Текст книги "Король Рока (ЛП)"
Автор книги: Тара Лей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
На следующее утро она протащила меня по нескольким салонам красоты в Беверли Хиллз. Меня подстригли и покрасили волосы на голове, волосы в других местах были либо выщипаны, либо эпилированы воском. В этот же день мне сделали маникюр, педикюр и глубокую чистку лица. А вечером Пайпер часами учила меня позировать папарацци, подбирая удачные позы, рассказывая, как вести себя с поклонниками, которые преследуют Шейна на каждом шагу. Демонстрировала подборку фотографий всех, кто нанят для тура, чтобы я знала, кто принадлежит закулисью, а за кем нужно следить. Что мне действительно было необходимо, так это массаж, но, к сожалению, Пайпер не смогла втиснуть его в график.
Хотя начало тура «Nothing but Trouble» только через несколько дней, Тревис настоял, чтобы я переехала к Шейну пораньше, чтобы у нас было время поработать над нашим маскарадом. Меня заверили, что у меня будет своя спальня.
То, что не было выброшено мною в мусорный бак в переулке за домом, я отправила в небольшое арендованное хранилище. Я вошла в жизнь Шейна с одним чемоданом, хотя, вероятно, это и так много, учитывая полный гардероб, который Пайпер заказала для меня на Родео-драйв.
Музыка лилась через динамики автомобиля, но слов не было, только навязчивая мелодия и драматические гитарные и барабанные соло.
– Не нравится слушать, как поют другие люди? – спросила в попытке притвориться, что не тусовалась с парнем, в которого влюблена со времен железных скобок на зубах и прически, делавшей меня похожей на пуделя.
Если Шейн заметил мою нервозность, то не подал вида.
– Нет, дело не в этом. Это записи новых треков, и я слушал их по дороге сюда. Тебе не нравится?
Я покачала головой.
– Замечательные, – так и есть. Запоминающиеся и лиричные, но немного грустные. Хотела бы еще знать тексты песен, потому что каким-то образом понимала – они поведают историю, которую я желала услышать. Может быть, даже помогли бы ответить, почему Шейн солгал мне прямо в лицо в офисе Тревиса, отрицая то, что я видела своими глазами.
– Ты написал все песни для «Nothing but Trouble»?
– Большинство из них, – Шейн отвел взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня, его ямочка на щеке показалась и тут же пропала. – Иногда подбираю слова, иногда музыку. Это единственная вещь в жизни, которую я не пытаюсь контролировать.
Комментарий задел за живое. Несколько лет назад реальность ударила по мне, когда всё, что я думала, было подконтрольным – на самом деле не было таковым. И я не знала, как это исправить. Я ничего не могла сделать, чтобы вернуть жизнь матери, а мой отец по-прежнему оставался за решеткой. Где мой контроль?
Когда песня закончилась, негодующий вопрос сорвался у меня с губ.
– Так почему ты нанял меня? Потому что настоящую девушку нельзя контролировать... или потому что ты не можешь контролировать себя?
– Поверь мне, Делэни. Я контролирую все, в чем ты будешь нуждаться, – своим легкомысленным, с замаскированным сексуальным подтекстом, ответом он отмахнулся, но я заметила плотно сжатую челюсть Шейна, его белые костяшки на руле автомобиля и напряженные мышцы.
– Думала, рок-звезды должны быть дикими и необузданными, – замечание выскользнуло прежде, чем смогла запихнуть его обратно. Похоже, такой эффект производил на меня Шейн.
Он провел кончиками пальцев по моему бедру, его прикосновения прожгли мои джинсы.
– Это то, на что ты надеешься, Делэни? На дикую поездку, укрощающую мужчину?
Непрошеный удар вожделения толкнулся мне в живот. От хриплого тембра голоса до облегающего кроя джинсов – каждый сантиметр Шейна Хоторна принадлежал рок-звезде. И он вожделеет меня, Делэни Фрейзер. Мои руки покрылись гусиной кожей.
