Текст книги "Её семья (СИ)"
Автор книги: Таша Таирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– Поехали домой, пожалуйста, я не могу больше здесь находиться. Увези меня отсюда, увези.
Павел прижался губами к её макушке и тихо ответил:
– Конечно, как скажешь. Ты только не нервничай, хорошо? Сможешь идти сама или мне взять тебя на руки?
– Сама, я сама, Паш, только давай уедем.
Они вышли в опустевший зал, где Павел переглянулся с охранниками, и Варягины без лишних слов покинули ресторан. Уже садясь в машину Павел прикрыл глаза и подумал, что никто не мог предугадать, что праздничный день закончится именно так...
Глава 13
Настя села на стул и тихо прошептала:
– Какое счастье, что с тобой всё в порядке.
– У неудачников тоже есть ангелы-хранители, только у них крылья из задницы растут. – Марго откинулась на подушку и искоса глянула на широко улыбающуюся племянницу. – И чему это ты так радуешься, а?
– Тому, что ты ругаться начала. – Настя чуть склонилась и прижалась щекой к прохладной ладони любимой тёти. – Мне за эту ночь столько дурных мыслей в голову пришло, что я прям не знала, с какой глупости день начать, пока дядюшка не позвонил.
– Да, это я вчера, конечно, дала стране угля. Мелкого, но много. Братья где?
– С врачами общаются, сейчас будут.
Не успела Настя произнести фразу, как дверь в палату отворилась и показались Дамир и Рашид. Они подошли к постели и замерли, внимательно рассматривая сестру.
– Ну? Чего уставились? Вот так всю жизнь, Настюш, станут молча как двое из ларца одинаковы с лица и молча глазками буравят. А между тем, доктора, у меня высокочастотное мандраже и рёбра по периметру ломает.
– Если ты ещё раз своей головой ступеньку какую найдёшь, я лично тебя укокошу! – спокойно проговорил Рашид, облокотившись на спинку кровати.
Марго подняла брови, удивлённо похлопала ресницами и повернула голову к племяннице:
– Только что была произнесена самая длинная фраза, сказанная моим братцем лично для меня!
– А я помогу! Так в нос получишь, что никакой перекиси не хватит! – дополнил брата Дамир.
– Темнота! – с улыбкой протянула Маргарита и поправила простыню на коленях. – Я ж в больнице, а тут с перекисью водорода любое кровавое месиво можно превратить в пенную вечеринку.
Кайтуковы одновременно вздохнули и замолчали, с нежностью глядя на младшую сестру.
– Родителям скажете, что всё уже позади, просто обморок – душно в зале было, Ларину и Пашку успокоить – я плохо на каблуках хожу. – Марго тут же начала командовать по своему обыкновению. – Адмиру, конечно, придётся сказать правду, но тоже без страшилок.
– Адмир уже был сегодня, поговорил с врачами, взял документы и успел подать заявление о причинении тебе телесных повреждений. А твой сотряс относится к средней степени тяжести. Так что ты у нас нынче жертва, – пожал плечами Дамир.
– А эта придурошная где?
– Пока в психо-неврологии закрыли, до острого психоза ты бабу довела. – Рашид усмехнулся и перебил сестру: – С Ларой всё хорошо, мы с Павлом говорили. Ты ложись, отдохни. Мы за Настей приглядим.
– А чего за ней приглядывать? – Марго прикрыла глаза и чуть заметно поморщилась – несмотря на её браваду, голова болела и немного кружилась. – Она у нас девочка взрослая, да, Асият? Сама может о себе позаботиться. А через неделю я дома буду.
– Марго, ты же врач! Какая неделя, женщина?
– Вот он мужской шовинизм, Настя! Же-е-енщина! Первая женщина, если вы помните историю создания мира, была создана из материала заказчика. Какие могут быть претензии ко мне? – Маргарита уставилась на усмехающихся братьев. – Вот так лучше, а то разошлись мне тут. Ладно, ребята, всем огромный привет, я устала. И нечего сюда делегациями ходить – я живая, меня не так-то просто укокошить, Рашид.
