Текст книги "Райский сад (СИ)"

Автор книги: Татьяна Фомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Григорий сидел напротив Василия Левина и его жены Екатерины Михайловны, осторожно подсчитывая количество взяток.

– Две, – неуверенно произнес он, и Василий Егорович отметил на тетрадном листе, на котором записывал счет.

– Мне три, – протянул Левин, занося в графу и искоса посматривая на свою жену.

– Пас, – Екатерина Михайловна вытянула губы трубочкой, а потом улыбнулась, обозначив на своих щеках милые ямочки, которые ей так шли.

– Катя – пас, – прокомментировал, делая запись, ее муж.

На руках у всех было по семь карт, и две взятки оставались лишними. Григорий решил начать игру с туза червей, а не с козыря, как задумал раньше, надеясь, что у кого-нибудь не окажется червей, но ошибся. И первая взятка была его. Оставив даму бубен, он выкинул десятку, и тут же ему повезло, Левин забрал ненужного уже козыря.

– Так, значит, Коленька решил уехать? – переспросила Екатерина Михайловна, вынимая восьмерку пик и кидая на стол.

– М-да. Никак не ожидал я этого. Мне казалось, что он здорово здесь зацепился, но ведь он такой непредсказуемый… – растягивая слова, произнес Ротов.

– Ничего, вот увидишь, скоро вернется, просто девчонка дала ему от ворот поворот. Еще раз пики, пожалуйста, – Левин бросил вальта.

На сей раз у его жены пики кончились, и ей ничего не оставалось, как забрать ненужную взятку себе козырной шестеркой.

– Толку-то, – усмехнулся расстроенный отец. – Она вот-вот должна уехать, если уже не уехала.

– Не волнуйся ты так!

– Тебе хорошо говорить, у тебя два сына и оба уже женаты, а сам уже весь оброс внуками! – не без зависти произнес Григорий.

– Ох, ведь Мишина Оленька-то опять беременна, – воскликнула Екатерина Михайловна.

– Да, Мишка – парень не промах, – с гордостью произнес Левин.

– А Светка, зато, ни за что не хочет рожать второго.

– Да мне бы и одного внука хватило бы, – вздохнул Григорий, – Егорыч, забирай, твоя.

– О, черт, – Егорыч забрал последнюю взятку, которая была у него уже четвертая. Татьянина старшая-то побойчее, а Анютка – все больше с книгами сидела, да тут кавалер-то ее, этот… как там его… да бог с ним! Татьяна говорила, что она и не переживала вроде, только стала как неживая.

– Скажешь тоже! – воскликнула жена. – Вон девица какая! Милая, добрая!

– То-то и оно, что милая и добрая, да только не скоро она к себе парня подпустит, – сказал муж.

– Э-э, да Николаю такую и надо! Чтобы знал, что не все девки по нему сохнут! – раскладывая карты веером, резюмировала Екатерина Михайловна.

– Доставай-ка, Ротов, еще пива, а то это уже теплое совсем, – Левин почесал бровь, слегка тронутую сединой, – пас.

Григорий достал из холодильника пол-литровую бутылку пива. Звук подъехавшей машины и хлопнувшей двери, заставил игроков на секунду отвлечься от игры и пива.

– Николай, – тихо произнес Григорий, быстро садясь за стол.

– А я что тебе говорил, – подмигнул старый друг.

– Да, тихо вы оба, – успела шикнуть на них Екатерина Михайловна, как в дверях показалась высокая фигура Николая, удивленно вскинувшего брови при виде такой компании.

– Здравствуйте, Василий Егорович. – Он крепко пожал руку лучшему другу отца, которого тоже очень любил. – Добрый вечер, Екатерина Михайловна, – Николай улыбнулся его жене.

– Николай, как здорово, мы тебя сейчас только вспоминали, – воскликнул Левин, и тут же получил удар по ноге от своей жены. – Садись, сынок, а то твой папаша совсем в лидеры выбился.

Николай взглянул на счет.

– Неплохо, вы пока играйте, а я разденусь и поставлю машину в гараж.

– Ну, и кто выиграл? – поинтересовался. Николай, усаживаясь за стол.

– Папик твой, кто же еще! – Василий Егорович пододвинул ему листок – На, черти, ты теперь писарем будешь, самый глазастый. А я тебе стакан достану, пиво-то будешь?

– Холодное? – Николай оторвал взгляд от бумаги.

