Текст книги "Гиперборея Юры Гагарина. Поехали! (СИ)"

Автор книги: Татьяна Богатырева

Соавторы: Игорь Богатырев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28. Общага с привилегиями

Пропаганда – настройка массового сознания, в основном с помощью СМИ, кинематографа, головидения, литературы и образования. Различается позитивная и негативная П., она же манипулятивная П.

Негативная П. обращается к подсознанию и инстинктам, несет разрушительный посыл, служит отвлечению внимания населения от вредоносных действий неких власть имущих групп. Также негативная П. используется для эксплуатации одних групп населения другими, оправдания войн и рабства, принятия несправедливых законов и т. п.

Т.к. при падении эмоционального тона (гнев, страх и ниже; см. Шкалу Тонов) резко снижаются аналитические способности, самый простой и популярный способ негативной П. – напугать и назвать виновным представителя социального, национального, религиозного и т. п. меньшинства. Важно, чтобы данное меньшинство казалось слабым: в этом случае страх легко переводится в агрессию.

Таким образом инициировались гонения на ведьм, религиозные и национальные войны, геноцид; ущемление в правах по цвету кожи, сексуальной ориентации, национальному признаку и т. п. Как «виноватая» группа во многих докосмических культурах выступали женщины, т. к. на Старой Земле женщины были физически мельче и слабее мужчин.

Большая Советская Энциклопедия, 1342 г.к.э.

31 ноября, Нью-Васюки

В залитый солнцем кабинет коменданта общаги пришли все втроем, сразу после похода к интенданту. Запевалой выступил Джо:

– О Лайма, о прекрасная и добрейшая Лайма!

– Что вам, звезды пилотирования? – комендант была немножко рассеянной и очень довольной.

– А ты тоже была на «Отстойнике»? – полюбопытствовал Джо.

– Вам уже рассказали, кто бы сомневался. Была. Космодесант. На этом подробности окончены.

– Отвал дюзы! – восхитился Джо.

– А нам бы отселить Крис от Лолы, – попросил Стеф.

– И подселить к вам, что ли? – Лайма с прищуром оглядела всю компанию.

– А можно? – обрадовалась Крис.

– Два таких хороших мальчика одной тебе? Жадная девчонка, – подмигнула ей Лайма.

Крис сделала ножкой:

– Пожалуйста? Мне очень-очень надо.

– Вечно с вами, топ-пилотами, всякие истории.

– Нам же все равно селиться в корпус стратегов, – поддержал Стеф. – Пожалуйста, о добрейшая Лайма!

– О великолепнейшая Лайма, смилуйся над страждущими! – пропел Джо.

– Мы будем хорошо себя вести. Честное пилотское! – Крис.

– Спелись. Трио белькантистов! – Лайма махнула рукой. – Ладно. Уговорили.

– Спасибо, милая Лайма, самая лучшая на свете Лайма, непревзойденная Лайма! – на три голоса.

– Детки… Ладно-ладно, вот вам ключи. Квартира на четверых, но так уж и быть, никого к вам не подселю. Все равно стратегов всегда недобор. Идите-идите, ансамбль песни и пляски.

Прежде чем идти, Лайму расцеловали. Все трое. И убежали – Стеф с Джо за монстро-чемоданом, а Крис – за сумкой и радовать Лолу отсутствием себя.

Как отреагировала на благую весть Лола, Крис не цитировала. Только сказала, едва встретившись с друзьями около корпуса СП-5:

– Вовремя я переехала. Лоле точно будет лучше жить с кем-то другим. А ты, Кунцев, постарайся не попадаться ей на глаза хоть денька два. На тебя обижены еще сильнее, чем на Джо.

– Я же ничего еще не сделал! – возмутился Стеф.

– Ты поступил на страт, ты ушел без нее, тебя в обнимку с Лисой и в воздухе с Лисой видела вся Академия. Тянет на расстрел, особенно последнее.

– О боже. Как хорошо, что ты – не Лола!

– А то! Крис – само совершенство, – подмигнул ему Джо, обнимая Крис и притягивая к себе, а заодно отбирая сумку и вешая себе на плечо.

– И у меня самые лучшие друзья! – напомнила Крис. – Идем осваивать новые территории.

