Текст книги "Успей поймать любовь (СИ)"

Автор книги: Татьяна Анина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

13

Катя Еланина в домашней одежде выглядела гораздо лучше, чем в своём квадратном офисном костюме. Мягкие светло-серые спортивки, неожиданно подчеркнули широкие бёдра и наличие талии. Хорошо наряд сочетался с тяжёлой челюстью, и женщина стала походить на спортсменку. Фигура грузная, руки солидные. Явно серьёзная весовая категория. И взгляд целеустремлённый к победе.

– Здравствуй, Веля, – хрипло поздоровалась моя бывшая начальница и расстегнула толстовку с капюшоном.

Под ней белая футболка в обтяжку. Оказалось, обтягивать было что. Грудь имелась, и я на неё бесстыже уставилась.

– Привет, Кать. Ты почему на работу грудь не носила? – улыбнулась ей.

Она тоже повеселела. Всегда знала, улыбка у неё на миллион.

– Не знала, что у тебя к тридцати такая фигура сформировалась, – я втолкнула Катю в прихожую, прикрыла дверь, чтобы не дуло. – Нефигась, Еланина, ты без жениха точно не останешься.

– Засмущала, – она покраснела.

Будь я её сотрудницей, она бы пожалуй, иначе отреагировала, но тут от подруги такое услышала. Вполне искреннее, поэтому разрумянилась.

– К папе, потом к стилисту. А я даже рада, что ты пришла.

Улыбка сползла с её лица. Она пошевелила тяжёлой челюстью. Часто мужицкая привычка, но она такой властный босс, что ей можно.

– Поговорить надо, у меня мать в больницу положили, пойдём ко мне. Здравствуйте.

Я обернулась, мама вышла посмотреть, кто пришёл.

– Здравствуй, Катенька. Проходи, угостим.

– Нет, спасибо. Я бы Велю к себе забрала.

– Погоди, – я побежала на кухню. – Мама, я к Кате ненадолго схожу. Катюх! Как в юности, по кофеюшке?

– Давай, – согласилась Еланина, крикнув из прихожей.

Я быстро вылила кофе в папин маленький термос, закинула туда сахар, сливок, корицы. Побежала обратно всё взбалтывая по дороге.

Вступив в свои тапочки, вместе с Катей вышла из квартиры.

Пришлось спуститься на этаж ниже.

Что-то из юности. Иду к Катьке в гости, взбиваю кофе по пути. А у неё сто процентов зефир в шоколаде и эклеры с варёной сгущёнкой. Знакомые запахи, родной подъезд.

Дрожь по коже.

Ничего не было плохого в моей жизни…

Ничего!!!

Это был страшный сон, который я обязана забыть!

Всё впереди…

– Мама серьёзно заболела? – тихо спросила я.

– Нет. На обследование, всего три дня перед Новым годом. Ей место нашла в хорошей клинике, – она открыла дверь в тёмную квартиру, свет включила.

Давно я у них не была. Катя ремонт шикарный сделала. Подсветка отличная в натяжном потолке, стены выровнены, белые с серебром обои, ламинат с подогревом на полу. В прихожей шкаф-купе с зеркалами.

Глянула на себя в отражение. Похудела, лицо изменилось. Теперь я была похожа на молоденькую не высыпающуюся любовницу, которая так сосёт, что щёки провалились и скулы выделились. Я кривлялась, выпячивая губы. Вот такие у Юли –овцы.

– Машину твою увидела. Ты без своего парня?

– Может так получиться, что я теперь вообще без парня, – скорбно призналась я, оставила тапочки у шкафа.

– А что так?

– Срочно в Москву уехал, – выкрутилась, – на звонки не отвечает.

– Телефон потерял. Долетит, позвонит.

Как будто точно знает, наверняка, Кате доподлинно известно, что именно это и случилось с Пашей.

Боже! Почему я не общалась с Катькой, как с подругой? Она вот таким предложением меня успокоила. И, конечно же, она про Макса всё время спрашивала, не потому что злорадствовала, а беспокоилась.

Когда я вырасту? К тридцати, надеюсь, это произойдёт. И тогда я начну разбираться в людях. После Макса, точно все начнут разбираться. И Юля однажды тоже.

