Текст книги "Арабская сказка (СИ)"
Автор книги: Татьяна Белая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
Тюмень встретила Елизавету снегопадом. Конец апреля, а весной и не пахло. Ожидая багаж, Лиза смотрела в окно. Голые ветви деревьев и сугробы наводили тоску. После благоухающего, цветущего пышной зеленью Маската, картинка казалась нереальной. Как будто она видела это впервые. А где-то там пальмы, море, бассейн с лазурной водой, аккуратные белые домики и шейх Самир в дидшахе, ихраме с рукотворным игалем на голове. Душа рвалась назад. Но мосты были сожжены. Сказка закончилась. Надо было возвращаться в реальность. Получив чемодан, вышла в зал ожидания и сразу попала в объятия Антона.
– Привет, лягушка-путешественница, – чмокнул он жену в щечку. – Мы с Валеркой тебя на машине встречаем. Как отдохнулось?
– Привет, Тошка. Устала в дороге очень. Считай, ночь не спала, – вяло ответила она, стараясь не смотреть мужу в глаза. – Ты же на вахте должен быть. Я бы и на такси до дому доехала.
– Мне как теща сказала, когда ты прилетаешь, сразу подменился ради приезда супруги, – весело сообщил тот. – Зато теперь целый месяц дома. За тобой ухаживать буду. Я твои любимые голубцы сегодня приготовил. Правда, здорово, что поменять смены удалось?
– Конечно. Я очень рада, – устало ответила она.
Вышли на привокзальную площадь. За рулем девятки Жигулей сидел счастливый обладатель этого чудо техники, Валера. Лучший друг супруга.
По дороге Антон расспрашивал её о впечатлениях, о семье Марии, о погоде в султанате. Лиза отвечала автоматически. Пыталась улыбнуться. Но получалось не очень. Вот и родной дом. Старая кирпичная пятиэтажка. Обшарпанный подъезд, окурки на окне, надписи на стенках. Однокомнатная хрущеба вообще показалась Лизе конурой. Хотя чувствовалось, что Тошка постарался. Ни пылинки, ни соринки. Плита сияла чистотой. Вкусно пахло голубцами.
И вдобавок ко всему, не успели они войти в квартиру, как нарисовалась свекровь. Она жила в соседнем доме и увидела их приезд в окно. Тут уж надо было превозмочь себя и пытаться изобразить искреннюю радость встречи. Уселись на кухне за стол.
Невестка, по её просьбе, стала показывать Нине Ивановне фотографии. Снимки с ней Самира она заранее отложила подальше. Но на одном он был сфотографирован в пабе вместе с семьей Петерсенов. Томас в тот день попросил сделать это официантку. Свекровь сразу заинтересовалась экзотичным арабом.
– А это что за красавец?
– Это друг Томаса, – стараясь казаться равнодушной, ответила Лиза. – Он, кстати, арабский шейх, – почему-то не удержалась от уточнения женщина.
– Ну-ка, ну-ка, как шейхи выглядят? – взял в руки снимок Антон. – А что, правда, видный мужик. Глазастый.
– У Самира три жены и семеро детей, – насмешливо сказала Лиза.
– Ух, ты, – аж присвистнул тот. – Плодовитый араб. Вообще-то, раз три жены, вот и нарожали. Как они так живут? – удивленно пожал он плечами. – Вообще-то им даже четыре жены можно иметь. Ещё одно место вакантно. Он случайно тебя четвертой к себе в гарем не звал? – шутливо поинтересовался Антон.
У Елизаветы екнуло сердце. Она почувствовала, что её бросило в жар. Щеки запылали. Пришлось объяснить это переутомлением в дороге.
– Шейхи только на арабках женятся, – как можно спокойнее ответила она. – Иноверок в жены не берут.
– Ой, а мальчишка-то какой славный у Маши, – восхищенно прямо пропела свекровь. – Чудо, не мальчик. Я уж, наверное, никогда внуков не дождусь, – обиженно поджала она губы.