Корпус был практически пуст: середина семестровых каникул, народ предпочитает разлетаться по домам. Тем более что рейс «место учебы – родная планета» за госсчет.

Вообще Джо даже удивился, сколько всего полагается курсантам за госсчет. Как-то ему раньше не доводилось интересоваться темой, а тут волей-неволей пришлось.

Для начала – жилье, питание и обмундирование. Интендант выдал им по солидному пакету: комбез повседневный (второй синий), комбез парадный (белый), обувь две пары, спортивная форма, белье, средства гигиены. Кроме того, всем курсантам платили стипендию в сто рублей, что составляет примерно половину зарплаты рядового служащего на гражданке. Отличники со второго семестра могли претендовать на повышенную стипендию, целых сто пятьдесят рублей. Далее, абитуриентам (не только Академии, всех имперских вузов) оплачивали перелет до места учебы. Три раза в год – перелет домой и обратно, на каждые семестровые каникулы. Раз в год, на четвертные каникулы, путевку в санаторий или на турбазу сроком до трех месяцев, плюс перелет туда и обратно. И это не считая бесплатного обучения и медобслуживания, положенных каждому гражданину Империи.

Вся система семестров была завязана, как несложно догадаться, на стандартный (гиперборейский) год. Четыре семестра по три месяца, последняя декада каждого – каникулы, она же время вступительных экзаменов. Один семестр из четырех – каникулы, то есть столько же, сколько длится отпуск у госслужащих. Фиксированного учебного года нет, каждый семестр вузы набирают новый поток.

Сейчас же Джо имел возможность как следует рассмотреть один из лучших корпусов Академии. Не то чтобы они принципиально отличались, разве что корпуса для абитуриентов были попроще и потеснее. Курсантов же селили по госнормативам, то есть минимум десять метров квадратных на нос (что составляет две трети от бесплатной нормы для работающих граждан: пятнадцать метров, и половину – от нормы для семей с детьми: двадцать на нос). Лучшим же корпус считался по количеству портретов прославленных выпускников факультета. Несложно догадаться, что стратеги тут всегда были в выигрыше: примерно девяносто процентов главкомов вышли именно отсюда.

Портреты Джо не интересовали. То ли дело открытый бассейн на тридцать метров между корпусами СП-4 и СП-5, кабинетный рояль в холле на первом этаже и заплетенные лозами всех оттенков зелени и синевы стены по всему корпусу. Среди зелени и сини попадались яркие вкрапления цветов и плодов, судя по запахам, вкусных. Таблички же гласили, что вся эта растительная роскошь – проекты по экологии/биологии стратегов предыдущих поколений.

Дверь в нужные апартаменты (СП-5-217) была в конце коридора на третьем этаже и голографически маскировалась под заросший белым манголином грот. Манголин, кстати, был настоящим: крупным, желтовато-прозрачным и сладким. Джо попробовал. А сами апартаменты – светлыми и уютными. Одна стена гостиной была расписана под сине-зеленый закат над желтым морем, а рядом с диваном стояли две оливы в кадках. Всего комнат было три: две спальни по десять метров и гостиная двадцать три (она же мини-кухня), плюс нормальный санузел, не просто с душем, а с двухметровой ванной.

– Ура, нормальный шкаф! – обрадовался Стеф, запинывая чемоданового монстра в левую спальню.

– Ура, нормальная кровать! – Крис сразу упала поперек и слегка попрыгала, проверяя двуспальный ортопедический матрас. Милая, добрая Лайма отлично поняла, что им нужно.

Джо молча спрятал кристалл Барсик в тумбочку, упал на кровать рядом с Крис и, глядя на бегущие по потолку облака, протянул:

– А неплохо живут тащ будущие офицеры.

Не то чтобы здешние апартаменты можно было сравнивать с пентхаусом Гагарин-туры. Там – просторно, роскошно и холодно, а здесь – тепло, уютно и со всех сторон замечательно. И можно спать в обнимку с Крис. Так что пентхаус даже близко не пробегал.

– Будущие адмиралы! – уточнил Стеф, дополняя кучу-малу собой и принимаясь пихаться с Джо; Крис тут же включилась в возню.

