Текст книги "За твоей улыбкой (СИ)"

Автор книги: Тата Кит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 32. Маша

Глава 32. Маша

Кто придумал, что лекции нужно писать от руки и, желательно так, чтобы можно было потом прочитать написанное? Почему бы не записать лекцию на диктофон, чтобы затем переслушать как аудиокнигу? Было бы удобнее, если бы сам преподаватель вёл лекцию, записывая себя на диктофон, а затем просто скидывал нам запись.

Мечтать – не вредно. Вредно – при внезапной проверке преподами тетрадей, сдать тетрадь без лекций. На первом курсе я думала, что универ – это не школа, никто ничего проверять не будет, но, оказалось, ошибалась. Чем преподаватель старше, тем больше у него форм внезапных проверок знаний.

Время на часах уже подходило к полуночи, а я всё чаще отвлекалась от лекций на то, чтобы прислушиваться к звукам внутри квартиры.

Максим ещё в восемь вечера написал, что задержится. И его до сих пор нет. Ужин давно остыл и покрылся льдом, а у меня скоро не останется ногтей на пальцах не только рук, но и ног.

Постукивая кончиком ручки по открытой тетради, я услышала щелчок в прихожей, а затем шорох.

Сердце радостно зашлось в груди. Наконец-то вернулся!

Спрыгнув с кровати, я, поправляя на ходу футболку и шорты, вышла из комнаты и, вздрогнув, застыла, увидев в свете, льющемся из кухни, лысину какого-то мужика, от которого уже на всю квартиру воняло бензином и собаками.

Он наклонился, выискивая что-то в тумбочки для обуви. Его куртка была грязная, на ней были видны жирные разводы, а рукав оказался надорван, из-за чего виднелся белый синтепон. Будто куртке вспороли кишки.

Кто он такой и что он забыл в квартире Максима? Какого чёрта он рыщет в его вещах? Мне здесь разрешили жить, но даже я себе такого не позволяю.

В одну секунду поняв, что после того, как этот человек закончит обыск тумбочки, в поисках наживы он пойдёт дальше по квартире, в которой будет очень удобно меня прирезать. Уже в следующее мгновение я взяла с полки, которая была рядом со мной, какую-то небольшую статуэтку и запустила ею в лысую голову мужчины.

Тот с шипением схватился за голову и начал оседать на задницу. Не теряя времени, пользуясь преимуществом в виде эффекта неожиданности, я рванула к нему, сняла с крючка длинную лопатку для обуви и начала ею лупить мужчину, от которого тошнотворно несло уже не бензином, а какой-то помойкой.

Похоже бомж с автозаправки решил поживиться. А я, видимо, не закрыла нормально дверь, раз у него получилось попасть в квартиру.

– Маша… Марьяна! – услышала я строгий голос и потеряла дар речи, когда мужчина, которого я била лопаточкой, практически закрыв глаза, выпрямился во весь рост, встав выше меня, а затем в нём я узнала Максима. Только по глазам. – Это я. Максим! – сказал он, морщась от боли и, накрывая макушку ладонью.

– Максим? – я не поверила своим глазам и тому, что услышала. – Что с тобой? Почему ты в такой одежде? Почему так воняешь?!

– Машина сломалась по дороге... Долго рассказывать, Твою мать! – выронил тот нервно и стиснул зубы. Похоже, я хорошо попала статуэткой по его голове.

– А зачем ты как вор заходишь в свою квартиру? – в сердцах я даже замахнулась ещё раз лопаточкой.

– Потому что думал, что ты спишь. Не хотел будить.

– А там что искал? – кивнула я в сторону тумбочки.

– Пакет. Там должен был быть пакет. Моим ботинкам хана. Хотел сразу закинуть их в пакет и завтра вынести на помойку.

Я опустила взгляд и увидела, что на его ногах не было, вообще никаких ботинок.

– А где?...

