Текст книги "Её семья (СИ)"
Автор книги: Таша Таирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
Глава 17
Настя остановилась у края дороги и указала пальцем на разрушенные кирпичные стены:
– Вот это место, – прошептала она, не отрывая глаз от заросшего травой и блеклыми осенними цветами пожарища. – Я тогда так и смогла прийти сюда, тут всё полиция обследовала... я маму с папой только на похоронах уже увидела. А сюда... не смогла.
Маргарита подошла к ней и тихо сказала:
– Запомни, ты ни в чём не виновата. – Она чуть повернула голову и прошептала: – Поверь, даже если бы ты не была в ту ночь с этим... как там его? Женей? Ты бы всё равно не смогла что-то изменить, потому что у тебя был выпускной бал. Хотя, конечно, родители могли бы пойти с тобой. Не каждый день единственная дочь школу заканчивает.
– А может, мама чувствовала, что должно что-то случиться, поэтому и осталась с папой?
– Не знаю, Настюш, но лучше бы они лишились этого, – она показала подбородком на руины, – чем самой жизни. Но теперь-то чего об этом говорить. Пойдём вместе?
Марго крепко взяла племянницу за руку и шагнула в высокую траву, Настя выдохнула и пошла за тётей. Адмир и Александр, что молча наблюдали за женщинами, тоже медленно двинулись вперёд, зорко оглядывая место трагедии.
– Слышь, Адмир, я так понимаю, что именно тут дверь была? Как думаешь – заклинило замок или дверь чем-то подпёрли?
Кайтуков пожал плечами, не вытаскивая руки из карманов. Прошло больше года, если и были какие-то улики, то что-то сгнило, что-то сгорело, что-то утащили местные жители, короче, следов не найдёшь.
– Не знаю, Саш, да только какая теперь разница – замок или дверь, сестру не вернёшь.
– Дверь, – уверенно прозвучало у них за спинами.
Кайтуков и Ветреный резко повернулись и уставились на молодого высокого мужчину в синем дождевике, резиновых сапогах и с корзиной грибов в руках. Он аккуратно опустил корзину на землю, с какой-то непонятной тоской осмотрел разрушенные стены и представился:
– Григорий Перепелица. Мне сказали, что вы приехали и на кладбище со сторожем разговаривали. Вы Адмир Баширович, правильно? Вы на Бэллу очень похожи. И Настенька из вашей породы будет, вся в маму-красавицу. А мне бы поговорить с вами. И решить, как мне дальше поступать и что делать. Только Настю не подпускайте ко мне, незачем ей страшную правду знать.
– Думаю, Григорий, она и так всё знает, только винит в случившемся себя.
– Да глупости какие! – Григорий привычным жестом провёл ладонью по голове, убирая волосы со лба. Александр проследил за его рукой и профессионально отметил, что руки у их собеседника грубые, ногти потемнели, будто их хозяин работает с маслами и грязными механизмами – такое бывает у автослесарей и водителей. – Если бы она тут оказалась, то и её бы не спасли. Это я уже потом узнал... подслушал пьяные разговоры. Боюсь только, что не захотят наши дело это поднимать. Но я понял, что у вас есть такая возможность... ну, надавить на наших.
Адмир усмехнулся и качнул головой, Александр же опустил взгляд вниз, но твёрдо заметил:
– Думаю, что для начала надо переговорить обо всём, а потом решать – сможем ли мы что-то сделать или не стоит это «что-то» и затевать.
– Григорий, здравствуйте! Адмир, Александр, Григорий работал с папой. Я очень рада вас видеть, – Настя с улыбкой смотрела на мужчин, а Адмир сделал себе заметку на память – Настя сказала «работал с папой», а «не на папу». Оговорка из воспитанности? Или этот незнакомец имел долю в деле Захарова? Сам же Перепелица искренне улыбнулся Насте и тихо заметил:
– Красавица, вся в маму.
Затем поднял корзину и вопросительно посмотрел на мужчин. Ветреный отвлёк Марго и Настю, а Кайтуков жестом пригласил Григория в дом Захаровых. Этой осенью соседка бабушка Света, что помогала Насте после смерти родителей, согласилась наконец-то с детьми и готовилась к переезду в город, поэтому Адмир подумывал о продаже дома Захаровых. С другой стороны, у Насти в этом городе оставались родственники по линии отца, возможно, они бы согласились присматривать за домом. Как ни крути, а могила сестры останется здесь, и посещать её, помнить – было долгом всей семьи.
