Текст книги "Райский сад (СИ)"
Автор книги: Татьяна Фомина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 8
На губах Анны играла легкая улыбка. Она посмотрела на пассажирское сидение, на котором устроилась Марсела. Вид спящей кошки напомнил ей недовольную гримасу бабушки, и девушка широко улыбнулась.
– Понимаю, Марсела, тебе еще рано ехать на дачу, зелени очень мало. Но кто бы мог подумать, что бабуля тебя так не взлюбит.
Она устремила свой взгляд на дорогу.
Маргарита Терентьевна увидела подъезжавшую машину Анны в окно, и не успела внучка еще переступить порог, как на нее обрушился шквал не очень лестных замечаний. Оказывается она, Маргарита Терентьевна, приехала сюда не для того, чтобы Анна сидела дома, а для того, чтобы та делала что-нибудь на даче, и сегодня, как назло оказался очень удачный день для посадки рассады капусты и посева огурцов. Бабушка ничего и слышать не захотела о том, что рассады капусты просто не было, а огурцы, вообще, сажать никто не собирался. И вместо того, чтобы плодотворно трудиться на огороде, Анна непростительно тратит драгоценное время на поездки туда-сюда и выкидывает через выхлопную трубу кучу денег. Анна попыталась объяснить ей, что приехала узнать, как она живет, за что в ответ получила:
– Лучше не расстраивай меня еще больше. Через два часа луна вступает в созвездие Рака, а это самое благоприятное время для посадок.
– Но ведь завтра луна будет в этом же созвездии, – попыталась возразить Анна, хотя не была уверена в правильности своего предположения.
– Девушка, завтра будет мужской день, – объяснила Маргарита Терентьевна внучке, как неразумному младенцу. – Поэтому тебе стоит собрать все необходимое, да побыстрее. И еще. Забери это чертово отродье, которое вечно ходит за мной и смотрит своими круглыми глазами.
Она ткнула пальцем на Марселу, которую Анна держала на руках, почесывая за ушком.
– Хорошо, бабушка. – Она не вернется с дачи, пока не будет пора выходить на работу, или пока этот Чингисхан в женском обличии не уедет. – И когда я могу заехать домой? – Не без ехидства все-таки спросила внучка.
– Когда закончишь все работы на огороде, – ответила пожилая женщина тоном, не допускавшим возражений.
– Ясно, значит к зиме. – Анна невинно улыбнулась.
Перед отъездом она сказала бабушке, что выходит на работу в конце мая, но та никак на это не отреагировала. Нет ничего ужаснее, чем провести почти весь свой отпуск на даче. Утешало только одно, что не было строгого контроля в лице бабули Марго. И на том спасибо. Правда Анна совсем не собиралась трудиться до беспамятства на огороде. Она запаслась двумя последними выпусками кроссвордов, сборником детективов Спиллейна, которые обязательно пополнит (хорошо, что въезд и выезд из города пока не под контролем бабушки!) и собиралась получить такое количество весеннего ультрафиолета, какое не получишь на городских пляжах. От этого ее настроение поднялось, и девушка включила чуть ли не на полную мощь громкость магнитолы, и, добавив скорость, понеслась вперед, обгоняя одну за другой машины, старающиеся как можно плотнее прижаться к обочине и пропустить «ненормальную», оглушающую окрестности воплями Киркорова.
Уже подъезжая к первым дачным домикам, Анна все-таки убавила громкость, а, въехав на садовую аллею, выключила звук совсем.
– Вот мы и дома, – сказала девушка и погладила кошку.
От прикосновения руки Марсела вздрогнула.
– Ты что, девочка? – Анна посмотрела на любимицу мамы.
Марсела круглыми глазами от пережитого, ошарашено, обводила взглядом машину.
– Ох, прости. Я совсем забыла, что ты не выносишь шум. Прости, – она ласково почесала кошку за ушком. – Сама не знаю, что на меня нашло, но больше не буду.
Словно поняв, о чем идет речь, Марсела успокоилась и перебралась на колени к хозяйке.
