Текст книги "Её семья (СИ)"
Автор книги: Таша Таирова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Глава 21
Девять месяцев спустя
Наташа замолчала, прикрыла глаза и сцепила зубы. Нет, когда Ромку рожала, так больно не было! И зачем только согласилась с Дамиром! Ему-то что, получил удовольствие, а ей девять месяцев носи-тошни, ни сесть, ни встать нормально, не поспать на животе, а теперь ещё рожай, страдай. Больно-то как!
– Кайтукова, отдай телефон! – Врач-акушер со смехом протянул руку, но Наташа помотала головой и сквозь стиснутые зубы грозно прошипела:
– Не-е-ет! Я ещё не всё сказала! Кайтуков, я тебе в еду пургена налью и закроюсь в туалете! А когда ты будешь туда ломиться, я буду тебе говорить, что нельзя, терпи! – Она выслушала ответ и вдруг совершенно спокойно выдала: – Не, нормально, он ещё и ржёт, негодяй! А-а-а, спасите, помогите! Спасите, помогите!
Врач, стоявший рядом, отобрал всё-таки у неё телефон, коротко бросил в трубку:
– Всё, Дамир, до связи. – Потом прослушал очередное «спасите, помогите» и кивнул акушерке и медсестре, что крутились рядом. – Наташка, ты у меня сейчас прямо как Винни-Пух, когда он в норе у Кролика застрял.
Наташа скосила глаза и выдохнула:
– Убью! Сначала Кайтукова, а потом тебя, Казанцев!
– Нельзя меня убивать, я ещё не у всех в вашей семье роды принял. Девочки, полное раскрытие, готовьте столик и тепло. Наташа, давай, девочка, постарайся. Как дочку-то решили назвать? Катя, готовь шить на всякий случай. Ната-а-аша, тужься! Ай, молодец! – Казанцев усмехнулся на очередное пожелание будущему отцу, с которым они когда-то вместе учились, и спокойно ответил стонущей роженице: – Наташка, головка появилась, давай, давай, моя хорошая! Ещё чуть-чуть, – и громко рассмеялся, услышав от жены друга «ты только Кайтукову не говори, что ты меня "моей хорошей" называл».
Через несколько напряжённых минут в светлом зале раздался громкий плач новорожденной девочки, мама, уставшая, но счастливая, выдохнула:
– Дайте мне её, давайте быстрее! – Малышку приложили к маминой груди, Наташа ласково провела ладошкой по тёмным волосикам и тихо проговорила: – Здравствуй, Аминат. Здравствуй, малышка.
Медсестра, что постоянно была рядом с Наташей, аккуратно подняла ребёнка с маминой груди. В зале суетились люди, раздавались короткие команды, но Наташа слышала только тихое недовольное кряхтение своей дочери.
– Кать, давай шить. Наташа, тут мне надо красоту навести, чтобы Дамир потом не обижался, что я ему весь кайф испортил. Я два шва наложу, ты же умница?
Он что-то ещё говорил, но уставшая мама только молча кивнула в ответ. Она прикрыла глаза и чуть повернула голову к окну, сквозь ресницы глядя на уже начавшие желтеть листья. В это время в коридоре раздался крик: «Фёдрыч, ты где-е-е?!», Казанцев выдохнул, сделал последнее движение иглой и, не отрываясь от шва, пробормотал:
– Ой, как я не хочу сейчас в рифму отвечать!
Наташа фыркнула, положив руку на живот, а кругом уже в голос смеялись все сотрудники. Врач снял перчатки, обошёл стол и склонился над женой друга:
– Ты молодец, Наташа, и девочка у вас с Дамиром красавица. Хотя вы все – ух! Сейчас в палату, отдыхай. Твоему Отелло я сам всё скажу.
Кайтукова улыбнулась и прикрыла глаза. Какое это всё-таки утомительное дело – детишек рожать!