Прошла за Катей на кухню. Там невероятная красота, всё блистало чистотой, столик шикарный на ножке, стулья современные, видимо скрученные из космического корабля. Чёрный пластик в них застыли крохотные белые частицы. Вселенная под задницей. Если честно, то я была впечатлена, рассмотрела вначале это чудо.

– Обалденные, – присела я.

– Да, купила у одного дизайнера, – похвасталась Катя, выставляя на столик те самые сладости, что мы всегда с ней любили.

Не ошиблась, зефир и эклеры.

В красивые чёрно-молочные чашечки, я разлила нам с Катюхой сладкий кофе.

– Вот как ты его делаешь так вкусно? – задумчиво произнесла Еланина, пробуя кофе. Закусила эклером.

– Много болтаю. Как дела? Нашла замену? Прости, пожалуйста, – сказала я и резко подняла на неё глаза. – Мне тут сказали, что я постоянно извиняюсь.

– Это правда, – кивнула Катя. – Давно хотела тебе сказать, это психологические проблемы. Ты никогда не была чересчур вежливой или забитой.

– Вот и я подумала, – тихо прошептала, взяв зефир.

– Может, после Нового года вернёшься? Или боишься сплетен?

– Думаю, Аня не будет рада меня видеть.

– Ты не знаешь Аню, – вздохнула Катя.

– Я тут видела её, – зефир в пальцах крутила, но так и не попробовала. – Прости, Катюш, но твоя сводная сестра меня не потерпит.

– Опять извинилась, – Катя допила кофе и вылила себе в чашку остатки. Улыбнулась.

А с улыбкой она становилась совсем другим человеком. Зубы у неё ровные и красивые. И так лицо преображалось, что я засмотрелась. Как юная Катя из старших классов, когда она умела улыбаться, а потом что-то произошло в её жизни, отчего улыбка стала большой редкостью.

А что произошло, я так и не узнала. Обидели наверно.

– Я хотела тебе рассказать про Аню, – Катя опустила глаза и опять нахмурилась, став в одну секунду моим боссом. – Многие думают, что мы со сводной сестрой соперничаем. Мы так и делаем для отвода глаз. На самом деле у нас очень сердечные отношения, мы душа в душу и всё ради фирмы. Помнишь, три года назад у нас хотели ресторан отжать? Так мы с ней выдержали и теперь о нас знают. Просто нужно такое мнимое противостояние, чтобы врагов отыскать, воров и всякую дрянь.

– Кать. Это необязательно, я теперь далека от всего этого…

– Нет, ты ближе, чем тебе кажется, – перебила она меня и посмотрела в сторону. – Ей было совсем мало лет, когда подружка пригласила потусить со взрослыми парнями. Она была научена мной и своей мамой, что нельзя спать с мужиками, что нужно обходить такие компании стороной. И она тусовалась со студентами, но осторожно. Один там был парень, который запал на неё. Ухаживал, баловал подарками. Она всё скрывала от родителей, и со мной на тот момент перестала общаться. И этот парень уломал её на постель. И обесчестил. Кончил, свет включил. А в комнате восемь его друзей сидели. И прямо перед её глазами смеялись и деньги скидывали, чтобы ему выигрыш отдать. Она, конечно, убежала, а они ещё ей предлагали заплатить за продолжение. – Катя посмотрела мне в глаза, над переносицей глубокая морщина, хотя тридцать лет. – Веля, там ничего доказать было невозможно. Конечно, за такое дело статья, но они все друг друга покрывали. Аньку я после этого из петли вытащила. Мы тайно от родителей по психологам ходили. Я всё для неё сделала, заставила с парнем встречаться, вроде неплохо пошло, даже замуж вышла. Но не смогла она семейные отношения выстроить. И мстила она этим мудакам. Вот чем её голова была занята…

– Катя нет, – замогильным голосом выдохнула я, задрожала моя рука, и я оставила зефир в покое.

У меня дыхание сбилось, сердце яростно в груди трепыхалось, как раненая птица. Мороз по коже.

– Да. Веля. Целку её публично рвал Максим Костромин, – жестоко заявила Катя. – И когда мы с вами столкнулись на вечеринке, Аня как с ума сошла. Он её не узнал! Она изменилась сильно и фамилия другая. Да и что ему вспоминать, сколько таких Анечек у него было. Я не знала, что она такое проворачивает. Просто Костромин занимается промышленным шпионажем.

