Текст книги "Перемени мою судьбу: запертые чувства (СИ)"

Автор книги: Татьяна Гладкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

   Слева и чуть впереди, на самом светлом ящере, покачивался Ариос, ещё левее Хумон. За вторым наследником, плотно прижимаясь к чешуе болотного цвета, ехал Вилар. То есть Ариос как бы главный и в центе, а мы все по бокам, очень компактным отрядом движемся на поиски брогского чудовища.

   Присматривать за замком и недовольным Оклинсом остался Ульрик, как самый небоеспособный.

   Что собой представляет чудовище, выяснить не успела, но вряд ли что-то очень большое, выданное мне оружие напоминало испанское мачете, только с гардой. Крупную тварь таким не убьёшь, хотя вряд ли на мои боевые навыки кто-то рассчитывает. Взяли чисто за компанию.

   Есикулы быстро приближались к лесным зарослям. Я уже готовилась пробираться через густую чащобу, но за разросшимся перед лесом кустарником оказался очень приветливый лиственный лес. Проходы между деревьями оставались достаточно широкими, чтобы здоровые рептилии беспрепятственно заскользили между светло-серых стволов с бордовыми вкраплениями. Почти наш березняк, и запахи те же, может даже грибы есть, хотя пробовать их я бы не стала, опят от поганок с трудом отличаю, а уж здесь и подавно легко можно нарваться на отраву.

   Не меняя прежнего порядка, мы углубились в лес. Поначалу ехать на есикуле было приятнее, чем на лошади, скачки не было, и зад не бился об седло, но со временем волнообразные передвижения ящеров начали укачивать. С непривычки затошнило.

   Дискомфорт чувствовала не только я, лицо Вилара приобрело тот же оттенок, что и шкура его есикула. Остальные чувствовали себя вполне уверенно, особенно первый наследник. Этот выглядел так, как будто родился в седле.

   Перебежали ещё один ручей, Ариос упорно пёр вперёд, вдруг Эргонс что-то увидел в зарослях справа, или почуял. Есикул, как будто прочитав мысли наездника, повернул в ту сторону. Теперь он медленно скользил, прижимая пузо к земле, как кошка, приготовившаяся к прыжку. Как только я об этом подумала, он рванул вперёд, а я не удержалась и кубарем полетела назад.

   Удар пришёлся на левый бок, щека и левая ладонь саднили, но обошлось без серьёзных повреждений, влажная земля покрытая мхом смягчила приземление. Пока приходила в себя, возня за кустами стихла.

   Стараясь ступать как можно тише, я пробралась к тому месту, куда, по моим предположениям, делся наш чешуйчатый скакун. Оставив своего наездника валяться без сознания, он отбежал на вполне приличное расстояние, бестолково вертя головой. Эргонс лежал на спине, запрокинув голову, а над ним зависло лохматое гуманоидоподобное существо. Руки и ноги как у человека, тело в грязно-зелёных лохмотьях, а вместо головы – ствол дерева.

   Убедившись, что противник не подаёт признаков жизни и, не замечая моего присутствия из-за буйной растительности, гуманоид огляделся и снял с головы кору. Это оказался гибрид шлема и маски. Теперь Эргонса внимательно рассматривала взрослая женщина в маскировочном костюме. Вполне симпатичная, но несколько мужеподобная. Широкие почти сросшиеся брови, мясистый нос, ни капли косметики, десяток чёрных длинных косичек.

   Пока я её рассматривала, пытаясь понять глубину проблемы и свои дальнейшие действия, она, уверенными движениями связала Эргонса по рукам и ногам. Пользуясь его беззащитностью, чумазая аборигенка приступила к тому, о чём я мечтала с момента нашего с ним знакомства. Она начала лапать моего Эргонса! Моего! Потому, что другой мысли я даже не допускала. К тому моменту, когда она добралась до штанов, функция самосохранения в моей голове отключилась полностью. Как там Яу говорила? Не допускать сомнения? Ярость клокотала с такой силой, что сомнениям не осталось места. Мысленно передвинула её так резко как смогла, об ближайшее дерево.