– Правильно, мама, – поддакнул ей Антон.
– Дождетесь, Нина Ивановна, – улыбнулась невестка. – Обязательно дождетесь. А Джеки действительно славный пацанчик. Умница. Так интересно на русском языке рассуждает. Очень развитый мальчик.
– Ну, так планируйте уже ребенка, – завела старую песню свекровь. – Пора. Образование получили. Работа есть. Чего ждать-то? Годы идут.
– Что его планировать, – рассмеялся Антон, обнимая супругу. – Его делать надо. Правильно я говорю? – подмигнул он Лизе. – Вот сегодня и начнем.
– Тошка, – укоризненно посмотрела на него жена, – при маме такое говорить. – Постеснялся бы. Может, позволишь мне хоть ванну принять с дороги и отдохнуть?
– Ванна, святое дело, – согласился тот. – Иди, я тут все уберу.
Елизавета отправилась в ванную комнату. Мать с сыном остались одни.
– Антон, – вкрадчиво спросила Нина Ивановна, – может, у вас не получается? Может, к врачу надо сходить? Сколько уж лет женаты.
– Да, чего не получается? – раздраженно ответил сын. – Лиза таблетки противозачаточные глотает.
– Какие таблетки? Ну-ка, покажи.
– Да, вот, – Антон открыл шкафчик, достал небольшую белую баночку и подал матери.
– Господи, травится всякой химией, – возмутилась женщина. – Ты-то куда смотришь? Выбрось их к чертовой бабушке.
– Истину глаголешь, мам, – согласился Антон. Высыпал таблетки себе в ладонь и вышел. – Все, – сообщил он, вернувшись, – я их в унитаз бросил и смыл.
– Вот, и правильно, – удовлетворенно кивнула та. – Ладно, пошла я. Удачи, сынок.
Когда Лиза вышла из ванной, свекрови уже не было. Антон подошел к жене и нежно обнял её.
– Лизок, я соскучился, – прошептал он, целуя в щечку. – Пойдем, я уже и диван расстелил.
– Иди, я сейчас, – ответила она, направляясь на кухню. – Соку выпью после баньки.
Воровато оглядываясь, она открыла шкафчик. Баночки с таблетками на месте не было. Пошарила рукой. Пусто. Спрашивать у мужа не решилась. На ватных ногах, обреченно зашла в комнату, где супруг ждал её в постели.
* * *
Когда почти через месяц Антон улетел на вахту, Елизавета уже знала, что беременна. Для убедительности купила тест. Две полосочки не оставляли никакого сомнения. Но, от кого? Это было известно только Богу.
Бедная женщина ни с кем не могла поделиться своими сомнениями. Поэтому, когда ей позвонила из Омана Мария, Лиза разрыдалась. Рассказала, что муж поставил её в безвыходное положение. Неусыпно следил, чтобы жена вновь не купила злополучные таблетки. Маша сообщила, что обратно в Маскат они летели вместе с Самиром. Тот был мрачнее тучи. Почти не разговаривал. Сидел, уставившись в одну точку. Через пару дней заходил к ней, интересовался, как Лиза добралась? Все ли у неё в порядке? Больше Самира она не видела.
Известие о том, что у них, наконец, будет ребенок, привело Антона в восторг. Он трясся над Лизой, как над хрустальной вазой. Уезжая на вахту, затаривал холодильник до отказа. Чтобы, не дай Бог, жена не надорвалась, таская тяжелые сумки. Поручил своему лучшему другу, Валере, звонить супруге и узнавать, что ей надо. Может, картошки купить или ещё чего.
А Елизавета вся измучилась в сомнениях. Иногда просыпалась в холодной поту. Видела сон, что родила темнокожего ребенка. В Омане насмотрелась на арабчат. И явно представляла кареглазого, курчавого мальчика. Она стала раздражительной. Но Антон все списывал на капризы беременной женщины. Стойко терпел.
