Текст книги "Искра (СИ)"

Автор книги: Тася Тараканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Привет! – голос Эрвина был бодр и нахален. Специально товарищ подогрелся, чтобы стать смелее.

– Здравствуйте всем.

Заняла место за столом.

– Ларри уже втёрся в доверие, – прокомментировала сестрица поведение брата, когда он по-свойски сел рядом со мной. Ася посмотрела на Ларри, поджав губы, – и всё разболтал.

– Ну-у, – белый китаец сделал вид, что смущен.

– Сима, – Эрвин решительно начал наступление, – хочешь к нам в команду? Добромир сказал, что ты гонщица.

Я поглядела на чемпиона, словно ожидая его одобрения, за столом мигом стихли разговоры. Всё внимание на меня.

– Надо подумать.

– Долго?

– Ты о чем?

С Эрвином пикировка обычное дело.

– Долго думать будешь?

– Налейте чуть для настроения, – улыбнулась, прервав зрительный контакт с Вышневым.

Снова оживление, можжевеловка нам в помощь. Мне нашли кружку, плеснули в неё бодрящий напиток.

– За нас, – провозгласил Эрвин.

Внутри взвились маленькие вихри. Я посмотрела Вышневу в глаза. Мой персональный рай и ад одновременно. Взгляд скользнул на кулон в вырезе рубашки.

– Мне кажется, тебе понравится в нашей команде, – сказал Эрвин, и я задержала дыхание. Взгляд глаза в глаза, в вены словно впрыснули кипяток, в груди взорвался фейерверк счастья.

– Угу, – выдавила кое-как.

– А где твой дракон? Ты ведь тренируешься?

Восстановила дыхание и способность дышать. У меня было чувство, что я вынырнула из воды, после трёх месяцев в глубине, и это мой первый вдох. Нет смысла возвращаться к теме, по которой мы сломали немало копий. Чего только стоило «дракон сам выберет правильный путь», и ответ Эрвина «он выберет, где лучше набить утробу».

– Мы с драконом уважаем личное пространство друг друга, тренируемся…, когда у нас… есть желание.

На последних словах ложка со стуком выпала из моих рук. Голова взорвалась болью, в животе провернулся острый бур, мысли вылетели из головы. Судорожно дыша, я поднялась на дрожащих ногах, лоб покрылся испариной. Моё лицо, по-видимому, исказилось судорогой, потому что в глазах собеседников отразился неимоверный испуг.

– Тебе плохо? – первым поднялся Добромир.

– Нормально.

Я судорожно пыталась определить, откуда пришла напасть.

Со скамьи вскочили Эрвин, Асанна и Ларри.

– А-а! – не смогла удержаться от крика, очередной приступ вонзился в тело.

– Где болит? – Асанна осторожно коснулась моего плеча.

Затуманенным злым взглядом оттолкнула её и всех остальных. Мне не нужна их помощь. Сейчас у меня единственное желание подальше уползти отсюда.

– Прочь...с дороги.

Боль чуть отпустила, я готова забиться в любую щель, лишь бы оказаться в одиночестве. Слабые ноги понесли меня к домику, сделав несколько шагов, я обернулась к застывшей в немом изумлении компании.

– Не беспокоить! – пронзительно рявкнула в надежде, что народ ринется за памперсами для себя.

Ответом мне послужила сцена «монстр и его жертвы», я на глазах превращалась в чудовище.

По пути, на случай если станет совсем невмоготу, взглянула на близлежащие кусты. Не подойдут – слишком мелкие. На последнем дыхании, поднялась по ступенькам, придерживаясь за хлипкие перила, дернула дверь своего пристанища и плашмя упала внутрь комнаты.

Глава 24. Безрассудство

Лачуга ведьмы качалась передо мной, земля уходила из-под ног, я хваталась за траву, боясь упасть, хотя, ниже падать некуда.

– Мара!

Я кричала как бешенная, стараясь заглушить панику от того, что мне не подвластно.

– Мара!

Меня скрутило от боли. Я укусила ладонь, лишь бы остаться в сознании. Когда это прекратится?

– Мара!

Внезапно боль отпустила. На пороге лачуги стояла ведьма, держа в руках куклу – мою копия. Космическая скорость – единственное спасение от бабкиной иглы, которую она занесла над бедной куклой.

