Текст книги "Я вернусь?!"

Автор книги: Татьяна Бродских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Все забываю, что он принадлежит к тому типу мужчин, за которыми должно остаться последнее слово.

Утро встретило меня не солнечными зайчиками и пением птиц, а чем-то мокрым и холодным. Сплю я чутко, особенно после блужданий по лесу, поэтому мозг еще только пытался проснуться, а тело уже вскочило в кровати, скидывая с себя мокрую тряпку. Окидывая безумным взглядом комнату, наткнулась на довольно ухмыляющегося Сайнура.

– Ну, ты и горазда спать, уже полдень скоро.

– А нормально разбудить не мог? – закипаю я.

– Я мог бы разбудить тебя поцелуем, но, если помнишь, ты вчера отказалась.

– Если помнишь, – передразнила я его, – брак считается действительным не после надевания браслетов, а после первой брачной ночи. Вспоминай об этом всякий раз, когда захочешь влезть ко мне в постель.

Он поморщился, наверно, не думал об этом. Еще бы ему о таком думать, мужики вообще думают одним местом, а не тем чем надо. На самом деле я так не считаю, но когда тебя будят при помощи мокрой тряпки, цензурных слов, чтобы выразить обуревающие меня чувства, нет.

– Одеваться нормально надо, а не выставлять напоказ свои прелести, – хороший слух у мужчины – это лишние неудобства для женщины. – И, вообще, я тебе платье принес, могла бы и спасибо сказать.

– Только не говори, что та мокрая тряпка была платьем, – если он это скажет, убью, так надо мной еще никто не издевался.

– Нет, это было полотенце, – отступив к двери и улыбнувшись гаденько-гаденько, мой муженек продолжил: – Я не понимаю, чем ты недовольна, я сэкономил время, ведь умываться тебе теперь не надо.

Мокрое полотенце полетело ему вдогонку, но не попало.

– Одевайся быстрее, а то мы съедим весь завтрак, – заглянул в дверь Сайнур и подмигнул мне, и только тогда я заметила, что он побрился.

Я решила на него не обижаться, действительно, что-то из меня эмоции через край бьют. Он же посторонний человек, почему я на него так бурно реагирую? Может, сказывается нервное потрясение после убийства человека? Я ведь спокойная, целеустремленная женщина, где-то даже эмоционально холодная. Я никогда не влюблялась до потери аппетита или головы, никогда не испытывала неразделенной любви. Толку мучиться, если тебя не любят. Я не ревнивая, в отличие от своего мужа настоящего, но для него я иногда закатываю сцены ревности, чтоб ему было приятно. Он почему-то думает, если ревнует, значит, любит. А тут такой взрыв эмоций. Мне хотелось затолкать эту тряпку Сайнуру за шиворот и еще потоптаться на нем. Наверно оттого что я вынужденно застряла в этом мире, оттого что скучаю по своим детям, и только надежда помогает мне не скатиться в банальную истерику.

Ладно, не будем о грустном, посмотрим, что там Сайнурчик принес. О, знаю, как я отомщу ему потом, а сейчас надо найти платье. Я обошла всю комнату, но нашла единственный инородный предмет. Назвать это платьем было невозможно. Коричневый балахон из плотной ткани, похожей шерсть. Покрутив его и так, и этак, поняла, что его надо надевать на рубашку, иначе в декольте вывалится вся моя немаленькая грудь. Интересно, это у кого такой размерчик? Вытащила свою блузку (надо поставить памятник тем, кто придумал немнущуюся ткань), иголку с ниткой (чего только нет в женской сумочке) и приступила к приведению себя в божеский вид.

В итоге получилось неплохо: оторвав рукава, превратила платье в сарафан, одела его на свою белую блузку, под грудь повязала поясок с той же блузки, платье оказалось в стиле ампир. Надела носки и свои туфли, надеюсь, под длинным подолом Сайнур их не увидит. Он и так на меня подозрительно косится, но и в сапогах, больших на два размера, я не могла пойти.

