Текст книги "Успей поймать любовь (СИ)"

Автор книги: Татьяна Анина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

12

Я ответила. Могла бы забить, но любопытство – большое свинство. И, ответив, гаркнула, вполне удачно после пьянки, Костромин ничего не понял.

– Здорово, конь! – его голос был страшным. Он на взводе, рычал и шипел агрессивно.

От этого я в ступор впала. Кожа покрылась мурашками. Волосы шевельнулись, и я невольно голову втянула в плечи.

Сука! Ты, тварь! Во что ты меня превратил, что я так реагирую на твой гнев?!

– Сфоткал меня с женщиной и выслал моей Юле? Благородно-то как! Сиповки малолетние так делают, но ты же пидарас, на роже написано, и поступки соответствующие. Только я Велю предупредил на твой счёт. Ни хрена тебе не светит с моей женщиной! Мудак, я вырулю ситуацию, ни раз уже делал, а вот тебе лучше свалить из города! И Веля моя!!! – заорал он в трубку. – Слышал?! Я её не отдам!

Я отключила звонок и замерла, стоя у раковины.

Это что?

Вторая часть речи Костромина уложилась в голове, совершенно неправильно. То есть Макс меня не отпускает? Он считает меня своей и готов не отдавать?

Смешно… да, очень смешно.

Я пока решила переварить информацию и вернулась в душ. Неосознанно принимала холодный, чтобы продрогнуть и прийти в себя. Голова заодно прояснилась.

Что получилось? Пока я со «своей алкоголичкой» в туалете слёзы лила, Паша сфоткал Макса с Анькой и выслал Юле-овце?

Да, блин, не верю! Я бы в жизни так не поступила… неужели, Паша мог?

Хотя он странный. Даже полазив в его телефоне, ничего не поняла о нём.

Красивый мужик с деньгами, девки виснут, он хлеб печёт… С Велей из провинции трахается.

Я не понимаю, зачем ему нужно было фоткать Макса. Лучше бы ударил его в лицо. Действительно не по-мужски поступил, фоточки девочке высылать.

Идиот.

Не ожидала.

Из душа я вышла трезвым взрослым человеком, поэтому тихая уборка прошла быстро и качественно.

Под мусорный пакет приспособила старый баул, туда выкинула продукты, что за ночь стухли и бельё, которое ненавидела. А ненавидела я теперь многое, что связано с Костроминым в первую очередь, и неожиданно улетел в мусор халатик, в котором Пашу встречала и спала с ним. Даже на память не хотела оставлять.

Смотрела на кровать, где спал мужчина, и морально готовилась к разговору.

Он купил мне квартиру. Так и думала, что это чистое попадалово. Обычно мужчина так расщедрится и ждёт, что ему любовница ручки целует и во всем потакает. И чтобы такой меценат не делал, ждёт он только невинные глазки, приоткрытый ротик и раздвинутые коленочки.

Я же знала!

И без работы осталась, значит, кредит пока не смогу взять и вернуть ему деньги.

О чём я?!

Боже!

Я что не люблю этого человека?

Мне же казалось, что влюбилась…

Казалось.

Один косяк показал, что всё херня, а не влюблённость.

Я мучительно искала выход из эмоционального лабиринта, в который меня запихнули два мужика. И пока ничего не могла понять, куда идти и как поступать.

Возможно, поэтому на кухне и в комнате была наведена идеальная чистота.

Играл телефон Паши, и опять номер, не занесённый в телефонную книгу. И опять я его узнала.

Мама моя звонила.

Я вышла в прихожую, волоча за собой баул с мусором.

– Да, мама, – ответила я.

Держа телефон у уха, зажимала его плечом. Сама надевала сапоги.

– Валечка, доченька! Выручай нас! – встревоженный голос родительницы хоть как-то помог выйти из посталкогольных депрессивных размышлений.

– Конечно, что нужно? – удивилась я такому беспокойству.