***
– Сабий*, к столу! – Аида Батыровна в элегантном брючном костюме василькового цвета окинула взглядом новогодний стол. Хороший год выдался, просто замечательный! А внучки Амина, дочь Дамира и Наташи, и Ирина, долгожданная девочка в семье Рашида и Маришки, такие болтушки! В противовес серьёзному мужчине Андрею, сыну Маргариты и Александра. Сегодня вся большая семья собирается за столом, только вот Настя и Дима задерживаются – поехали поздравить Ларину с Павлом, которые отмечали новогодний праздник вместе с отцом Ларины Бернатом Иштвановичем.
Дети усаживались вокруг огромного стола, устраивая жён и старших детей – малыши сладко спали в соседней комнате, Башир Бесланович вместе с младшим сыном Адмиром колдовали над оригинальными бутылками с вином.
Аида Батыровна прислушалась и глянула на Дамира:
– Сынок, кажется, машина подъехала. – Старший сын молча встал и быстро пошёл к двери, через время в коридоре раздались приглушённые весёлые голоса, в гостиной появились Настя и Дима Варягины. – Как вовремя вы приехали, садитесь, надо проводить уходящий год. Ну, быстро, быстро.
Кайтуков-старший, любимый муж, отец и обожаемый дедушка, поднял бокал и оглядел собравшуюся за столом семью. Как выросли и возмужали сыновья, какие красавицы дочь и невестки, как много у них с Аидой внуков, не угаснет род Кайтуковых, будет и дальше укреплять и поддерживать силу и богатство родной страны.
– Мои дорогие, – Башир Бесланович говорил тихо, но его насыщенный баритон перекрывал все посторонние звуки. – Прошедший год принёс нам столько радости, что проводить его хочется под звуки фанфар и оваций. Дети, я благодарен вам за внуков, Настюша у нас нынче не единственная девочка, теперь у нас появились Аминат и Иринка, а также долгожданный Андрей. Маргарита, я вдвойне рад за вас с Александром и надеюсь... нет, я уверен, что Андрей Александрович продолжит династию врачей в нашей семье. Или станет физиком!
– Пусть сначала вырастет, папа, – с улыбкой заметила Маргарита и нежно улыбнулась Саше, сидящему рядом. Она так и не согласилась выйти за него замуж, но дала слово подумать над этим вопросом, когда узнала, что станет мамой. Александр не торопил её, понимая, что даже решение о рождении второго ребёнка далось его Рите нелегко, но надежды не терял, потому что на его стороне была любимая племянница Маргариты.
– Вырастет, дыгэ**, поверь старику!
– Хм, старик, – тихо фыркнула Наташа, любимая невестка старшего сына. – Если бы все такими стариками были, нам бы пришлось только наши... мечты на кулак наматывать.
– Наташка, не забывай, ты преподаватель русского языка, – с усмешкой заметила Марина, обожаемая жена среднего сына.
– Я в декрете, могу расслабиться, – под общий тихий смех закончила Наташа.
Башир Бесланович покачал головой и поднял бокал повыше:
– Я бесконечно благодарен Провидению, что оно наградило меня замечательной женой, прекрасными детьми и внуками. И пусть уходит ещё один год, но я верю, что впереди у нас ещё много лет счастья и взаимопонимания. За уходящий год, семья!
Раздался звон бокалов, Адмир посмотрел на сидящую рядом невесту и встал.
– Мама, папа! Мы с Наташей хотим поделиться с вами своими планами. Наташа согласилась стать моей женой. – Настя ахнула и захлопала в ладоши, искренне радуясь за подругу. Аида Батыровна застыла, поднеся руки к груди и с улыбкой глядя на смущённую будущую невестку. – Надеюсь, что своих Наташ мы с тобой, Дамир, путать не будем!
– Попробуй только перепутать. Помни, что царских крокодилов не кормили уже два дня, – тут же откликнулся Дамир и поцеловал руку жене.
