Текст книги "Не оставляй меня, Малыш!"

Автор книги: Татьяна Бочарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

10

Дождь застиг Асю в тот момент, когда она подходила к автобусной остановке. Он ливанул как-то сразу, без подготовки, не по-осеннему обильно и яростно. Казалось, вот-вот, точно в мае, засверкает молния и грянет гром.

Тротуар мгновенно покрылся глубокими лужами. Утопая в них, к козырьку остановки со всех сторон бежал народ, тщетно стараясь защититься зонтиками от холодных водяных струй.

Ася, хоть и находилась в пяти шагах от спасительного укрытия, успела промокнуть до нитки.

Подкатил автобус. Она с трудом втиснулась в салон, пробралась подальше в глубь, к самому окну и ухватилась за металлический поручень.

Сзади напирали входящие пассажиры. Кто-то больно толкнул Асю в спину, так, что она, покачнувшись, едва удержалась на ногах. При этом ее сумка заехала в бок стоявшей рядом толстой тетке в кожаном пальто с капюшоном.

– Пьяная, что ли? – громко возмутилась та. – Держаться надо, не в такси едешь!

– Простите, – проговорила Ася, поправляя сумку.

– Или слепая! – не унималась толстуха. – Люди ж вокруг, купи себе «Мерседес» и езди!

– Да хватит вам, – неожиданно произнес суховатый благообразный старичок, сидевший перед ними на месте, предоставленном инвалидам и пассажирам с детьми, – что вы, ей-богу, как на базаре. Девушка нечаянно оступилась, посмотрите, сколько народу вошло на остановке.

Тетка с неохотой отвернулась от Аси, продолжая бормотать что-то неразборчивое себе под нос.

Ася улыбнулась старичку:

– Спасибо за поддержку.

– Пожалуйста. Вы, между прочим, совсем мокрая. Долго гуляли под дождем?

– Нет, всего пару минут. Но мне этого хватило.

– Да, поливает будь здоров, – старичок кивнул на стекло, сплошь залитое водяными потоками. – домой придете – сразу полезайте в горячую ванну. Испытанное средство: я всю жизнь геодезистом проработал, вечно на природе, под открытым небом. Намокнешь, намерзнешься, как цуцик, и простуда тут как тут. Только банькой и спасался. Вам ехать-то далеко?

– Порядочно.

– С работы?

Ася кивнула.

Старичок замолчал, сосредоточенно выглядывая что-то в сплошной пелене дождя. Потом снова обернулся к Асе.

– А работу, по всему видать, любите. Я угадал?

– Угадали.

– То-то, – старичок довольно усмехнулся, – личико у вас такое сияющее, даже смотреть приятно. Я вот скоро выйду, через две остановки, так вы садитесь на мое место. Садитесь, не стесняйтесь, а злые пускай постоят, – он покосился в сторону толстухи.

– Спасибо, – в ответ засмеялась Ася.

Бесхитростный комплимент старика отчего-то вдруг доставил ей огромное удовольствие.

Значит, это видно! Видно, какое у нее счастливое, сияющее лицо. Еще бы ему не сиять, если внутри словно тысяча воздушных пузырьков взлетает – так легко и хорошо, что хочется оторваться от земли и парить, раскинув руки, точь-в-точь, как Влюбленная Бабочка в танце.

Как странно, что она совсем не чувствует раскаяния, угрызений совести, страха! Куда-то исчезли тяжесть и сомнения последних недель, будто, решившись отыскать сторожку. Ася тем самым выполнила некое предназначение, положенное ей свыше…

Старичок поднялся и стал пробираться к выходу. На его место тут же грузно плюхнулась толстуха.

«Пусть сидит, – без злости подумала Ася, – пусть всем вокруг будет хорошо. И этой тетке-скандалистке, и худенькой девушке в голубой курточке, то и дело тревожно поглядывающей на часы, и симпатичному веснушчатому парню в наушниках, слегка покачивающемуся в такт музыке, доносящейся из плеера, – всем».

Она прикрыла глаза, стараясь вспомнить лицо Алексея, его манеру смешно, уголком, сводить брови, голос, тихонько зовущий ее по имени.