– У папы концерт, а у нас круглый стол в администрации перекинули на два часа раньше. Муху некому забрать из школы, а продлёнку отменили, учительница заболела.

– Засада со всех сторон, – вздохнула я. – Конечно, мама. Какой у него класс?

– Второй «Б», я потом позвоню на этот номер, когда вернёмся.

– Не надо, я сейчас телефон куплю, симку старую вставлю, так что всё в порядке, – предупредила я маму.

Отключила звонок и стала одеваться. Не буду менять номер, позволю козлу и коню звонить мне. Это такая тренировка, наращивание слоёв шкуры. Если не справлюсь, тогда всё изменю. А пока ради них даже стараться не буду.

Один подонок, однозначно. Второй – тёмная бутылка, которую я опасаюсь.

Но секс был крутой.

С баулом наперевес спускалась по лестнице и думала, думала, о своём отношении к Павлу.

Мусор выкинула, машину прогрела. Вначале до супермаркета доехала. Купила себе дешёвый телефон. Перекинула все номера с симки. Купила продуктов и большую «ватрушку», чтобы с горки покататься с Мухаммедом. Потому что ни в какую Москву я не поеду, здесь останусь. Тем более джинсы надела… Купила себе кроссовки на распродаже копеечные, шапку со смешными ушами. И вообще вышла из образа строгой офисной дамы.

Ватрушка была невероятно красивой: синяя с белыми снежинками, узорами и мультяшными героями. С ней и пакетами дошла до машины. Глядя в зеркало, навела красоту, вытащила у щёк волнистые пряди волос.

Вроде даже помолодела. До Юли, конечно, не дотягивала. Тупых глазок не хватало.

Но нужно было поднимать самооценку. Поэтому сделала фотку на новый телефон, состряпала забавную рожицу. И, усмехаясь, чуть не отправила Максу.

Нет, не Паше!!!

Даже испугалась.

Не очень… Всё не очень хорошо!

Что происходит вообще?

Почему во всей этой ситуации я жалею Юлю-овцу?

Ну, у неё хотя бы дядька любящий есть, защитит. А я-то, как попала между двух… животных, козла и коня?

Не люблю никого, ни Пашу, ни Макса тем более.

Хочу быть одна.

Как до школы доехала, не поняла.

Запах старого учебного заведения приподнял настроение. Давно не была в нашей школе. Встала у стола охранника со всеми родителями и ждала. Здоровалась с проходящими учителями, они были рады меня видеть.

– Веля, ты совсем не изменилась! – удивилась моя бывшая классная руководительница.

– Спасибо, – почувствовала, как покраснела. Сняла шапку.

– А мама уехала в администрацию.

– Я за братом.

Классуха моя изменилась в лице. Помрачнела, кивнула и отошла в сторону. Видимо все в курсе, что мама у парня умерла. Ещё был вариант, что моих родителей не особо общественность поддерживала, усыновить в таком возрасте ребёнка.

Нужно плевать на мнение чужих людей. Даже если мама с папой заболеют, у Мухи есть я.

Легко стало от того, что мир не ограничивается моей заманухой и любовным многоугольником, где углы строгает именно Максим. И горько принимать тот факт, что ещё неделю назад я страшно страдала по этому мужику. Наверно ещё через неделю я буду так же вспоминать Пашу. Он же обязательно ещё что-нибудь выкинет. Фоточки делать, любовницам и начальству отправлять, потом трусики воровать начнёт.

Муха вылетел со своими друзьями с лестницы в коридор. Искал глазами маму, наткнулся на меня и так обрадовался, что я невольно тоже обрадовалась.

Подпрыгивая, бежал ко мне.

– Велечка!

– Привет, братик! – улыбнулась я и сразу заправила рубаху в брюки, поправила его одежду и пригладила волосы. – Одевайся, у меня для тебя сюрприз.