– Хм, спрашиваешь, – усмехнулся Левин.

– Буду.

Ротов старший пытался спрятать улыбку за стаканом янтарной жидкости.

– Ну, и чего ты улыбаешься? – не выдержал его взгляд Николай.

Григорий притворно удивленно посмотрел на сына.

– А чего ему не улыбаться, – сказал, подсаживаясь, Левин. – Он мне ящик шампанского должен.

– За что? – хором спросили сын и отец Ротовы.

– А я ему внучку накаркал.

– Какую внучку? – спросил Николай, тасуя колоду.

– Маленькую.

– А почему же не внука? – вступила в разговор Екатерина Михайловна.

– О-о, за внука он ящиком шампанского не отделается. Правда, Коль?

– Не знаю, дядя Вася.

– А кто ж, по-твоему, знает? Я что из-за тебя должен сам ему шампанское покупать?

– Вы опять за свое?

– А ты что, парень, думаешь, что я так и умру, не дождавшись пока ты женишься?

– А-а, так вам, дядя Вася, еще долго жить предстоит, – рассмеялся Николай.

– И за что ты меня, крестник, так не любишь?

– А, по-моему, как раз наоборот, – сказал Николай, раздавая всем по одной карте.

Николаю с самого начала не везло и теперь уже под конец игры, надежды, что он выкарабкается, было очень мало. На что Василий Егорович его успокаивал: «Не везет, мол, в картах, повезет в любви». Николай только ухмылялся.

Уже совсем стемнело, когда пиво закончилось и Николаю все-таки удалось на этот раз оставить всех далеко позади. Левины прощались, завтра они уезжали в город.

– Ну, Григорий, бывай. Не одичай тут совсем один, – Василий похлопал его по плечу. – А ты, крестник, тоже не забывай, заглядывай хоть иногда.

– Спокойной ночи, – с улыбкой сказала Екатерина Михайловна.

– Всего доброго, – ответил Ротов старший.

– Я провожу вас, – Николай ничего и слушать не хотел. Он взял под руку Екатерину Михайловну и осторожно повел по дорожке.

– О, смотри-ка, а мы не одни оказывается такие полуночники. У Мерков– то тоже еще свет горит. – Василий Егорович махнул рукой в сторону соседнего дома.

Николай невольно посмотрел на знакомые окна.

– Не боится же Анюта одна здесь, – тихо проговорила Екатерина Михайловна, осторожно поглядывая на Николая.

– А чего ей бояться, вон у нее какая охрана под самым, боком, – весело кивнул Василий в сторону крестника.

Николай проводил их до самого дома и, ушел. Когда он скрылся в темноте, Левин сказал:

– Что-то не похоже, чтобы он на нее заглядывался.

– Да? – лукаво переспросила его жена. – А какой же магнит, по-твоему, притянул его сюда?

– Ох, не знаю, тебе виднее. Только Николаю девушки нужны более доступные.

– А манить будет к тем, кто на него даже и не глядит, – вспоминая былую молодость, сказала женщина, с нежностью глядя на своего мужа.

Николай курил, облокотившись о перила, и смотрел на небо, усыпанное звездами. Ночь была ясная, и полная луна светила лучше любого фонаря. Воздух был наполнен таким божественным ароматом, который бывает только весной. Рубашка у него была расстегнута до середины груди, и рукава закатаны выше локтей, и комар, жужжавший рядом, нагло решил этим воспользоваться. Николай дождался, пока нахальное насекомое сядет на руку, и нанес легкий удар, правда, при этом выронив сигарету, которая упала на ступеньки. Он наклонился, чтобы ее поднять, но вдруг возле его руки раздалось грозное шипение. Присев, он увидел два светящихся глаза под крыльцом. Каково же было его изумление, когда узнал обладательницу этих сверкавших глаз.

Анна сидела в одной шелковой ночной сорочке на тоненьких бретельках, подоткнув под спину подушки, и накинув на ноги одеяло. Было уже почти одиннадцать, а до конца книги оставалось совсем немного, меньше двадцати страниц. Дочитав до конца, она захлопнула книгу и встала, чтобы поправить одеяло и взять с собой кошку. Но ее на месте не оказалось. Анна заглянула под диван. Но там тоже никого не было. Обыскав всю комнату, и не найдя кошки, она не на шутку встревожилась. Обычно Марсела не выходила никуда дальше веранды, а вечером всегда спала на диване.