Марго обессиленно закрыла глаза, Настя опустила её ладошку на простыню и вместе с дядями вышла из палаты, обернувшись в дверях и глубоко вздохнув. Какое счастье, что всё обошлось только сотрясением мозга. Главное, что она жива!
***
Настя сидела за огромным столом и следила за бабушкой, которая металась по кухне, периодически смаргивая слёзы.
– Бабуль, но всё же обошлось. И врачи, и Марго сказали, что это был обычный обморок. День был жаркий, вот она и...
– Асият, девочка, твоя бабушка тоже врач. Пусть я лечила малышей, но отличить обморок от потери сознания при сотрясении мозга я ещё в состоянии. – Она подсела к столу и уставилась куда-то в стену. – Башир всегда баловал девочек. Он говорил, что мальчики должны вырасти воинами, они сильные и смогут перенести лишения, что выпадут на их долю. А что ждёт девочек – не знает никто. Поэтому им позволялось многое, но в пределах разумного, конечно. Маргарита всегда была в тени своей красавицы-сестры. Я не слепая, я замечала, что она ревновала Бэллу. Когда старшие мальчики уехали в Академию, Бэлле исполнилось четырнадцать, она была такой смешной, длинноногой, любопытной. Маргарита в свои двенадцать была намного строже и серьёзней старшей сестры. А потом как-то сразу Бэлла из гадкого утёнка превратилась не просто в лебедя, а в королеву. У неё даже походка изменилась. Она стала молчаливой, спокойной. Нам так казалось, а на самом деле под этой маской величавого спокойствия бурлили такие страсти, что нам и не снились.
Бабушка встала и замерла, облокотившись рукой на стол и всё так же глядя куда-то. Потом грустно усмехнулась и начала готовить чашки, блюдца, вытащила из холодильника сыр и вдруг выпалила:
– В тот день, когда мы узнали, что Бэлла сбежала и бросила семью... тогда я в первый и последний раз накричала на мужа. Я считала, что это он был виноват, что он разбаловал девочек своим отношением, что позволял им то, чего в других семьях позволено не было. Я переложила на него свою вину, а ведь я мать, я должна была вмешаться, а я попросту самоустранилась и будто со стороны наблюдала за детьми, за их поведением... За что и поплатилась. Я тогда потеряла не только старшую дочь, я едва не лишилась младшей. Конечно, нам казалось, что мы делаем всё, что можно было, но оказалось, что мы не жили жизнью младшей дочери, мы только присутствовали на обочине, погрузившись в тоску по пропавшей Бэлле. И Маргарита всё сделала по-своему, просто поставив нас в известность об уже свершившемся факте. Осман, её первый муж, был хорошим парнем, но ей нужен был совсем другой мужчина. Тот, который будет её не просто любить, но иногда и выводить из себя. Она живёт так, как будто качается на качелях – то вниз на дно, то вверх к солнцу. И Афанасий был таким – немного растерянным, плохо приспособленным к быту, но честным и глубоко порядочным человеком. А когда родилась Лина, он баловал её точно так, как это делал Башир с нашими дочерями. И повторял, что баловать девочку необходимо, потому что никто не знает её судьбы. Да, никто и не знал, что потом...
– Бабушка, не надо, – тихо прошептала Настя.
– Не буду. – Аида улыбнулась, налила кипяток в чайник, наблюдая за танцем чаинок. – Я сейчас пытаюсь доказать это сыновьям, но они идут по стопам отца. Конечно, они ругают сыновей, но мне иногда кажется, что Наташа и Марина относятся к сыновьям строже. А Маргарита после твоего появления изменилась, начала смеяться, шутить. Правильно люди говорят – у любой тоски, у любого горя есть «годы спустя». Пей чай, скоро дедушка придёт, что-то он задерживается. Останешься у нас сегодня?
– Нет, извини, мне завтра в библиотеку надо.
– Вот вместе с дедушкой и поедете. И не спорь, я бываю очень строгой, поверь.
