Текст книги "В отпуск на отбор (СИ)"
Автор книги: Татьяна Алферьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 17
Утром я проснулась с ощущением того, что кому-то что-то задолжала.
Например, нормальное свидание, а не вот это вот всё.
Открыв глаза, первым делом узрела сладкую парочку: на груди лежащего на спине Ская в расслабленной позе почивал крыс, уткнувшись носом в ямочку между ключиц.
Эх, жаль коммуникатор остался у Мэг и мне было не на что заснять сию компроматную милоту.
В палатке, благодаря плотной ткани, царил уютный полумрак, хотя снаружи было уже довольно светло.
Скай (всё-таки он золотко) то ли из-за жары, то ли из солидарности спал без футболки, аккуратно свёрнутой и сложенной в уголок возле моего платья и бюстика. При виде последнего я покраснела и быстренько переложила его вниз. Сама надела футболку и босиком пошлёпала по прохладным с утра камням к реке. В пушистых кронах окружающих деревьев переругивались, защищая территорию, птицы.
Днём водопад утратил большую часть сказочного очарования и стал напоминать след от бензина – вышедшего из употребления более столетия назад топлива для наземного транспорта.
Я осторожно погрузила руку в воду, и она окрасилась сразу в несколько цветов налипшего на неё фитопланктона. Н-да, искупаться не получится. Хорошо, что Скай позаботился о запасах не только еды, но и чистой воды, даже жевательные таблетки – заменители зубной пасты – прихватил. Чувствуется опыт походной жизни.
Вскоре к пробуждению Занозы всё было готово: умытая я, по-прежнему щеголяющая в чужой футболке, свежесваренный кофе и бутерброды из вчерашней закуси к вину, бутылка которого так и осталась не откупоренной.
– Доброе утро, – обернувшись на шорох, я первым делом уткнулась взглядом в кубики пресса. Неизвестно когда и как, но Скай уже успел загореть под местными солнышками. До бронзы дело ещё не дошло, но приятный золотистый беж вовсю наличествовал.
Слегка смутившись, я поднялась навстречу, собираясь вернуть хозяину его одёжку и взамен натянуть платье. Да, неудобно, но видеть Ская полуголым – неудобно вдвойне.
– Ты куда? – Заноза, на плече которого как ни в чём не бывало умывался крыс, заступил мне дорогу.
– Переодеться, – я постаралась, чтобы голос звучал непринуждённо и естественно.
– Зачем? Мне так больше нравится: мило, по-домашнему, – усмехнулся Скай, явно потешаясь над чужой стыдливостью.
– И почему мужчины обожают разгуливать по дому полуодетыми? – ехидно фыркнула я. – Помнится, когда в студенческие годы подрабатывала курьером, частенько нарывалась на клиентов в трусах. И это при том, что климат контроль сейчас есть в каждом доме.
– На мне штаны, и мы не дома, – парировал Скай.
Шулер внезапно вспомнил, чей он питомец, и перебрался ко мне на плечо.
– У-у-у… предатель, – ласково почесала я крыса за ушами.
– Это ты зря, – возразил Заноза. – Он всю ночь бдительно охранял целомудренный сон любимой хозяйки.
– Хочешь сказать, – хихикнула я, вспомнив позу, в которой застала с утра пораньше этих двоих, – Шуш угрожал в случае домогательств перегрызть тебе горло?
– Понятия не имею, что он собирался перегрызть, но как-то становится не до романтики, когда рядом то и дело шныряет хвостатая, зубатая, красноглазая тварь. Ты знала, что в темноте глаза хорейских крыс могут светиться?
– Нет, – отрицательно покачала я головой. Ничего подобного прежде за Шулером не замечала. Однако сейчас меня куда больше интересовало другое: – А что, у нас намечалась романтика?
Вместо ответа Скай внезапно подхватил меня под бёдра и легко поднял вверх, будто я совсем ничего не весила. Чтобы удержаться и не опрокинуться назад в гимнастический мостик (вот была бы хохма), пришлось обнять его руками за шею, а ногами за пояс.
– Если продолжишь паясничать в том же духе и в столь куцей одёжке, она случиться прямо сейчас, – пригрозил Линдал.
