Текст книги "Успей поймать любовь (СИ)"
Автор книги: Татьяна Анина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– Знаете, Максим Петрович, – напыщенно обратилась к моему мужу тёща. – Это непозволительно…
– Юля, – рявкнул Макс, и на лице появилась хищная ухмылка, – звони дяде Феде, скажи ему что его сестра нас задолбала, пусть забирает.
– Что?! – ахнули старики.
– Юля!!!
– Максимушка, может, не надо, – заплакала девушка.
– Я, бл*дь, покажу вам, кто в доме хозяин! – Макс стащил с себя рваную рубаху и ею вытер разбитую губу. – Сейчас мои родители приедут, всё равно бы не скрыли. Это ваша Юля посоветовала мне жену, как сестру представить, только не выйдет! – Он посмотрел на меня коварным и злым взглядом. – Твои тоже приедут.
При этих словах Паша меня обнял.
– Отлично, – сказал он. – Х*й знает, в каком доме ты хозяин, но точно не в моём. Ещё раз мою женщину оскорбишь, я сдерживаться не буду.
Я бы, может, и засомневалась в правильности сложившейся ситуации, если бы не голубоглазая блондиночка, надевающая на моего бывшего мужа белую рубаху. Любовница, от которой Макс не откажется. Да и что греха таить, разбилась одна неполноценная семья… Но! Похоже, на то, что формировалось две.
Откуда такие поспешные выводы?
Да просто так! Дело-то молодое!
Паша ехал со мной знакомиться по совету Ксюши, и мне понравился. И если не распишемся, то точно я его сегодня трахну. Пока пьяная… Надо! Так, на всякий случай, чтобы не валяться у входной двери ковриком, а блестеть шёлком и привлекать внимание.
А это счастье!
Я ж с голодухи, после вина и наливки такая страстная. Мне вот секс очень, очень нужен.
– Смирись, я выхожу замуж, – сказала я Максу.
Взяла Пашу за руку и повела в свою комнату. Даже побежала.
Вести за собой большого парня – это невероятно приятно, особенно, когда он податливо следует за тобой.
Быстро закрыла дверь и включила приглушённый свет.
Паша не из скромников, это было понятно сразу. Осмотрелся, скинул свитер. Оголил свой обалденный торс.
– Выпила. Смелая. Жалеть не будешь? – хрипло поинтересовался он.
Я облизнула губы и потянулась к хлястику халата.
Мускулы на его теле возбуждали не на шутку. Он слишком хорош для этого бренного мира и нашего спального района, ему бы на глянец. Даже если ничего не получится, я однажды в старости буду вспоминать, что у меня был вот такой любовник.
– Точно жалеть не буду, – еле слышно сказала я, чувствуя, как увлажняются трусики. – Чтобы зажечь, нужно наломать дров. Так?
– Необязательно, – он расстегнул ремень на своих джинсах. – Мы всё сделаем правильно, без ошибок.
– Обещаешь? – я сняла халатик, кинула его на пол. Расстегнула лифчик, оголив свою грудь.
– Обещаю, – задыхаясь, ответил он и показал мне свой…
3
Я, конечно, сейчас, в омут с головой. И будут подводные камни. Потому что таких мужиков не бывает. Просто их нет. Или они существуют, и я случайно наткнулась на нечто из ряда вон выходящее? Ему почти тридцать, он следит за собой. У него хорошая работа. Тело обалденное, на лицо симпатичный. Характер, я так поняла, вполне уживчивый. И член эстетичный, среднего приятного размера.
Что из минусов имелось в этом залётном Паше?
Да ничего!
Предполагается, что на такого вешаются бабы, и нужно будет узнать, скольких он себе позволяет.
О! Я поняла, вот такими должны быть жиголо!
То есть вот он весь такой великолепный, и плати ему за это деньги. Не хотелось Пашу оскорблять, он недипломатично повёл себя с Максом, поэтому думалось, что не привык послушно ходить на случку.
Для оправдания некоторых предположений, непроизвольно лезущих в голову, просила себя заметить, что у Павла не сделана депиляция. Меня немного пугали бруталы с гладкими ногами. А здесь вроде натуральный такой, живой, весёлый.
В общем, слишком много мыслей в голове, которые ну совсем не нужны перед сексом.
