Текст книги "Солнечный цветок дьявола"

Автор книги: Татьяна Бродских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

Татьяна Бродских
Солнечный цветок дьявола

Глава 1

Я сидела на берегу моря, волны бились о камни, долетая до меня прохладными брызгами. Так хотелось окунуться в его воды и плыть, пока не закончатся силы. Но море еще было холодным, купаться рано, а топиться поздно. Все что могло со мной случиться плохого, произошло еще три с половиной года назад, вряд ли дальнейшая жизнь сможет сравниться с теми несколькими месяцами ужаса.

Как бы я не пыталась все эти годы забыть, похоронить память о тех днях, ничего не получалось. Я все так же просыпалась ночами в страхе и холодном поту, так же дергалась от любого неожиданного прикосновения мужчин. А любое упоминание или намек на интимные отношения вызывают тошноту. Тому виной мой покойный муж, надеюсь, он умирал мучительно.

Когда мы с ним познакомились, мне было пятнадцать, он приехал к моему отцу, а натолкнулся на меня в саду. С первого взгляда он мне не понравился, лет сорока, крупный, склонный к полноте, с красным лицом, говорившим о том, что он не прочь выпить лишнего. А его неприятный взгляд, с которым он меня рассматривал? Уже тогда я поняла, что ничего хорошего от этого знакомства мне не светит. Каждый свой приезд, а после того он стал частенько у нас бывать, барон старался зажать меня в каком‑нибудь уединенном месте. Сначала просто прижимался, не обращая внимания на мой страх перед ним и брезгливость, потом стал лапать руками или целовать своим слюнявым ртом. Я отбивалась, пыталась воззвать к его порядочности, но он только смеялся и говорил, что я просто набиваю себе цену, как все бабы. А потом, спустя год этих домогательств, моих страхов и потаенных надежд, что барона хватит удар, отец сообщил, что дал согласие на наш с ним брак. С того момента моя жизнь превратилась в ад.

Барон договорился с отцом и полгода, положенные до свадьбы я провела в его доме. Условие у отца было только одно, в храм я должна была войти девственницей, все остальное его не интересовало. Стоит отдать должное покойному супругу, он сдержал данное обещание. Но это ничего не значило для меня к моменту свадьбы. Потому что первое, что заставил меня сделать, тогда еще будущий супруг, когда он привел меня в свой дом, это доставить ему удовольствие. Мои слезы, просьбы, отказ, ничего не помогло. Он просто схватил меня за волосы, поставил на колени и засунул свой член мне в рот, предупредив, что если я попробую намеренно или случайно причинить ему вред, он на мне живого места не оставит. В первый раз у меня ничего не получилось, я рыдала, давилась, и как итог меня вырвало прямо на орган барона. Он разозлился и избил меня.

Со временем я научилась делать это. Лучше уж так, чем удовлетворять его другим способом. После первого раза, а он произошел в тот же день, барон просто не мог уйти из моей спальни не получив удовлетворения, я несколько дней не могла сидеть. От нахлынувших воспоминаний, я содрогнулась. Стоит ли говорить, что смерть для меня тогда казалась лучшим выходом? Но три попытки самоубийства провалились. В итоге меня посадили под домашний арест и никуда не выпускали из спальни. Каждый вечер я с ужасом ждала прихода своего мучителя, радовало, что он иногда неделями отсутствовал в поместье. Для нас с Зарой это был праздник. Зара была моей личной служанкой и еще одной жертвой моего покойного мужа, практически рабыня, старше меня всего лишь на год. Именно на ней барон показывал мне, как себя должна вести женщина в постели. Он предпочитал, чтобы женщина под ним кричала, не разбирая, отчего она это делает, от боли или от удовольствия. Хотя какое удовольствие, с ним было больно всегда, он мог ущипнуть, укусить, или даже избить сначала.