   – Только тронь его, тварь, – я загородила собой Эргонса, дрожа от слабости после магического удара. Женщина с трудом поднялась на ноги, прижимая левой рукой правый бок, сделала шаг мне на встречу. – Даже думать не смей, в блин раскатаю!

   – Чё тебе надо? – хрипло проговорила она, сведя вместе и без того сросшиеся брови, – тоже хочешь забрать мою силу? Не получится. Многие пробовали, только зубы пообломали, а ты, задохлик и подавно.

   – Не нужна мне твоя сила, – обиделась я на «задохлика», – со своей ещё толком не разобралась.

   – Разобра-лась? – она мгновенно уловила, что по привычке я сказала о себе в женском роде.

   – Ну да, «-лась», – таиться смысла не было, – я бывшая зонайя.

   Отработанным жестом приспустила штаны, чтобы сомнений точно не осталось. Если так пойдёт дальше, то может войти в привычку. Буду вместо «здрасте» штаны стягивать.

   – Тогда зачем ты его защищаешь? – спросила Уйя, удостоверившись в моей половой принадлежности.

   – Как зачем, он думает, что я молодой маг и согласился обучить меня магии, – сочиняла я оправдание, завязывая тесёмки штанов. Вообще-то мне говорили, что врать не хорошо, но это было в другом Мире.

   – Но женщины не могут магией владеть, мы только силу даём... – возражение прозвучало неуверенно.

   – Да? А я тебя только что чем припечатала?

   – А? Ну да, – аргумент подействовал, – но ведь все говорят...

   – А ты слушай больше. Мы бабы если что-то сильно захотим, всё сможем. И дать, и забрать, и самим использовать. В этом деле самое главное не сомневаться. Допустишь хоть каплю сомнения – результата не будет, будешь полностью уверенна в реальности задуманного – всё получится.

   Я слила ценную информацию врагу, поскольку перестала считать её своим противником, сразу после того, как она отстала от Эргонса. Тогда получается, что я приревновала?

   – Всё, всё? – не поверила она.

   – Всё, только не сразу. Ещё поучиться надо. Я в храме читать научилась и когда попала в книгохранилище Древних, многое узнала и поняла, что жрецы меня обманывают, поэтому сбежала, переоделась магом и в замок. Так удачно получилось, что они меня не только приютили, но и помощником сделали у Сорксов. Теперь обучают. И пока я магом не стану, этого белобрысого ни за что не отдам.

   – Эх, вот бы и мне научиться, – размечталась местная амазонка.

   – Так ты его за этим же поймала?

   – Нет, – она нахмурилась, – отомстить хотела. Он меня когда-то ловил, но я ловчее оказалась. Сбежала.

   – Это ты молодец, кстати, меня Яу зовут. Ну, а теперь ты о себе расскажи. Кто такая? Откуда? Тоже бывшая зонайя?

   Глубоко вздохнув, она кивнула и поведала историю схожую с историей Яу.

   Её назвали так же как и всех, по первому крику – Уйа и отдали в храм в качестве избранной, а там восхвалы, легенды, платье. Потом поездка к магу, обвинения во лжи, разорванное платье, развенчание избранности, только в отличие от Яу, ей достался маг с садистскими наклонностями и особой фантазией.

   Посадив девушку на цепь, он долго её пытал, не давая впасть в беспамятство, потом залечивал раны и снова пытал. Уйа задрала маскировочную куртку, оголяя живот и грудь. Всё тело было покрыто рубцами от ножевых ранений и ожогов. Соски срезаны.

   – А то, что там, внизу, лучше вообще не видеть, – Уйа вернула куртку на место и продолжила рассказ, – я не сдавалась, изо всех сил пыталась вырваться и сбежать. В голове крутилась легенда, как одна избранная попала к злому богу, и как он заточил её в башне. Избранная пожертвовала платьем и волосами, сплела верёвку и сбежала. Но у неё не было магического ошейника с прочной цепью. Тогда я затаилась, прикинулась покорной и безразличной, а сама стала ждать подходящего момента. Не встречая сопротивления, маг потерял интерес к пыткам. Он увлекался зельями и ядами, стал пробовать на мне то, что приготовит. Как... как...