На мой остаточный скулёж бабка не обратила внимание.

– Лея пропала, – сказала ведьма, и я замолкла. Девочка – солнышко, знающая пути исчезла?

– Вот, – из обмякшей ладони Мары выкатилась руна Зарха. – Оракул.

– Что это? – в груди начал закручиваться маленький смерч.

Ведьма поглядела выцветшими глазами на небо.

– Оракул, – прошептала она, словно боялась, что кто-то её услышит, – священный камень кругляшей. Люди добрались до него. Через Лею.

Болезненные колокольчики стучали в висках, в горле пустыня Сахара. Высотомер должен быть восстановлен, люди Ильзы сделают всё возможное, чтобы добыть большой антракс.

– Лея знает, где он?

– Она видящая пути, может найти. И ты можешь. В тебе сила цветка, используй её.

Ведьма, острием палки ударила в утрамбованную почву, вырвав из неё комки сухой земли. Моя душа в этот момент словно распалась на фрагменты. Зуб на зуб не попадал от нервной тряски, колени подкосились, тело стало ватным.

– Как выглядит Оракул?

Мара несколько секунд буравила меня слезящимися глазами.

– Его ни с чем не спутаешь.

Из смелой отчаянной девушки я превратилась в перепуганного ребенка. Теперь мне навечно быть заложницей кругляшей. В памяти мгновенно всплыла картинка из Мглы и голос ведьмы. Не уберегла, не смогла.

Перед глазами моя рыженькая спасительница и её маленькие пальчики, терзающие зажим на ошейнике. Бедная моя, смелая Лея. Оракул меня не интересует. Бездушный камень не имеет ни одного шанса против девочки. Решение требовалось сейчас, сию минуту.

Ни одной подсказки, молчание ведьмы более чем красноречиво. Сердце рвалось из грудины, в животе закручивались тошнотворные вихри. У меня не было иного варианта, кроме самого безумного. Если чуть промедлю, растекусь лужей от страха.

Я боялась до спазма в горле, до остановки сердца, до безмолвного отчаянного крика.

Я умирала от страха!

Ни одно древо не дорастет до рая, если корни не достигнут ада. Душе нужно безрассудство, а не мудрость.

Внутри меня было место, которое не поддавалось контролю, не слушало рациональных доводов, жило мимо разума. Оно толкнуло меня в бездну.

Не зная, где она и кто с ней рядом, я упала к Лее.

– Вира, вира по малу!

Этот голос я узнала бы с завязанными глазами, он просочился бы сквозь любые щели, любые заслоны, тщательно заделанные мной от проникновения.

Ильза!

С подножия площадки около пещеры в воздух поднимали черный антракс. Мой антракс – Оракул?!

Четыре дракона, погоняемые верхотурами, тянули тяжёлую ношу. Внимание Ильзы было сосредоточено на подъёме, слишком ответственный момент. Меня не заметили. Сердце громыхало в ушах, я молниеносно переместилась за густой куст за спиной девочки.

Лея сидела в металлической сети, закованная в ошейник, от которого тянулась цепь к ногам и рукам. Бедная девочка напоминала пленённого зверёныша. От её затравленного вида во мне поднялась лютая ненависть, словно меня погрузили в кипяток.

– Лея, – безмолвно, на одних инстинктах позвала девочку, припав к земле.

Её заплаканное лицо медленно повернулось ко мне, я прижала палец к губам. В суматохе подъема Оракула на девчонку не обращали внимания, у меня была небольшая фора.

Ничего не бойся

Густой куст – ненадёжное убежище, грохот сердца такой, что, кажется, его слышит вся долина. Дракон Ильзы зарычал, почуяв меня, но Ильза слишком занята. Оракул повис в воздухе под брюхами у четырёх драконов. Еще три верхотура охраняли камень в воздухе.

Мозг контролировал всю ситуацию, каждая миллисекунда имела значение. Чёрный Мор раздул ноздри, вытянул шею в мою сторону. Ильза повернулась к Лее, на её лице холодное презрение вперемешку с самодовольством. Она праздновала триумф, но я хотела доставить Раструб другие эмоции.

