Текст книги "Пустите детей"
Автор книги: Татьяна Апраксина
Соавторы: Анна Оуэн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)
Алваро
– Поскольку я не сомневаюсь, что вы подготовились к занятию... – Алваро прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку, но преподаватель только притворяется близоруким, – я не говорю о Васкесе, конечно, то я считаю проверку бессмысленной тратой времени. Предлагаю устроить диспут в свободной форме. Тема – «Террор как метод воздействия».
Юноша, сидящий в среднем ряду, тихо хмыкает. Кажется, лохматый очкарик решил его укусить; хотя в "террариуме" ни за что нельзя ручаться. Может быть, диспут был давно запланирован. Может быть, преподаватель придумал его только сейчас. Или тему.
Стиль обучения в школе Алваро мог бы вслух – вежливо – назвать эклектичным; про себя он именовал его "форум психлечебницы". Программа если и была, то следов ее присутствия заметить не удалось. Расписание занятий объявлялось только на три дня вперед. Ни принципа выбора дисциплин, ни хотя бы направления обучения Васкес так и не уловил. Языки – обязательный краткий курс основных языков Мирового Союза, "разговорник туриста"" углубленное – для желающих. Социология, философия, политология, экономика, даже делопроизводство и бухучет – понятно, сеньор Сфорца якобы готовит управленцев. Биология, химия – еще проще понять. История в объемах для специалистов – уже не очень; зачем, ее же все в школе учили. Но чисто военные дисциплины – и тут же агрономия? "Самооборона", больше похожая на продвинутые курсы для наемников – и тут же астрономия?
Алваро все это нравилось, даже несмотря на то, что он отставал от своей группы по части предметов, даже несмотря на то, что к вечеру от впитанной информации болела голова, а готовиться приходилось до полуночи. Потом комнаты попросту обесточивали, дабы никто не нарушал режим. В некотором роде ему повезло; он попал в сказку, о которой раньше и мечтать не мог. Но "террариум" был окружен надежным забором, а сказки за колючей проволокой быстро начинают казаться очень мрачными.
А ведь год назад завидовал бы смертной завистью, ненавидел бы ровесников, которым повезло – сытым, выхоленным, уже набравшимся корпорантских замашек; теперь – знает, что везение тут ни при чем. По доброй воле здесь в лучшем случае двое из тридцати. Господин Сфорца предпочитает сажать в "террариум" малолетних правонарушителей. Удачливых взломщиков, юных террористов и бандитов – разумеется, не всех, а самых сообразительных, и, как говорит де Сандовал – "адаптивных". Рауль же вчера объяснил, почему так: Сфорца считает их наиболее активными, "социально мобильными". Будущими лидерами.
Младшая группа будущих лидеров – восемь человек, из них двое девчонок – задумчиво молчит...
– Ну? – выдержав паузу, спрашивает преподаватель. – Некоторые из вас знакомы с вопросом вполне практически. Неужели вам нечего об этом сказать?
– Воздействия на кого? – зачем-то уточняет Алваро.
– Вы можете самостоятельно сузить тему. На власть, на общество, на конкретные персоналии... – преподаватель пожимает сутулыми плечами.
Васкес подпирает кулаком щеку, думает. На конкретные персоналии – ему это вполне знакомо. Практически, как сказал преподаватель. Еще и недели не прошло с того момента, как юноша, собственно, этим и занимался. Пытался заниматься. Не удалось, но видит Бог, он старался. Тогда все казалось правильным. Сейчас... И ведь не скажешь же, что узнал что-то новое. Три дня занятий не сделают тебя другим человеком. И Рауль не сделает. И та старая стерва, что приезжала к Раулю. Никто не сделает за неделю одного человека другим, так не бывает. Но измениться самому можно и за час. Меньше чем за час. В момент, когда понимаешь, что – хорошо, что не убил, не смог, не сложилось, потому что... это было бы опрометчиво. По-детски.
Все гораздо сложнее. Но об этом не думают у "Черных", Сфорца не напрасно смеялся; можно убрать главу корпорации, можно убрать и саму корпорацию – но ведь свободу так не добудешь. Просто придет кто-то еще. Еще один человек из-за океана, купивший лицензию, а точнее – внесший залог и получивший право на разработку ресурсов на определенной территории. Кто сказал, что новый владелец Флоресты будет лучше прежнего? Сфорца делает для территории больше минимума, который обязан делать по закону. Следующий может оказаться жаднее... а может, конечно, и щедрее. Но никакой свободы не будет, Мировой Совет ее не признает.
