Текст книги "Утилизация (СИ)"

Автор книги: Тася Тараканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

**

Неудачно спросила, потому что Андрей в этот момент съезжал с моста, предельно внимательно глядя на дорогу.

– Юль, – последовала пауза, от которой в момент разогналось сердце, – я же сказал, сегодня я полностью в вашем распоряжении.

Подобно шарику, накачанному под завязку гелием и трясущемуся от напряжения, я почувствовала неимоверное облегчение, когда из шарика со свистом выпустили газ. – Андрей согласился помочь. На самом деле просто постоять за спиной, не более того.

Лиза, пребывающая до этого момента в трансе, встрепенулась.

– Я тоже пойду, лучше идти компанией. В интернете такие ужасы рассказывают, волосы дыбом.

Я благодарно улыбнулась.

– Спасибо, что не боишься. Пойдём вместе.

Тот факт, что за помощью я обратилась к людям, с которыми познакомилась три дня назад, коробил глубоко на бессознательном уровне. Представив, какую истерику закатит мать, если обращусь к ней, я заранее содрогалась от такой перспективы. Её поведение легко укладывалось в схему наших родственных взаимоотношений. Мать вытянет из меня подробности, обзовёт глупой, самонадеянной, сумасшедшей, в заключение скажет, что помогать не сможет, так как у неё на попечении несовершеннолетняя дочь, и я должна самостоятельно решать проблемы, которые сама себе организовала.

Мать отнимет крохи сил, что я набралась в одиночестве, безжалостным танком проедется по мне, и, не заметив разрушений, с чувством выполненного долга сбросит вызов. Я всегда знала своё место в семейной иерархии – в самом конце после всех, как нелюбимый, мешающий, бесполезный экземпляр. Такая же модель оказалась в моих отношениях с мужчиной, словно я бессознательно выбрала того, кто обесценит и утилизирует меня.

Начало подташнивать. Не стоило забивать голову сожалениями о своей семье, потому что впереди меня ждало самое настоящее испытание, выдержав которое, я шагну на другой уровень игры. Надеюсь, что шагну.

Выдохнув, я назвала адрес квартиры. Пока мы ехали каким-то незнакомым коротким маршрутом, что составил нам навигатор, мне вдруг до ломоты тела хотелось отыграть всё назад. От апокалипсиса, что творился у меня в голове, удерживала болтовня Лизы. Она вдруг принялась расспрашивать Андрея о его жизни. Он отвечал довольно уклончиво, но признался, что был в браке, и у него есть дочь. Бывшая жена с новым мужем подалась на юга, и дочь лишь изредка приезжает к нему на летние каникулы.

Лиза словно понимала, что я залипла в удушающих картинках, с трудом контролируя себя. Лиза была права, от мысли, как мы войдём в знакомую квартиру, я обливалась холодным потом. Страх поглотил мою рациональную часть.

– А сейчас у тебя есть девушка? – как сквозь вату пробился голос Лизы.

– Сейчас нет, – ответил Андрей, и я поймала его задумчивый взгляд в зеркало заднего вида, – но я работаю над этим.

Вдруг стало реально страшно, что встреча вывернет меня наизнанку, и тот человек затащит меня своими щупальцами обратно, ведь он имел надо мной огромную мистическую власть. И никто не поможет, я окажусь в страшном сне с желанием стремительно нестись от опасности, но как в замедленной съёмке буду с трудом передвигать ноги в вязком воздухе.

Лиза больно сжала мою руку.

– Кончай истерить. С нами Андрей, всё будет хорошо.

– Да, конечно.

– Ни шагу назад.

– Спасибо, – я словно вынырнула из морока, – спасибо тебе.

Дыхание сбивалось, пульс грохотал в ушах, еще ничего не сделав, я превращалась в медузу, содрогаясь от надвигающегося кошмара.

Терпи, не сдавайся, шептала я себе.