Праздничный вечер продолжался. Отгремели куранты под пожелания счастья в следующем году, мамы периодически выбегали в соседнюю комнату проведать своих детишек, Настя с Наташей шептались в углу, мужчины спорили о чём-то, собравшись вокруг Башира Беслановича, затем угощались вкусным чаем и ароматным кофе. Под утро жившие неподалёку Дамир и Рашид увели своих жён и детей, Дмитрий увёз Настю и Маргариту с Александром и маленьким Андреем. Аида Батыровна с Наташей пока ещё Кругловой убрали со стола, Адмир с отцом расставили мебель, после чего квартира Кайтуковых опустела в ожидании новых праздников. А они были не за горами...
***
На Рождество семья опять собралась вместе. На этот раз было решено отметить праздник совсем по-семейному, не устраивая грандиозного застолья, тем более что Дамир и Рашид едва успели отдохнуть после суточных дежурств, а Дмитрий был занят в редакции – готовился выпуск первого в наступившем году номера журнала. К этому событию привлекли и Настю, которая переводила письма и поздравления зарубежных и отечественных коллег.
Пока ожидали припозднившихся Варягиных, а также Адмира с Наташей, женщины собрались в спальне с маленькими детьми и тихо о чём-то сплетничали, а мужчины под руководством Башира Беслановича возились с бараниной, к которой традиционно никогда не подпускались женщины. Последние, к слову, совершенно не были против такого мужского произвола. Единственное, о чём всегда просила Аида Батыровна, – это снизить количество выпитого вина при дегустации исходящего соками мяса.
– Так, девочки, пока мужчины заняты, предлагаю чай. С булочками. Наташа, не бойся, с твоей фигурой всё будет нормально. А булочки, кстати, с корицей.
Последнее уточнение сломало сопротивление старшей невестки, и женщины, по словам Марины Кайтуковой, отдались «булочному чревоугодию». Маргарита слушала мамины истории об их детстве и широко улыбалась. Саша утром в очередной раз предложил ей выйти замуж. Он закончил полировать лестницу, которая с сегодняшнего дня соединила две их квартиры. Для этого, правда, понадобилось несколько переделать альковы, выходящие окнами на набережную, но зато теперь им не надо было бегать по парадной, достаточно просто подняться или спуститься по витой деревянной лестнице. Всё было хорошо, только вот замуж... Ну зачем эта печать в паспорте, если они и так вместе, счастливы и стали родителями славного Андрюшки? Но Ветреный не отступал и почти каждый день напоминал Маргарите, что у сына должна быть нормальная семья. Мозгами Маргарита соглашалась с Сашей, но что-то её останавливало, хотя она сама не могла объяснить себе это.
– Рит, а ты ночью малого кормишь?
Вопрос Марины отвлёк Марго от не совсем весёлых мыслей, она качнула головой и ответила:
– Он спит как сурок, слава богу. Как проблему с животиком решили, так и закончились наши ночные бдения.
– Ох уж этот животик, – простонала Наташа, поглаживая себя и закатывая глаза. – Я, кстати, так Казанцева и не убила! Он мне знаете что сказал? Когда Амина пошла, больно было – сил нет! Этот паразит начал меня учить, чтобы я не кричала, а тужилась, как будто я в туалет по-большому хочу. Вдохнула полной грудью, думаю щаз как ему весь родзал... короче, испачкаю, а тут опять волна, и я опять начала рычать и кричать. Он мне такой спокойно так говорит: «Ты когда по-большому в туалет ходишь, тоже так орёшь? Соседи не боятся?» Я после этого сказала, что поубиваю всех! Сначала Кайтукова, потом Казанцева.
