Текст книги "Тайная помощница для ректора-орка (СИ)"

Автор книги: Татьяна Демидова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Татьяна Демидова
Тайная помощница для ректора-орка

Глава 1. Мастерская

– Ой, – вырвалось у меня.

– Я же сказал, отодвинуть плавно, а не лить!! – от громового мужского рыка задрожали колбы.

От нового окрика моя рука дёргается – сильнее, чем следует, давит на рычаг.

Устройство заклинивает.

К моему ужасу, тонкая струйка драгоценного компонента так и продолжает поступать в колбу с мутным стеклом.

Тщательно отмеренная мною скорость смешивания неизбежно нарушается. Поступает намного быстрее, чем нужно!

Такое тут устройство – с латунными трубами, с рычагами и крупными шестерёнками.

Плавно надо было. Эх…

Я торопливо пытаюсь исправить, остановить струйку состава, но из-за того, как я дёрнула рычаг во время появления ректора, механизм заклинило.

Холодея, я пытаюсь выправить процесс, но с отчаянием понимаю: никак! Моей силы не хватает!

Всё больше и больше экстракта эмоциональной проявленности, то есть эмориума, льётся в колбу.

С катастрофической неотвратимостью эмориум смешивается с густым раствором, который я тут два часа готовила, – совсем скоро коснётся кристаллов на её дне.

Обычно моя рука тверда. Я всегда гордилась тем, как точно отмеряла ингредиенты. Особенно мне удавалось настроить скорость смешивания состава.

Только вот никогда до этого на меня не рычал громадный разъярённый орк, в своём устрашающем мускулистом великолепии наводящий страх и трепет.

Так-то наш ректор, хоть и является орком с матово-изумрудной кожей, весьма впечатляющий мужчина. На редкость привлекательный. С крупными гармоничными чертами сурового мужественным лица, с высоким и широкоплечим рельефным телом.

Сильный, здоровенный, даже с некоторой грациозностью отточенных уверенных движений.

Особенно он впечатляет сейчас, и это невозможно игнорировать даже в моей ситуации полной моей катастрофы. Так ему идёт парадный камзол, идеально сидящий на высоком мощном теле, длинные чёрные волосы, стянутые в густой хвост на затылке, и разъярённый взгляд золотистых глаз.

Всё женское население нашей Королевской Академии синтеза магии и технологий без ума от ректора-орка, утверждая, что будь он эльфом, или даже драконом, было бы уже точно не то.

Я бы, наверное, тоже была бы от ректора без ума. Если бы мой ум не был занят собственными проблемами.

У меня есть цель: освободить моих обожаемых родителей от кабального контракта с корпорацией. Заодно не позволить этим хищным дельцам вынудить меня подписать такой же контракт.

Поэтому, мне совершенно не до того, чтобы засматриваться на мужчин. Мне нет дела ни до ректора, ни до хоть кого-нибудь из мужской части синтезистов, как называют учащихся в нашей академии.

Здесь, в этой навороченной мастерской, закрытой для всех ниже четвёртого курса, я намеревалась одним махом решить все проблемы – свои и своей семьи.

Вот только сейчас, когда сюда заявился великий и ужасный Дорхар Ирд, ректор Королевской академии, мои проблемы, очевидно, не только не решаются. Они множатся.

Я бессильно дёргаю рычаг, стараясь остановить смешивания состава.

Из колбы начинает подниматься плотное облако белого дыма.

Мои глаза расширяются от того, как стремительно рядом со мной оказывается ректор.

– Замри! Я сам, – чуть более тихий рык ректора. – И не дыши!

Запоздало задерживаю дыхание, пугаясь ещё больше. Ведь я настолько растерялась, что успела вдохнуть воздух, насыщенный дымом – его всё больше, обильно валит из колбы, окутывая меня и ректора.

Ректор не медлит. Его здоровенная ладонь накрывает мою руку на рычаге.

Он плавным уверенным движением выправляет положение рычага – вот ведь силищи у него…

Слышу характерный звук задвижки внутри большой латунной трубы, соединённой с одним из десятка конденсаторов.

Ректор Ирд сжимает свои крупные пальцы поверх моих, доводя рычаг до конца. Я думала, будет больно, но этот громадный орк умудрился нисколько не сдавить мои пальцы.

Уф… Эмориум всё же коснулся кристаллов на дне колбы. Наверное, от этого столько дыма. Замираю, как и приказал ректор, стараясь не дышать.

Стою неподвижно, глядя, с какой скоростью и выверенной чёткостью ректор продолжает останавливать процесс синтеза.