Григорий Андреевич был занят как раз составлением гениального (на его взгляд) плана превращения блудного сына в примерного отца семейства, высаживая астры вдоль дорожки, когда в конце аллеи показалась белая «Вольво». Присмотревшись получше, он удивленно вскинул брови, никак не ожидал увидеть свою будущую (в этом был точно уверен) сноху.
Она вышла из машины и, держа кошку на руках, подошла к калитке сада Григория.
– Вот уж не думал, что ты вернешься так скоро, – приветливо произнес он. – Как поживает твоя бабушка?
– Настолько великолепно, что даже не напоила меня чаем, как обычно, а отослала сажать огурцы и капусту, – весело отозвалась девушка.
– А разве еще не рано? – неподдельно изумился сосед, – для огурцов ночи-то еще холодные.
– Лично я понятия не имею, рано или нет. Мама всегда сажала их в теплицу, – она ненадолго задумалась. – Да, где-то в этих числах. Но я совсем не хочу все лето ездить и поливать их.
– А это что за очаровательное создание у тебя на руках? – он оперся о штакетник, чтобы поближе рассмотреть дымчатый, пушистый комок, сверкавший голубыми глазами.
– Это Марсела, мамина любимица. Ее бабушка тоже сослала, – она ласково погладила кошку.
– А она не убежит здесь?
– Мама каждый год возила ее с собой на дачу. Правда, не в начале мая, а когда травы и зелени было много. Но выбирать особенно не приходится, так как бабуля сказала, чтобы я забрала ее с собой. Да, я привезла вам газеты, только они далеко лежат.
– Ничего потом занесешь, а заодно и чайку попьем. Я обрезал смородину и заварил с почками чай. Настаивается уже. А аромат, какой! – он зачарованно закачал головой.
Анна рассмеялась:
– Обязательно приду. Только разберу сумки.
Николай был зол, ужасно голоден и вообще чувствовал себя таким уставшим в последнее время, а все это мешало трезво мыслить и оценивать ситуацию.
Он сам не знал, зачем он приехал в город. Что ему было нужно? Увидеть сероглазую колдунью с каштановыми волосами? Он чувствовал себя полнейшим идиотом. Как мальчишка поехал, чтобы узнать, вспоминает ли она о нем? Чуть даже цветы не купил! Болван! Нет, трижды болван! Он благодарил небеса, что вовремя опомнился и не поехал по адресу, который дала ему Ирина. Но он уже был в городе и, чтобы не терять времени, решил навестить Марину. Марина сможет вернуть его к нормальной жизни: отогреет, напоит, накормит и полюбит. Он бросил машину возле ее подъезда и, включив сигнализацию, быстро поднялся на второй этаж. Он протянул руку к звонку, но, решив преподнести сюрприз, достал из кармана ключи и тихонько вошел в так хорошо знакомую прихожую. Осторожно прикрыв за собой дверь, он остановился и прислушался. Из спальни, служившей одновременно и гостиной, доносились стоны и звуки, что даже безбородый юнец мог бы догадаться о происходящем за прикрытой дверью. Ни секунды не сомневаясь, Николай слегка толкнул дверь и остановился на пороге. На широкой кровати, каждую вмятину которой он сам хорошо знал, Марина гордо восседала на абсолютно голом представителе мужского пола, (Николай мог биться об заклад, что знал даже на какой части его тела!) и, запрокинув в экстазе голову назад, двигалась в ритме, который помогали поддерживать большие руки.
Дверь стукнулась глухо о стену. Гордая наездница развернулась и, увидев стоящего Николая, тихонько вскрикнула, даже не потрудившись прикрыться простыней.
– Кажется, я не совсем вовремя! Продолжайте. Продолжайте, я не буду вам мешать! – Николай прикрыл за собой дверь и быстро вышел из квартиры.
Он сунул ключ в замок дверцы, и улица огласилась пронзительными воплями сирены.
– Черт! – выругался Николай, и сев на водительское место, выключил сигнализацию.
Он барабанил пальцами по рулевому колесу, стараясь привести мысли в порядок. Совершенно непроизвольно его взгляд через лобовое стекло упал на окна второго этажа. Они были занавешены, и тюль не шелохнулся.