Перед сексом, которого я уже не хотела.
Не нужен был мне этот Паша, и хмель скоро совсем выветрится. И он прав, я буду жалеть. Уже почти жалею…
Услышала голос Макса за дверью. Он ругался и всех строил. Да, он этим и притягивал в основном, что был такой молчаливый и непоколебимый, а если доводили, то взрывался. И довёл его именно Паша. Стоит ли такое оружие выпускать из рук?
Я отмахнулась, улыбнулась во весь рот.
Хочу, не хочу, а надо.
По-любому для здоровья и самооценки. Волосы разлохматила и подошла к мужчине, когда он ко мне руки протянул.
Его член упёрся в меня. Хорошая эрекция, и это после настойки. Обычно мужчины вообще никакие после спиртного. А здесь, как в двадцать лет.
У меня дрожь по всему телу. Обнажёнка сама по себе меня возбуждала. Мне только раздеться и уже хочется, а то, что живой нормальный мужчина рядом, кинуло меня в пропасть, и я бесконтрольно падала, приходя в трепет и невероятное чувство полёта.
От этих губ, что скользили по моей шее, от этой тверди в его членах, вспыхивали фейерверком возбуждение, блаженная тяга и дрожь от неописуемого наслаждения.
И это только прикосновения!
Мы слились в поцелуе. Паша подхватил меня, подкинув вверх. Я раздвинула ноги и обхватила его сильный стан, обвила шею руками.
Языки сплетались, горячие, возбужденные.
– Я же к тебе ехал, – задыхаясь, сказал мужчина и сделал пару шагов до кровати, аккуратно положил меня на покрывало. – Эвелина. Как хорошо, что я тебя нашёл.
Вот так вот страдаешь, живёшь, ни о чём не подозревая. А за тобой уже едет прекрасный принц с белым конём.
Я гладила его твёрдые плечи, спину. Смотрела в потолок сквозь пелену слёз, когда он ласкал мои груди, чуть втягивал соски, осыпал поцелуями…
– Веля, это мама! – постучали в дверь.
Я дёрнулась, но Паша задавил меня своим телом.
– Десять минут, – шепнул он мне в ухо.
– Десять минут! – крикнула я и почувствовала, как в меня входит член.
Ахнула и тихо простонала.
Да что ж такое! Как смела я себе отказывать в сексе столько времени. Я уже заросла от одиночества!
Создавалось такое чувство, что меня имеют впервые. Твёрдый орган пробивался по влаге внутрь. И под моими ладонями затряслось сильное тело мужчины. Он хотел так сильно, что с трудом справлялся с эмоциями. Задыхался, сквозь зубы старался не проронить ни звука. Входил плавно, потом толчком, подарив мне и боль, и удовольствие.
Я прекращала слышать и видеть.
Ещё толчок!
Ахнула и заныла еле слышно. Ногами крепко обхватила, пятками прижала твёрдые ягодицы. Оторвала бёдра от кровати и почти сразу кончила.
Меня мотало, бросало из стороны в сторону.
Не хотела сдерживаться!
Я просто не могла!
Закричала от счастья, что во мне мужчина. И пусть весь мир подождёт, меня волна за волной продирала неведомым, беспредельным удовольствием.
Последовав моему примеру, Паша тоже заревел и кончил…
В меня.
Я заплакала. Блин, как не хотелось сейчас делать акцент на противозачаточных средствах, внезапной беременности и всякой такой херне, что отвлекает от истинного удовольствия.
Поцелуи успокаивали, мужчина сверху казался надёжным. И я тупо на всё забила.
– Веля! Я долго ждать буду! – бил кулаком в дверь мой отец.
Паша засмеялся, уронив голову мне на плечо.
Я погладила его по волосам и тоже засмеялась.
– Весело у вас, – задыхаясь, сказал мой любовник.
– Не бойся моих родителей. Они классные.
– Как ты?
– Не, ещё круче, они вместе всю жизнь. Самое страшное, что они могут сделать, это насильно женить тебя на мне.
– Это не страшно, – он спускался ниже с поцелуями. На животе остановился. – Пошли, а то дверь снесут.
Вскочил на ноги, попрыгал. А я лениво повернулась на бок и скатилась с кровати.