Я вцепилась автомобильную ручку, пока Шейн мчался по шоссе вдоль Тихоокеанского побережья. Мысли о том, что он может сделать со мной в постели, мерцали так же ярко, как океан. Я представляла, как его губы смыкались на моей груди, как его пальцы исследовали мое тело. Представляла, каково это, когда Шейн Хоторн заполнял меня внутри своим телом. Я отвернулась лицом к окну, мои щеки раскраснелись, вены наполнились желанием.
Голос Шейна прервал ход моих мыслей.
– Знаешь, думаю, мне нравится твое предложение. Я обеспечу бешеную поездку, если пообещаешь, что попытаешься приручить меня.
Моя голова откинулась назад, подергивание губ Шейна говорило мне, что он наслаждался моим дискомфортом.
Я в этом не сомневалась.
Шейн
Топик Делэни «Хелло Китти» оказался пророческим. Она вела себя как испуганный котенок: шипела и вырывалась. Несмотря на это, я ни капли не сомневался, что в скором времени она заползет ко мне на колени, мурлыча от удовольствия.
Сегодня обычно забитые дороги Лос-Анджелеса были пустыми, стрелка на спидометре моей машины приближалась к ста шестидесяти километрам в час. Я проделывал этот путь достаточно часто, поэтому ехал на автомате, замедляясь в местах, в которых, как мне известно, частенько стоят полицейские – не то чтобы я беспокоился о штрафах, просто считал, что лучше не привлекать ненужное внимание со стороны полиции – и прибыл в мое бунгало менее чем за час.
Вдоль моей улицы собралась приветственная группа журналистов. Джон Ледженд с Крисси Тейген обитали по соседству, Адель арендовала дом в квартале, заключив договор с «Настоящими домохозяйками» (американская медиафраншиза, состоящая из нескольких реалити-шоу жизни богатых домохозяек, проживающих в различных регионах по всей территории США), чье состояние было таким же реальным, как и ее сиськи, а также один из моих коллег по группе жил где-то посередине. Непосредственная близость от других целей, достойных TMZ (новостной сайт), а также потрясающая береговая линия, сделали это место особенно привлекательным для фотографов.
– Дом, милый дом, детка, – пробормотал я, когда автоматические ворота двинулись вовнутрь, а папарацци окружили машину, выкрикивая вопросы, прежде чем я нажал на педаль газа и спрятался в святилище моего гаража.
Мой сарказм не подействовал на Делэни. С глазами как два блюдца, она ждала, пока дверь гаража закроется, прежде чем выйти из машины.
– Так бывает всегда?
Я усмехнулся, вытаскивая чемодан из багажника.
– Нет. Обычно хуже, – я открыл дверь в дом и придержал ее, ожидая, что девушка пойдет за мной. Но нет. Обернувшись, я обнаружил, что Делэни стояла на полпути между мной и машиной, волнение практически просачивалось через ее поры. Эмоция, которую я не чувствовал долгое время, сочувствие, укололо мою совесть.
– Я не кусаюсь, Делэни. По крайней мере, пока ты не попросишь, – проблеск ее улыбки согрел меня, я показал головой на открытую дверь. – Заходи. У каждого из нас свои мотивы, чтобы быть вместе, но это не тюремное заключение.
Как только я заметил, как она вздрогнула, мне захотелось погнаться за своими необдуманными словами и проглотить их.
– Дерьмо. Извини. Тревис рассказал мне о твоем отце. Неудачно выразился.
– Все в порядке, правда, – Делэни выпрямилась, прилепив улыбку к своему лицу. Яркую, фальшивую, которую мне захотелось стереть. – И ты совершенно прав. Я в пляжном домике на берегу океана в этот прекрасный калифорнийский день. С самым сексуальным мужчиной на свете. О чем еще может мечтать девушка?
Я моргнул, когда Делэни пронеслась мимо меня, возненавидев ее легкомысленный тон, ее притворную улыбку. Возненавидел себя за то, что заставляю ее это делать. Если бы мысль об отъезде на полгода и потери единственной девушки, к которой у меня появились какие-то чувства не были хуже, я бы отвез ее обратно в Лос-Анджелес с любыми деньгами, которые обещал ей Тревис. Но я не хотел никакую другую. Хотел эту девушку именно потому, что Делэни не такая, как все.