***
Григорий сделал глоток чая и тихо продолжил свой рассказ:
– Бэлла Башировна была одиночкой. И не потому, что она была гордячкой или считала себя выше других. Она просто была выше сплетен, интриг и гадостей, в которых некоторые наши бабы преуспели. Я никогда не видел, чтобы она сидела на лавочке, чтобы шепталась по углам, зато кормила всех рабочих у Степана в мастерской, воду соседям приносила, я сам ей помогал, так что знаю, о чём говорю.
– А Настя знала об этом? – тихо спросил Адмир.
– Конечно, – с готовностью ответил Григорий. – Она маме во всём помогала.
Адмир поднял бровь и кинул взгляд в окно на племянницу, которая носилась по двору с Вагнером. Не Настя, а шкатулка с секретами.
– Степан тот ещё болван был, но Бэлла во всём его поддерживала. Всегда рядом, всегда спокойная, тихая, улыбчивая... Но если что-то было неправильно, она могла так обрезать. Одним словом, одним взглядом. Может, поэтому и Стёпкины родичи её не любили. Что мать его, что сёстры. – Он помолчал и добавил: – Бэлла Башировна ничего не понимала в машинах, в отличие от Насти, которая и рано за руль села, и отцу помогала иногда. Понятно, что в моторах не рылась – мужики её близко к ямам не подпускали, но все стенды, все панели она как обезьянка облазила. И всё тарахтела на разных языках. Родители её любили..
– Да уж, – усмехнулся Адмир. – Так любили, что оставили девочку ни с чем.
– Я знаю, – чуть виновато пробормотал Григорий. – Но кто же знал, что Бабалка на убийство пойдёт? Он, кажется, всё это время в страхе живёт. Пить стал, везде ему кто-то мерещится, по ночам выходить из дома боится. А как-то напился да и рассказал всё как было. И как к Бэлле клинья подбивал, а она ему пощёчин надавала, как мешал Степану работать – то щитки горели, то вода отключалась. Всё объединиться мечтал и Степана подмять под себя. Мало было, всё захапать хотел, напугать решил, а оно вон как вышло. И мастерская сгорела, и людей сгубил...
Григорий с тоской посмотрел на стены дома и глубоко вздохнул:
– Я после этого сразу ушёл, не могу с ним рядом находиться. Дома в гараже сам ковыряюсь, мужики, что к Степану ходили, ко мне стали свои машины пригонять. Я думал, что Бабалка в позу встанет, а он молчит, только крестится и глаза прячет, в церковь повадился ходить чуть ли не через день. Вот такие дела. Что делать-то со всем этим?
– А доказательства у вас есть? – вступил в разговор Ветреный. – Чтобы обвинить человека в убийстве, пусть и по неосторожности, надо крепкие доказательства иметь.
Григорий покачал головой и пожал плечами. Тогда он не сообразил, что разговор или его обрывки можно записать, а потом уже поздно было.
– Можно, конечно, вызвать его на откровение, да только так недолго и с ума свести. Да и Настя не пойдёт на такое, – задумчиво проговорил Кайтуков.
Ветреный внимательно посмотрел на Адмира, прищурился и приподнял бровь:
– А пугать его ни к чему. Его бы в церкви застать, а, Адмир?
– Думаешь?
– Уверен! А Настюше и говорить ничего не надо, нечего девочку травмировать – она вон только отошла немного. Пусть он её только увидит, а там и посмотрим. Но отцу Владимиру рассказать придётся, чтобы для него шоком не стало признание. А там уж и полицию можно подключить.
Но отец Владимир всё решил по-своему. Вечером того же дня присутствующие в храме Адмир и Александр наблюдали, как он поманил рьяно молящегося мужчину к себе и строго что-то спросил. Бабалка опустил голову и сцепил руки за спиной, будто боялся прикоснуться к одеянию священника. И в этот момент дверь в храм медленно отворилась и в свете заходящего солнца в её проёме показалась женская фигура. Девушка, вошедшая в храм, совершенно не походила на Бэллу и Настю, но её появление было последней каплей в хаосе мыслей и чувств совершившего страшное преступление. Он упал на колени и страшным шёпотом рассказал всё молчащему настоятелю, после чего забился в угол и начал что-то кричать о наказании, указывая рукой на потемневшую икону Богородицы. Отец Владимир всё так же молча перекрестился и кивнул Кайтукову, который сначала позвонил в больницу, а потом и в полицию.