***
У меня действительно мама педагог по необходимому в современном мире предмету физическая культура. А папа действительно пианист, преподаватель в консерватории, ещё шабашит в ресторанах и не брезгует вечеринками. Его многие знают и приглашают, поэтому семья в деньгах не нуждалась никогда.
Я – единственный ребёнок в семье, а всё потому, что мои родители вели активный образ жизни. Кинув однажды меня маленькую на бабушку с дедушкой, отправились в зимний поход, где мама отморозила всю женскую половую систему и не смогла больше родить. Но не унывали мои родичи, и это передалось мне.
Я была лёгкая, жизнерадостная и очень устремлённая. В семнадцать лет, получив от бабушки в наследство квартиру, устроилась на три работы, поступила в университет и отделилась от родителей. Чтобы быть самой себе хозяйкой.
В университете познакомилась с Ксюшей. А когда она забеременела, стало без неё скучно, и я нашла отличную работу. Работала вначале официанткой, потом стала подниматься по карьерной лестнице, но не по той, что ведёт на кухню к шеф-поварам, а пожарной, ближе к начальству.
И это привело к тому, что однажды потребовался полный рабочий день. Так я кинула учёбу и стала зарабатывать деньги, живя в своей квартире.
Однажды на вечеринке у знакомых я заметила унылое говно, которое очень захотелось развеселить. Внешне оно мне не особо понравилось: сивый, высокий, тощий и бледный.
Это и был Максим Костромин.
Мне двадцать два, ему двадцать пять. Девушки у Макса были, но он ими мало интересовался. А всё потому, что жил с родителями и не хотел никого к себе водить.
Я решила раскачать это болото, ради спортивного интереса, тем более поссорилась с очередным парнем и находилась в поиске нового счастья. Короче говоря, я с помощью парней его споила и утащила с вечеринки гулять по городу, где пьяный Макс плакался мне в жилетку.
Хреново ему жилось: вечная депрессия, ссоры с родителями и нелюбимая работа.
Мы купались с ним в реке и в фонтанах города, потом пошли ко мне ночевать. И всю ночь я втирала ему в голову, что он сам во всём виноват.
Мужчина не должен жить с родителями. У него притупляются все мужские инстинкты, пропадает чувство ответственности, и это приводит к апатии. Да, мне тогда было ровно двадцать два года, я была умничкой и красавицей. Очень начитанной и жизнерадостной.
Я тогда почти незнакомому парню рассказала свою историю свободы.
Дома у родителей ни о чём не заботилась, в холодильнике всегда есть еда, а мне нужно было учиться готовить, а мама кухню не любила делить. Родители указывали, поучали, заботились о взрослом человеке.
А так! Порознь!
Общаемся, в гости ходим, ну и сами по себе живём.
Макс впечатлился моими рассуждениями.
Я тогда уснула, потому что мне нужно было на работу с утра, а он думал. Утром я его в своей квартире не оставила, выставила за порог, сказала: «Пока!». И убежала. Радостная оттого, что не переспала с этим унылым типом.
Но вечером после работы обнаружила Макса у себя под дверью. Он притащился ко мне с вещами. Ушёл от родителей, уволился с работы, которую они ему нашли.
Я человек душевный и добрый, даже котёнка подобрала однажды, что говорить о парне. Так и начали жить.
И жили хорошо!
Макс устроился на работу младшим юристом в фирму к тому самому Фёдору Анатольевичу, там он выиграл для фирмы несколько дел, чем заслужил внимание начальства. Купил кольца и сделал мне предложение. И тогда я напросилась к его родителям. Оказалось, я была первая девушка, приглашённая Максом в гости, отчего стала любимой невесткой почти сразу. Весёлая, интересная, родители во мне души не чаяли.
Так почему я от него сразу не ушла?
А всё сыграл случай. В тот момент, когда мы ехали от его родителей с их ужасной дачи, у Максимкиной старой машины отлетело колесо, да и само корыто сорвалось с моста в реку.
Я ничего не помню, получила удар, потеряла сознание…
Очнулась в больничной палате, а рядом сидит Макс. Он вытащил меня из воды. Наверно, именно это навсегда застолбило его в моём сердце как родного мужчину.