Об этом уже говорили на прошлом семинаре. Как там преподаватель, явно родом из Паназиатского союза, пересказал политику Совета в отношении стран типа Флоресты? "Извините, ребята, мы маленьких и глупых за равных себе не считаем. Сначала покажите, что вы взрослые и умные, а потом получите и место в Совете, и право на границы, и право на самостоятельные решения. А вы еще несовершеннолетние. Никакой ответственности – и никаких прав..."
Цинично, зато искренне. Как все, что звучит на уроках в "террариуме". Здесь не врут, здесь говорят все, что думают. Ошибаются, но не врут. Сказка... за забором под высоким напряжением.
– Я думаю, что как форма воздействия индивидуальный террор совершенно бесполезен, – говорит Алваро, пока группа сосредоточенно молчит. – На смену одному действующему лицу приходит другое, обладающее теми же возможностями. Конечно, таким образом можно сделать поправку на... на...
– ...ветер, – ехидно подсказывает Пелагио, большой любитель стрельбы и компьютерных взломов. Группа улыбается, преподаватель деланно хмурится.
– ...на личные качества, – формулирует наконец юноша. – То есть, если именно личные качества принципиальны, это может быть методом. Но позиций, где это играет важную роль – их же мало. Вот на примере Флоресты. Практически все же заранее отрегулировано. Законы, запреты, разрешения. Узкое пространство для маневра. Конечно, если бы наблюдатели были коррумпированы, – ой... он же еще неделю назад свято верил в то, что так и есть. Куда же делась эта вера? – тогда была бы большая возможность для злоупотреблений. В этом случае акции террора оказались бы более результативными...
– Отлично, Алваро! – очкарик, кажется, удивлен. Васкес мысленно показывает ему средний палец – не надо считать меня дураком, даже если я тут всего-ничего... – Весьма интересный анализ. У кого есть возражения?
– У меня добавление, – подает голос Мария. – Индивидуальный террор может оказывать психологическое воздействие...
– Оно непредсказуемо! – встревает Пелагио. – Вот ты одного уберешь, а что сделает другой? Испугается, например – и? Перестанет нарушать – или продолжит, но начнет преследовать? А?
– А я что, с этим спорю? – Мария сердито стучит фломастером по столику. – Ты сначала дослушал бы!
– Спокойнее, пожалуйста, – поднимает руку преподаватель. – Может быть, кто-то хочет выступить в защиту? Или рассмотреть проблему под другим углом? Возможно ли подобным образом воздействовать на законодательную власть и добиваться своих целей?
Алваро отворачивается к окну. Выдумает же... провокатор. Воздействовать-то можно, взять да заминировать зал, где соберется заседание членов Мирового Совета. И, может быть, даже взорвать. Ну, взлетит эта сотня человек на воздух. Шум будет, скандал будет... вот только через неделю новых представителей пришлют, вот и все дела. Чтобы повлиять на законы и принципы, нужно как-то так ухитриться, чтобы после взрыва в Совет вошли люди с радикально другими взглядами, чем у предшественников. Потому что испугаться-то они испугаются, но вот кто сказал, что радикально изменят политику в адрес "контролируемых территорий"? А если и изменят – то, наверняка, назло террористам, в обратную от желаемого сторону. Из чистой вредности, упрямства и... потому, что запугать всю планету взрывами очень, очень трудно. А придется всю, кроме Африки, но Африку тоже никто не слушает, хотя говорят, что через двадцать лет Мировой Совет пополнится представителями Панафриканского союза. Но чтобы разозлить осиное гнездо, достаточно и одной бомбы.
"Мир – вещь удивительно стабильная, не шар, а куб, поди его покати в нужную сторону; а когда твою страну в этом мире считают не страной, а территорией, да еще и несовершеннолетней – какой тут, к чертям, террор", – приходит к выводу Алваро и во второй раз радуется, что у него ничего не получилось.
***
– О, вредитель! Кто это счел вас раком и сварил? – Алваро поднимает взгляд и видит господина хозяина Флоресты, негодную мишень для террора и прочая, прочая, прочая... – Рауль у себя?
– Нет, я его жду, – отвечает юноша, радуясь, что краснеть дальше уже некуда. Довели на диспуте. До красного каления. Спасибо, что не до белого. Хотя если господин Сфорца продолжит язвить, то и за белым дело не станет. – Сказали, что он задерживается.