– У меня свои счёты ещё с анестезиологом, этим Римским, – прищурилась Марина. – Я когда начала в операционной после кесарева отходить, открываю глаза, всё плывет и кружится, обвожу мутным взглядом вокруг – никого! Думаю: «Сейчас громко крикну, позову врача аль медсестру, узнать хоть, как моя малышка». На деле вместо громкого крика, как хотелось, раздался сип и хрип. Это потом мне Рашид объяснил, что ты немного заторможенный после наркоза, а тогда мне так тяжело было говорить – почему-то медленно слова выговаривались. Я и заорала, как мне казалось: «Лю-ю-юди-и-и! Ау-у-у, вы где-е-е?!» И у меня прямо над головой раздаётся смешок анестезиолога, и он так же протяжно отвечает: «Мы зде-е-есь!» Когда после операции меня вывезли в коридор, смотрю – Рашид с Иришкой на руках стоит, довольный такой. Подвезли к нему, остановили. Он спрашивает: «Как чувствуешь себя?» А что я могу ответить? «Нормально, только трясёт сильно». Рашид к Римскому поворачивается и спрашивает: «А почему её трясёт?» Тот так серьёзно отвечает: «Так заморозки скоро!» – Женщины громко рассмеялись, глядя на улыбающуюся Марину и покачивая малышей. – Он потом ко мне в палату заглядывал с этим воем «Люди! Ау, вы где?!» и никак не иначе.
– Рит, а как ты согласилась, чтобы Саша в родзале присутствовал?
– Это он так решил, – спокойно ответила Маргарита. – Чужие заскоки нужно уважать, чтобы в ответ гуманно относились к твоим собственным тараканам. А их у меня табун! – Маргарита помолчала, улыбаясь своим воспоминаниям и тихо призналась: – У меня в качестве прикола теперь аудиозапись моего отходняка после наркоза есть, когда меня зашивали. Мы перед самыми родами на «Матрицу» наткнулись, я Киану Ривза очень люблю! Ну и... В общем, лежу я на рахмановке***, уже после того, всё кончилось, Андрюшку уже увезли, рядом ходит Саша – ждёт пока я очухаюсь, врачи уже ушли, только девчонки акушерки вокруг носились. А у меня в это время глюки пошли! Шикарнейшие – графика обалденная, как будто я летаю среди каких-то оранжевых кубиков. А летаю я, хм, на летательном аппарате и всё рассказываю: «Сашка, я в матрице. Тут офигенно». И тут у меня очередной вираж, я хватаюсь за боковые ручки рахмановки, а там правая есть, а левая отломана, и я как заору: «Саша, кошмар! Тут руль сломан!» Теперь в клинику хоть не заходи – меня сёстры как увидели, орали как ненормальные про сломанный руль.
– Сколько там серий у твоего Ривза? Может, каждую матричную историю в родзале продолжать будешь? – ехидно спросила Наташа и с деланным испугом попыталась спрятаться за спиной рядом сидящей свекрови.
– Я в тебя сейчас запулю этой чашкой, – с улыбкой ответила Марго, прижимая захныкавшего сына. – Саша сегодня опять о росписи заговорил...
– Дочка, прислушайся к его словам, родная. – Аида Батыровна нежно провела ладошкой по плечу дочери. – Он надёжный мужчина, ты с ним никогда не узнаешь, что такое предательство. Выходи за него замуж, послушай моего совета. Мама плохого не посоветует. – Она умолкла на несколько секунд, а потом подняла голову и тихо прошептала: – Когда я тебя рожала, моя дорогая, орала как оглашенная! Требовала... эвтаназии. Врач, а в угаре схваток перепутала эвтаназию с анестезией!
– Мама! – выдохнули одновременно и дочь, и невестки, прикрывая себе рты ладошками и едва сдерживая смех.
– Пошли мужичков наших потормошим, – с улыбкой поднялась Аида Батыровна и осмотрела сидящих женщин. – Скоро должны Адмир с Наташей подъехать, да и Варягины вот-вот явятся.
Наташа толкнула плечом Марину, Маргарита показала им язык и аккуратно положила сына в колыбельку, покачивая её ногой:
– Принцессы ваши спят уже? Марин, устанавливай динамики, Андрюшка уже проваливается. Дверь только не закрывайте полностью.
– Рит, может, потом откроем, когда уже все соберутся? Сейчас начнут топать, звонками звенеть.
– А, да, ты права. Всё, отчаливаем, пока уснули эти цветы жизни. Если что – я Сашу попрошу укачать, он прям трусится над ними. Ну пошли. Праздник всё-таки...
___________________________________________________________
*Сабий – дети.