Ухватившись за возможность загладить свою вину или хотя бы поднять ей настроение, я потянулся за шкатулкой Гарри Уинстона (американский производитель ювелирных изделий класса люкс) на столике около стены.
– Может об украшениях?
На этот раз струйка смеха проплыла по моему пути, когда Делэни углублялась в дом.
– Точно, о них тоже.
– Тогда считай, что сегодня твой удачный день, – сказал я.
Она повернулась, ее глаза, не торопясь, проследовали от моего лица к шкатулке в руках, прежде чем вернуться обратно. Вот только сейчас она нахмурилась, в ее взгляде читались вопросы. Прежде чем она успела выдать один из них, я опередил ее.
– Считай это реквизитом, Делэни. Пресса схавает подобное дерьмо. Это ни к чему не обязывает, честное слово.
Ее плечи расслабились от облегчения, она протянула руку.
– Ох, точно.
Сказанное мной было правдой, но это никак не сказалось на удовольствии от наблюдения за осветившимся лицом Делэни, когда она развязала ленту и подняла крышку. Она вздохнула своим волшебным ртом, которым я не мог насытиться вдоволь.
– Оно великолепно, Шейн, – выдохнула она, ее голос мягкий и мечтательный.
Ожерелье обошлось мне в сотню штук, но оно в подметки не годится выражению лица Делэни.
– Рад, что тебе нравится.
Ее оптимистичный взгляд скользнул по мне, излучая микс синевы и зелени.
– Поможешь надеть?
Адреналин зашкалил, когда я забрал у нее шкатулку, короткое прикосновение ее пальцев послало нервное предвкушение, промчавшееся через меня. Каким образом эта девушка заставляла меня чувствовать себя не в своей тарелке в моем собственном доме?
– Конечно, – меня выбили из колеи. Сам не свой. Или, во всяком случае, не Шейн Хоторн.
Каждое слово, каждый взгляд, каждая минута, проведенные в присутствии Делэни, разрушают оборону, которую я воздвигал годами.
Убрал шкатулку, расстегнул тонкую платиновую цепочку, когда Делэни отвернулась, подняв волосы и подставляя свою обнаженную шею. Костяшки моих пальцев коснулись ее гладкой кожи, когда я опустил ожерелье, мой член дернулся от нужды. Застегнув замок, я отступил назад со сцепленными руками, чтобы не скользнуть ладонями по каждому ее изгибу.
Делэни обернулась вокруг, ее лицо сияло как у ребенка, который нашел щенка под елкой, нежные пальцы гладили сапфир, лежащий прямо над ее грудью.
– Как смотрится?
Охренительно круто.
– Отлично, – захлебнулся я, прежде чем потянулся за чемоданом и побежал по лестнице. Я не собирался связываться с Делэни после дорогого подарка. Безумно этого жаждал. Но также мне хотелось больше, чем благодарственный трах.
Насколько большего?
Не знаю.
Просто... большего.
Делэни
Наверное, мне стоило последовать за Шейном по лестнице туда, куда он вез мой чемодан, но я не смогла устоять и ни полюбоваться на себя в зеркало в холле. Вокруг моей шеи – самое прекрасное украшение, которое я когда-либо видела, не говоря уже о том, чтобы получить такое.
Квадратный сапфир сиял на моей раскрасневшейся коже, окруженный ореолом крошечных светящихся зеленых топазов или, может быть, изумрудов, а затем шел ряд бриллиантов. Цепочка тонкая с парящими бриллиантиками на каждом дюйме или около того. Весьма впечатляющее. Но настолько аккуратное и деликатное, что его можно носить каждый день. Идеальное.
Мои глаза устремились вверх, счастливая улыбка в отражении омывала лицо. Я едва узнавала светлоглазую девушку в зеркале.
Что именно тебя так радовало?
Нечего ответить.
Мощная лавина вины смела улыбку.
Ожерелье великолепно, но это всего лишь слой краски на фасаде, которым стала моя жизнь. Еще один способ обмануть всех, уверяя, что я последняя в длинной череде подруг Шейна Хоторна. Я опустила руку, вздохнула и отвернулась как раз вовремя, чтобы застать Шейна, спускающегося вниз по лестнице в свободных плавках, низко свисающих с бедер.
