Текст книги "Искра (СИ)"

Автор книги: Тася Тараканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Раструб разрушила мою семью, полагая, что я кинусь к ней за утешением, но я физически не мог переносить это чудовище: моя душа вопила от ужаса, когда Ильза касалась меня.

– Ты не пытался вести расследование?

– Через пару дней после разоблачения одна из служанок сбежала, даже не попросив расчета. После того, как я снова смог мыслить связно, решил найти ее и нанял для розыска частного сыщика, но поиски окончились неудачей. Не так просто переиграть Ильзу. Это змея в человеческом обличьи.

– Если Искра в Калитке, скорее всего, там же Горыныч.

– Их надо вытащить оттуда.

***

Верг Хоржак стоял около закрытой пустой клетки, в которой несколько часов назад оставил избитую огненными плетьми алую драконицу.

– А вот это уже интересно, – произнес он и оглянулся на выстроившихся за его спиной охранников Калитки.

Драконы исчезли ночью, сбежали из тюрьмы через открытую крышу. Все до одного.

Побег обнаружили лишь утром. С того самого момента, как Верга подняли с постели, он находился в дурном предчувствии. Оно оправдалось спустя час, когда он прибыл в Калитку. Никогда Верг не верил в сверхъестественные явления, но столкнувшись с ними лицом к лицу, уже не мог отрицать. Недавно Верг очень сильно пожалел, что последнего дверника извели почти двадцать лет назад, не поняв ни его природы, ни его возможностей. Дознаватели не смогли повлиять на него ни силой, ни посулами, доверившись сведениям, который дверник – Никандр Вышнев выдал на Высотомере.

А теперь в Верховии появилась новая головная боль.

Верг Хоржак всеми фибрами души чувствовал присутствие дверника. Только такой человек мог освободить дикарей ночью. Других объяснений не было. Смелый и безрассудный противник, который сильно подставился. И его поимка станет для Верга главной целью. Последние события, встряхнувшие Верховию, взаимосвязаны. Появление девушки с нулевым порогом, возвращение юнцов с Великой Вершины, разрушение Высотомера, смерть юной гонщицы, нападение ее отца на зал старейшин, и как итог, побег драконов из Калитки. Верг распутает эту головоломку, найдет виновных и, главное, извлечет выгоду для себя. Он не будет делиться ни с кем, ни с одним смертным, если это будет ему невыгодно.

Прервав его размышления, в коридор ворвалась Ильза, рванула вдоль решеток камер и зашипела, брызгаясь слюной.

– Надо было убить их! Убить! Я же говорила! Почему их не убили?

В глазах безопасника мелькнула неприкрытая злоба. Бесноватая Ильза раздражала. Она могла повредить делу. Хмуро глянув поверх головы, он посмотрел на вытянувшихся в струнку охранников. Как плохо без Высотомера! Раньше можно без лишних слов проверить всех, а сейчас…

– Все вон, – гаркнул Верг.

Помещение опустело за несколько секунд. В тишине, нарушаемой только прерывистым дыханием Ильзы, думалось легче.

– Это дверник, и он каким-то образом связан с драконами, – сказал Верг, глядя на Ильзу, чтобы заставить ее думать, – кто это может быть?

– Девчонка, – выплюнула Раструб, – и этот безродный Вышнев, внук дверника Никандра Вышнева.

– Есть еще варианты? Мне нужны имена всех возможных кандидатов.

В гулком коридоре отчетливо послышался лающий злобный смех Раструб, она поняла, на кого намекает безопасник.

– Все, кто связан с этими двумя. Ну, и папаша этого щенка – Мечислав Княжич. Тебя, понимаю, интересует именно он. До сих пор скрипишь зубами по ночам?

Тяжелый взгляд Верга ничуть не испугал Ильзу, она скривила губы в презрительной ухмылке. Сколько лет прошло с тех пор, как между соперниками разгорелась борьба, и до сих пор Верг Хоржак не смог отыграться.

– Ильза, – вкрадчиво начал безопасник, – из-за твоей необузданной натуры мы потеряли Высотомер. Без него расследования проходят в адских условиях. А ты при этом неудачно шутишь. Если ничем не можешь помочь делу, – уже не сдерживаясь, рявкнул во все горло, – выметайся отсюда.