Заплела косу, макияж не стала делать, вдруг косметикой пользуются только путаны (или как здесь называются девицы облегченного поведения?) и вышла в "народ". Народ онемел, то ли от моей неземной красоты, то ли от того, что рты у них были заняты поглощением завтрака.

– Мне-то хоть оставили? – брякнула я вслух.

Даян покраснел, Сайнур закашлялся, одна Лия улыбнулась и сказала:

– Мама, ты такая красивая! – у меня даже слезы навернулись от слова "мама" и чтобы не расплакаться, решила перевести все в шутку.

– Учитесь, как надо с женщинами обращаться, – сказала я мужчинам. – Если хотите, чтоб мы вас любили. И где мой завтрак?

Сайнур пробурчал, что его и так все любят, кроме одной конкретной жены, но подвинулся на диване, освобождая мне место у столика. Наскоро поев, потому что в большой семье за стол опаздывать нельзя, можно и голодным остаться, мы занялись обсуждением насущных вопросов. На первом месте была покупка одежды для нас с Даяном. Как мать семейства, я не могу путешествовать в штанах. Это неприлично по здешним законам, а моему названному брату нельзя появляться в одежде мага. Еще я хотела купить Аглии нормальное платье, и не мешало бы узнать новости, вдруг нас уже ищут.

В город мы пошли вместе с Сайнуром, оставив молодежь в гостинице. Я старалась сильно не вертеть головой, но любопытство сильнее. Городок был небольшой, здания не выше трех этажей, улочки узкие, мощеные камнем и слегка загажены хайдаками или другими животными. Люди в основном передвигались пешком, женщины вдобавок с корзинами и в шляпках, с непокрытой головой только мужчины и дети. Похоже, первым делом мне надо купить шляпку, чтоб не выделяться из толпы, хорошо хоть сумку с собой захватила. Сайнур, видимо, пришел к такому же выводу и повел меня в первый же подходящий магазинчик, на вывеске были нарисованы шляпка и перчатки. Внутри шляпная лавка выглядела почти привычно: стеллажи вдоль стены, уставленные коробками, прилавок из темного дерева, продавец – молодой парень, который сразу подскочил к моему мужу с вопросом, что господин изволит и чем ему помочь. Меня он заметил только после того, как Сайнур озвучил желание купить жене шляпку. Оглядев меня профессиональным взглядом, парень начал предлагать разнообразные модели, но опять не мне, а Сайнуру.

Меня такое отношение порядком напрягало, но я решила не лезть в чужой "монастырь" и выбрала первую попавшуюся шляпку из какой-то трудно выговариваемой соломки. И стала ждать, когда Сайнур будет платить, очень хотелось посмотреть какие деньги в ходу. Он вытащил из-за пазухи мешочек и отсчитал оттуда три серебряные монеты, каждая из монет была примерно в два раза меньше моих. С одной стороны орнамент, с другой чей-то профиль, ничего интересного. Как бы узнать, сколько дадут за мои монеты? Наверно стоит показать одну серебряную монетку Сайнуру, попрошу его помочь поменять. Думаю, он согласится, ведь тогда я сама за себя платить смогу. Со всеми этими размышлениями я не прислушивалась, о чем разговаривал мой супруг с продавцом, а стоило. Вышли мы из лавки оба задумчивые, только думал каждый о своем. Я решила не откладывать в долгий ящик проблему обмена денег, вдруг в ближайшем будущем наши дороги разойдутся.

– Сайнур, а где тут ювелирная лавка или ломбард? – спросила я. – У меня нет денег, но есть одна вещь, которую я хочу продать, – пояснила я на его вопросительный взгляд.

– Ты меня с каждым разом все больше удивляешь, сначала амулет, потом брачные браслеты. Но их-то спрятать нетрудно, а вот твои туфли с блузкой, я даже не представляю, откуда ты могла их достать. Или ты думала, я их не замечу, учитывая, что это я тебя обыскивал. Ладно, с этим разберемся потом, что у тебя за вещь? – протянул он ко мне руку.

– Что, прям на улице доставать? – замялась я, опуская глаза. Пара серебряных монет у меня была спрятана заранее в лифе платья.