«А ты что, думаешь, она будет глазеть на тебя в окно? У нее есть занятие поинтереснее», – усмехнулся он про себя и включил зажигание. Он нисколько не был расстроен увиденным. Нет. Он не ждал от Марины верности, как, впрочем, и от любой другой женщины. А сегодняшнее лишь еще раз подтвердило его мнение о женщинах, как существах, которых Бог создал только для удовольствий.
Николай вспомнил о недавнем телефонном разговоре с отцом. Прошло более полумесяца, как он подарил ему новый телефон в надежде, что так они смогут чаще общаться, но он позвонил только вчера. Он что-то говорил про печь, что на печной трубе лопнули подпорки, а он уже не в состоянии лезть на крышу. И Николай ответил неопределенно, что занят и приедет сразу, как только сможет выбраться. Какая же он неблагодарная скотина! Примчался в город из-за своих прихотей, а на просьбу отца ответил занятостью. И, не раздумывая больше, вынул из кармана пиджака, лежавшего на заднем сиденье, телефон и набрал номер Климовых.
– Да, Андрей, это я. Ты справишься сам недели две?
– Неужели она так потрясающе хороша, что ты решил на две недели забросить дела? – услышал он насмешливый голос друга в телефонной трубке.
– Мне сейчас не до шуток. Я возьму всего две недели, за свой счет, разумеется.
– Ну, это естественно, а за чей же еще? Может, все-таки скажешь, кто она?
– Никакой ее нет! Я еду к отцу на дачу. Поставлю на трубу подпорки, заодно посмотрю кровлю.
– И этим ты будешь заниматься две недели? – не унимался Андрей.
– Отстань. Я первый раз в жизни решил побыть примерным сыном, а ты издеваешься.
– Ладно, будет скучно на даче, приезжай.
– Нет. Я твердо решил, что пробуду недели две, может меньше. Не знаю. Будут проблемы, звони, – он со вздохом бросил аппарат на соседнее кресло.
Он уже сам сомневался, что сможет выдержать две недели. По крайней мере, он сделает все, о чем просил отец, и с чистой совестью уедет в Осипенково. По дороге он заехал в магазин, купил все необходимое на его взгляд и выехал на Любинское шоссе.
Анна сидела в плетеном кресле, поджав ноги и подперев одной рукой голову, а другой барабанила пальцами по крышке стола. Она сосредоточенно рассматривала положение фигур на шахматной доске, стараясь предугадать, какой ход сделает противник: отдаст ладью или все-таки сделает обмен ферзями.
Григорий, сидя напротив, поглаживал подбородок пальцами, стараясь выпутаться из создавшегося положения.
Надо сказать, что игра в шахматы стала теперь их любимым занятием и интересным времяпрепровождением вечерами.
Анна как-то застала Григория за разгадыванием журнальных шахматных партий и предложила сыграть вместе. Предложение было тут же принято, и скоро они оба выяснили, что напротив сидит довольно сильный противник. На вопрос, где Анна научилась играть в шахматы, девушка ответила:
– Когда я училась в первом классе, к нам в класс приходил руководитель детского клуба и приглашал на занятия в кружки. Я очень хотела научиться вязать, но папа категорически заявил, чтобы я шла в шахматный кружок. И я пошла. Там были одни мальчишки, и они смеялись надо мной. И тогда я пообещала, что научусь играть лучше их и обязательно выиграю.
– Уверен, что так и получилось, – на нее смотрели по-отечески добрые глаза Григория.
– Не совсем, – Анна улыбнулась. – Но смеяться надо мной перестали.
Для Григория Андреевича представилась уникальная возможность узнать поближе девушку, не вызывая никаких подозрений. На его вопросы, порою даже дерзкие, она отвечала честно и открыто. И он уже знал о ней все, что хотел, в свою очередь, рассказывая, ей о своем сыне и его матери.
Анна представляла себе сына своего соседа высоким и красивым, таким был его отец. Но она никак не могла понять, как у такого отца, как Григорий, мог вырасти холодный и равнодушный сын. Впрочем, сейчас почти все мужчины такими и были. Ей было очень жалко ее остроумного соседа, который вот уже столько лет жил один, без жены, и сын приезжал лишь по «великим» праздникам. Она никак не могла понять причуд избалованных людей, именно таким он ей казался: избалованным, жестоким, хотя, по словам отца, он добился в жизни всего сам.