– За дверью. Они в дерьме. Пришлось идти на ферму за трактором, чтобы машину дотянуть до ближайшей заправки.

Паззл относительно его внешнего вида сложился. Непонятна была только одна деталь.

– А лысый ты почему? Это, типа, смешно? – меня триггернуло. К горлу подступил ком. – Мне должно быть сейчас весело, да?

– Это традиция… – начал Максим и тут же осёкся. – Чёрт! – выдохнул он шумно и ладонь его с макушки переместилась на лицо, с которого он словно попытался что-то смахнуть. – Марьян, прости меня. Я не подумал. Но это, правда, традиция такая – на проводинах брить головы призывнику. Родственники тоже бреют. Лёха тоже бритый. Отец призывника, кстати, тоже. Я не подумал, прости. Это никак не относится к… Мы выпили и…

– Хватит. Не тараторь, – оборвала я его. Ком в горле отступил. Я вновь вернула себе способность нормально дышать. Опустила руку с лопаточкой и набрала в грудь побольше воздуха, о чем тут же пожалела, когда вонь от Максима наполнила лёгкие. – Ну, ты и воняешь, – поморщилась я. Включила свет и вздрогнула, увидев, что рассекла Максиму лоб, кровь с которого он частично размазал по лицу. – Господи! – выдохнула я. – Быстро мыться и я обработаю тебе рану!

Оставив злосчастную лопаточку на комоде, я рванула на кухню, где в приступе паники достала из верхнего ящика аптечку.

Я слышала, как в ванной шумела вода. Выйдя в коридор, пока ждала Максима, я увидела большой мусорный пакет, в который он закинул всю вонючую одежду и грязные ботинки. Завязав его, чтобы меньше вонял, я вернулась в кухню и разогрела ужин.

Наконец. Максим вышел из ванной, прошёл в свою комнату в полотенце и вышел оттуда через минуту уже в домашних штанах.

– Садись, – я выдвинула для него стул.

Максим молча и послушно сел на стул, подставил мне лицо и расставил ноги пошире, чтобы я могла между ними стоять. Пока я обрабатывала его рану на лбу, он с лёгкой улыбкой разглядывал моё лицо.

– Не знал, что ты носишь очки, – произнес он.

От него пахло гелем для душа и зубной пастой.

– Только когда приходится иметь дело с чем-то мелким. Типа, переписыванием конспектов, шитьём… или с твоим мозгом, – заглянула я ему укоризненно в глаза. – Кто в свою квартиру заходит как вор? И почему не позвонил, чтобы сказать, в каком виде явишься? И когда, вообще, явишься? Я же жду тут. Волнуюсь.

– У тебя хороший удар, кстати, – хмыкнул Максим, продолжая разглядывать моё лицо, как заколдованный и улыбаться при этом, как дурачок.

– А у тебя теперь шишка на макушке. Единорог, блин! – ворчала я, приклеивая к его лбу пластырь. – Дай посмотрю.

Не дожидаясь, я наклонила Максима к себе, из-за чего ему пришлось упереться лбом мне в живот, пока я разглядывала шишку на его колючей голове. Он не был лысым под ноль. Миллиметра два волос осталось. Но это было очень непривычно – после волос, готовых к съёмке в рекламе шампуня, увидеть колючего ёжика… с шишкой.

– Что там? Кишки видно? – спросил Максим. Его явно что-то забавляло.

– Если бы я бросила той статуэткой сильнее, то было бы видно. Заживёт.

Поставив окончательный «диагноз», я осталась неподвижно стоять, ожидая, когда Максим оторвёт свой лоб от моего живота. Но секунды шли, а он оставался всё так же приклеенным ко мне. Не зная, куда деть руки, я положила их на его обнаженные плечи.

Честно говоря, я думала, что после вчерашнего разговора по телефону, нам обоим будет крайне неловко увидеться. Но всё оказалось не так уж и сложно.