Проследив за моим взглядом, Сайнур пробурчал что-то вроде "мог бы и сам догадаться", завел меня в подворотню, прижал спиной к стене и, нависнув надо мной, сказал: "Показывай".

В голову почему-то полезли всякие глупости, начиная с: "только после вас" и заканчивая: "так сразу, а как же прелюдия". Не стала доводить мужика, кто его знает, вдруг шутку не поймет, и молча достала одну монету из лифчика. На то время, пока моя рука искала монету, Сайнур затаил дыхание и с волнением следил за моими действиями, только что не облизывался. Мне стало лестно, вон, как мужик завелся, всего от одного взгляда на мое декольте, но ровно на одну минуту до его слов:

– Ну что ты там копаешься, как будто клад ищешь, давай быстрее, а то сюда кто-нибудь зайдет.

После этих слов мне захотелось запихнуть ему эту монету в з... труднодоступное место. Не знаю, заметил ли он мой убийственный взгляд, вряд ли, все его внимание было приковано к раритету.

– Ты хоть знаешь, что это? – еще бы мне не знать, но будем косить под дурочку.

– Серебряная монета, старинная.

– Это не просто серебряная монета, это тулон империи Рукар, а она существовала до Великого Противостояния Магов, монете около полторы тысячи лет, – по-моему, у него сейчас глаз задергается. – Откуда она у тебя?

– В наследство досталась, на черный день берегла, – а что еще сказать, не на дороге же нашла, ведь потащит туда с целью отыскать весь клад. – Продать-то этот тулон получится?

– Городишко маленький, хорошую плату не дадут, – проговорил он задумчиво. – Эх, с этой монеткой бы да в столицу.

– А сколько здесь дадут? – меня интересовала точная сумма. Ехать в столицу, чтоб обменять деньги, не хотелось, да и если я скину в продажу все, что у меня имеется, оно сразу упадет в цене.

– Не больше трехсот золотых, – я впала в легкий ступор, Сайнур понял это как-то по-своему. – Понимаешь, после поражения империи их деньги изымались и переплавлялись, но серебряные тулоны иногда встречаются, поэтому за них много не дают, особенно в таких мелких городках, где нет истинных ценителей. Вот если бы у тебя был золотой эренс, их считанные единицы остались.

– Эренс – это который с солнышком? – интересно, когда я начну думать.

– С чем? – мечтательность слетела с него, остались подозрительность и что-то еще во взгляде, от чего мне стало страшно, вдруг он уже планирует убить меня. На его вопрос я молча ткнула в солнце. Как называлось светило в их мире, я не знала, надо было внимательней читать книгу.

– Откуда ты знаешь? Где ты её видела? У тебя она с собой? – с каждым вопросом он меня легонько встряхивал за плечи.

– С собой нет, дома осталась, – я могла бы соврать, что слышала об этих монетах, он наверняка стал бы допытываться где, когда, от кого, лучше сказать половину правды, сам он их все равно не найдет.

Он улыбнулся, так искренне, так ярко, у меня перехватило дыхание, сразу вспомнилось, что он стоит непозволительно близко ко мне, сердце забилось чаще. Медленно, как бы задумчиво, Сайнур наклонился ко мне и поцеловал, нежно, волнующе. Так, что мои губы сами шевельнулись в ответ. Его правая рука соскользнула с моего плеча на грудь, не, ну каков наглец, он меня за кого принимает? И прежде чем я его оттолкнула, он сам отстранился от меня. Хочу сказать все, что я о нем думаю, но слов нет, а если начну говорить, то они будут непечатные. Этот гад же смотрит на меня и улыбается, а в глазах чуть ли не чертики кувыркаются.

– Дорогая, ты у меня действительно дорогая! Кстати, ты не хочешь показать мне, что ты еще прячешь в столь пикантном месте? Я о второй монете.

Сволочь, получается, он меня целовал, чтобы обыскать, ну это я ему припомню. Понимание этого момента помогло мне восстановить душевное равновесие, значит, не внезапно возникшая симпатия или маньячные наклонности виноваты в его поступке. Самовлюбленный тип думает, что я растаю и сама брошусь в его постель, и золотом еще за это осыплю. Не на ту напал, альфонс хренов. Правда, озвучивать я свои мысли не стала, пусть помается в неведенье, как я восприняла его поступок.