Григорий Андреевич решил отдать своего ферзя и убрал ладью. Анна конем срубила черную королеву, но ее сосед не стал делать того же, а, передвинув пешку на клетку вперед, открыл ход офицеру.
– Шах!
– И мат! – произнес мужской голос позади Анны.
Девушка вздрогнула, не решаясь повернуться. Она узнала бы этот голос из тысячи. Отец заметил бесшумно вошедшего Николая, но тот сделал ему знак, чтобы он продолжал игру, и, осторожно оперевшись на спинку плетеного кресла, на котором сидела Анна, стал наблюдать за ходом игры. Девушка, сидевшая в кресле, сильно занимала его. Он не видел ее лица, а со спины не мог узнать, не решаясь, однако, наклониться и посмотреть, чтобы не выдать своего присутствия.
На ней была светло-серая футболка, облегавшая хрупкие плечи, и шорты. Темно-каштановые волосы были закручены в жгут и подняты наверх, такого же цвета «крабом». Непослушный локон, выбившийся из незамысловатой прически, касался ее нежной шеи.
Николай уже приготовил пару безобидных шуточек по поводу сильного увлечения отца помидорами, как девушка повернулась и подняла на него свои большие глаза.
Он не смог скрыть своего удивления, и заготовленные приветствия вылетели из его головы, во рту все пересохло. Он так и стоял с открытым ртом, глядя на Анну, как на заморскую диковинку.
– Вот уж никак не ожидал увидеть тебя так скоро, – прервал его глупое лицезрение, вставший из-за стола отец, – помнится, ты говорил, что сильно занят?
Николай не без насмешки посмотрел на своего отца. Он уже успел справиться с неожиданным сюрпризом и ужасно разозлился.
– Прошу знакомиться, – как ни в чем ни бывало продолжил Ротов старший, – Анечка, моя соседка…
Николай обошел кресло, Анна тоже попыталась встать.
– Николай, мой сын. – Он встал рядом с ним.
Глава 9
Настала очередь Анны от удивления вновь присесть на стул. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого в немом оцепенении. Она старалась изо всех сил выбросить из головы черноволосого мужчину с зелеными глазами и насмешливой улыбкой, уехала из города, где была вероятность, правда очень маленькая, что они могут встретиться. И надо же! Он оказался сыном их соседа по даче! Теперь стало понятно, почему Григорий казался ей таким знакомым. А она! О, господи! Она так много о себе рассказала, и о последней поездке в Осипенково! Надо же было быть такой не осторожной. Анна лихорадочно вспоминала, говорила ли она Григорию о Николае. Или нет?
– А ведь мы уже знакомы, – с ленивой улыбкой протянул Ротов младший и пододвинул себе табурет. По его лицу нельзя было догадаться, о чем он думает.
– Правда?! – теперь настала очередь отца удивляться. Он с сомнением посмотрел на Анну. Она смогла лишь утвердительно кивнуть. – Давно?
– Нет. Недели три, но встречались всего три раза, – он пристально осматривал девушку, явно забавляясь создавшейся ситуацией. Кто бы мог подумать! Он решил уже не искать младшую сестру Ирины с необыкновенными сине-серыми глазами, как она сама оказалась там, куда он совсем не собирался. Или же все-таки она знала, что он должен был приехать? Ведь вчерашний звонок….
– И как же это произошло? Или это тайна? – допытывался Григорий Андреевич, который не на шутку испугался, что его «планы» могут рухнуть.
– Тайна? Нет, конечно. Видишь ли, я как раз ехал в гости к крестнику, а Анна – к сестре, – ответил сын, начиная раздражаться. Ему совсем не хотелось быть предметом женских манипуляций, в которых, по-видимому, участвовал и отец.
– Я ничего не понимаю. Объясните-ка мне поподробнее.