Ильза взобралась на спину дракона, дала команду на взлёт. Сетка с Леей, привязанная за толстый короткий канат повисла под брюхом Мора, взмывшего в небо. Они удалялись от скалы, летели замыкающими. Прощальный взгляд Леи впился мне в сердце, но я выжидала. Пусть внимание тюремщиков переместится куда-нибудь в сторону от Леи.

Несколько секунд. Прыжок. Моё тело повисло на сетке. Мор дёрнулся, почувствовав дополнительную тяжесть. И в этот миг алая драконица сомкнула челюсти на его лапах. Сумасшедший рёв огласил долину, а в моих когтях очутился ценный груз, который упустил чёрный гигант. Вцепившись когтистыми лапами в сетку с пленницей, я дала дёру.

Пространство вокруг меня звенело от напряжения, в крыльях ветер, за спиной смерть, под брюхом в металлической сетке ребёнок. У меня очень уязвимая позиция. Скорость – единственное спасение. Крики за спиной придали ускорения. Верхотуров четверо вместе с предводительницей. С живым грузом в когтях я не могла драться, но и они не выпустят болты, если им нужна живая девчонка. Мимо меня вжикнули короткие арбалетные снаряды.

– Не стрелять! – истошный визг Ильзы.

Короткий взгляд назад, зрение драконицы круче любого армейского бинокля. Есть большая приятность во встрече. Ильза узнала меня! В её глазах обещание зажарить, обуглить и растереть меня в пыль. У меня ответочка – глава Меры болтается тряпичной куклой в моей пасти.

В драконьей ипостаси я мыслила настолько кровожадно, по-людоедски, что сама собой восхитилась. Ильза вызывала у меня такие жгучие чувства, что человеческий разум капитулировал, передав бразды правления звериному.

Верхотуры хотели взять меня в котёл, но я – алая дикарка проворнее. Ужас, наверное, переполнял маленькое сердечко Леи, болтавшейся у меня в лапах. Если бы не было сетки, затянутой хитрым узлом, я бы спланировала на землю и оставила Лею там, но девочке, закованной в кандалы, самостоятельно не выбраться из ловушки.

В моих жилах расплавленный свинец, я не боялась загонщиков, следила за ними, оглядываясь назад. Воображение рисовало, как я рву их зубами, когтями, бью крыльями, вцепляюсь в холку, ощущаю вкус крови. Мой рёв взорвал тишину долины. Верхотуры поняли, кому предназначен мой вызов. Пусть бояться, пусть дрожат ещё до того, как догонят меня, и мы сойдёмся в схватке.

Хорошо бы нырнуть в тоннель, глубокую полость или грот. Расстояние между загонщиками и мной сократилось. Свист арбалетных болтов подействовал как переключатель с человеческого разума на звериный инстинкт, сорвал все стоп – краны. В голове погасли мысли, нужно только смотреть, слушать, ощущать каждой частицей тела.

Я едва не уронила добычу. Уворачиваться от болтов становилось всё труднее. Спасаться с грузом под брюхом невозможно для драконицы. Едва не выпустив Лею, почувствовала, что теряю контроль, уступаю зверю. Нельзя отдавать власть драконице, надо вырваться за предел животных инстинктов, пробить сферу сознания.

Я держалась, скрипя двумя рядами острых зубов. Держалась за мысль о Лее, которую тащила в лапах.

Внимание рассеивалось, земля мелькала цветным калейдоскопом, в груди качал мощный насос, крылья работали без остановки. Концентрация на скорости и древний инстинкт самосохранения ослабили мою бдительность, и я полностью подчинилась воле дикарки.

Когти разжались, сетка с Леей полетела вниз.

Ужас взорвал сознание.

Лея-а!

***

В новой реальности мой собственный панический страх перекрыл все остальные чувства, я сорвалась в пике.

Две линии пересеклись в точке над верхушками деревьев, я клацнула зубами, схватила сетку, укрыла крыльями и обрушилась на землю. Шкура и кости драконицы крепче человеческих, толстые ветки соревновались со мной в выносливости, некоторые умудрились устоять против вторжения, других победило моё закалённое в боях тело.

Моргнувшее сознание погрузило в безмолвную серую муть.

Сколько прошло времени?

Контроль над телом возвратился. Тишина взорвалась звуками извне. Множество криков над головой, рёв драконов, визгливый голос Ильзы. Готовилась новая атака.