– Что?! – выпучила я глаза и вцепилась в край стола.

– Ему конец, Веля….

– Чем?!

– Тем! Его не просто уволят, его будут медленно уничтожать. За эту Юлю дядя порвёт его на куски. Кроме того, для Юли Анька парня нашла, и Костромин останется в лучшем случае инвалидом. Не жалей его, у тебя есть прекрасный мужчина, – она усмехнулась. – Мама твоя рассказала, да и работницы только его и вспоминают. Успей поймать любовь и не вспоминать о своём горьком опыте. Не ссорься с мужчиной из-за бывшего. Аня не смогла Максима забыть, тебе должно быть легче.

Жесть!

Жесть жесточайшая!

Неудивительно, что когда жестокие игры закончились в славные годы студенческие, Костромин впал в депрессию. У него после таких преступлений вообще должна была крыша съехать. Ведь ничто не остаётся безнаказанным, человек сам себя уродует, а потом болеет. И я, как дура… Дура, без «как». Вот это унылое говно, которое с изувеченными девочками потеряло и смысл жизни, подобрала и дала ему новые силы.

Но я думала, что он просто с родителями не может ужиться… Кто ж знал…

Так когда я научусь в людях разбираться?

Костромин, оказывается, стал играть в более опасные игры, но видимо, не менее интересные для него.

Промышленный шпионаж?!

Костромин. Ты превзошёл сам себя!

И, похоже, посмертно.

Вот так живёшь с мужчиной и не знаешь, чем он занят. Что он за человек, что скрывается в его прошлом.

Страшно…

Это очень страшно!

Нарваться на такого и быть его скромной, хорошенькой женщиной, которую даже после развода готов содержать…

Больной выродок!

Уход Паши был покрыт липкой гадостью от рассказа, про моего бывшего мужа. Если честно, то я отделалась слишком легко. Выход из брака с этим чудовищем мог стоить мне гораздо дороже. И скорей бы я погибла, если бы не Паша.

Надо же, как Макс умудрился повернуть, что не только настоящее разрушил, но и будущее.

Тишина.

В моей психологической травме пришло принятие. Принятие того, что я пережила страшный сон.

Мы с Катей прощались в прихожей. Неожиданно обнялись, и я на чувствах даже расцеловала её.

– Кать! Ты мировая женщина, следи за Анькой, – прошептала я и поджала губы.

– Велька, если не найдёшь ничего, я всегда для тебя найду место.

– Спасибо, Кать. Прости…

– Прекрати! – начальствующим голосом оборвала она.

– Помню! – грустно усмехнулась, приложила палец к губам и вышла из квартиры.

***

Моя старая знакомая, которая тридцать восемь раз бросала курить, через неделю после последней попытки, нарисовала кучу схем, где вывела для себя самое главное в жизни. После этого просто бросила курить и всё. Есть сигареты в магазинах, есть зажигалки и курильщики кругом, а она свободна. Не отвергая наличия зависимости, спокойно взяла и отказалась. Говорила, что накатывает иногда, но в такие моменты нужно сделать глубокие вдохи, прогнать дурные мысли, как баранов с дороги. И привычка держится нейронными связями в голове всего двадцать пять дней, после чего исчезает.

То есть я к своему дню рождения буду совершенно свободна от прошлых отношений.

А всё таблицы!

Будь я художником, нарисовала бы свою проблему, была бы писателем, написала. Обычный обыватель может обойтись Квадратом Декарта – это такая техника принятия решений, где человек сравнивает плюсы и минусы. Для запутавшихся самый лучший вариант.

Но я вечный секретарь, для меня понятна именно система таблиц.

Пятнадцатая таблица: «Положительные эмоции».

Люблю я человека или он мне был удобен? Я им воспользовалась и не стану жалеть, что он ушёл…

Ага, не стану жалеть!

Я уже все Пашкины недостатки записала. Там был всего один пункт. Он не стал бороться до конца за меня. И вообще наехал просто на женщину, пережившую трагедию, от которой ничего хорошего можно было не ждать.

А вот его положительные стороны растянулись на несколько страниц тетради.

А потом добавила, что мне в нём нравится.