Широкие плечи Шейна блокировали солнце, пробивающееся через выстроенные вдоль задней стены дома окна, отражая энергию от его загорелой кожи. Частота моего пульса зашкаливала, я провела языком по пересохшим губам. Он остановился в полуметре от меня, на расстоянии, которое кажется слишком близким и слишком далеким.
– В твоем шкафу висит красное платье. У нас заказан столик на семь тридцать. С тобой все в порядке?
Я открыла рот, но он отвернулся прежде, чем я успевала кивнуть. Буря эмоций закружилась в моем теле, когда я наблюдала, как Шейн вышел через раздвижную стеклянную дверь, и, подмигнув, закрыл ее за собой.
Это подмигивание, эта улыбка. Господи.
По всей видимости, мне придется привыкнуть ходить в мокрых трусиках.
Я вдохнула поглубже, имея возможность сделать это только когда его не стало рядом. Дыхание должно быть легким, как на автомате. Но вокруг Шейна даже непроизвольные функции организма требовали усилий.
Как не попасть в капкан, который Тревис и Шейн так эффективно установили для меня? Как я буду чувствовать себя через неделю? А через месяц? Гастроли «Nothing but Trouble» продлятся минимум шесть месяцев, если не будут добавлены новые концерты.
Рациональная часть моего мозга знала, что мне стоило держаться как можно дальше от Шейна, учитывая, что мне платили за то, чтобы быть или, по крайней мере, казаться его девушкой. Что мне стоило отгородить свое сердце за высоким забором с колючей проволокой под высоким напряжением. Держать свои эмоции под замком. Оставаться одинокой.
Почти невозможный подвиг, учитывая, что мое сердце практически выпрыгивало из груди каждый раз при его приближении.
К концу тура я либо полюблю его, либо возненавижу. Потому что сейчас я была точно уверена только в одном. Быть равнодушным к Шейну Хоторну невозможно и абсолютно глупо.
Он должен был быть средством достижения цели. Способом помочь отцу и возможностью заработать достаточно денег, чтобы оплатить обучение. Наши отношения могут быть только грязными: достаточно взглянуть на последние новости, чтобы понять, что отношения знаменитостей совершенно взрывоопасны.
Может бывшие подружки Шейна и могли совмещать приятное с полезным, но я не одна из них.
Я не могла позволить себе упустить эту возможность из-за нелепой романтической ссоры.
Прежде чем отправиться наверх, чтобы распаковать вещи, я решила побродить по главному этажу, впечатляясь совершенной и современной обстановкой дома Шейна. Полы сделаны из дорогого оникса, стены графитового цвета. Вся мебель черного или белого оттенков. Никакие узоры или яркие цвета не отвлекали от потрясающих видов на океан, которые были изюминкой каждой комнаты. Подойдя к окнам, я увидела, как Шейн пробежал по лестнице, соединяющей его веранду с пляжем. Он нырнул в прибывающий океан, с сильными, размещёнными взмахами рук, поплыл вперед, а затем поменял направление, двигаясь по прямой перпендикулярно пляжу.
Я бы с удовольствием присоединилась к нему, разбивая волны, пока мои конечности не будут гореть от усталости, разъедая это сексуальное напряжение, с которым я не знала что делать. Дрожащий вздох образовался в моих легких, и я взволнованно провела пальцами по своим волосам, взъерошив их, поднимаясь по лестнице из тикового дерева.
Мой чемодан лежал на аккуратно застеленной кровати за открытой дверью, сообщая, что это моя спальня. Высокие потолки, светлые стены, пляжная мебель. Мило.
Шкаф уже заполнен одеждой, которую я примеряла на днях. Десятки платьев в каждом оттенке радуги, не говоря уже о джемперах, брюках, шортах, обуви и огромном количестве нижнего белья. Больше туфель и ботинок, чем я когда-либо видела за пределами обувного магазина.
Но только одно красное платье.