Впервые я узнала, что секс бывает другим, когда барон заставил меня принять участие в их постельных играх с Зарой. До этого я только смотрела. А в тот вечер супруг особенно перепил и у него не вставал, вот он и решил, что пора испробовать что‑то новенькое. К тому времени я уже четыре месяца жила в поместье барона, жизнь была сплошным кошмаром, от которого я, как могла, пыталась отстраниться. И спиртное оказалось лучшим вариантом. В алкогольном угаре тебя не мучает совесть, моральные принципы, не хочется блевать только от одного вида голого супруга. В тот вечер я спокойно легла на кровать, стараясь думать о чем‑нибудь отвлеченном, надеясь только на то, что Зара не будет делать мне больно.

Она и не делала, наоборот ее прикосновения были нежны, а губы ласковы, и мое тело откликнулось. После грубых пальцев барона, ее чуткие пальчики заставили меня дрожать, а тело сгорать от желания. И даже когда барон резко вошел в меня, все так же храня мою девственность, я испытала не боль, как это обычно бывало, а удовольствие. Тогда достичь пика мне не удалось, но потом мы еще не раз занимались этой игрой.

Непосредственно перед нашей свадьбой, барон избил Зару за то, что она плохо обслужила его друга, хорошо, что меня он никому не давал. Девушка пришла ко мне в слезах, мы сидели на моей кровати в обнимку и плакали, обе от безысходности. Я со страхом ждала свадьбы, после которой мне пришлось бы не только удовлетворять мужа, но еще и рожать ему детей. Зара уже дважды была от него беременна, но каждый раз он ей устраивал выкидыш – пинком в живот. А еще угнетала мысль, что помощи ждать не откуда. После первой недели в доме барона, я набралась смелости и написала отцу о всех ужасах, творящихся в поместье. Он приехал, поговорил с моим будущим мужем, тот смеясь, рассказал во всех подробностях, как он приручает меня к супружеской жизни и полному подчинению. Они вместе выпили, посмеялись, а отец сказал, что жалеет, что в свое время не сделал того же с моей матерью, глядишь, супружеская жизнь не была бы такой тоскливой. Я знала, что он меня не любит, что ему плевать на мое счастье, но даже не могла догадаться, что ему плевать и на мою жизнь. Единственное, что его волновало это традиции и честь рода, которую ни в коем случае нельзя было запятнать.

Зара плакала, я ее успокаивала, гладила, говорила, что когда‑нибудь и мы будем если не счастливы, то хотя бы свободны. Смерть – свобода, в неполных семнадцать я в это верила. Смерть тогда для меня была лучшим подарком от жизни, который я мечтала получить. Как‑то само собой от поглаживаний я перешла к поцелуям, стирая слезинки Зары своими губами. Она подняла ресницы и заглянула мне в самую душу своими карими глазами, а потом поцеловала в губы, нежно и трепетно. Мое сердце остановилось, а потом забилось с новой силой. Никогда не забуду того поцелуя, в нем было столько чистоты и неприкрытого обожания.

Зара стала моей тайной, моей отдушиной, моей первой и единственной любовью. Мы скрывали наши чувства, старались ничем их не выдать. Для нас стало счастьем оставаться наедине. Наши совместные ночи, когда барон уезжал, были наполнены нежностью и страстью, наверное, тогда мне захотелось жить несмотря ни на что. Но долго это не могло продолжаться, как‑то раз барон вернулся не вовремя. Пришел приказ, что его назначают командующим заградительного полка, это означало для многих смерть. Поэтому барон заявился под утро пьяный и злой, еще большая ярость его накрыла, когда он застал нас с Зарой спящих в одной кровати. Он избил нас и, уезжая в то же утро на войну с нежитью, забрал с собой Зару, больше я их не видела.

А спустя пару месяцев пришло официальное письмо, о том, что мой муж пропал без вести. Зара тоже не вернулась. Я искренне рыдала, только оплакивала не подонка, который по стечению обстоятельств испортил мне жизнь, а свою потерянную подругу и любовь.

– Хозяйка, уже поздно, пойдемте, – склонился в поклоне Ланс, дворецкий и управляющий. Он подал мне руку, меня невольно передернуло, за столько лет мне все еще неприятны прикосновения мужчин. После смерти супруга, а предпочитаю думать, что его съела какая‑нибудь зверушка, причем живьем, я поменяла всех слуг. Они пытались ползать передо мной на коленях, угрожать, плакать, льстить, но я была непреклонна. Я просто не могла каждый день видеть тех, кто знал об издевательствах барона и молчал.

