Текст книги "Сделка с мажором (СИ)"
Автор книги: Таня Совина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
– А зачем ты сказала, что они от меня?
– Ты же любишь заниматься благотворительностью, а я в ней не нуждаюсь.
Ладно, пофиг. Я дал, она распорядилась как посчитала нужным.
– Могу я узнать, что ты от меня хочешь? – спрашивает Полина, не сводя с меня пристального взгляда.
– Может я влюбился и теперь страдаю, – криво усмехаюсь.
– Не говори глупости, – девушка хмурится, недовольная моим ответом.
А что я мог еще ответить, как не отшутиться? Я уже чувствую себя каким-то психом. Решаю одно, делаю другое.
Она кладет в рот кусок рыбы, задумчиво рассматривая пейзаж за окном. Ресторан располагается в красивом месте на краю высокого холма. Складывается ощущение, что ты паришь над рекой. Именно поэтому я купил квартиру недалеко отсюда на самом высоком этаже.
Радуюсь, что Полина наконец начала есть. А то, глядя на ее худобу, кажется, что не доедает.
Сложно понять, что творится в ее голове. Кажется, что только раскусил, но она выкидывает какой-нибудь фокус, и все мои догадки рушатся.
Я был уверен, Полина схватит деньги, потратит на новую сумочку или еще какую-нибудь дребедень, и, почувствовав легкую добычу, начнет крутиться вокруг меня. Но все случилось наоборот.
Теперь хочу посмотреть, как долго она будет выносить издевки и прибежит ли ко мне за защитой.
Прошу прощения, что долго не было прод!
Болела. Сил не было не то что писать, с постели с трудом вставала.
30 Полина
– Боже, как все пялятся, – недовольно шепчет Ирка, склоняясь к тетради. – Бесят!
– Прости.
– Ты не виновата. Просто некоторые люди идиоты.
– Не обращай внимания. Посмотрят и перестанут. К тому же, тебе надо привыкать, будущая модель, – помигиваю, стараясь разрядить обстановку.
– Да ну тебя, – хихикнув, Ирка игриво пихает меня в бок.
Мы замолкаем, сосредочившись на объяснениях преподавателя, но ощущение, что только нас интересует новый материал. Отовсюду слышится шепот, кто-то поглядывает в мою сторону.
Я словно вернулась в десятый класс. После того, как я взялась за ум и завязала с разгульным образом жизни, мои старые друзья обиделись, решили, что я зазналась, считаю себя лучше их. И чтобы отомстить, стали распускать слухи. По их словам, я переспала с половиной школы, а на самом деле я целовалась с парой ребят и встречалась с одним, который учился в колледже. Но даже с ним я не спала, хоть и позволяла многое. Однажды ему надоело ждать, и он присоединился к тем, кто обливал меня дерьмом.
– И что он в ней нашел? – различаю шепот одногруппницы слева.
– Не знаю, – отвечает ее соседка. – Тощая, плоская, одевается как с помойки. Может жалко стало?
Раздается противное хихиканье.
– А может выведете прыщи и заткнетесь, – шипит Ирка, наклоняясь через меня.
Я пихаю ее локтем, чтобы не вмешивалась. Нельзя кормить троллей. Чем больше огрызаешься, тем сильнее они пристают.
Девушки резко разворачиваются к нам, собираясь огрызнуться в ответ, но вмешивается препод, требуя тишины, и я внутренне расслабляюсь, зная, что затишье будет недолгим.
Неужели их жизнь настолько скучна? Они абсолютно не знают Дениса, но возносят его на какой-то пьедестал. Почему? Из-за смазливой рожи? Денег его семьи?
Одногруппники и меня практически не знают, но уже навесили ярлыки.
Во мне поднимается злость. Какое право они имеют судить?
И все из-за какого-то парня, который по непонятной причине не хочет исчезать из моей жизни и делает все, чтобы ее испортить. Даже на работу прокрался. До сих пор не понимаю, почему Артем наплевал на свои правила и пустил троицу в ВИПы хотя никому из них нет двадцати пяти.