Беглый взгляд в ванную дал понять, что нет нужны разбирать мою дорожную косметичку. Душ и туалетный столик заполнены получше, чем «Сефора». Мыло, увлажнители, масла для тела, шампуни и кондиционеры, гели, лак для волос, автозагар, солнцезащитный крем и куча всего другого, с чем я абсолютно не знала, что делать.
Не то чтобы мне действительно нужно было много чего делать. За два часа до того, как меня забрал Шейн, Пайпер появилась в моей квартире с командой парикмахеров, стилистов и одеждой на случай, если кто-нибудь заметит нас перед нашим первым официальном выходе на публику сегодня вечером. Все, что мне нужно сделать – почистить зубы и переодеться.
Распаковав свой единственный чемодан, я переоделась в красное платье. Оно село идеально, но, несмотря на несколько рывков молнии, я не смогла застегнуть его более чем наполовину. Разочарованная, я почти не заметила укола сознания, сообщающего мне, что я больше не одинока.
Почти.
Шейн стоял в дверях, такой же убийственно красивый, как когда он смотрел на меня с обложки «Rolling Stone», похожий на молодого Джима Моррисона с такими же вьющимися волосами и зондирующими глазами. Те самые глаза теперь прищурившись смотрели на меня, сверкая эмоциями, за которые я бы всё отдала, чтобы понять. Гнев. Волнение. Раздражение. Комбинация из трех или нечто другое. Не могла сказать.
– Ты это платье имел в виду? – уточнила, легкое колебание в голосе выдало мою нервозность.
Шейн кивнул, сжимая челюсти. Удар. Еще два.
Я поспешила снять напряжение между нами, заполнив тишину.
– Спасибо, кстати. Одежда, обувь, комната. Все великолепно.
Образ Шейна треснул, стал шероховатым.
– В том числе и ты, – еще одна затянувшаяся пауза, эта длиннее.
В открытое окно ворвался порыв воздуха, тяжелый и влажный. Это развеяло мои волосы, свисающие по плечам и спине, пряди облизывали чувствительную кожу. Дрожь желания пронеслась по телу, я засопротивлялась импульсу, чтобы не разорвать пространство между нами, взбираясь на твердое тело Шейна, пока он не заставил бы меня забыть о лучших намерениях.
Моя безрассудная фантазия нашла отражение в глазах Шейна. Я наблюдала, как она разыгрывается, пока мы стояли, поймав момент, боясь двигаться, боясь говорить. Еле дыша.
– Ты готова? – наконец произнёс он с рычанием, обостренным похотью.
Я прикусила губу, не доверяя себе, чтобы сдержать все то, о чем умоляло мое тело. Вместо этого я повернулась спиной, подняла волосы с плеч, чтобы продемонстрировать полурастегнутую молнию. Мое сердце бешено колотилось, но не настолько громко, чтобы приглушить глухое проклятие Шейна, когда он оттолкнулся от двери и длинными шагами сократил расстояние между нами.
Его дыхание отразилось на моей шее, мурашки побежали по коже, осознание вибрировало в позвоночнике. Почувствовала пустоту и жар, тело покрылось пупырышками от его близости. Воспламенилось в одно мгновение от его огня. Дыхание перехватило, когда Шейн схватился за молнию, и я отчаянно жаждала, чтобы скорбное металлическое восхождение сопровождалось его прикосновением.
Но не было даже мимолетной ласки кончиком пальца.
Сморгнув слезы, я обернулась прежде, чем он отступил.
Большая ошибка. Огромная.
Шейн обхватил меня за талию и притянул вперед, пока я не столкнулась с рельефными мышцами на его животе. Мгновение я просто пялилась на широкие просторы его плеч, на загорелую кожу, обрамленную воротником. А потом его рука поднялась к моему лицу, приподняв подбородок шершавой подушечкой большого пальца.
Я сглотнула, откидывая голову назад.
Господи. Красота Шейна была почти суровой, врезаясь в мои образы, когда я изо всех сил старалась не обращать на это внимания и не соблазняться. Как можно ему сопротивляться?
– Не надо, – прохныкала я, задержав дыхание, как будто проплыла несколько миль.
– Что «не надо»? – все виды искушения взорвались от этих трех слов.
И я была соблазнена до безумия.