Не сдавайся

Мы проехали путепровод, через два светофора наш поворот. Женский голос предупредил: «Через четыреста метров поворот налево» И следом: «Поверните налево»

Я хотела, чтобы вопреки всему его не оказалось на месте, ключ от квартиры у меня был с собой. Но зная, что он любит в воскресенье до обеда валяться в постели, была уверена, что не повезёт. С другой стороны забирать вещи, прокравшись воришкой в дом, было унизительно.

Слева замелькали павильоны с надписями «Пицца», «Торты на заказ», «Летняя веранда», справа стояли высотки микрорайона, по аллее вдоль дороги прогуливались бодрые пенсионерки, мамочки с колясками, катались на велосипедах дети, на лавочках сидели парочки – мирная картинка воскресного летнего дня.

Хороший, зелёный район города, правда, достаточно удалённый от центра. Мне нравилось здесь жить.

Ещё три минуты, и мы свернули к знакомому дому рядом с сетевым магазином.

– Мы не проедем, там шлагбаум, припаркуйся у магазина.

– Хорошо, – покладисто ответил Андрей.

Прерывисто вздохнув, я вылезла из машины, хлопнув дверью гораздо сильнее, чем требовалось.

– Ой, извини, – промямлила я, глядя на Андрея, понимая, что нервы ни к чёрту.

Мы зашли в калитку, поднялись на высокое крыльцо. От брелока в руке пикнул магнитный замок, мы миновали тамбур, подошли к лестнице. В небольшом закутке перед лестницей стоял маленький самокат, коляска и детский велосипед. Когда-то я с ужасом представляла, как буду тащить вверх по лестнице коляску и ребёнка на четвёртый этаж.

Не буду

Подъезд производил приятное впечатление, его недавно отремонтировали: побелили потолок, покрасили стены в бежевый оттенок, на широких подоконниках добрые хозяева расставили комнатные цветы. Казалось, спокойствие и умиротворение царит за дверью каждой квартиры, кроме единственной, где ещё три недели назад проживала я. Дом, построенный на заре перестройки, был смешанной этажности, а в шестиэтажном строении, где находилась квартира, по СНИПам лифт не предусматривался.

Я запыхалась почти сразу, остановилась на площадке передохнуть, Лиза с Андреем стояли рядом со мной. Каждый шаг по лестнице со ступеньками разной высоты, был сродни подъёму на эшафот, но повернуть назад, трусливо отсрочить встречу, не позволил стыд.

Около коричневой железной двери я отдышалась. Оглянувшись на Лизу и Андрея, вмиг охрипшим голосом произнесла:

– Это здесь.

Нажала на звонок. Сердце зашлось в приступе стенокардии. Услышать шаги за дверью не позволил шум в ушах, поэтому для меня дверь распахнулась внезапно. Он стоял на пороге в домашних шортах с голым торсом. Высокий, с чувственными губами, ямочкой на подбородке, растрёпанными тёмными волосами, небрежно расчёсанными пятернёй, он выглядел как мужчина женских грёз с обложки журнала. Картинка всегда была залипательной, но томных взглядов у меня больше не осталось, даже на «здравствуй» не было сил.

– Юля?

***

Удивлённый взгляд на мой живот. По срокам я дохаживала последние недели. Память не предоставила мне предполагаемую дату родов, ненужная информация исчезла за отсутствием какой-либо ценности. Попытка вспомнить не принесла результата. Да, и к чему сейчас об этом?

– Ты родила?

– Мне нужны документы, телефон, карточка и вещи, – сухо сказала я, проигнорировав вопрос мистера очевидность.

Фух. Маленькая девочка во мне судорожно выдохнула. Первая реплика далась без труда, потому что я её мысленно много раз репетировала в машине.

Его взгляд переместился на группу поддержки за моей спиной.

– А это кто?

– Друзья. Ты дашь пройти? Убивать мы тебя не собираемся.

На его лице появилась знакомая нагловатая ухмылка. Он облегчил мне задачу, перестав играть милого, надёжного, всё понимающего парня.

– Так и будешь держать у порога?

– Одна можешь войти, а их я не знаю.