В то же мгновение почти без замаха Ильза влепила безопаснику увесистую пощечину, он схватил ее руку и заломил за спину. Раструб выгнулась от боли и со всей силы ударила Верга каблуком в голень, и следом затылком в подбородок. Хоржак отпустил Ильзу, она вмиг развернулась, выхватила из-под куртки кинжал и наставила на безопасника. В молчании противники, тяжело дыша, смотрели друг на друга.

– Сволочь, – прошипела Ильза.

– Истеричка, – ответил Хоржак, но его взгляд странным образом поплыл. Обманным движением он выбил кинжал у Ильзы, спеленал жестким капканом рук и впился в губы грубым поцелуем. Когда воздух в лёгких закончился, Раструб оттолкнула Верга.

– Ненавижу, – огрызнулась она.

– В этом вся прелесть, – сказал Верг. – Нам можно быть настоящими.

Зарычав, как разъяренная фурия, Ильза бросилась на безопасника, разорвав на нем рубашку, всадив острые ногти в обнаженные плечи. Два тела, два чудовища сплелись в исступленной неистовой борьбе. Их нестерпимый голод разбудил низменные инстинкты. Они вцепились друг в друга, вожделея заполнить душевную пустоту, заменить ее безумной плотской страстью. Дикой похотливой кошкой Ильза извивалась в руках Верга, который с гортанным рыком терзал её гибкое тело. В каменном коридоре тюрьмы они пытались забыться в яростной животной страсти, утонуть в ощущениях порочных желаний, но как только сладостный пик сотряс их тела и конвульсии стихли, любовники отстранились друг от друга. Краткий миг удовольствия закончился, пожар плоти утих, реальность стала прежней.

– Тупое животное, – проворчала Ильза, поправляя одежду.

В глазах Верга погас дурной огонь, он натянул штаны, заправив в них порванную рубашку.

– Не трать яд, – ответил спокойно, – пригодится.

В конце коридора загрохотали шаги, из-за поворота вывернул охранник. Увидев безопасника, резко затормозил. Тяжелый взгляд Верга пригвоздил его к месту.

– Там… посетитель у начальника, он послал сообщить, – пробормотал он испуганно.

– Сейчас выйдем, – рыкнул Верг, и служивого будто смыло приливной волной.

Хоржак и Раструб переглянулись. Какая-то птичка все-таки прилетела в расставленный силок.

Войдя в кабинет начальника Калитки, Верг от неожиданности присвистнул. На хлипком стуле восседал Веригла Могучий. Начальник тюрьмы, нервно косил, перебегая взглядом с посетителя на безопасника. Веригла оглянулся.

– Какая встреча, ты и в Калитку влез? – пробасил Могучий, смерив Верга взглядом с головы до ног.

Эти двое были знакомы давно, обстоятельства их встречи не способствовали приятельским отношениям. С тех пор, как они столкнулись впервые, открыто выказывали друг к другу взаимную неприязнь.

– У меня дела по всей Верховии, – нейтральным тоном сообщил Верг. – Что занесло сюда капитана команды Мирограда? – почти вежливо поинтересовался Хоржак.

– С тобой дел не имею, – сказал Веригла, – и впредь не планирую.

Хоржак злобно окинул взглядом широкий разворот плеч гонщика и его пудовые кулаки.

– Без меня вопрос не решишь, – с трудом сохраняя спокойствие, проговорил Хоржак.

Начальник Калитки согласно закачал головой как игрушечный болванчик, Веригла, глядя на него, не торопился с ответом.

– Пошел ты, – сказал он, – в драконью пустошь, благодетель.

Веригла Могучий встал, заняв собой, как будто половину кабинета, плечом оттолкнул Верга и двинулся на выход.

Глава тюрьмы заерзал на месте, но Хоржак одним взглядом пригвоздил его к стулу, призвав к молчанию.

– Ублюдок, – бросил Могучему в спину Хоржак.

В ответ на его слова Веригла сплюнул и вышел.

Через минуту в кабинет ворвалась Ильза.

– Что он хотел?

– Дикаря хотел присмотреть для дрессировки, – пролепетал взмокший до трусов начальник Калитки.