– Да Ланс, пойдем, – я встала, так и не приняв руку мужчины. Но не подумала, что от долго сидения, ноги затекли. Я покачнулась и, скорее всего, упала бы, если бы дворецкий не удержал меня. Разом нахлынула паника, сердце забилось часто – часто, а тело сжалось, в ожидании удара.

– Госпожа, вам плохо? – участливо взглянули на меня карие глаза, в которых пряталась жалость. Меня разобрала злость, что позволяет себе этот мужик?! Мне ненужно его сочувствие и жалость, потому что они все одинаковы, и он не пристает ко мне только потому, что я его хозяйка.

– Со мной все хорошо, Ланс! Я просто замерзла, – я еще не закончила фразу, как мне на плечи лег сюртук. В душе, как всегда при общении с моим дворецким, бушевали противоречивые чувства: с одной стороны хотелось его обругать или даже ударить, чтобы знал свое место, с другой, я ощущала неловкость от его заботы. Когда она исходила по долгу службы, я понимала, но вот такие спонтанные поступки ставили меня в тупик. Чтобы перевести разговор задала самый обычный вопрос. – Что у нас нового?

– Все по – старому, госпожа, только письмо с королевской печатью пришло. Я отнес его в кабинет и положил вам на стол, – Ланс шел на шаг позади меня, хорошо, что он не видел в тот момент мое лицо. Письмо от короля, мне не надо было его вскрывать, чтобы узнать, о чем оно. Три года почти прошли, а это значит, король выбрал мне нового мужа. Спина покрылась льдом, а на глазах навернулись слезы. Нет, я больше не хочу! Я просто не смогу пережить это еще раз! Но ведь должен быть какой‑то выход?! Спустя три года я даже жалела, что не забеременела от барона, возможно у меня родился бы мальчик, и тогда я была бы избавлена от повторного замужества. А все дело в том, что в нашем королевстве женщина не может наследовать ни титул, ни землю. И вот мне опять придется выйти замуж, потому что у покойного супруга не осталось наследников, у него даже племянников не было.

Паника заставляла сердце сжиматься, а руки трястись. «Но ведь есть же приличные мужья», успокаивала я себя, вспоминая, как после года заточения в поместье барона ездила навестить подругу. Она тогда жаловалась на своего мужа, что он мало уделяет ей внимания, все время занят государственными делами, а ее спальню навещает не чаще раза в месяц. Я ей искренне завидовала, для меня ее муж был практически святым человеком. А может дело в возрасте? Барону было около сорока. Так может выбрать себе мужа лет пятидесяти, в таком возрасте мужчинам наверно ничего и не надо. У кого бы спросить?

– Ланс, а сколько тебе лет? – резко развернулась к управляющему. На вид его возраст было трудно определить, высокий, худощавый, с темными короткими волосами, на висках седина, пронзительные карие глаза, с сеточкой морщин вокруг, нос с горбинкой. Типичный южанин, только каким ветром его занесло к нам?

– Сорок, хозяйка, – ответил мужчина, подавив изумление. Мало, вряд ли он знает предпочтения мужчин после пятидесяти лет. Хотя, за этот год я не слышала жалоб от служанок, что он к ним пристает или к чему‑то принуждает, на всех остальных мужчин в поместье такие жалобы были, а на него нет. Может, его вообще женщины не интересуют? Тоже не вариант, мужеложство тяжкий грех, такое сразу бы заметили и его избили бы сами мужики.

– Ланс, как, по – твоему, должна вести себя женщина, если хочет привлечь внимание достойного мужчины?

– Могу я узнать, с какой целью вы интересуетесь?

– Мой муж пропал без вести, как ты знаешь, три года истекли и король настаивает на повторном браке, – я решила сказать ему правду, все равно скоро все узнают. – Хотелось бы, чтобы второй брак был удачнее.

– Вы позволите говорить мне откровенно?

– Говори, вряд ли я услышу что‑то новое.