   Я кивнула – аналог подопытного кролика.

   – Несколько раз я чуть не умерла, – продолжила рассказ Уйа, – но маг зорко следил и всегда вовремя промывал желудок. Как только я приходила в себя, он спрашивал про ощущения и всё записывал. Некоторые особо-интересные зелья пробовал на себе. Всё хотел замену шукки сделать, чтоб покорность давала, а чувствительность не притупляла. Однажды у него такое зелье получилось! Как вспомню, что мне тогда пригрезилось – брр. А маг заинтересовался, попробовал на себе, и ему понравилось, попробовал ещё, потом ещё больше. Под действием этой дряни он чудить начал – словами не описать! Однажды подумал, что я птица и меня надо выпустить на волю. Снял ошейник и выкинул меня в окно. Хорошо, что не высоко было падать. Я не растерялась и сбежала. Из разговоров мага я уже знала про схроны, мне повезло никого не встретить. Потом в горы ушла, а там Бро. Они меня приютили, помогли выжить.

   – Как я понимаю Бро никакие не чудовища, а просто сбежавшие зонайи?

   – Не все. Есть те, которые у нас родились. А ещё мы за дорогами следим, и когда зонай перевозят в замок, нападаем и увозим их к себе. Они сначала сопротивляются, долго не могут поверить, но против правды не попрёшь.

   –Я думаю, как магии выучусь, к вам в горы рвану. Много вас?

   – Раньше много было, а теперь четверо. И ещё три ньямы.

   Разговор с местным аналогом амазонки был интересным, но Эргонс пошевелился и застонал. Пора было прощаться. Уйа тоже это поняла. Отрезала одну из косичек, отдала мне и, подхватив свой шлем собралась уйти.

   – Постой, а это зачем? – я удивлённо посмотрела на отрезанную косу.

   – Как зачем? Трофей! Ты на меня напала, схватила, а я вырвалась и убежала, только коса в руке осталась, – Уйа многозначительно подмигнула.

   – Спасибо, только ты совсем не пропадай. Как бы нам новостями обмениваться? Ты читать-писать можешь?

   Не хотелось терять связь с женской половиной этого Мира. Она неуверенно кивнула.

   – Тогда давай так, если будут новости, или я что-то новое про магию узнаю, напишу и письмо где-нибудь поблизости спрячу. Где тебе удобнее его забрать?

   Недолго посомневавшись, она решила:

   – Если из замка ехать в сторону храма, по дороге слева дерево растёт старое, там дупло...

   Эргонс опять зашевелился и застонал. Я отвлеклась на первого наследника, а когда обернулась, Уйи уже не было.

   – Ааа, брогское отродье, богова отрыжка, попадись только, я тебя, – он пытался выпутаться из верёвок изрыгая всевозможные проклятия и угрозы.

   – Тихо, тихо. Сейчас помогу.

   – Где оно?

   – Ну, не оно, а она. Вам, Ваше сиятельство, самочка попалась. Шустрая такая, только и удалось за косу схватить, – я потрясла зажатым в кулаке трофеем, – а она её вжик ножом и сбежала.

   – От тебя? – не поверил в легенду Эргонс.

   – Нет, шум услышала и сбежала.

   В подтверждении моих слов, ломая кустарник, появилась остальная часть нашего отряда.

   – Это что, новый способ охоты на Бро? – не упустил случая подколоть конкурента на наследство Ариос. – Теперь понятно, почему за столько времени, ты не поймал ни одной.

   Остальные участники облавы не встревали. Только Хумон спешился и помог мне с распутыванием верёвок. Пока первый наследник разминал затёкшие конечности, Ариос упражнялся в остроумии:

   –И это вместо занятий магией? Небось, то первое чудовище так же тебя спеленало, а тебе понравилось. А нас зачем потащил? Зрителей не хватало? Решил добавить остроты ощущений, или предлагаешь нам вместе...