Я с улыбкой провела по его встрёпанным волосам и с внезапно нахлынувшей нежностью чмокнула в макушку, чувствуя, что готова простить любые шутки за ощущение безопасности, которое Скай неосознанно мне дарил. Тихо попросила:
– Отпусти. Кофе стынет.
Мы оба без лишних слов понимали: никакой «романтики» не могло быть вчера, даже когда я собственноручно избавилась от одежды, и не будет сегодня. Прежние договорённости оставались в силе и «настоящее свидание» ничего не меняло. Поэтому дальше просто пили кофе: я, прикрыв одеялом колени, Скай – плечи. Шулер легендарным разделяющим мечом сидел на земле между нами. Умиротворяюще шумел водопад, и птичьи трели больше не казались мне ожесточённой перебранкой соседей по территории.
Скай предупредил, что в ближайшую неделю мы будем видеться редко. В его присутствии на съёмочной площадке острой нужды пока не было, поэтому родители придумали загрузить ненаглядного сынка семейными делами. Было хорошо и грустно одновременно. Хорошо – сидеть рядом и непринуждённо болтать, грустно – потому что я вдруг осознала: мне будет этого не хватать, когда всё закончится.
Максимилиана всегда раздражала моя самодостаточность и независимость. Он бесился, не без оснований подозревая, что наедине с собой мне интереснее, чем в его компании. Я думала, что так будет всегда: целостность моей личности никогда не нарушится, я никогда не почувствую себя половинчатой. Ведь это же Скай. Несносный, самовлюблённый, иногда откровенно грубый и циничный. С чего бы ему становиться моей второй половинкой?
Я тряхнула головой и отправилась одеваться, чтобы в более приличном, но не менее соблазнительном, как позднее признался Заноза, виде помочь собраться.
Зато теперь у меня было одеяло, и на обратном пути я прикрыла им оголённую разрезом ногу.
На террасе перед домом царил идеальный порядок, и о вчерашнем разгуле напоминал только лежащий на столе браслет-коммуникатор. Я поспешила его надеть, затем вернулась к продолжавшему сидеть на аэроскутаре Занозе с намерением попрощаться. Парень обнял меня за талию, притянул вплотную к себе, игнорируя жужжащего возле уха дрона с видеокамерой, и поцеловал. Сделал он это как что-то само собой разумеющееся, словно мы встречались официально, а не развлекались, пробуя иной формат отношений. Мои ладони, поначалу упиравшееся Скаю в грудь, постепенно расслабились и заскользили вверх к плечам. Когда пальцы ласково коснулись тыльной стороны мужской шеи и зарылись в волосы на затылке, объятие стало ещё теснее, а поцелуй жарче. Послышался тихий стон.
Проблема состояла в том, что я не знала, что со всем этим делать. Впервые я не могла сказать напрямую о своих чувствах и мыслях, поскольку окончательно в них запуталась. Слишком резко всё поменялось. Я допускала, что Заноза использует меня наперекор родительской воле, желая ослабить влияние Деборы. Вот только получалось у него это настолько искренне, что я стыдилась думать подобным образом, а верить, что дело обстоит иначе, боялась. Половинчатость сделала меня чересчур уязвимой. Но та же половинчатость, как вскоре выяснилось, способна дарить крылья…
***
Стилисты пообещали подобрать каждой участнице неповторимый образ, который раскроет и подчеркнёт её индивидуальность. Я ожидала чего угодно, но только не чёрное платье-карандаш длиной до колена и вырезом-лодочкой. Я полагала, что мне сделают максимально естественный макияж, но вместо этого Вивьен нарисовала кошачьи стрелки и нанесла бледно-розовую матовую помаду. Я стала походить на аристократку позапрошлых веков, но не надменную и высокомерную, а скорее наивную и доверчивую, смотрящую на мир широко распахнутыми глазами. Где-то это уже было, а вот крыса, столбиком сидящая на плече великосветской дамы, – что-то новенькое.