Никто никогда не называл ее Настей. Только однажды, давным давно, когда Ася была совсем маленькой и занималась в балетном кружке при Доме творчества.

Их преподавательницу звали Мария Владимировна. Это была немолодая суровая женщина лет за сорок, одинокая и бездетная. Она больно тыкала Асю кулаком в спину, заставляя держать осанку и требовала изо всех сил тянуть носок.

Ася ее очень боялась. Едва та подходила, вся сжималась, мышцы у нее деревенели, и она не могла выполнить даже самый легкий элемент.

– Настя! – строго окликала учительница. – Опять спишь! Работай, не расслабляйся.

Ася старалась, но у нее ничего не получалось.

– Ваша Настя способная, но очень рассеянная, – докладывала Мария Владимировна Асиной матери.

– Она у нас вообще-то Ася, – вежливо поправляла та, но балетмейстерша почему-то пропускала эту фразу мимо ушей.

А потом был городской конкурс детских самодеятельных коллективов и Мария Владимировна почему-то поставила Асю в самый первый ряд.

Во время выступления Ася несколько раз поймала на себе пристальный взгляд одного из членов жюри, мрачноватого губастого дядьки в смешных старомодных очках на мясистом носу, и очень испугалась. Она была уверена, что танцует из рук вон плохо и Мария Владимировна никогда больше не пустит ее на сцену, если вообще не выполнит из кружка.

Ее опасения подтвердились. В перерыве преподавательница попросила Асю следовать за ней. Тон ее не предвещал ничего хорошего. Они молча поднялись по лестнице на второй этаж, и там Ася неожиданно увидела губастого. Он стоял посреди широкого фойе и улыбался. Вблизи в нем не было ничего особо страшного, разве только большой, загибающийся книзу нос.

– Вот, – Мария Владимировна подтолкнула ближе, – привела.

Губастый кивнул и присел перед ней на корточки.

– Привет, – весело произнес он и еще больше оттопырил свои выпяченные вперед губы.

– Привет, – шепотом сказала Ася.

– Ты здорово танцуешь. Знаешь. кто я?

Она помотала головой.

– Я преподаю в балетном училище. У меня много учеников, некоторые из них уже взрослые и танцуют в настоящих театрах, а некоторые учат детей, как я. Твоя учительница сказала мне, что ты очень способная, и, знаешь, так оно и есть, я сегодня убедился в этом.

Ася слушала губастого, но понимала его с трудом – ей не так давно исполнилось шесть. Одно было ясно: Мария Владимировна, оказывается, вовсе не сердится на нее, а наоборот, даже похвалила ее этому странному, похожему на Бармалея дядьке.

Губастый легонько щелкнул Асю по носу и встал.

– Пойдешь ко мне заниматься?

Ася вопросительно взглянула на учительницу. Та кивнула. Лицо ее при этом как всегда осталось строгим и сумрачным.

– Соглашайся, Настя, это твой шанс. Я поговорю с ее родителями, – обратилась она к губастому, – надеюсь, они не будут возражать.

На том и расстались. Губастый спустился в зал и сел в жюри, а Ася с бабушкой ушли домой.

Вечером позвонила Мария Владимировна и целый час разговаривала с Асиной матерью.

Губастый дядька оказался одним из маститых хореографов, он набирал подготовительную труппу из шестилеток и настоятельно рекомендовал записать к нему Асю «как подающую определенные надежды». А обратить внимание на девочку его попросила лично Мария Владимировна перед выступлением.

Мать поколебавшись, решила рискнуть. Началась другая жизнь, многочасовые занятия у станка, строгая диета, выступления на лучших концертных площадках, поездки на гастроли.

Прежнюю преподавательницу Ася видела редко: все ее время теперь было распределено по минутам, даже школьные уроки приходилось делать в транспорте. Первые годы Мария Владимировна приходила на концерты, поздравляла Асю, говорила о том, как она выросла, какой у нее стал высокий прыжок. Потом приходить перестала.