– Этого мне только не хватало! – воскликнула девушка и приоткрыла дверь.

– Марсела, – позвала она ее, – кис, кис, кис…

Оставив дверь открытой, Анна спустилась и заглянула под кусты сирени, росшие под окнами. – Марсела, Марсела, Марсела! – Но там тоже никого не оказалось. Девушка не на шутку расстроилась.

Марсела – умная кошка, не могла же она уйти. «Наверное, я закрыла двери, а ее не было дома», – решила Анна и пошла к жимолости, где иногда днем лежала дымчатая красавица.

– Марсела, кис-кис. Марсела, где ты?

Девушка была так поглощена поисками маленькой любимицы, что не заметила высокую фигуру позади нее. Оставив бесполезные поиски в темноте, Анна развернулась к дому и остановилась, как вкопанная. Полная луна позволяла хорошо разглядеть стоявшего перед ней мужчину с кошкой на руках. Даже в темноте Анна почувствовала, его цепкий взгляд и насмешливую улыбку.

– Не слишком ли позднее время для прогулок перед сном, – сказал Николай, улыбаясь одними краешками губ, с восхищением глядя на ночную фею в короткой ночной сорочке и роскошной гривой распущенных волос.

– ТЫ? – Анна никак не ожидала увидеть Николая, зная, что он уехал. – Ты…. ты напугал меня, – стараясь сохранить спокойствие, сказала она.

– Я не хотел.

Приняв это за извинение, девушка спросила:

– Где ты нашел ее? – однако, не решаясь приблизиться к нему. Николай стоял, загораживая дорогу к дому.

– Она сидела под нашим крыльцом, и чуть не поцарапала меня, когда я хотел ее достать, но потом, видно, узнала. – Он нежно почесал Марселу за ушком.

Анна, которая уже начинала нервничать из-за создавшегося положения, здесь, в саду, с Ротовым, да еще в одной сорочке. С трудом сдерживая себя, как можно спокойнее, спросила:

– Ты собираешься ее мне отдать?

– Ничего не имею против этого, – лениво улыбаясь, произнес он, не сделав, однако ни одного движения для этого.

«Прекрасно, ты будешь стоять, как истукан!''

Неуверенными шагами она подошла к нему и посмотрела в лицо. Он вовсю забавлялся. Анна уперлась в бока кулачками и сверкнула глазами.

– Неужели ты думаешь, что я буду силой отбирать у тебя Марселу.

– Нет. Но я думаю, что заслужил небольшое вознаграждение.

– Серьезно?! – до нее донесся запах от выпитого пива. – Ты пьян!

– Но не настолько, чтобы не разглядеть, как ты очаровательна в этом ночном наряде.

– Прекрати! Отдай мне Марселу.

– И что я получу взамен?

– Ничего!

– Нет, так не пойдет, я намерен торговаться.

– А я – нет.

– Как насчет одного лишь поцелуя?

– Нет.

– Тогда – два?

– Нет.

– Ну что же, согласен, три.

– Ротов, ты сошел с ума. Неужели ты думаешь, что настолько сексапилен, что каждая встречная будет кидаться тебе на шею?

– Зачем же? Я, пожалуй, впервые встречаю на садовой дорожке девушку в столь соблазнительном наряде, да еще и в такое время. Только посмотри, луна, звезды, а аромат какой! – он втянул в себя воздух.

– Перестань! – Анна топнула ножкой и отошла на шаг, неправильно истолковав его слова.

– А я ведь ничего и не делаю, – невинно изумился он.

– Вот и прекрасно, тогда дай мне пройти.

Они стояли напротив друг друга. Каждый, не желая уступать, и никто из них не заметил, одинокой мужской фигуры, довольно улыбающейся в темноте.

Григорий решил, что увидел и услышал достаточно, и, осторожно раздвигая кусты вишни, тихонько пошел спать.

Глава 15

Наконец, Николай отпустил Марселу, и та, не раздумывая, отправилась важным шагом к двери. А Николай, скрестив руки на груди, продолжал смотреть на Анну. Анна начинала терять последние остатки спокойствия. Она не настолько наивна, чтобы не понять, о чем он сейчас думает.

– Неужели, ты так и будешь стоять?

– Да, пока не получу причитающееся мне по праву вознаграждение.

– А если получишь, уйдешь? – он сделал вид, что размышляет.

– Попробую.