Щёлкают клапаны на трубах.

Натужно ревёт система принудительной вентиляции.

Густые клубы пара, заполнившие всю мастерскую, стремительно втягиваются в потолок.

Выключив всё, ректор хватает меня за талию, поднимает как пушинку и несёт вглубь мастерской, к едва заметной двери в дальнем углу.

– Куда?.. – мой тихий выдох.

– Кьяра Линд, у вас высший балл по технике безопасности, – усмехается он, толчком ботинка распахивая дверь. – Что нужно в первую очередь при соприкосновении с неизвестной парообразной субстанцией?

– Провентилировать лёгкие и немедленно помыться… – заученно выдаю я и распахиваю глаза от осознания всей катастрофичности происходящего.

Мы оказываемся в белой прямоугольной комнате с гладкими стенами и каменной скамьёй вдоль стены.

Ректор ставит меня в центре. Хватает из шкафа пакет с клапаном и трубкой с особым составом для очищения лёгких – бросает мне один, вскрывая другой.

Я торопливо срываю пломбу, хватаю ртом трубку и глубоко дышу, позволяя очищающему воздуху убрать всё лишнее из моих лёгких. Ректор делает то же самое.

Пакет издаёт шипение, говоря о том, что артефакты отработали успешно.

Ректор забирает у меня пакет, вместе со своим бросает в нишу для утилизации. Стягивает свой парадный камзол, небрежно бросает его на скамью.

Я оторопело смотрю, на него, как он резкими быстрыми движениями растёгивает шёлковую рубашку.

Сглатываю, уставившись на умопомрачительный рельеф его гармонично-бугристых мускулов с мощными пластинами груди и тугими кубиками пресса.

– Что стоишь? Немедленно раздевайся! – приказывает ректор.

Глава 2. Душевая

От приказа раздеваться я краснею до корней своих золотистых волос.

– Тебе незнакомо слово «немедленно»? – неожиданно спокойным голосом спрашивает ректор. – Здесь одна душевая. Мне самому тебя раздеть?

Он уже сбросил штаны и рубашку, возвышается рядом, почти совсем голый.

Сбрасываю с себя оцепенение. Торопливо расшнуровываю корсет и, пунцовая от смущения стягиваю с себя платье.

Но ректор прав. Эмориум с кристаллами памяти ещё никто не соединял. Учитывая, насколько ядрёную смесь катализаторов я подготовила, последствия соприкосновения дыма с кожей непредсказуемы.

Тут не до смущения. Возможно, наша жизнь от этого зависит, а я туплю.

Раздеваюсь, а в голове мешанина. Мне ведь наверняка придётся объясняться.

Только вот поймёт ли ректор мои причины?..

Причины, причины.

На всё есть причины.

Вот и у меня на поясе был увесистый мешочек причин, когда я пробралась ночью сюда, в мастерскую – в отдельное одноэтажное здание, отведённое под работу с опасными техно-магическими штуками.

Снимаю корсаж и пояс с украшениями в виде шестерёнок и цветов, расплетаю завязки на длинной юбке изящного бального платья.

Ведь я сбежала с бала, посвящённого началу третьего года обучения.

Каждый учёбный год начинается с бала для всей академии. Такая тут странная традиция, заведённая ректором – здоровенным орком с внешностью маскулинного эльфа, суровым нравом дракона и безжалостностью прожжённого дельца.

Почему-то испытываю волнение, вспоминая ректора Дорхара Ирда во время его торжественной речи, открывающей бал. Его безупречный парадный вид в строгом дорогом камзоле, ледяной тяжёлый взгляд и красивую улыбку, так не вяжущуюся с каменным лицом.

Похоже, улыбаясь, ректор Ирд делал попытку поменьше пугать преподавательский состав и учащихся в академии. Но по факту пугал больше. Намного больше.

Его вообще люто боятся. Что не мешает уважать и даже восхищаться. Но боятся его всё же больше. Особенно за то, как умеет ректор наказания выбирать.

Самое смешное, что никого никогда не отчисляет. Но наказывает за провинности и неуспеваемости так, что провинившийся в итоге входит в число лучших выпускников.

Меня обдаёт холодом, даже думать боюсь, как будет ректор наказывать меня…

– Сорочку тоже, – распоряжается ректор и подходит к рычагам на стене.

Не дожидаясь, пока я разденусь, дёргает рычаги, и с потолка льётся плотный поток воды.

Становится легче морально. Тугие струи душа отсекают меня от ректора.