Мы мерялись взглядами, я поймала себя на мысли, что передо мной абсолютно чужой человек. Как он умудрился играть в моей жизни роль Бога, которому маленькая девочка никак не могла угодить. Откуда у этой девочки взялось знание, что именно этот божественный маяк выше, красивее, умнее и светит ярче всех, указывая дорогу к светлому будущему. Но проблема в том, что сказку о маяке девочка нафантазировала. Прекрасный маяк был иллюзией, фантомом, близко не имеющим отношения к реальности.

Подружка встала рядом со мной с наивной доверчивостью пятилетней девочки. В её положении, я бы пряталась за спины, усердно молясь о том, чтобы меня никто заметил.

– Меня Лиза зовут, а вас?

Видимо, Лиза совсем не думала о своем внешнем виде – синяке на скуле, треснувшей губе, пятнах на платье – балахоне, кое-как застиранных в условиях лагеря. Лизок решила, что вежливой самопрезентацией поддержит меня. Супермен вздёрнул бровь, с выражением брезгливости оглядел её, усмехнувшись, обратился ко мне. Ещё одна маска.

– Ты переселилась жить под мост с бомжами?

Надо сказать, в вещах из секонд-хенда я выглядела чуть краше Лизы.

– Позвольте!

Андрей неожиданно подвинул нас назад, встал во всей красе пред ясны очи супермена и голосом местного участкового произнёс:

– Документы верни, хватит болтать.

Супермен, который все свои подвиги творил за закрытыми дверями квартиры, держал паузу, оценивал противника.

– Я не пущу вас сюда.

Андрей без предупреждения резко шагнул вперёд, отчего супермен шарахнулся вглубь коридора. Мы с Лизой переглянулись и двинулись за нашим главнокомандующим.

– Не отходи от меня, – зашептала я Лизе, полагая, что скоро начнётся словесная бомбардировка.

Андрей умело блокировал супермена, оттесняя его от нас. Я ринулась мимо них в кладовку – гардеробную, где в красной подарочной коробке лежал паспорт, обменная карта, страховой полис и трудовая книжка. Перерыв дрожащими руками содержимое коробки, я удостоверилась, что все на месте, сунула коробку в руки Лизы. Супермен стоял, сложив руки на груди, злобно из-за спины Андрея, глядя на меня.

– Где телефон и банковская карта?

Каждый мой вопрос вызывал у него раздражение.

– Не пользовался, не знаю.

Врёт, конечно. Но на телефоне пароль, а на карточке не так много денег.

– Сумка осталась в машине, когда ты уехал. Верни мои вещи! – мой голос звенел от напряжения. Рядом с этим человеком я слетала с катушек на раз-два.

– Где её сумка? – рыкнул Андрей, не сдерживая эмоции.

Мужчины застыли друг против друга, готовясь к драке. Супермен был выше Андрея, мощнее, шире в плечах, но агрессия, застывшая на лице нашего защитника, его готовность перейти от слов к делу, заставила противника отступить.

– Под вешалкой.

– Ноутбук?

– В комнате, на столе.

Я торопилась, потому что трясти начало всё сильнее. Он сейчас не получил возможность меня раздавить, но его бешенство я ощущала всей своей трусливой натурой.

– Мы же хотели пожениться, Юля?

Совершить жертвоприношение, если быть точнее

– Что ты творишь? На что ты будешь жить?

Началась смена тактики. Надо быстрей уносить ноги.

– Андрей, достань, пожалуйста, сумку, – я указала на верхнюю полку стеллажа. Там стояла мой баул, с которым я когда-то переехала сюда.

– На какие средства ты будешь содержать ребёнка? На выплаты от государства?

Андрей скинул баул, я хаотично стала заталкивать в него всё, что попадалось под руку. Второй раз я сюда не приду, хоть режь, не выдержу натиска этого человека. Попались босоножки гладиаторы на плоской подошве, юбка из тюля, джинсы – я нервно выгребла стопку одежды, сдёрнула с вешалки летний желтый плащ, купленный на распродаже, осеннюю куртку. На шубу, которую покупала ещё мама, даже не стала глядеть. Выкинуть на помойку это зелёное лохматое нечто. Многие вещи стали в одночасье чужими, которые я видела будто в первый раз.