Анна была готова его убить! Но не лезть, же ей, в самом деле, по кустам жимолости! Она подошла поближе, но Николай даже не сдвинулся с места, так и продолжая стоять. Мысленно пожелав ему провалиться, девушка, приподнявшись на цыпочки, легонько коснулась губами его щеки. Он даже не шелохнулся. Пожелав ему всех остальных «благ» на том свете, Анна еще дважды поцеловала его в щеку. Он опять продолжал стоять.

– Ну, и? – с вызовом бросила она, вдыхая необыкновенный запах исходивший от его тела.

– Вообще-то, я не это имел в виду, – как бы извиняясь, с улыбкой сказал он, опустив руки.

– Что ты хочешь этим сказать? – взорвалась Анна.

– Только то, что я говорил о настоящих поцелуях!

– Иди ты к черту! – она шагнула вперед и уперлась кулачками в его грудь. Он тут же схватил ее за локти.

– Тебя что, до сих пор никто не научил целоваться? – спросил он, ловя аромат ее волос и жадно смотрел на ее губы.

– Пусти меня! – Анна попыталась вырваться, но он лишь крепче прижал ее.

– Если ты…ты… – она с вызовом смотрела в смеющиеся глаза. – Я сама сдеру с тебя шкуру!

– Неужели тебе так не терпится меня раздеть? – поддел он ее.

– Не обольщайся, – с сарказмом выдавила девушка, – даже такой красавец, как ты, без единого слоя эпидермиса будет выглядеть обыкновенным куском мяса!

– Ах, ты, маленькая людоедка! – прошептал Николай и, не в силах больше вести эту словесную дуэль, накрыл ее губы в жадном поцелуе.

Острая стрела пронзила ее тело от макушки до пят. Она все еще упиралась кулачками в его грудь. Но скорее машинально, чем сопротивляясь, отдаваясь полностью тому чувству, которое захватило ее, до конца еще не осознавая, что это такое.

Николай одной рукой обхватил ее за талию, другую запустил в роскошную гриву блестящих волос, удерживая ее за голову. Но Анна даже и не думала вырываться, полностью отдавшись волшебству этого поцелуя, и смакуя его каждое новое ощущение. Николай всего лишь обвел кончиком языка контур ее волнующих губ. Они были сладкие, мягкие и такие податливые, он легонько их прикусил и нехотя отпустил.

– Это первый, – прошептал он, дыханием касаясь ее уха.

Новая волна ощущений пронеслась по ее телу, и девушка подняла на него свой затуманенный взгляд.

– Если ты… – но он не дал ей договорить, вновь закрыв рот поцелуем.

На этот раз он был более настойчивым, и когда его язык проник в ее рот, Анна задохнулась от переполнявшего ее желания, желая скорее узнать продолжение. Она инстинктивно подалась вперед, обхватив его шею руками. Николай тут же сильнее прижал ее к себе, гладя по спине, плечам. Анна испугалась чувств, которые были такими новыми, острыми, заполняя все ее тело волнующей, приятной истомой. Одурманенный страстью разум предпринял слабую последнюю попытку сопротивления, и девушка постаралась оттолкнуть Николая. Но движение было слабым, безвольным. Однако, к ее полному изумлению, Ротов отпустил ее губы, крепко обхватив ее за талию. Его взгляд был полон такой страсти, что Анна испуганно отшатнулась.

– Не смей больше прикасаться ко мне, – слабо выдавила она, изо всех сил стараясь унять дрожь в податливом теле, и злясь на себя за эту слабость.

– Нет, ты же должна мне три…

Анна изо всех сил уперлась в его грудь, но Николай лишь ухмыльнулся, с легкостью прижимая ее к себе. Его губы снова нашли ее, такие нежные, такие знакомые…

Новая, еще более сильная волна желания захлестнула девушку, и она вся отдалась этому волнующему чувству, со всей своей страстью возвращая полученное наслаждение. Она запустила пальцы в черную шевелюру и прижалась к нему своим телом. И Николай уже не смог этого выдержать, и тогда, когда ее язычок, исследуя неизведанные никогда еще ранее чувства, коснулся его губ, он застонал и напрягся от сильного желания. Схватив девушку, он прижал ее спиной к перилам веранды. Его руки тотчас оказались под сорочкой, уверенно лаская гибкое, чувственное тело. Он гладил нежную шелковистую кожу, вдыхая тонкий аромат лесной земляники и цветов.

