Текст книги "Король Рока (ЛП)"

Автор книги: Тара Лей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Как только это произошло, момент беззаботности исчез, оставив нас молча смотреть друг на друга. Невидимый ток между нашими телами заискрился, электричество сжигало кислород и кружило голову. У меня появилось странное чувство, что он удивлен так же, как и я, от осознания, что торчит перед моей дверью.

Наконец я нашла свой голос.

– Зачем ты на самом деле здесь, Шейн?

Он несколько раз моргнул, затем пожал плечами.

– Больше нигде не хотел быть.

Простой искренности в ответе Шейна было достаточно, чтобы заставить меня упасть в обморок. Но от его взгляда, словно я храню разгадку к тайне, которую он пытался разгадать всю свою жизнь, я оказалась поверженной.

– Это... мило.

Его мягкий смешок пронёсся по заряженному воздуху между нами.

– Никто не говорил так про меня прежде.

– Возможно, тебе стоит попробовать заслуживать это время от времени.

– Нет. Это плохо для моего имиджа, – он оглядел улицу и снова повернулся ко мне. – Можно мне войти?

Борясь с желанием кивнуть, я медленно покачала головой.

– Нет. Не думаю, что это разумно.

– Нет?

– Да. То есть нет. Определенно нет.

– Твердое «нет»?

Очень твердое. В этот раз я себе не доверяла, поэтому вместо того, чтобы говорить, прикусила губу, слегка жуя ее и рассматривая Шейна.

– Ммм-хмм, – я уже разбита вдребезги. Мне нужен какой-нибудь человек рядом, который встряхнул бы меня, потому что я едва держала себя в руках.

– Как насчет прогулки? Ты хотя бы прогуляешься со мной?

– Прогулка?

– Да.

– Сейчас?

– Сейчас.

В моем вступительном слове в класс психологии я выяснила, что один из самых надежных способов получить «да» от кого-то – тупо продолжать задавать вопросы. В конце концов человек соглашается. Чаще всего, достаточно двух попыток. По-видимому, я ничем не отличаюсь, прогнувшись, как дешевая палатка при повторном порыве ветра.

– Эм, хорошо, – запихнув платье Пайпер в почтовый ящик, установленный на стене моей квартиры, я вышла из-за двери. – Просто пройтись, правильно?

Шейн вытащил бейсболку из заднего кармана джинсов и натянул на голову по самые брови, так что я едва могла видеть его глаза.

– Слово бойскаута.

– Даже не притворяйся бойскаутом, – отвергла клятву. Слова вышли жестче, чем мне бы хотелось.

На мгновение его улыбка исчезла, опустив уголки губ.

– Все мы просто притворяемся, Делэни.

Глава Четвертая

Шейн

Деланей была права. Я никогда не был скаутом. Для этого требовались деньги и хотя бы капля родительского внимания. Мне не повезло по обоим пунктам.

Но мое дерьмовое детство последнее, о чем я думал, когда Делэни цепляла ключи к поясу штанов, держащихся на тонкой талии. Она присоединилась ко мне на улице, скептически окинув мою бейсболку.

– Эта штука работает?

– Иногда, – равнодушно пожав плечами, я начал идти. – Увидим.

Каждый парень, мимо которого мы проходили, пялился на Делэни. Моя правая рука сжималась в кулак, когда они задерживали глаза на ее полной груди, подпрыгивающей под тонкой тканью рубашки, пальцы подергивались в необходимости сбить похотливые взгляды прямо с их лиц. Добираясь до конца улицы, мы прошли мимо крошечного винного магазинчика, кальян-бара, стрип-клуба и гадалки.

– Интересный райончик. Тебе здесь нравится?

– Бывает.

Из-за легкой дрожи в голосе Делэни я не решился расспрашивать дальше. Вместо этого подошел ближе, обхватывая ее руку своей. С таким же успехом я могу держать напалм (загущённый бензин, горючий продукт, применяемый в качестве зажигательных и огнемётных смесей). Энергия от контакта помчалась вверх по рукам, запев в моих венах. Такие девушки, как Делэни, не должны гулять по темным сырым улицам Лос-Анджелеса с такими парнями, как я. Во мне есть такой же надлом, как в любом из зданий, возвышающеемся над нами. И все же она была рядом, наши пальцы переплетены, подошва обуви эхом отзывались от грязного тротуара.