Еще забрать бельё в комоде в спальне. Я ринулась туда, больно ударив ногу об угол двери. Боль и собственный стон выбросили меня из омута тревоги, которая с каждой минутой поглощала меня с головой…

– Я кольца купил, – бывший рыцарь следовал за мной. – Одинаковые. Тебе понравятся.

Почему я не поверила своей интуиции, когда впервые встретилась с ним. У меня же земля ушла из-под ног, чуть не стошнило тогда в кафе. Тело считало сигнал опасности за девять секунд, как говорят умные люди. Но у меня, конечно, оказалось виновато пирожное.

– Дай мне шанс, мы всё наладим. Хочешь, пойдём вместе к психологу.

Не разговаривать, не вступать в диалог

– У нас же ребёнок. Подумай головой. Хочешь растить дочь без отца?

В глазах прыгали черные мушки, когда Андрей перехватил из моих рук баул.

– Юля, ноутбук, – крикнула Лиза.

Запихивая в компьютерную сумку ноут с зарядкой, прихватила лежащие рядом наушники.

– Дай коробку.

Почему-то казалась, что в такое спешке и суете Лиза выпустит самое главное – мои документы.

– Держи.

Яростно запихала плоскую коробку рядом с ноутом, трясущими руками закинула сумку на плечи. Руки должны быть свободны. На всякий случай.

– Юля, прошу тебя, останься. Я всё осознал.

– Телефон, Юля, – ещё одно напоминание Лизы.

– Под вешалкой. Проверь, пожалуйста.

– Не бывает идеальных отношений. Давай начнём всё сначала. У нас же дочь!

Меня тошнило, ноги подкашивались. Лиза нашла мою красную сумочку на полке под плащом супермена, открыла её, вытащила телефон. Мы уже стояли в коридоре.

Внутри меня всё словно завязалось узлом, ноги не повиновались. Мозг требовал остаться!

– Что с тобой, Юля?

Лиза в панике встала за моей спиной, отрезая предательский путь назад.

– Быстрей, – прохрипела я, когда Андрей, повернул защелку, опустил ручку. Заперто.

– Юля, ты совершаешь огромную ошибку. Никто не будет любить тебя так, как я! Дай мне шанс всё исправить!

Андрей крутанул вторую защёлку, ещё раз нажал на ручку, дверь открылась. Лиза бежала за нами, наступая мне на пятки, прикрывая тыл. Андрей одной рукой держал баул, второй тянул меня прочь от заколдованной квартиры.

Глава 21. Моя маленькая девочка

Серая иномарка двигалась в потоке машин, удаляясь от знакомого района, а меня словно канатами тянуло обратно. Что я натворила? Почему не осталась? Он же любит меня. Как я могла так жестоко поступить с ним? И ведь знала, что «откаты» преследуют всех, кто выходит из таких отношений. Знание – это одно, а желание открыть на ходу дверь и выпрыгнуть из машины – это другое. Я была не в силах справиться с душной волной вины, стыда, разочарования, бессилия. Приоткрыв стекло, вдыхала горячий воздух города, который мало давал надежды на избавление от потока мыслей.

Меня как будто сжигало изнутри. Теперь казалось, что я всё сделала неправильно, что надумала то, чего нет, взрастила ненависть к нему, поддалась мнению, что от таких мужчин надо бежать, теряя тапки, и другого выхода нет. Мне хотелось назад «на ручки». Мы бы помирились…ненадолго. Маленькая девочка во мне обливалась слезами, я держала лицо только потому, что на меня через зеркало заднего вида постоянно поглядывал Андрей.

– Тебе плохо? – Лиза прикоснулась к моему плечу, я отодвинулась от неё. – Скоро приедем. Ты всё сделала правильно.

От этих слов скрутило внутренности, а на голову словно надели терновый венец. Я же еду к дочке, уже несколько дней не имея информации о ней. Горе – мамаша как улитка спрятала голову в домике, будто это могло сберечь от надвигающей катастрофы. Телефон оказался безнадёжно разряжен, узнать, был ли звонок из роддома, не представлялось возможным. Мне была дана временная отсрочка еще на один час, и никто в целой вселенной не мог мне помочь.