**Дыге – солнце.
***Рахмановка – акушерская кровать, или кровать Рахманова – специальная медицинская кровать, предназначенная для обеспечения роженице удобного и безопасного расположения на каждом этапе родов (медицинский сленг).
Глава 22
Как быстро летит время! Вот и прошёл ещё один год, в который Настя родила первого правнука в семье Кайтуковых. Вот так не успеешь вдохнуть, а уже год прошёл. Новый год, весна, отпуск, а там уже осень и очередная ёлка.
Маргарита наблюдала на племянницей, укутывающей своего сына в комбинезон. Весна, конечно, уже пришла, но апрель в этом году выдался прохладным. Маленький Андрюша Ветреный сопел в своей кроватке, что была копией роскошной морской яхты. А вот родившийся полгода назад Вова Варягин засыпал исключительно на свежем воздухе. Когда мама, студентка третьего курса, была занята, Владимир Дмитриевич спал на широком балконе, но сегодня Настя решила пойти с сыном в парк, заодно выгулять тихо скулящего Вагнера.
– Настюш, подожди нас с Андрюшкой, вместе погуляем.
– Маргарита, он же не уснёт – любитель свежего воздуха, весь в папку. Иначе вечером устроит нам с Димой гастроли с песнями народов мира. А ты пока отдохни. – Она уложила сына в коляску и усмехнулась: – Знаешь, я вспомнила, как вы с Сашей нам эту коляску подарили. Ожидание меня убивало, а Димка подливал масла в огонь: каждый вечер он делал круг по комнате с коляской, притормаживал у дивана, на котором я сидела, и спрашивал меня: «Где ребёнок?»
– Юморист. – Маргарита внимательно посмотрела на своё отражение в большом зеркале, что висело на стене, покрутилась и тяжело вздохнула, оценивая фигуру и морща нос. – Последнее время смотрю на себя в зеркало и думаю как хоккейные комментаторы: «М-да... результат, как говорится... на табло».
Настя рассмеялась и заметила:
– Не выдумывай. Ты после рождения Андрюшки похорошела до безобразия.
– Ага, я хороша и до безобразия, и во время оного и после него тоже, – с улыбкой закончила Марго, помогая вывезти коляску. – Ты только недолго, ладно? И не заходи далеко, холодно и сыро ещё, не дай бог, простудитесь.
Настя нажала на кнопку вызова лифта, пожала плечами и обратилась к Вагнеру:
– Нам с Гуней близко гулять нельзя, правда? Его все прохожие пугаются. Они же не знают, что он у нас спокойный и воспитанный мальчик...
Настя медленно шла по дорожке, толкая коляску с умильно причмокивающим во сне Володей. Как хорошо, что закончилась зима с её морозами и снегом. Весна, тепло, первые цветы, красота! Настя глянула по сторонам, стараясь увидеть исчезнувшего в кустах Вагнера. И она, и Дима всегда гуляли с собакой как можно дальше от тропинок и лужаек, на которых собирались люди, чтобы никому не мешать, не пугать, а в зарослях раскидистых кустов они не беспокоясь спускали собаку с поводка, предварительно сняв намордник. Вагнер гонял с крейсерской скоростью по прелым листьям, подбрасывая вверх найденные палочки и пугая шаловливых белок и проснувшихся после зимней спячки ежей.
Вчера Дима пришёл позже обычного и с улыбкой поделился новостью – в редакции грядут перемены и, возможно, Дмитрий Андреевич Варягин пойдёт на повышение и займёт должность главного редактора. Работы, конечно, прибавится в разы, но и отдача ожидается солидная. А молодой семье с маленьким сыном это будет совсем не лишним. Пока все заботы о семье взял на себя Дима, но и Настя старалась помочь мужу по мере своих скромных сил и возможностей. Ей недавно неожиданно позвонили и предложили работу по переводу статей. Правда, печатные работы были связаны не с военной тематикой, к которой Настя уже привыкла, помогая мужу и его коллегам, а со строительством и современной архитектурой. Зато имя автора Сладкова Валерия Николаевича было известно практически всем – необычными домами, созданными по его проектам, восхищались не только на родине, но и за рубежом. И язык автора оказался не занудным, а доступным, да и повествование местами так увлекало, что Настя ловила себя на мысли, что она уже не переводит, а просто с удовольствием читает. Работу необходимо было сделать за неделю, у Насти оставалось ещё три дня, в понедельник результаты должны быть в руках самого Сладкова. В разговоре по телефону Валерий Николаевич посетовал, что из-за занятости не сможет лично встретиться с переводчиком, но обещал, что пришлёт за бумагами своего будущего, как он надеялся, зятя. Настя заверила, что всё будет сделано в срок и в лучшем виде, осталось перевести ещё несколько страниц – и работа будет закончена.