Через несколько кварталов трио пьяных девушек, спотыкаясь, зашло в дверь, окруженную вербальным облаком фальшивящих голосов. Я состроил гримасу, потирая уши.

– Что за хрень?

Делэни остановилась, проказливая усмешка растянулась на ее пухлых губах, а глаза блестели аквамариновым светом.

– Это караоке-бар.

– Люди действительно посещают такие места?

– Мы в Кей-Тауне (корейский район в Лос-Анджелесе). Тут таких, по меньшей мере, еще десяток.

Дверь снова распахнулась, от чего еще более отвратительное пение загрязнило воздух.

– Кажется, мои уши кровоточат.

– Мы обязательно должны зайти внутрь, – взволнованно сказала Делэни.

– Не выйдет, – покачал головой. – Как только я открою рот, каждый человек там начнет снимать видео и выкладывать в интернет и это место окажется переполнено.

– О, – она погрустнела, розовые пальчики ног пнули сигаретный окурок. – Я не подумала об этом.

Откуда ей было знать? У Делэни есть личное пространство, роскошь, которую я давным-давно потерял. И не жалею об этом. Бонусы от славы чертовски трудно превзойти, но бывали случайные моменты, типа этих, когда было бы круто быть не узнаваемым.

Поникшие плечи Делэни убивали меня. Я едва знал эту девушку, но, когда ее улыбка исчезла, у меня возникло ощущение, будто кто-то украл солнце.

– Я не могу петь. Но это не значит, что ты не можешь.

– Я? Я не умею.

– Кто сказал?

– Никто. Считаю, что такие вещи стоит предоставлять профессионалам.

Я указал подбородком на черное окно с неоновой надписью.

– Это определенно не профессионалы.

– Но...

– Как насчет сделки? Ты споешь песню для меня, а потом я – для тебя.

Хмурый взгляд натягивает ее аккуратно изогнутые брови.

– Мне показалось, ты сказал...

– Я не могу петь здесь. Но позволю тебе выбрать любую песню, даже песни, и исполню тебе серенаду на приватном концерте а-капелла, только я, без музыкального сопровождения. Что скажешь?

Делэни покусывала нижнюю губу, каждый нежный укус чувственной плоти посылал волны похоти внутрь моих джинсов. Ее легкий кивок был всем, что мне нужно, чтобы потянуть дверь за ручку и слегка подтолкнуть. Музыка внутри оказалась даже хуже, чем я ожидал. Место было темным, как пещера, за исключением крошечной сцены с дуэтом, поющим «Crazy In Love». Позади них проигрывалось музыкальное видео. Я бы отдал содержимое своего банковского счета за парочку берушей. Это явно не Бейонсе и Джей-Зи.

Несколько столиков оказались свободны, я повел Делэни к одному из них в дальнем углу, указывая на кабинку возле сцены с огромным альбомом песен на выбор на стойке.

– Думаю, что записываться нужно вон там.

– Ты действительно ждешь, что я туда пойду? – ее глаза были похожи на два огромных бассейна.

– Да, – кивнул. – Действительно жду.

– Кажется, сначала мне нужно выпить.

Не так давно мне нужно было выпить, чтобы встать с постели утром. Не высовываясь, я остановил официантку. Сделав заказ, Делэни с неохотой записала свое имя у парня в кабинке.

– Ты не заглядывала в альбом, – заметил я, когда она вернулась.

– Я знала, какую песню хочу исполнить.

На смену паре пришел худой пожилой мужчина в спортивных очках и свитере-жилете, который более-менее прилично имитировал Эминема.

– Да? Что ты собираешься петь?

Принесли наши напитки: фруктовый коктейль для Делэни и пиво для меня. Она сделала нервный глоток.

– Узнаешь, когда я туда поднимусь, если не струшу.

– Ты не такая.

Она грустно, пренебрежительно улыбнулась.

– У тебя сложилось такое впечатление после моего побега от тебя из дома Тревиса?