Чувствую себя в его присутствии защищённой и спокойной. Не желаю расставаться. При этом испытываю в его обществе исключительно положительные эмоции.

Да я даже от воспоминаний о нём становлюсь мягче. А на душе легче.

Не хочу никакого другого мужчину. Паша для меня самый лучший на свете. У него есть странности, он достаточно жёсткий, и я уже всё передумала, но готова принять его таким, какой он есть. Кроме того, он готов был уступать, а это признак того, что мужчина способен работать над собой во благо пары.

Я напугана разлукой!

Меня в дрожь кидалло от одной мысли, что мы больше не увидимся. Поэтому я отгоняла думы о возможных неудачах, сосредоточилась только на том, что обязана сделать.

Я должна его вернуть!

Бессонные глаза смотрели в потолок, специально не закрыла занавески, чтобы по нему ползали лучи света и тени. Так кажется, что не одна.

Спала я всего четыре часа, в пять утра заказала билет до Москвы, потому что не могла жить без Паши.

Я только на стены не кидалась от горя. От одиночества, чуть не выпила вина. Вино, кстати, вылила в раковину, бутылку выкинула в урну. Чтобы не было соблазнов.

Но, несмотря на это, на душе спокойно, потому что теперь знала наверняка, что мне нужно в этой жизни.

Да, без Пашки хреново, но не всё потеряно.

Больше не буду метаться, не стану «лезть в мусор за пачкой сигарет, которую выкинула». Это отвратительно… Я сравниваю свой брак с зависимостью.

Сто процентов завязала. Никаких зароков, никаких клятв и ритуалов.

Лечу в Москву, оттуда до Подмосковья, ищу адрес коттеджа, который Руслан с друзьями сняли на Новый год. Как раз приеду тридцать первого декабря и выловлю своего любимого. Даже если он от отчаяния с какой-нибудь бабой будет, хотя я сомневаюсь. Он действительно не такой, каким выглядит.

Время тянулось невыносимо долго. Я приняла душ, привела себя в порядок. Убрала красиво волосы, даже немного подкрасилась.

И вот, что увидела в зеркале. Мне двадцать шесть, а я лучше Юли и намного.

Неправильное соперничество с девушкой, которая не просто моложе, она из другого мира. У неё блогеры, отсутствие извилин, шопинг и властные мужчины, которые ею будут всегда править. Когда нет мозгов, это очень приятно.

А мне вот не понравилось, я бы предпочла мужу помогать и быть его боевой подругой.

Ведь Паша мне помогал! Я в долгу не останусь.

Он не кинул меня. Да, сейчас уехал, но никто меня не убедит в том, что мы не вместе. Пока он сам мне этого не скажет.

Планов на будущее, в случае, если Пашка Петров меня пошлёт, не было. В голове одна цель – найти его.

С собой взяла рюкзак, в нём минимум одежды.

Меня внизу уже ждало такси, я спешила на посадку самолёта.

Было ещё темно, и падал красивый снег хлопьями. Он светился в “шатрах” под лучами фонарей, и пропадал в неосвещённой части двора. И это было сказочно и очень красиво.

Просто невероятный будет день перед новым годом.

Когда садилась на заднее сиденье жёлтой машины с шашечками, мне позвонили. И я, конечно же, спешила ответить. Даже руки дрожали, затаила дыхание.

Ждала от любимого весточки. Но, к сожалению, это был не Панька.

Костромин позвонил.

То, что я ответила на его звонок, ничего не значило. Ни одна фиброчка моей души не дрогнула. Бланк перед моими глазами, где для бывшего мужа выделены графы и стоит печать: «Негоден».

Всё осознала, поняла, насколько глубоко было моё заблуждение. Я безумно благодарна тем людям, что помогли мне раскрыть глаза на свою болезнь.

Катюха и Пашка, вы самые классные в этом мире!

Постараюсь вас никогда больше не терять. Таких, как вы, беречь нужно.

Сделав глубокий вдох, думала только о том, что я скажу Павлу, когда увижу его.

Ответила Костромину.

– Эвелина! Только выслушай. Прошу тебя.

Он запыхался. Куда-то спешил, слышался шум большого транспорта. Во мне что-то дрожало, но несильно, так… Он должен умереть, поэтому обидно, что ещё жив.