Уязвимость обострила моё восприятие, а половинчатость толкала вперёд к победе. Я внимательно слушала, как правильно работать на камеру: как говорить, как двигаться, какие жесты лучше использовать, как быть одновременно естественной и яркой, запоминающейся. В обычном состоянии такому не научиться за день, неделю и даже год, в половинчатом – вполне. Я хотела победить на «Отборе» ради Ская. Ради себя я желала, чтобы «Отбор» поскорее закончился и моя жизнь вернулась в прежнее русло. Пока ещё не поздно…
Бетани с зачёсанными в высокий хвост волосами, в серебристом обтягивающем комбинезоне выглядела очень провокационно. Оливию превратили в элегантную деловую женщину. Брючный костюм тёмно-вишнёвого цвета с пиджаком свободного кроя сделал девушку стройнее и утончённее. Из Марлы получилась принцесса в пышном лавандовом платье и длинных кружевных перчатках выше локтя. Миниатюрная Валери стала соблазнительной нимфеткой в короткой плиссированной юбочке и оголяющей живот кофточке. Стефания – куколкой в розовом с ярким макияжем и большим количеством блёсток. Все остальные тоже выглядели очень броско. И только Дебора разительно выделялась на аляповатом фоне расфуфыренных красоток. Она была своей в доску, простой, доступной и в то же время очаровательной девчонкой из соседнего двора в голубых джинсах и белой рубашке с небрежно закатанными рукавами и расстёгнутыми верхними пуговицами. Волосы её были распущены и слегка взлохмачены, на лице – минимум макияжа, по крайней мере на первый взгляд, на губах – фирменная улыбка, широкая, доброжелательная, искренняя.
Первая неделя пролетела как один день. Мы много работали. На камеру и за кадром. Готовились к соревнованиям, которые пройдут в прямом эфире, репетировали индивидуальные номера и взаимодействовали в группах и тет-а-тет. Признаться, я далеко не сразу осознала, что меня провоцируют. Поначалу это делалось осторожно, почти незаметно. К примеру, внезапно возникали вопросы о семье от участницы, с которой мы не были настолько близки, чтобы откровенничать на эту тему. Или кто-то любопытничал о наших отношениях со Скаем. А то и вовсе затрагивались политические аспекты, в которых я не была сильна. Однако настоящая провокация ждала меня впереди…
***
О том, что каждая участница имеет право пригласить на «Отбор» кого-то из родственников, я знала, но наивно полагала, что дело это добровольное, и никак не ожидала, что кое-кто не в меру инициативный похлопочет о нём, не предупредив меня.
Одним свободным вечером, когда мы с Оливией и Бетани отдыхали за просмотром романтической комедии, я имела неосторожность принять вызов с незнакомого номера.
– Привет, сестрёнка.
Я изумлённо воззрилась на голографию старшего единоутробного брата. Узнать Видара получилось только благодаря тому, что он был известной личностью, наследником богатой корпорации, фото и видео с которым частенько мелькали в сми, однако в живую мы ни разу не встречались. Он не был даже на похоронах своей матери, возможно потому, что на тот момент учился в закрытой частной школе и ему попросту не сообщили о её смерти.
– Привет, – эхом откликнулась я, не зная, как реагировать на внезапный интерес брата к моей персоне.
Девчонки не вмешивались, но смотрели на молодого мужчину с жадным интересом. Он был старше меня на десять лет. Как всегда, одетый с иголочки и будто бы только что из салона красоты. Красивый брюнет с аристократической бледностью и зелёными глазами, не такими чистыми и яркими как у меня, с примесью серых и жёлтых крапин, но в сочетании с длинными густыми ресницами они были очень выразительными и запоминающимися.
Видар смотрел, вроде бы, равнодушно, но зрачки его глаз расширились, выдавая волнение.
– Ариана, – с едва заметной запинкой произнёс он моё имя, и я почувствовала, как к горлу подкатывает солёный ком. Мне было шесть лет, когда мамы не стало. Она пережила отца всего на полгода. Шесть лет – не великий возраст, тем не менее его вполне хватило, чтобы заметить, а потом всю жизнь вспоминать глухую тоску в маминых глазах, которая оставалась там даже в минуты радости. Видар – вот по кому мама так тосковала. Когда, повзрослев, я узнала некоторые подробности из жизни родителей, то оборвала с роднёй по материнской линии последние связи. Впрочем, их почти что не было. Родственники спонсировали приют, но никогда не навещали и не дарили мне личных подарков. Другой вопрос, что я бы сама их не приняла. Но это совсем другой вопрос…
– Ари! – обеспокоенно позвала Бетани, заметив, что я не слушаю собеседника, который вот уже третий раз повторяет одно и тоже.