Длинный светлый коридор пуст, если не считать равнодушных глаз камер; их не видно, но они, конечно, повсюду, об этом его предупредили еще в первый день. Помещения "террариума" находятся под постоянным наблюдением. Все. Конечно, можно было бы и плюнуть на камеры, и свернуть захватчику шею... но Алваро решительно изменил мнение об индивидуальном терроре. О мести... вот об этом он никогда всерьез не думал. Рафаэль заслужил все, что получил. Тут впору благодарить; и если кто-то скажет, что подло так думать о собственном брате... нет, с дураками спорить Алваро не станет. После сегодняшнего – уже никогда. Себе дороже, а дураку в радость.
– Значит, будем караулить вместе, – усмехается захватчик и садится в кресло. Васкес ждет, что тот откроет ноутбук, но вместо этого господин Сфорца разглядывает стоящего у окна юношу. Не видно, что разглядывает – но чувствуется.
– Так что это с вами? – спрашивает настырное чудовище. – Кто вас обидел, гордый флорестиец?
– На семинаре поспорили, – нехотя отвечает Васкес.
– О чем же это?
– Вам что, и вправду интересно?
– Ага-а-а... еще как, – Сфорца складывает ноги на журнальный столик и потягивается, широко раскинув руки.
На нем строгий темно-серый костюм; надо понимать, господин хозяин всего был где-то с официальным визитом. Хороший портной шил, думает Алваро, даже если Франческо в какую-нибудь еще более непотребную позу сложится, хоть ноги на плечи закинет, все равно будет выглядеть, как на парадной фотографии. Умеют себя подать господа из-за океана, ничего не скажешь.
– Мы начали с террора. А продолжили почему-то тем, можно ли извести всех сволочей, – Алваро ядовито передразнивает Пелагио.
– И к каким выводам пришли?
– А мы не пришли. Семинар закончился, – и слава Пресвятой Деве, что закончился, а то Алваро бы одногруппника с удовольствием придушил. В качестве эксперимента: вдруг Пелагио все-таки прав, и можно...
– Жаль, жаль. Исключительно занимательный вопрос, да?
И он туда же, думает Алваро, да что ж за день такой неудачный, надоели... Скорее бы пришел Рауль, вообще непонятно, зачем велел зайти, а сам куда-то делся. Днем поговорить не удалось – явилась старая мымра. Опять назадавали восемь бочек, а вместо того, чтобы готовиться или хотя бы пойти поиграть во что-нибудь в спортзале – надо же налаживать отношения с товарищами по несчастью, – Васкес вынужден торчать под дверью кабинета господина директора школы. Надо было хоть ноутбук взять. А тут еще и этот... и стоять в двух шагах от него как-то стыдно. Извиниться, что ли? Глупо выйдет.
– Кому как, – пожимает плечами юноша.
– Кстати, – Сфорца встряхивает головой, откидывая волосы с лица, этот жест Алваро хорошо запомнил. – Хотите, я вас украду отсюда на пару дней?
– Что?..
– Использую вас в качестве бесплатного гида, дармового переводчика и мальчика на побегушках сразу, – улыбается Сфорца. – Будете, так сказать, в свите одной дамы, она приедет ненадолго...
Он издевается, передергивается Алваро. Это такая проверка? Сбегать мне некуда, и он это прекрасно знает. Хочет узнать, не боюсь ли я высунуться за пределы школы? Или что-то еще? Какой смысл? Почему я? Почему не кто-то из старших учеников?!
– Не бойтесь, – после паузы добавляет глава корпорации. – Опасность вам будет угрожать не больше, чем моей сестре. Много это или мало – решайте сами.
Пропустить два дня занятий. Мокрому дождь не страшен, конечно – все равно ему еще нагонять и нагонять все то, что остальные, тоже закончившие среднюю школу, успели изучить с Нового года. Погулять по Флориде... хотя какое там погулять, разнообразное подай-принеси для некой неведомой дамы; интересно, она такая же начисто безбашенная, как и ее брат? Любопытно, право слово. Но все-таки трудно поверить в то, что это – не розыгрыш, а потому отвечать согласием не хочется. Скажешь "да", а Сфорца посмеется: вот губу-то раскатал...
– А вы не боитесь?
– Кого? – Франческо переплетает пальцы и хрустит ими. – Вас, вредитель? А нужно? Рауль говорит, вы взялись за ум.