– Что ты ответил?

– Я не решаю этот вопрос, – вытирая заливавший глаза пот, сказал подчиненный.

Ильза жестом указала начальнику тюрьмы выйти вон, что он и сделал с явным облегчением.

– Я велела проследить за ним, – сказала Раструб, – появление Вериглы не может быть случайностью.

– Сто процентов, хотя я не ожидал встретить его. Про побег он не знал, поэтому примчался спасать драконов.

– Что мы имеем? – Ильза глянула в окно.

– Имеем еще одного члена шайки. Но главное, у нас есть неуловимый дверник, каким-то образом связанный с драконами. В зале старейшин, как твердят очевидцы, была настоящая драконица. Её призвал дверник, он же открыл ей портал в зал Светозара.

– Невероятная версия, – Ильза прищурилась, – драконы не настолько разумны, тем более дикие.

– Ты много знаешь о разумности драконов? – спросил Верг, – долго изучала дикарей?

В ответ глава Меры ядовито скривилась.

– Я говорила, надо было их прикончить!

– И потерять зацепку, милая. Игра только начинается.

Мрачный Веригла Могучий, не торопясь, шел через двор тюрьмы. Просьбу Мечислава ему выполнить не удалось, драконов он не увидел, хотя Мечислав предупреждал, что вряд ли ему это удастся. То, что начальник тюрьмы трясся от страха, весь облившись потом, означало одно, в тюрьме произошло что-то чрезвычайное. Веригле срочно требовалось узнать, что именно. Подходя к воротам тюрьмы, он сжал в пальцах увесистый золотой тин.

Затянутый в форму охранник хмуро встретил Вериглу, но его взгляд быстро скользнул к монете. Охранник занервничал, Веригла же сохранял невозмутимость. Проходя мимо, он незаметным движением переместил золотой в карман служивого. Охранник судорожно вздохнул, не сумев сдержать эмоций.

– Почему здесь безопасник? – сквозь зубы процедил Веригла, стоя спиной к стражнику у двери, врезанной прямо в ворота.

– Ночью сбежали все драконы.

– Сколько их было? – чуть повернув голову, спросил Веригла.

– Три дикаря и два новых.

Глава 10. Ночные путешествия

Эрвин

Ночная тьма стала редеть под натиском рассвета, и я очнулся в своей кровати. Ночью я поругался с Мечиславом, он не захотел брать меня с собой в Энобус, оставив ждать в башне. Одиночество душило меня. Если бы Соня была рядом, меня бы устроила даже Великая Вершина. Я хотел увидеть Соню, почувствовать ее в туманной дымке подсознания хоть на секунду Я смог понять, где находится алая драконица, но помочь был не в состоянии. Мне хотелось броситься в Энобус, в Калитку, напасть на тюрьму, взорвать каменные стены, разметать их по кирпичу. С трудом обретенный настрой на волну связи рассеивался под лучами кровавой мести. Зародившийся было энтузиазм уходил как вода в песок.

Соня не откликалась. Единственное, что получилось – это заснуть, чтобы очнуться, когда за окном затеплился рассвет. Грандиозные планы порушил мелкий шелкопряд, поработивший меня толстым одеялом. Сколько бы я ни злился на себя, тем не менее, сон очистил сознание.

Закрывая глаза, я думал о Соне, едва проснувшись, вновь произнес ее имя. Всего лишь вчера я поссорился с ней, но, кажется, прошла вечность, как она исчезла. Если бы я был дверником, давно нашел бы её. Я понимал, что вряд ли у меня есть магические силы, но взглядом гипнотизировал кулон, прося исполнить невозможное. Вера в желаемое переполняла меня, я старался изо всех сил создать всплеск магии. Именно так я представлял чародейство дверников.

Только бы Искра была жива. Страх летел впереди меня безудержным драконом. Сигналы липких навязчивых образов я глушил, отметая дурные мысли.

Начали слезиться глаза, но я и не думал прерывать камлание. Сильно желать, значит, убивать желание, сказал мне Мечислав. Но как можно желать, не желая, этого он не объяснил. Как смириться с поражением и двигаться вперед? Усилия стали казаться тщетными, я исчерпал всю энергию: спокойное дыхание, расслабление, попытки успокоить ум не сделали волшебство возможным.