Максим упирался лбом мне в живот, а локтями о свои колени. Стоит ему сместить руки чуть ближе к себе, и он обнимет мои ноги. Но он этого не делал, оставив кисти рук висеть недалеко от моих бедер.

– Ты как? – поинтересовалась я тихо и коснулась шеи, аккуратно погладив горячую кожу подушечками пальцев.

– Устал, как собака. Ещё и похмелье.

– Голодный?

– Угу, – промычал он мне в живот.

– Так, может, поедим? – повела я бровями, с улыбкой глядя на макушку с небольшой шишкой.

– Сейчас. Пару секунд, – Максим чуть сменил положение головы, шумно втянул носом воздух и, наконец, словно через силу, отлип от меня и выпрямил спину. – Пахнет очень вкусно, кстати.

– Мой пупок или ужин? – усмехнулась я, отойдя к плите.

Так и не услышав ответа, обернулась, наткнувшись на темный взгляд Максима, в котором читалась лукавая улыбка.

Глава 33. Маша

Глава 33. Маша

Утром, ещё не выходя из спальни, чтобы позавтракать или умыться, я собрала свои вещи в сумку.

Максим обещал отвезти меня домой после того, как вернётся с проводин. Он вернулся вчера вечером. Его возвращение, конечно, оказалось незабываемым, но сегодня я бы тоже хотела вернуться домой. В конце концов, мне уже неудобно, что я у него так долго живу.

Оставив сумку у кровати, я вышла из комнаты и тихо прошла в кухню. Судя по тишине в квартире, Максим ещё спал.

Поставив чайник, я открыла холодильник и долго смотрела на заполненные полки, пытаясь сообразить, что сегодня приготовить на завтрак. Наверное, простые горячие бутерброды вполне сегодня сойдут.

Вынув из холодильника ветчину, сыр и помидоры, я повернулась к столу и вздрогнула от неожиданности, увидев Максима. Помятого и бледного. Уже с утра он был в теплой кофте, а не с голым торсом, как обычно. Тяжело дышал и выглядел болезненно.

– Я не буду завтракать, – произнес он хрипло и в нос.

– Ты простыл?

– Не знаю, – вздохнул он устало и оперся ладонями о столешницу около чайника. – Хреново просто.

– Дай-ка, – шепнула я. Подошла к нему ближе и заставила повернуться ко мне. Коснулась ладонью лба и глаза мои расширились от шока. – Ты же горячий!

– Да? Я не чувствую. Что-то холодно у нас, да? Ты батареи не перекрывала?

– У тебя озноб. Иди в постель, я принесу градусник и что-нибудь попить. Лекарств у тебя от простуды нет, судя по аптечке, поэтому за ними я спущусь в аптеку.

– Я Лёхе позвоню…

– У тебя аптека прямо в доме. Будет быстрее, если я просто спущусь. Всё, иди в комнату, – пришлось сопроводить Максима прямо до его комнаты. Уложив в постель, я укрыла его одеялом, ещё раз потрогала лоб и сокрушенно вздохнула. – Ты вчера напился и раздетый бегал где-то?

– Я… вчера… – растягивал он слова, вспоминая. – Часто выходил на улицу без куртки, да. С Захарычем. Ну, и долго пытался починить Лёхину машину. Тоже без куртки. В ней неудобно рукам.

– Тебе пятнадцать?! – я прям разозлилась на него. – Кто так безответственно относиться ко своему здоровью?

– Ну, не ругайся, – вытянул он губки и прикрыл глазки, сделавшись ещё более болезненным. – Я так больше не буду. Честно.

– Ага. Не будет он, – ворчала я уже, как старая противная бабка.

Видя, что его всё ещё колбасит от озноба даже под одеялом, я принесла из своей комнаты плед и укрыла его ещё и им.