   Договорить он не успел. Эргонс резко подскочил к восседавшему на есикуле Ариосу и стащил его на землю. Завязалась короткая драка, итогом которой стал распростёртый на земле Ариос и сжимающий его шею Эргонс. Он так бы и придушил пока ещё неопытного мага, но вмешался Хумон.

   – Ваше сиятельство, негоже так то, – с виноватым выражением лица он отцепил сжимающие горло руки и попридержал Эргонса поперёк туловища, пока его жертва не отползла на безопасное расстояние.

   Глава 25. Яу

   Рита ускакала сражаться с чудовищем, мне бы столько отваги! Я даже не могу уговорить себя открыть дневники, уж больно много смертей. Но откладывать дальше не имеет смысла, да и Миле я обещала. Только подумала про богиню, как передо мной мелькнули её жёлтые кудряшки.

   – Не переживай, всё у Риты будет хорошо, и у тебя тоже. По-другому и быть не может, вы же под моей защитой, – её смех опять зазвучал весёлым колокольчиком, вселяя уверенность, что всё и правда будет хорошо, – пойдём в башню, я обещала дальше рассказать.

   – Пойдём, легко согласилась я, – с Милой мне не страшны никакие древние ужасы.

   Но прежде чем продолжить рассказ, богиня опять примерила роль учителя. На этот раз мы тренировались воспламенять предметы. Начали с клочка бумаги. Мила положила его на металлический поднос и приступила к теории:

   – Если долго тереть один сухой предмет о другой, то в результате трения произойдёт нагревание предмета, а в некоторых случаях и воспламенение. С мысленным возгоранием то же самое. Раздели бумагу в мыслях на две половины, и прикажи ей вибрировать, вот так, – она подняла ладошку и продемонстрировала мелкое дрожание, – при этом части листа должны вибрировать в разных направлениях.

   Теперь уже обе ладошки задрожали, но так, что при поднятии правой опускалась левая, а при поднятии левой – правая. Я усердно сопела, выполняя указания богини. Лист мялся, теряя частички, но желанного огня не появлялось.

   – Постарайся увеличить вибрацию, снизив амплитуду колебаний, – она руками пояснила незнакомые слова, – добавь уверенности, он обязательно загорится. Если этот противный листок не зажжёшь ты, его подожгу я.

   Она смешно наморщила носик. После такого заявления лист дрогнул, появилась тёмная точка, потом тонкий дымок и наконец – пламя. То, что у меня осталось вместо головы – гудело и кружилось. Листок прогорел, а Мила победно улыбалась:

   – Сложно было?

   – Ага...

   – А знаешь почему, – она хитро прищурилась, – потому что ты делила бумагу строго пополам, вот так.

   Она приставила ребро одной ладони к другой и развела в стороны.

   – Ты мне так и говорила.

   – Правильно, но так поверхность трения мала, а теперь попробуй разделить вдоль всего листа, – на этот раз Мила соединила ладони тыльной стороной и развела руки.

   Новый кусочек бумаги вспыхнул сразу весь и так же быстро погас.

   – Здорово, правда? – взвизгнула Мила.

   – А почему ты мне сразу так не сказала, – надулась я.

   – А потому, что мы лёгких путей не ищем. К тому же, надо знать все способы. Теперь свечку зажигай! – она поставила на поднос толстую свечу.

   Далее было дерево, ткань, кусок кожаной обложки. Всё исправно горело. Последним на поднос лёг небольшой серый камень.

   – Но он же не загорится, – удивилась я.

   – А ты попробуй, – она весело прищурилась.

   – Ну ладно, – кто я такая, чтобы спорить с богиней.

   К моему удивлению огонь был, точнее множество мелких искр. Они вылетели из камня, а сам он быстро превратился в мелкое крошево.

   – Очень хорошо горит масло и некоторые другие жидкости, но воспламенить их трением у тебя не получится, зато вспыхнет от любой искры. Потом сама потренируешься, только не подожги замок.

   – Ой, а я его ночью чуть не подожгла, – я рассказала историю с жезлом.

   Мила только рассмеялась.