– По правде говоря, да. Любая другая была бы готова юркнуть со мной за ближайшее дерево, – поднёс бутылку ко рту не потому, что хотел глоток пива, а чтобы не потянуться через стол и не сожрать ее, – но не ты.

Делэни гребанная Фрейзер.

В ней было что-то особенное. Не могу понять, что именно. Возможно, я просто жил в пузыре последнее десятилетие или около того, а Делэни только кажется не такой как все, потому что она не раздвигающая ноги фанатка «Nothing but trouble» или подающая надежды актриса Лос-Анджелеса. Но что-то мне подсказывало, что дело не в этом.

Мы посмотрели два следующих выступления. Вернее, Делэни наблюдала за ними, а я – за Делэни. Она сидела на краю стула с напитком в руках и потягивала его через соломинку, покачивала головой из стороны в сторону в такт. Так что, когда она что-то сказала, мне пришлось попросить ее повторить вопрос.

– Я спросила, ты занимаешься чем-нибудь еще, кроме пения?

Вопрос прозвучал двусмысленно, особенно когда ее губы обхватывали трубочку, даря мне всевозможные фантазии. Я нахмурился, чувствуя, как поток возбуждения медленно схватил меня за яйца.

– Всем, чем пожелаешь.

Отследив очевидный и явный сексуальный подтекст в моих словах, Делэни выпустила соломинку, ее щеки стали такими же розовыми, как и ногти на пальцах ног.

– Я имела в виду в музыке.

С таким же успехом она могла проткнуть булавкой мой воздушный шарик. Я посмотрел вниз, проводя по конденсату, который накопился на пивной бутылке.

– Поигрываю на гитаре, – тихо бормочу я.

Делэни, должно быть, умела читать по губам, потому что она повела себя так, будто я объявил об этом через динамики.

– Гитара? Ты играешь?

Да, но только когда пишу песни. Напоминание о причине, по которой я, прежде всего, взял микрофон, было чертовски тяжелым. Я сурово кивнул.

– Что насчет тебя?

– Пение под фонограмму считается? – ее озорная улыбка возвратила мой разум в реальность. – Я пыталась играть на скрипке, а потом на флейте. Но если честно, была ужасна. Думаю, что отказавшись от этого осчастливила маму, которая была вынуждена слушать каждый день как я практиковалась. Я сдалась через пару лет мучений и осталась в хоре.

– Ха, хор?

– Не возлагай больших надежд, – она посмотрела на сцену. – Никто никогда не давал мне соло.

Но мои надежды уже возросли, как и другая часть моей анатомии. Я наклонился вперед на стуле, локти приподнялись от липкого стола. Нужно быть ближе к ней. Меня тянуло к чему-то, чего я не понимал. Она тоже наклонилась, я чувствовал ее учащенное дыхание.

– Дилани! – послышалось через динамики, а затем: – Прошу прощения, Делэни?

Мы оба откинулись назад, спины соприкоснулись с деревянными осями наших стульев. Момент потерян.

– Выходи и порви их, Дилани, – поддразнил я, вспоминая время, когда меня тоже назвали неправильным именем. В моем случае, все закончилось благополучно. Краска сошла с ее лица.

– Поверить не могу, что собираюсь сделать это, – сказала она, поставив пустой стакан на стол и встав. Твою мать. Ни в коем случае не позволю ей стоять надо мной, оставляя простор для воображения.

– Подожди, – всклочил на ноги, избавляясь от черной рубашки, которую ношу поверх белой футболки. Задняя часть костяшек моих пальцев прикоснулась к ее груди, когда я накинул ее ей на плечи, стягивая края вместе.

Шок осознания зажегся во мне, схватив за горло.

Делэни тоже заметила, ее глаза вспыхнули, венка у основания горла бешено запульсировала. Не в силах обрести контроль, я обнял ее, прижимая сладкое тело к себе. Чувствовалось когда-либо что-то так же хорошо, так же правильно? Будто Вселенная свела нас вместе. Но что мне действительно было интересно, то какого хрена это заняло так много времени?

Мудак из кабинки снова назвал ее имя и она, споткнувшись, подарила мне последний смущенный взгляд, прежде чем, извиваясь между столами, пробраться к сцене.