– Как видишь, она точно такая, что ты спрятал в карман, – продемонстрировав монету, я убрала ее обратно. Я старалась говорить спокойно, но, видимо, мои глаза метали молнии.

– Не обижайся, хочешь, мы сегодня же сходим в храм и освятим наш брак? – странно он извиняется, хочется его чем-нибудь ударить тяжелым за это.

– Я замужем, а ты еще вчера паниковал от фиктивного брака, сегодня готов бежать в храм, с чего бы это? – я-то понимаю отчего, но хотелось услышать его ответ, точнее, как он будет выкручиваться.

– Я согласен быть твоим вторым мужем, – и глядя на моё опешившее лицо, рассмеялся громко и заразительно. – Да пошутил я, ты так смешно злишься, что я не мог удержаться. Пойдем, поищем антикварную лавку.

И мы пошли, а по пути я думала, какую страшную месть ему изобрести за эти оскорбления, но ничего страшнее, чем выйти за него замуж, в голову не приходило. Да, недаром мужчины считают, что мы, женщины, думаем об одном – о замужестве. Неужели подсознание готовит меня к тому, что я могу и не попасть домой? Нет, без мужа я бы прожила, а без детей не могу и не хочу.

Как Сайнур понял, что перед нами антикварная лавка, не знаю. Ни вывески, ни чего другого указывающего на это я не заметила. Внутри лавка напоминала сокровищницу Мага. Как хозяин находит что-то нужное ему и покупателям? Кстати, вот и он, седой дядечка с козлиной бородкой и цепким взглядом. Я только открыла рот, собираясь озвучить цель нашего посещения его заведения, как Сайнур несильно сжал мое плечо, буркнув: «Не лезь», отвел старичка в сторонку и начал тихо с ним что-то обсуждать.

Сначала я хотела возмутиться и влезть в обсуждение, ведь это моя монета, а вдруг они сговариваются обмануть меня. Но, подумав, решила не вмешиваться, в случае чего у меня еще деньги есть, не обеднею. Пока они спорили, я осматривала товары, чего там только не было. Резная мебель с позолотой и без, незнакомые мне музыкальные инструменты, кубки, шкатулки, драгоценности, статуи и статуэтки, книги. Вот у последних я задержалась, очень хотелось посмотреть, о чем они. Так, родословная королевской семьи в пяти томах, мемуары какого-то Аурелия, рецепты времен империи Рукар. Интересно было бы узнать, что готовили пару тысячелетий назад. Открыла книгу и закрыла, замутило с первой же иллюстрации, на которой у еще живого человека вытаскивают кишки. Вроде картинка нарисованная, но выглядит очень натурально, особенно беззвучный вопль и перекошенное от боли и ужаса лицо. Походу это были рецепты пыток, дальше книги, указывающие на империю Рукар, я не смотрела. О, "Таинственное, спрятанное под покровом ночи", неужели нашла книгу по некромантии? Открыла, оказалась местная "Кама Сутра", да... ничего нового в этом не придумали. Купить в подарок Сайнуру? Нет, он шутку не поймет, еще заставит практиковаться вместе с ним, не уверена, что я долго смогу отказываться, если он проявит настойчивость. В руки попала какая-то книжка в потертой кожаной обложке, небольшая, с альбомный лист. И это после "монстров" королевской родословной. Никаких надписей на обложке не было, я уже хотела заглянуть внутрь, как меня отвлек гневный вопль хозяина лавки:

– Двести семьдесят и не монетой больше!!!

– То есть как двести семьдесят? – тут же влезла я до того, как меня успел перехватить муженек. – В столице за неё пятьсот дадут. Пошли отсюда, нечего иметь дело с этим барыгой. Ты глянь, чего он удумал, решил пустить по миру честных людей, наших детей голодными оставить хочет. И не надо мне рот затыкать, это мое наследство, это мне мой бедный папочка оставил! Говорил он, что я с тобой еще наплачусь!