Однажды летом, когда она вернулась из женской консультации, муж с таинственным видом пригласил её на кухню.
– Смотри, что я достал, – радостно сказал он, указывая на глубокую тарелку. Это манго. Ты же говорила, что любишь его. Тебе витамины надо есть. Я даже пробовать не буду.
– Спасибо, Тошка, – улыбнулась Лиза. – Ты самый лучший муж на свете.
Антон вскоре ушел куда-то по делам. Лиза сидела на кухне и смотрела на плоды заморского фрукта. Воспоминания нахлынули стеной. Она решила попробовать разрезать манго так, как делала это Синду. Получилось не очень ловко, но, похоже. Усевшись в комнате перед телевизором, женщина откусила кусочек. И в тот же момент наяву ощутила вкус губ Самира. Самых красивых и вкусных в мире губ своего любимого. Сладкий сок стекал с подбородка и смешивался с солеными слезами, лившимися из глаз. Елизавета плакала и ела этого невольного свидетеля её греха. Вкус манго с той поры стал для неё вкусом любви. Вкусом страсти и безумия.
Время шло. Животик рос. Малыш вел себя очень активно. Пинался и дрыгался. А в октябре месяце случилось то, что потрясло мир. Танки в Москве. Обстрел Белого дома. Сумятица в стране. Глядя на экран телевизора, Лиза вспоминала предсказания Самира: «Похуже ГКЧП заварушка будет».
Кольцо с бриллиантами и фотографии любимого она действительно хранила в ячейке банка. Иногда приходила туда. Грела колечко в своей ладони, целовала снимки с Самиром и молилась. Молилась, чтобы Господь смилостливился над ней и её верным Антоном. Послал им дитя не от арабского шейха. Что будет в этом случае с ней, Лиза не думала. Но, Тошка этого не переживет, – понимала женщина.
Антон задаривал жену цветами. Зимой в Тюмени они были очень дорогими. Терпеливо переносил все её истерики и капризы. Ждал ребенка, как манны небесной.
Он садился напротив неё, улыбался, целовал животик и всячески успокаивал жену. Симпатичный, сероглазый, светловолосый русский парень. Лиза не уставала удивляться его терпению. Раскаяние терзало её душу. И несколько раз была уже на грани того, чтобы рассказать супругу о подлой измене. Но, Антон этого не заслужил. Самый преданный, самый родной мужчина в мире. "Самир, наверное, давно успокоился в объятиях своих жен", – думала она. А для Тошки она была единственной и неповторимой.
Чем ближе к родам, тем нервознее становилась Лиза. Она боялась. Безумно боялась и самих родов, и того кого родит. Старшая сестра Антона работала заведующей родильным отделением в клинике. Наталья пыталась успокоить невестку. Уверяла, что беременность у нее проходит нормально. Никаких осложнений не должно быть. Лиза слушала её слова и внутренне усмехалась. Пояснить, чего она боится более всего, женщина не могла. В ночь на Старый новый год 1994 года у Лизы начались схватки.
Антон буквально вытащил сестру из-за праздничного стола и велел срочно ехать в клинику, потому, что жена рожает. Он рвался быть с супругой, но в те времена присутствие мужа при родах в России, во всяком случае, было исключено.
– Да, иди ты уже, иди, – строго сказала ему Наташа. – Все у твоей Лизаветы будет нормально.
– Цветок Лизе передай, – попросил он, вручая желтенький ей в руки. – Скажи, что я здесь ночевать буду. Пусть не волнуется.
Утром Елизавета Соколова родила девочку. Роды прошли без осложнений.