Анна интуитивно поняла, что Николай начал сердиться и, тщательно подбирая слова, произнесла:
– Илья, сын моей сестры Ирины и Андрея, – крестник Николая. И так получилось, что мы вместе оказались на…э… – Анна запнулась. Ирина ей сказала, что будет праздновать свое новоселье, и она поверила. А на самом деле это была обыкновенная вечеринка, на которую Анна могла бы никогда и не поехать, и не было бы этих проблем, – на вечеринке, которую устроили Ирина и Андрей.
– Климовы? – переспросил Григорий Андреевич, так как был знаком с Андреем, и знал о них из рассказов Николая.
– Да, Климовы, – подтвердила она, стараясь не смотреть на Николая, чья смена настроения была ей непонятна.
– И что? – не унимался старик.
Сын и девушка посмотрели на него, и в один голос выдохнули:
– Ничего!
Ротов старший рассмеялся.
– Ну, кто бы мог подумать! А? И ты мне ничего не сказала? – он посмотрел на Анну. Она растерялась еще больше.
– Не сказала? Чего?
Николай усмехнулся. Он вспомнил, что она ему говорила во время их единственного танца. И еще разыгрывает из себя Мисс Удивление. Какой талант! А он еще сожалел, что так ошибся на ее счет. Ха-ха!
– Папа оставь свою гостью в покое, – в его голосе звучал сарказм.
– Просто я не могу понять…
– Я тоже не сразу все понял, но это не важно, – перебил его сын.
– Да, не важно, – согласился отец. – А как ты нашел меня, ведь ты ни разу не был здесь?
– Зная название садоводства и номер участка, это совсем не сложно.
Анна решила, что настал подходящий момент, и встала.
– Извините, но я, пожалуй, пойду… – неуверенно начала она.
– Как же ты пойдешь, подожди, нужно хоть… – Григорий растерялся, не зная с чего начать.
Анна попыталась улыбнуться.
– Мне действительно уже пора. Вам, наверное, нужно обсудить какие-то вопросы. Не хочу мешать, – Анна решительно направилась к двери.
– Мешать! Не говори глупостей, мы сейчас попьем чаю или…
– Спасибо, но как-нибудь в другой раз, – с натянутой улыбкой произнесла она.
– Я провожу… – Николай резко встал.
– Не стоит… – торопливо запротестовала девушка. Но Ротов совершенно не слышал. Взяв ее под локоть, он буквально вытолкнул Анну на улицу.
– Я могу прекрасно дойти сама, – Анна выдернула локоть.
– И лишить меня такого удовольствия!
– О чем ты говоришь?
– Прекрати разыгрывать Мисс Удивление. Ты прекрасно знала, что я должен приехать! К несчастью я не сказал когда.
Они вышли на аллею и остановились.
– И зачем мне это? Может, откроешь секрет? – прошипела она.
– Ах-ах! Какая слабенькая у нас память! А как же твои брачные намерения! Ты так старалась уверить меня в этом.
– Не говори глупостей, – Анна попыталась уйти, но он остановил ее, поймав за руку, и развернул к себе лицом.
– Ты думала, что как только ты уедешь, я помчусь вслед за тобой? А не вышло. И ты решила действовать через моего отца и устроить «случайную» встречу, – он сверлил ее своими зелеными глазами, потемневшими от гнева.
– Твой отец говорил, что у него самовлюбленный сын, но я не думала, что до такой степени! – бросила ему Анна.
– А-а, так вы все-таки говорили обо мне!
– Да, Григорий рассказывал о своем сыне, и не мало, – не без ехидства произнесла девушка, – так что я теперь о тебе многое, что знаю!
– И что же, например?
– Что ты – самодовольный осел!
– Неужели? И зачем же тогда было просить, чтобы я приехал?
– Я тебя не просила, и не знала, что Григорий звонил тебе, или еще кому-нибудь.
– Надо же, она не знала!
– Да. И я не знала, что он – твой отец! – Анна старалась не закричать.
– Хватит, я устал от твоих игр. Они ужасны.
– Вот и прекрасно! – она попыталась освободить свою руку, которую он так и держал.
– Знаешь, что я хотел сделать уже давно? – он немного ослабил хватку.
– Нет! И знать не….
Резко притянув к себе, он накрыл ее приоткрытые губы горячим поцелуем. Он отпустил ее так внезапно, что она едва не упала.