Мгновение, и я – человек. Вцепившись в сетку ослабевшими руками, я тряслась от боли, стараясь не потерять сознание, войти в точку сборки. Всхлипывала, прижималась лицом к металлической ловушке, ковыряла пальцами жесткий скрученный металл. Маленькие нежные пальчики прикасались сквозь ячейки к моим щекам, гладили меня. Не стонать, приказала себе, не пугать ребёнка.

– Руку, дай руку.

Маленькая Лея когда-то материализовала моё будущее, сейчас я хотела, чтобы у нашей истории было продолжение. Лея просунула руки и вцепилась в мои пальцы. Хотелось подбодрить ребенка, но все силы ушли на выстраивание образов, главный из которых – искры костра, взметнувшиеся вверх.

Крик и плачь ударили по ушам. Выпустив сетку из рук, я свалилась на землю. Собственная нагота не смутила, здесь только девочки: ведьма, Лея и я. Моё тело украшено сетью порезов, как после гладиаторского боя. Правая рука не работала, видимо, перелом, одна нога тоже адски болела. Мара широким коротким обоюдоострым клинком кромсала сетку, вытаскивая Лею.

Надрывный плачь девочки перешёл в истерические рыдания.

– Я не хотела. Всё из-за меня. Прости. Мара, прости! Я виновата!

Захлёбываясь слезами, она кричала ведьме, заставлявшей её выпить воды. Горестный плач превратился в бессвязное бормотание, и наконец, Лея затихла в руках ведьмы. Мара осторожно отвела скованную цепью девочку в лачугу, моя нервная система разжала тиски, пронзительная боль во всём теле предъявила права, и я отключилась.

Сквозь дымку дурмана услышала ругань ведьмы, плачь Леи. Что там происходит? Зачем она мучает её? Неужели так трудно снять ошейник! В лиловом тумане ведьма с кривыми ножницами, с пилой, с кусачками, с разломанным кольцом в руках. Мне всё это снится, или это правда?

Окончательно пришла в сознание, когда Мара принялась за меня: зафиксировала перелом на руке и ноге, привязывая к конечностям деревяшки, смазала порезы тёмной мазью, обложила горячими антраксами, напоила отваром, укрыла одеялом и оставила спать на поляне около костра. Затихающая боль и блаженный сон – моё спасение. Сознание «моргает» несколько раз, я постепенно погружаюсь в океан мутных грёз.

Ночью проснулась от звуков дождя. Ведьма соорудила надо мной небольшой навес, по нему весело топтались ножки маленьких гномиков – дождинок. Вода стекала с обвисшего края парусины тонкой струйкой и лилась на землю. Монотонные звуки дождя – чарующая колыбельная для измученного тела. Похоже, в питьё Мара накрошила своих «кактусов» и сон-травы. «Кактусы» имели свойства обезболивать, а сон-трава дурманила голову.

– Спи уже, дурында, – голос ведьмы пробился в сознание.

Сырое утро было такое же хмурое, как и ведьма, снующая мимо меня. Видимо, уже узнала, что Оракул утащили люди Ильзы, злиться, но удивительное дело, молчит, сдерживается. Перебравшись поближе к костру, я понемногу приходила в себя не столько физически, сколько душевно. Меня, как и Мару, разбирала злость, кусала за все болючие места в теле. И всё из-за Оракула.

Я чувствовала себя пифией, которую лишили принадлежащего ей по праву священного инструмента. За время, проведённое в пещере с антраксом, я, если честно, присвоила его, и теперь ощущала его изъятие из своего храма, как глубоко личную потерю. Где я теперь смогу впадать в транс, наполняться силой и получать неясные образы.

Про «неясные образы» я, конечно, сильно преувеличивала, но, возможно, при сохранении здравого рассудка и чёткого намерения я могла бы получить ответ на свой вопрос. А вопросов у меня была тьма, раньше я просто не знала, что их можно задавать.

Мозг безостановочно рисовал варианты возвращения Оракула. Главная проблема для меня была не в собственной безопасности, а в возможностях. Смогу ли я «транслюкировать» огромный камень? В голове круговорот противоречивых идей и мыслей.