Когда несопротивляющегося Бабалку увезла медицинская машина, отец Владимир подошёл к мужчинам и тихо заметил:
– Нехорошо получилось, не по-христиански.
– Думаю, отец Владимир, что ваш вопрос просто подтолкнул его к пропасти сумасшествия. Но рано или поздно это должно было свершиться. Он бы не выдержал того напряжения, в котором жил весь этот год. А с другой стороны – справедливость восторжествовала. Как ни крути, а он совершил страшное преступление. И всё из корысти. – Александр поднял голову к расписному потолку и закончил: – Зато теперь Настя, возможно, сможет жить дальше без чувства вины, которое медленно, но верно съедало её изнутри.
Отец Владимир что-то прошептал и попрощался со своими гостями. Он ещё долго будет просить Всевышнего вернуть разум несчастному сумасшедшему, но и родные Насти были правы – такое страшное преступление не должно быть забытым, а наказание за него не имеет срока давности.
***
Маргарита проследила за отъехавшей полицейской машиной и с облегчением выдохнула. Настя смеялась, бегая с Вагнером среди деревьев в небольшом скверике. Пёс на удивление спокойно воспринял их поездку, правда, от Насти практически не отходил – он выбрал себе хозяйку. Ага, вот и брат с Сашей появились, надо собираться домой, хотя Адмир хотел встретиться с родственниками погибшего зятя. Странно всё это, сколько Настя здесь прожила после смерти родителей, сколько они с братьями сюда приезжали, но никто даже не попытался с ними встретиться, поговорить. Что за отношения были в этой семье?
Александр улыбнулся Марго и оглянулся на вскрикнувшую Настю, в очередной раз подумав, как быстро эти две женщины заполнили пустоту в его жизни и в его душе. Словно мама и дочь. Словно... жена и дочь... А ведь ещё совсем недавно такая мысль не пришла бы ему в голову. Но знакомство с Маргаритой что-то изменило в его мыслях о семье, любви, преданности. Жаль, конечно, что эта изумительная женщина встретилась ему в сорок лет, что у них обоих за плечами потери, горе и предательство, но может, стоит попробовать? Попробовать забыть прошлое или отпустить его, чтобы построить будущее? Новое, счастливое и... общее. С начала, не боясь, что прошлое может вмешаться? Александр ускорил шаг, что осталось незамеченным Адмиром, который по-доброму усмехнулся и остановился, будто бы что-то ища в карманах. Но в этот момент он заметил, как Настя резко остановилась и замерла, вытянувшись в струнку. Адмир повертел головой и увидел среди деревьев парня, который наблюдал за девушкой. Кайтуков прибавил шаг, боковым зрением наблюдая за Александром и Маргаритой.
Молодой человек вышел из своего укрытия и подошёл к замершей Насте. Он что-то с улыбкой говорил, Настя же молча рассматривала его, чуть склонив голову набок. Затем она криво улыбнулась и коротко ответила, после чего парень замолк и виновато опустил голову. Настя сжала в руках поводок и оглянулась в поисках собаки. Вагнер стоял неподалёку, чуть опустившись на передние лапы, и Адмир понял, что пёс сейчас прыгнет!
– Фу, Вагнер, фу! – закричал он и с облегчением выдохнул, когда огромная собака выпрямила лапы и послушно села, не спуская, однако, взгляда с Насти и незнакомца.
Маргарита обернулась и прищурила глаза, внимательно глядя на племянницу, но Настя казалась абсолютно спокойной и расслабленной, да и Вагнер был рядом. Между тем немногословный разговор продолжался, парень в чём-то пытался убедить девушку, но вскоре Настя подняла руку, останавливая молодого человека. И тут раздался возмущённый женский голос:
– Боже мой, Женечка, сынок, что ты делаешь рядом с этой... – Вагнер громко залаял, и женщина испуганно замолчала, с ненавистью глядя на молчащую Настю. – Женя, пойдём отсюда, я всегда говорила, что она не пара тебе. Не пара. Ты должен думать о будущем, а с ней и её семейкой тебя ни ждёт ничего хорошего!