Через полчаса «освоения новых территорий», если бы постель была сделана из менее крепкого материала, синтепух летал бы по всей квартире. Так обошлось всего лишь переворошенными одеялами, сваленными на пол подушками и растянувшимися все так же поперек тремя страшно довольными и слегка утомленными курсантами. Уже почти настоящими: результаты физо имеют решающее значение только для космодесанта. Впрочем, Джо был уверен, что всех троих и в космодесант бы взяли, если б у них появилось такое желание.

Первым, что Джо сделал, даже до разбора чемоданомонстра и прикрепления плаката с Лукасом на видное место, был вопрос к Крис:

– А ты стричь умеешь?

Крис скептически оглядела Джо, влезла обеими руками в «платиновую роскошь» (резинка с хвоста потерялась еще на этапе драки подушками), накрутила пряди на пальцы и твердо заявила:

– Ни за что. Это моя добыча.

Джо сделал несчастные глазки.

– Мне очень надо. Хочу быть самим собой, а не Гагариным чайнбриттского производства.

Крис вздохнула, пропустила его лохмы сквозь пальцы, переворошила их еще сильнее и вздохнула еще тяжелее.

– Стричь не дам, но есть у меня одна идея…

– Ты попал, дружище, – сочувственно покивал Стеф и пошел воевать с чемоданом.

Что ему на сей раз удалось гораздо лучше. Видимо, задачка по топологии для пилотов оказалась ближе дворянскому сердцу, нежели базовые навыки работников комфорт-бизнеса.

Результатом экспериментов Крис оказались восемь косичек от висков и лба, связанные узлом на затылке. В косички она вплела разноцветные шнурки.

– Ладно, если покрасить, пойдет, – согласился Джо, рассматривая в зеркале не столько собственную прическу, сколько Крис в маечке: изумительный контраст белого бихлопка и медной кожи, и вся Крис гибкая, как хлыст, но в то же время мягкая и нежная… м-м-м…

– Нужно затемнить брови с ресницами. Иначе будет бросаться в глаза, что твой естественный цвет белый. – Крис окинула его взглядом скульптора, который уже почти отсек все лишнее. – И еще кое-что. Сейчас.

Она убежала искать что-то в своей сумке, то есть вытряхивать все на кровать, куда Стеф уже скинул почти половину содержимого чемодана, ни одних дареных штанов не забыл. В общем, на сей раз Джо раскладывал-развешивал в шкаф и свои одежки, и Крис. Ему не трудно, а Крис приятно. Когда он повесил на плечики ее последнее (единственное) национальное платье, Крис радостно завопила:

– Нашла! – и потрясла маленькой серебряной сережкой-подвеской на гвоздике-сапфире. – Сержант сказал, у тебя был друг, дракот. Это, конечно, всего лишь серьга… Но тоже дракот! Садись, проколю.

Джо сглотнул вставший в горле ком. Надо же, Сержант рассказал!

Облизав ему мочку правого уха, Крис сделала прокол прямо гвоздиком сережки.

– Смотри-ка, почти без крови. Тебе идет. – Она села рядом и лизнула его в ухо еще раз, видимо, все же выступила капелька.

– На медеянца я все равно не похож.

– Правильно говорить «на медянку». У нас не приняты маскулитивы.

– В смысле, феминитивы? – переспросил Стеф, уже победивший свой шкаф и заглянувший к соседям.

– Сразу видно, людь не был на Медее, – усмехнулась Крис.

– И людь даже не догадывается, что в ваших обычаях означает дарение сережки мужчине, – кивнул Стеф и едва заметно поморщился. – Наверняка не то, что у нас подразумевается под подарком женщине, как-то… Вряд ли. Джо не содержанка. – Стеф передернул плечами и отвел взгляд. – Глупости все это…

– Ну уж нет. Мне интересно, почему тебя передергивает от вида моего котика, – Джо качнул новенькой сережкой.

Но Стеф прятал глаза и молчал. А Крис ухмылялась.

– Ладно. Тогда пусть Крис расскажет, что это значит на Медее. Типа «хороший мальчик, одобряю»?

– Можно я не буду в этом участвовать? – Стеф попытался удрать.

– Стоять. Садись сюда, – велел Джо с интонациями Вахи, заставшего мелкого гомункулюса за попыткой собрать звездолет из томографа и пылесоса.

Не то чтобы Вахе было жаль пылесоса или томографа. Но что, если у гомункулюса получится?!