Кто-то рассказал, что она уехала за границу, где у нее жила сестра. Больше никто ничего о Марии Владимировне не слышал…

…Сейчас, через многие годы, Ася неожиданно вспомнила свою первую преподавательницу с теплотой и благодарностью. Она мало чему успела научить ее, но заметила главное – несомненные данные юной ученицы. Заметила и развивала, выражая через требовательность и строгость свою любовь и привязанность, которые иначе, будучи от природы человеком сухим и замкнутым, проявить не могла…

Задумавшись, Ася едва не проехала свою остановку. С трудом добравшись до дверей, она выскочила на улицу.

Дождь так и лил, хотя между тучами наметился какой-то просвет и в него проглядывал краешек чистого неба.

Ася раскрыла зонтик и поспешила к дому. Она решила вести себя так, будто ничего не случилось.

В самом деле, ведь не одна она такая: трое из ее семейных подруг имеют любовников и прекрасно существуют, не терзаясь муками совести. Правда, у каждой из них свои мотивы одноклассница Галка часто остается одна, проводив в очередной рейс мужа-дальнобойщика. Вот и встречается втихаря с соседом по лестничном площадке – у того жена актриса, на гастроли ездит.

Другая приятельница, Марина, изменяет мужу в отместку за его бесконечные загулы, так сказать, вышибает клин клином. Трудно сказать, эффективно ли данное средство, однако Маринка потихоньку втянулась в такую жизнь, свыклась с нею и менять ничего не хочет.

Есть еще Оксана, Ксюша, с которой Ася познакомилась в роддоме и с тех пор поддерживает дружеские отношения. Та встречается с мужчинами просто потому, что хочет чувствовать себя по-прежнему привлекательной и желанной для противоположного пола.

Про Кристину, меняющую мужиков, как перчатки, и говорить не приходится…

Ася вышла из лифта и остановилась перед дверью своей квартиры.

Интересно, какой же мотив у нее самой? Или его и нет вовсе, а просто ее угораздило влюбиться? Безоглядно, слепо и практически с первого взгляда. Разве такое бывает?

– Бывает, – тихонько сказала она самой себе и надавила на кнопку звонка.

Ей открыла Нинюся.

– Вот те на! Это что ж такое!

Ася не сразу поняла, что старуха имеет в виду ее вдрызг промокшие чулки и туфли.

– Дождь, Нинюся, – объяснила она, улыбаясь и стягивая обувь, – очень сильный. Зонтик в таких случаях не спасает.

– А почему так поздно? – недовольно проворчала нянька. – Ты обычно в шесть уже дома.

– Задержались. Решали насчет костюмов. – Ася раскрыла зонтик, пристроила его в углу и заглянула в гостиную. – Сергей пришел?

– Нет его, – все так же сурово ответила Нинюся, – звонил, что выезжает минут десять назад.

– Значит, сейчас будет. Давай накрывай на стол.

Нинюся кинула на Асю быстрый пристальный взгляд и удалилась, шаркая ногами по натертому до блеска паркету. Та вздохнула с облегчением.

Старуху она знает как облупленную, знает прекрасно, что если кто-нибудь из семьи задерживается без предупреждения хотя бы на полчаса, Нинюся начинает паниковать, а потом дуется целый вечер.

И все же внутри у Аси возник неприятный холодок.

Отчего она так посмотрела на нее? Неужели что-то заподозрила? Уловила произошедшие в ее лице перемены?

Ася быстро прошла в спальню, села перед трюмо, придирчиво глядя на свое отражение.

Да нет, все как обычно, разве румянец на щеках чуть ярче. Может быть… Ну да, точно, как ей только в голову не пришло! Она же насквозь пропахла табаком, и одежда, и волосы. Цепкое Нинюсино обоняние тут же уловило непривычный запах – у них в семье никто не курил.

Ася воровато высунулась в коридор и, убедившись в том, что он пуст, прошмыгнула в ванную. Слава богу, что она еще не успела пообщаться со Степкой, тот сразу бы ощутил табачный аромат и не только ощутил бы, но и вслух поинтересовался, чем это пахнет от мамы.

– Настасья! – пробасила под дверью Нинюся.

– Что?

– Салат попробуй. Не пойму, соли хватает или нет.

– Потом, Нинюся, я душ хочу принять. Замерзла.

– Ну выйди на минутку, ты ж еще даже воду не включила.