   – Ох уж мне эти придумки чокнутого бога. Выкинь эту дурь из головы. Его поделки только на то и годятся, чтобы детей на ярмарке веселить. Давай лучше я продолжу рассказывать. Тебе же интересно, как люди такими стали. Ведь до истории со сферами они могли радоваться, печалиться, влюбляться, переживать. Постоянно что-то пробовали, придумывали, изобретали. Совсем как те, что в ритином Мире. Она тебе вечером рассказывала.

   – Ага, рассказывала, – я нисколько не удивилась её осведомлённости – богиня же.

   – Маги объединились и решили найти способ, чтобы уничтожить сферы, или как-то отключить, но у сумасшедшего бога Правил были последователи. Мало, но были. Большинство из них не могло устроиться в быстро меняющемся обществе, поэтому хотели вернуть старые обычаи, которые были заведены ещё Зонаром. Некоторые стремились избавиться от конкурентов и получить больше власти. Были и просто фанатики, повёрнутые на старой религии. Мотивы разные, но они исправно помогали, а когда почувствовали сопротивление, выступили с оружием. Началась недолгая война, унёсшая много жизней с обеих сторон.

   – Много? – похоже, мне опять предстоит листать скорбные списки.

   – Не так много, как в последующей за войной эпидемией. Раньше большинство бытовых вещей люди делали при помощи магии. От мытья посуды до прополки огорода. Лечили тоже магией. После появления сфер с повсеместным исчезновением магии, пришлось вспоминать про ручной труд. Привычные механизмы, работающие на магических элементах, превратились в бесполезный хлам.

   – Да, я видела их. Так печально.

   – Печально, – согласилась Мила. – А с лечением совсем беда началась. Полегли почти все взрослые, особенно маги. Остались дети и немощные старики. Пока дети росли, старики умерли, не успев передать все знания, особенно магические, потому, что до подросткового возраста ребёнок не может осознать некоторые моменты, да и тело ещё не готово. Обычно механизм запускается с первой влюблённостью. У кого-то раньше, у кого-то позже. Полноценно влиять на материю можно лишь из состояния гармоничного единения с миром. А это и есть влюблённость. Были, конечно, дети-вундеркинды, но их единицы и это скорее исключение из правил. Да и жизнь у них потом складывалась очень сложно, чаще всего они умирали в молодом возрасте. Как будто сгорали изнутри.

   – А я, выходит...

   – Да, деточка, ты влюблена. Не бойся, это не смертельно, – её тёплая улыбка успокаивала.

   – Но, что теперь делать?

   – Как что? Жить, любить и творить дальше множество добрых и хороших дел.

   – Но как же нынешние маги? Ведь то, что они творят с зонайями, на любовь не похоже.

   – Это по незнанию, а то, что этот извращённый контакт действует, так ведь не у всех. Только у тех, кто ждёт чуда и верит в светлое «потом». Ну, или искренне получает удовольствие от жестокости, к сожалению такие тоже встречаются.

   – Навроде Эркерема из Матомов? – вместе с воспоминанием о нём всплыл и страх.

   – Точно подмечено, но ты зря его боишься. Сила в нём может быть и есть, но пользоваться ей он толком не может, слишком подвержен страстям, не может ощутить единение с миром.

   – А Рита может ощутить это единение?

   – Она его не ощущает, – засмеялась Мила, – она им живёт. Так что можешь за неё не волноваться.

   – А Ариос? – я затаила дыхание.

   – Ариосу сложно. Он рос совсем один. Отец вечно занят, с наследниками близких отношений не сложилось. Была парочка привязанностей, но их погубила горячность Эргонса, хотя его тоже можно понять. Сильно давила ответственность, как на старшего. Появилась неуверенность, а там где неуверенность, там... – она развела руки в стороны.

   – Нет магии, – догадалась я.

   – Точно! Причём сила есть, а проявиться она не может. Но я тебе ещё не про все войны рассказала.

   – Ещё не все?