– Вы, госпожа, боитесь мужчин. Вы смотрите на них, как затравленный зверек. А это привлекает только садистов, которым доставляет удовольствие этот страх. Чтобы изменить судьбу, свою жизнь, надо в первую очередь изменить себя. Стать увереннее, перестать дергаться от каждого невинного прикосновения или хотя бы научиться скрывать свой страх.

– Ну что ж, Ланс, раз уж ты настолько откровенен, – зло произнесла я, сомневаюсь, что кому‑то было бы приятно услышать о себе такое. Будь это ложь, я бы просто выгнала его бы и собственного дома, но он сказал правду. Не думала, что я настолько плохо скрываю свои страхи. – Будешь помогать мне. Пошли, надо прочитать письмо и узнать, сколько у меня есть времени, чтобы подготовиться себя морально к встрече с высшим обществом.

– Я не понимаю, госпожа, какой именно помощи вы от меня ждете? Нет, я конечно же окажу любую, все что в моих силах и даже сверх того, но хотелось бы конкретики, – ощутимо забеспокоился мужчина. Вот те раз, это надо же, как он заговорил, прямо дворянин, а то все деревенским мужиком прикидывался.

– Все просто, ты помогаешь мне избавиться от страха перед мужчинами. Думаю, начать надо с простого, подай мне руку, – если уж решила менять жизнь, то не буду откладывать на завтра, а то еще передумаю. Ланс протянул мне открытую ладонь, мозолистую, смуглую, с длинными пальцами, жилистую. В ней ничего не было страшного, но мне потребовалось пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы вложить в его руку свою ладошку, беленькую и маленькую. Странно, рука у Ланса была горячая и сухая, а у барона ладони были всегда влажные и холодные, они напоминали мне змей или лягушек, от воспоминаний меня передернуло. Управляющий помрачнел, наверное, воспринял это на свой счет, я не стала его разубеждать, пришлось бы рассказывать про барона, а этого я делать категорически не хотела.

– Ну что ты застыл, Ланс? Пошли в дом, – сказала я, дернув его за руку.

– Мы так и пойдем рука об руку? – с сомнением произнес мужчина, разглядывая наши ладони.

– Да, – я постаралась отвлечься от мысли, что Ланс мужского пола. Кстати, а это мысль, почему не закрыть глаза и не представить, что меня держит за руку мама или Зара? Я прикрыла глаза. Необычные чувства, сердце колотится от страха, и в то же время приятное тепло распространяется вверх по руке. Дальше разбираться в собственных ощущениях мне не дала какая‑то ветка или камень, об который я споткнулась и упала, потянув за собой Ланса. Правда, он каким‑то чудом успел крутануться, и я свалилась не на землю, а на него. Я взвизгнула и скатилась с него, дыша, как загнанная лань.

– Ланс, идиот, ты должен был держать меня, а не падать со мной вместе, – в сердцах бросила я, понимая, что сама виновата, додумалась закрыть глаза.

– Госпожа, я прошу прощение за свой просчет. Но мне бы хотелось, чтобы вы впредь не называли меня идиотом. Если сие невозможно, то я хотел бы получить расчет, – я уставилась на Ланса так, будто видела его в первый раз. Он работает на меня уже почти год, прошлого управляющего я выгнала, после того, как он напился и попытался изнасиловать служанку. Честно сказать, я бы с удовольствием обошлась без мужчин вообще в своем доме, но есть такие дела, где женщины не справятся. Да и управляющий в поместье должен быть, если нет хозяина. В общем, за этот год Ланс ни разу меня не подвел, девушек не трогал, о чем я его сразу предупредила, да и вообще был незаметным, тактичным, хоть и прикидывался недалеким. И вот теперь он требует от меня уважения. Но с другой стороны у него был только один недостаток, и его никак нельзя было исправить, не мы решаем, какого пола нам родиться.

– Хорошо, Ланс. Я постараюсь не забывать, что леди не пристало ругаться, – стоило бы извиниться, но он меня шантажировал, так что пусть довольствуется тем, что я согласилась с его требованием.