– Нет! – отрезала Ася и с силой крутанула кран. Полилась вода.

Ася опустилась на бортик ванной, обхватила голову руками.

Господи, как теперь жить? Обманщица из нее никакая, в каждом Нинюсином взгляде, во всякой ее фразе отныне она будет чувствовать подвох. А ведь еще не вернулся Сергей!

– Настасья!

Нет, всему есть предел! Никто не смеет вторгаться в ее личную жизнь, даже Нинюся при всем Асином уважении к ней.

Она просто промолчит, не будет отзываться, и все! Главное – выглядеть спокойной и уверенной, тогда никто ничего не заподозрит.

Ася встала под душ, прибавила горячей воды и прислушалась. За дверью было тихо. Она как следует прогрела замерзшее тело, вымыла волосы шампунем, затем накинула халат и вышла.

Сергей еще не приехал. Нинюся и Степка ужинали на кухне. Ася присоединилась к ним.

Салат оказался пересоленным, и ее этот факт очень обрадовал: значит, Нинюся действительно обращалась к ней за помощью, а не собиралась лишний раз принюхиваться к ее одежде.

– Мам, – с полным ртом проговорил Степка, крутясь на стуле, – а чем занята тетя Кристя?

– У нее… важная встреча.

– С кем?

– С… одним человеком.

– А у тебя тоже была встреча? – поинтересовался Степка, аккуратно выкладывая на стол кружочки вареной морковки из жаркого.

Ася почувствовала, как кусок мяса встал ей поперек горла.

– Что ты болтаешь! – Нинюся дернула Степку за рукав. – Я ж тебе сказала, мама задержалась на репетиции. И перестань свинятничать, не то все отцу расскажу!

Точно в ответ на ее слова раздался звонок.

– Папа! – Степку точно ветром сдуло из-за стола. Он вылетел в коридор, прямо в объятия вошедшему Сергею. Тот с ходу протянул ему пакет с мороженым.

– Это для всех, держи, ты уже поужинал, где мама?

– Я здесь, – отозвалась Ася, выглядывая из кухни.

– Ну и погодка! Льет как из ведра. – Сергей аккуратно повесил куртку на плечики. – В машине стекла потеют, еле доехал. Ты-то как, не промокла?

– Как это не промокла, вон туфли стоят – хоть отжимай, – встряла Нинюся. – Степа, сейчас же положи мороженое, ты еще не доел. – Она сделала попытку забрать у малыша пакет, но не тут-то было: Степка ловко увернулся и понесся по коридору в детскую.

Старуха поглядела ему вслед и безнадежно махнула рукой.

– Совсем распустился, озорник. Балуешь ты его, Сережа.

– Ладно тебе, Нинюсь, – Ася обняла ее за плечи, – он почти все съел, а вареную морковку все равно не будет, хоть что хочешь с ним делай.

– Я, между прочим, в детстве тоже терпеть не мог эту морковку, – засмеялся Сергей, – а сейчас – с превеликим удовольствием! И не только ее, но и все, что дадите – есть хочется зверски!

После ужина у Аси неожиданно разболелась голова. Она приняла таблетку, однако это ей не помогло.

– Слушай, – Сергей озабоченно дотронулся до ее лба, – да у тебя жар. Ты горячая, как кипяток.

– Не может быть, – вяло возразила Ася, чувствуя, как ноги и руки становятся ватными и неприятно закладывает уши.

– Может, еще как. Возьми градусник. Или нет, сиди, я сам принесу.

Он принес термометр, сунул его Асе под мышку и вынул ровно через пять минут.

– Ну что я говорил! Тридцать восемь и шесть. Простыла.

«Значит, горячий душ не помог», – сквозь наваливающуюся сонную одурь подумала Ася.

– Тебе нужно лечь. Завтра вызовем врача, пусть выпишет больничный.

– Завтра нам нужно ехать за деньгами для костюмов, – слабо попыталась возразить Ася, – я утром должна Кристе позвонить, мы…

– Ничего ты не должна. – Сергей крепко взял ее под локоть и повел в спальню. – Это может быть и грипп. Как раз начинается эпидемия.

Тело ломило, глаза слипались, горло больно саднило. Ася послушно доплелась до кровати и легла. Тотчас ее затрясло, как в лихорадке.