– Я хочу тебя… – еле слышно прошептал Николай.

На девушку эти слова подействовали как ведро ледяной воды. Она вся напряглась и сжалась. Мысли стали четкими и ясными. Все еще не давая себе полного отчета в том, что секунду назад ее тело горело от желания, а сама она извивалась в руках Ротова, Анна отстранилась. Николай, не сразу заметил перемену в ее настроении, и лишь смутное чувство, что он не сможет сдержать себя и овладеет ею прямо здесь, не дойдя до кровати каких-то пяти метров, заставило его отпустить ее и отступить на шаг.

– Я хочу тебя… – хрипло повторил он, протягивая руку. Такие же слова она слышала от Белова… и знала, что будет потом… Правда, Никита не заставлял ее тело гореть и изгибаться навстречу ласкам, но это не имело сейчас значения.

– Нет… не надо… Я не могу так…

Не понимая, что происходит у нее в душе, Николай все еще протягивал ей руку.

– Прошу тебя… не мучай меня больше… – в его глазах горел огонь, а в голосе звучала такая мольба.

– Подожди, Николай. Я… Мне нужно знать… – с трудом борясь с собой, чтобы не поддаться тому желанию тела, которое откликалось на его зов.

– Господи! Сейчас?! – до него смутно стала доходить вся серьезность ее намерения.

– Да, – сглотнув, сказала она, и, с трудом подбирая слова, продолжила, пристально следя за выражением его лица:

– То, что происходит, вернее, происходило сейчас…

– Милая, это означает то, что ты хочешь меня, а я ужасно хочу тебя, и хватит говорить об этом!

Она жестом остановила его.

– Для меня важно то, что ты чувствуешь ко мне…

– Да, я хочу тебя с того самого момента, как только увидел еще на дороге, когда ты обгоняла мою машину, – с жаром воскликнул он, начиная злиться на непредвиденную задержку.

– Но ведь одного желания мало, – слабо возразила она.

– Тебе мало? – он уже почти кричал. – Что же тебе еще нужно?

– Я не знаю, – пролепетала она, с тоской глядя на красивое лицо, губы, которые были такими нежными. Она отвела взгляд. «Но почему он не скажет, что любит ее, как любит она… тогда…»

– Мне нужно что-то большее, чем просто желание. – Она подняла на него свои удивительные глаза.

– Пойдем, я смогу тебе дать большее…

– Нет! Ты не понял! Я говорила о чувствах!

– О чувствах?! – он смотрел на нее как на существо с другой Галактики.

– Да, о чувствах! Неужели ты ничего не чувствовал, когда… – она запнулась.

– Когда занимался любовью? – подсказал он.

– Да, когда занимался любовью, – она пристально смотрела на него, как будто от его ответа зависела вся ее жизнь.

Он упорно смотрел на нее, не зная, что ответить на этот простой вопрос, и постепенно это незнание перерастало в бешенство. Да какого черта! Он никогда не задумывался о том, когда… И никто, ни одна из его прежних любовниц не спрашивала о подобной ерунде. Что он чувствовал?! Николай зло сверкнул глазами, желание прошло. Он с ненавистью смотрел на девушку, которую хотел даже во сне, и которая тогда, когда могла подарить море наслаждений, спрашивала о его чувствах!

Анна уже не надеялась, что услышит ответ, но она ошиблась. Он ответил, но каждое слово было как пощечина, как удар хлыста по обнаженной душе.

– Я чувствовал, как мой член наливается кровью и растет. Я чувствовал, как я вхожу во влажное женское тело. Я чувствовал, как нахожусь на вершине блаженства и кончаю. Вот, что я чувствовал!

Еще мгновение он смотрел на нее и, резко развернувшись, ушел в ночь.

Анна стояла, не шевелясь, тщетно борясь с непрошеными слезами. Было такое ощущение, что он изнасиловал ее душу, грубо и безжалостно. Все то, что она услышала, ставило ее на одну ступень с теми, которых у него было так много.

– Что же я наделала, – сквозь слезы прошептала она и ушла в дом, сгорая от стыда и унижения.