Глава 12
Утром молодой мамочке впервые принесли малышку на кормление. Елизавета смотрела на свою девочку и благодарила Бога. «Проиграл твой Аллах в схватке с Иисусом, – думала Лиза, мысленно обращаясь к Самиру. – Русую доченьку мне послал. Антоново семя». Впервые, за много месяцев женщина вздохнула спокойно. Всевышний на небе услышал её молитвы. А, когда новорожденная открыла глазки, Лиза даже рассмеялась. Небесная голубизна их окончательно успокоила маму.
Материнское чувство захлестнуло её. Она растворилась в своей доченьке. Говорят, что родительской любви много не бывает. Видимо, это не так. Антон ни в чем не мог возразить своей дочери. Бабушки и дедушки молились белокурого Ангела. И Катенька очень хорошо эту любовь использовала. Внучка очень быстро поняла, ревом и топаньем ножками у них можно выпросить все, что угодно. Взрослые наивно полагали, девочка подрастет и поумнеет. Но, чем старше Катя становилась, тем больше были её запросы.
Когда доченьке исполнилось три годика, семья уехала в Новый Уренгой. Антону надо было расти на службе. А для этого вахтовый метод не подходил. Да и Лизе надоело дожидаться супруга месяцами.
Пожалуй, это оказался самый счастливый период их жизни. Все-таки, люди на Севере совсем другого склада. Добрее и мягче. Несмотря на суровый климат. Вначале Катенька ходила в садик. Затем, пошла в школу. Жили они в благоустроенном доме. Елизавета тоже трудилась в системе Газпрома. Денег зарабатывали достаточно. Имели возможность не только помогать родителям, но и поездить по заграничным курортам.
Несколько раз отдыхали вместе с семьей Марии в Дубае. Но вот съездить в Оман, Лиза не решалась, хотя, Петерсоны их не раз приглашали. Маскат стал для неё табу. Женщина не хотела увидеть до боли знакомые места. Безумно боялась ненароком повстречаться с Самиром.
Маша говорила, что как-то столкнулась с арабом в том же пабе. У неё с собой оказалась фотография семьи Соколовых с маленькой дочкой. Самир долго рассматривал снимок и просил её передать свой белокурой русалке пожелание счастья. О себе ничего не сказал и больше подруга его за все годы ни разу не видела. Лиза всеми силами гнала воспоминания о своем шейхе из памяти. И, думала, что это ей удалось.
Лишь однажды, во время встречи Нового года, когда вся семья сидела за праздничным столом, по телевизору показали выступление группы «Фристайл» с песней «Ах, какая женщина», у Елизаветы случилась истерика. Никто ничего не мог понять. Но, с годами, и этот случай забылся.
А, когда Катеньке исполнилось двенадцать лет, Антона перевели на работу в областной центр. Он стал вначале ведущим специалистом, а потом и генеральным директором тюменского Газпрома. Училась Катя почти на «отлично», но характер с каждым годом становился все неуправляемей. Мучились с ней не только родители, но и учителя. Упрямая, взбалмошная красавица не раз показывала свой нрав. Кроме того, девушка была очень скрытная. Иногда, глядя на дочь, во время очередного выяснения отношений, Елизавета удивлялась, что девушка сжимает губы, ну, совсем, как Самир. Да, и форма её губок очень напоминала женщине рот любимого. Она даже тихонько крестилась. Видимо, несмотря на прошедшие годы, образ шейха не выходил у неё из головы.
К пятнадцати годам, Лиза поняла, что совершенно не владеет чувствами и эмоциями дочери. «Я взрослая, и буду делать, что хочу», – безапелляционно заявила та. В то время Катя начала встречаться с каким-то парнем. Родителям ничего не рассказывала. А однажды, внимательно взглянув на дочь, Лиза поняла, что та беременна. Шок был полный. Антон рвался убивать отца ребенка. Лиза глотала капли. Катерина молчала, как партизан.