Разочарование накрыло меня. Управлять собственной волей не получалось, потому что я, кажется, хотел чересчур. Я тянулся к Соне изо всех сил, хотел владеть ею, как обезумевший влюбленный, хотел вернуть вкус счастья, но проиграл.

Обессиленно закрыв глаза, я откинул голову на спинку кресла и отключился. Внезапно в голове пронеслась волна эйфории, подлинная случайность. Миг запредельной благодати, ощущение божественного утопило меня в волшебном океане. Соня!

Звук снаружи выдернул меня из ощущения счастья, будто из поднявшегося ввысь шарика выпустили воздух. Возвращение в реальность было жестким, я услышал звук хлопающих крыльев. Вид из моего открытого окна не давал обзора, и я бросился к лестнице. Перепрыгивая через две ступеньки, помчался наверх башни с замирающим сердцем, шепча про себя слова: « Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет Искра!» Вымахнув наверх, я застыл от разочарования. На площадку, выпустив когтистые лапы, садился Принц, на спине которого сидела незнакомая женщина.

Отступив к самому краю, я ждал, когда невысокая черноволосая дама в костюме наездницы соскочит с дракона, пригнувшего шею почти к самой земле. Женщина сняла очки, поправила растрепавшиеся от ветра короткие волосы и представилась.

– Рита Княжич, а ты – Эрвин?

Пристально посмотрел в глаза раскрасневшейся от полета даме, ответил коротко и неучтиво.

– Да.

– Для тебя сообщение из Энобуса, – Рита выдержала паузу, но я не стал ее торопить. – Драконы, которые тебя интересуют, ночью сбежали из Калитки.

– Кто передал? – я не мог поверить на слово женщине, которую видел первый раз. Оседлать Принца мог кто угодно, поэтому радоваться было рановато.

– Со мной связался Веригла Могучий, знаешь такого?

– Скользкий тип, – ответил я, не задумываясь, на что дама удивленно вскинула брови, а потом нахмурилась, явно не ожидая такой характеристики.

Веригла лишился моего доверия с тех самых пор, как уговорил Соню, не имеющую опыта, выступить в эстафете за его команду на самом сложном четвертом этапе, хотя я был категорически против. Веригла, надеясь на победу команды Мирограда, подослал Люсильду Лазареву, которая втерлась в доверие Соне и налила ей воды в уши.

– Мне неприятно слышать такие слова, – сказала дамочка, но я не повелся на ее негодование. Мне тоже неприятен поступок капитана.

– Веригла утром был в Калитке. Там переполох. Все драконы сбежали. Если честно, я не ожидала такого приема, думала, ты будешь рад это услышать.

Ее пафосная речь не произвела на меня впечатления. Услышать, не значит увидеть. Если Искра с Горынычем сбежали, то где Соня? Каким образом Рита Княжич связана с Вериглой? К тому же – она бывшая жена безопасника, и еще моя… мачеха? Да я априори должен ее ненавидеть. Наверное, в моих глазах Рита заметила что-то такое, что остановило ее от следующей волны возмущений.

– Не доверяешь мне?

– Я вас не знаю, – сказал холодно и про себя добавил, «и знать не хочу». В голове возник образ коварной разлучницы. Хотя Рита появилась в жизни отца после расставания с матерью. Но все же… Может, не только Ильза виновата в истории с дедом Никандром?

– Я хочу отдохнуть, – тоном, не терпящим возражений, заявила черноволосая мадам и по-хозяйски двинулась к лестнице.

Правы люди, когда говорят, что мачеха – змея подколодная. Откуда ее Мечислав выкопал, да еще у Хоржака отбил. Было бы на что посмотреть! Пигалица с амбициями. Я потопал вслед за Ритой, твердо решил, что не выпущу ее из поля зрения и пай-мальчика изображать не буду.

Спустившись в гостиную-кухню, Рита включила чайник, чтобы приготовить травяной отвар. Мое пристальное внимание ее раздражало, Рита первая нарушила молчание, которое стало ее тяготить.

– Ты давно знаком с Мечиславом?

Я хмыкнул, представив, как мои родители зачинали меня. Знал ли я тогда об этом?