Впрочем, намочив нас, он выключает воду. Повернувшись ко мне спиной, стягивает последнюю часть одежды, оставаясь полностью голым. Берёт с полки бутыль с очищающим раствором, льёт на себя и начинает намыливаться.

Сглатываю от вида его широкой рельефной спины, крепких ягодиц, сильных ног и рук. Рехнуться можно… Высокий ещё такой. И ещё этот изумрудный оттенок кожи смотрится так завораживающе… Очень органично и красиво.

Мысленно одёргивая себя, приказываю себе перестать пялиться на ректора и спасать, наконец, свою жизнь от возможных последствий соприкосновения с дымом от моего нарушенного эксперимента.

Торопливо стягиваю сорочку и трусики, хватаю бутыль с очищающим раствором с полки и начинаю намыливаться.

Стараюсь успокоиться. Мы просто помоемся, просушимся, а потом я постараюсь выжить при неминуемом наказании от ректора. Мне ведь нельзя было находиться в мастерской. Допуска ещё нет.

Замечаю краем глаза движение сбоку. Вздрагиваю: там, оказывается, большое зеркало во всю стену, которое я сначала не заметила.

Ловлю свой взгляд в отражении. На меня смотрит огромными напуганными глазами невысокая блондинка с высокой полной грудью, тонкой талией и плавными изгибами голых бёдер.

Рядом со здоровенным мускулистым орком я кажусь особенно хрупкой.

При этом мне совершенно не нравятся изменившиеся ощущения в моём теле.

Дыхание учащённое, внизу живота тянет. Тело напрягается. Кожа стала невероятно чувствительной, особенно ставшими тугими соски, которые отзываются сладкой болезненностью, когда я их задеваю намыленными руками.

Ловлю себя на том, что я не столько намыливаю себя, сколько глажу, наминая грудь. А ещё чаще, чем следует, ныряю в пульсирующую и увлажнившуюся промежность.

Одёргиваю себя, призывая себя намыливаться быстрее.

Хоть я и девственница, но с сексуальным образованием в королевстве всё нормально. Я прекрасно знаю про физическую сторону отношений между мужчиной и женщиной.

И я чётко понимаю, что происходит с моим телом. Оно всё больше и больше хочет мужчину. Причём не абстрактного, а вот этого голого орка, который молча и быстро намыливается за моей спиной.

Моё возбуждение стремительно усиливается.

Я отчётливо понимаю: это ненормально. Может ли это быть из-за действия дымной смеси эмориума с кристаллами?

Очень похоже на то. Ох, как возбуждение накатывает.

Нестерпимо хочется повернуться к ректору и прикоснуться к нему.

Ужас какой…

Я холодею от новой мысли.

Это происходит только со мной? Но ректор же был рядом и тоже попал под воздействие дыма!

Может ли быть так, что он сейчас испытывает то же самое… ко мне?!

– Намылилась? – хрипло спрашивает ректор.

От звука его низкого роскошного голоса с чувственной хрипотцой меня просто в жар бросает.

– Да… – едва слышно отвечаю я.

Боюсь оборачиваться. Мне показалось, что его голос прозвучал ближе.

– На спине пропустила, – раздаётся рядом с моим ухом.

Замираю от всплеска возбуждения, чувствуя большие и горячие мужские руки – они плавным движением распределяют густую пену по моей голой спине.

Глава 3. Прикосновения

Его ладони – твёрдые и чуть шершавые. И движение на удивление плавное.

Ректор гладит меня по спине, распределяя густую пену широкими неторопливыми кругами.

Замираю, не в силах пошевелиться. Внутри всё сжимается от страха и чего-то ещё, острого и сладкого. От его прикосновений по коже бегут мурашки, а низ живота сжимается тугой горячей пружиной.

Он намыливает мне плечи, спускается к пояснице, тщательно проходит по каждой мышце, каждому позвонку. Я чувствую жар его тела совсем близко за своей спиной, слышу его ровное глубокое дыхание.

Мысли путаются, не желая осознавать происходящее.

Что привело меня к тому, чтобы оказаться здесь, голой, наедине с ректором…

Мои причины, как я оказалась здесь, из-за чего вообще пошла в эту мастерскую…

Будто наяву перед глазами всплывает уставшее лицо моего отца в тот вечер, когда он вернулся из главного офиса корпорации Веритек.

Не произнеся ни слова, отец просто сел за стол, положив перед собой тубус для хранения договоров и спрятал лицо в руках. Мама обняла его, едва сдерживая слёзы.