– А вы осведомлялись? – точно, издевается. Зачем ему, ну зачем?
– Разумеется.
– Да что вам всем от меня надо?! Рауль каждый день беседует, эта... клюется, теперь еще и вы! – Алваро отступает на пару шагов, упирается в стену. – Я же сказал, что ничего не знаю! Я сам все делал, сам! И Эскалера был ни при чем...
– Дорогой мой Хуан Алваро, человек, который учит детей убивать, не может быть ни при чем, – тон меняется, резко, кажется, господин Сфорца сердится. – Так что не стоит из-за него так шуметь. Шуметь вообще никогда не стоит, право слово. Не переживайте так сильно, я не слежу за каждым вашим шагом. Осведомился при случае, вот и все. Так вы согласны?
– Да, – нехотя выдавливает Алваро.
– Вот и хорошо... Привет, – а это уже подкравшемуся неслышно Раулю. – К тебе очередь, как видишь.
– Вижу, – усмехается директор школы. – И кто успел первым?
– Этот террорист, – кивает на юношу Сфорца.
– Прошу, – де Сандовал разворачивается к Алваро и кивает на дверь кабинета.
Жесты, думает Васкес, жесты. Все у них построено на жестах. Вот еще один – пустить меня первым. Перед главой корпорации. Потому что я пришел раньше. Повыпендриваться. Передо мной. Даже смешно. Зачем? В чем тут смысл? Зачем мне это демонстрировать? Нелепо, непостижимо. Вот сейчас разговор затянется на час, как вчера – и что, Сфорца будет ждать под дверью? Бред какой-то... одна сплошная показуха. Интересно, они перед всеми так выделываются? Или я кажусь особо подходящей аудиторией для клоунады?
– Нет, – говорит юноша. – Так будет неудобно всем. Лучше скажите, когда мне подойти.
– Я сам к вам зайду, – отвечает де Сандовал, протягивая руку. – Спасибо, Алваро.
Это все-таки сумасшедший дом, от фундамента до крыши – сумасшедший дом, но хуже всего обитатели и хозяева, думает по дороге к своей комнате Васкес. И если преподаватели и ученики еще ничего, можно как-то ужиться, то господин директор школы и Сфорца – это попросту невыносимо. Год пребывания здесь нужно засчитывать за десять лет в тюрьме...
***
– Благодарю, нам действительно нужно было срочно переговорить... – де Сандовал, кажется, извиняется.
Алваро раздраженно щелкает по значку сохранения, закрывает файл с недописанным рефератом. Он уже успел плюнуть и забыть, что полтора часа назад злился – но Рауля это явно не устраивает. Начинаем комедию сначала?
– Рауль, вы так хотите устроить диспут о демократичности нравов в корпорации? Не нужно.
– Нет, не хочу. Просто ваша гримаса была весьма выразительной. Я так и подумал, что вы обычную вежливость примете за пьесу, разыгранную персонально для вас. Это действительно нуждается в объяснении, потому что послезавтра вы будете сопровождать Паулу, – директор школы необычно серьезен и где-то подрастерял иронию. Алваро опускает крышку ноутбука. – Вы можете думать, что мир вращается вокруг вас, а два взрослых человека жертвуют своим временем, чтобы произвести на вас впечатление. Ваше право. Но одно из незыблемых правил состоит в том, что ко мне, к Франческо, к кому угодно посетители проходят либо по расписанию, либо в порядке живой очереди. Разумеется, я говорю о штатной ситуации. Не по статусу, не по должности. Извольте это запомнить.
– Это же непрактично? – удивляется Алваро. – Глупость какая-то, глава корпорации будет сидеть под дверью... ему делать больше нечего?
– Пока мы не на военном положении, это вполне практично. Это обеспечивает каждому уверенность в том, что его права не зависят от его положения на служебной лестнице. Понимаете? Представьте, что вы – мэр Флориды. К вам на прием записались десять горожан. Тут приезжает генеральный директор банка "Капиталь". Что вы сделаете?
Директор сидит в кресле напротив, руки скрещены на груди. Кажется, устал – не чувствуется ни обычного блеска, ни легкой пузырящейся энергии, упрессованной в не слишком крупную фигуру де Сандовала под высоким давлением. Крупный хищник не выспался, оттого и скатывается в педантичную назидательность? Или разговор был не только срочным, но и серьезным?