– С тех самых пор, как молитвы Мечислава были услышаны, – ответил я, про себя добавив, о появлении потомства.

Рита окатила меня неприязненным взглядом.

– Так ты, оказывается, подарок Богов? – съязвила она, – а я решила, ты из зоопарка сбежал.

Если Рита думала, что задела меня, то глубоко ошибалась. Пацанов с нашего района называли зверушками. Интересно, кем в нашем зоопарке был я? Диким драконом, пришло на ум. Я вспомнил, как дрался с неистовой злобой со старшими ребятами. Меня так и называли Эрвин – бешенный, поэтому без причины не задевали, боялись связываться.

– Закипело. Смотри не обожгись, – сказал с ленцой. Взгляд, которым она меня наградила, порадовал. Намек попал цель. Рита раздражала меня все сильней, хотелось взять ее за руку и выпроводить из Башни, показав, что ей здесь не рады. Интересно, сколько лет Климу, он ни на нее, ни на Мечислава не похож. Внимательно всмотрелся в лицо мачехи.

– Клим – сын Верга? – спросил я словно невзначай, и дама вспыхнула как бочка с порохом. Беззвучным взрывом меня должно было выкинуть как минимум в окно Башни, но я устоял.

– У тебя мерзкий язык! – прошипела мачеха и развернулась ко мне спиной, выразив свое презрение.

Ради счастья своей любимой мамы я готов разогнать сотню таких дамочек и даже не вспотеть. У нас с Ритой быстро нашелся и повод для ненависти. Осталось закрепить эффект.

– Клим похож на отца, – сказал в спину мачехе, – надо его отдать на воспитание папочке.

Мадам Княжич сжалась в невидимую пружину, а потом медленно повернулась ко мне, видимо, готовая выплеснуть жуткие проклятия вместе с кипятком из кружки, но я лишь усмехнулся.

– Не советую, – медленно произнес я и бросил красноречивый взгляд на кружку в ее трясущихся руках.

Вздрогнув, словно очнувшись, Рита поставила кружку на стол, ненависть в ее глазах сменилась испугом.

– Вам лучше водички холодной хлебнуть, – сказал я.

Взгляд мачехи заметался по сторонам.

– Ты, ты…, – она задыхалась, не в состоянии произнести слово «негодяй». Я понял ее, и внутренне согласился. Вел себя по-свински и ничуть не стыдился.

***

– Вам пора, – указал рукой на дверь.

Спокойствие в голосе давалось с трудом, я поскрипывал зубами, словно голодный дракон, глядя на потенциальную жертву. Своим появлением Рита Княжич выдернула меня из состояния, к которому я так трудно шёл и почти достиг, украла у меня возможность увидеть Соню.

Мы вышли на крышу.

– Мог бы поблагодарить, за то, что я примчалась в эту глушь с хорошими новостями, – зло сказала мадам, забираясь в седло с небольшой приставной лесенки. Ее роста не хватало даже на то, чтобы взобраться на дракона, хотя он наклонил голову к самой земле.

– С чего бы мне вам верить?

Последний гвоздь был вбит в крышку гроба, и мы, удовлетворенные обоюдной ненавистью, под свист крыльев Принца расстались. В последний момент, дракон завис над площадкой башни, и Рита что-то кинула в меня.

– Мечислав велел передать, – рявкнула она, и повернула дракона по направлению в Дром.

Она целила в голову, но я и не такое ловил. Чего стоили только крепкие яблоки-дички, что росли в заброшенных садах. В детстве мы бомбардировали друг друга, умудряясь отделаться всего лишь синяками. Я поймал небольшой блокнот с острыми металлическими углами, послав вслед мадам неприязненный взгляд. Конечно, я вел себя не как благовоспитанный юноша, но я им никогда и не был. Играть в учтивого мальчика с той, которая держала в рукаве полный набор крапленых карт, я бы предоставил детям из приличного лицемерного общества.

Открыв блокнот, я обнаружил небольшой стилус и надпись на глянцевой поверхности корпуса: « Я задерживаюсь в Энобусе. Рите можно доверять. Пиши ответ. Мечислав»

Драконий помет! С этого и надо было начинать, а не с сообщения от Вериглы Могучего, который для меня, что чирей на заднице.