– Интересно, что вы имеете против нашей семьи? – поинтересовалась Марго, делая несколько шагов к улыбающейся племяннице. – Может, кто-то из нашей семьи устроил скандал в храме? Ах, нет! Это же мои братья всячески унижали вас и распускали сплетни и слухи. Или, наверное, я всю жизнь ненавидела вас только потому, что в вас был влюблён мужчина, на которого у меня были далеко идущие планы. И поэтому я из зависти и злобы без устали бегала по городку, оговаривая не в чём неповинную женщину.
– Да как вы смеете со мной так разговаривать?
– Лицо поправь, а то пафос потёк, – тут же отреагировала Маргарита, обнимая Настю за плечи. – А вам, молодой человек, уже пора. Слушайте маму, уж она вам обеспечит будущее. Такое, какое вам и не снилось. Пошли, Настюша, нас Адмир с Сашей ждут.
Они переглянулись и не спеша пошли к стоящим поодаль Кайтукову и Ветреному, слушая тихие проклятия в свой адрес. Настя опустила голову и прошептала:
– Знаешь, я сейчас вспомнила одно стихотворение. Не помню автора, но будто моя душа написала. – Она усмехнулась, выпрямила спину и тихо прошептала:
– Позвонило прошлое,
Сказало,
Что соскучилось, что хочет встречи.
Настоящее не отказало, будущее изувечив.
Снова позвонило
И сказало
Прошлое,
Что хочет в гости.
Настоящее, бледнея,
Отказало.
Ничего, что прошлое от злости
Остроумно, беспощадно, мило
Нахамило.
Ничего, что больно,
Будущее мною довольно.*
Маргарита обняла любимую племянницу и ответила:
– Вот увидишь – лет через двадцать ты будешь успешной, красивой женщиной, а он будет прятаться по углам, чтобы только посмотреть тебе в спину, потому что появиться перед тобой он будет не в состоянии – угрюмый, с пивным брюшком, лысеющий неудачник! Это сейчас он такой себе самовлюблённый повеса, а закончит он плохо. Вот увидишь! А теперь пошли домой, что-то я проголодалась. А как гласит народная мудрость – пельмени съешь сам, бульон раздели с другом, кастрюлю мыть отдай врагу.
– Господи, откуда у тебя столько всего в голове? – со смехом спросила Настя.
– Во-о-от! – назидательно протянула тётя. – Ты держись ко мне поближе, я тебя и не такому научу.
– Настя, – перебил сестру Адмир. – Ты лучше меня послушай – не водись ты с Риткой, она тебя точно плохому научит!
Настя с обожанием посмотрела на окружающих её людей и счастливо заметила:
– Пусть так, лишь бы рядом с вами! Гунечка, догоняй!
___________________________________________________________________
*Е. Горбовская. «Позвонило прошлое»
Глава 18
Два месяца спустя.
Настя устало опустилась на стул, но широко улыбнулась Вагнеру.
– Друг ты мой слюнявый, – тихо прошептала она, бесстрашно сжимая ладонями широкую собачью пасть. Пёс тихо повизгивал, стараясь лизнуть девушку в нос. – Скоро твой хозяин придёт, вкусняшку принесёт, хотя балует он тебя сверх меры, конечно. Меня он как не замечал, так и не замечает. Обидно, да? Ведь он был первым из моего будущего, с кем я познакомилась в той жизни. «Я вас не обижу»... – Настя откинулась на спинку стула и замерла, медленно поглаживая опустившуюся ей на колени голову Вагнера. – Знаешь, какой он был красивый? Хотя почему «был», он и сейчас ничего. Только уставший очень. Откуда у него только силы берутся после такого ранения и стольких операций? Но, наверное, это так интересно – работать в крупном журнале, а, как думаешь? Огромная редакция, море талантливых журналистов, куча знаменитостей, жизнь бурлит, а над этим всем он! Заместитель главного редактора. Здорово, правда? Эх, мне бы поработать в таком месте... Хотя бы одним глазком посмотреть, как рождается новый журнал... – Она посмотрела на Вагнера, который закрыл глаза от удовольствия, внимательно слушая любимую хозяйку. Нет, конечно, Дима, которого Вагнер считал не только хозяином, но и родным существом, всегда был для него на первом месте, но эта нежная девушка, что гуляла с ним и кормила, тоже стала для преданного пса членом его стаи. А следовательно, нуждалась в его тепле, защите и охране.