– Ты гля, пацаны, какая фифа, а? Кто сегодня первый?
Настя вынырнула из своих мыслей, удивлённо глядя на трёх молодых людей, что не торопясь шли ей навстречу с глумливыми ухмылками и жадными взглядами, обращенными на её грудь, которая после рождения Володи стала пышнее. Настя оглянулась в поисках Вагнера, но пёс пропадал где-то в зарослях, не замечая, что его хозяйке грозит опасность.
– Ты особо не оглядывайся, тут не гуляет никто, только такие дуры недалёкие, как ты, но зато мы готовы скрасить твоё одиночество. – Настя сделала шаг назад, но один из парней перехватил коляску и тихо прошипел: – Ты не ерепенься, а то мы колясочку-то сейчас подтолкнём с подъема.
– Что вам надо? – Настя потянула коляску со спящим сыном на себя, надеясь, что ребёнок не проснётся и не испугается.
– Чего-чего... Того! Сама не понимаешь, что ли. – Парни громко рассмеялись и обступили её со всех сторон.
Настя оглянулась, стараясь не трясти коляску, и закричала:
– Гуня, Гуня! Ко мне!
Молодые люди подошли ближе, а один, проведя рукой вдоль женской спины, схватил Настю за поясок пальто и повернул её к себе:
– Ой, ну гляньте, какая тёлка умная! Ещё и болонку свою на помощь зовёт. Гуня! А нам псина не нужна, мы по сукам, а не по собакам, – в голос загоготал он, опуская руку вниз.
– Ах, как я боюсь, весь дрожу от страха, – вторил ему другой, с силой дёрнув коляску на себя.
– Точно! Интересно, что нам твой пудель сделает? – уточнил третий, распахивая куртку и расстёгивая молнию на джинсах. – А вот ты уже никуда не денешься, сама же зашла в такую глушь! Значит, сама и виновата!
Настя, прижатая спиной к одному из насильников, оглянулась в поисках верного сторожа. Парни подошли ещё ближе, протягивая руки и пытаясь стащить с Насти весеннее пальто, и в этот момент за их спинами раздалось тихое рычание.
– Э-э, Колян, тут это, – один и нападавших нелепо дёрнул руками, отталкивая от себя Настю, и неожиданно побежал в сторону деревьев, росших вдоль дорожки.
Тот, кого назвали Коляном, медленно оглянулся и замер. Наклонив лобастую башку чуть набок и изучающе разглядывая компанию на лужайке, на дорожке стоял огромный пёс. Даже в спокойном состоянии никто из недавних смельчаков к такому и близко бы не решился подойти, а сейчас чудовищный кобель был явно в гневе. Об этом ясно свидетельствовала и поднятая дыбом короткая шерсть, и оскаленные зубы, и такой неприятный ледяной взгляд, от которого колени сами собой подгибались и мелко подрагивали.
Вагнер не торопился. Он никогда далеко от хозяйки не уходил. А когда она его позвала, прибыл быстро и оценил ситуацию сразу же. Эти трое угрожали. Причём по-настоящему угрожали. И кому? Его обожаемой хозяйке и её щенку? Пёс не напал сразу только потому, что не торопясь выбирал объект для атаки. Первый из людей кинулся к ближайшему дереву и лихо забрался на него. Двое медленно отступали, но самый главный вдруг кинулся вперёд и попытался схватить хозяйку, чтобы поставить любимого человека между собой и Вагнером. Однако он даже не успел заметить рывок разъярённого пса, который в следующую секунду прокусил ему руку, ломая кости, и с лёгкостью отшвырнул мужчину в кусты, словно тот был не взрослым человеком, а сломанной ни на что не годной игрушкой.