Если Рита сообщила правду, то возник вопрос. Где Соня? Почему она не возвратилась. Успокаивало одно, я чувствовал, у нее все хорошо.

Ей хорошо в животной ипостаси? А вот это пугало сильнее Ледяного озера.

Соня

Мои раны быстро затягивались, я воспрянула духом. Горыныч оставил пещеру в мое безраздельное владение, лишь изредка навещая меня. Прилив сил бурлил в венах, я все чаще и дольше пребывала в теле драконицы. В нем было легко охотиться, отдыхать, а главное летать. Страсть к полетам стала моим наваждением. Небо манило к себе все сильней день тот дня. И еще черный антракс. Около него я проводила почти все свободное время, когда не летала. Я осознавала себя человеком, но все меньше времени проводила в человеческом теле, потому что в облике драконицы чувствовала себя совершенной. И это было ни с чем несравнимое чувство. Ни одна мысль не разрушала мою целостность зверя, ничто не беспокоило меня.

Как только накатывали грусть и воспоминания об Эрвине, в тот же миг я оборачивалась алой драконицей. Сначала убеждала себя, что мне надо восстановиться и окрепнуть, а потом решила отдохнуть еще немного. А через несколько дней вообще позволила себе расслабиться и отпустить все гнетущие воспоминания.

В этом свободном от действия ума пространстве я существовала, слившись с природой, с энергией этого мира, наполняясь им, как батарейка с бесконечным резервом, и никак не могла насытиться. Все свое время пребывания в Верховии я будто готовилась к этому моменту, а теперь, наконец-то достигла его. Мое бесконечное путешествие закончилось. Это была настоящая, истинная жизнь. Я летала в небе на собственных крыльях, наслаждалась каждой минутой, забыв обо всех надо и нельзя, открылась настоящему без планов и раздумий.

Все случилось само собой, и я приняла этот дар. Мне стал бесконечно не важен результат и стремление к чему-то. Не надо было тратить время на поиск какого-то смысла. Страсть достижения покинула меня. Жизнь открылась мне во всей первозданной красоте, как солнечный свет, который просто есть, как цветок, испускающий аромат, как дерево, дарующее плоды.

Я нашла свой дом, обрела себя.

Каждый день стал праздником. Я ничего не ждала, не строила планы, не стремилась к цели, не страшилась будущего, не вспоминала прошлого, не хотела стать кем-то. Мое настоящее превратилось в песню, мой голос влился в общий оркестр мира, гармонично встроив свою партию в тысячи прекрасных чарующих голосов.

У Горыныча была семья и обязанности, он покинул меня почти сразу. Стрела не стремилась свести дружбу со мной, видимо сыграл фактор ревности. Я посмеивалась над ее страхами, но сближаться с бдительной, вспыльчивой дамой не собиралась. Делить Горыныча нам не было нужды, но инстинкты дикарки говорили ей, что свою половинку надо держать подальше от свободной самки.

В мире драконов нет времени, и я не вспоминала о нём. В один прекрасный солнечный день, вылетев поохотиться и размять прекрасные алые перепончатые крылья, я встретила дикаря. Возможно, он давно приметил меня, и выбрал время для сближения. Дикарь ураганом налетел на потерявшую бдительность в охоте за рыбой алую драконицу. Речная живность была моим лакомством. Я не очень-то жаловала парнокопытных. Животные инстинкты побеждала человеческая натура, брезговавшая есть парное мяса с теплой кровью.

Стремительное нападение дикаря, я расценила как атаку, и вместо того, чтобы дать отпор, взвилась в небо. То, что дикарь бросился ко мне с ухаживаниями, моя животная натура распознала не сразу, требуя спасаться бегством. Как заполошная я махала крыльями, оглядываясь на преследующего меня мощного черного дикаря. «Он хочет со мной спариться»! – эта мысль ужаснула до глубины души. Меня, но не драконицу. Неожиданно в теле я ощутила призыв, неведомую мне жаркую волну, драконица поняла намерения дикаря и начала тормозить.