   – Ха! После эпидемии люди пробовали жить как раньше, но отсутствие тонкой праны (той энергии, что по ночам выкачивали сферы), сильно ударило по эмоциональной составляющей. Люди почти перестали ощущать тёплые дружеские чувства, симпатию, привязанность, любовь. Вместе с положительными эмоциями стало меньше отрицательных, таких как зависть, ревность, жадность, гордыня, а ведь именно они всегда двигали прогресс, не позволяя человеку довольствоваться тем, что есть. Жизнь стала пресной, из неё ушёл смысл. Особенно сильно пострадала женская половина, достигшая репродуктивного возраста, – заметив моё недопонимание, Мила пояснила, – у вас это называют: «встать на красную тропу».

   – Значит, у меня тоже нет таких эмоций?

   – У людей с высокими магическими способностями эмоции частично остались, а ещё скажи спасибо Рите. Она росла в другом Мире. Более ярком, более жёстком и тугом. Из неё так просто прану не откачать. А учитывая, что вы с ней по-прежнему связаны, то можете пользоваться возможностями друг друга.

   – Как это?

   – Ты её способностями к эмоциям, а она твоей способностью к магии. Только у вашей связи есть и оборотная сторона. Как только одной из вас станет плохо, это почувствует и другая.

   – Точно, – я вспомнила случай с незакрытым вечером окном, – а если умрёт?

   На это Мила только развела руками:

   – Но ты не грусти, никто из вас умирать пока не собирается. Давай я продолжу про войну. Итак, люди стали другими, а жить пытались как раньше. Ты всё это понять пока не сможешь, просто прими к сведению, – я утвердительно кивнула, потом разберусь. Ещё же дневники есть и книги. Мила продолжила, – мужчины пытались руководить и требовали подчинения, а женщины... Они не чувствовали привязанности ни к родным, ни к детям. Не понимали, зачем подчиняться, да и не хотели этого. Ещё встроенная программа деторождения и постоянные гормональные скачки сильно давили. Это сложно объяснить. Женщины стали нервными, агрессивными, стали нападать, могли не только на мужчину наброситься, но и на ребёнка, даже на своего. У женщин магов разум и часть эмоций сохранились, но они никак не желали подчиняться. Потом объединились и пошли войной на мужчин. Они дрались с особым остервенением, но мужчины были более организованны, поэтому победили. Много женщин погибло, часть попало в плен под замок, часть сбежало за Брогские горы. Их потомки до сих пор живут там в пещерах.

   – А как же чудовища?

   – Да, они и есть те самые чудовища, – засмеялась Мила, – просто маскируются под страшилище и нападают. Но только за тем, чтобы выкрасть девочек со способностью к магии, чтобы мужчинам не достались.

   Я уже мысленно жалела, что меня не выкрали, но Мила покачала головой:

   – Там тоже не всё так, как хотелось бы. Они живут в пещерах, питаются тем, что могут поймать или найти в лесу, а так как с живностью сейчас тоже проблемы, то часто голодают. Их совсем мало... В общем, не надо тебе к ним.

   – А сейчас женщины не нападают из-за шукки?

   – Да, маги долго экспериментировали с разными успокоительными и остановились на ней. Она не только успокаивает, но и делает человека безвольным. Сначала её только взрослым давали, а потом и детям, так проще тем, кто за ними ухаживает. Но выращенные на шукке совсем как не живые, часто болеют, и детей у них уже не бывает, а если и бывают, то умирают в младенчестве. Если так продолжится и дальше, то никого не останется, понимаешь? Совсем никого, – богиня загрустила, уронила голову на подставленные ладошки и вздохнула, – а что теперь делать, не знаю. К сфере не подойти, сил хватает только на поддержание жизни. Я очень на Риту надеялась и на её богиню.

   – На богиню? Ту, что с белыми волосами? Но ведь она же её убила? – встревожилась я.

   – Да, нет же. Не убила, нас обычный человек убить не сможет. Она её за границы нашего Мира вытолкнула. Я проверяла. Сразу вмешаться не решилась, а теперь жалею. Вдруг бы ей удалось помочь, но зачем мы ей. Спаслась, а теперь наверное радуется.