– Спи. – Сергей укрыл ее одеялом, потушил верхний свет, оставив горсть лишь ночник. – И не вздумай завтра никуда выходить из дому, а то я тебя знаю: таблеток наглотаешься и побежишь в свой ДК.

Она уже дремала. Перед глазами мелькали, смешиваясь, какие-то странные картины. Они напоминали кадры из фильмов, выхваченные разрозненно и наугад.

…Вот она едет в автобусе, и он везет ее незнакомой дорогой, а за окнами почему-то плещется морс. Оно такое настоящее, близкое, теплое, что ей немедленно хочется выскочить из автобуса и нырнуть в ласковые зеленоватые волны. Ася уже готова сделать это, но тут вдруг по пути к морю возникает стена, высокая и совершенно глухая. Ася идет вдоль стены, надеясь обойти ее, но конца все нет и нет. Тогда она хочет перелезть на другую сторону, цепляется руками за гладкую поверхность, ноги ее скользят, пытаясь нащупать хоть какую-нибудь спасительную опору, и срываются.

Ася падает вниз, к подножию стены, и слышит, как совсем близко, всего в нескольких метрах от нес призывно и таинственно шумит море…

Утром ей стало хуже. Температура поднялась выше тридцати девяти, начался выматывающий сухой кашель. Участковый врач грипп не признал, однако прописал лекарство и постельный режим.

Весь день Ася провела в полусне, открывая глаза лишь затем, чтобы выпить таблетки из рук Нинюси, и тут же снова проваливалась в жаркое беспамятство.

Она пришла в себя лишь к вечеру, и первая мысль ее была об Алексее. Часы показывали шесть пятнадцать. Это означало, что он ждал ее уже час и даже больше.

Асю охватил ужас. Получалось, что она обманула его. Что теперь подумает Алексей? Ведь он и так считает Асю почти что призраком, чудесным видением, которое посетило его случайно и вот-вот должно исчезнуть.

Она попробовала подняться с постели, но перед глазами тут же замелькали разноцветные круги. Ясно, что в таком состоянии никуда дальше собственной спальни ей было не уйти, да к тому же как проскочить мимо бдительной Нинюси!

Ася смирилась с тем, что придется ждать до завтра, или в худшем случае до послезавтра. Ей снова захотелось спать. Она свернулась клубком, натянула на себя одеяло и закрыла глаза.

11

Проболеть, однако, Асе пришлось не пару дней, а целую неделю. Температура упорно не желала падать, держась на отметке тридцать восемь с половиной, кашель усилился, к тому же появился насморк и дико болело горло, да так, что Ася с трудом могла глотнуть.

Асе снова вызвали врача. Тот все-таки признал грипп, велел после поправки сдать все анализы и пить витамины.

Она лежала в постели, ослабевшая, беспомощная, красная от жара, глотала горькие пилюли и страстно ждала того дня, когда можно будет наконец выйти на улицу.

Каждый вечер звонила Кристина и сообщала, как идут дела на работе. В фонд она съездила сама и теперь со дня на день ожидала прихода денег. Как раз к Асиному выздоровлению можно было отправляться за тканью.

Обсудив служебные новости, Кристина переходила к личным. Ася терпеливо слушала подробности ее похождений, одновременно в мыслях пытаясь представить, как произойдет их встреча с Алексеем. Ничего конкретного вообразить не удавалось, и к концу разговора она чувствовала себя уставшей и несчастной.

Наконец ей полегчало. Жар прошел, горло больше не болело, остался лишь незначительный кашель и ватная слабость в ногах.

Измерив температуру, Ася демонстративно убрала градусник в аптечку, застелила постель и объявила домашним, что завтра идет на работу. Это тут же вызвало бурю негодования со стороны Сергея и Нинюси.

– Куда? – возмущались они хором. – Ты еле на ногах стоишь. После такого гриппа нужно полмесяца дома сидеть, а то и больше.

Однако Ася была непреклонна. Очень помог звонок Игоря, который интересовался, будут ли к ноябрю готовы сцены из балета и новые костюмы. Ася заверила его, что будут, и непременно.