– Спасибо, госпожа, – мужчина склонился и галантно поцеловал мою руку. Я опять вздрогнула, но забрать у него свою ладонь не смогла, мужчина крепко ее держал.

– Вы же сами хотели привыкать, хозяйка, – серьезно сказал он, а в глазах я заметила хитринку. – А в высшем обществе дамам целуют руки.

– Давай не все сразу, на сегодня уже хватит. А завтра попробуем танцы, – все‑таки забрала свою ладонь, было желание вытереть ее о платье, но я сдержалась, тем более губы Ланса оказались не слюнявые. Еще один плюс, потому что я до сих пор с содроганием вспоминала губы моего супруга, вечно жирные или слюнявые, которые он даже не соизволял вытереть, прежде чем полезть с поцелуями. Тошнота подкатила к горлу. Нет, я больше не буду о нем думать! Хватит, он достаточно издевался надо мной, пора все забыть и жить дальше. А еще всегда можно уйти в монастырь. Это сейчас мне не дадут этого сделать, ведь я не выполнила своего долга перед короной, не обеспечила наследника этим землям.

До поместья мы дошли, когда солнце уже закатилось за горизонт. Нас встретила кухарка, немолодая женщина, единственная, которую я оставила после смерти мужа. Она всегда хорошо ко мне относилась, подкармливала нас с Зарой, подбадривала. Вот и сейчас при виде нас с Лансом у нее в глазах зажегся какой‑то одобрительный огонек, как будто она уже знала о нашей договоренности с мужчиной.

– Госпожа, ужин готов, куда подавать прикажете? – было ощущение, что она сейчас мне подмигнет. Но нет, Молли никогда не переходила границ допустимого. И тут меня посетила одна мысль, а не подумала ли кухарка, что мы с Лансом любовники? Не в этом ли кроется ее немного странное поведение?

– Молли, пусть принесут в кабинет, – задумчиво ответила я. Размышляя, а когда такие подозрения могли возникнуть? Я напрягла память, мы Лансом часто остаемся наедине, а еще он всегда провожает меня к берегу моря, которое я регулярно посещаю еще со свадьбы. Именно на том берегу была моя первая попытка самоубийства, но меня успели вытащить. Я умею плавать, но в тот раз сознательно сделала вдох под водой. Спасли, откачали и после этого не спускали с меня глаз.

В кабинете я еще думала, как реагировать, если пойдут слухи о нас с Лансом.

Ужин внесли почти следом за мной, управляющий, перехватив поднос у служанки, поставил его на столик у окна, за которым я любила сидеть. Я же взяла конверт с письменного стола и села в одно из кресел.

– Госпожа, я могу быть свободен? – задал вопрос Ланс.

– Да. То есть, нет. Прикажи, чтобы подали еще один прибор и мясо что ли принесли, – произнесла я, все еще вертя конверт в руках и не решаясь его вскрыть.

– Вы ждете кого‑то к ужину? – удивился Ланс.

– Нет, это для тебя. Мне же на приемах за столом придется сидеть рядом с мужчинами.

– Так может, вы мне еще и ночи с вами коротать прикажете? – себе под нос пробурчал мужчина, надеясь, что я этого не услышу.

– Я подумаю над этим, не все же только мне мучиться, – ехидно ответила Лансу. В другой бы раз я возмутилась, пригрозила бы увольнением, но мне наоборот устраивало, что управляющий не горит желанием попасть в мою постель.

– Миледи, это насилие над личностью, – в глазах Ланса зажглись недобрые огоньки.

– Я не понимаю, чем ты недоволен? Я молодая, привлекательная, а ты отказываешься провести пару ночей в моей кровати. Заметь, просто поспать, а не предаваться всякой гадости, – меня передернуло от отвращения. – Вообще‑то это я должна кривить нос, но за не имением лучшего, придется довольствоваться тобой.

– И что же неприятного в моем облике вы нашли, госпожа? – ты смотри‑ка, неужели я нашла больную мозоль Ланса? У меня поднялось настроение от этой новости, ведь мой дворецкий поистине непрошибаемый человек.

– Ах, не будем обсуждать недостатки, достаточно того, что ты старый.