А третий их приятель подхватил с земли сук и замахнулся на стоящего в боевой стойке пса. Вагнер прыгнул и в полёте перекусил толстый сук, словно зубочистку. Он неожиданно вспомнил страшного человека, который бил его в детстве, хохоча и пиная маленького щенка ногами. Но сейчас того въевшегося в душу маленького Вагнера страха не было, была только ярость и злость, а ещё сердце как-то странно билось о рёбра, страшась, что хозяйке и её малышу могли сделать больно. Пёс щёлкнул зубами в сторону замершего в страхе мужчины, прислушиваясь к крику в кустах, где валялся на земле тот, другой, с прокушенной рукой. Вагнер сделал небольшой шаг к испуганному человеку, после чего тот развернулся и бросился наутёк, но пёс в два прыжка догнал его и толкнул в спину, а потом наступил сильными лапами на поверженного противника и тихо зарычал, хватая зубами за плечо.
– Гуня, Гунечка, – раздался голос хозяйки. – Оставь его, мой хороший, я сейчас полицию вызову.
Настя быстро набрала экстренный номер, затем коротко обрисовала ситуацию Маргарите, и уже через несколько минут рядом с ней стояли полицейские и удовлетворённо оглядывали тропинку и смирно сидящего огромного ротвейлера, рядом с которым тихо подвывал парень в разорванной куртке.
– Ну вы, девушка, даёте! Если бы знали, каких дел тут эти трое натворили. Вы разве не слышали, что в последнее время тут на одиноких женщин нападают?
– Нет, мы в другом районе живём, а тут я у тёти была, вот решила с ребёнком погулять. – Настя машинально покачала коляску, в которой также безмятежно посапывал Владимир Варягин, и постаралась отвезти её подальше.
– Мы уже хотели сотрудницу как приманку сюда отправлять, – продолжал рассказывать Насте один из сотрудников полиции, пока остальные забирали пострадавших преступников, – а тут ваша собачка так славно справилась. Место глухое, вот эти уродцы и приспособились девчонок ловить. Чего вас-то сюда занесло?
– Да это из-за Гунечки. Он же не мелкий, ему побегать бы, чтобы никого не перепугать до сердечного приступа, а то его многие боятся, они же не знают, что он у нас очень воспитанный и добрый мальчик. – Настя погладила преданного пса по голове, который от удовольствия чуть прикрыл глаза, при этом зорко наблюдая за поверженными противниками и действиями полицейских.
– Да уж, – пробормотал один их полицейских, пытаясь зафиксировать перекушенную крепкими зубами руку одному из нападавших. – И почему это его боятся? Такой пёсик милый, – тихо рассмеялся лейтенант, понимая на ноги стонущего парня. – Пошёл! В машину его, парни. Кстати, особенно мило выглядит намордник на шее вашего Гунечки. Он мне как раз как шлем по размеру будет.
– Ой, вы не ругайте его, пожалуйста, это я виновата, я намордник с морды спускаю, как только мы в безлюдное место приходим! – заторопилась оправдать Вагнера Настя.
– Вот уж на что я ругаться не буду, так на это! – заверил её лейтенант. – А что за имя такое – Гунечка?
– Он Вагнер по паспорту, потому что щенком, когда муж его к себе взял, музыку очень любил слушать. А сокращённо и для членов семьи он Гуня или Гунечка. А что вы смеетесь? – Настя прижала преданного четвероногого друга к себе и неожиданно поняла, что, несмотря на весь ужас произошедшего, она даже не успела испугаться. Наверное, привычная мысль, что рядом всегда охрана, помогла ей справиться со страхом и паникой. Но Дима... Дима будет ругаться.