Я сел обратно с ощущением, будто пробежал милю по мокрому песку. Одновременно вымотанный и наполненный энергией. Тело гудело, разум жужжал, дышалось тяжело. Делэни заняла место в центре маленькой сцены, ее каштановые волосы сверкали под софитами. Она потянулась к микрофону, отрегулировала его, прежде чем быстро кивнуть в сторону кабинки. А потом посмотрела прямо на меня, вся такая сдержанная. Немного неуверенная, но спокойная и позитивно настроенная.

Я был впечатлен. Мне потребовались годы, чтобы набраться смелости и спеть перед публикой. Тысячи часов практики и друзья, находящиеся на сцене со мной.

Благоговение отошло в сторону от понимания, когда первые аккорды прошли через динамики.

Нет.

Из всех песен мира Делэни выбрала единственную, способную меня раздавить.

Конечно, она это сделала.

«Должен быть я» – песня «Nothing but Trouble». Она вывела меня из относительной безвестности на вершину чартов. Песня, которую я написал в состоянии глубокого опьянения, одурманенного ступора, когда боль в голове и сердце нельзя было больше сдерживать. Я не пел ее несколько лет.

Теперь моя лирика, эти осколки испорченных эмоций, перекатывались по дрожащим губам Делэни неподготовленным, но чистым голосом. Они оборачивались вокруг меня, натягиваясь. После каждой строки следует другая, они похожи на змей, опоясывающих мой живот, мою грудь, мое горло. Сжимали. Душили.

Паника поднималась по моим венам. Звук моего пульса был не настолько громким, чтобы заглушить поющий мои слова голос Делэни.

«Я обернулся, должно быть,

В тот бессмысленный день.

Говорят же, что все имеет последствия -

Моя ошибка страшнее всех бедствий.

Ты принял удар на себя,

Но на этом месте должен быть я,

Должен быть я,

Должен быть я.

Всё будет иначе – держись сильнее, крепче,

Удар и жизнь потрачена – на небесах невинный,

Но должен быть я.»

Текст был мрачным, но я наложил его на бодрую и жизнерадостную музыку, чуть ли не динамичную. Одной из причин, по которой я перестал ее исполнять, было то, что публика подпевала в ответ с чертовски счастливыми улыбками на лицах. Не Делэни. Возможно, она просто нервничала или не привыкла к свету, но могу поклясться, что она пыталась сморгнуть слезы из глаз. Она пела без каких-либо колебаний, никаких забытых слов или пропущенных битов. Она даже не смотрела на монитор перед ней с бегущими строчками, освещающий каждый слог в гармонии с мелодией.

Как только я услышал, как Делэни исполняет мою песню, она стала и ее. Будто она точно знала, что означали эти слова и откуда они пришли. Будто сама их написала. Когда последние аккорды стихли, Делэни неуклюже поставила микрофон на подставку и вернулась к нашему столу.

– Эй, – она появилась передо мной, слегка затаив дыхание, но сияя. Это делала с человеком сцена, даря кайф там, где надо. – Что думаешь?

От тебя просто жесть как захватило дух. Но вместо этого вышли резкие слова:

– Ты готова уйти отсюда?

Вспышка боли прокатилась по ее лицу.

– Да, конечно.

Бросив деньги на стол, я обхватил рукой талию Делэни и подтолкнул к выходу. Воздух снаружи пах выхлопными газами и травкой, но я глубоко вдохнул и провёл рукой по лицу. Делэни обеспокоено выскользнула из моих объятий.

– Ты в порядке?

Я опустил руку, открыл глаза. Стряхнул с себя эффект, который она на меня оказала. По крайней мере, достаточно, чтобы функционировать.

– Да. В порядке.

– А мне кажется – нет.

Я просканировал улицу в надежде сориентироваться. Направо или налево? Понятия не имел. Пение Делэни вытащило меня из раковины, я превратился в дрожащего, бесхребетного моллюска, стоящего на вонючей улице Лос-Анджелеса в долбанной бейсболке.

– Как дойти до твоего дома?

Делэни отвернулась и пошла. Я последовал за ней, пользуясь моментом, чтобы взять себя в руки. Мы прогуливались молча, не обменялись ни единым словом, пока не возвратились к ее многоквартирному дому. Я осторожно взглянул на нее. Я жил в местах и похуже. Черт, я жил на улице. Перебивался между этажами и скамейками или с кем-то, кто меня бы пожалел. Но все равно мне не хотелось оставлять Делэни здесь.