Не то чтобы Джо ожидал, что Стеф беспрекословно послушается, но тот послушался. Сел рядом. И сам от этого слегка обалдел.

А Крис снова ухмыльнулась. Медянка, как есть медянка! Не маленькая змейка со Старой Земли, а натуральная, медейская, трехметровая, с пастями по оба конца. Отлично приспособленная к жизни в песках тварь.

– Ты в целом прав, только не «хороший мальчик». Такие подарки дарят только взрослым мужчинам. Любовникам, если точнее. Самым-самым.

– Надеюсь, у Лисы какие-то другие национальные традиции. – Стеф фыркнул. – Еще не хватало!..

– Сережек Лиса дарить не станет, – сказала Крис. – Да и Джо совсем не обязан принимать подарки.

– Не отдам, мое. – Джо прикрыл дракотика ладонью.

– Ты бы еще юбку надел, – хмуро проворчал Стеф.

– На двадцати семи планетах Империи юбка это обязательный элемент национальной одежды. Для обоих полов. В том числе на Медее, – позанудствовал Джо. – Почему такая острая реакция, Стеф? Тебя же никто не заставляет надевать серьги. И я видел, ружане их носят. Как и кольца, браслеты и прочее.

Джо выразительно уставился на цепочку с крупным серебряным кулоном у Стефа на шее; обычно кулон скрывался под комбезом, сейчас же, когда Стеф переоделся в майку шортами, вызывающе поблескивал. Стеф машинально прикрыл кулон ладонью, как нечто очень дорогое и важное.

– Ты сравнил! Родовые кольца и девчачьи цацки! – О кулоне не упомянул даже! Или у него там родовое кольцо? А, сам расскажет, если захочет. – Тем более такие… Интимные. Подарок мужа жене. Незамужние серьги не носят, это как вслух признаться, что потеряла невинность до свадьбы.

– Что значит невинность? – заинтересовалась Крис.

– У нас другие порядки. Они тебе не понравятся. – Стеф тяжело вздохнул.

– Мне кажется, они и тебе не очень-то нравятся, – покачала головой Крис.

– Ну… Я здесь, а не там. Хоть моя семья и была против.

– У вас же военная династия! Адмирал Лаврентий Кунцев – вполне известная личность. Так почему недовольны-то? – Джо искренне не понимал. Хоть он и слышал от дяди Констанса о ружанах много всякого, далеко не лестного, но не до такой же степени!

– Потому что военный – отрезанный ломоть. Кунцевы улетают служить, но не возвращаются. Прадед время от времени является на день-другой, светится на публичных мероприятиях, говорит агитационную речь, приватно гавкается с магистрами и удирает «по делам службы». Оба деда и дядья вообще только пишут письма. Я думаю, отец хотел бы последовать за ними, но не может. На нем долг продолжения рода.

– Ну и продолжал бы род где-нибудь еще, – теперь так же искренне не понимала Крис. – В Империи столько планет, где будут рады новым гражданам!

– Не смешно. Бросить родину – это не про Кунцевых.

– Благородно… – вздохнула Крис и чуть не продолжила «и глупо», но Джо ее перебил:

– Как удачно, что ты решил продолжить династию военных, Стеф! – и обернулся к Крис. – Хочу еще подробностей про сережку. Интимных! Ты взяла меня в гарем младшим и самым любимым мужем?

Крис засмеялась и пихнула Джо в бок.

– Ох! Маленьких бьют! – сделал он большие обиженные глазки.

– Ездить на таких маленьких. И пахать.

– Ну?! Хочу экскурс в историю Медеи. Я дикий пилот из дикого космоса, меня надо учить и образовывать.

– Клоун ты, – буркнул Стеф, но попытка удрать не сделал. И из-под руки Джо не вырывался, хоть и чувствовалось, как он взбаламучен всей этой беседой.

А что делать? Если завел друга, будь добр его понять. А заодно и помоги ему понять самого себя. Ну, по крайней мере, именно это советовал дядя Констанс, а ему Джо верил.

– Ладно. Экскурс очень краткий. Медея, класс «А», открыта сто пять лет назад Катериной и Роландом Берхани. В первый год освоения «Экспансия» слегка ошиблась и завезла партию эмбрионов на девяносто процентов из ХУ. Вот, собственно, и причина.