Налила Максиму чай, поняла, что в доме нет ни мёда, ни лимона, и мысленно поставила себе галочку купить всё это сейчас. Наполнила графин водой и тоже унесла в комнату вместе со стаканом, чтобы Максим мог пить, не выходя из комнаты. Всё-таки, ему нужен постельный режим.

Буквально за двадцать минут я сбегала в магазин и аптеку, купила всё, что было необходимо и вернулась в квартиру. Максим с кем-то разговаривал по телефону. Судя по интонации начальника, с кем-то по работе. Даже не поленился макбук с собой в постель затащить.

Пока он разговаривал, я прочитала инструкцию к лекарствам, взяла необходимое их количество, снова налила чай, но уже с мёдом и лимоном. Нашла в нижнем ящике маленький деревянный поднос и всё это принесла в комнату к Максиму, взглядом показав, чтобы закруглялся.

Удивительно, но Максим быстро закончил разговор, убрал телефон и макбук на тумбочку, а сам сел в постели поудобнее, с предвкушением глядя на поднос. Но, когда увидел таблетки и микстуры, немного поник. Как капризный мальчишка он выпивал одну таблетку за другой и морщился от того, насколько приторный сироп от кашля.

Сидя рядом с ним на краю кровати, я словно поймала дежавю, глядя на то, как человек с лысой головой нехотя глотает таблетки, только ради того, чтобы не обидеть меня.

– Маш, – тихо позвал меня Максим, пока я смотрела в пространство между его подбородком и грудью немигающим взглядом. Мысленно я откликнулась на его зов, но физически осталась смотреть в одну точку словно сквозь него.

Я видела, как он убрал в сторону поднос, как скинул с себя одеяло и придвинулся ко мне. Почувствовала прикосновение его пальцев на своей щеке, и поняла, что Максим стёр бесконтрольно выкатившуюся слезу.

– Клянусь, сегодняшней ночью я миллион раз пожалел о том, что побрился налысо, – произнес он тихо.

– Перестань, – качнула я головой и сама смахнула оставшиеся слёзы. – Не избегать же мне теперь всех лысых? Это я так… просто, – втянув носом воздух, я нашла в себе силы, чтобы поднять взгляд и заглянуть Максиму в глаза. В них такая большая душа, в ней столько и тепла и нежности. Раньше я думала, что его взгляд холоден и безразличен, но если смотреть ближе, во всех смыслах ближе, то можно увидеть, насколько он внимателен к чужой боли. – Ложись. Тебе нужно побольше спать.

– Я не смогу уснуть, пока ты в таком состоянии. Поговорим?

– Разве тебе сейчас хочется трепаться? Лично я в таком состоянии даже солнечному свету не рада, – усмехнулась я. – И о чём ты хочешь поговорить?

– О нас. О тебе, – ответил Максим. – Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Я, вроде, никуда не собиралась…

– В смысле, я хочу, чтобы ты жила со мной. Если ты, конечно, тоже этого хочешь.

– В смысле… Здесь? Как? Как кто?

Я хмурилась, теряя логическую нить и не понимая, к чему он клонит.

На лице Максима в этот момент не дрогнул ни один мускул. Он коснулся моего подбородка кончиками пальцев, вынудив сфокусироваться только на его глубоких темных глазах.

Его губы плавно приблизились к моим и застыли в миллиметрах. Я чувствовала теплое дыхание и запах сиропа от кашля.

Лёгкое касание его губ к моим заставило меня вздрогнуть и прикрыть глаза. Необъяснимый жар мгновенно разлился по телу и сжёг здравый смысл, пока я, ища опору, цеплялась за вязаную ткань мужской кофты на широкой груди.

Лаская мои губы, Максим плавно сместил пальцы с подбородка и запутался в моих волосах, притянув меня ближе к себе. Он не углублял поцелуй, не превращал его в порнографию. Только нежностью и трепетом он вёл меня за собой, совершенно не пугая внезапно вскрывшимися чувствами.