Настя улыбнулась и согласно кивнула. В её голове часто возникал вопрос – как отнеслись бабушка с дедушкой к тому, что все их дети выбрали себе в спутники жизни людей другого народа? Но потом сама же и отвечала на этот вопрос – Кайтуковы вот уже почти два столетия служили Отечеству, невзирая на разницу в традициях, а иногда и в вере. Они были воинами, врачами, писателями, учёными, но всегда трепетно относились к самому слову Родина, не говоря уж об их поступках и подвигах. Мама не говорила ей об этом, она вообще пыталась не затрагивать тему своего рода, наверное, из боязни раскаяться, но и никогда не говорила ничего плохого, что могло бы настроить маленькую Настю против её семьи. Настя выдохнула и отпила глоточек ароматного чая.
– Аида, душа моя, я дома! – раздался баритон дедушки, бабушка улыбнулась и быстро вышла в коридор. Настя не слышала, о чём они говорили, но знала точно, что дедушка жаловался сейчас на своих оппонентов, а бабушка с улыбкой слушала и успокаивала своего Башира.
– Настенька, как хорошо, что ты дома! Только ты, девочка, сможешь понять меня. Представляешь, этот неуч Зотов сегодня сказал, что... – а дальше последовал монолог, состоящих из слов, цифр, восклицаний, которые никоим образом не складывались у Насти в голове в какие-то понятные ей фразы. Физика, а тем более ядерная физика, казалась ей чем-то запредельным, которым занимались исключительно гении уровня дедушки и его коллег. – Вот, посмотри, Аида, сидит тихо, головой кивает, глаза скоро из орбит вылезут. А ведь ничегошеньки не понимает! Глупышка моя, прости! Это я ещё от спора не отошёл. А ты никогда не пасуй, не пасуй! Так и скажи мне, что-то вы, батенька, совсем уж в дебри полезли!
– Что-то вы, батенька, совсем в дебри полезли, а там, чай, и не кормят, поди? – Настя с улыбкой посмотрела на дедушку и продолжила: – Кладите алтын в корзинку лыковую да к столу быстрёхонько, как бы чего не вышло!
Кайтуковы замерли, глядя на внучку, а потом Башир Бесланович подхватил Настю и закружил по столовой, смеясь и что-то говоря бабушке на незнакомом языке. Он остановился, провёл ладонью по тёмным волосам, будто вспоминая дочь, и потянул Настю за ухо:
– Молодец, дыгэ! Так и надо! А теперь ужинать, а то у меня ещё разговор на сегодня имеется. С женихом твоей бабушки, между прочим. – Настя, знакомая с семейным приданием, усмехнулась и послушно села к столу – всё, что касалось еды, в их семье выполнялось неукоснительно. Сказано – ужинать, значит будет сделано, пусть ты съешь кусочек хлеба, но сидеть за столом обязан.
После ужина дедушка закрылся в кабинете, откуда доносился его возмущённый глубокий голос, а бабушка с внучкой устроились перед телевизором.
– Бабушка, а как дядюшки со своими жёнами познакомились?
Аида Батыровна усмехнулась и отложила вышивку в сторону:
– Ну, историю Дамира мы знаем только из рассказов Наташи. Сын тогда после ранения сбежал из госпиталя за сладостями. – Аида усмехнулась – страсть старшего из близнецов и его жены к сладкому была излюбленной темой для шуток. – Вот они с Наташей и не поделили коробку зефира. Наталья у нас бойкая, говорит, что сражалась до последнего, даже обозвала его «трамвайным хамом», а когда она его оттолкнула, Дамир и сложился пополам. Она потом и плакала, и помогала ему до госпиталя добраться, с лечащим врачом поспорила, даже зефир отдала. Короче, «навела шороху», как сам Дамир говорил, а после выписки сын её уже не отпустил.
– Как не отпустил?