– Если ты еще хоть раз ко мне прикоснешься, я тебя прибью, – с трудом переводя дыхание, дрожащим голосом сказала рыжеволосая воительница и, быстро развернувшись, гордо пошла прочь. Николай долго смотрел ей вслед.
– Может оно того и стоит, – еле слышно прошептал он.
Он хотел унизить ее своим поцелуем, оскорбить, а получилось, что разжег в себе такой огонь, который не скоро теперь сможет загасить.
Анна, не помня себя, вернулась в дом и упала на диван. Голова кружилась, в висках стучало, ее всю трясло от злости. Это немыслимо! Она проигрывала в памяти события последних дней. Какой же она была слепой, и не увидела того, что в буквальном смысле было у нее под носом! Ведь походка, черты лица, жесты… да что там говорить! Очень многое говорило о том, что они родственники. А она, как последняя идиотка, плакалась в жилетку Григорию! Хорошо, что у нее хватило ума не рассказывать, как она себя вела с Николаем. Ее соседа бы удар хватил, если бы он узнал, что она сама «вешалась» ему на шею в тот первый вечер. Правда, мотивы у нее были совершенно противоположные. Но кто теперь в это поверит. Она села, обхватив колени руками, и уставилась в одну точку на полу невидящим взглядом. Не мудрено, что Ротов-сын так на нее набросился. Каждый, хоть немного соображающий человек, подумал бы именно так. Анна усмехнулась. Она ни в чем не упрекала его, обвиняя только себя и свое глупое поведение. Ведь Николаю ничего не стоит рассказать обо всем отцу и тогда…. Тогда Григорий будет презирать ее также, как и те увлечения, которых было так много у его сына.
Девушка с силой сжала себе виски, чтобы немного успокоиться и с достоинством выйти из создавшегося положения. Конечно, можно было уехать и забыть обо всем, но это не выход. Даже если и выход, то не надолго. И ничего не изменится. Она все равно рано или поздно приедет и встретится с Григорием, и не сможет вынести, если вдруг он возьмет и презрительно отвернется от нее. Это будет выше ее сил! Именно благодаря Григорию она сбросила тот груз, который давил ее сердце. Она не может потерять эту дружбу только из-за того, что встретила его красивого сына и потеряла голову, потому и вела себя как дура! Николай…. Перед ее мысленным взором стояло его красивое лицо. Она провела языком по припухшим губам. Этот поцелуй… он унизил ее. Он целовал ее как…. Это ужасно! Гадко, омерзительно! Он решил. Что с нею можно обойтись как… со всеми теми, кто у него уже был. Как она его ненавидит! А еще больше – себя, за то, что ночами мечтала о высоком жгучем брюнете. Так тебе и надо! Мало тебе было одного красавца, который растоптал твои чувства? Что, получила? А теперь подумай, что будет с тобой дальше. Думаешь, он упадет к твоим ногам и преподнесет весь мир на золотом блюде? Размечталась! Как же! Дура! Дура!
Она легла и накрыла голову подушкой. Нет, она не будет больше такой наивной, чтобы верить в красивую сказку, которую придумала сама, в которую помог снова поверить Григорий…
Она сама не заметила, как створки раковины, хранившей жемчужину ее сердца, ее любви, начинавшие приоткрываться с легкой руки Ротова старшего, захлопнулись с еще большей силой, скрывая за холодным взглядом своего панциря бесценное сокровище, таившееся внутри.
Некоторое время она лежала без движения, вынося себе суровый приговор. Но, когда она встала, она твердо знала, что будет делать дальше и как себя вести. Это была уже совсем другая Анна. Анна, которая уже дважды получила хорошую оплеуху в этой жизни, и зареклась, что этого больше не повторится.
Марсела с ласковым мурлыканьем потерлась о ее ноги. Девушка подняла кошку и посадила ее к себе на колени.
– Соскучилась, да? Меня долго не было, но больше я не уйду, – пообещала девушка, поглаживая кошку по спинке.