– Хорошо. Но недолго, – холодно ответила я.

– Веля, я свою часть квартиры переписал на тебя, получишь по доверенности от нотариуса. Я заработаю, не пропаду. Я хочу сказать тебе, что ты мне жизнь спасла. Ты никогда не узнаешь, что я творил в своей юности и молодости, поверь, когда ты ко мне подошла, я собирался покончить с собой. В тот момент ты меня развернула на сто восемьдесят градусов, и я нашёл себя. Только благодаря тебе, детка! Поэтому если что-то тебе будет нужно, пиши мне на старый имэил, я пожизненный твой должник.

– Ещё что-то? – невозмутимо спросила я, глядя на просыпающийся город за окном такси.

Было красиво перед праздником. Замерший день, после него будет веселье круглые сутки.

И у меня всё получится, я всё смогу исправить в этот чудесный день.

– Да, Веля. У меня нет совести. Совсем, детка, нет. Но я мучаюсь до сих пор за ту слабость. Я убил тебя, Веля! Женщину, которой обязан всем. Я не вытащил тебя из машины, это действительно сделал твой конь. Эта слабость меня мучает. Хочу всё исправить, но нет никакой возможности. Любить не умею, но ты особенная, Эвелинка. Говорил и ещё повторю, ты не одна. Если что-то нужно, я всё для тебя сделаю.

– Сдохни на обочине, я знаю про пари на девочек. И какое счастье, что я тебе не досталась девственницей, – тихо сказала, не постеснявшись водителя, и отключила звонок.

Та знакомая, что курить бросала, себя не испытывала на прочность, не держала сигареты возле себя. Я заблокировала контакт Костромина и решила, как только найду Пашу, сменю номер.

Ехала в аэропорт и ощущала невероятную лёгкость.

Вот что значит, избавиться от прошлого. Ты это чувствуешь. Просто и спокойно на душе, сердце не болит. Впереди только самое лучшее, веришь в это.

Я улыбнулась.

Наконец-то я готова полюбить.

Не поздно спохватилась?

14

Эта суета, машины, люди. У нас тоже город не маленький, но столица сражает наповал. Иногда даже оглушает. Накатывало ощущение, что я не успеваю. На самом деле, наверняка Паня приедет к друзьям вечером, ближе к самому празднику. Не знала точно.

Я ничего не знала!

Если заходя на борт самолёта, была полностью уверена, что всё получится, то прилетев в Москву, сомневалась. На позитиве из дома уезжала, а, прилетев, растерялась.

Приблизительно двадцать километров от МКАДа. Добиралась в странном состоянии потерянности.

В вагоне метро шум, специфические запахи и уши неожиданно заложило. Из головы не выходило, что могу Паньку своего потерять.

Нельзя, конечно, отчаиваться, необходимо настроиться на дальнейшую жизнь.

Что если не встречу?

Но он рядом!

Он здесь, в этом огромном городе. Найду. Если не у друзей, буду шевелить Ксюшиного отца на предмет адреса. И адреса Пашиной матери.

«А почему не сразу?» – задумалась я, присаживаясь на кресло в метро.

Нужно было спать ночью, голова бы варила лучше. Написала Ксюше сообщение, что Пашу люблю, умираю без него. Просила помочь мне.

Рядом сидела юная девушка, из её наушников долетали приглушённые звуки последнего хита. Навязчивая мелодия, которая тут же заела в голове. И я мысленно пела о любви. В нетерпении, отправила ещё несколько сообщений, Мише, мужу Ксюши и маме Ксюши, которая к Паше, несмотря на то, что это ребёнок от первого брака, относилась очень хорошо. Паше продолжала отправлять письма счастья. Но его номер так и был отключен.

Он рядом. В предчувствии стала нервно подтанцовывать. Девчонка рядом заметила, улыбнулась, подмигнула. Я не отреагировала, продолжала слушать её музыкальную сборку.

А если нет?

Если Паша накричит на меня, посмеётся, выставит?