Но более того – я была в ужасе.
Потому что это не дикая фантазия. Это бизнес. И когда Шейн смотрел на меня так, будто хотел съесть ложкой, я почти забывала о женщинах, по чьим стопам шла. О всех женщинах, которые займут это место после меня, как только я перестану быть полезной.
Шесть месяцев, и я буду едва ли воспоминанием.
Не заставляй меня думать, что это реально.
– Не обращайся со мной, как со своей шлюхой, – выдала я, придав силу своему голосу, который не узнала.
Но это сработало. Шейн немедленно опустил руки и сделал шаг назад, вспышка боли пробежала по его лицу, прежде чем исчезнуть за завесой презрения.
Может, я не единственная, кто находил правду болезненной.
Глава Седьмая
Шейн
Делэни в этом платье... Твою мать. Не только цвет. Она. Делэни, мать ее, Фрейзер. Так много красоты завернуто в одну роскошную упаковку. От образа девушки захватывало дух, в голове кружилась сотня желаний, начинающихся с того, чтобы сдвинуть молнию вниз, а не вверх. В комнате наступил момент, когда притяжение между нами накалилось до предела. Момент, когда я понял, что она моя.
Но это было не так. Факт, который она доказала всего лишь одним предложением.
Сначала удар, когда сказала, что секс – не обязательное условие, а потом, когда назвала себя моей шлюхой. До Делэни у меня было много девушек, но она первая заставила меня почувствовать себя сутенером.
Или просто клиентом?
Задушив стон разочарования, я бегом спустился обратно в гараж, сел за руль и хлопнул дверью. Чертова Делэни. Она перепутала страсть с развратом.
Позже она присоединилась ко мне. Я завёл двигатель, выехал из гаража, распугав папарацци, словно голубей. Скрипя зубами, молча на протяжении всей поездки размышлял над обвинительным заключением Делэни, работая при этом челюстью так же сильно, как и сцеплением. Соглашение о неразглашении, трудовой договор – все это лишь для того, чтобы свести к минимуму количество дерьма, которое наваливается на меня во время тура. Все физические взаимоотношения с моими предыдущими «девушками» всегда были добровольными.
До успеха в музыкальной индустрии я был обузой всю свою жизнь. Нежеланный. Ненужный. Никогда снова не хочу так себя чувствовать. Никогда. Если Делэни во мне не заинтересована, то я могу проходить с синими яйцами до конца гастролей, но абсолютно, черт возьми, уверен – не собираюсь навязываться.
Мы подъехали к ресторану, наш выход запечатлели десятки щелчков камер. Я понимал, насколько важно, чтобы мои фотографии появились в максимально возможном количестве газет, прежде чем начнется тур «NothingbutTrouble», но иногда это кажется сплошной рутиной.
После того, как нас разместила за столик постоянная заискивающая хостесс, умудряющаяся подсунуть мне свой номерок при каждом посещении, Делэни придвинулась ближе к столу, демонстрируя соблазнительный вид на свою грудь. Я до сих пор не совсем привык к красному, и общий эффект был более смущающим, чем мне хотелось бы признавать.
– Так что, мне разрешено пить на работе? – прошептала она заговорщицким тоном, который чуть не лишил меня самообладания.
Выдохнув, я тяжело, раздражено вздохнул. Не стоит портить весь вечер из-за одного комментария. Встретившись с бесхитростными глазами Делэни, еле заставил себя улыбнуться.
– Только если мне не придется выносить тебя отсюда, – сказал я, мой пульс остановился, когда я увидел, как ее зубы погрузились в пухлую сладость нижней губы. Она волновалась. С другой стороны, держать Делэни на руках, прижимая к себе, не кажется плохой идеей.
Улыбка растянула уголки рта Делэни, отчего еще более розовая и пухлая губа выскользнула из захвата.
– Это не входило в мои планы, – заявила она, наклонив голову в сторону, темные волосы опустились на ее плечи. – Такое случалось с предыдущими, ммм...?
Я оглянулся, когда ее голос умолк, замечая, что несколько человек уделили нам слишком много внимания.