Григорий сидел в кресле, слушая, как Николай меряет шагами комнату на втором этаже. Он ни словом не обмолвился с ним, когда вернулся, проводив Анну, лишь спросил, где он может ночевать. Для Григория оказался неожиданным внезапный приезд сына, который вчера ссылался на сильную занятость. Но еще большим сюрпризом было то, что Николай и Анна были уже знакомы. Более того, его смущало то, что Анна ему об этом не сказала. А ведь он рассказывал ей о нем немало. Он барабанил пальцами по столу, перебирая в памяти их разговоры. Почти всегда она оправдывала поступки его сына, стараясь защитить его или как-то извинить. Григорий думал, что она делает это по доброте своей душевной, но сейчас его грыз червь сомнения. А если она старалась оправдать себя и свое увлечение Николаем, а заодно и задобрить старика? Григорий с сомнением покачал головой. Он не мог ошибиться в психологии этой девушки. Просто не мог. Но кто его знает, как оно было на самом деле? Или она, или Николай. Спрашивать Анну об этом ему не хотелось, а с Николаем, судя по всему, до утра не удастся поговорить, если, конечно, вообще удастся.
Шаги наверху стихли, а скоро спустился и сам Николай, не так давно метавшийся, словно тигр в клетке. Он в два шага пересек комнату, и, поставив второе кресло, уселся напротив отца. Они сидели молча друг напротив друга. Сын размышлял, как начать разговор, а отец разглядывал своего рассерженного сына, теряясь в догадках, что же могло его так разозлить.
Чайник, стоявший на плите, вскипел, и отец встал. Налив два бокала крепкого горячего чая, достал из дачного холодильника половину отварной курицы, сыр, вареный круглый картофель и небольшой пучок зеленого лука, оставшийся с обеда, сел на свое место. Снова встал, достал хлеб, соль, тарелки, вилки и полотенце.
– Боюсь, что это весь наш ужин, – сказал он, взглянув на мрачного Николая. – Ах, да! Есть еще яйца.
– Отец… нам нужно поговорить, – с трудом подбирая слова, произнес Николай.
Григорий аккуратно нарезал хлеб и положил на тарелку.
– Как ты познакомился с Анной? – неожиданно спросил сын.
Отец удивленно вскинул брови, думая, что вопросы будет задавать все-таки он.
– Как я познакомился с Анной? – переспросил он. Это был скорее риторический вопрос. – Ты ешь, ешь…
И, когда Николай оторвал себе кусок курицы, продолжил.
– Это было в прошлом году, уже ближе к концу августа. Она приехала на дачу со своим молодым человеком, собирать ранетки. И ее мать познакомила нас.
– С молодым человеком? – Мясо курицы застыло в воздухе. Николай внимательно смотрел на отца.
– Да. Кажется, Никитой его звали. Она что-то спросила про то, нравится ли мне здесь. Я ответил, что нравится, когда ее окликнул он, и она, извинившись, ушла. Я еще разговаривал потом с Таней, ее матерью. И все, больше я ни ее, ни молодого человека не видел, пока она не приехала в этом году где-то в первых числах мая. Третьего или четвертого, уже не помню.
– Одна?
– Да, одна, – Ротов-старший старательно сворачивал перышки лука.
– И с тех пор она здесь живет? – продолжал свой допрос сын.
– Да. Правда, она ездила в город, узнать здоровье своей бабушки, но бабуля в тот же день отправила ее обратно на дачу вместе с кошкой уже.
Николай усмехнулся.
– За что же интересно?
– Судя по всему, старая карга не любит, чтобы кто-то бездельничал (а внучка в отпуске), а кошка чем ей не угодила, я не знаю.
Несколько минут в комнате царило молчание. Все внимание было уделено остаткам холодной курицы.
– И как часто вы… играете вместе в шахматы? – Николай наконец-то произнес вопрос, который хотел задать с самого начала.
– Когда работа закончена и становится немного посвежее, или, что бывает очень редко, как сегодня днем. А что?
– Просто. Не каждая молодая девушка будет жить на даче, да еще и играть в шахматы, – неопределенно ответил сын.
– Это точно. Большинство из них скачут на танцах и вешаются на шеях парней, – заметил возмущенный отец. Но Николай пропустил упрек мимо ушей. – А как же вы познакомились, можно узнать? Или это государственная тайна?