– Может я отвезу тебя к себе?

– На приватный концерт?

– На все, что захочешь, – пошевелил бровью, добавив щедрую дозу похоти, чтобы скрыть свое беспокойство. Как фокусник, скрывающий секреты своих трюков ловкостью рук, флирт был моим запасным вариантом, когда я чувствовал, что кто-то подбирается слишком близко.

Делэни попятилась к двери, ее участливые глаза смотрели прямо сквозь меня. Спрятался под лоском Шейна Хоторна. Получил беспристрастный взгляд за все проступки и грехи, которые держал под замком.

– Думаю, что откажусь, – подальше от них.

Я переступил с одной ноги на другую. Если бы это была другая девушка, я бы уже вернулся в машину. Было бы похер. Так я жил раньше. Не заботясь ни о чем, кроме моей музыки, моей карьеры. Себя. Делэни ушла от меня около двух часов назад. Почему я не мог уйти от нее сейчас?

Было что-то в этой девушке, что заставляло меня чувствовать себя лучше, просто от осознания, что мы дышим одним воздухом. Я двинулся вперед, мне нужно быть ближе.

– Как насчет того, чтобы пригласить меня подняться наверх? – я реально умолял? Да. Так и есть.

Мы стояли в нескольких сантиметрах друг от друга, ее дрожащее дыхание струилось по моей коже. Я опустил голову, оставляя легкий поцелуй на ее лбу, задержавшись, когда почти неслышный стон вырвался из ее горла.

– Ты же хочешь. Я уверен, – стянул резинку с ее волос, почувствовав запах шампуня, когда море из темных шоколадных прядей опустилось ей на плечи. Намного слаще коробки конфет. Мне захотелось поглотить ее целиком.

Откинувшись назад, я ожидал увидеть легкую, распутную улыбку, сошедшую с ее мягких губ. Вместо этого нижняя губа Делэни оказалась зажата между зубами. Выражение лица излучало любопытство и страдание, столь же очевидное, как высота ее скул и густота ресниц.

Она не должна была быть на вечеринке Тревиса сегодня, и уж точно не должна была быть со мной сейчас. Но это не мешало мне хотеть ее. Это не мешало мне подойти еще ближе, прижимаясь джинсами к хлопку в доказательстве моего безумного желания.

– Делэни, – простонал ее имя. Проведя носом по изящному изгибу ее скулы, я вдохнул признак возбуждения, скользнул по ее груди, нырнув пальцами за пояс ее штанов. Нашел атласный клочок кожи. И связку ключей.

Отошел назад и свесил их между нами.

– Давай поднимемся наверх.

Глаза, которые были мягкими и гладкими, как морское стекло, теперь смотрели в упор, сужаясь по углам.

– У тебя в самом деле лишь одно на уме, – разочарование отразилось в её глазах.

Я отбросил импульс, стремящийся объяснить ей почему так: если я не буду сосредоточен на легком, достижимом, меня так быстро утащат внутренние демоны, что попытка бегства от них будет похожа на спринтерский забег в зыбучих песках, каждый панический шаг которого будет засасывать меня все глубже и глубже.

– Это не обязательно должно быть плохо.

– Для тебя – возможно, – Делэни выхватила свои ключи, уклонившись от меня. Схватилась за дверную ручку и резко ее открыла. Дверь заскрипела, звуча скорбно и грустно. Похоже на концовку фильма. – Путь, на котором стою я, не оставляет места для ночных перепихонов с парнем, который даже не потрудился поделиться со мной мнением о трех минутах, которые я провела на сцене для него. Спокойной ночи, Шейн. Побереги свой голос для того, кто готов слушать.

А потом она просто ушла. Оставив мне лишь воспоминание о своей чарующей улыбке и чистом голосе. И узел раскаяния, который засел в моей груди, выщелачивая токсины в мою кровь с каждым монотонным, разочарованным стуком сердца.