– Что? – обернулась я к девушке.
Бетти подсела ближе и с широкой вежливой улыбкой пояснила:
– Ариана устала и туго соображает. Но мы всё поняли: завтра в девять утра по местному времени она будет встречать вас в космопорту. Вы в свою очередь учтите, что Ари прибудет туда в сопровождении съёмочной группы. До свидания.
Бетани нажала отбой и внимательно посмотрела мне в лицо:
– В чём дело?
– Спасибо, – поблагодарила я вместо ответа и положила голову ей на плечо.
– Это твой родной брат? – спросила Оливия.
– По матери.
– Вы немного похожи. Глазами.
– Я, кажется, его знаю, – задумчиво произнесла Бетти. – Где-то видела, но не помню где.
– Похоже, для тебя его визит – полная неожиданность, – проницательно заметила Олив, тоже двигаясь ближе.
– Угу, – подтвердила я, выпрямляясь.
– Тогда кто его сюда позвал? – удивилась Бет.
Я пожала плечами. Сейчас ломать голову над этим совершенно не хотелось. Видар одним своим видом всколыхнул тяжёлые воспоминания, что прежде таились на самом дне, замаскированные чем-то более приятным и лёгким. Теперь они нескоро улягутся обратно.
– Мы, пожалуй, пойдём. – Оливия поднялась с кровати и призывно посмотрела на Бетани.
– А как же фильм? – заартачилась та.
– Потом досмотрим. Я спать хочу, и ты ТОЖЕ, – с нажимом в голосе, произнесла девушка.
Я послала Олив благодарный взгляд. Она улыбнулась в ответ краешками губ.
– Ничего не понимаю. Что на тебя нашло? – проворчала Бетани, но всё-таки последовала за подругой.
Глазами? Возможно. Однако вовсе не цветом, а разрезом. Он такой же, как у мамы. Это от папы мне достался оттенок «чистейший изумруд». А Видар… Видар гораздо больше походил на мать, чем хотелось бы его отцу.
В клетке завозился Шулер. Он добровольно спрятался туда с приходом гостей, и вредная Бетани поспешила незаметно, как ей казалось, защёлкнуть замок. Шуш не возражал, поэтому я не стала акцентировать на этом внимание. Но стоило девчонкам закрыть за собой дверь, как зверёк активно попросился на свободу, а получив её, мигом вскарабкался на плечо, пощекотал вибриссами шею, отвлекая от тягостных дум.
Я сложила пальцы колечком и Шушик охотно просунул в него мордочку. Интересно, как он отнесётся к Видару?..
Глава 18
Месть? Я никогда о ней не думала. Хотя, пожалуй, могла бы возненавидеть своих родных настолько, чтобы начать мстить. Но, во-первых, родителей бы это не вернуло. Во-вторых, сомневаюсь, что моих силёнок хватило бы на борьбу со столь могущественным противником.
Отец умер от болезни, излечить которую вполне могли деньги. Медицина так далеко шагнула вперёд в технологическом развитии, что не всякий больной догонит. Даже государство не поспевало со своими дотациями. Платных услуг становилось всё больше, очереди на получение бесплатных – всё длиннее.
Всех не спасти, скажет кто-то.
Верно.
Но если существует возможность спасти хотя бы одного, почему бы этого не сделать?
Мама попросила у богатых родственников в долг. Параллельно она оформляла ссуду в банке. Однако события развивались настолько стремительно, что одобрение последней Диана получила в день смерти мужа. Её сердце, подточенное борьбой за жизнь любимого, смогло продержаться лишь неполных шесть месяцев. Мама так и не смогла снова стать цельной, до конца оставшись папиной половинкой. Вот и поспешила воссоединиться с ним в вечности забвения.
А Видар… Он давно уже не считался её сыном. Потому, наверное, и не приехал. На похороны.
Брат никогда не интересовался, как живёт и чем дышит младшая сестрёнка. Я отвечала ему полной взаимностью. Равнодушие прочей родни меня тоже более чем устраивало. Лишь однажды тётя Эмма захотела навестить меня в академии, но я к ней не вышла. Просто не представляла, как вести себя, учитывая, что к тому моменту я уже кое-что разведала о прошлом.