Я, наверно, настолько хорошо вошла в образ, что не только старичок выглядел ошеломленным, но и у Сайнура лицо перекосило.

– Ты что ж меня позоришь? – прошипел он, схватив меня за предплечье, но меня уже понесло. Остановиться сейчас и испортить весь спектакль? Нет.

– И нечего на меня руку поднимать! – взвизгнула я. – Ишь чего удумал! Зачем тебе сейчас деньги, на шалав спустить, небось, хочешь?!

Дедок, поняв, что вещь может уплыть, подскочил ко мне и начал говорить, что больше трехсот пятидесяти в столице никто не даст за монету. А туда еще доехать надо, расходы это большие, а если мужа одного отпустить, то он как есть на баб и выпивку все деньги спустит, и только из уважения ко мне, матери почтенного семейства, он готов предложить триста золотых. Сошлись на триста десяти. Сказав, что это я его пускаю по миру, хозяин лавки полез под прилавок, уже отсчитывая нужную сумму, как вдруг заметил у меня в руках книжку, в которую я так и не заглянула. Он сначала побледнел, потом покраснел, глазки забегали, лоб покрылся испариной, я уже подумала, что довела бедного старичка до сердечного приступа, но вот он справился с собой и сказал:

– Я вижу у вас в руках книгу, что ж, прекрасный выбор, она как раз стоит десять золотых, – хитро ухмыляясь, заявил он.

– С чего вы взяли, что я собираюсь покупать эту книгу, я даже не открывала её? – возмутилась я.

– Вы взяли её в руки, теперь никто кроме вас не сможет ей владеть. Такая вот магия, если не верите, дайте её подержать своему мужу, – что-то много злорадства в его голосе, явно дурит, но выхода нет, если я случайно испортила книгу, придется её купить.

Повернулась к Сайнуру, который стоял молча, пока мы с хозяином торговались, губы сжаты, глаза прищурены, вот-вот взорвется.

– Милый, попробуй дотронуться до книги, – решила подсластить пилюлю я и протянула книжку ему.

Сайнур заскрипел зубами, но руку протянул. Дотрагиваться не пришлось, не успел он приблизить руку, по краю книжки проскочила голубоватая искорка, как бы предупреждая его. Понятно, придется попрощаться с десятью золотыми, хорошо, что я не знаю здешних цен, а то было бы жаль.

Больше не споря с владельцем лавки, мы с Сайнуром в четыре руки пересчитали деньги. Шесть мешочков по пятьдесят золотых имели внушительный объем и вес, поэтому, отдав супругу один мешочек на расходы, остальные скинула в свою сумку – пространственный карман forever!

Судя по взгляду, брошенному на меня супругом, мне предстоит долгий разговор. Надеюсь, он не опустится до рукоприкладства, я же буду сопротивляться.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить? – вкрадчиво спросил он, не успев выйти из лавки.

– Дорогой, давай поговорим в более подходящем месте, на нас и так уже смотрят, – никто на нас, конечно, не смотрел, но надо было его как-то отвлечь. – Нам еще столько надо купить, просто поверь, у меня деньги будут в большей сохранности, если ты об этом переживаешь. Кстати, а владелец лавки на нас бандитов не наведет?

Сайнур задумался, подхватил меня под руку и куда-то повел.

– В банк, – ответил он на мой безмолвный вопрос. – Если за нами следят, пусть лучше думают, что мы положили деньги в банк.

В банке пришлось задержаться. По настоянию фиктивного мужа я оформила вклад на свое имя, положив пятьдесят золотых. Присутствующий маг снял слепок с моей руки. Я подумала, что отпечатки пальцев нужны ему для удостоверения личности. Я почти угадала. Помимо отпечатков ладоней таким образом снимают слепок с ауры, видимый магам. Как не приставала я потом к Сайнуру, он толком объяснить не смог. Надо будет узнать подробности у Даяна, он ведь без пяти минут маг.