Делэни

Я не собиралась подглядывать через окно по возвращению домой, но ничего не смогла с собой поделать. Шейн ни за что не появится у моей двери снова после того, как я дважды за ночь его отшила. И уж точно меня не пригласят на другую вечеринку Тревиса Таггерта. Но я не смогла устоять перед желанием поймать еще один проблеск моей подростковой влюбленности, даже если это просто наблюдение за его уходом.

Разве что он не уходил.

Шейн напряженно сидел на заднем бампере своей машины, заметив что-то вне зоны моей видимости. Я, затаив дыхание, медленно подняла окно, надеясь, что оно не заскрипит. Как только места стало достаточно, я просунула голову в отверстие, словно любопытная черепаха. Какая-то парочка с переплетенными руками споткнулась о Шейна, двигаясь зигзагами от одного конца тротуара к другому, их маниакальный смех и оборванные куски невнятных слов были слышны даже из моего окна на четвертом этаже.

Внезапно они разъединились, парень зарылся в кармане и достал что-то, что я посчитала брелком с ключами от машины, припаркованной позади Шейна. Она пикнула и ее фары загорелись огнями, парень, споткнувшись о бордюр, направился к стороне водителя, обогнув бампер. У меня перехватило дыхание. Никто из этих двоих не должен садиться за руль. Прежде чем я смогла даже подумать о том, чтобы набрать 9-1-1 на телефоне – не то, чтобы это принесло пользу; к тому моменту, когда полиция ответит на звонок из этого района, они, возможно, уже убили бы кого-то – глубокий баритон Шейна эхом отразился от улицы.

– Эй, я только что видел, как что-то заползло в твой двигатель.

О, нет. Что, по мнению Шейна, он делает?

Это не Беверли Хиллз.

Никто никогда не обвинял Шейна Хоторна в том, что он не может позаботиться о себе в честном бою. Разве я не читала о его тренировках крав-мага – израильском боевом искусстве, которое выглядело как сумасшедшее микс каратэ, зумбы и тай-чи, с какими-то акробатическими кувырками для верности? Но в этом районе честный бой не данность. Здесь головорезы таскают ножи и оружие. Образ рок-звезды может впечатлить поклонников, но это далеко не броня.

Пьяный парень явно не фан.

– Ты издеваешься? – выстрелил он, прерывая реплику громким рыганием. На нем были выцветшие джинсы и грязная футболка, он не такой высокий, как Шейн, но тяжелее, в лучшем случае, килограмм на двадцать. И может быть, не такой пьяный, как я думала. Встав рядом с Шейном, он начал что-то невнятно бормотать.

– Открой капот и посмотри сам.

Пьяная девушка прислонилась к машине, ее рубашка приподнялась, обнажая широкую татуировку, покрывающую нижнюю часть спины.

– Не делай этого, – она прорычала предупреждение. – Откуда нам знать, что этот парень говорит правду?

Опустив бейсболку ниже, Шейн отошёл в сторону, чтобы открыть знак «Феррари», и продемонстрировал ключ.

– Это моя тачка. Не собираюсь угонять вашу.

Боже. Он хотел рассмешить их угоном машины? Что если у них пистолет? Я побежала в свою спальню, порылась в ящике тумбочки, пока не нашла то, что искала, и спустилась вниз с босыми ногами. К тому времени, когда я просунула голову в дверь с мобильным в одной руке и газовым баллончиком в другой, капот «Тайоты» уже был открыт, а сапоги Шейна едва видны.

Через секунду капот с грохотом захлопнулся, я вижу, как Шейн выкинул то, что вытащил из двигателя в канализационную решетку.

– Какого хрена ты творишь? – взревел парень.

Я уже собралась выбежать из своего дверного проема и попытаться спасти Шейна и улицы Лос-Анджелеса с помощью баллончика, но Шейн залез в задний карман и вытащил свой кошелек, передал пачку наличных денег парню, чье выражение быстро превратилось из яростного в ошеломленное.

– Тебе не хочется садиться за руль прямо сейчас. Возьми такси до дома, а на остальные завтра купи и поставь свечку в храме, – и даже не взглянув, Шейн повернулся на каблуках, сел в свою машину и уехал.

Пока я возвращалась на лестничную клетку, то видела парня, подсчитывающего банкноты в руке, его возглас волнения преследовал меня на лестнице.