Эмма была старшей сестрой мамы, замужней, но бездетной бизнес-леди. Родители Эммы и Дианы были помешаны на наследственном владении, поэтому все свои чаяния возложили на младшую дочь. И она не подвела. Через полтора года после заключения брака – как и у старшей сестры не по любви, а по расчёту – Диана родила Видара. Сын нисколько не улучшил отношения между супругами, иначе, почему бы мама в конце концов не выдержала и подала на развод. А дальше началась самая настоящая война за ребёнка, в результате которой больше всех пострадала Диана.
Муж, желая извлечь максимальную выгоду, обвинил супругу в измене, хотя во время подачи заявления на развод мои мама с папой ещё не познакомились, и попытался отнять сына. Но тут уж воспротивились родители Дианы. У них хватило могущества и денег, чтобы заткнуть лживый рот и дать хорошие отступные.
В тот период затяжных «военных действий» мама встретила Лоренса, в которого влюбилась впервые и навсегда. Старшим Визардам настолько не понравился выбор дочери, что они изгнали её из дома и вычеркнули из завещания. Видар – единственный наследник достояния империи Визард – остался на попечении Эммы. Впоследствии она его усыновила.
Для меня так и осталось загадкой, почему бабушка с дедушкой столь жестоко обошлись со своей младшей дочерью. Я предполагала, что из-за папы, но ничего особо криминального в истории его жизни не нашла. Разве что её слишком кратко и с большими пробелами задокументировали. В какой-то момент я решила прекратить докапываться до истины и жить так, будто семейство Визард не имеет ко мне никакого отношения. До сегодняшнего дня это неплохо получалось. Даже Мэг не подозревала, что мои близкие родственники побогаче её родителей будут. Что вдруг тебе от меня понадобилось, Видар?
***
Утром на встречу со старшим братом я собиралась и красилась самостоятельно. Шуш, проникнувшись серьёзным настроем хозяйки, тоже тщательно намывал и вычёсывал шёрстку.
– Как насчёт банта? – не удержавшись поддела я хвостатого чистюлю. Услышав в ответ возмущённый писк, рассмеялась и в очередной раз подумала, не позвонить ли Скаю. Я ощущала настоятельную потребность хоть с кем-нибудь обсудить сложившуюся ситуацию. Однако не знала, кому довериться. С Бетани и Олив я ещё не настолько сблизилась. Мэгги, скорее всего, завалит вопросами, начнёт копать глубже, чего бы мне не хотелось. Скай… Он бы мог понять. Наверное. Не знаю.
Я тряхнула головой и бросила последний взгляд в зеркало.
Не люблю розовый, но спокойный, приглушённый розово-бежево-серый оттенок пришёлся мне по душе, как и само платье длиной чуть ниже колена, без рукавов, с запахом и широким поясом-ремешком, подчеркнувшим тонкую, особенно на фоне широкой юбки, талию. На ноги я надела ярко-красные босоножки на удобном, средней высоты каблуке и подобрала губную помаду того же цвета.
Предыдущая неделя не прошла даром. Я привыкла к элегантному стилю, который мне подобрали стилисты, очевидно решившие к интриге отбора присовокупить традиционную историю о преображении. Дескать, посмотрите, какой была землянка, когда прилетела, и какой стала, благодаря нашим титаническим усилиям.
Вместо дамской сумочки, перекинула через плечо переноску с Шушем и вышла в подземный коридор.
Внизу поджидал знакомый кудрявый паренёк. Всё такой же нервный и шумный. Сначала он даже не посмотрел в мою сторону, скорее всего, приняв за другую участницу. Пришлось окликнуть. Только тогда Мартин обратил должное внимание, после чего рассыпался в неуклюжих комплиментах. Уж лучше бы молчал.
– Меня просили предупредить вас, чтобы вы не мешали процессу съёмки и не уничтожали дронов, – по дороге на стоянку пробормотал он.
– Постараюсь, – не рискнула я чересчур его обнадёживать.
В космопорту нас поджидала съёмочная группа, с большей частью состава которой я уже была хорошо знакома, а с помощником режиссёра Юдит так и вовсе успела завязать приятельские отношения. Со своим боссом Юдит перманентно была на ножах, что, по всей видимости, нас и сблизило.