Его родители забрали бабушку с дедушкой к себе, а Максу отписали квартиру. Именно тогда мой муж впервые дал заднюю скорость. Мы уже были расписаны и жильё собирались покупать совместное. Это я наивная думала, что у нас навсегда, а он обронил фразу: «В случае развода, имущество пополам». Не обратила на это внимания. Купили большую квартиру на двоих. Прожили ровно три года.
Пока не стала совершеннолетней Юлечка.
Я девушка сообразительная и приблизительно представляю, что произошло.
Я была первой ступенью, на которую наступил Макс и оттолкнулся. Не встретил бы меня, до сих пор бы жил с мамой и папой и лечился от депрессии.
Он показал себя в фирме как очень достойный работник, и последний раз, когда мы общались с его родителями, Макс сказал, что метит в кресло заместителя генерального.
А это, хочу сказать, место обычно для родственника генерального.
Макс подошёл по всем параметрам для заместителя: умён, хватка, работоспособность, преданность фирме. Одного не хватало: войти в список «своих». Так появилась Юля, а жена не стенка, подвинется.
Юля – вторая ступень, после которой будут ещё женщины, пока на одной из них Макс не сломает себе ноги и не рухнет вниз, где уже не будет меня.
Но я ни в чём не виновата. Повесить чувство вины за разрушенный брак не получится.
А мои родители – хорошие добрые люди, они действуют по совету известного короля из художественного фильма, который говорил: «Раз она его любит, значит, все мы его любим».
Родители Макса знают своего сыночка, и меня только пожалеют. А что касается родни Юленьки, то тут, конечно, одно дело сестра, другое – бывшая жена. Взгляды их стали злыми.
Три супружеские пары собрались в гостиной, заняли все сидячие места. Макс с Юлей стояли за ёлкой и казались страшными от мигающей на ёлочке гирлянды.
Ну и мы с Пашей, распаренные, помятые, лохматые и очень-очень довольные.
– Мам, пап! – радостно объявила я. – Мы с Максом развелись, и это мой Паша, брат Ксюши. Мы вместе…
– И поженимся, – закончил Павлик.
Стояла гробовая тишина.
Тихо заплакала бывшая свекровь, на её страдания мои родители не обратили внимания.
– Павлик! – громким учительским голосом обратилась к моему любовнику мама. – А не ты ли был на обложке июльского номера журнала «Мужское здоровье»?
– А что это ты такие журналы читаешь? – заржал папа.
– Но ты ж про девок смотришь, вот и я, – хихикнула мама.
– Да, – застеснялся Павел и даже немного покраснел. – Друзья уговорили. В общем-то, это был я.
– Велечка, – шмыгала носом свекровь. – Почему же ты нам ничего не сказала?
– О, я надеялась всё исправить, но не смогла, – с улыбкой ответила я чистую правду.
– Тогда мы на кухню, – собралась моя мама, поднялась с дивана. – А вы тут знакомьтесь.
И мы ушли своей компанией на кухню, закрыв за собой дверь.
Сватов мои никогда не любили.
***
Хмель сходил. Странные мысли полезли в голову. Была промывка мозгов. Не помню, кто и когда мне это сказал, что в двадцать семь обязательно должны быть квартира, муж, ребёнок. Иначе ты неудачница. Это крепко засело в моей голове, и я всеми путями цеплялась за Макса, чтобы соответствовать уровню.
Измена – это убийство. Меня убили, и я в предсмертных судорогах натворила дел. Мне было жаль, что так получилось. Боль вернулась, обида и горе просто скашивали меня, и уже не в силах держать улыбку я начала клевать носом, показывая, что хочу спать.
Мама с папой раскрутили Павла на рассказ о себе. И из него выходило, рядом со мной сидел идеальный мужчина, который потерял жену. Потерял… Она не ушла, не изменила.
Что страшнее, когда тебя предают или уходят от тебя в мир иной, оставляя в одиночестве и с воспоминаниями?
Я изменюсь. Стану жёстче, начну требовать, исчезнут компромиссы. Измена изуродовала меня, она изменила мой характер, и я уже не смогу раскрыть крылья. Они обрезаны.
– Устала, – прошептала я, когда Павел…
Совершенно незнакомый чужой мужчина касался меня.
Пошла в ванную комнату, с безразличием слушая, как скандалит моя бывшая свекровь, всё высказывая своему нерадивому сыну.