У меня внутри всё похолодело. Я подошла и вынула контракт из тубуса. Расправила тонкий латунный лист с текстом контракта, нанесённой особой гравировкой с защитой от подделки и прочими техно-магическими наворотами.

Я попыталась почувствовать…. Ведь у меня и у отца особый дар. Мы слышим эмоции металла. У мамы такого дара нет, но она очень хороша в работе с документацией и помогает отцу в его деле свободного инженера.

В этот раз я ничего не почувствовала в металле контракта. Лист был холодным и молчаливым под пальцами, будто его эмоции кто-то выжег.

Мама порывисто выпрямилась, достала самый сильный резонатор. Это особое устройство, которое проявляет эмоции того, кто подписывал. Этим можно было бы доказать, что отца вынудили подписать контракт на кабальных условиях. Что он поставил свою подпись на нём не по доброй воли, а из-за угроз.

Только вот резонатор ничего не показал. Корпораты научились скрывать правду. Замораживать её.

Кто бы ещё мог это сделать, как не Веритек Индастрис – главный поставщик магических штук для юристов.

Мой взгляд тогда упал на рекламу Веритек, лежащую рядом с тубусом.

На блестящей поверхности гордо значилось: «Мы делаем не артефакты. Мы производим саму законность. Наши приборы следят, чтобы все сделки были честными, свидетели не лгали, а контракты выполнялись».

Какой цинизм… Содрогаясь от отвращения к двуличности лидеров корпорации, я открыла проспект и пробежалась взглядом по строчкам.

Передовые исследования… Ментальная магия… Криптозаклинания…

И красивая надпись сбоку на каждом листе: «очищаем информацию ото лжи, создаём идеальные инструменты для закона».

Я пролистала проспект. А потом, в описании одного из приборов, кое-что навело меня на мысль.

Потом уже она оформилась в отчаянную надежду. Обычный резонатор на кристаллах памяти не мог вскрыть слой правды, истинные эмоции отца, когда он подписывал контракт.

Но если я создам что-то сильнее… что-то жидкое и проникающее, что сможет добраться до истины.

Я начала исследования, когда корпораты пришли за мной.

Ведь я помогала отцу в работе. И уже получила лицензию свободного инженера. Они хотели и меня прибрать к рукам, заставить работать на себя.

Мне удалось выторговать отсрочку.

Я сказала, что хочу учиться, что поступлю в королевскую академию магии и технологий. Во время учёбы я не смогу работать, но зато, после обучения, как актив корпорации я стану ценнее. И они согласились.

Мне потребовалось проучиться два курса, чтобы создать рецепт.

Всё лето каникул, советуясь с папой и мамой, мы смогли всё же собрать все необходимые компоненты для жидкого резонатора на основе кристаллов памяти и эмориума.

Без помощи родителей у меня бы и не получилось. Несмотря на то, что они работали на износ, чтобы выполнять все требования корпорации, а я помогала как могла, у нас получилось. Только сделать было негде.

Именно поэтому я решилась воспользоваться особой мастерской в академии. Самое передовое место в королевстве, единственное, где я смогла бы создать жидкость, которая вскроет ложь и спасёт мою семью.

Пришлось действовать тайно, потому что мне никто бы не разрешил.

Я закусываю губу, чувствуя руки ректора на спине.

Как так произошло, что всё сорвалось? Ведь всё было рассчитано безупречно. Я бы спокойно сделала жидкий резонатор, потом убрала бы следы своей работы.

Процесс шёл как надо! Рецепт был рассчитан безупречно, папа и его надёжный друг и постоянный заказчик, лорд Руфус, подтвердил это.

Я всё настроила правильно! Что пошло не так? Из-за вмешательства ректора?

Если быть честной с собой, то ректор явился тогда, когда я уже заметила повышение температуры и взялась за рычаг именно для того, чтобы подправить. Но всё было под контролем!

Почему ректор вообще пришёл? Как он узнал, что в мастерской кто-то есть? Ведь даже охранные големы меня не заметили. А ректор должен был быть на балу!

Слёзы наворачиваются на глаза, но я заставляю себя не плакать. К тому же, эти размышления не помогают от решиться от горячих и больших ладоней ректора на моей спине.

Вздрагиваю от нового движения его рук. Его пальцы вдруг проводят по моим бокам, чуть ниже груди, и я вздрагиваю, подавляя стон.