Если коттедж сняли, это наверняка дорого. Веля из провинции в джинсиках и курточке совсем может не покатить…

Почему я всё время подозреваю Пашу в том, чего он пока не делал? Если мужчина любит, он не постесняется меня. А вот если будет всё не очень хорошо, то мне даже страшно представить…

Хотя обманываю саму себя, выживу. Если Паша меня видеть не захочет, дело будет происходить следующим образом: быстро нахожу комнату в дешёвом отеле, праздную новый года на Красной площади, выставляю все фото в интернет, на следующий день улетаю к родителям и вместе с Мухой провожу каникулы на горке. Звоню Кате Еланиной и раскаиваюсь в содеянном, прошусь администратором в любой из их ресторанов. Всегда на виду у клиентов, буду ухаживать за собой. Найду хорошего психолога. Главное, не спиться…

Жесть! Я что-то не хочу!

Я к Панечке под бочок хочу. На ручки его сильные!

Как же я соскучилась!

Все эти переживания и встряски не дали мне осознать, что я втюрилась в красавца-мужчину и серьёзно.

Почувствовала себя ослабленной и уязвимой. Назойливая улыбка девушки рядом откровенно отпугивала.

Я поднялась и ушла в конец вагона, где прислонившись к стене, стала проверять телефон. Сообщения приходили медленно с задержкой. Мой оператор в подземке не тянул мобильный интернет в некоторых местах.

Мама Ксюши написала адрес Пашиной квартиры.

Всё, можно жить!

Как Костромин у моей двери ночевал, так и я буду у Пашиной. Всё в этой жизни возвращается.

Мишка кинул адрес его фитнес-клуба.

Отлично! Заодно посмотрю на Ладу Голубку.

Ксюха отправила телефон Пашиного старшего сводного брата. Подполковник Алексей Анатольевич Захаров. Одну минуточку… Смотрела… Подполковник ФСБ.

– «А второй брат тогда кто?» – спросила я и поставила кучу удивлённых смайликов.

–«Второй СОБРовец, они там все офицеры, звания и телефона не знаю.

– «А что это до ФСБ у нас легче дозвониться, чем до СОБРа?»

– «До приёмной президента, чем до ЖЭКа»

– «До бывшего, чем до будущего»

– «До свидания, чем до прощания».

Блин, это же Ксюха… Она может и в дебри раздумий завести. Давным-давно, когда Ксюша не была вечно беременной, кололась фразочками и говорила двояко, трояко и аллегориями.

– «Спасибо, Ксюша».

– «И тебя, и тебя…»

Я вышла на конечной станции. Это хорошо, что в Подмосковье запустили метро.

Вначале решила позавтракать, потом взять такси и доехать до коттеджного городка, где сняли дом друзья Паши. Постараюсь проникнуть на территорию, не представляясь Пашиной девушкой.

Городок небольшой, это чувствовалось. Даже успокоилось моё сердце. Приятное кафе нашлось по дороге. Заказала себе мясо с картошкой, кофе, чтобы не спать подольше. В случае неудачи… Ох, как не хотелось об этом думать. Хотелось совсем другого, чтобы в случае удачи я завтра проснулась в объятиях любимого мужчины.

И не спешила я никуда. Новогодний вечер впереди.

В кафе просто потрясающая ёлка, готовились к вечеринке. Молодые официанты закидывали дождик на широкие колючие лапы и резвились, пока клиентов не было.

Если без Паши… То я перееду ненадолго к родителям, буду проводить с Мухой всё свободное время. Практика показала, что катание с горки вместе с ребёнком делает меня здоровее, красивее и счастливее.

А счастье мне очень нужно!

Особенно, если этим вечером я буду в полном обломе.

Вызвала такси через интернет. В принципе я посмотрела, можно было и на автобусе докатить, а там пешочком. Но цены оказались вполне приемлемыми, поэтому вышла из уютного кафе и села в такси.

Чем ближе к коттеджному посёлку, тем страшнее. Темнело. Загорались сотни огней.

Шикарные дворцы на десяти сотках. Метражей на участках явно не хватало, дома либо всю землю занимали, либо в три этажа вверх, как замки возвышались.

Меня высадили около дома, что прятался за ёлками. Заборы высокие не разрешены, так насадили по периметру деревьев, они и вымахали. Соседи явно были не против, тоже отгородились таким способом.

Как я и предполагала, пройти в такой домик просто так не получится.

Расплатившись с таксистом, вышла на узкий тротуар и прошла к дому.