И рыдая под душем, я хотела, чтобы Макс всех выставил за дверь и сказал мне, что мы уезжаем в другой город и начинаем жизнь заново.
Глупа я? Думаю нет, просто я действительно любила его. Пять лет – это срок. И вот так всё закончить… Разрыв шаблона, расщепление сознания.
Боль была такой, что я пыталась проткнуть запястье длинными ногтями в жалкой попытке причинить себе физическую боль.
Совесть. Она где-то колыхалась внутри… Я не имела права играть на чувствах другого человека. А этот Паша, идеальный во всех отношениях, откровенно на меня запал. По совету Ксюшки приехал знакомиться с девушкой, что «поможет создать семью и будет рядом до скончания дней». Именно эту фразу он сказал моим родителям. Нет, он не заигрался, он был откровенен.
Отлично! Просто потрясающе! Я думала Макс вляпался, заварив кашу, а оказалось я. Сейчас Максим вырулит ситуацию, пошлёт куда подальше родителей, я слышала, они уже уходили. Поставит на место своих будущих тёщу и тестя и уединится со своей Юлей, которой можно вдувать в уши что угодно. И он красава, завтра Фёдор Анатольевич пожмёт ему руку и заберёт к себе свою сестру, чтобы не пилила молодых. Или они с Юлей уедут на свою квартиру…
А я?
Я одна.
Паша есть, которого я не люблю. Да, он прекрасен, но нужен был для игры. Себе я не буду лукавить. Я красиво отомстила, только вот всем известно, после мести никакого покоя никто не обретает. А становится ещё хуже.
Если б я смогла для начала пережить измену, попытаться начать жить заново, а уже потом искать себе партнёра, всё бы было по-другому. Теперь у меня есть Паша, а в голове муж-изменник… Не вернусь к нему, не прощу, но болею. Тяжело и страшно.
Вымученная, я в одном полотенце пробежала мимо чужих людей и спряталась в своей комнате. Укрылась с головой одеялом, и, похоже, Паша провожал моих родителей.
Он вернулся в спальню, предварительно сказав Максу пару ласковых. Лёг рядом.
– Спишь? – прошептал он.
Паша просто сейчас возьмёт вещи и уйдёт. Люди взрослые чувствуют отношение к себе. Наверно, это самый лучший вариант.
Но!
Нет мне не стыдно, что он кинет меня, и я вынуждена буду проснуться в квартире, где муж и его любовница, скорее мне его жалко стало. Я не хотела его оскорблять. И если он такой прекрасный, как все тут говорят и как он себя представил, поймёт.
Я повернулась к Павлу. Он лежал на одеяле, не под ним. Протянула к нему руки, обвила шею и разрыдалась у него в объятиях.
– Страшно, – шептала я.
В этот момент я думала, что не хочу всё в себе держать. Если этот человек мой, то пусть терпит. А если нет, я утром вряд ли буду сожалеть, что он ушёл.
– Ты думаешь, измена самое страшное? Нет, самое страшное – отношение к тебе. Отвержение тебя как личности, нежелание думать, что ты человек. Пренебрежительное отношение к тебе и твоим чувствам.
– Не бойся, Эвелина, я всё понимаю.
– Что именно? – всхлипнула я.
– Что ты воспользовалась случаем.
Это точно! Я хорошо поиграла.
Оторвавшись от объятий, я посмотрела в его лицо. Он печально улыбнулся. Убрал с моего лица влажный завиток волос. Ничего больше не сказал. Я ему про чувства другого человека, а сама…
Если уж Макс вырулил, то я тоже должна была что-то сделать со своей жизнью.
– Пригласи меня завтра на свидание, – попросила я. – И тоже не бойся, я не использую людей. Никогда. А то, что случилось, пьяный бред. Нужно на трезвую голову всё решить.
– Тогда спи,– прошептал Паша и поцеловал меня.
И я успокоилась. В руках незнакомого мужчины.
4
Мозг, изъеденный вопросами «за что и почему», к утру отдохнул. Самооценка вроде не упала, хотя уже была на дне, видимо, копать лень. Вера в людей сдохла. Паша ушёл.
О его присутствии в моей жизни говорили только смятая рядом кровать и подушка. Я глянула в телефон, на работу безбожно опаздывала, поэтому быстро вскочила.