Дикарь, увидев желание самки, в считанные секунды нагнал меня и вцепился в холку. Страх, смятение вперемешку с блаженной истомой захлестнули меня. Что я творю! Неимоверным усилием воли, я вырвалась из захвата драконьих зубов и, сложив крылья, вертикально кинулась вниз. Только бы успеть! Удар получился болезненным, почти перед самой землей я обернулась, но сгруппироваться не удалось, ударилась коленями, бедром и руками. Над головой послышался шум крыльев. Не обращая внимания на боль, я поднялась и бросилась под защиту деревьев, что сгрудились недалеко небольшой группой. Очередная охота за моим бедным телом!

Оглушительный рев пронесся над долиной, я подняла голову. В небе схлестнулись два дракона: серебристый маломерка бился с черным дикарем, выгоняя его за пределы долины. Он защищал свою территорию, имел на это полное право. Черный сбежал.

Горыныч спланировал ко мне, вытянул шею и громко зарычал. Он был недоволен, злился, а я не понимала причины его возмущения. Он нагнул голову. Предлагает сесть верхом? Зачем? Горыныч вновь утробно зарычал мне в лицо.

– Да, хватит уже!

Оттолкнула его морду рукой. Хвост Горыныча нервно бил по земле, выдирая с корнем траву и мои любимые цветы. Недовольно ворча, я неуклюже взобралась ему на шею. Как же быстро разучилась быть наездницей, предпочитая летать на своих крыльях.

Горыныч доставил меня на утес, но как только я сделала шаг к пещере, он распустил крылья, нагнул голову и встал в боевую стойку.

– Ты озверел? – спросила я, не веря происходящему. Маломерка не хотел пускать меня в пещеру, – мне надо к антраксу залечить раны.

Горыныч боднул меня мордой в живот, оттолкнув от входа. Да что за день такой! Бесит!

– Дай пройти! – зарычала, готовая выдать полноценную истерику.

– Р-р-ет! – выдал мой чешуйчатый друг, – р-р-зя!

Я и забыла, что дракоша умеет говорить. Сжав кулаки, я снова подступила к нему.

– Ты не Горыныч, а Норыныч, не даешь пройти в свою нору. Жадюга!

Меня как магнитом тянуло в пещеру, я хотела прикоснуться к теплой мерцающей глыбе, лечь на камень, который пульсировал в такт с моим сердцем. – Почему нельзя! – я топнула ногой.

– Гэр-р-вин! – зарычал Горыныч и повторил свой рев, наступая на меня, – Гер-р-рвин!

В эту минуту я очнулась, будто со стороны увидев свою наготу, сбитые колени, ободранные руки и грязное тело. Я – Соня Снегирева вела себя как дикая драконица, забыв прежнюю себя. Меня же ищут, ждут, а я наслаждаюсь свободной жизнью в неприступных горах. Обессиленно опустившись на колени, я закрыла лицо руками. Как же стыдно!

– Горыныч, мне надо срочно вернуться в башню Ветров, – пролепетала я, – как найти дорогу?

***

Что я знала о внутреннем компасе драконов? Ничего. Думаю, то место, в котором они бывали ранее, можно как-то почувствовать внутренней геолокацией, но абсолютно новое можно искать только методом тыка. Из этого можно сделать вывод, мне надо добираться туда, где я была прежде. Из всех мест самым безопасным мне виделась Овечечка. Там Добромир, оттуда легче будет связаться с Эрвином и Мечиславом, а может прямиком отправиться в Башню Ветров.

Алую драконицу, скорее всего, объявили в розыск, значит, лететь надо ночью, потому что, как известно, драконы по ночам не летают. Мое преимущество в том, что ночью я ориентируюсь так же хорошо, как и днем. Горыныч, которого я лично учила летать ночью, тоже спокойно гуляет по ночам. Но его жизнью я не стану рисковать.

Горыныча и алую драконицу верхотуры нынче ищут со всей мощью полувоенной организации. Осталось достойно выйти победителями из игры «охотник-дракон».

– Прости, мне стыдно, – сказала я Горынычу, покажи направление на Овечечку, полечу сегодня, как стемнеет.

В уверенности, что Горыныч уяснил мою просьбу, я приосанилась.

– Пропусти к камню, мне надо отдохнуть. До вечера еще есть время.

Недовольно заворчав, серебристый маломерка отступил.