Выяснить, кто он не составило большого труда. Когда родители девушки явились к молодому человеку домой, мать «жениха» встала в позу и заявила, что её сынок на распутной девке ни за что не женится. Увы, отец ухажера оказался мэром города. Замечание Антона, что её сын пойдет в тюрьму за совращение несовершеннолетней, привело даму в чувство. Брак был оформлен моментально. Жили молодые в квартире Лизы и Антона. Сергей оказался совершенно беспутным. Днями пролеживал в постели. Пропускал занятия в институте. Ночи, частенько проводил в кругу друзей и случайных подружек в ночном клубе. Беременная жена отчаянно рыдала в подушку, но не теряла надежды, что с появлением ребенка, муж изменится.
Вскоре выяснилось, что Катя ждет двойню, Антон поставил условие – переводиться зятю на заочное обучение и идти работать. Оры и возмущенные крики сватьи отец пережил. Антон Соколов сам сделал свою карьеру и не выносил бездельников. Никак не мог понять, за что его дочь влюбилась в этого Сергея. Катин папа был истинным трудоголиком. И не представлял иного.
Роды у Кати, конечно же, начались ночью. Родители, а не муж, отвезли её в клинику, но Наталья, сестра Антона, заявила, что схватки ещё очень слабые. И велела идти домой. Лиза с Антоном сидели перед телефоном всю ночь. Сергей спал мертвым сном. Ему, казалось, было все равно. Утром звонок от Наташи.
– Родила твоя, – зло сообщила женщина Лизе. – Но, она же, сучка, кормить их не хочет.
– Почему? – изумленно спросила мать.
– Приезжай сама и разбирайся, – сухо ответила та.
Напуганная её словами и жестким тоном, Лиза рванулась в роддом. Антон за ней. Наталья встретила их презрительным взглядом.
– Быстро переодевайтесь и пошли за мной, – холодно приказала врачиха. – Я за вашу гулящую дочь не отвечаю, – резко сказала она и открыла дверь палаты.
Зашли в одноместную палату, где Катя лежала, как роженица-малолетка. Елизавета глянула, и почувствовала, что пол уходит из-под ног. В красивых прозрачных кроватках лежали два шоколадных младенца.
– Не знаю, где она их нагуляла. Кормить не хочет. Не мои дети, говорит. А в этот день вообще никто больше не рожал. Сережка еще даже не звонил, – сообщила Наташа.
И только тогда Лиза поняла. Катя – дочь Самира. Она родила ему внуков. Судьбы била наотмашь.
Что переживала в этот момент Елизавета, описать было невозможно. Она виновата во всем. Как признаться? Что говорить?
Антон пытался успокоить супругу. «Ну, поднимем мы этих пацанов. Что теперь делать? Катькины же. Вырастили мы с тобой такую стерву. Нагуляла где-то. Лиза, не переживай».
Всю ночь жена пролежала молча, отвернувшись к стене. Это был её грех. Женщина не могла подставлять свою любимую доченьку под удар. Утром она встала и направилась, прежде всего, в банк. Забрала из ячейки фотографии Самира. Глядя на снимки, глотала слезы. «Мечтал о сыне, а получил сразу двух внучат. Не у всякой сказки бывает счастливый конец, – тихо шептала она. – Где ты сейчас, любовь моя? Неужели твой Аллах не пошлет тебе никакого знака?»
Когда на следующий день, Елизавета вошла в палату дочери, та спала. От медсестры она узнала, что вчера, после посещения супруга, Катерина впала в жуткую истерику. Пришлось делать успокоительный укол. Мать сидела у кровати дочери, нервно перебирала в руках снимки Самира и пыталась подобрать слова для рокового признания. Наконец, девушка открыла глаза.
– Мама, – услышала Лиза тихий голос Кати, – Сергей вчера приходил и орал на всю больницу, что я проститутка. Мамочка, спаси меня. Я не понимаю, почему у меня такие дети. Я жить не хочу.