– Что сделаю я, или что я должен сделать по вашим принципам? – юноша улыбается.
– Что сделаете вы, – досадливый жест.
– Не знаю, – честно говорит Алваро. Мэр, который будет пренебрегать директорами банков, имеет все шансы вылететь с должности. Но – и вправду, а какого черта большие шишки должны идти перед простыми людьми? Надо тебе, так пусть секретарь запишет тебя на прием заранее... – Я подумаю.
– Это, определенно, прогресс... – Рауль сегодня необычайно меланхоличен. – Вас сегодня похвалили. Дважды. За выступление и за проявленную выдержку. Очень хорошо. Вам нравится учиться?
– Да, конечно.
– Вас это самого не удивляет?
– Удивляет. Но действительно интересно же...
– Вы заметили, что за пять дней полностью вписались в обстановку и распорядок? – щурится де Сандовал.
Что?.. А ведь – и правда. Два дня забастовки, потом господин директор вытащил его в спортивный зал, а наутро Алваро пришел на урок, и покатилось... Но пять дней? Пять?!
– Не заметили, – Рауль кивает. – Изумительно, Алваро. Я не знаю, что с вами делать... я даже не уверен, что стоило обращать на это ваше внимание. Пусть все шло бы своим чередом. Но Франческо пообещал вам работу в столице.
– Работу?..
– Вы дипломированный личный помощник, хоть и без опыта. Будете приобретать опыт, – директор впервые улыбается. – И я хотел бы убедиться в том, что это хорошо кончится...
– Я не собираюсь убегать. Вы мне вполне четко объяснили, почему этого делать не стоит. И... можете меня не бояться. Я знаю, что такое порядочность. Если господин Сфорца мне настолько доверяет... – и если доверяет, и если таким образом проверяет; одно дело добраться, встать лицом к лицу и нанести удар, или хоть попытаться – а вот причинять вред его родственникам после того, как тебя к ним привели...
– В "Черных бригадах" вас бы не поняли. Вы уже не считаете, что все средства хороши?
– Я никогда и не считал! И я не связывался с Черными! Ну... почти.
– Вы их использовали. Чтобы учиться у них.
– Да... – Алваро вздыхает, отворачивается. Полная правда.
Пока Рафаэль был жив, это было совсем несложно. После его смерти – еще проще. Алваро мог бы стать настоящим членом одной из боевых групп, его приглашали, пару раз приглашали весьма настойчиво, приходилось притворяться трусом. Над ним смеялись, когда Васкес-младший говорил, что хочет сначала закончить школу. Соратники Рафаэля смеялись, сам брат... а, к черту. Он три года как мертв.
– Скажите, а когда вам взбрело в голову убить Франческо?
– Не знаю, я всегда хотел...
– С рождения, что ли? – директор озадаченно смотрит на него, в желтых кошачьих глазах – бездна недоумения. – А с какой стати?
Васкес откидывается на спинку кресла, ошарашенно хватается за поручни – руки дрожат. Как-то глупо. Всегда? Но восемь лет назад, когда Рафаэль еще не ушел к Черным, когда была жива мать, в доме вообще не говорили о политике. Нет, говорили. О ценах, о прежнем владельце лицензии на разработку ресурсов, о периоде безвластия, о беспорядке и о том, что детским врачам не платят зарплату... но не о том, как убивать. Потом случилось много разного, но когда он впервые попросился на базу Эскалеры, то просто нужно было научиться драться и стрелять. В бригаду вступать не хотел никогда. Хотел все сделать сам... почему?
– Вы потратили на подготовку несколько лет. Вы разработали очень ловкий план. Вы отказались от обучения в двух приличных университетах Европы! – вбивает гвозди в виски Рауль. – И вы не в состоянии ответить на мой вопрос?!
Алваро сжимает пальцы, вцепляясь покрепче в шершавый пластик. Голова идет кругом. Что-то не в порядке, очень сильно не в порядке. С ним самим. Кажется, он доигрался. Почти два года, потраченных на упражнения в смене образа мысли, на полное перевоплощение в других, совершенно непохожих людей не прошли даром. То, что было Хуаном Алваро Васкесом незаметно потерялось, растворилось в сотне ролей.
Где – я, кто – я, что такое это самое "я"? Я в день покушения; я, закативший истерику в сауне; я, который сегодня думал, стоит ли пропускать занятия – это все одно и то же?..
– Не в состоянии, – честно признается Алваро. – Извините.