Как только зашла в квартиру, закрыла окно, не заботясь, услышит ли кто-нибудь, и проскользнула между простынями, пытаясь понять, что я только что увидела.

Единственный разумный способ все объяснить – это то, что Шейн не был высокомерным, эгоцентричным придурком, которым я его считала.

****

Посмотрев на закрепленный за мной столик на следующую день, я узнала новое знакомое лицо. Мои плечи медленно поднялись по направлению к ушам.

– Что Вы здесь делаете, Тревис?

Он игрался со своим ножом, небрежно водя большим пальцем вверх и вниз по острому лезвию.

– Ты очень понравилась Шейну Хоторну.

Я засуетилась с блокнотом для заказов и ручкой в руках. Может и так, но после того, как я захлопнула дверь перед его лицом прошлой ночью...

– Сомневаюсь, – что печально, потому что Шейн Хоторн, которого я увидела, когда он считал, что никто не видит, был намного более интригующим, чем парень, чье лицо украшало стену моей спальни.

– Это так. На самом деле, он хочет, чтобы ты присоединилась к его команде.

– Его команде? – я заработала место бэк-вокалиста после одной ночи в караоке?

– Ага. На следующей неделе он отправляется в турне и ему необходим помощник. Кто-то, кто будет убеждаться, что в гримерке всё организовано, следить за расписанием и далее что-то в этом роде.

О. Я ему не приглянулась. Он просто хотел нанять меня. Безусловно, это другое. Я показала на зал роскошного ресторана.

– У меня есть работа.

Тревис усмехнулся. Сейчас рано, и пока что он единственный посетитель.

– Не смотри дареному коню в зубы, Делэни. Я немного покопался после нашей вчерашней встречи, – оперевшись локтем на стол, Тревис поглаживал левую бровь, темные глаза держали меня в плену. – Похоже, ты убежала так далеко от дома, как только могла. Так и не закончив обучение. Гастроли с Шейном Хоторном... это довольно высокооплачиваемая работа, – упомянул сумму, которая покрыла бы оплату более трех семестров обучения и расходов, требующихся для получения степени. Я чуть не задохнулась. – Ты умная девочка, Делэни. Это возможность, от которой тебе не стоит отказываться.

За последние три года я экономила так много, как могла, но это не приближало меня даже к покупке учебников, не говоря уже об обучении. Тревис свесил морковку перед истощенной лошадью. К несчастью для меня, морковка в виде Шейна Хоторна. Но Тревис прав. Я не хотела оставаться официанткой до конца жизни. Хотела вернуться в колледж, получить диплом. Но не могла и не только потому, что у меня не хватало денег.

Как я могла жить дальше, пока мой отец сидел за решеткой, обвиненный в смерти мамы?

– Что ты теряешь? Ты молодая девушка; это всего на шесть месяцев. Все твои расходы будут покрыты, так что ты сможешь класть на счет в банк все, что будешь зарабатывать. А когда тур закончится, у тебя будет время на передышку, чтобы понять, чем ты действительно хочешь заниматься всю оставшуюся жизнь. Потому что мы оба знаем, что это точно не работа официанткой, – он ухмыльнулся.

В горле поднялась горечь. Это правда. Мне нечего терять. Потому что я уже все потеряла.

Я мечтала вернуть свою прежнюю жизнь. Мечтала позвонить домой. Мечтала услышать, как мама упрекает меня за то, что я слишком много времени провожу с книгами и слишком мало с друзьями. Мечтала, чтобы она передала телефон отцу, который будет расспрашивать меня про курсовую работу.

Я метала о куче вещей, которые никогда не повторятся. Вообще. Краем глаза я заметила, как хостесс усаживает престарелую пару за один из моих столиков, и решила быть прямолинейной.

– В чем подвох?

Тревис улыбнулся.

– Его нет, если ты не находишь перспективу провести шесть месяцев с Шейном Хоторном непривлекательной.

Вчера я бы ответила, что лучше следующие полгода буду гореть в аду. Но сегодня проблема в том, что идея кажется мне чересчур привлекательной. Потому что парень, которого я видела из окна, больше походил на доброго самаритянина, чем на засранца, и мог заставить меня забыть, почему, прежде всего, я оказалась здесь. Заставить меня забыть причину, по которой я была официанткой в Лос-Анджелесе, а не студенткой Лиги плюща. И это совсем не хорошо.