Ближе к обеду ветер разогнал мрачные тучи, и солнце появилось в просвете облаков. Пришлось пить противное лекарство Мары, и раскладывать горячие камни на тело самостоятельно. Лечение камнями мой самый любимый вид терапии, эффект от него не сравниться с горьким настоем и щипучей мазью.

Из лачуги маленькими шажками вышла бледная Лея. Она подобралась к костру, осторожно присела на чурочку. Судя по её аккуратным движениям и тяжким срывающимся вздохам, нагоняй от ведьмы она получила знатный. Воспитательные методы Мары, противоречили моим жизненным принципам. Но кто спорит с Марой? Есть единственно правильный ответ, в здравом уме дураков не найдётся. Хотелось утешить ребенка, снедаемого чувством вины.

– Иди ко мне, – позвала девочку, протянув руку.

Лея осторожно переставила чурочку, села ближе, вложила пухленькие пальчики в мою ладонь. Мы поглядели друг на друга. В наших соединённых взглядах отголоски вчерашней истории и ужаса, который пришлось пережить один на двоих. Мои глаза говорили, ты не виновата. Лея ответила робкой улыбкой.

– Не сердишься на меня? – шепнула она, и лицо загорелось костром веснушек. В её взгляде все оттенки раскаяния и растерянности, но там и… надежда.

Мне требовалось время, чтобы правильно сформулировать то, чего я, как и провинившийся ребёнок, страшилась коснуться.

– Сильно испугалась?

– Нет, только, когда ты уронила меня… нечаянно.

Теперь уже покраснела я. Трудно признаться, что уронила намеренно, не удержав своё сознание. Вот такая она – брешь в моей драконовской ипостаси. В экстремальной ситуации Искра стала спасать свою шкуру, хотя я всеми способами пыталась её контролировать.

Улыбка Леи вывела меня из транса, в этот момент она – самое сильное обезболивающее для моей души. Не всё потеряно, подбодрила себя, и на солнце бывают пятна.

– Как ты попала к Ильзе? – спросила шёпотом, чтобы Мара не услышала. Ведьма неподалёку собирала ветки для костра.

Лея вздохнула, виновато отвела взгляд.

– Помнишь сумочку, которую подарила твоя подруга? Я всё время играла с ней, складывала туда… свои сокровища. А потом… захотела посмотреть какие ещё красивые вещи есть у людей. – Лея опять протяжно вздохнула. – Я пошла туда, где были сумочки, там меня схватили, а потом отвезли к ней.

– Что она сделала?

– Потребовала показать, где находится самый большой антракс.

– Угрожала тебе?

– Она приказала казнить человека на моих глазах, если откажусь найти камень.

У меня ком в горле, я погладила девочку по волосам, у неё из глаз беззвучно выкатились слезинки.

– Ты когда-нибудь каталась на драконе?

– Нет. – Взгляд Леи прояснился, солнышко вспыхнуло на мокрых ресничках, она рукавом вытерла ручейки на щёчках.

– Как-нибудь я прокачу тебя, – заговорщицки улыбнулась маленькой кругляшке и подмигнула. Лея хихикнула, зажав рот ладошкой. Я прыснула в ответ, оглянулась на ведьму, подходящую к костру.

– Секрет, – прошептала Лее, она согласно кивнула в ответ.

Мара грозно посмотрела на нас, от этого ещё сильней нас разобрал смех. Мы никак не могли остановиться, стресс выходил приступом неконтролируемого хохота. Ведьма положила около меня палку с рогатиной на конце.

– Костыль тебе, – сказала ведьма и отвернулась. – Бестолковки, – пробубнила она, скрывая улыбку, а мы зашлись смехом. Кажется, это заразно.

К утру следующего дня я проснулась с колотящимся сердцем. Спросонья не смогла понять причину, безумно шаря глазами вокруг. Спустя несколько минут, как только остановила возбуждённую круговерть мыслей, поднялась и поковыляла к лачуге с самодельным костылём под мышкой.

– Мара! Мара!

Ведьма с недовольным видом появилась на пороге.

– Чего орёшь спозаранку как драконица перед случкой?

Как же бесит меня эта бабка!

– Мне нужно возвращаться.

Знание, что я должна быть в Овечечке, сейчас в каждой частице моей внутренней сути. И пусть тело не восстановилось, но душа кричала, требуя спешить.