Нижнее бельё, костюм брючный. Никакого макияжа, только пучок на макушке. И опять куча мыслей.
Первое, что я сделала, высказалась. Паше вроде сказала, Максу тоже. Полегчало. Второе, нужно было уяснить, что ничего не вернуть. Прошлое не изменить, и нужно двигаться дальше. Необходимо съехать с квартиры и остаться одной.
Сложно было перестать из себя жертву изображать. Немного проветрив в комнате, заправив кровать, я пошла чистить зубы и, глядя на румяную красивую женщину в зеркале, вроде как получилось уломать мозг не винить себя в происходящем.
Самое страшное уже позади. Хотя как сказать, Юля с утра выглядела на все пятнадцать. Видимо, без косметики или от любви мужчины...
Больно.
Бежать, бежать от них!
Вот что мне сейчас было нужно. Просто не прийти ночевать, а потом быстро избавиться от этой квартиры.
– Доброе утро, Эвелина, – жалобно проскулила лохматая блондиночка, завязывая свой белый халатик. – Мама меня сильно ругала вчера.
Не слушать! Не слушать бредни тупой овцы!
Измена – это не конец жизни!
Я раньше спокойно расставалась с парнями. Понятно, чем старше, тем серьёзней становишься, но где-то ещё жила юная и прекрасная Велечка, которая была Музой крылатой.
– Спать с женатым мужчиной очень плохо, – тихо говорила девушка. – Но я так люблю Максимочку.
– Юля, не подходи ко мне, я…
Я тебе сейчас в морду твою отполированную кулаком дам!
Быстро надела верхнюю одежду, застегнула сапоги и, хлопнув дверью, убежала.
Машину с трудом открыла. Два дня не ездила: боялась за своё состояние. Этот развод, явно другая женщина…
Завела двигатель, со щёткой стала бегать вокруг, скидывая снег. На окна своей квартиры глаза не поднимала.
Телефон заиграл в кармане куртки. Незнакомый номер. Я ответила.
– Привет, Эвелина, – сказал бодрый голос Паши, и я сама себе удивилась, когда улыбнулась.
– Привет, Павел! – постаралась искренне выкрикнуть.
– Как твой настрой на свидание?
– Отлично. Ты где ночевал?
– У тебя, просто я в пять просыпаюсь.
– Паш, а давай сегодня где-нибудь переночуем не у меня.
– Давай! Быстро скажи, какую ты хотела бы себе квартиру.
– Думаю, только однокомнатную потяну.
Уже улыбалась не наигранно. Хотя он не видел меня, я для себя.
Опять им пользуюсь. А ведь после такой трагедии нельзя принимать поспешных решений. А я вот залезла.
– Студия подойдёт?
– Неплохо. Ты что, квартиру мне ищешь? – рассмеялась я, а потом резко замолчала, потому что… Это тяжело возвращаться к своему обычному состоянию.
– Уже нашёл, вечером покажу. Не теряйся сегодня, в два часа приедем с Ксенией и Михой смотреть твои хоромы.
– Хорошо.
– Паша, – я замерла и даже глаза закрыла.
Вот я трезвая, всё осмыслила. Решение можно принимать? Пока не знала, как поведёт себя моя расшатанная психика.
– Да, Велечка, – вполне серьёзное обращение.
Ничего об этом мужчине не знала, но очень хотелось.
– Вышли мне своё фото, пожалуйста.
– Тебе с обложки глянца или можно побыть простым человеком?
– Прямо сейчас селфи сделай.
– Лады. А ты мне.
– Жду.
Я включила фронтальную камеру и сделала фотографию.
Поговаривают, что частые селфи укрепляют самооценку. Тридцати мне не было, выглядела я отпадно! Кожа белая, как снег. От морозца яркий розовый румянец, на волосах камера зафиксировала нерастаявшие снежинки. Ушки забавно торчали, тоже розовые. Выслала Павлу, не стесняясь.
– «Ты прекрасна! Надень шапку!» – пришло сообщение, сделавшее мне этот день. И фото.
Он щурил один глаз и улыбался. Интересный молодой мужчина. Я почувствовала желание всё о нём знать. А то вечером мало что уловила, когда мои родители его расспрашивали.
«Велечка».