– В прямом смысле этого слова! Она помогла ему в квартиру сумку занести, а он дверь закрыл. А на следующий день нам представил уже в качестве своей жены. А через год родился Роман. Рашид женился позже, он Маришку от дождя спас – зонт отдал. Так она его нашла! Несколько дней караулила у входа в метро. Они в отличие от Дамира с Наташей долго встречались, мне кажется, если бы Марина не поставила вопрос ребром – Рашид бы так и ходил облизывался. Зато теперь Тимур и Руслан какие у нас есть! Хулиганы, конечно, но самые любимые мальчики. – Бабушка замолчала, улыбаясь своим мыслям. – А Адмир самый скрытный, всё молчит и молчит.
– А он вам ничего о Наташе не сказал?
– Какой Наташе? – Настя замерла, открыв рот и испуганно смотря на бабушку. – Так, рассказывай, что за Наташу мой сын наконец-то отыскал?
– Вы помните, кто наш встречал вчера в ресторане?
– Да, девочка такая славная, чем-то на наших похожа – чёрненькая, худенькая, улыбка у неё красивая. Так это она? – Настя кивнула и громко рассмеялась, когда услышала бабушкин крик: – Башир, наш младший сын женится! Ты слышишь, дорогой?
Она сорвалась с кресла и быстро пошла в кабинет мужа. Настя проследила за ней и прикрыла глаза – Адмир её убьёт! Догонит и снова убьёт! Настя чуть повернулась, устраивая голову на спинке кресла и выдохнула – усталость и бессонная ночь напоминали о себе. Девушка вздохнула и вскоре крепко уснула. А с дядей они разберутся. Потом...
Глава 14
Маргарита посмотрела на своё отражение в зеркале и чуть слышно пробурчала:
– Свет мой, зеркальце, скажи... нечем порадовать, нечем! А счастье было так близко, думала, что волосы чуть обрежу, новую причёску заведу, курить... что-то меня понесло не туда – про сигареты мыслей не было. Ну, чего ты опять хихикаешь?
Она с укоризной посмотрела на Настю, которая стояла у окна в ожидании приезда Павла и Ларины. С вечера празднования её совершеннолетия, что так неудачно закончился, прошло уже четыре дня. Тётя капризничала, рвалась домой, тем более что до начала учебного года первокурсницы Захаровой оставались считанные дни, и Маргарита считала, что просто обязана в этот праздничный момент быть дома, чтобы проводить племянницу в новую жизнь. Настя и все остальные члены семьи, а также врачи отделения, где лежала пациентка Вологодская, придерживались иной точки зрения, что, однако, никоим образом не мешало Маргарите гнуть свою линию, доказывая всем окружающим, что заговаривать хворь матом она может и в родных стенах.
– Приехали, – выдохнула Настя и выскочила из палаты навстречу бывшему патрону и его жене.
Когда через несколько минут гости вошли в палату, то их вниманию предстала восседающая в ворохе подушек женщина, грозно хмурящая брови. Ларина остановилась в дверях, опустила на пол небольшую сумку и как-то бочком продвинулась к кровати, жадно высматривая на лице подруги признаки недуга. Маргарита же строго смотрела на беременную Варягину, замечая и бледность, и отёчность ног. Павел быстро схватил стул и поставил ближе к кровати, усадил жену и провёл ладонью по спине, стараясь успокоить взволнованную женщину.
– Ты чего в такую жарищу из дома выползла, а?
Вопрос Марго отчего-то развеселил обоих Варягиных, Ларина с облегчением выдохнула и уже с улыбкой взглянула на мужа:
– Ну вот! А ты говорил, что она будет не рада!
– Павел, – не унималась Маргарита, – ладно она, беременным вообще ничего не докажешь, но ты-то чего приволок её сюда? Она же была не права, настаивая на посещении больницы!
– Женщина не права до тех пор, пока не заплачет. – Павел опять коснулся жены и уселся прямо на постель, небрежным жестом отодвинув ноги Вологодской. – Но ты в чём-то права и без слёз, Марго, жара жуткая.
– Вот балбесы, – с любовью отозвалась Маргарита и опять уставилась на подругу. – Слушай, Лар, что-то ты какая-то взбледнутая сегодня.
– Я так рада тебя видеть, Ритка, правда, – ответила Ларина, скривив губы и собираясь заплакать, и тихо прошептала: – Я так боялась, я такого себе надумала, я...