Дальше мы быстренько пробежались по остальным лавкам, закупая одежду Даяну и Аглии, припасы в дорогу. Мне необходимые вещи портной обещал доставить в гостиницу после подгонки по фигуре. Я женщина не привередливая, бальных платьев мне не надо, главное, чтоб было удобно и немарко. Сайнур был в шоке. Он ожидал, что у портного нам придется провести ни один час, видимо, не первый раз бывал с дамой в ателье. Я же уложилась меньше чем в час, и то портной дольше мерки снимал, и готовые наряды мне подбирал.

В итоге я обзавелась двумя платьями в стиле ампир темных тонов, тремя беленькими рубашками, парой брюк, нижним бельем местного пошива "а ля" панталоны и что-то напоминающее укороченный корсет, чулками и одной ночной рубашкой до пола, вдруг действительно придется как-нибудь ночевать в одной кровати с новоиспеченным мужем. А так все приличия будут соблюдены, думаю, увидев меня в этой ночной рубашке, у него никаких посторонних мыслей не возникнет, настолько она непривлекательная и бесформенная.

Нагруженная свертками и корзиной с едой, я с муженьком отправилась в гостиницу. Поначалу пыталась все это сунуть Сайнуру, но не вышло. У них женщины носят покупки, а мужчины их охраняют. Можно было все запихать в сумку, но я не стала привлекать внимания. Ничего, донесу, у меня опыт ношения тяжестей десять лет, с тех пор как вышла замуж.

Глава 4

Уже третий день мы едем по тракту, ведущему на север. Поначалу мы отправились на запад, чтобы сбить со следа возможных преследователей, потом свернули в лес. День пути по едва заметным тропам и вот уже наша команда движется в северном направлении.

Езда на хайдаках отличается от лошадей в лучшую сторону, идут они мягко, спина у них широкая, я умудрялась даже дремать, сидя в седле. С непривычки первые пару дней болели все мышцы. Сайнурчик предлагал сделать массаж, но, наткнувшись на его предвкушающий взгляд, отказалась. С него станется сделать так, чтоб мои мучения не только не прекратились, а скорее наоборот. Вот же мстительный гад. Да и было бы от чего злиться, видите ли, я ему не показала, как открывается сумка и что в ней есть. Рассказать про тайный карман пришлось, ну не говорить же, что сумка съела двести золотых. А может его задело то, что не поддалась на его провокации и угрозы (стребовать с меня супружеский долг) и не рассказала, откуда у меня все это?

Если бы не Даян, так бы и мучилась. В небольшом селении, где мы остановились на ночевку, он сводил меня к местной травнице. Как оказалось, травница – это не только сборы и настойки, у неё нашлись крема, духи и другие необходимые женщинам мелочи. Прикупив себе мазь, которую посоветовала мне эта замечательная женщина, я, выпроводив Даяна на улицу, купила еще кое-какие нужные травки, предотвращающие наступление женских дней месяца на два. А вдруг я здесь задержусь, не хотелось бы в антисанитарных условиях еще и с этими днями маяться. Жаль, больше двух месяцев нельзя, а то так удобно, плюс контрацептивный эффект. Не удержавшись, купила ароматного мыла себе и Аглии, крем для лица и рук, бальзам для волос и, самое главное, мазь, замедляющая рост волос. Последнее средство навело меня на мысль, что можно жить и в этом мире.

Так что я пребывала в благодушном настроении, у меня ничего не болело, спасибо травнице и Даяну. Путешествовать стало в разы приятнее, ночевать мы останавливались на постоялых дворах, кои находились как раз на расстоянии дневного перехода друг от друга, комнату Сайнур снимал одну на всех, чтоб не привлекать лишнего внимания.

Во время дневных переходов я изучала книгу, которая признавала только меня, а в остальных пуляла молниями. Из-за этой особенности я могла читать её, только когда Аглия ехала с Даяном или на привале, потому что эта противная книженция начинала реагировать, стоило подойти кому-нибудь ближе полутора метров. Кстати, книга была чем-то вроде учебника по магии для начинающих.

Все остальное время я либо разговаривала с детьми, либо как сейчас занималась наведением красоты. К Даяну у меня не получалось относиться иначе, хоть он и вел себя как взрослый, но в душе он был одиноким и потерянным ребенком. Тяжело знать, что когда-то у тебя была семья, возможно любящая, а потом это отняли, забрав память.