Как же нежно!
А ещё между ног жарко стало.
Недурно! Это то, что мне нужно.
Сев в машину, я поехала на работу, не сомневаясь, что могу быть нормальным членом дорожного движения. Даже музыку включила. Душа воскресла и пела от счастья. Вот такой должна быть нормальная здоровая женщина. Даже после измены!
***
Госпожа Ела́нина в свои восемнадцать лет сменила фамилию, заменив букву «Б» на «Л» и ударение на «А», хотя все в школе исключительно делали ударение на «И». Вот такой вот ребус.
Катя Еланина старше меня на четыре года, ровесница Макса, но с моим бывшим мужем не знакома.
Мы с ней дружили с детства, потому что квартиры наших родителей рядом, и моя мама была классной руководительницей в её классе.
Когда я бросила университет, Катя уже приняла бразды правления в питейных заведениях у своего отца. Тот оставил семью, но дочь не забыл.
Именно она устроила меня сначала официанткой, потом я стала администратором, теперь была её секретаршей. При этом получала зарплату чуть меньше, чем у заместителя, потому что Катя меня любила, и я была её правой рукой. Заместительша откровенно меня за это ненавидела, но ничего сделать не могла, хотя и являлась сводной сестрой. Дочерью от второго брака отца Кати. Возможно, поэтому между сёстрами пробежали две недовольные мамки, и они враждовали. Несильно, неявно, но чувствовалось.
Фамилия заместительше тоже не покатила, поэтому она рано вышла замуж, рано развелась и вновь вышла замуж уже с более благозвучной фамилией, воспитывала ребёнка.
А у Кати детей не было, мужа тоже. У неё большая квартира, нет времени на личную жизнь, она тайно покупала детское приданное и лелеяла мысль о материнстве. Но всё мешало: то открытие нового кафе, то предвыборная кампания (она в политику рвалась), то некрасивая внешность и жесткий неуступчивый характер с мёртвой хваткой в бизнесе. Папа её уже год как отошёл от дел, и Катерина сама… Всё сама.
Она не жаловала женщин с детьми, а так как наш коллектив полностью женский, то Катя свирепела с каждым месяцем.
Я же, бездетная и в разводе, казалась Еланиной настоящей отдушиной, и с садистским удовольствием она каждое утро спрашивала, как поживает Макс. Интересовалась бракоразводным процессом и неискренне меня жалела.
Если я свяжусь с Пашей, то мне нужно менять работу.
Хотя поговаривают, что я Катю смягчаю, потому что дипломат без нервов, а Катя – пожар. И это чувствовалось в наших дружеских отношениях, Катя без меня будет страдать.
Квадратная форма лица, непропорциональные черты, страшный коричневый пиджак в серую полоску на широких плечах... Она глянула на меня.
Я хоть и опоздала, но в кабинет к ней вошла вовремя. С попойки, а выглядела отлично. Рассмотрев меня, начальница устало вздохнула.
– Как выйти замуж, Веля? – вдруг спросила она. Обычно спрашивала перед праздниками, вот теперь перед Новым годом.
– Посмотри на меня, – сказала я, а она так на меня глянула, словно я скептически заметила: «Посмотри на себя». – Что толку в браке? Измена и без детей.
– Но это ты, – фыркнула Катя и продолжила изучать бумаги, которые я ей принесла.
– Тогда совет, – нахмурилась я. – Скажи отцу, пусть найдёт мужа. Сошлись на нехватку времени, а тебе нужно срочно, выгодно и чтобы папа выступал гарантом.
Папа хоть от дел и отошёл, но пытался везде сунуть свой нос, ему не хватало активного образа жизни и работы, поэтому вполне подходил на роль свахи.
– М-м-м, – задумчиво промычала Еланина, качая головой. – Это мысль, Костромина.
– За мысль в обед хочу отпроситься, сейчас отработаю. Покупатели на нашу квартиру нашлись, будем разъезжаться.
– Как ты сама?
– Он привёл любовницу к нам в квартиру. Двадцать лет, Катя. На десять лет его младше.
– Значит, нужно сразу искать сорокалетнего, – неожиданно решила Катя. – Иди, конечно. Осталось до праздников немного.
И я пошла, пить чай, кушать печеньки и писать сообщения посреди работы.