– Прекрасно выглядишь, – первым делом оценила женщина мой внешний вид. – Но в шортах и футболке было намного интереснее.
– Сегодня не тот случай, – загадочно возразила я.
– Давай-ка поподробнее, – любопытно сверкнула голубыми глазами Юдит.
– Скоро сама поймёшь.
Приятельница скептически фыркнула. Эта высокая худая дама с короткой стрижкой, в мешковатой одежде производила двоякое впечатление: со спины её можно было принять за нескладного подростка, в лицо – за женщину старше своих лет из-за чересчур подвижной мимики и как следствие – ранних морщин. Зато обаяния и энергии, фонтаном бьющей через край, ей было не занимать.
– Чего хочет Пол? – без обиняков спросила я, выпуская Шулера из переноски.
– Сам не знает, – пожала плечами Юдит. – Он так-то в шоке, что у тебя имеются такие известные родственники. Последние три года Видар Визард из кожи вон лезет, чтобы получить разрешение покупать энергокристаллы напрямую. Исторически сложилось, что Лаиш торгует с Землёй строго через посредников, а это значительно повышает цену для конечного покупателя. Политика, чтоб её! Мне, вроде как, по долгу службы необходимо в ней разбираться, но я терпеть не могу все эти интриги и подковерные игры.
Я слушала и начинала догадываться, чем обусловлен внезапное интерес брата к моей персоне. Ему явно что-то пообещали за участие в шоу.
– Ладно, – Юдит обернулась, посмотрела на оператора, который делал какие-то таинственные знаки и постановила: – Ты сейчас пройдись от входных дверей зала ожидания к центру, заснимем крупный план. И не забудь про дроны. Держи лицо.
– Кирпичом? – нервно хихикнула я.
– А это как пожелаешь. Я ведь не знаю, как у вас там на Земле принято общаться с близкими родственниками. Но поговаривают, вы в семьях не больно-то ладите. Разводитесь из-за любой ерунды. Детей за большую обузу считаете.
– Не обобщай, – возмутилась я. – Мои папа и мама…
И осеклась, поскольку к нам подскочил взволнованный Мартин.
– Хватит трепаться, – он явно озвучил не свои, чужие слова и трусливо втянул голову в плечи в ожидании нагоняя.
– Ах ты мелкий хам! – собралась отвесить ему подзатыльник Юдит, но тут открылись стеклянные двери в противоположном конце зала и показался Видар в сопровождении незнакомого мужчины.
«Ви», – однажды ласково назвала его мама, рассматривая фотографию сына и думая, что никто её не слышит.
– Кыш! – шикнула я на обоих, бросила переноску Мартину (само собой он её не поймал, подобрал с пола), немного поколебавшись, передала Юдит Шулера (та была в восторге, чего не скажешь о крысе) и двинулась навстречу брату, по пути лихорадочно соображая, как выгоднее себя вести: холодно-отчуждённо, сдержанно-деловито, тепло и по-родственному? Это смотря, какую цель преследует таинственный «благодетель», вызвавший Видара на Лаиш. Захотел показать, насколько деградировал институт семьи на Земле? Очень сомневаюсь, что некто по доброте душевной пожелал устроить мне приятный сюрприз. Однако если подозревать неизвестного в злом умысле, то придётся признать, что в кратчайший срок он умудрился собрать обо мне кучу сведений личного характера. Кто бы мог это провернуть? Тот, кто имеет доступ к закрытой для обычных людей информации. Тот, кто работает или работал в определённой сфере, где этот доступ получить проще простого.
Прежде чем я назвала мысленно имя, расстояние между мной и Видаром сократилось настолько, что вместо дум пришлось сосредоточиться на действиях.
– Привет, – нежно и будто бы даже застенчиво улыбнулась я брату. – Для меня твой приезд – большая неожиданность.
Было совсем нетрудно изобразить из себя растерянную маленькую девочку, потому что примерно так я себя и чувствовала с поправкой на зрелый скептицизм в отношении любой реакции Видара.
Брат смотрел с недоумением, которое безуспешно пытался скрыть за фальшивой радостью. Взглядом он окинул меня от макушки до пяток и вернулся к лицу.
Я примерно представляла, как выгляжу со стороны: трогательно и мило. Не на одном же Занозе испытывать свои выдающиеся актёрские способности!