   Глава 26. Перемени

   Разместить ловушку-схлопень решили в том далёком захолустье, где я впервые осознала себя экзистенциальной сущностью. Символичненько получилось, вроде: где всё началось, там и закончится. Не учли только одно обстоятельство. Этот мир давно использовался фарокской бандой в своих целях. Наши действия срисовали сразу, и стоило приступить к установке устройства, как нас мгновенно утянуло в подземную камеру с той же системой откачки праны. Не такой основательной как купол в Мире-которого-как-бы-нет, но дёргаться уже не получалось.

   Гипсиар появился на всё готовенькое, когда мы были уже полностью беспомощны. Нас выгребли из подземелья и поставили «пред его очи». Сегодня он даже отдалённо не походит на того напыщенного и туповатого куратора, каким я его знала всегда. Сегодня это был самодовольный хищник, загнавший свою жертву в угол. Прежде чем окончательно расправиться, тем способом, о котором и предполагал Коярест, он решил немного поглумиться. Начал с меня:

   – Ох уж этот молодняк, вечно вы лезете, куда вас не просят. Нет, чтобы послушаться мудрых стариков и спокойно заниматься своим делом, раз уж на свободе очутилась. Теперь ты точно познакомишься с Миром Зонара.

   – Почему ты меня так невзлюбил? что я тебе сделала? За что?!

   – Ты о нашей первой встрече? – он постарался смастерить невинное выражение лица, – прости, тут ничего личного. Существа, способные влиять на нити судьбы ценятся слишком дорого. Да и ничего бы с тобой не случилось. Ну, поработала бы пару сотен лет на очень влиятельного бога, а он бы тебя обучал, защищал, познакомил с возможностями настоящей силы. И всем было бы хорошо, не вмешайся этот прыщ. Но ничего, теперь он не будет путаться у меня под ногами, – лицо куратора исказила презрительная гримаса.

   – Лорий? Где он?

   – Там же, где скоро окажитесь вы оба.

   – А как тебе удалось заграбастать целый Мир, да ещё и спрятать ото всех? – спросил Коярест.

   – О! Когда-то это было удивительное место с пластичной материей, мягким климатом, удивительно правильным подбором растительной, животной и разумной жизни. Здесь в свободном доступе плескались все виды праны. Зонар – создатель этого великолепия, был поистине гением! Странно, что зарегистрировав свой Мир, он куда-то запропастился. А вот его бесхозное творение приглянулось многим. Там стали проводить соревнования между молодыми богами. Такие толпы собирались! Вдруг пришло сообщение, что этот Мир стал вытягивать прану. Как какой-то вампир. В правление обратились разные возмущённые и принялись вопить: «какой ужас, какой кошмар, уберите это немедленно», вот мы и убрали. А потом подумали и поняли, какое замечательное место оказалось в распоряжении Совета. Туда очень удобно стало сбагривать всех неугомонных. Спасибо тому чудаковатому богу, который придумал приспособление выкачивающее силу. Это же по его задумке позже сделали тюрьмы оснащённые схлопнями. И ту ловушку, что вы приготовили для меня тоже. Забавно, не правда ли? А ведь он всего лишь хотел выгнать всех богов и единовластно править Миром Зонара, ха-ха-ха, – смех у куратора вышел натужным.

   – Значит Совет в курсе? – до этого вывода Коярест пытался дёргаться, хоть праны нам оставили ровно столько, что б не загнулись раньше времени, но теперь он сник.

   – Не все, но по большей части ДА! А ты думал, я один такой злодей, а все остальные воплощение благородства и бескорыстия? Ну, всё, хватит пустопорожней болтовни, тащите их к Миру Зонара, а меня подпитайте побольше, – он важно прищёлкнул пальцами, – мне ещё проход в завесе делать.

   Глава 27. Рита

   Обратно ехали молча. На этот раз я изучала спину Хумона. Эргонс был так зол, что добавлять к нему пассажира не рискнули, но официальная версия звучала как: «сложность в управлении есикулом после травмы головы». Отчасти я была рада новому вознице. Хоть он тоже мужик видный, но мои гормоны на него не реагировали.

   Тут мне пришло в голову, что магических чудес я всё же дождалась – вон, как Уйю об дерево приложило! Только для этого пришлось потрудиться самой.