– Знаешь, после того как Александр Сергеевич стал частым гостем у нас дома, я всё чаще ловлю себя на мысли, что было бы очень здорово, если бы они с тётей стали парой, понимаешь? И я очень надеюсь, что тётина фраза, сказанная ею вчера вечером, потеряет свой смысл, когда она поймёт и поверит, что наш сосед просто хороший человек и влюблён в неё как мальчишка, ей-богу! Это же надо – «сердечная лавочка закрыта в связи с тотальной переоценкой ценностей». Придумала тоже. И кстати, правильно говорят, что красота не требует жертв, красота требует внимания. Ты заметил, как тётя помолодела, расцвела, плечи расправила, а уж какой язвительной стала! – Настя улыбнулась, вспомнив, как Марго остановилась и медленно повернулась к двум мужчинам, которые решили громко обсудить её... обтягивающие брюки. «У женщин бывают такие формы, что мужчинам не по карману их содержание». Сказала как отрезала и спокойно удалилась. И в тот же вечер покраснела, когда Александр Сергеевич подарил ей букет нежных ароматных лилий.
Вагнер что-то довольно пробурчал и переступил лапами, устраиваясь поудобнее. Настя взглянула на часы, висящие на стене, – Дима в очередной раз задерживается. Интересно, там у них в редакции какой-то буфет или столовая есть? Диета диетой, но работать впроголодь никуда не годится. И домой приходит, когда уже всё остыло, а проверить не получается – как только Варягин заходил в квартиру, Настя тут же прощалась и уходила. Вот и сегодня ужин остывал на плите. И хотя Настя постаралась укутать кастрюлю с пюре и паровыми котлетами, время приближалось к девяти вечера – опять всё остынет.
– Вот такие дела, Гуня, – выдохнула Настя и замерла, вспоминая их первую встречу с Дмитрием. И как он тогда в бассейн вошёл, она точно дверь закрывала! Может, так надо было? И встретиться на той базе они с братом договорились. И кто знал, что потом тот самый брат примет Настю на работу, а Дмитрий попадёт в мясорубку войны? – И я хочу тебе сказать, что твой хозяин совершенно не похож ни на одного мужчину в моей жизни. Вот дядя Дамир и дядя Рашид серьёзные, но молчаливые, а Дима очень часто просто рассуждает вслух, но тоже о серьёзных проблемах. Или вот Адмир. На него всегда можно положиться, он всегда поможет, но так любит потом напомнить при случае. Нет, не требуя что-то в ответ, просто смеётся над нами с тётей. А Дима помогает, но всегда отказывается от благодарности. Даже тогда, в нашу первую встречу он просто поблагодарил и строго наказал дверь закрыть. Да, – Настя улыбнулась и глубоко вздохнула, – он точно особенный. А как он со своим племянником возится? Мне иногда кажется, что маленький Мишутка чаще на руках у дяди бывает, чем у родного отца. А Ларина только смеётся – какой из него отличный папа получится. Ты уже спать хочешь, что даже ноздрями зеваешь, Гуня. Давай иди ложись на своё кресло, а я, наверное, пойду домой.
– Не уходи, – неожиданно раздался глухой мужской голос. Настя вскочила со стула, Вагнер спросонья прыгнул на хозяина и старался дотянуться до его лица, чтобы лизнуть любимого человека. Дмитрий погладил пса, потрепал за ушами и с улыбкой посмотрел на гостью: – Извини, Настя, я подслушал ваш с Вагнером разговор. Знаю, что это неправильно и неприлично, но... Если хотя бы половина того, что ты говорила, правда... Останься, Настя. Я понимаю, что я старше, что я болен, что мороки с раненым человеком выше желаемого, но...
Настя вдруг шагнула к нему и прикрыла ладошкой губы Дмитрия.