– Ты видишь? – обратилась она к Сергею, слышавшему ее разговор. – Там аврал: все горит, фестиваль, концерты, а вы меня хотите дома запереть.

– Да иди куда хочешь, – сдался муж, – смотри только, потом могут быть осложнения, это я тебе как врач говорю.

Ася чмокнула его в щеку.

– Как врач занимайся своими пациентами, а я тебе жена.

В понедельник она стояла посреди танцзала, привычно считая вслух «и раз, и два, и три». Дело не ладилось, девчонки двигались вяло и медленно, Диана и Маша то и дело прекращали танцевать и начинали хихикать, но Ася на все махнула рукой. Она ждала конца занятий. Отпустив учениц, Ася позвонила Сергею.

– Привет, – отозвался тот, – как дела?

– Хорошо. Слушай, возникла небольшая проблема.

– Что еще?

– Мне тут всучили три дополнительные группы. Отказаться нельзя – Игорь за это отдает зал в мое полное распоряжение.

– Понял, – недовольно проговорил Сергей, – и когда ты теперь будешь возвращаться?

– В восемь, в полдевятого.

Он присвистнул в трубку.

– Это никуда нс годится. Ты еще толком не поправилась. Что, Кристина не может взять хотя бы пару групп?

– Как? Она же не ведет хореографию, только бальные танцы.

– Да, верно. – Сергей помолчал немного, потом вздохнул: – Что ж, ладно, ничего нс попишешь. Заехать за тобой к восьми?

– Зачем? Ты же устанешь. Я сама.

– Тогда не езжай на автобусе, возьми машину.

– Хорошо. Сереж, у меня к тебе просьба. Ты Нин юсе позвони, объясни ей.

– А самой слабо! – засмеялся Сергей. – Так уж и быть, возьму огонь на себя. Ты смотри, чтобы тебя не продуло там, форточки прикрывай.

– Обязательно. – Ася нажала на отбой и присела на лавочку. Она так устала от этого разговора, от рекордного для нее количества лжи, от своего насквозь фальшивого тоиа, что на какую-то долю секунды готова была отказаться от всех планов и поехать домой. Но только на долю секунды.

В следующее мгновение Ася уже стремительно выходила из зала.

Рынок встретил ее привычным шумом, суетой и толкотней. Она быстрым шагом миновала торговые ряды и, стараясь не оглядываться по сторонам, пошла по знакомой уже тропинке сквозь строительную территорию. Никто больше не окликал ее, не спрашивал, куда она направляется.

Во дворе сторожки рубил дрова молодой смуглый узбек в аккуратно заплатанной фуфайке и тюбетейке на бритой голове. Чуть поодаль от него грелся на солнышке пес. На подошедшую Асю ни тот, ни другой не обратили никакого внимания.

– Здравствуйте, – поздоровалась Ася, – а где сторож?

– Я сторожа. – Узбек разогнулся, посмотрел на нее темными раскосыми глазами и со всего маху опустил топор на полено.

– Как вы? – Внутри у Аси все заныло от предчувствия близкой беды. – Ведь был же другой, Алексей.

– Хозяина его уволил. Много водка пил и дрался. – Парень перестал рубить и обернулся к псу: – Верно говорю, а, Бабай?

Дворняга в ответ широко зевнула, обнажая длинные желтые клыки и розовый, влажный язык.

– Его зовут Пестрый, – упавшим голосом проговорила Ася.

– По-вашему Пестрый, по-нашему Бабай, – равнодушно произнес узбек и почесал спину.

– А где его можно найти, ну… бывшего сторожа? У кого-нибудь есть адрес?

– Нету адреса. – Парень снова нацелился топором в поленницу. – Иди, девушка, мешаешь paботать. Я здесь человек новый, никого не знаю.

– А хозяин рынка? – в отчаянии спросила Ася. – Если к нему пойти?

– Хозяина шибка зла. Не будет разговаривать, – убежденно сказал узбек. Смерил Асю взглядом, снова почесался и добавил: – К строителям иди, может, они скажут 1ам. Он махнул рукой туда, откуда она пришла.

У oгромной кучи новеньких занозистых досок курили двое мужиков. Один из них, помоложе, высокий, с рябым и курносым лицом, приветливо улыбнулся Асе.