– Так могли же привезти еще столько же ХХ, и никаких проблем? – недоуменно спросил Стеф.

– Ты вообще представляешь, что такое перевезти на другую планету миллион законсервированных эмбрионов? – Крис скептически глянула на Стефа. – А хранить их двадцать-тридцать лет, пока инфраструктура будет готова к такому количеству детей?

– Не очень. Я как-то пока не интересовался такими неприличными делами.

– Неприличными? – Джо чуть не поперхнулся. – Это основа выживания людской расы. «Экспансия» называется. У вас на Руже о таком не слышали, нет?

– Не издевайся. Я и сам понимаю, что здесь что-то не то.

– Слушай, а может на Ясна Руже проводят социальный эксперимент? – предположила Крис. – На Медее, кстати, он как-то сам провелся. Вот этот, с дисбалансом ХХ и ХУ. Оказалось, влияние на культуру и обычаи минимально, разве что у нас мужчины несколько больше внимания уделяют тому, чтобы привлечь женщину. Классическими способами: яркие перышки, зажигательные танцы и душевные песни. Еще котируются научные открытия, спортивные достижения и выдающиеся дела на пользу планеты. А вот драки и агрессивно-тупое мерянье письками мы не любим. Разве что благородный спорт…

Беднягу Стефа передернуло.

Джо боднул его головой в плечо.

– Расслабься. Крис тебя не съест.

– Не-а, не съем. Разве что немножко укушу, – подмигнула Стефу Крис. – У нас, кстати, до сих пор девочек рождается меньше, и это всех устраивает. Девушкам нравится выбирать лучших, мужчинам нравится выпендриваться. Опять же, стимул полететь в Большой Космос, где много свободных и не слишком привередливых женщин.

– А ты очень привередливая? – Джо потерся носом о смуглое ушко.

Стефа, который слушал Крис с отчетливым неприятием, он продолжал обнимать за напряженные плечи. Можно сколько угодно сбегать из мира фанатиков, но вытравить фанатизм из себя куда сложнее. Даже если считаешь себя свободным, широко мыслящим и непредвзятым к иным культурам, при столкновении с реальностью все может оказаться не совсем так.

Джо вот столкнулся с реальностью – и все еще очень хочет залезть Дедуле под мышку и никогда больше не попадать в страшную эмоционирующую толпу. Про перестрелки, рейдерские захваты и гардов с плазганами он вообще лучше и вспоминать не будет. Во избежание ночных кошмаров.

– Ужасно, просто ужасно привередливая! – улыбнулась Крис. – Мне подавай самого лучшего мужчину. Ты гордишься?

– Еще бы. – Джо состроил самодовольную рожицу а-ля надутый краснохвостый индюк, но продержался всего секунду, любопытство перевесило: – А змейки что значат?

– Змейки это «силен и могуч, как медянка». Обычно их тоже дарят девушки, но некоторые и сами рисуют. Самомнение, все такое. – Крис фыркнула и добавила: – Редкой души экземпляры даже серьги покупают себе сами.

– То есть змейки тебе не нравятся?

– Почему это? Вот тебе очень пойдет змейка. – Крис провела пальцам по скуле Джо. – Черно-серебристая такая… Я тебе нарисую? И не только на скуле…

– Так-так, вот коннектиться, пожалуйста, без меня!

Стеф попытался вывернуться из объятий Джо, но тот лишь сжал его крепче.

– Мы не коннектимся. Пока.

– И ты с Лисой, а я не претендую на чужое, – подмигнула Крис. – Кстати, спроси ее о традициях Рио. Тебе понравится.

– А мне объясни, что тебе так поперек в традициях Медеи и что на эту тему говорят магистры Ружи, или кто у вас глашатай народа.

Глава 29. Прикладная социология

Единая Церковь Людей, ЕЦ – духовно-просветительская организация, исповедующая Разум, Любовь и Веру в Светлое Будущее. Доктрина базируется на Священном Бортжурнале Первого Пилота (см. Доктрина Церкви) и Наставлении Уходящего Детям Своим (см. Создатель Ушедший). Единая Вера объединила в себе духовное наследие всех культур и этносов Старой Земли (см. История Единой Церкви; История Религий Колыбели; История Психопрактик).

Важнейшая задача Е.Ц. – духовное развитие и душевное здоровье всех граждан СДИ, а также помощь разумным на пути к Светлому Будущему.