Она зарылась лицом в подушку, уже не в первый раз стараясь выкинуть из памяти образ высокого, красивого брюнета, который занял, прочное место в ее мыслях и сердце. Который страстно и нежно целовал ее, доведя своими ласками до сладостного исступления. И, который бросил ей в лицо, что не испытывал к ней ничего, кроме физического влечения, столь необходимого каждому мужчине. Господи, да она с самого начала знала, что он плейбой с большой буквы! Но почему она, ранее не смотревшая, ни на одного мужчину, как на мужчину, она, которая поверила раз и испытала на себе все «прелести» сладких обещаний, которая должна бы навсегда усвоить этот урок, не может вычеркнуть из своей жизни Николая Ротова? Почему этот беспринципный, сексуальный мужчина, менявший в своей жизни женщин чаще, чем носовые платки, видевший в них только предмет для удовлетворения своих потребностей, так возбуждал и притягивал к себе? Слишком поздно она поняла что, несмотря на все, что она о нем узнала, и то, что преподнесла ей жизнь, она всем сердцем любила это чудовище без сердца в образе красивого принца, а не наоборот. И еще она поняла, что сама она для него пустое место. «Ну, может и не такое пустое», – с сарказмом подумала она. И. все, что он может ей предложить – удовольствоваться титулом его любовницы и то лишь временно. Нет, таких подачек она ни за что не примет! И, пусть она испытает на себе все страдания неразделенной любви, но она не унизится до жалкой капельки того, что он может ей предложить взамен ее любви.

Судорожно всхлипывая, Анна забылась тяжелым сном, свернувшись в комочек, чтобы как-то защитить себя от несправедливости судьбы.

Ужасно злой Николай не потрудился даже вести себя тише, чтобы не разбудить отца, который, правда, и не спал, с силой закрыв за собой дверь, в два счета пересек лестницу, и закрылся в комнате, напоминая рычащего тигра в клетке, метавшегося из угла в угол. Сначала он злился на Анну, но, немного остыв, начал понимать, что сам виноват еще больше, чем она. Ни за что, сорвавшись, он вел себя грубо. И что на него нашло? Неужели он не мог сдержать себя и сказать пару нежных слов? Но ведь он никогда этого раньше не делал! Правда, этого совсем и не требовалось. И никто и никогда не спрашивал его о том, что он чувствует. Анна была первой женщиной, которая видела в нем нормального человека. Только сейчас он, наконец, понял, что она совсем не заслужила того обращения и тех слов, которые он бросил ей. Он видел, какую боль они ей причинили, и все равно, развернувшись, ушел.

Николай никогда ранее не испытывал угрызений совести. Он любил женщин, использовал их, бросал, не чувствуя при этом никакой вины. Первым порывом его было вернуться и поцелуями высушить слезы, стоявшие в ее необыкновенных глазах, и ласками заставить забыть ту боль, которую он ей причинил. Но, скорее всего, она даже не откроет ему дверь, и будет права. Совершенно обессиленный, он упал на тахту и закрыл глаза. Всю ночь он занимался любовью с феей, у которой были роскошные каштановые волосы, удивительные серо-синие глаза и восхитительные губы. Раз за разом он испытывал еще большее наслаждение. Проснувшись утром, к своему удивлению, он обнаружил на белье следы ночной эякуляции. «Вот видишь, что ты со мной делаешь, синеглазая».

Вчера он решил, что утром обязательно вымолит у нее прощение, даже если ему придется встать на колени. Но его встретили лишь запертые двери, и ничего не указывало на чье-то присутствие в доме.

Ее не было.

Она уехала…

Он стоял на крыльце, обводя взглядом цветущее великолепие. Это было так похоже на Райский сад, который она выдумала. Вот только сад этот был пустым, словно неживой, а синеглазый ангел улетел в неизвестном направлении. И, если бы кто-нибудь спросил у Николая, что он чувствует, то он, не задумываясь, ответил: «одиночество и пустоту». Николай еще до конца не осознал, как круто изменилась его жизнь после тех трех слов, когда она спросила, что он чувствует. Он попробовал самому себе ответить на этот вопрос и затаил дыхание. Он чувствовал легкий ветерок, пробегавший по его спине, чувствовал солнечные лучи, ласкавшие его лицо, чувствовал тепло, исходившее от земли, чувствовал, как облака плывут по небу, как раскрываются цветы, как блестит роса, как пчела полетела за сладким нектаром. Он чувствовал мир, до которого ему никогда не было дела! И еще он чувствовал, что способен сдвинуть горы и развернуть реки, но у него не было возможности сейчас сказать ей об этом. Но он обязательно это скажет. Обязательно!