– Дурачок, ну какой же ты дурачок, Дима. – Она медленно отняла пальцы от мужского лица и перевела ладонь вверх на уже поседевшие волосы. – Почему все мужчины так зациклены на своём возрасте? Мой папа тоже постоянно бурчал, что ему скоро будет... да так и не исполнилось. Дяди постоянно повторяют, что им уже за сорок, будто есть какой-то возрастной предел любви и нежности.
Варягин притянул девичью ладошку к своим губам и тихо ответил:
– А ты намного мудрее иных мужиков, моя девочка. И ты права – нет никаких пределов и границ. И да, я хотел тебе сказать – я вспомнил тебя ещё тогда в парке, когда вы с Марго и Саней помогли мне и вызвали медиков. Поэтому и Вагнера отпустил с тобой, потому что знал, что ты никогда не обидишь и не предашь.
– А почему не сказал? – Настя подняла брови и нежно провела пальцами по его губам.
– Именно по той же причине – стар я для тебя, девочка. Да и ранение не располагало к юности прекрасным порывам.
Настя усмехнулась и тихо спросила:
– Старичок ужинать будет? Или так и продолжит мне стихи читать?
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Дмитрий прижал девушку к себе и коротко поцеловал в висок, после чего был отправлен мыть руки. Настя накрывала на стол, едва сдерживая улыбку и стараясь унять непонятную ей самой дрожь. Он не потащил её в постель, он не стал целовать и трогать её тело, как это делал Евгений, он дал понять своим «не уходи», что очень хочет, чтобы она осталась, но при этом не стал давить на неё. Хотя и это объяснимо – он ничего не знает о ней и её прошлом, да и сам не совсем пока здоров. Её мысли были прерваны приходом Дмитрия, и она тут же всё забыла, отвлеклась на искреннюю улыбку, нежные прикосновения и интересный рассказ о новом номере журнала.
– Ой, как я тебе завидую! – Настя прижала кулаки к груди и широко распахнула глаза. – Как же, наверное, здорово работать в таком месте!
Дмитрий усмехнулся и пожал плечами:
– Хочешь – приходи, я покажу тебе всю нашу кухню, так сказать, познакомлю с редакторами – среди них много талантливых ребят.
Настя часто заморгала, улыбка сползла с её лица, она молча уставилась на Варягина:
– Ты это сейчас серьёзно? Я могу прийти к тебе на работу?
Дмитрий отодвинул от себя пустую тарелку и спокойно ответил:
– Конечно. А что тут такого?
Радостный визг и крепкие объятия в следующую секунду несколько озадачили его – он не ожидал, что простое приглашение в редакцию вызовет у этой необыкновенной девушки такой шквал эмоций, но уже через мгновение он крепко прижал Настю к себе и внимательно посмотрел ей в глаза:
– Ты останешься сегодня со мной?
Настя несмело улыбнулась и кивнула, прошептав:
– Только позвоню Марго, – и отдаваясь нежным поцелуям счастливо рассмеялась после услышанного ответа:
– Если до этого вечера я был просто раненым, то после него я стану совершенно неживым.
***
Марго положила телефон на стол и тоскливо вздохнула. Вот и всё. Она знала, что этот момент наступить рано или поздно, но не думала, что так вот сразу, неожиданно. Вечером в пятницу... И она опять останется одна. Хотя, конечно, не стоит так говорить. Настюша здесь, недалеко. Жива и здорова. И дай бог, будет счастлива. Димка хороший, преданный, честный, правда, со здоровьем бардак, но это поправимо, не до конца, конечно, но и с такими ранениями люди живут, и живут долго, растят детей и радуются жизни. Вот только что же теперь делать ей? Да, Маргарита отлично сознавала, что семья простила ей тот выпад ранней весной, когда она поставила всех перед фактом, что племянница останется с ней. Даже мама с папой согласились, что внучка погибшей дочери будет жить не с ними, а с младшей дочерью, потому что отлично понимали, что значит потерять любимых людей. Марго сознавала, что она поступала эгоистично, но она отчаянно нуждалась в том, чтобы рядом с ней находился человек, о котором она могла заботиться, который нуждался бы в её помощи, советах и нежности. И семья приняла её решение без споров, согласившись с невысказанными ею доводами. И вот... «прости, я останусь сегодня с Димой». Сегодня... Марго вздохнула – это не только сегодня, это уже навсегда.