Дроны назойливой болотной мошкарой кружили вокруг нас, оператор старательно снимал общую картинку. Наблюдатели дыхание затаили в ожидании ответной реплики Видара, или что там ещё положено в подобной ситуации: объятие, поцелуй?
Я неуверенно шагнула вперёд и осознала, что действительно ощущаю то, что старательно транслирую для зрителей. На глаза даже слёзы навернулись от нахлынувших воспоминаний о маминой тоске по сыну. Она могла только представлять, каким Видар станет мужчиной, ей было не суждено увидеть его взрослым. Интересно, а что чувствовал он, когда их разлучили?
Вот ведь ерунда. Мы ни разу не виделись вживую, не общались заочно, были друг для друга совершенными чужаками, но одной лишь мысли о человеке, подарившем нам жизнь, оказалось достаточно, чтобы протянуть связующую нить.
Это для Видара «сестрёнка» вероятно всего лишь удобное наименование девицы, через которую он рассчитывает поиметь финансовую выгоду. Для меня «брат» – целый мир, каким бы он мог быть, сложись всё иначе.
– Привет. Надеюсь, неожиданность не только большая, но и приятная, – выдал откровенную банальщину Видар.
Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
Нет, Ари, держи лицо. Соображай, какой реакции от тебя ожидает таинственный кукловод? Показного равнодушия? Мстительной холодности? Злости? А может, наоборот, глупой искусственной радости? Чтобы в будущем была возможность уличить тебя в неискренности чувств, сначала к брату, потом к Скаю?
Видар прервал сумбурный поток моих мыслей, протянув руку и явно намереваясь ограничиться деловым рукопожатием. Даже его спутник, брюнет азиатской наружности, неодобрительно дёрнул уголком рта.
Наши ладони встретились, сомкнулись и… я не отпустила. Пальцы у меня хоть и тоненькие, как справедливо заметил Айрон, но цепкие.
Видар озадаченно нахмурил брови. Я продолжала улыбаться. Глаза до сих пор были влажными от непролитых слёз.
Тут не выдержал азиат. Он будто бы случайно качнулся вперёд и слегка толкнул шефа в спину. Видар шагнул мне навстречу, я расценила это как инициативу и прильнула к брату в осторожном объятии. Он даже не соизволил прижать в ответ, продолжал стоять истуканом, поэтому я не рискнула затягивать с неловким действом, отстранилась и перевела взгляд на своего неожиданного пособника. Вот ему-то я руку пожала как полагается, по всем правилам делового этикета – коротко и непринуждённо.
– Ариана.
– Тэян, – представились мы друг другу.
– Мой секретарь, – добавил от себя Видар.
Я всё-таки закатила глаза…
Из космопорта вылетели в одном аэромобиле. Тэян сидел на переднем пассажирском. Мы с братом на заднем. Посередине стояла переноска, на ней с воинственным видом восседал взъерошенный Шуш. Крыс до сих пор обижался, что я отдала его на растерзание Юдит, да и соседство Видара ему заметно не нравилось. Видар тоже был не в восторге от близости хвостатого комка шерсти, то и дело скалящего в его сторону зубы, однако мужественно помалкивал и продолжал корчить из себя большого босса.
– Интересный выбор домашнего питомца, – наконец произнёс он, в очередной раз скосив глаза на Шулера.
– И весьма удачный, – кивнула я.
Не терпелось остаться с братом наедине, поговорить начистоту, узнать, зачем приехал, попытаться выяснить, кто его пригласил.
– Мартин, – обратилась я к водителю. – А где вы размещаете гостей?
– В Розовом Карьере.
Прозвучало несколько зловеще. Однако словоохотливый Мартин продолжил объяснять, и всё встало на свои места:
– Это ближайший к базе город. Ты там ещё ни разу не была? Сейчас увидишь.
– Есть хочется, – напомнила я, что время уже даже не обеденное, а послеобеденное.
– А… ну это, ладно, – почесал кудлатый затылок Мартин. – Можно и поесть.
– Нужно.
Шуш перебрался ко мне на колени, повозился, взбивая подол платья как «подстилку», свернулся в клубочек и задремал. Я смотрела в окно и теребила браслет на запястье. В конце концов не выдержала и отправила сообщение из трёх слов: «Ты мне нужен».