Солнце склонилось к западу, Лия за моей спиной мирно посапывала, вцепившись в меня руками. А я приводила в порядок ногти, маникюрный набор я с собой обычно не ношу, но пилочка найдется в сумочке у каждой женщины. Я уже почти закончила, когда Сайнур объявил привал и направил своего хайдака под сень деревьев, в сторону журчащего ручья. Странно, зачем привал, мы так до темноты не успеем доехать до постоялого двора.

– Сайнур, что-то случилось? С чего вдруг привал? – спросила я, как только мы спешились на полянке у ручья.

– С того, что сегодня мы ночуем здесь! – практически прорычал он, ну ночуем, зачем так нервничать. Он, не дожидаясь моей реакции, развернулся и ушел расседлывать хайдаков. Мы с Лией занялись обустройством нашего временного лагеря, её я отправила за водой, а сама в окрестностях полянки собрала хворост и ноги заодно размяла. Вот освободится Даян, помогающий нашему "папочке", попрошу его еще принести. Развела костер, повесила котелок с водой и стала перебирать наши запасы с целью чего-нибудь приготовить горячего и желательно вкусного. И дернул же меня черт поинтересоваться у проходящего мимо Сайнура, что бы он хотел съесть.

– Давай без экспериментов, – скривился он. – Обойдемся тем, что осталось с привала, а завтра в деревне купим нормальной еды.

– Не поняла, ты меня обидеть хочешь? – возмутилась я. – Намекаешь, что я не могу приготовить даже каши?

– Я говорю прямо, – скептически глянул он в мою сторону, – Ты посмотри на себя: ты владеешь древним языком, твоя сумка – артефакт, который ныне не делают, потому что утеряны знания об их производстве, что в ней может находиться, я даже боюсь представить, а руки? Вот что у тебя в руках?

– Что? – глянула на руки, нормальные, я как раз заканчивала маникюр, который не успела сделать пока ехали. – Ты про пилочку, что ли?

– Про неё самую, и после всего перечисленного ты хочешь сказать, что умеешь готовить? – не понимаю я его, чего он так завелся.

– Не вижу логики, и что все выше перечисленное значит, по-твоему?

– Только то, что ты привыкла к другой жизни, более обеспеченной. Ты даже не заметила, что в городе мы остановились в самой дорогой гостинице, скорее наоборот, ты скривилась при виде номера так, будто обычно останавливаешься в люксах, – что я могла ему сказать? В нашем мире мы привыкли к комфорту, и отдельной ванной нас не удивить.

– Давай не будем спорить, – предложила я. – Я что-нибудь сварю, и если это будет достаточно съедобно, ты расскажешь, что тебя гложет. Не верю, что это из-за меня ты такой нервный.

– Договорились, – ухмыльнулся он.

Готовить в походных условиях с небольшим запасом продуктов, то еще удовольствие. Но во мне взыграла гордость, раньше никто не жаловался на мою еду. По-быстрому нарезала копченого мяса, лука (или как у них сей овощ называется – репок), обжарила все это на сале во втором котелке, в первом уже заварили шиу – местный аналог чая. Добавила крупу, по вкусу похожую на рис, только цветом коричневую, соль и оставила все это вариться. Жаль, у меня не было местных специй, добавила бы. Запах по поляне разносился одуряющий, у всех текли слюни, даже Сайнур, побродив вокруг, притащил мне маленький мешочек из своей поклажи. В нем оказалась какая-то пряность, на вид она напоминала молотую паприку, более жгучую, чем у нас и еще она отдавала легкой кислинкой. Она идеально бы подошла для плова, надеюсь, для мясной каши тоже будет неплохо.

Не буду описывать, как мы ели, скажу только, что мужчины не обошлись одной добавкой, они подчистую съели всю кашу, еще и поглядывали в наши с Лией миски. И судя по бросаемым на меня взглядам всей компании, не только утром мне предстоит готовить. Может, надо было молчать, а ладно, приготовление пищи никогда меня не напрягало.