—Мозг напрягаю, и не могу вспомнить, – Лиза неожиданно нарушила тишину салона.

– Что именно? – спросил Андрей, поняв, что поддерживать беседу я не собираюсь.

– Когда-нибудь играл, узнай по книге ответ на личный вопрос?

– Есть такое. В детстве баловались.

– А теперь скажи, кто знает ответы? На какой книге гадать? Ну, подумай…

Андрей, как раз остановив машину на очередном светофоре. Не желая вникать в разговор, тем не менее, я непроизвольно вслушивалась в их болтовню.

– На любой книге можно.

– Не на любой. Вот, например, я тебя спрашиваю о чем-то таком…таком важном? А ты мне в ответ говоришь, откуда я знаю, я что…

– Пушкин?

– Верно!

Лиза от радости захлопала в ладоши. Автомобиль тронулся, движение здесь было плотное, мы входили в широкий четырёх полосный поворот. Андрей сосредоточенно наблюдал за попутными машинами, плавно совершая манёвр. Наконец, мы влились в дружную колонну автомобилей, Андрей прибавил скорость, и Лиза возобновила разговор.

– Понял, к чему я клоню?

– Вполне.

– Теперь давай какую-нибудь строчку из Пушкина.

– У Лукоморья дуб зелёный…

– Нет, не эту, – остановила его Лиза. – Юля сегодня рассказала до избушки на курьих ножках. Этот уровень мы уже прошли.

Я оторвалась от созерцания урбанистического пейзажа проносившегося за окном автомобиля, раздраженно взглянула на Лизу. Когда она замолчит! Лиза тупо мешала мне страдать! Мешала страдать? Мешала на заезженной пластике крутить одни и те же мысли? Мешала искать дно моего отчаяния? Мешала собственноручно кромсать уродливым ножом психику?

– Лиза, о чём ты? Какой уровень мы прошли?

– Забыла, что сама сказала? Избушка без окон, без дверей. А мы сейчас откуда? Вот! – Лиза самодовольно улыбнулась.

Проникнуться настроением подруги не получилось, я лишь пожала плечами и закатила глаза. Какая дурость!

– По мне, так притянуто за уши, – ответила грубо.

Лизу нисколько не обиделась, она была на волне фонтанирующего возбуждения, пытаясь увлечь меня за собой.

– Иу – иу, – пропела Лизок в ответ, – Андрей, вспомнил что-нибудь?

– Как-то ничего в голову не приходит.

Удивительное свойство Лизиной психики поразило меня. Она болтала с Андреем, забыв о расплывающейся на лице гематоме, о том, что скоро ей придётся ехать к сестре, где караулит взбешённый муж. Ей удалось искренне радоваться спокойным минутам бытия, не тратить их на страхи и жалость к себе.

Их разговор отвлекал меня, не давал погрузиться в удушающую тревогу. Родив, я самоустранилась, погрязла в вине перед дочерью, довела себя до мысли о суициде, вместо того, чтобы звонить, приходить, покупать лекарства, добиваться встречи с ребёнком, делать всё, что в моих силах, и даже свыше моих сил. И если сейчас…

– Юль, может у тебя вариант есть?

Страдалица в моём лице покачала головой.

– Вариантов нет…

Машина свернула во дворы. Новостройки выросли как грибы после дождя, огородив свои пространства заборами, возвышаясь над старыми пяти и девяти этажками. Сумасшедшая скученность, доведённая до абсурда.

По узкой проезжей части автомобиль пробирался медленно, Андрей следовал указаниям навигатора, Лиза примолкла. У меня в груди разгорался пожар. Что сейчас будет?

Дрожащими руками я открыла сумку с ноутбуком, вытащила красную коробку, достала из неё паспорт и обменную карту, сжала их потными руками. Наперерез машине из соседнего двора выскочил мальчишка лет десяти на электросамокате. Сердце ухнуло в желудок, Андрей резко затормозил, но и ушлый пацан сразу сбросил скорость и остановился.