Возбуждение накатывает волной, горячей и влажной, пульсируя в самом низу живота. Тело предательски отвечает на его влажные прикосновения, я едва удерживаюсь, чтобы не повернуться к нему, чтобы не выгнуться навстречу.

Что-то с моим телом точно не так. Точно это из-за дыма от эмориума и кристаллов памяти. Но я ведь всё просчитала, подобного не может происходить!

Ректор тем временем убирает руки.

– Всё. Повернись, – его голос звучит глухо, почти приглушённо.

Я, прикрывшись руками, поворачиваюсь и вижу, что он стоит ко мне спиной.

– Намыль мне спину, – распоряжается он. – Тщательно.

Слушаюсь тут же. Беру с полки бутыль с раствором.

Мои пальцы дрожат. Он стоит ко мне спиной – высокий, огромный, мощный. Его спина широкая, с глубокой ложбиной позвоночника и рельефными валунами мышц. Кожа матово-зелёная, гладкая, мокрая. Невероятно притягательная для меня… очень хочется прикоснуться.

Я выливаю немного средства на ладони и робко прикасаюсь к нему.

Его могучие мускулы вздуваются от напряжения, под моим пальцами пробегает лёгкая дрожь. Я начинаю водить ладонями по его спине, чувствуя под пальцами каждую выпуклость, каждую твёрдую мышцу.

Я намыливаю его лопатки, сильные плечи, поясницу. Движения мои становятся увереннее, шире. Я чувствую, как напрягаются его мускулы в ответ на мои прикосновения, как его дыхание становится чуть глубже.

А внутри всё закручивается туже. Жар разливается по всему телу, заставляя сердце биться чаще. Уговариваю себя, что это просто реакция на компонент. Надеюсь, мы успели всё смыть, и это скоро пройдёт…

Я заканчиваю и отступаю на шаг, стараясь дышать ровнее.

– Готово, – шепчу я.

Ректор не оборачивается, просто кивает, и включает воду. Моется. Не поворачивается. Стоит ко мне спиной, а потом опирается ладонями о холодную каменную стену, и тяжело дышит. Молчит.

Его молчание пугает и возбуждает одновременно. Я боюсь пошевелиться, боюсь даже дышать.

Меня бьёт мелкая дрожь. Каждая секунда тишины растягивается, становясь невыносимой.

Страх сжимает горло, но ниже пояса всё затягивает горячей, влажной пустотой, которая требует заполнения.

Ректор резко выпрямляется и усиливает напор воды, заодно делает её намного холоднее. Начинает смывать с себя пену, не поворачиваясь.

Я тоже заставляю себя опомниться. Торопливо моюсь. Холодная вода помогает.

Возбуждение ослабевает, и уступает место страху.

О чём ректор Ирд сейчас думает?

Какое наказание мне назначит? Отчисление? Или что-то хуже? В тюрьму за незаконное проникновение со взломом?

– Смыла? – его голос хриплый и резкий.

– Д-да… – испуганно отзываюсь я.

Ректор, так и не обернувшись, кивает, выключает воду. Резко, даже яростно дёргает другой рычаг на стене.

С шипением из скрытых в стенах и потолке форсунок хлещет густой белый пар. Он обеззараживающий и просушивающий, но в первые секунды он ослепляет и оглушает.

Горячее белое марево окутывает меня с головой, скрывая всё вокруг. Я ничего не вижу, только чувствую едкий запах озона и чистой магии.

В клубах дыма я не вижу ректора, но чувствую его присутствие кожей. Это страшнее, чем видеть его. Моё воображение дорисовывает его образ – огромный, разгневанный. Сердце колотится где-то в горле, а между ног пульсирует влажное и предательское тепло.

Пар так же резко, как и появился, рассеивается, втянутый мощной вентиляцией.

Ректор стоит уже одетый в свои мокрые штаны, натягивая на мощный торс рубашку. Его лицо – каменная маска. Он не смотрит на меня.

– Одевайся, – его голос звучит тихо, но с такой яростной властностью, что я вздрагиваю. – Немедленно.

Он не ждёт. Хватает свой камзол с каменной скамьи и стремительно выходит из душевой, аккуратно прикрыв дверь. От тихого щелчка я вздрагиваю в испуге, будто это резкий и быстрый, несомненно очень сильный мужчина, хлопнул ею со всего размаху.

Я остаюсь стоять одна посреди белой комнаты, мокрая, голая и совершенно растерянная.

Дрожь не проходит, а внутри всё замирает в тяжёлом, тревожном ожидании.

Наказание неминуемо. Оно ждёт меня за дверью.

.