Поочередно поцеловав нижнюю и верхнюю губу, Максим мягко отстранился и огладил мою щёку подушечкой большого пальца.

– Как моя девушка. Для начала, – произнёс он полушёпотом, отвечая на вопрос, о котором я забыла, стоило его губам коснуться моих.

Шумно сглотнув, я почувствовала, как начала стремительно краснеть.

– Покажи-ка мне свою макушку. Кажется, я вчера переборщила со статуэткой. Похоже, твой мозг сбежал через образовавшееся дупло, – хохотнула я, стараясь привычно перевести всю ситуацию в шутку. Это более безопасная для меня зона.

– Я серьёзно, Маш. Оставайся у меня. Потому что я знаю, что если ты вернешься к себе, то я найду сотню поводов, чтобы оставаться там с тобой как можно дольше. Но, если хочешь, мы можем жить у тебя. Мне, в общем-то, плевать где, лишь бы с тобой. Ты стала моим главным домом.

– Я думала приличные дяденьки сначала тётенек на свидания водят, – протянула я смущенно. – Цветы там… Всё такое, – перечисляла я, отковыривая катышки с его кофты.

– Гарантирую тебе всё, что ты захочешь, начиная от свиданий и заканчивая цветами и всем таким. Только останься.

– Я подумаю. Ладно? – я робко подняла взгляд и заглянула Максиму в глаза.

– Хорошо, – кивнул он тут же. – А пока думаешь, место для первого свидания выбираешь ты.

– Я?

– Да. Куда ты хочешь? Любое место, – Максим улыбался мне, заправляя пряди волос за уши, пока я думала, куда я хочу.

Сейчас я хотела только того, чтобы моё сердце перестало так бешено биться, а в мыслях появился хоть какой-то порядок.

– Каток, – выдала я первое, что пришло в голову. – Хочу на каток.

– Как только пройдёт простуда, мы идём на каток. В тот же день.

– Может, подождём, когда у тебя волосы отрастут? На катке холодно.

– Нет. Так долго я ждать не смогу. После катка следующее свидание с меня.

Глава 34. Маша

Глава 34. Маша

В ванной шумела вода, пока я, стоя в прихожей, наносила на лицо увлажняющий крем.

Через двадцать минут нам нужно будет выйти из дома и проехать почти через весь город, чтобы попасть на крытый каток.

Первое свидание. Я ужасно волнуюсь.

Плевать, что мы с Максимом уже три дня безбожно целуемся. Он ловит буквально каждую возможность, чтобы найти мои губы и поцеловать. Оставляет меня взлохмаченной, раскрасневшейся, улыбающейся дурочкой.

Вода в ванной затихла, через несколько секунд вышел Максим и встретился со мной взглядом в отражении зеркала.

– Ты уже готова? – удивился он, оглядев небесно-голубой свитер на мне и джинсы.

– Готова, – улыбнулась я и повернулась к нему. – А ты? – я стрельнула взглядом в серые спортивные штаны. Единственное, что было на нём сейчас. – Если ты себя всё ещё плохо чувствуешь, то давай лучше ещё пару дней подождём. Каток никуда не денется.

Максим нарочито устало вздохнул. Кажется, за эти три дня моя чрезмерная забота его порядком утомила.

Он подошёл ближе, обхватил моё лицо ладонями и оставил на губах мягкий поцелуй.

– Пять минут, и я буду готов, – шепнул он. Чмокнул в кончик носа и широким шагом исчез в своей комнате.

Я вновь повернулась к зеркалу и закатила глаза, увидев, как сильно они блестят после только что случившегося поцелуя.

Наверное, я никогда не привыкну к подобному проявлению нежности.

Пока Максим одевался, я закончила с кремом, причесалась и собрала верхнюю часть волос в пучок резинкой.

Максим вышел из комнаты в сером свитере и черных джинсах. На ходу застегивал наручные часы. От него пахло парфюмом и дезодорантом.