Он пребывал в восторге, быстро оделся и встал возле меня. Я взяла его горячую ручку и повела из школы.

Ребёнка хочу.

Это, как удар молнии.

Оно пришло в голову давно, но только сейчас я ощутила физическую потребность. Тёплое такое желание, нежность через край переливающаяся.

И я бы эти чувства мужчине отдала, но сомневалась, что мужики такого достойны.

Мы сели с Мухой в машину и поехали в центр города, где в парке была залита большая горка.

***

Веселясь до упаду, забыв про всё на свете, мы с братом катались на своей ватрушке.

И я так миленько затесалась в группу к какими-то подросткам, что позволила прикрепить нашу ватрушку к их «паровозику». И мы были последним «вагоном», слетая с горки наш «вагон» обычно переворачивался, налетая на впереди идущие, и мы с Мухой вылетали на головы весёлых парней и девчонок.

Да! С родителями так мальчик не оторвётся, как с сестрой. Кто ж знал, что я в душе ещё не выросла, и когда мальчишка лет семнадцати спросил в какой я школе учусь, немного прибалдела.

– В школе я уже не учусь, – рассмеялась я.

– Универ? – не отставал мой назойливый кавалер.

Я поправила шапку, из-под неё всё время вываливались волосы. Щёки жгло морозом. Улыбка не сползала с лица. Ещё вдобавок вечер. Одним словом, сошла за девочку, с которой можно замутить.

Ничего не ответила, только смеялась. А парню не хватило смелости продолжить знакомство, хотя уже узнал, что Муха мой брат, а не сын.

Мы с этой горки выбрались, только когда начали зажигаться огни. В машине стоял дубак, молоко и колбаса превратились в лёд. Хлебу ничего, его я разогрею, а вот яблочки для ребёнка, похоже, не пережили мою беспечность.

Возвращались ко мне домой мокрые до нитки, с сумками наперевес и большой ватрушкой. Я предлагала Мухе оставить подарок в машине, он наотрез отказался. Это его игрушка.

Дверь нам открыли.

Видимо, Паша высматривал мою машину во дворе.

Стоял он по пояс раздетый. Тут же выхватил сумки из моих рук.

– Ты что такие тяжести носишь? – строго спросил он.

Смотрел с восторгом потемневшими глазами. Рукой одной меня к себе притянул и поцеловал.

– Румяная какая! Наконец-то шапку купила.

Мало того, что его тело меня возбудило, так ещё и запах его, тепло приятное…

Я заныла. Потому что стала слабой, податливой. Нет сил сопротивляться влечению и такому мужчине.

Похоже, я вообще до мужиков падкая. То в одном увязну, то в другом утону.

Предательское тело, покатавшись на горке, скинуло всё напряжение. Налилось желанием. Голова проветрилась, идиотские мысли не отвлекали больше.

У него такие руки, у него такой торс!!!

Запах мягкий, глаза глубокие.

И заботливый…

Можно ему многое простить?

Наверно всё!

Да если он это фото сделал и выслал Юльке. Ну, мужики все немного дебилы…

Я ответила на поцелуй.

– Я всё вижу. Я уже взрослый, – недовольно бурчал Муха, вкатывая ватрушку в квартиру.

– Мама попросила забрать, – усмехнулась я, закрывая входную дверь.

Муху пришлось раздеть до трусов, его вещи закинуть на «разъярённый» змеевик в ванной, до которого страшно было дотрагиваться, такой горячий. Бегала, поворачивала его вещи, чтобы быстрее высохли.

Сам мальчик сидел на ватрушке около телевизора и смотрел спортивный канал. Оказалось для него спортивный канал, почти то же самое что мультики, очень нравился.

Муха был смуглым, худеньким, косточки торчали. И весь такой… вот прямо в нашу тощую породу. Смешно, конечно, но будь он пухляш, я бы так не прониклась любовью.