Когда все поели, я отправила Лию с Даяном мыть посуду, а сама подошла к Сайнуру. Он сидел, прислонившись к дереву, и потягивал шиу из кружки. Я села, привалившись к нему боком, он смерил меня благодушным взглядом, но ничего не сказал. Эх, наглеть, так наглеть. Я положила ему голову на плечо, а что, мне, может, тоже захотелось романтики. Закат, пение сверчков, костер и симпатичный мужчина, временно приходящийся мне мужем. Надо пользоваться, пока есть возможность. В голове сразу возникли варианты возможного использования супруга. От большинства мне стало неловко, и пока Сайнур не подумал о том же, я сказала:

– Поговорим? – голос мой звучал излишне мягко, я бы даже сказала интимно.

– О чем? – видимо не меня одну после сытного ужина потянуло на романтику. В его голосе явно прослеживались мурлыкающие нотки, а еще он обнял меня за талию левой рукой и подвинул к себе ближе.

– Так что тебя гложет? Я же вижу, что в последнюю пару дней ты просто сам не свой. Оглядываешься, иногда отстаешь от нас, думаешь, за нами погоня? – я приподняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. У него красивые глаза, особенно вот так, когда лучики закатного солнца, запутавшись в его длинных черных ресницах, попадают на радужку, когда в глазах только тепло и нежность, и, кажется, что они улыбаются. Как-то неожиданно вспомнился наш поцелуй в подворотне, взгляд сам переместился на его губы.

– Мама, мы все помыли, – крик Аглии заставил меня вздрогнуть, я отвела взгляд от таких манящих губ, попыталась отодвинуться от Сайнура, чтоб не было соблазна. Его шепот: "Не уходи", заставил меня остаться.

Я похвалила Лию с Даяном, разрешила им искупнуться в ручье, даже сказала в какой сумке взять полотенце и мыло, а сама все это время чувствовала горячую ладонь Сайнура у себя на талии, его дыхание в своих волосах, слышала, как часто бьется его сердце. Надо отвлечься, а то и до греха недалеко, нам еще вместе ни один день ехать, не хочу, чтоб у него обо мне сложилось негативное мнение.

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – постаралась переключиться я. Он вздохнул, на мгновение прижал меня к себе, что было сил, и ослабил объятия.

– Я навел кое-какие справки, еще в первом городке. Маги не на шутку переполошились. От нас не отстанут, но дело не в этом. Я не знаю, как объяснить, у меня чувство, что за нами следят. Будь это грабители, они бы уже напали, если, конечно, не пытаются загнать нас в ловушку, именно поэтому я решил остановиться на ночь здесь, – он уткнулся носом мне в макушку, от его дыхания у меня побежали мурашки по шее и вниз.

– Это называется интуиция, – пробормотала я, думать ни о чем не хотелось. – Но чем ночевка на свежем воздухе поможет в борьбе с преследователями? Не безопаснее было бы остановиться там, где люди?

– Если нас преследуют маги порядка, то люди, стены им не помеха. Если же бандиты, посланные антикваром, то, скорее всего, ловушка будет на одном из постоялых дворов. Нет ничего проще, чем подсыпать что-нибудь в еду и ночью обокрасть, хорошо, если подсыплют сон-траву, а не яд, – как бы невзначай он провел рукой по моим волосам, убирая выбившуюся прядь за ухо. Скользнул пальцами по моей щеке, приподнял подбородок, слегка разворачивая к себе, у меня перехватило дыхание.

Он наклонился ко мне, близко-близко, практически касаясь меня, и замер, давая мне возможность отстраниться или сделать "шаг" навстречу. Только поцелуй, один поцелуй и ничего больше, убеждала я себя, подаваясь навстречу ему. В этот раз все было по-другому: я отвечала на его поцелуи, сама прижималась к нему. И как-то незаметно мы с ним оказались на земле. Но лежа же удобней целоваться, сама себя оправдывала я, обвив руками шею Сайнура, слегка проводя ногтями по ней. Хрипловатый вздох и дрожь, пробежавшая по его телу, дали мне понять, что не одна я схожу с ума от желания.