– Найди другой способ для срочного вызова, – добавила, увидев недовольное лицо Мары, – не используй куклу, на мне и так живого места нет.

Ведьма скривилась в ответ.

– Лея, вынеси мазь, – закричала внутрь жилища.

Через минуту оттуда вышла Лея с жестяной банкой в руке, отдала банку мне. Мара недовольно посмотрела на меня.

– Камней больше не дам.

Ведьма права, я не сберегла её подарок. На прощание обняла Лею, поцеловала её в кругленькую щечку. Она вздохнула, мы обменялись взглядами – сигналами родственных душ. Нам не нужны слова, чтобы передать друг другу то, что чувствуем. Кругляши давно проникли в мою кровеносную систему, волшебный цветок во мне укоренился и дал всходы, и Лея – первая, кого моя душа приняла без условий и страха.

Я не любила перемещаться на глазах зрителей, почему-то для этого мне требовалось уединение. Я захромала к деревьям. Другая родная кровь звала меня, магнитом тянула к себе, шептала о двух половинках единого целого.

Я знала, сопротивление бесполезно.

Глава 25. Оракул

Я переместилась туда, откуда сбежала к ведьме. Комната в гостевом домике в том же виде, мой рюкзак на месте. Хотела снять вещи, позаимствованные у Мары. Дверь в комнату распахнулась от пинка. На пороге моего убежища гвардейцы. В Овечечке – люди Ильзы? От неожиданности я потеряла дар речи, забыв про переодевание.

– Подъём! Быстро!

Подхватила костыль и неловко встала с кровати. Гвардейцы обыскивали комнату, вытряхнули на пол вещи из рюкзака, как попало затолкали их обратно, ощупали взглядом мой затрапезный вид, руку на перевязи и самодельный костыль. Что за…! Не успела дёрнуться, на шее защелкнули ошейник, и меня на цепи поволокли из дома.

Моё появление на крыльце вызвал гомерический смех у вояк, ожидающих своих пособников. Со стороны можно подумать, что меня долго били, а потом оказали первую медицинскую помощь. Мои ноги с трудом переступали по ступеням крыльца. Мозг лихорадочно рисовал картины одна страшней другой. В леваде раздался рёв драконов, там происходит что-то ужасное. Голоса, крики, и громче всех ненавистный голос Верга, который отдавал команды. Конвоир толкнул меня в спину дубинкой, погнал по направлению к леваде.

– Быстрей, пошла!

Яростно скалясь, оглянулась на стражника. С ободранным лицом и кривым костылём под мышкой я краше Бабы Яги.

– Прокляну!

Мои слова на мгновение испугали гвардейца, через секунду он пришёл в себя и ударил дубинкой по моей многострадальной спине. Вздрогнула и злобно плюнула ему под ноги.

– Ведьма!

Вцепилась свободной рукой в жёсткий ошейник. Давит!

В леваде – полный беспредел. Лара, Дюк и Яго лежали на земле. Их усыпили? В шкуре Грома несколько болтов, он заваливался на бок, вытягивая шею к врагам, угрожая оскалом жутких зубов. Мне хотелось закрыть глаза, но я заставила себя смотреть. Где Эрвин, Добромир, Ларри, Асанна? Нападение было внезапным? Сердце сумасшедше колотилось в груди, я словно пробежала стометровку. Не могла вздохнуть полной грудью, не хватило воздуха, тысячи молоточков стучали в висках.

– Это кто? – за спиной грубый голос Верга.

– Нашли в одном из домов, – ответил верхотур.

Не успела оглянуться, костыль выбили из рук, я упала на землю. Черная повязка легла на глаза, мне сковали руки, грубо поволокли по земле, забросили на ездового, цепь прикрепили к седлу. Основательно подготовились душегубы, ничего не упустили.

Полёт прошёл в темноте, усилия чуть сдвинуть повязку – напрасны, только силы потратила, да извела себя злостью на врагов. Кипящие эмоции трубили победу, а высший план, который мне неизвестен, курил в сторонке. Как я могла позволить ему исполнится, если тряслась от гнева и бессилия. А ведь совсем недавно я утверждала, что нужные события в моей судьбе выстроятся в правильном порядке.

Успокоить богоборческий разум, отключить сопротивление нелегко, но возможно. Летим и летим, меня даже укачало, и я отключилась на время. Сон – единственно доступное лекарство в нынешней ситуации. Мешал жёсткий ошейник, но я смогла отстраниться от боли.