–Давай не будем говорить ни о ком другом сегодня, Делэни. Только мы, – мой голос был еле слышен, почти неразборчив от постоянного шума оживленного ресторана.
Поняв предостережение, Делэни кивнула.
– Прости.
– Не стоит, – я отмахнулся от извинений. У меня было слишком много неловких первых свиданий с множеством женщин. Реальные отношения, фальшивые отношения – все проходили через взлеты и падения. Но единственное, что их объединяло – они всегда заканчивались. При всей моей так называемой славе и богатстве, мне ещё не встречалась женщина, которая захотела бы остаться.
Официантка возвратилась, и мы заказали напитки и еду. Вино и капустный салат с лососем на гриле для Делэни, пиво и бургер для меня.
Мы немного поболтали, пока не принесли наш ужин.
– Расскажи мне о себе, – наконец подтолкнул я её к началу разговора.
Проткнув кусочек капусты, намазанный соусом и сыром пекорино, Делэни положила его в рот и задумчиво жевала. Когда она закончила, то опустила вилку и облизнула губы, промокнув их перед этим салфеткой.
– Что ты хочешь знать?
– Привет. Извините за беспокойство, но не мог бы ты сфотографироваться с нами? – два подростка стояли около стола с надеждой на лицах.
– Конечно, – произнес я с яркой улыбкой, когда девушка передала свой телефон Делэни, практически вибрируя от волнения.
– Боже мой, огромное спасибо. Ты – мой кумир, – провизжала она на одном дыхании.
Делэни сфотографировала нас и возвратила мобильный, глядя на меня со смесью благоговения и жалости, когда оба тинэйджера поспешили обратно к родителям.
– Это должно быть надоедает.
Ты даже не представляешь. Сейчас на рынке продажи альбомов немногочисленны и редки. Теперь все вертится на скачиваниях, лайках на «Facebook», подписчиках в «Instagram» и репостах в «Twitter». Если вы не Кардашьян, которая тратила каждый день в попытке «взорвать Интернет», то изменчивая популярность не обязательно превращается в доллары. Я построил свою фан-базу по старинке: хорошей музыкой, частыми альбомами и практически регулярными гастролями. И отношусь к каждому поклоннику так, будто он один лично ответственен за мою успешную карьеру. Добавил несколько неприличных улыбок и рискованных комментариев – и Шейн Хоторн стал фантазией каждой девушки. А парни захотели быть Шейном Хоторном слишком сильно, чтобы ненавидеть его, поэтому накачали моих песен и купили билеты на мои концерты. Каждому свое.
– Всего лишь часть игры. И, возвращаясь к нашему разговору, я хочу знать все.
Растерянный вид отразился на лице Делэни, прежде чем она вспомнила.
– Ох. Ну, ты же уже в курсе, верно? Разве Тревис не покопался в моем прошлом, чтобы счесть меня подходящей, а после использовал информацию против меня... – она остановилась, увидев мой резкий взгляд.
– Тревиса здесь нет. Остались только мы с тобой. И мне действительно хотелось бы узнать тебя получше, Делэни, – я сделал глоток пива. Мне бы хотелось насладиться нашим первым совместным вечером.
– Той ночью, мне казалось, по-другому. Все, чего ты хотел – залезть ко мне в штаны.
Непристойная ухмылка оккупировала мое лицо, когда я вспомнил, как штаны для йоги великолепно обтягивали ее задницу, демонстрируя восхитительный вид.
– Не буду лгать. Мне все ещё хочется. Но остальное в тебе также весьма привлекает.
Она не сводила с меня глаз, будто пыталась что-то прочитать.
– Что, если тебе не понравится то, что ты найдешь?
– А ты попробуй, – поддразнил я её и почувствовал, что у меня снова встал. Хорошо, что стол скрывал это. Есть что-то притягивающее в Делэни. Что-то настолько знакомое, что практически пугало, но в то же время было и хорошо.
Делэни откинулась в кресло и нерешительно пожала плечами. Установилась пауза, будто девушка взвешивала, насколько многим может поделиться.
– Я выросла в маленьком городке, воспитывалась обычными образцовыми родителями. Папа работал на Уолл-Стрит. Бывал он дома не часто, но когда приходил, мама встречала его горячим обедом и охлажденным мартини. Как примерная жена.