– Вот же дурёха, – с нежностью в голосе проговорила Марго и протянула руку к подруге, Ларина схватила прохладную ладошку и сильно сжала. – Ты мне пообещай, что больше никогда не будешь себя накручивать.
– Я готова пообещать тебе всё, что захочешь, лишь бы ты была рядом.
Маргарита усмехнулась и серьёзно посмотрела сначала на Ларину, а затем и Павла. Настя, внимательно слушавшая весь разговор, подошла ближе и вытащила из сумки, стоящей рядом с кроватью, игрушечного медведя, которого им напоследок подарил Бернат Иштванович, когда они с тётей были у него на складе.
– Заметь, ты сама это сказала. – Маргарита закусила губу, но потом уверенно перехватила медведя и протянула его Ларине. – Это, Лар, от твоего отца. Он очень внука ждёт. Ждёт и надеется, что ты всё-таки сможешь его простить.
Ларина несмело взяла игрушку и нежно погладила лохматого зверька – что бы ни случилось, а их с отцом связывало не только плохое, но и много хорошего. Павел мельком глянул на Марго и коротко кивнул, наблюдая за женой, глаза которой опять наполнились слезами.
– Ларинка, ты только не плачь, хорошо? А то я сейчас тоже разревусь, а мне нельзя нервничать, я типа больная. Средней степени тяжести. – После этого заявления Павел усмехнулся, а Ларина звонко рассмеялась, прижимая игрушечного медведя к себе. – Эх, так бы с мужиками было легко – попросил, пригрозил, что сырость разведу – и всё! Все мужики у моих ног.
– Хм, ты же медик, Марго, любой мужчина будет у твоих ног, надо только вспомнить кое-какую мелочь. Две ампулы реланиума – это вам не шутка! Любой откинется!
– Да ну вас! – в сердцах воскликнул Варягин. – С вами поведёшься – начнёшь бояться всех в белых халатах.
– Нет, не надо, – тихо возразила Настя. – Они добрые, Павел Андреевич, просто жизнь видят по-другому.
– Ой, – всполошилась Ларина и начала оглядываться, Настя тут же шагнула к двери и подала ей сумку. – Марго, я тебе огурцов принесла.
Маргарита сделала страшные глаза и требовательно замахала рукой, вырывая у Насти сумку. Она быстро расстегнула молнию, открыла банку и с наслаждением захрустела маринованным огурцом:
– Варягины, слушайте, это ж не огурцы, это ж произведение искусства, это песня на три куплета с припевом. Я прям сейчас готова петь и танцевать! Только доем сначала.
После этого разговор закрутился вокруг разных тем, друзья смеялись, перебивали друг друга, попутно объясняя Насте некоторые моменты из их жизни. Незаметно пролетели почти два часа, Ларина уже несколько раз вставала, чтобы размять ноги, но отказывалась ехать домой, пока Маргарита не настояла на их уходе, договорившись встретиться после выписки. Варягины долго прощались, Настя проводила их и вернулась в палату.
– Ты тоже иди домой, Асият, – устало пробормотала Марго. – Я устала немного, да и стемнеет скоро. Езжай и будь осторожна. Надо, конечно, научить тебя машину водить.
– Так я умею, – тут же отозвалась Настя. – Меня папа учил. И на механике, и на автомате. Он многому меня научил, многое разрешал, только к моим занятиям языками был равнодушен.
– М-да, с каждым разом я всё больше убеждаюсь, что твой отец был не таким уж и плохим, оказывается. Даже в чём-то начинаю понимать сестру. А теперь иди, а про права мы подумаем чуть позже.
***
Скоро стемнеет, осень пришла с дождями и постоянно серым небом, будто не существовало больше на этом свете солнышка и тепла. Маргарита зябко повела плечами и прикрыла ноги пледом. Ей продлили больничный ещё на неделю, и хотя она сопротивлялась и рвалась в работу, Настя в заговоре с дядями заставила её придерживаться рекомендаций врачей, пообещав после выздоровления отвезти на могилу сестры. Маргарита сама не могла объяснить, почему ей так неожиданно захотелось вернуться в тот городок и побывать на месте упокоения Бэллы. Может быть, полученная травма напомнила ей, что жизнь человеческая не вечна, что она может оборваться в любой момент, ты даже и не поймёшь, что произошло и как это случилось.