Паша хохотал надо мной, разрезая пачку молока. Молоко осталось стоять на тарелке. Колбасу он отправил жариться на сковородку, туда же очистил, именно очистил замороженные сырые яйца.

Я хотела с ним секса. Только секс. Разговаривать что-то не желала. Увиливала от вопросов, не улыбалась или натягивала улыбку.

– Ты что такая неразговорчивая сегодня? – прижал меня у обеденного стола.

У нас классные разговоры с ним случались.

– Жду, когда мама позвонит, – ответила я. – Паш, а ты знаешь номер телефона Юли?

– Какой Юли? – нахмурился Пашка.

– Макса новой девушки.

Паша поставил руки по обе стороны от меня и посмотрел прямо в глаза. Я вдруг вспомнила, что он очень просил не общаться и забыть Костромина.

Испугалась, хотела извиниться.

Но вовремя опомнилась. В конце концов, я же должна хоть как-то себя поддерживать на должном уровне.

– Номера местные, я и ответила и мама звонила…

– Ты знаешь его номер. Ты, Веля, знала, что звонит именно твой козёл, – прошипел Паша, и лицо его стало суровым, очень недовольным. А потом повысил голос, напугав меня. – Я просил не разговаривать с ним без меня!

– Не кричи на меня, – предупредила я, тоже прикрикнув. – Не переношу скандалы. И ты права не имеешь!

– Веля…

Он отошёл от меня. Матюгнулся тихо.

– Мухаммед! Мне с твоей сестрой надо поговорить, – Паша достал из-за панели наушники. – Поэтому ты тестируешь вот эту вещь.

– Класс! – протянул руки к наушникам довольный беспечный ребёнок.

Павел подключил наушники, отрегулировал размер под голову мальчика.

А потом отошёл к шкафу. Напряжённо натянул брюки и влез в кофту.

Стыдно немного, но я надеялась, что он не сильно расстроился. Поэтому вышла с кухни и подошла ближе к нему. Прислонилась плечом к дверце шкафа, наблюдая, как он одевается.

– Что он сказал тебе в очередной раз? – поинтересовался недовольно Павел, взял свою сумку.

– Что ты сфоткал его с женщиной вчера и выслал Юльке мелкой, его блондиночке.

– И ты поверила.

– Нет

– Нет, ты поверила! – зарычал на меня. Страшной угрозой навис.

– Прекрати я сказала, давить на меня! – дико возмутилась.

– Что ты хотела, Веля? – продолжил недовольно и раздражённо. – Чтобы я ему морду разбил, как быдло в подворотне делает? Чтобы я ему подосрал по-приличному на работе?

– Ты уже всё сделал, – хмыкнула я.

Мой жест он воспринял очень тяжело, такое разочарование на лице появилось, что я с трудом сглотнула.

– Так ты поверила или нет? – он сверлил меня взглядом, сжал плотно губ, и глаза были дикими, и желваки играли на лице. – Поверила. Ты хотела наказания бывшему, но никак не любви с будущим. Я для тебя всё сделал, что в моих силах…

– Я возьму ипотеку и верну деньги, – на автомате выдала я.

– Охуеть, Веля, именно этого я и добивался, – он горько усмехнулся. Выпрямился и направился в прихожую, я следом за ним. – Я тебе жизнь спас!

– До гроба мне вспоминать будешь?!

– Он тебя убил, Веля! Я не дал! Я не лез в твою семью! А когда совсем стало плохо, я тебя вытащил из его рук. Чтобы с ним не сталкивалась, я купил тебе квартиру. Я тебе запретил с ним общаться! Ты не послушала. Я всё это сделал, потому что мне показалось, что могу надеяться на взаимность, а не ради благодарности! Спрашивала, влюбился ли я? Не мальчик, какая влюблённость? Это любовь, только жаль, невзаимная.

– Прекрати, – не понимала, злюсь или мне плохо. – Прости, Паш.