Я нахмурился, обратив внимание на разницу в нашем воспитании.
– Напоминает фильм «Отец знает лучше».
Она застонала.
– Это было девизом нашей семьи.
– Полагаю, ты была с этим не согласна?
–Нет. Все было замечательно. Никаких жалоб, – ее улыбка дрогнула. – Знаешь, в «Изгоях» говорилось про стих «Любое золото...»
– «...тускнеет», – закончил я.
– В точку, – ее глаза стали стеклянными, оторвались от меня и принялись рассматривать столовое серебро.
Я читал «Изгоев» в средней школе, и те восемь строк Роберта Фроста врезались в мою память. В основном потому, что были действительно правдивыми. Золото со временем тускнеет. Каждый пузырь лопается или, как минимум, сдувается. Совершенство, если оно вообще существует, лишь мимолетно.
– Мне понравилась книга и фильм.
– Мне тоже, – Делэни поднесла бокал к губам, и мне показалось, что стакан дрожал.
– Итак, что же произошло? В смысле, с твоими родителями, – я искренне заинтересовался ее предысторией.
Плечи Делэни напряглись.
– Тревис не рассказал всех ужасных подробностей?
– Только вкратце, – я покачал головой.
Делэни встретилась с моим взглядом своими голубыми глазами, темными и глубокими, как океан в дождливый день.
– Я приехала из колледжа домой на зимние каникулы. Мы с родителями отправились ужинать. К концу вечера мой папа оказался в тюрьме, а мама в морге.
– Автомобильная авария? – мне удалось выдохнуть несмотря на звон в ушах.
Делэни кивнула, снова потянувшись за бокалом. Горе исходило из нее волнами – эмоция, с которой я был хорошо знаком. Мне хотелось ее успокоить. Но я не представлял как.
Это признание было словно удар под дых. Неужели простое совпадение?
– Сожалею, – Тревис упоминал, что отец Делэни в тюрьме, но я не спрашивал почему. Мне хотелось услышать подробности от нее самой. Теперь пожалел, что не позволил ему все рассказать. Я ненавидел сюрпризы, а этот был огромным.
– Да, я тоже, – она покрутила вилкой, разглядывая свой салат, как будто не знала, как он тут оказался. – Так, не то, чтобы я пыталась сменить тему... – на ее губах мелькнула улыбка, которая дала мне понять, что она хотела именно этого, – ...ты с детства мечтал стать музыкантом?
Я вдохнул и кивнул, желая поговорить о чем-то другом. О чем-нибудь еще. Ну, практически обо всём.
– Да, всегда. Как насчет тебя?
– Я всегда хотела стать финансовым гиком, как мой отец. На это и пойдет моя зарплата. Вернусь в колледж и завершу то, что начала.
– Но пока, ты собираешься стать новым участником тура «NothingbutTrouble».
– Ага, – она допила вино. – Немного иная карьерная деятельность.
Я взял дрожащую руку Делэни, от чего она напряглась. Я для нее – средство достижения цели.
– Не переживай. Обещаю, что это временно. Ты вернешься к своей жизни, даже не успев оглянуться.
Делэни
Временно. Мимолетно. Сегодня здесь, завтра нет. С чего бы все было по-особенному для Шейна?
Несмотря на это, его обещание было почти смехотворным. Жизнь, которую я когда-то знала, исчезла навсегда. Заперта. Захоронена.
Моя история гораздо сложнее. Так многим хотелось поделиться, что просто трясет. Рассказывать о событиях той ночи никогда не было легко, но придерживаться сценария становится все сложнее.
Он не должен знать. Он ничего не поймет. Никто не сможет.
Даже тот, кто рискнул собой, пытаясь предотвратить аварию с пьяным водителем.
Однажды я пыталась помочь. Ничем хорошим это не закончилось.
К счастью, нам помешал еще один поклонник. Поклонницы, точнее. На этот раз группа из четырех женщин на вид лет тридцати визжали возле Шейна громче, чем подростки ранее. Я фотографировала их, благодарная за перерыв, чтобы собраться с силами.