Бесит!
Наконец пара подходит к концу. Я не спешу собираться, жду, когда группа покинет аудиторию. Ирка следует моему примеру.
– Чем займемся сегодня? – спрашивает она.
Думаю, ей хочется немного отвлечься от негативного внимания, которое зацепило ее из-за меня.
– Приходите ко мне на вечеринку.
На парту впереди плюхается наш одногруппник, имени которого я не помню. За прошлый год он появлялся несколько раз: первого сентября и во время сессии. Родители уже давно проплатили ему учебу, вот он и не учится.
– А ты кто? – задает Ирка бестактный вопрос, который мучает и меня.
– Я Паша, – говорит так, будто это все объясняет.
И, кажется, нисколько не коробит, что мы его не знаем, продолжает широко улыбаться, демонстрируя отличную работу стоматологов.
Быстро осматриваю аудиторию: несколько человек задержались и делают вид, что остались по очень важной причине, а не погреть уши.
– Спасибо, но мы не придем, – чеканю холодно и встаю.
– Полин, брось, – шатен преграждает мне дорогу. – Думаю, ты не против подвигать телом.
Его улыбка превращается в мерзкий оскал, а в глазах вижу уже знакомый блеск: парень представляет в каких позах меня поимеет. Видела подобное на работе. Но там я должна быть вежливой, здесь это необязательно.
– Думать – это не твое, – говорю с издевательской улыбочкой и протискиваюсь между партой и Павлом, задевая его плечом.
– А ты ничего не попутала? – летит мне в спину. – Я Павел Фролов.
Оборачиваюсь. Шатен уже не улыбается, смотрит исподлобья.
Надеваю маску самоуверенности, которой абсолютно не чувствую внутри. Скорее я как зверек, загнанный в угол большим животным. И раз никто меня не защитит, буду рычать и кусаться пока хватит сил.
– Мне плевать.
– Послушай, ты, – Фролов шагает ко мне вплотную. – То, что ты с Шуваловым…
– А не боишься, – перебиваю и гордо задираю подбородок, – что я расскажу ему о твоей выходке? – спрашиваю тихо, чтобы не никто кроме нас не слышал.
Блефую как никогда, надеясь, что репутация Дениса, о которой рассказывала Ирка, идет впереди него.
Моя лживая угроза попадает в цель, вижу, как Пашин кадык дергается, а в глазах мелькает страх.
– Он с тобой ненадолго.
– Возможно. Но что случится с тобой за это время?
– Да, пошла ты! – рявкает шатен и уходит.
А я сдуваюсь. Плечи опускаются, словно я взвалила мешок с кирпичами, напускная бравада исчезает.
– Круто ты его, – восторгается Ирка, беря меня по локоть и уводя из пустой аудитории.
На выходе сталкиваюсь с остальной группой. Обычно после последней пары народ разбегается как тараканы от света, но сегодня такое шоу.
– Ничего крутого, – возражаю, накидывая капюшон толстовки, – я только что подтвердила, что сплю с Шуваловым.
– Никто кроме Фролова это не слышал.
– А ты думаешь, он будет молчать? А теперь представь, что случится, когда Шувалову надоест играть со мной и он переключиться на другую девушку.
Ирка смотрит сочувствующе и старается приободрить:
– Все обойдется. Я уверена.
31 Денис
– Привет, Ден, – брат заходит в свой кабинет и раскрывает объятья. – Прости, что заставил ждать.
– Перестань, я знаю, как ты занят, – крепко обнимаю Артема.
Он проходит за массивный дубовый стол, а я снова опускаюсь в кресло напротив.
– Что привело тебя ко мне?
– Сразу к делу. Мне нравится.
– Если бы ты хотел семейных посиделок, – брат откидывается в кожаном кресле, – пришел бы в гости домой. Адрес ты знаешь. Но ты просил встретиться как можно скорее.
Мне неловко просить помощи, с детства привык все свои проблемы решать сам.
– У тебя здесь мрачновато, – начинаю из далека, обводя кабинет взглядом.