Мы проехали мимо мальчишки, который задорно улыбался, ничуть не испугавшись встречи с авто. Ещё два или три поворота и мы очутились перед очередным шлагбаумом и сборищем разномастных машин в пространстве около него.

– К роддому не подъехать. Дальше только пешком.

*

Андрей вышел, открыл дверь для Лизы, помог ей выбраться, приблизился ко мне. Я уже успела вылезти и даже захлопнуть дверцу, в этот раз аккуратно. Андрей попытался поймать взгляд, оценить моё состояние.

– Юля?

Сосредоточенный прищур глаза в глаза.

– А?

– Ты как?

Еле стою

– Нормально.

Удовлетворительный кивок.

– Сейчас где-нибудь припаркуюсь и зайду следом.

– Хорошо, – как-то задушено просипела я, вцепившись двумя руками в документы. Если начнётся истерика, и я буду орать и кататься по полу, мужчина хотя бы сможет вытащить меня на улицу, Лиза вряд ли справиться со мной. Почему-то перед глазами встала ужасная сцена, как я бьюсь головой о бетонный пол и мычу, как ненормальная.

– Хорошо, – повторил он за мной.

На подкашивающихся ногах я двинулась к Лизе. Осталось совсем немного, чтобы взойти на Голгофу.

– Дай мне, совсем помнёшь, – Лиза забрала из рук паспорт и карту, решительно подхватила меня под локоть.

Энергия переполняла подругу в картофельном платье, на её фоне я была безвольной растёкшейся амёбой, которую Лиза транспортировала в роддом.

– Вика говорила, что перинатальная медицина у нас на уровне. Она в этой сфере работает, фотки показывала, как на форуме доклад читала на английском. Надо было спросить, вдруг в этом роддоме у неё есть знакомые?

А что это изменит

– Надо было.

Главный вход оказался совсем недалеко, мы подошли к широким ступеням, по которым навстречу нам двигалась большая шумная группа детей и взрослых с разноцветными шариками. Впереди всех спускался гордый папаша с голубым конвертом в руках, рядом молодая мамочка со счастливой и чуть растерянной улыбкой, придерживала от ветра широкое платье в голубенький цветочек, в котором, видимо, её привезли рожать.

Зависть к чужому счастью словно окунула в кипяток. Подобной встречи у меня не будет, не будет шариков, не будет улыбок, радостного знакомства с новым человечком, когда каждый хочет заглянуть в конверт, посмотреть, на кого похож новорожденный.

По щекам полились слёзы, я была уже не в состоянии сдерживаться.

Ну, и пусть я одна шагну с крыльца, мне ничего не надо, лишь бы сомкнуть руки вокруг дочери, вдохнуть аромат тонких волосиков, поцеловать розовые пяточки, рассмотреть каждый пальчик и каждую складочку на теле. Я больше не могла выносить разлуку с моим ребёнком.

Мы дождались, когда счастливая процессия освободит проход, и поднялись на крыльцо. Лиза потянула одну стеклянную дверь, вторую придержала их, давая мне пройти в просторный холл, посмотрела на моё улитое слезами лицо и повела к одному из оражевых диванчиков у окна напротив мозаики «Мать и дитя» во всю стену.

– Сиди здесь, я всё узнаю.

Говорить я не могла, поэтому только кивнула головой. Лиза твёрдым шагом двинулась к девушке, сидящей за стойкой ресепшена.

Господи, помоги

Вцепившись в сиденье стула руками, не отрывая взгляд от Лизы, я пыталась услышать, о чём они говорят. Лиза подала документы, наклонившись вперёд, что-то сказала. Сердце билось рывками, как будто отмеривая последние метры дистанции до финального свистка. Приговорённые к смерти иногда умирали от разрыва сердца раньше, чем свершалась казнь.