Сжав губы, я сдержала отказ, стукнув зубами и отвернувшись, чтобы позаботиться о пожилой паре. Далее зашла шумная компания, а затем группа подруг, желающих догнаться напитками и поужинать. К тому времени, когда я вернулась, чтобы проверить Тревиса, он уже допил свой коктейль и прикончил половину стейка. Тонкая стопка бумаги лежала на пустом месте напротив него. «СОГЛАШЕНИЕ О НЕРАЗГЛАШЕНИИ» было написано сверху жирным шрифтом.

– Я собиралась спросить, могу ли принести Вам что-нибудь еще, но, похоже, что Вы принесли что-то для меня.

Тревис скрестил нож и вилку на тарелке и крутанул пальцами.

– Это обычное стандартное соглашение. Мне нужна твоя подпись, прежде чем мы сможем двинуться дальше.

– Я хотела бы сначала ознакомиться с ним, – потянулась к документам.

– Без проблем, – Тревис вытер рот льняной салфеткой и откинулся на спинку стула. – Мой стейк был превосходным. Я вернусь завтра, и надеюсь, что этого времени тебе хватит, чтобы просмотреть контракт.

Шейн

Большую часть дня я потратил, страдая херней. Загружал себя настолько, что убедить себя отсутствием времени для того, чтобы позвонить и отменить сегодняшнюю встречу с Делэни. Несмотря на мои отговорки, я хотел, чтобы она подписала контракт Тревиса, хотел, чтобы она поехала со мной в тур.

Это было именно то, что я сказал Тревису вчера на обратном пути в Малибу, все еще не оправившись от моей конфронтации с пьяным дураком, который собирался сесть за руль своей машины. Я принял несколько гребанных решений в своей жизни, но только одно из них привело к похоронам.

Если бы я был пьян той давней ночью, если бы во мне была хоть капля алкоголя, я бы остался, позволив линчевателям сделать то, что они жаждали. Но я знал, как это выглядело, поэтому ушел, эгоистично спасая себя.

А теперь я здесь. Жил в тени горы сожалений.

Я не мог позволить тому мудаку разрушить его жизнь или чью-то еще. Несчастье было жадным ублюдком – оно никогда не ограничивается только теми, кто его заслуживает.

Потом оставался вопрос с дверью, которую Делэни захлопнула перед моим носом. Я бы все отдал, чтобы находиться прямо сейчас по ту сторону, а не разбираться в мешанине эмоций, пробудившихся во мне вчера. Предпочтительно в ее постели, хотя в любом другом месте тоже было бы неплохо. Диван, кухонный стол, стена, пол, ванная. Пока ее гладкие ножки обвивались бы вокруг меня, притягивали бы меня, позволяя мне наслаждаться всей ее восхитительной сладостью. Сияющей кожей и блестящими волосами. Розовыми губами и сладострастной фигурой.

Мне надо было переспать с этим. Дать моему мозгу шанс сказать члену заткнуться нахрен. Потому что именно той головой я говорил с Тревисом.

Это неправильно. Неправильно было даже думать о том, чтобы взять Делэни в дорогу. Но я проводил каждую минуту с тех пор, как она умчалась прочь от меня, тоскуя по отблеску ее глаз – переливающейся мешанине синего и зеленого, которая способна заставить ревновать Карибское море. Я хотел укутаться невинностью, которую она так хорошо носила. Я хотел знать, почему она не набросилась на меня, как все остальные в этом поверхностном, одержимом знаменитостями, городе.

Я хотел знать, почему она, словно испугавшись, в панике сбежала от меня.

Заходя в офис Тревиса, настал мой черед бояться. Бояться, что она откажет. Бояться еще больше, что не откажет.

Тревис был прав. Я хотел, чтобы Делэни стала моей девушкой. Но пока я смотрел на нее на этой дерьмовой сцене, поющую мою песню, непреодолимое желание поднялось из глубин моей души. Голод слишком громкий, чтобы его игнорировать. Я захотел... чего-то большего. Чего-то реального.