Калитка, на удивление, была открыта. Ну, я и воспользовалась.

Когда я вошла во двор, открылись ворота. Имелся охранник или кто он такой, этот мужчина в возрасте, стоял ко мне спиной. Хмуро следил за теми, кто въезжает во двор, а ту, кто в открытую калитку прошмыгнула, упустил.

Я шапку сняла, волосы распустила, рюкзак в руки взяла и виляя попой направилась мимо дорогих машин, вроде как своя и местная.

Шагала к коттеджу, который сразил меня своей масштабностью, дороговизной и эстетикой.

Фасад, который был обращён к воротам и парковке, с первого до третьего этажа не имел стены, а представлял собой панорамное окно. Внутри горел свет, так что главный зал коттеджа, как на ладони. На первом этаже имелся бассейн и бар, также работала большая панель телевизора вдалеке. Ёлка переливалась огнями.

Огней вообще было много. На самом фасаде с двух сторон, всё утыкано небольшими прожекторами. Так как участок небольшой, никаких газонов перед домом не было, одна большая парковка и узкие тропинки убегали от неё за дом, они хорошо освещались.

Я растерялась. Это не по квартирам бардов шляться. Это даже не клуб, в котором я последний раз сок сосала через огурец. Роскошь была такой ослепительной, что мне стало откровенно не по себе.

Остолбенела на время, накинула капюшон, потому что ветрено и морозно. Оглянулась на девичий смех.

Из машины, только что въехавшей во двор, выбежали девушки. Высокие ещё и на каблуках все ярко накрашены. Смеясь, кутались в тонкие курточки. Задирая вечерние платья, бежали на высоких каблуках в дом.

Следом за ними из машины вышел тот, кто их привёз.

О, нет! С трудом узнала.

***

Я его видела на одной фотографии в телефоне Паши. Высокий брюнет со сломанным носом. И видела я его по пояс раздетым. Ничего так, очень крепкий молодой мужчина. Но теперь он вышел из машины в черном смокинге , брюках, белой рубахе и бабочке. Улыбался страшно… Не всем идут улыбки. Как оскалился. И с зубами почти тоже самое, что с носом, не всё уцелело.

Не удивлюсь, если хоккеист.

От изобилия фонарей блестели его стеклянные глаза. Следил взглядом, как бегут в дом девушки в разноцветных длинных платьях.

У стеклянных дверей стояла ещё одна группа девушек. Другие. Ухоженные, причёски отличные, макияж у каждой яркий. Одежда, явно брендовая, и сияли стразами их обалденные туфли. Судя по всему, тут жёны, подруги и хозяйки праздника и жизни в общем. А эти, привезенные из эскорта. Леди курили у красивых урн, сделали страшные глаза. Они провожая стайку проституток взглядами, которых подгонял высокий молодой мужчина в смокинге, и возмущались, страшно матерясь.

Девушка из высшего общества, в бесформенном розово-бежевом платье из люрекса вышла вперёд. Волосы светлые в красивой укладке, помада алая.

– Егор, это для кого?! – возмутилась она.

– Эля, тебе тоже хватит, сейчас ещё привезут, – загоготал мужчина, подошёл ближе к ней. Он нагло приобнял её и затянулся от её сигареты. Выдохнул в морозный воздух клуб дыма и опять ненормально рассмеялся.

– Ты вдолбил что ли?! – возмутилась Эля, отталкивая от себя Егора.

Он ничего не ответил, только раскатисто гоготал.

Ну, если я, далёкая от всего этого, поняла, что взгляд стеклянный, то так оно и было.

Хороша компашка. Близко не подойду.

Я провинциалка Веля в джинсах и кроссовках по цене буханки хлеба с новогодней распродажи. Я даже косяк в руке ни разу в жизни не держала, куда мне до этих сливок.

Ладно, яко Золушка, сейчас гляну, чем народ живёт. Принца своего узрю и может даже кроссовкой кину. Потому что говорить: «Я влюбился» и на следующий день во все тяжкие, имеют право только жёны подонков. Но никак не те, кто этих жён от подонков спасают.

В центральный вход не пошла. Я просто так сильно буду контрастировать с эскортом, что у дам с сигаретами случится истерика.