– Так и познакомились, – Николай откинулся назад, наблюдая за отцом. – Она висела на моей шее и изо всех сил старалась уверить меня в том, что всю жизнь мечтала выйти за меня замуж.
Он гадал, как же воспримет это отец, но реакция отца не оправдала его ожиданий.
Григорий несколько секунд удивленно смотрел на него, а потом расхохотался.
– Она так тебе и сказала? – с трудом выговаривая слова сквозь смех, спросил он.
– Так и сказала, – подтвердил Николай, ничего не понимая.
– А ты и поверил?
– Поверил?! Во что?!
– То-то и оно, что ни во что! – Григорий наконец-то успокоился, его глаза были влажными и с нежностью смотрели на сына.
Николай вышел из себя.
– Не смотри на меня, как на недоумка! Думаешь, я ничего не понимаю? Сидите вдвоем тут и комедию гоните. «Анечка, моя соседка», «мой сын», – передразнил он, – скажи еще, что это не она просила, чтобы ты позвонил мне!
– Вообще-то, она действительно говорила, чтобы я позвонил своему сыну, а не ковырялся сам, но это было раньше, когда я ставил на место колосник. А про звонок она ничего не знала, – уже спокойно сказал Григорий Андреевич.
– Тогда объясни, пожалуйста, – саркастически заметил Николай, – какой же интерес ей сидеть и играть с тобой в шахматы?
– Может, желание выиграть? – заметил отец. Николай с шумом встал и отошел к окну, стараясь немного успокоиться.
– Ты не расскажешь все-таки, как было на самом деле? – тихонько спросил Григорий Андреевич.
Он уже не надеялся услышать ответ, как Николай заговорил:
– Я ехал в Осипенково, как раз на следующий день после твоего дня рождения, – если бы он повернулся, то увидел бы, как отец усмехнулся, – настроение было поганым, машин было много, а она, как потом я узнал, ехала впереди. Я обогнал ее машину и уехал вперед. И, ты не поверишь, она пристроилась тогда за «джипом», поэтому я ее не увидел сразу, а он здорово летел, и… – Николай сделал паузу, отдавая дань уму и сообразительности Анны, – короче, я остался плестись сзади.
– Да, занятно, – Ротов старший прикрыл рот рукой, чтобы скрыть улыбку.
– Как же я удивился, когда девушка, обогнавшая меня на дороге, оказалась сестрой Ирины.
– Тебя это, естественно, взволновало и заинтриговало, – Николай не заметил насмешку в голосе отца.
– Да, я сидел, как… сам не знаю, как кто, как болван последний. Потом мы танцевали. Это был самый ужасный танец в моей жизни. Она несла такую чушь, что вспомнить страшно! Я с трудом смог от нее тогда избавиться, даже не ходил к Климовым, пока она там гостила!
– Воистину героический поступок! – съязвил отец.
– А тут ты звонишь. Чтобы я приехал, я приехал и вижу, что вы сидите и мило играете в шахматы! И что же я должен был подумать?
– Да, и что же ты подумал?
– Ох, оставь меня со своими язвами! Лучше скажи, если она нарочно это подстроила, я сейчас же уеду!
– Нет, на трубе действительно лопнула растяжка, да и крыша возле нее немного течет, – уверил его отец. – Или ты считаешь, что я сам все сломал? А, что касается Ани, то, по-моему, ты ошибаешься, или пытаешься льстить самому себе.
Николай усмехнулся. Он не признался бы самому себе, что она его притягивала, и при других бы обстоятельствах он непременно затащил бы ее в постель, но…. Но? Что ему мешало? То, что она знакома с отцом? Это не играло никакой роли. Что она – сестра Ирины? В конце концов, она уже взрослая и должна сама отвечать за свои поступки. Что она собирается за него «замуж»? А кто до нее об этом не мечтал? И, вообще, похоже, что это чушь собачья. Она могла заинтересоваться отцом? Это уже серьезно, но он быстро поставит ее на место. Что еще? Ах, да! Ее молодой человек? Как бишь там его?
Николай улыбнулся самому себе. Он был похож на кота, собирающегося слизать сливки. Он вспомнил ее губы, теплые, мягкие….