Каждый гражданин СДИ и любой разумный, независимо от расовой принадлежности, может получить в Е.Ц. духовное наставление и любую необходимую психологическую помощь. Строго конфиденциально и строго безвозмездно! Сотрудники Е.Ц. не оказывают платных услуг и не собирают пожертвований! Вся духовно-психологическая помощь оказывается за счет государства!

Если вы желаете стать волонтером в ашраме или внести свой материальный вклад, обращайтесь напрямую к крискину ЕЦ «Ковчегу».

Возглавляет Е.Ц. джедай-ламама, в наст. вр.: Констанс Гагарин. Джедай-ламама также является министром идеологии СДИ. (см. Единая Церковь: Структура)

Все сотрудники Е.Ц. прошли обучение в Теологическом Университете и имеют магистерские дипломы.

Большая Советская Энциклопедия, 1342 г.к.э.

31 ноября, Нью-Васюки

– …или кто у вас глашатай народа.

Стеф пожал плечами, мол, чего объяснять-то, когда это по всей империи так. Церковь не зря зовется Единой.

Единой, да не так чтобы совсем единой. Есть левые, есть правые, есть дзен-логики и прочие интересные течение. Но крови из дяди Констанса больше всех пьют ультраправые утырки во главе с грандмагистром ясноружанского епкома тащ Бариновым. И чучело Адама Гагарина сжигали они же. Ситха с два Джо им это забудет!

– Магистры. И джедай-пастыри, – сказал очевидное вслух Стеф, но так как очевидным это оказалось только для него, добавил специально для диких внешников: – Ну те, которые настоятели Ковчегов.

– В смысле Ковчегов? Это же магистры горкомов, – уточнил Джо. С пастырями тоже была какая-то лажа, но Джо предпочитал задавать вопросы по очереди.

– Магистр горкома – это настоятель центрального городского Ковчега. А еще есть Ковчеги поменьше. В Киеже сорок четыре Ковчега! – в тоне Стефа слышалась гордость.

Джо даже переспрашивать не стал, за каким ситхом столько. Имперской Столице с населением пять миллионов хватает одного, того самого ковчега «Надежда», что привез на Гиперборею первых людей. Да и куда их пихать, сорок четыре Ковчега-то? Самый скромный Ковчег – километр в диаметре, а столичный – все пять, если считать Сады.

Для проведения в массы правильной идеологии есть головид и прочие массмедиа; для медитаций и психологической помощи существуют ашрамы-спорткомплексы. Потому что в здоровом теле здоровый дух, и медитировать удобнее в спортзале: сразу и статические, и динамические медитации, затем бассейн для очищения духа и тела. Ковчег же предназначен для официальных мероприятий и приобщения народа к истории Экспансии. Ну и Сады Ковчега, само собой: и фруктовые, и Ботанические, и Зоологические, и Этнические Сады – для прогулок граждан на свежем воздухе и эстетического наслаждения. Любимое детище Кобы, между прочим.

– И что говорят сорок четыре пастыря? – подбодрила Стефа Крис.

– Много чего. Но в целом, что нельзя идти против традиций, потому что традиции рождены самой людской природой.

– О. Природа. Природу все уважают. И? – снова Крис.

– Если ты уверена, что хочешь это слышать. Знаешь, я не ожидал, что здесь все настолько иначе.

– А как же головидение? Астрал? – уточнила Крис.

Стеф покачал головой:

– Орбитальный ретранслятор ККС контролирует епархиальный комитет Церкви. У нас идут передачи только «Первого» имперского и двенадцати планетарных каналов. Распространение информации о чуждых ценностях и неправедном образе жизни запрещено. За пропаганду греха и разврата высылают с планеты. Еретиков, поносящих веру, подвергают позору на главной площади. Когда они раскаиваются, их тоже высылают на внешние производства, чтобы там они праведным трудом искупили свой грех. Выходить в Астрал через левые айди запрещено, позор и штрафы, да и как выйти, ретранслятор-то один.

@Jo/Kr: Звездец. Просто звездец.

@Kr: Бедняга Стеф. Он точно жил в Советской Демократической?

@Jo: Сомневаюсь. Мне кажется, это какая-то параллельная реальность. Что-то вроде фантастической антиутопии, где наказывают за мыслепреступления.