– Я рад, что не в вашем вкусе, госпожа. Потому что мне больше нравятся уверенные, фигуристые брюнетки, а немаленькие девочки, боящиеся мужчин, – с этими словами дворецкий вышел из кабинета.

Захотелось бросить в него чем‑нибудь или выскочить в коридор с криками: «Ты уволен, проваливай!». Но почему‑то я так не сделала, просто встала и подошла к большому напольному зеркалу. Хотя, что я там не видела. Зеркало отражала маленькую, рыжую с веснушками девчонку, а ведь мне было почти двадцать. Большие болотного цвета глаза смотрели с грустью, а где‑то внутри притаился страх. Вздернутый нос, губки бантиком, округлый овал лица. Да симпатичная, но как деревенская девчонка, а не баронесса. И почему я уродилась такой мелкой? Глядишь, была бы крупнее, барон бы на меня внимания и не обратил. Много позднее я узнала, что он любил девушек помоложе, и не гнушался требовать право первой ночи, этот пережиток прошлых веков, который все никак не отменят.

Хватит, опять мои мысли перескочили на бывшего супруга, не хочет он меня отпускать даже после смерти. Я пересела ближе к столику, решив поужинать в одиночестве, вряд ли Ланс придет после такого заявления. Засунув ложку рагу в рот, открыла письмо. Строчки прыгали и плыли перед глазами от волнения.

– Вижу, вы меня не дождались, миледи. Приношу свои извинения, я был непозволительно груб и медлителен, выполняя ваше поручение, – раздался над головой голос Ланса.

Я вскинула взгляд, управляющий действительно чувствовал себя неловко, неужели боится, что выгоню? Да, нет, он особо не держался за это место, скорее всего ему просто неудобно за свой срыв, раньше он никогда не позволял себе таких слов. С другой стороны, что я о нем знаю? Ничего. Так может, у него тоже были не слишком удачные отношения с женщинами, отсюда и его слова? Я не стала ничего говорить, просто кивнула ему на тахту и продолжила ужин, размышляя над письмом. А оно было предельно просто и ясно написано, через месяц мне нужно было предстать пред королем для дальнейшего решения им моей судьбы.

– Ланс, завтра пошли за лучшим портным в город, за две недели у меня должно быть несколько платьев по последней моде и аксессуары. Полностью гардероб обновлю в столице, – я нахмурилась, ненавижу примерки и все эти тряпки. Я либо выгляжу в них, как кукла, либо девчонка надевшая платье матери. И то, и другое было плохо. Мне нужен респектабельный муж, который будет нечасто посещать имение.

– Слушаюсь. Вы уже решили, кого возьмете с собой? – Ланс был само уважение и благочестие.

– Тебя хотела, – решила немного поиграть на нервах управляющего. – В дороге самое то привыкать к постоянному обществу друг друга. А если еще на постоялых дворах спать в одной кровати.

– Я бы с радостью, посмотрел на столицу, миледи. Но кто же останется в имение? Кому вы доверите управление? К тому же вряд ли вашему будущему супругу понравятся слухи, что пойдут о нас. А они пойдут, смею вас уверить.

А ведь он прав. Конечно, я не собиралась спать с ним в одной постели, еще не хватало. Но в качестве сопровождения рассматривала только его, хотя бы потому, что он был единственным мужчиной, которого я могла терпеть поблизости. Стало быть, помимо проблем с внешним видом, боязни мужчин и предстоящей дороги, добавляется еще одна, кого взять в сопровождающие.

– Госпожа позволит мне заняться поисками достойных кандидатов? – скорее предложил, чем спросил Ланс.

– Позволю, – получилось раздраженно. Меня угнетала сложившаяся обстановка, бесила вся эта ситуация, а еще дворецкий рядом. Хотя второй раз за последний час я подумала о том, что ничего о нем не знаю. Достаточно было глянуть, с каким утонченным изяществом он ест, чтобы понять, воспитывался он точно не в деревне. А на его пальцах не хватало родового перстня для полной картины. Кто же ты Ланс? А мне нужно это знание? Наверное, нет. Он меня устраивает, как управляющий, а больше мне от него ничего не надо.