– Горыныч, мы чувствуем друг друга только в экстремальной ситуации. Сейчас, когда за нами охотятся верхотуры, этого мало. А ты Горыныч, как считает Ларри, обладаешь магией. Я сегодня улечу, подумай над тем, как нам лучше слышать друг друга.

Горыныч завис, обдумывая мои слова, а я с гордым видом прошагала мимо него в пещеру. Пусть в последний раз, но заряжусь от антракса. Камень имел исключительную силу. Он вызывал у меня эйфорию, я, действительно, попала от него в зависимость. Сегодняшней ночью, эту болезненную связь придется разорвать.

До вечера я поплескалась в природном бассейне, поспала на антраксе, несколько раз поменяла ипостась, потренировавшись в скорости, и к ночи была готова.

Мне почти не пришлось ждать, Горыныч явился, как только стемнело. Плащ Леи, в который я завернулась, навел меня на интересную мысль. Я подошла к Горынычу, вырвала из головы пару волосинок и замотала один коготь у основания на правой лапе дракона.

– Это тебе от меня, – объяснила ему, – на всякий случай. Типа, алло, Горыныч, слышишь меня?

Обойдя кругом дракона, я морщила лоб в раздумье, что можно позаимствовать у маломерки, чтобы сохранить себе, когда обращусь. Взять чешуйку? Но что с ней делать? Она не удержится на мне. Кусочек проглотить? Нет, не вариант. Да, хоть зуб у дракона вырви, все равно ничего с ним не сделаешь.

Рассуждая, я задумчиво разглядывала дракона.

– Горыныч! Сделай что-нибудь! Есть идеи? Мы же договаривались.

Мы, конечно, не договаривались, просто я умело манипулировала маломеркой.

Дракон склонил голову на бок, словно философ, я даже залюбовалась им. Какой у меня дракон умный. Неожиданно Горыныч вытянул шею, осторожно взял в пасть кисть моей руки и укусил. Боль была мгновенной и острой, я машинально оттолкнула лобастую голову и уставилась на свою руку. Капли крови опоясали кисть браслетом.

– Ай! Ну, ты экспериментатор, – морщась, простонала я.

Горыныч виновато понурился, наверное, принял слово «экспериментатор» за ругательное, но я не спешила его разубеждать.

– Чем кровь вытереть? – пробурчала, оглядываясь по сторонам, не плащ же Лии пачкать. Хоть бы подорожник какой здесь рос…

Дракон задумчиво оглядел мою кисть и выпустил небольшой огненный сноп, состоящий из искр, которые как по волшебству опустились на порезы от драконьих зубов и прижгли их.

– Класс! – взвизгнула я, тряся рукой, – Больно!

Горыныч виновато заурчал, что домашний кот. Немного подождав, когда боль утихнет, я спокойно оценила свой новоявленный браслет.

– Ладно, посмотрим его в деле, драконий татуировщик.

Мы еще немного посидели перед дорожкой, я встала, сняла с плеч подарок Леи, аккуратно сложила его и спрятала в небольшое углубление у входа в пещеру.

– Береги этот плащ, мне он очень дорог, – я вздохнула, грустно глядя на чернеющий вход. Как жаль, что приходится расставаться с антраксом. – Полетишь впереди, мне надо понять направление, заодно проверим татушечку.

Решив отыграться за болезненный подарок, я разбежалась и прыгнула со скалы. Маломерка бросился за мной, но встретил меня уже в другом обличье. Он сердито зарычал, так испугался бедненький, а я радостно ухмыльнулась.

В потемках мы устремился к цели. Горыныч летел впереди, я за ним. Через некоторое время мой внутренний бортовой компьютер четко уловил направление. Я передала Горынычу сообщение. Он приостановился, повернул голову, и я услышала его неизменное «р-р-да». Пожелав маломерке освоить больший словарный запас, дала понять, что уже не собьюсь с курса и велела возвращаться. Нечего по ночам шастать, сов пугать.

Горыныч показал норов, двигаясь ещё какое-то время за мной, но скоро ночь съела его очертания, я перестала оглядываться, мы тихо расстались без слез и сожалений. Драконы не умеют грустить. Резво работая крыльями в ночном прохладном воздухе, я упивалась полетом в безграничном океане неба.