Она тихо всхлипнула и резко опустилась на пол, зажимая рот ладонью. Опять одна. И некому рассказать о прожитом дне, и некому пожаловаться. И чем дальше, то больше сама себе принц. И конь... И что из того, что тебе всего тридцать восемь, что ты молода и бесполезно красива. И ты понимаешь, что это тoлько юным и наивным ещё хочется счаcтья, а уставшие и повидавшие жизнь уже согласны на стабильность. Марго сидела на полу, прислонившись к холодной стене, глотая слёзы и стараясь не выть в голос. А впереди выходные, и остаётся только бродить по огромной квартире, перекладывая книги и глотая остывший кофе.
Маргарита прикусила пальцы и сильно зажмурилась, стараясь унять текущие слёзы. Она даже не поняла, как вдруг взлетела вверх и кто-то сердито заметил:
– Это что за фокусы? Холодина на улице, а она на полу сидит!
Марго уткнулась в шею Ветреного и сквозь рыдания и икоту тихо спросила:
– Ты что здесь делаешь? И как в квартиру попал?
– Больше ничего спросить не хочешь? Тебя ни на секунду оставить нельзя! Вечно вляпаешься во что-то! Ну, – Александр положил Маргариту на постель, прикрыв ледяные ноги тёплым одеялом, – что случилось? По какому поводу у нас истерика? Что на душе?
– Душа у меня чиста, всё портят мысли, – пробурчала Маргарита, вытирая слёзы и мокрый нос. – Настя осталась с Димой.
Ветреный скупо улыбнулся и провёл рукой по мягким волосам, убирая пряди с женского лица. Он понимал, что неполный последний год вся жизнь этой женщины была заключена в работе и племяннице. Она не жила для себя, она жила для других. А ведь Маргарита ещё так молода, так красива, что иногда хотелось встряхнуть её и дать понять, что и для неё ещё не закрыты двери в рай, где можно купаться в любви и радости. Но она будто отгородилась от всех и вся, только отдавая и не желая получить что-то для себя.
– Она взрослая девушка, Рита, рано или поздно это должно было случиться.
– Ты не понимаешь меня, Саша!
– Если тебя никто не понимает – не расстраивайся, может, ты искусство?
Маргарита замерла и с удивлением посмотрела на своего соседа. Это она искусство? Да как... да она сейчас... Слёзы моментально высохли, дыхание стало частым и глубоким, кулаки сжались, Марго открыла рот и...
– Я люблю тебя, Ритуш. Очень. С первого взгляда, с первого твоего вопроса и улыбки. Я знаю, что ты боишься, что не хочешь начинать сначала, потому что страшишься потерять, но я хочу, чтобы ты попробовала, попыталась. Пусть это будет не так, как уже было, но ты же можешь просто полюбопытствовать. А вдруг это судьба?
Лежащая Маргарита захлопала длинными ресницами и тихо спросила:
– Ты мне предлагаешь... с тобой, что ли?
– Согласись, – с широкой улыбкой ответил Александр, удобнее устраиваясь рядом с любимой женщиной, – было бы странно отдать тебя кому-нибудь другому. Это был бы удар ниже кактуса.
Марго фыркнула и подняла руку, чтобы нежно коснуться лица склонившегося над ней мужчины.
– Ты пожалеешь о своём предложении. И не раз. Но я соглашусь, пожалуй. Может, сегодня наступил наконец тот день, когда судьба подумала – фиг с тобой, ненормальная, пусть будет по-твоему. Сашка, а наши отношашни не вызовут вопросов у моих братьев? Они же всё думают, что я маленькая девочка, которую надо защищать и прятать от других мужиков?
– Что за словечки, Вологодская? «Отношашни»! Иногда в твою неглупую голову приходят такие мысли, что не знаешь, чем их угостить. – Саша медленно склонился к Маргарите и тихо прошептал, едва касаясь губами её шеи: – С твоими братьями я уже давно всё порешал. А что до моего сожаления в будущем... Ну что ж? Мужчина должен быть сильным и терпеливым. Поплакал, вытер лицо наждачной бумагой и пошёл дальше работать.
Полутьму квартиры огласил звонкий женский смех, прерванный страстным поцелуем, и последующий довольный стон. И пусть за окном уже поздняя осень – ерунда, если в душе бушует весна!