– Здорово. Ищите кого?

– Ищу, – со вздохом пpoговорила Ася.

– Ваньку? – Рябой хитро прищурился.

– Нет, Алексея. Сторожа.

– Тю-ю, – с усмешкой протянул второй строитель, постарше, тощий парень в шапочке, надвинутой на самые брови, и метнул зa доски окурок.

– Вышибли его, – объяснил рябой, – буянил сильно, чуть что не по нему, сразу в морду дать норовит. Мугутдин решил, себе дороже связываться.

– Мугутдин – это хозяин?

– Ага, – Рябой взъерошил пятерней короткий светлый ежик на голове, – Вообще-то он прав, с Лехой связываться стремно – как переберет лишку, так бешеный становится. Чему удивляться, Афган человек вынес, нервы ни к черту.

– Да ну его, – неприязненно поморщился тощий, ещё ниже надвигая шапочку, – с Умидом куда спокойнее. Твоя моя уважает, и дело с концом.

– А вам-то он зачем? – вдруг заинтересовался рябой. – Товар какой обещали ему или… – Он, недоговорив, глянул на Асю с веселым любопытством.

– Он мне деньги должен, – сухо сказала та.

– Ха! Отдаст он ваши деньги! – ухмыльнулся тощий. – У него бабок шаром покати, Мугутдин с него вычел за моральный ущерб – он ему зуб вышиб.

– Все равно, – Ася поглядела на тощего с неприязнью, уж больно тот радовался чужим неприятностям, – скажите, где его можно найти?

Рябой пожал плечами.

– Без понятия. На рынке его нет, это верняк. Если только домой к нему идти.

– Я пойду, – с готовностью отозвалась Ася, – вы адрес знаете?

– Откуда? – заржал рябой. – Я к нему в гости не хаживал. Так, выпивали вместе, а чтобы домой… Он выразительно помахал рукой.

Ася молча кивнула и побрела в сторону тропинки.

– Девушка, эй! – окликнули сзади.

Она обернулась.

– Много денег-то он задолжал?

– Много, – дрожащим голосом проговорила Ася, стараясь сдержать слезы.

Рябой сделал несколько шагов по направлению к ней.

– Сдастся мне, не в деньгах дело, – он добродушно усмехнулся, – вы вот что, идите к рядам, отыщите там Морковку.

– Кого?!

– Морковку, ну кличка у нее такая. А зовут, кажется, Лизка. Шалава это местная. Она должна знать, путалась с ним.

– Спасибо. – Ася посмотрела на парня с благодарностью.

– Не за что. Только… – рябой помялся, переступив с ноги на ногу, – охота вам! Попадете под горячую руку, натерпитесь – Леха, он же за себя не отвечает.

– Спасибо, – тверже повторила Ася и пошла от рябого не оглядываясь.

Торговцы уже свертывали свой товар – время приближалось к половине шестого. Пока Ася раздумывала, у кого лучше спросить про Морковку, она почти нос к носу столкнулась с той самой румяной хохлушкой, у которой они с Кристиной смотрели ткань. В руке у нее была огромная полосатая сумка, с какой ходят челноки.

– Женщина, дайте пройти! – Продавщица вытерла ладонью взмокшее лицо и кинула на Асю равнодушный взгляд.

– Вы меня не узнаете? – спросила та, отходя в сторону.

Девушка удивленно наморщила лобик и тут же подобрела.

– Так то вы! – радушно проговорила она, ставя сумку на землю. – А мы с Клавкой ждем, ждем, хозяин партию для вас отложил, и никого нема. Куда вы запропали?

– Денег ждем. Деньги будут на днях, тогда и придем.

– Ну давайте получайте свои гроши, а то нам долго держать товар невыгодно. – Хохлушка пошевелила затекшими пальцами и подняла сумку.

– Девушка, – окликнула ее Ася, – вы часом не в курсе, где можно найти некую Лизу? У нее еще кличка такая странная…

– Морковка! – Продавщица весело улыбнулась. – Знаем такую, как же. На шо вам она?

– Нужна. По одному делу.