– Ты же помнишь, что мы на каток, а не на деловую встречу? – поинтересовалась я.

– Это самое простое, что у меня есть.

– Какой ты, оказывается, консервативный, – ухмыльнулась я и сразу оказалась в объятиях Максима.

– Мои обычно говорят мне, что я просто скучный.

– Они шутят, – сказала я уверенно и обхватила руками его торс. С самой довольной улыбкой на свете, подставила лицо для поцелуев и получила то, чего хотела.

Как же он классно целует щёки! И кончик носа, и брови, и даже подбородок. Нежно и аккуратно, будто бабочка порхает.

– Тук-тук! Можно? – послышалось за входной дверью одновременно с тем, как в ней кто-то поворачивал ключ.

Продолжая обниматься, мы с Максимом смотрели, ожидая, когда научившийся стучать (пока, правда, только словами) Лёша, войдёт в квартиру.

Но сначала в квартиру вошла грустная блондинка с заплаканным лицом.

– Масяня, – пропищала она жалобно и прямой наводкой пошла к Максиму.

Мне пришлось потесниться, но Максим не выпустил меня, продолжая обнимать одной рукой, пока другой он удерживал уже плачущую на его плече сестру.

Конечно, я узнала Ольгу. Максим показал мне полно фотографий, чтобы я смогла её узнать. Хотя, я бы и без фотографий, наверное, признала бы в ней сестру, так как они с Лёшей были очень похожи. Оба блондины, оба голубоглазые. Максим выделялся темными волосами и карими глазами.

– Всё нормально, – шепнула я, высвобождаясь из руки Максима, чтобы мог обнять свою сестру нормально. – Привет, – махнула я Лёше рукой и немного опешила, когда тот приобнял меня в знак приветствия. – Оу! Даже так? – хохотнула я смущенно.

– Родственники же, походу. Так что… – вздохнул Лёша и снова меня обнял. За моей спиной послышался весьма суровый мужской кашель Максима, в который явно было запечатано очень много матерных слов.

– А ты чего приехала-то? – спросил Максим у сестры, пока я пыталась встать рядом с Лёшей на относительно безопасном расстоянии. – И почему без предупреждения?

Кажется, Максим включил режим сурового старшего братца.

– Соскучилась. Нельзя? – фыркнула его сестричка и тряхнула пшеничными волосами, отлепившись от брата.

– Недавно виделись. Еще неделя не прошла.

– Вот ты… зануда, – поморщился блондинка и повернулась ко мне. – Тебе достался самый занудный из всех зануд, – сказала она мне. – А я Ольга, – девушка, как и её брат, сгребла меня в свои объятия и мягко покачала из стороны в сторону.

– Марьяна, – произнесла я. – Но лучше просто Маша.

– Марьяна, – Оля словно попробовала моё имя на вкус. – Мне нравится. Круто, что в мире существует девушка, способная терпеть нашего братца. Честно говоря… – шепнула она только для меня. – … я думала, он у нас до конца жизни один будет. Зарастёт тут паутиной и клопами.

– А вы куда-то собрались, что ли? – поинтересовался Лёша.

– На каток, – сурово бросил Максим.

– Мы можем отложить на потом, – произнесла я, пока Максим перетягивал меня в свои объятия, практически отбирая у сестры. – Вы, наверное, голодные?

– Голодные, – кивнула Ольга. – Но пожрём в кафе у катка. Поехали, – кивнула она головой в сторону входной двери и сама первая пошла на выход.

– Вообще-то, у нас с Машей свидание, – недовольно буркнул Максим.

– Да делайте, что хотите, – цокнула Оля. – Мы с Лёхой, вообще, можем кататься в противоположной от вас стороне. Заодно никто зудеть не будет, что я без шапки или ещё чего.

Лёша, кстати, был в шапке. В голубой такой. Яркой. Под цвет глаз. Видимо, лысинка подмерзала на ноябрьском морозе.