– Доченька, – взяла её за руку Лиза, – нет твоей вины ни в чем. Я должна тебе все объяснить. И мужу твоему все расскажу. Всем все расскажу. Только выслушай меня спокойно.
Она замолчала. Немного подумала и дала Кате в руки фото Самира. Девушка недоуменно рассматривала их и ничего не понимала.
– Это твой настоящий отец, Катенька, – севшим голосом продолжила мать. – Пока ты не родила, я и сама об этом не догадывалась. В тот год я отдыхала в Омане у тети Маши. Там с Самиром познакомилась и влюбилась в него без памяти. Ты родилась белокурой, а гены араба перешли к твоим детям. Мы сделаем генетическую экспертизу и докажем, что мальчики дети Сергея. Может, не сразу, но должен он сменить гнев на милость.
Ошеломленная признанием матери, Катя смотрела на неё распахнутыми голубыми глазищами, и, казалось, не понимала услышанного. Когда, наконец, до неё дошел смысл, она резко, брезгливо откинула от себя фотографии и закричала:
– Ты, ты, – она не могла подобрать слов. – Кто всю жизнь учил меня беречь честь смолоду? А сама? – девушка схватила первую попавшуюся фотографию Самира и стала рвать снимок на мелкие клочки. – Ненавижу тебя! Не нужен мне такой отец! И дети не нужны.
У неё вновь началась истерика. Пришедший врач выпроводил мать из палаты. Едва передвигая ногами, Елизавета вышла на улицу. Там шел проливной дождь. Вскоре разразилась гроза. На небе с грохотом сверкали молнии. У женщины не было с собой зонта. Но, она, казалось, не замечала этого. Мокрое платье прилипло к телу. По лицу катились горькие слезы. О том, что творилось в душе женщины, знала только она. Предстоял трудный разговор с мужем. И не только с ним.
Придя домой, Лиза переоделась и встала под теплый душ. Затем, закутавшись в большое полотенце, женщина стала звонить Сергею и его родителям. Она решила собрать всех сразу. Дважды рассказывать историю своего падения было невыносимо. Со своими мамой и папой она намеревалась поговорить отдельно. Елизавета прекрасно понимала, что останется в одиночестве.
Трудное признание женщины все присутствующие выслушали вначале, молча. Первой нарушила молчание мать Сергея:
– Я тебе не верю, – глянула она на Лизу ненавистным взглядом. – Ты пытаешься выгородить свою распутную дочь. – Юрий, – обратилась к супругу, – мы уходим. Нечего нам здесь делать, – мужчина безропотно поднялся, и они направились к двери. – А ты чего расселся? – закричала мать на Сергея. – Быстро домой.
Елизавета с Антоном даже не пытались их остановить. Супруг был белее стены и молчал, опустив глаза. Затем, медленно подошел к шкафу и стал собирать вещи. Он хмурился, видимо, соображал, как все случившееся объяснить своим родным. Мужчина не задал жене ни одного вопроса. Ушел тихо, даже дверью не хлопнул. Убитая горем женщина осталась в доме одна. Плакать не было сил. Надо было что-то решать. Примерно через час, она встала, оделась и отправилась к своим родителям. Разговор предстоял не из легких.
На третий день позвонила Наташа и сообщила, что Катерина убежала из больницы. Отказ от детей она не подписала, просто ушла и все. Антон молчал, даже ни разу не позвонил. Из вещей взял с собой только самое необходимое. Лиза поняла, что растить кареглазых внуков придется ей самой. Мальчишки походили на Самира удивительно. Клоны один в один. Благодаря своим связям, бабушка смогла быстро оформить декретный отпуск и опеку над младенцами. Какой дом малютки? Это были её дети.
Екатерина появилась дома через неделю. Ни на какие вопросы не отвечала. К детям не только не подходила, даже не смотрела в их сторону. Молока у неё не было. Стала часто пропадать из дому на день или два. Ни на какие слова матери не реагировала.