– У Лизки всех дел только ноги раздвигать, – насмешливо заметила хохлушка. – Ляд ее знает, где она сейчас. Скорее всего, у Ерофеича сидит.

– А кто такой Ерофеич? – Асе показалось, что это никогда не кончится и она так и будет ходить от одного к другому, тщетно пытаясь напасть на след Алексея.

– Та он охранник наш, мент, одним словом. У входа будка, не видали разве?

– Видала. – Ася вздохнула.

– Так приходите, – пригласила румяная, – товар хороший, не пожалеете.

– Придем.

Внутренне приготовившись к очередной неудаче, Ася дошла до рыночных ворот и тут же увидела Морковку. Ошибиться было невозможно: на приступочке возле будки сидела худая, как бездомная кошка, девица с шикарной огненно-рыжей шевелюрой. Правый глаз у девицы был подбит, губы ярко размалеваны. Несмотря на это, личико Морковки выглядело весьма смазливым. В руках она держала наполовину порожнюю бутылку из-под водки.

В окне будки торчал пожилой мужик в камуфляже, с роскошными седыми усами. Между девушкой и охранником шел оживленный спор.

– А я говорю, это Санек был! – настаивал усатый.

– Шиш тебе, Санек, это Раззявый, чтоб ему ошпариться!

– Да ни при чем тут Раззявый, я же сам видел! Санек тебе фонарь поставил, и баста. Это ты обозналась с пьяных глаз.

– Не могла я обознаться! – Девица резко дернула рукой и выронила бутылку. Та разлетелась на осколки. – Эхма, вот непруха! – огорчилась рыжая и неприязненно глянула на Асю. – Ну чего уставилась? Проходи куда шла.

– Я вообще-то к вам. – Ася подошла поближе.

– Ко мне? – Морковка вылупила и без того огромные зеленые глаза. – А ты кто?

– Мне сказали, вы знаете, где живет бывший сторож.

– О! – визгливо захохотала девица. – Слышь, Ерофеич, Капитаном интересуются. Да ты кто такая будешь, подруга? – Она поднялась на ноги и тут же, пошатнувшись, плюхнулась обратно.

– Смотри, Лизавета, второй глаз не зашиби, – усмехнулся усатый.

– Нет, ты мне скажи, откуда ты взялась? – не унималась Морковка. – Он где тебя подцепил? На по-ди-у-ме? – Она снова встала, придерживаясь рукой за стену будки. – Нич-чего краля, высший сорт. – Ее оценивающий взгляд скользнул по Асе сверху донизу.

– Точно, – язвительно поддел охранник, – не тебе чета.

– Заткнись, – коротко бросила ему девица и сделала нетвердый шаг навстречу Асе. – Значит, Лешка тебе нужен, говоришь? Да на, подавись! – Она вдруг снова пронзительно захохотала: – Век бы его не видеть, паразита, все кишки вымотал!! Ну, записывай!

– Я запомню, – тихо сказала Ася.

– Анадырская, дом одиннадцать, квартира тридцать три. Найдешь – привет передавай. – Морковка, качаясь, вернулась на свое место и села, закинув ногу на ногу. Приступ внезапной агрессивности прошел, она как-то вся сникла, стала спокойной и какой-то печальной. – Скажи, что я на него зла не держу, он мужик классный, память вот только короткая – как ушел с рынка, так ни слуху ни духу. Забыл меня, несчастную-ю… – Рыжая сложила губы трубочкой, собираясь зареветь.

– Ну ты, несчастная, а кто мне бутылку откупать будет? – вдруг грубо прохрипел охранник.

– Куда ж я де-енусь, – захлюпала девица. – Вот так всегда, – пожаловалась она Асе, – все мужики одинаковы, козлы-ы… – Дальше се речь перешла в нечленораздельное бормотание.

Усатый с любопытством глядел на Асю из окна. Она вытащила из сумочки кошелек, достала сторублевку и сунула ему в руку.

– Держите, это за нее.

Мужик удивленно крякнул, однако деньги взял.

– Где находится Анадырская?

– Да тут, рядом. Шоссе перейдете и налево. Идти минут десять.

– Спасибо. – Ася осторожно обошла размазывающую пьяные слезы девицу и вышла за ворота.