– Блядь. Ты прекратишь постоянно извиняться?! Знаешь, почему я не стал бить его, хотя мне бы сошло с рук? Женщины считают, что это проявление силы и мужества. Ошибаетесь! Это хуйня, намотанная на ваши мозги. Знаешь, почему я не пытался ему устроить полный крах карьеры, хотя можно было бы попытаться?

– И почему? – простонала я, не сдержала слёз.

Он уходил. Вступил в ботинки. Накинул куртку. Шапку на затылок нахлобучил.

– Не хотел тебе личную жизнь портить. Ты вернёшься к нему. Ты уже вернулась. Я не отправлял никаких фото.

Паша вышел из квартиры и хлопнул дверью.

Это был скандал, который я ждала. Только вот не была готова к такому…

***

– Велечка, ты что такая потерянная? – мама за руку втянула к себе в квартиру.

Мухаммеда пришлось привезти на машине, потому что мама вернулась поздно. Она ещё в школу возвращалась, а папа задерживался.

Поэтому мама так виновато на меня смотрела. И была невероятно добра. Когда столько лет без маленького ребёнка, то вписывать его в личную жизнь крайне сложно. А они боятся осуждения, наверняка за ними и опека присматривает. Не захотели знакомым звонить, меня попросили.

Всё правильно. Я всегда готова помочь.

– Всё нормально, – усмехнулась я, и отошла от Мухи, потому что вместе с мамой неожиданно схватилась его раздевать.

Пожалуй, напрошусь переночевать. Я не смогу одна в новой квартире находиться.

Старую квартиру ненавидела всем сердцем, новую боялась.

Бездомная!

Потерянная!

Брошенная двумя мужиками сразу!

– А Пашенька дома остался? Велечка, мы узнали, что он тебе квартиру купил. Ох, не знаю, как ты такие подарки принимаешь. Ты теперь, как честная женщина должна за него замуж выйти, – смеялась мама, закатывая ватрушку Мухи в его комнату, которая когда-то была моя, но теперь я буду спать на диване в гостиной.

Но хотя бы дома, с близкими.

В голове пустыня выжженная. Мне бы к врачу. Но вместо этого я прошла на кухню и посмотрела, что есть у родителей выпить.

А ничего не было. Зато у меня на квартире была бутылка вина.

Осталось только пить.

Я поставила вариться кофе в турке, заглянула в холодильник. Там лежали пирожные.

Или обожраться?

– Велечка, что случилось? – мама обеспокоенно меня рассматривала. – С Пашей поссорилась?

Я когда-нибудь тоже стану такой проницательной. Или у меня на лице всё написано, что не надо быть прозорливой.

– Мам, можно салатик? – старалась отвлечь её внимание.

– Конечно, доченька. Вы поссорились? – не отставала родительница, потихоньку выводя меня из себя. Придётся ехать домой ночевать.

– Дядя Павлик взял сумку и ушёл, – выкрикнул Муха из комнаты, и я с салатником в руках замерла.

Поздравляю, Веля, это называется младший брат. Всё будет доложено маме.

Я рассмеялась. Действительно, неожиданно. И хотя меня сдали с потрохами, появилось только умиление. Столько лет жила без младшего брата, а тут.. Да-да, нужно вписывать в личную жизнь.

– Мухаммед, нужно дать Веле самой рассказать, это личное, – поучала мальчика мама.

– Но я же там был, – выглянул мальчишка из комнаты. – Я ничего не слышал, но подглядывал.

– И подглядывать нехорошо, – мама погладила меня по плечу. Сняла турку с плиты, выделила мне тарелку.

Расстроилась из-за меня, хлопотала вокруг, заботилась.

Мама – единственный человек, который тебя любит просто так. Чтобы ни произошло, как бы ты себя не повела. Переживает всей душой.

Я хотела поговорить с ней. Рассказать, что я реально страдаю и, похоже, на этой почве заболела, но пришёл папа. Дверь открыл своим ключом.