   Вскоре лес закончился, есикулы так же плавно, как и в прошлый раз перешли через ручей и на горизонте показался замок.

   Прав был тот, кто сказал, что большое видится на расстоянии. Только теперь, выглядывая из-за плеча Хумона, я поняла, что всё это время считала замком его одно разветвлённое крыло. Основная часть строения тёмно-серой громадой уходила в правую и левую сторону. А раньше я этого не замечала из-за двух высоких башен, плотно перегораживающих обзор.

   Только в столовой, мужчины расслабились и принялись обсуждать произошедшее. А мне три раза пришлось рассказывать, как героически сражался первый наследник, но пропустил удар в голову и отключился, а я не растерялся и набросился на чудовище.

   Врать я могла всё что угодно – Эргонса в столовой не было. Отказавшись от еды, он ушёл в свои покои.

   – А как ты понял, что это она? – поинтересовался Вилар, пододвигая к себе ещё одну порцию овощей. По дороге его всё-таки стошнило, и теперь распорядитель отъедался.

   – Так завизжала же, как зонайя, а потом струсила и убежала.

   – Можно подумать ты много зонай видел, – Оклинс всё ещё был не в настроении – обижался, что не взяли.

   – Много-немного, но видел. А когда она приближение остального отряда услышала – такого стрекача дала, только пятки замелькали.

   – Надеюсь, она больше не сунется, – опасливо произнёс Укорс

   – А давайте ещё раз лес прочешем? – Оклинс хотел наверстать пропущенное веселье, но ему сразу отказали.

   – Даже если старшие примут такое решение, ты всё равно останешься вместе со мной присматривать за замком, – мудро рассудил хранитель знаний, остальные согласно закивали.

   На этом обед закончился и все разошлись по своим делам.

   Я вспомнила о своих планах навестить Хопа и женскую половину замка.

   Сегодня смотритель местного гарема даже не пытался изображать безразличие и очень обрадовался тому, что детей шуккой поить не надо, но вставал вопрос досуга и воспитания. С мальчиками всё просто, как только малыш начинал самостоятельно питаться, его отправляли к остальным дорпам и там взрослые его обучали тому, что могут сами. Но как быть с девочками? Я пообещала подумать. Надо с Яу посоветоваться, может рукоделием их занять?

   Фуйя выглядела здоровой, а её мама продолжала понемногу проявлять интерес к жизни. Наверно потому, что была очень молодой, и ребёнок у неё первый, к шукке пристраститься не успела.

   Хуже обстояло дело с Ху. Она раскачивалась из стороны в сторону и выла на одной ноте. На сказки, стихи и детские песенки, те, которые я смогла вспомнить, реакции не последовало. Тогда я просто села рядом, обняла одной рукой, а другой стала перебирать её волосы. Шелковистый водопад цвета спелой пшеницы завораживал. Длинные, густые, тяжёлые, наверно на солнце они выглядят ещё лучше. Через какое-то время я поняла, что Ху больше не стонет, видимо эта процедура её успокаивала.

   С расчёской дело пошло ещё лучше. Ху начала дремать. Я медленно положила её на кровать, укрыла одеялом и, тихонько напевая самую заунывную колыбельную, продолжила расчёсывать волосы. Позволила себе прекратить только после того, как убедилась, что девушка крепко спит.

   Вернувшись в центральную часть замка, у меня случился приступ дежавю. Вилор опять суетился из-за приезда, только на этот раз, Орласа:

   – Левтий, где тебя носит. Я уже с ног сбился.

   – У ньям, вы же сами распорядились легенды читать.

   – Какие легенды? Тут такое! Глава повера приехал чуть живой, Эргонс опять злится, Ариос ничего не хочет слушать, Оклинс дуется, что его считают ребёнком. И Хумон куда-то запропастился. За что мне всё это? Пойдём быстрее, – он схватил меня за руку и потащил в направлении покоев Главного мага, – Орлас не один приехал, а с нашим казначеем, заперлись там вместе с наследниками, а меня выставили. Представляешь!