Пережив кризис, я вдруг почувствовала, что меня рвёт на части энергия. Пыхтел внутри меня вулкан, желающий взорваться в любую минуту. И неважно, покрашу я волосы, увеличу грудь, проколю нос или брошусь во все тяжкие.
Вот такие последствия меня нагнали.
Вспоминала, с кем могу поделиться, решила Пашу добить. Ну, раз подвизался следить за больной разведёнкой, пусть продолжает. Просто надо же узнать, насколько человека хватит.
Оторвавшись от компьютера, окинула взглядом наш офис. Условия стеснённые: отделы между собой разграничены прозрачными перегородками, столов понатыкано, проходы узкие, заставленные сейфами. Столик мой маленький, и крохотный уголок, где можно себе заварить чай.
– «Я хочу покрасить волосы или проколоть нос. Волосы в белый или рыжий цвет, а нос с пятнадцати лет мечтала, но не решалась», – отправила Паше сообщение и вернулась к таблицам.
Кушала и писала прямо за рабочим столом. Но я аккуратная, для неаккуратных у нас есть общий маленький пылесос, похож на машинный. Катя хоть и набила своих работников как селёдок в бочку, но за чистотой следила. Поэтому отделы разделены стеклом, а не фанерой, хотя могла сэкономить.
– «Нос прокалывать не в наших широтах, носовой платок будет застревать. Краситься не надо».
Я подавила смешок. Сидеть счастливой у кабинета начальницы запрещалось.
– «Мне хочется что-то совершить! Не могу, распирает!» – я даже ногами притопывала. Действительно появилось столько энергии.
Про измену я всё уже передумала. И вот к чему пришла. Боль и страдания не вечны. Мне потребовалось мало времени, чтобы пережить горе, благодаря Павлику. Многие страдают дольше. Хотя я не буду обманывать, горе моё продолжалось два года. И вот наступил покой, я почувствовала себя свободной и полной сил. Передо мной открылись горизонты, в которые я хотела лететь. Крылья обрезанные заживут. Планы один за другим менялись в голове.
Я должна сходить на каток! На концерт местного гитариста, на выставку любого искусства, в салон красоты на все процедуры. Измениться хотела!
– «Купи тест на беременность, я вчера в тебя кончил».
Охренеть! А я забыла. Сердце бешено колотилось в груди.
А вдруг это правда?! Так это же…
А как же выставка и гитарист?
Нет, но не рожу же я завтра, значит всё можно успеть, а Ксюха и с тремя вырывалась, а у меня тоже мама с папой хоть куда!
– « А если?» – так написала для испытания.
– «Троих бы хотел».
– «Сразу троих или можно по отдельности?»
– «Если сразу, то вообще класс! Но можно и по очереди».
Обычно мужчины до тридцати лет об этом не думают. Семья и дети их волнуют до двадцати, потому что свежа память о родителях, а потом они умирают для общества, только по залёту, и уже после тридцати некоторые созревают. Ну, мне так казалось, теперь я передумала.
Больше Паше я ничего не писала, сидела в эйфории, работала. И девчонки из нашей компании неожиданно стали подбадривать меня и утешать. Видимо, блаженство с прострацией одинаково на лице отображается. И Катя, заметив меня немного пришибленную, неожиданно сказала, что отпускает даже раньше.
– И спасибо, Веля, за совет, – она поправила на мне пиджак. – Папа обещал жениха.
– Папа сказал, папа сделает, – улыбнулась ей.
***
Из машины выскочила, понеслась по дорожке к нашему подъезду. Поскользнулась, как корова на коньках, и чуть было не упала, но меня поймали. Сильные руки подоспели вовремя: Паша, видимо, заметил меня и поспешил.
– Успел, – радостно сказал он, сверкнул белоснежной улыбкой, что так красиво вписывалась в зимний пейзаж.
Как хорошо, что мне хватило ума не брякнуть утром, что я была пьяна и ничего не помню. Какая я молодец, что не воспользовалась человеком, а потом не выкинула его из своей жизни. Если бы не Паша, я бы страдала и мучилась до сих пор.
В общем, Ксюха правильно сказала, нужно успеть поймать. И видимо, не только мне, потому что Паша не дал упасть носом в крыльцо подъезда и держал крепко.