У мамы глаза засветились. Она быстро взлохматила волосы и побежала в прихожую.

Мне даже любопытно стало, что такое.

Папа вернулся с концерта с букетом цветов. Папе обычно цветы не дарили, хотя он и мог утащить с работы. Но я была уверена, что этот букет он купил любимой женщине, потому что её любимые гвоздики. Ещё и подарок в коробке вручил любимой женщине. И поцеловал… Не мимолётом, а в засос.

Мы встали с Мухой у кухни и смотрели на это чудо. Похоже, у наших родителей второй медовый месяц на горизонте.

И что я со своим багажом буду им личную жизнь портить? Это Мухе они должны помогать, но никак не мне. Я уже взрослая, сама справлюсь. А если не справлюсь, к врачу схожу.

– Без Павлика пришла, – услышала я шёпот мамы, она помогла папе снять пальто.

– Эвелина, где твой жених? – нахмурился папа.

– В Москву уехал, у него срочное дело, – соврала я.

– Моем руки и за стол, – скомандовала мама. Мужчины обнялись и пошли в ванную. Мама на кухню поспешила, на стол накрыть.

А я за телефон.

Итак, я начала понимать кое-что. Допустим, что Макс меня действительно не отдал. Он так профессионально всё повернул, что я сама разрушила наши с Павлом отношения.

Паня тоже не прав. В хаосе своих мыслей пришла к одному правильному решению. Всё что произошло необходимо записать на бумагу, а лучше, как я люблю, занести в таблицы. Вот тогда я наглядно увижу, кто прав, кто виноват и что делать.

То, что абонент был выключен или находился вне зоны действия сети, меня совсем подкосило.

Я не верила в то, что Паша так просто сдастся.

Не верила!!!

Набрала номер Ксюши.

– Вель, привет, – она жевала что-то. – Что Паша на звонки не отвечает? Приедете к нам первого января? Мы Деда Мороза для детей заказали.

– Ксюш, – я для начала продышалась, чтобы успокоиться, потом продолжила. – Паша ушёл от меня, и я не могу до него дозвониться. У него в Москве другой номер телефона?

Пауза мёртвая. Ксюха с трудом там всё переварила и сглотнула.

– Веля! – строго рявкнула она. – А как так можно?! Я же тебе популярно объяснила, что этот парень очень добрый, что его добротой всякие… пользуются.

– Всякие, это кто? – разозлилась я.

– Что ты сделала, что он сколол?! Его довести крайне сложно! Квартиру тебе купил?! Ты офигела?!

– Он и тебе купил! – возмутилась я.

– Да, нет. Он очень маленькую сумму добавил! То есть это удивительно, что я сестра, и он мне помог. Ты приравниваешь родственников к любовнице? А дай-ка я догадаюсь, это Костромин вас поссорил! Паша так и сказал, что ты от бывшего мужа отлепиться не можешь и по ночам его имя шепчешь...

– Он, бляха, такие вещи рассказывал?! Да, пошли вы, семейка свингеров!

– Дура, я же не знала, что вы уже поссорились. Звонил полчаса назад. Я-то думаю, что он о Костромине, и чтобы я к тебе больше не лезла. Дура! Я тебе что сказала? Успей поймать, Веля! Бедный Пашка, вот навезёт ему… Я так надеялась, что ты хотя бы не разобьёшь.

Она скинула звонок.

Я виновата.

Я, бля, со всех сторон провинилась!

– Велечка, садись за стол! – крикнула с кухни мама. – И, пожалуйста, не употребляй нецензурную лексику, у нас ребёнок в квартире.

– Извиняюсь! – рявкнула я.

Только хотела добавить, что не хочу, не могу и не буду, как в дверь позвонили.

Облегчённо вздохнув, я быстро открыла дверь, не глядя в глазок.

Это было неожиданно.