– Девушка, я тут подумал, что если бы я услышал «Гуня, Гунечка», а из кустов такой Вагнер выбрался, я бы сам повыше того дятла забрался. – Полицейский кивнул на молодого парня, которого всем нарядом уговаривали слезть с берёзы, а тот выл, что упадёт, и только крепче впивался в ветки. – Прямо бегом на верхушку забрался. Трусливый подонок, – в сердцах добавил он и сплюнул. – Наверняка, когда трое на девчонку шли, смелый был и дерзкий. Так, либо он сейчас на земле окажется, мужики, либо вызываем МЧС – пусть они эту берёзу под корень спиливают. Только время теряем.
– Настя, Настя! – Громкий голос мужа оторвал её от созерцания раскачивающегося дерева. Крепкие руки обхватили молодую женщину и крепко прижали к кожаной куртке, пахнущей типографской краской. – Как ты? Как Володя? Мне Марго позвонила, я чуть с ума не сошёл, пока доехал. С тобой всё хорошо? Что с сыном, вы не пострадали?
Настя кивнула и тихо ответила:
– Не кричи, Дим, малого разбудишь. Мы его с ребятами чуть в сторону отвезли, чтобы он не слышал криков. Вон у лавочки спит наш герой. А с нами всё нормально, мы же с Вагнером, – с гордостью закончила она и кратко рассказала о собачьем подвиге.
Дмитрий, не выпуская жену из объятий, вытянул руку и потрепал довольного пса по голове.
– А я вас знаю, – раздался чуть удивлённый голос. Варягин резко повернулся и кивнул стоящему рядом офицеру полиции. Затем широко шагнул в сторону и склонился над коляской с сыном – Володя уже просыпался, двигая ручками и тихо покряхтывая. – Вы Дмитрий Варягин, верно?
Настя перевела взгляд с мужа на офицера и поинтересовалась:
– А вы откуда его знаете?
– Так его фотография у моего старшего брата есть! Блин, вот это встреча! Мужики, это и есть тот самый Варяг, про которого нам Федька рассказывал, помните? Скажите, вам позывной «Атом» о чём-то говорит?
Дмитрий вдруг замер, машинально покачивая коляску, и внимательно всмотрелся в лицо широко улыбающегося парня:
– «Атом»? – Он наморщил лоб, что-то вспоминая, затем опять глянул на полицейского и неуверенно ответил: – Но тогда... вы Алексей Смолкин? Фёдор часто о вас вспоминал, гордился, что вы должны были погоны получить, так?
– Получил уже, даже количество звёзд повысить успел, – кивнул довольный офицер и протянул руку. – Вот так встреча! Настя, что же не сказали, что Дмитрий Варягин ваш муж!
Настя пожала плечами и прильнула к супругу, подкатившему коляску с сыном ближе. Она с интересом взглянула в лицо мужу и тихо спросила:
– Интересно, чего же я не знаю, Дмитрий Варягин?
– Да ерунда это всё, Настюш, давно было и неправда, как говорится.
– Неправда? – удивлённо протянул офицер, стараясь не говорить громко, чтобы не испугать малыша, и набирая телефонный номер. – Настя, ваш муж спас жизнь команде моего брата. Только вот никто уже несколько лет не знает, что вы выжили! Ведь вас тогда увезли и мужики до сегодняшнего дня были уверены, что... Фёдор, привет! Федька, ты не поверишь, с кем меня судьба свела! Рядом со мной Дмитрий Варягин, Федь!.. Да, тот самый Варягин, которого вы с мужиками «похоронили»... Да ты сам посуди, разве таким шутят... Дмитрий, вы не могли бы ответить брату, а то его, кажется, сейчас кондратий хватит.
Настя отошла чуть в сторону, тихо разговаривая с проснувшимся сыном и сидящим рядом Вагнером. Она смотрела на улыбающегося мужа, что слушал невидимого собеседника и только согласно кивал, на окруживших их офицеров, и думала о том, что надо успокоить Маргариту, иначе тут скоро окажется вся семья Кайтуковых. Хотя ничего страшного и не произошло, просто Вагнер не переносит, когда его любимым людям угрожает опасность.