Обошла дом по чищеной дорожке. Освещение не такое яркое, но не менее красивое. Из жалких, хиленьких сугробов торчали вверх мечи джедаев, иногда издавали соответствующий звук. Свистел в ушах ветер. С этой стороны забора деревья не росли, и было достаточно ветрено.

По правде говоря, история с Костроминым меня серьёзно изменила. И видимо, после разрыва я потихоньку становилась сама собой, поэтому и соображала, ну и добивалась, чего хотела.

Так и знала, что в дом можно просочиться через задний проход, иначе не назвать. У чёрного входа курил официант в красном костюме и белой рубахе. Бабочка имелась. Он ёжился от холода, переступая с ноги на ногу. Я смерила парня взглядом и вошла мимо него, как и предполагалось на кухню.

Только захожу, как здоровый мужик в серой одежде повара, вот буквально у входа, навис над столом, где стояла кастрюля с горячим мясом в соусе, высморкался туда.

Мне плохо стало.

Почему я подумала, что Паша это точно есть, не должен?

Вот она еда вне дома. Кушанье из кафешки неожиданно попросилось посмотреть на наглеца, с трудом справилась с тошнотой.

Как же надо ненавидеть крутую тусовку, чтобы вот так её кормить?

Повар заметил меня, рот раскрыл.

Ничего не говоря, я залезла в боковой карман своего рюкзака и достала маленький блокнотик с ручкой. Закинула рюкзак на одно плечо и взглядом исподлобья окинула кухню.

Солидная кухня. Всё было сделано из камня. Еду не готовили, только подогревали на двух больших газовых печах с шестью конфорками.

Десяток обслуживающего персонала. Выкладывали на столы бутылки вина, фужеры расставляли по подносам. В закуски видимо уже наплевали.

Я опустила взгляд в блокнот и записала: «Павел, я тебя люблю, я уже поняла. Прощения просить не буду, сам прощай без слов».

Посмотрела на того, кто сморкался, он побледнел.

Стояла на кухне гробовая тишина.

Я отошла от входа, потому что официант-курильщик вернулся.

Все смотрели на меня. Я же глянула на бутылки, посчитала кастрюли. Открыла блокнот, разглядывая присутствующих, быстро нарисовала пять птичек, что летели косяком над признанием в любви. Блокнот захлопнула и гордо выпрямившись, вышла из кухни в широкий коридорчик у лестницы.

Я должна быть администратором, у меня просто талант страх наводить на работников.

***

Всё из камня: стены, пол, лестница, бассейн, диван, на который просто накидали подушки, столы, стойка барная. Потолок алюминиевый, а может и стальной с хорошей толщиной.

А что? Не надо тратиться на мебель. Вызвал клининг, камушки почистили и ещё век стоять будет. Как это называется? Лофт? Просто потрясающая идея для коттеджа, что сдаётся тусовкам. Минимум затрат, а впечатляет серьёзно.

Я провела рукой по каменной колонне, действительно камень, и вроде натуральный. Но ничто не вечно под луной, заметила трещину. Официанты, что выходили с подносами из кухни, за три метра меня по дуге огибали, когда я рассматривала, что камень треснул. В глаза мне не смотрели.

Музыка играла. Да такая противная, что голова закружилась. Долбёжка в одном ритме. Это нужно что-то употребить психотропное, чтобы наслаждаться такой лажей.

Никакой эстетики в звуках. А я-то люблю настоящую гитару.

Насколько я здесь чужая!

Даже если с Пашей помирюсь, никогда не приду на такой праздник.

У телика на каменных диванах сидели мужчины тянули кальян и играли в картишки.

За ними два бильярдных стола. Стола два, мужиков десять и каждый с девушкой. У барной стойки сесть некуда. У ёлочки стояли с фужерами красиво одетые пары. Девушки молоденькие, вроде Юли-овцы, ножки в бассейне полоскали и что-то весёлое друг другу рассказывали.

Я прошла дальше, глянула на каменную широкую лестницу, что вела на второй этаж. Там тусклый свет.

Это не меньше семиста квадратных метров. Даже страшно представить, сколько стоит снять такую роскошь на сутки.

Встала на носочки, прищурилась, чтобы рассмотреть публику.

Паши в зале не было. Он особенный: красивый, высокий и сильный, я бы его не пропустила…