Настя что-то задерживается. Она с первых дней так ответственно взялась за учёбу, что Маргарите приходилось силой отбирать у неё учебники и конспекты, заставляя отдыхать. Марго понимала, что прошедший год многое изменил в жизни племянницы, вырвал её из привычного режима, послав ей испытания, горе, радости и даже новых родных. Но узнав Настю поближе, все понимали, что она такая есть на самом деле – очень серьёзная, ответственная девушка, которая привыкла отвечать за свои слова и поступки. Но она оставалась всё той же молоденькой девочкой, которая нуждалась в защите и любви. Во всём том, чего так не хватало самой Маргарите.
Где-то загудела машина, залаяла собака, Маргарита прикрыла глаза и прислушалась к этим звукам, что разбавляли тишину в квартире. Она поёрзала в кресле, стараясь устроиться поудобнее, и вдруг вздрогнула от резкого звука звонка. Кто это может быть? У Настюши есть ключи, значит, кто-то посторонний. А ну его, не хочется никого видеть. Но звонок повторился, Марго сползла с кресла и, укутавшись в плед, побрела к двери. Она провернула замок и открыла дверь, замерев от вида разноцветья осенних цветов, собранных в прелестный букет.
– Мне подумалось, что вы любите именно такие цветы, а не строгие и чопорные букеты. – Из-за осеннего многоцветия показался сосед Александр Сергеевич, улыбнулся и задумчиво добавил: – Хотя ароматные чайные розы тоже чудо как хороши. Добрый вечер, Маргарита Башировна, я потревожил вас? Вы отдыхали. Простите, мне просто захотелось вас порадовать красками осени.
Вологодская усмехнулась, втянула в себя едва ощутимый тонкий аромат и спросила:
– Хотите чаю? И прошу вас, давайте без отчеств, а то я и так чувствую себя разбитым корытом. Проходите. А вы один?
Ветреный пожал плечами и спросил:
– А с кем я должен быть?
Маргарита закрыла дверь и бросила через плечо:
– С Соломоном, разумеется. Надеюсь, что Лену в мою квартиру вы не притащите?
Ветреный покачал головой и хмыкнул – значит, он не ошибся тогда, когда она ему почудилась за колонной на террасе ресторана. Александр не знал, как долго слушала Маргарита их разговор с бывшей женой и слушала ли вообще, но он тогда сделал всё от него зависящее, чтобы скандал не разнёсся по городу, а подробности и нелепые слухи не навредили семье его замечательной соседки и ресторану, в котором всё это случилось.
– Простите меня, Александр, за резкость, просто я стала невольным свидетелем вашего разговора, хотя и не видела вас, сложила детали и поняла, что это были вы в ресторане у Павла. – Она не торопясь накрывала стол к чаю, сняла с полки вазу и протянула её нежданному гостю: – Я прошу вас, займитесь цветами, я ещё не так шустра, как бы хотелось. Саша, вы любите мороженое?
Александр коротко кивнул и с удивлением наблюдал, как Маргарита вытащила из холодильника прозрачный контейнер с кремовой массой.
– Я готовлю мороженое сама, потому что не признаю покупной продукт. Просто когда берешь мороженое в магазине и читаешь состав, то оказывается, что там из натуральных продуктов только деревянная палочка. Варенье тоже наше, семейное. Мама у нас готовит прекрасное варенье из крыжовника. Присаживайтесь. А теперь расскажите мне, что же вас всё-таки привело ко мне.
Александр пожал плечами и честно ответил, глядя Маргарите в глаза:
– Я просто захотел увидеть понравившуюся женщину, Маргарита, и поверьте, за последние несколько лет это желание не так часто посещало меня, точнее, не посещало вовсе. Вы, – Александр сделал паузу и улыбнулся, – вы очень красивая и очень обаятельная.