@Kr: Очень похоже.

– И ваш епком проверяет, не нарушаете ли вы местные законы, которые нарушают законы Империи? – Уже вслух спросила Крис. – Конституция гарантирует гражданам свободу мысли!

– Ты преувеличиваешь, Крис. Законы Империи святы! На законах стоит весь порядок!

Стеф напрягся еще сильнее и набычился, готовый защищаться.

– Ага. Так что там насчет сережек-то? – вклинился Джо, переводя тему в более спокойное русло. – Вот, допустим, подарит тебе Лиса сережку. Что скажет пастырь?

– Ну… – Стеф слегка расслабился, его эмофон почти вернулся в привычное дружелюбно-прохладное состояние. – Что я поддался греховным соблазнам внешнего мира. И что за связь с гулящей девкой мне положена епитимья. Молитвы, общественные работы. Пока я был несовершеннолетним, мог положить под розги. Моего отца отругает, что плохо воспитывал. Велит наказать матушку, потому что не объяснила важность чистоты.

И все это – ровно-ровно, словно вообще не колышет. А в укороченном ли детстве корень проблем с эмоциональной сферой Стефа? Или это выученная защитная реакция, чтобы его не заподозрили в несогласии с пастырями?

– Кому велит, тебе? Я что-то запутался.

На самом деле Джо не то что запутался, а волосы дыбом встали. Розги! Матушку наказать! Космическая эра, твою же кочерыжку! А пастырь сечет розгами людя, который поконнектился без благословения. Звездец.

Можно это развидеть? А лучше пастыря – розгами, публично. Пастырей. Во главе с магистром епкома и дворянами, чтобы лучше думали, кого поддерживают.

@Kr/Jo (презрительно): Шмурдяки. До физических наказаний докатились, идеологи крайтовы!

@Jo (согласно): Звездец.

– Нет, конечно, – почти фыркнул Стеф. – Отцу велит. Только муж имеет право наказывать жену.

– А мужа – только жена? – вслух заинтересовалась Крис.

– Ну ты скажешь. Мужчину может наказать только отец. Либо пастырь. Ну и закон, конечно же. Жена должна слушаться. И вести себя прилично. М-да… – Озерная гладь эмофона снова всколыхнулась, пошла трещинами сомнения. – Вот точно, звучит как-то… Я не понимаю! Почему так? Матушка слушается отца, ходит на медитации с проповедями в Ковчег, носит традиционные платья и счастлива. Она гордится тем, что ее вера крепка, что она принадлежит древнему и славному роду. Если бы она увидела меня сейчас… – Стеф покосился на руку Джо, обнимающую его за плечи.

– То что? – не отставала Крис.

– Прочитала бы мне нотацию об опасности вражеского искушения. И велела бы никогда с Джо не общаться. С вами обоими.

Джо сам покосился на свою руку. Ну, рука. Ну, лежит на плече. В чем искушение-то?

– Обниматься, что ли, грешно?

Стеф поморщился, а потом закрыл лицо ладонями и рассмеялся:

– О боже. Святая наивность!

– Вот что он ржет, а, Крис?

– Я подозреваю, что матушка Стефа усмотрела бы тут нетрадиционные, крайне мерзкие с точки зрения пастырей отношения. Сексуальные.

– О… Как все загадочно. Я-то думал, что мужчины коннектятся другими местами. А оно вот оно как!

Смех Стефа стал похож на всхлипывания, а эмофон заполыхал всеми тонами спектра.

– Эй, дружище. – Джо пихнул Стефа коленкой. – Я не претендую на чужое. Хоть ты мне и нравишься…

– Вот тут бы тебя и повязали, – прекратив смеяться, резко выпрямился Стеф. – Будешь на Ясна Руже, никогда не говори о мужчине «нравится». А также «симпатичен», «люблю», «красивый» и тому подобное. И «у тебя отличная прическа» тоже не говори. И серьги не носи. Вообще лучше не прилетай! О боже мой Ушедший…

– Я все записал. Но ни ситха не понял. Надо говорить «ты мне не нравишься», «ненавижу» и «уйди, противный»? А еще «урод, побрейся налысо»?

– Не издевайся над людем, Джо, – попросила Крис и погладила Стефа по голове. – У него сейчас переоценка ценностей и слом парадигмы.