Приземлились. Меня отцепили и стащили с седла. Пинок по рёбрам заставил подняться. Опираясь на здоровую ногу, я похромала за конвоиром, который тянул меня за цепь. Повязка так и осталась на глазах. Ничего, скоро узнаю, что за цирк с конями приготовила Ильза.

В помещении, где мы остановились гулко и пусто. Звук шагов, отражаясь от стен, потолка и пола и не встречая препятствий, доходил до меня эхом. Из-за повязки все чувства обострены. Отследила, как идёт звук, и поняла, надо мной купол. Паники нет, и легче дышится даже с гадским ошейником, чем раньше.

Грубым толчком меня направили в сторону, и я свалилась на чертову жесткую плитку, потому что нога с шиной-деревяшкой уже не держала. Пить хотелось смертельно. Рядом со мной бросили мой рюкзак.

С глаз сорвали повязку, я открыла глаза и зажмурилась от резкого света, постепенно привыкая к нему. Мир приобрёл четкие очертания. Меня ждало потрясение. Все здесь и все живы. Видеть их угрюмые лица для меня – чистейшая непревзойдённая радость. Они стояли полукругом: Мечислав, Добромир, Авивия, Эрвин, Асанна, и Ларри, и даром, что в ошейниках со скованными руками и ногами, но я мгновенно успокоилась. Нам прекрасно видно друг друга. У меня двойная радость, сейчас я для всех чужая, переживать за меня некому, кроме Добромира. На круглой арене на возвышении, как бриллиант в короне, поблёскивал прозрачными стенками новый Высотомер. Он, действительно, новый, от него так и веело флюидами абсолютной чистоты и стерильности.

Когда «Правдомер» поднимет человека ввысь, никто не сможет солгать.

Ближе всех ко мне Ларри, Эрвин в центре шеренги. Хотела поймать его взгляд, но в его глазах ледяная сосредоточенность. Эрвин не смотрел на меня, зато глядел Ларри.

На лице белого китайца непередаваемый ужас. Похоже, страх перед предстоящими пытками полностью завладел его сознанием. Добромир – единственный невозмутим, он улыбнулся мне уголками губ, подбодрил. Меня отпустило, я не одна в этом мире, ощущение заботы окутало, словно пуховой шалью. Боже, как мало нужно человеку! Всего лишь чуть заметная улыбка близкого человека. Она дарит мне силы, словно я подключилась к зарядному устройству.

Недолгую паузу разорвали резкие звуки. На арену вышла их Величество глава Меры – Ильза Раструб. Она театрально хлопнула в ладоши, звук которых напоминает мне щёлканье плетей, я на мгновение выпала из реальности – Раструб стоит за решеткой клетки, наслаждаясь кровавыми слезами алой драконицы.

– Вся шайка на месте, – отрапортовал Верг Хоржак – второй дрессировщик созданного ими цирка.

Этим двоим приятно ёрничать, я вижу, как они наслаждаются обществом друг друга перед группой пленников в кандалах. В воздухе просто искрит от напряжения. Вот-вот бабахнет.

Залп. Пли!

– Понравились ошейники? Пока не узнаем, кто из вас дверник, это украшение с вас не снимут. Если хотите быстрее покончить с неудобством, жду искреннего раскаяния, – Раструб зашлась лающим смехом от собственного остроумия. Оборвала хохоток, оглядывая нас, – назовите имя, и мы освободим вас. Кто из вас?

Ильза шагала вдоль шеренги, всматриваясь в лица. Ей не хватало хлыста, которым она могла бы постукивать себя по ноге, а потом со свистом опускать на плечи узников. Воображение рисует плеть, хотя руки Ильзы свободны. Около Мечислава и Добромира глава Меры не задержалась, а вот напротив Авивии остановилась. С неутолённой жаждой зависти она сканировала Авивию, смотрела и не понимала, почему мужчина мечты предпочёл Ильзе эту обычную женщину. Авивия равнодушно посмотрела мимо Ильзы, словно перед ней пустое место.