Ватные ноги отказывались двигаться, давали дополнительные минуты надежды. Самообман, что можно спрятаться в домике, закрыв глаза как в детстве, надо было раньше с корнем выдирать из себя, потому что единственная таблетка от боли – это полностью принять свою боль, окунуться в неё и… пережить, если получится.

Каждый шаг по бетонному полу отдавался в моей голове гулкими ударами. Раз, два, три. Сейчас Лиза оглянется, и по её лицу я пойму... Она не оглянулась…

Я не потеряла сознание, не упала посередине пустого холла, хоть и медленно добралась до ресепшена, навалилась грудью на стойку.

Выдержала

– Ой, привет, – Лиза повернула ко мне радостное лицо. – А тебя здесь потеряли.

Я наклонилась к окошку, за которым сидела молодая девушка в медицинской маске, голубом колпаке и в очках. Замаскировать и спрятать истинное лицо за всеми этими атрибутами можно лучше любого шпиона, даже цвет глаз девушки за стёклами очков не определялся.

Медсестра строго посмотрела на меня. Судя по её взгляду, она уже составила мнение обо мне, как о второй бомжихе из-под моста.

Первая стояла рядом и улыбалась, хорошо, что не беззубым ртом. Лиза забывала о своём внешнем виде по щелчку пальцев, её наивность иногда превосходила мои самые смелые ожидания.

– Извините, я болела. Телефон был выключен.

– Они позвонили в консультацию, и там подтвердили, что ты стояла на учёте. Всё нормально.

Лиза говорила совершенно не то, что я хотела услышать.

– Что с дочерью?

Если долго смотреть в бездну, бездна начнёт смотреть в тебя. Побелевшими пальцами я вцепилась в серую в разводьях мраморную стойку.

Медсестра исподлобья ещё раз взглянула на меня, держа руку на компьютерной мыши. Ищет информацию.

– Соколова, девочка, родилась двадцать девятого мая. Так?

– Да.

– Дата выписки на следующей неделе, среда в двенадцать часов дня. Лечащий врач Зоя Викторовна, звонить ей можно с двух до четырёх ежедневно. Телефон отделения возьмите на стойке.

Пол закачался под ногами, брызнули слезы, медсестра расплылась перед глазами в мутной пелене. Моя дочь жива. Её отдадут мне. Слова, минуту назад застрявшие в горле, прорвались через судорожные всхлипы.

– А до среды… можно… увидеть дочь? Мне её…даже…не показали.

Медсестра раздраженно посмотрела на меня.

– Какие претензии ко мне, мамочка? Вы пришли с улицы и проситесь зайти в отделение интенсивной терапии? Там всё стерильно, и не только ваш ребёнок лежит.

Лиза забрала со стойки документы, обняла меня, потащила к диванчику. В холл зашла пара в возрасте и сразу же уставилась на нас. Мне было всё равно. Все непролитые слёзы этих страшных дней выплеснулись наружу. Лиза усадила меня, загораживая собой от любопытных глаз.

– Ну, что ты? В среду выпишут. У тебя все готово?

Меня накрыла истерика, я размазывала слёзы по лицу, икала, вздрагивала всем телом, издавала какие-то ужасные звуки, пугая своим видом всех вокруг. Какая же я дура! Вместо того, чтобы всё узнать, купить вещи, кроватку, я поехала на тренинг.

– Ничего нет, – выдавила тонким противным голосом и заскулила.

Господи, во что я превратилась?

– Юля, а почему ребёнка не показали? Сейчас вроде обязаны.

– Её сразу унесли. Она недоношенная. А у меня давление двести, укол поставили, врач – мужчина меня с кресла на руки поднял и на каталку, я вырубилась. Очнулась уже в коридоре. Вокруг темнота, никого нет, только голоса где-то вдали. Рожениц не осталось, врачи отдыхать ушли.

Вместе со слезами я выплакивала свою боль, раздиравшую меня раньше как тонкую паутину на мелкие части. Словно с мутного стекла слёзы смывали страх, очищали сознание, помогали вздохнуть полной грудью. Ничего не закончилось, жизнь продолжается.

Мне страшно? Да. Но я больше не буду жалеть себя.