– Я не издеваюсь. Я хочу понять. На Руже что, любовь и симпатия – табу?

– Похоже на то, – кивнула Крис.

– Да нет, с чего ты взял? – Стеф искренне возмутился. – Табу – неправедная любовь. Противоестественная.

– А. Любить тухлую рыбу – табу. Любить разбивать голову об асфальт – табу. Любить расчленять маленьких детей – табу. Так?

– Так. И любить мужчине мужчину, а женщине женщину – табу. Потому что грех и мерзость.

Джо помотал головой, в которой не укладывался этот бред. Его любовь к Дедуле – грех и мерзость? Любовь Дедули к нему – тоже? И изо всей своей команды ученых психов Дедуле можно любить только психов женского пола, а мужского – нельзя? Вот Ваху, к примеру. Не любить, не звать «братишка», не обнимать и не целовать, когда очередной завиральный эксперимент окончился сокрушительным успехом? Может еще и массаж ему не делать и по матам в спортзале не валять?!

– А как же «возлюби ближнего своего»? – все же спросил Джо.

– Стеф хочет сказать, секс мальчик-мальчик – табу, – с сочувствием пояснила Крис.

– Так это во всей империи табу, – с облегчением подтвердил Стеф. – Потому что неестественно и вообще гадость и оскорбление мужского достоинства. Мы же не извращенцы вроде чайнбриттов.

– Мы-то не извращенцы, да. – Джо вздохнул, припомнив каждую четвертую ружанку в движении «За естественную репродукцию». – Но что-то я не пойму, у вас принято заглядывать соседям в постель?

– Не заглядывать в постель! «Мужчина да не уподобится женщине, а женщина мужчине», – процитировал Стеф.

– В каком смысле не уподобится? – уточнил Джо. – Вроде матрица ХХ отличается от ХУ. Первичные половые признаки, все дела. И захочешь уподобиться, а хвост от кварка тебе. Разве что менять пол хирургически, но это ж полный идиотизм. А в остальном-то? Рук-ног-глаз по паре, мозги одинаковые, права одинаковые. Так что отличия только в гормоналке и в социальных играх.

– Ага. Змейку вот можно нарисовать, – Крис задумчиво провела пальцем по левой скуле Джо, где явно скоро заведется змейка. Не отказывать же любимой девушке в такой малости.

– Во всех смыслах! – упрямо нахмурился Стеф.

– Из чего следует, что если у меня серьга-подвеска и я надел бурнус, – продолжил Джо, – то я уподобился женщине и меня надо побить камнями?

Стеф посмотрел на него удивленно, даже открыл рот, чтобы опровергнуть такое дикое предположение. Но тут же закрыл, отвел взгляд, обхватил себя за локти и закаменел.

– Не прилетай на Ясна Ружу, – глухо сказал он. – Никогда.

– Стеф? – забеспокоился Джо. – Что с тобой, Стеф?

– Мне кажется, что-то случилось… – Крис пересела от Джо к Стефу, тоже обняла его за плечи, прямо поверх руки Джо. – Стеф, что?

– Я не хочу, чтобы это что-то случилось с вами. Поэтому вы, оба, никогда не прилетайте на Ружу. Если вы будете вести себя как всегда, вас действительно побьют.

– Ну, мы и ответить может. Так что это не так-то просто, – усмехнулся Джо.

– Толпой-то? Очень просто. Проще некуда. – Стеф говорил все тише и тише. – Я видел, как оно бывает.

– Что ты видел? – так же тихо спросил Джо.

– Толпу. И что осталось после толпы.

– Неправедную девушку избили? – спросила Крис.

– Нет. Мужчину. Убили. Потому что он был одет в желтую куртку. Как этот, ну… Этот. – Стеф закрыл руками лицо.

Повисло тяжелое молчание. Джо и Крис прижались к нему еще ближе, чтобы он чувствовал тепло и поддержку.

– Что бы там у вас ни происходило, Стеф, ты не один, – сказал Джо. – И ты больше не там.

– Я не понимаю, почему… Как вообще… – Стеф задрожал всем телом. – Вот такое и кажется нормальным? Вдесятером убить людя и радоваться, что сделали правое дело. Они называли это «поучить». Чему может научить смерть?