Марго попыталась скрыть довольную улыбку – как же давно ей не говорили подобных слов. Хотя, наверное, отчасти она сама была в этом виновата – любой намёк на внимание со стороны мужчин прерывался на стадии заинтересованного взгляда, а после возвращения на родину она погрузилась с головой в работу и до недавних пор совершенно не вспоминала, что у жизни есть и другие грани.
– Спасибо вам, я давно не слышала таких искренних комплиментов, всех почему-то интересует только один вопрос – почему у меня нет мужа. – Маргарита криво усмехнулась и тихо добавила: – Хоть бы кто-то поинтересовался – есть ли у меня настроение, деньги, аппетит и вера в светлое будущее.
– Кстати, Марго, а есть ли она – вера в светлое будущее? И когда вы ели нормально, а не пили чай?
Вологодская удивлённо посмотрела на соседа и широко улыбнулась:
– Вы не поверите, но с тех пор, как в моей жизни появилась Настя, я и есть начала регулярно, и вера в светлое будущее вернулась. Скажите, Саша, а каких зверёнышей вы лечите?
– Сейчас всяких, а два года подряд я занимался исключительно лошадьми. Я, Маргарита, служил в конюшнях одного из шейхов в Эмиратах. Начинал мальчиком на побегушках, но потом постепенно дослужился до врача. Правда, приходилось и берейтором* быть, поверьте, у лошадей бывают препротивные характеры.
– А вообще там много людей работает?
– Да, этот целый город со своими спальнями, территориями для отдыха и прогулок, бассейнами, солярием, кузницей.
– Солярием? Для лошадей?
– Представьте себе, содержание элитных лошадей – дело крайне хлопотное и затратное. Но для мужчин Востока деньги не имеют значения, когда речь заходит о чистокровных жеребцах. Это их гордость и повод, простите, для хвастовства.
– Как интересно, я не знала об этом. – Маргарита внимательно посмотрела на Александра и тихо спросила: – Скучаете, да?
– Пока нет. Я плохо переношу жару. Поэтому, когда увидел облака над столицей, готов был по ним бежать, лишь бы поскорее очутиться на родной земле.
– Я тоже испытала подобное, когда возвращалась домой после трёх лет работы на Кубе.
– На Кубе? Вы были там в командировке?
– Можно и так сказать. Я сбежала туда от боли, Саша.
Ветреный посмотрел Марго в глаза, но не увидел там ни боли, ни слёз, в её глазах был... свет.
– Если вы никогда тяжело и долго не болели, не сидели в тюрьме, не теряли очень близкого человека, не испытывали крушение всех планов или надежд, вы никогда не поймёте другого человека. Бесполезно другому объяснять, как болит зуб, этого не объяснишь, нужно, чтобы он сам почувствовал. Так мне казалось, Саша, а потом я поняла, что объяснять и доказывать никому ничего не надо... надо жить. И жизнь однажды засверкает другими красками, которые постепенно заполнят ту пустоту, что образовалась у вас в душе...
– Простите, я не хотел потревожить ваше прошлое.
Маргарита усмехнулась, покачала головой и вздрогнула от телефонного звонка. Она схватила телефон и напряжённо спросила:
– Что случилось? – Потом долго слушала сбивчивую речь, подняла брови и уже спокойно сказала: – Стой там, где стоишь. Мы сейчас будем. Саша, это Настя. Недалеко от нашего дома её остановила огромная собака. Помогите нам, пожалуйста.
Ветреный вскочил и протянул руку Маргарите. Они выбежали из дома, пересекли ярко освещённый двор и быстро зашагали в сторону парка. Шедший впереди Александр вдруг резко остановился и вытянул руку, останавливая Маргариту. На узкой тропинке стояла испуганная Настя, а перед ней сидел огромный ротвейлер.
_________________________________________________________
*Берейтор – специалист по обучению лошадей и верховой езде; учитель, обучающий верховой езде, «объездчик» верховых лошадей.