– А вот и главный подозреваемый, – Ильза переместилась к Эрвину. Авивия чуть заметно вздрогнула. Раструб знала, на какие кнопки давить, материнское сердце – одна из них – сплошной оголённый нерв. – Если ты думаешь отмолчаться, как в прошлый раз, то здесь есть другие претенденты на… добровольную искренность, – Ильза опять засмеялась, не сдерживая эмоций, бросила взгляд на Авивию, – и любовь мамули не поможет.

Следующая Асанна. Змеиная улыбка скривила тонкие губы Раструб.

– Балуешься с антраксами? – Ильза стояла, расставив ноги, заложив руки за спину, словно шеф гестапо, – сейчас всё расскажешь, как миленькая. Не торопись, – приказала издевательски, – на Высотомере поделишься.

Мои единомышленники молчали, как партизаны перед расстрелом. Ларри до боли стиснул кулаки, глядя себе под ноги.

– Белобрысик! Надеюсь, сегодня дойдёшь до Мерина своими ногами.

***

У Ильзы фотографическая память, но самое главное она не помнит. Меня. Ту, которую со времён битвы в каньоне желала уничтожить и ненавидела сильней всех.

Ильза подошла ко мне, и я, если честно, заждалась своей очереди.

– Что за пугало? – спросила глава Меры гвардейца за моей спиной.

– Обнаружили в Овечечке, пряталась в летнем доме.

Ильза рассматривала меня, я ответила тем же. Тараним друг друга взглядами.

– Наглая, – заключила Раструб. Она бы и дальше упивалась своей властью, но ряд подопытных кроликов закончился на мне, поэтому Ильза, прищурившись, обвела строй взглядом.

– Эту, – указала на Авивию. Вот так, без имени, словно корову на убой выбрала.

Гвардейский молодчик толкнул мать Эрвина к Высотомеру. Наблюдать, как закованная в цепь женщина еле передвигает ноги, невозможно без содрогания, но Ильза довольна зрелищем.

Авивия внутри. Круглый прозрачный лифт без крыши пополз вверх. На стенках бежали цифры, я не всматривалась, да и они никого не интересовали. Смертный приговор не Мерка вынесет.

– Твой сын – дверник? – голос Ильзы бьёт по ушам. Он усилен настолько, что меня тошнит.

– Нет.

– Ты уверена?

– Да.

– Кто из присутствующих дверник?

– Асанна, – тихо произнесла Авивия.

Я неслышно охнула.

– Почему она?

– Асанна… на многое способна.

– Надо же, – зло уронила Ильза и дала отмашку Вергу. Он отправил Мерина вниз.

Раструб указала на Асанну, её уже подталкивают к Высотомеру. Второй дубль, только в прозрачной кабине теперь сестрица Идепиус.

– У тебя нашли антраксы. Где взяла?

– Украла у бродяги.

– Знаешь, что бывает за укрывательство?

– Да.

– Как использовала антраксы?

В этот момент все, кто знал тайну честной Ляли, затаили дыхание, я уж точно не дышу.

– Лечила ими, прикладывала к больному месту.

Каким-то образом Ася врала. Асанна врала на Высотомере! Во второй раз она не поддалась влиянию Мерки.

У меня от такого потрясения, даже больная рука, закованная в цепь, перестала ныть.

– Ты – дверница? – тяжёлая артиллерия бьёт прицельно.

– Нет. – Асанна полностью владела собой, это хорошо слышно по голосу.

– Кто здесь, по-твоему, может быть дверником?

– Скорее всего… Добромир, – ответила резко, почти грубо.

Её ответ выбесил Ильзу. Она моментально обернулась к Добромиру, чтобы увидеть его реакцию. Чемпион вежливо склонил голову в ответ. «Каждый имеет право на собственное мнение» – словно говорит он. Его невозмутимости я завидовала не первый и, горячо на это надеюсь, не последний раз.

– Почему он?

– Добромир – особенный, – голос Асанны слегка прервался. – Я чувствую.

На лице Ильзы написано, что сестрица Идепиус – полная идиотка, и Раструб теряет к ней интерес.

– Ты не был с ними в комнате в тот день, – резкое переключение на Добромира, свидетели подтвердили. Но ты в этой компании как родной, Светозаров, – последнее слово в устах Ильзы – предупреждение о том, что чемпион сейчас ответит за всю свою семейку. – Поговорим?

– А что, можно отказаться?