Мебель из маренного дуба в приглушенном свете кажется черной, а коричневые стены плохо отражают включенные лампы.
– Предыдущий владелец, мой дядя, косил под крестного отца, – Артем издает смешок и встает.
Смотрю на его широкую спину. Если бы сейчас кто-то вошел, ни за что бы не предположил, что мы братья. Я голубоглазый блондин, у Артема черные как смоль волосы и темно-карие глаза. Но оба высоким ростом пошли в отца. Я видел фото его мамы. Она была миниатюрной очень красивой кавказской женщиной.
Из шкафа за спиной Артем достает пару стаканов и бутылку скотча. Я сегодня приехал на такси, рассчитывал немного отдохнуть, поэтому с благодарностью принимаю янтарную жидкость.
Какое-то время мы сидим молча. Артем ничего не спрашивает, знает это бесполезно, пока я сам не решусь начать разговор.
Одним глотком допиваю содержимое стакана, и когда скотч перестает жечь пищевод, выпаливаю:
– Мне нужна работа.
Артем приподнимает в удивлении брови.
– В клубе?
– Вообще-то, меня больше интересует другой твой бизнес, – я подаюсь вперед, пристально глядя на брата.
– Егор сказал, – Артем не спрашивает, утверждает.
– Да, он обмолвился, что ты разрываешься между клубом и IT-компанией. Я могу помочь, если ты позволишь.
– Семейный бизнес, – задумчиво говорит Артем, разглядывая содержимое своего стакана.
Молчание затягивается, и я начинаю думать, что брат подбирает слова, как потактичнее мне отказать. Зная, с какой тщательностью он подбирает персонал, я могу оказаться в пролете, потому что не вызываю такого доверия как Егор. Друг с детства увлекается программированием, выбор факультета для него был очевидным. Я же поддался отцу.
– Пришлю тебе адрес, приходи в понедельник, – говорит Артем, поднимая на меня глаза. – Мне нравится эта идея. Особенно, если семья со стороны мамы останется в стороне.
Последняя фраза меня удивляет. Без своего деда Артем не добился бы такого влияния в столь молодом возрасте. Ему скоро тридцать два.
– Ты многого не знаешь о Харасовых, – говорит Артем. – дед ведь не спроста держит за яйца многих влиятельных людей. Отец до сих пор его боится.
– Так вот под какого крестного отца косит твой дядя.
– Да, – брат невесело ухмыляется, – дядя Ильяс неплохой человек и отличный бизнесмен, а еще наследник деда. Но дед души не чаял в своей младшей дочери Амине, – Артем с грустью смотрит на фотографию, стоящую на столе, – поэтому забрал меня как ее частичку, и относился по-особенному.
Артем замолкает. Думаю, минутка откровений закончилась. Но раньше мы никогда не углублялись в личное, поэтому мне хочется продлить этот момент.
– И ее отдали замуж за самого бесчувственного человека.
Мне искренне жаль Амину. Отец относился холодно и отстраненно к моей маме, но утверждал, что она его большая любовь. Что же ждало нелюбимую жену?
– Сделка, – Артем пожал плечами, но в глазах отразилась горечь. – Олег работал на деда несколько лет, но так и не смог приблизиться к руководящей верхушке. Родственников не переплюнешь. Вот он и посватался к маме.
– И она согласилась? Или ее не спрашивали? – я не знаком с традициями и тем более не знаю устои чужой семьи.
– Олег ей понравился, она согласилась. Была ли еще какая-то причина, никто не знает.
Артем тянется к бутылке и разливает еще.
– В общем, я решил поменять сферу деятельности. Задумался о собственной семье и пришел к выводу, что не хочу, чтобы мои дети стали целью криминальных личностей. Когда компания встанет на ноги, отдам клуб кузену. А он, – брат обреченно вздыхает и делает большой глоток скотча, – скорее всего превратит его опять в бордель, каким он был до меня.
Я напрягаюсь и подаюсь вперед. Клуб и так по сути бордель. Насколько все было хуже?
– Что было до тебя?
– С девочками обращались как с мусором. Отказывать клиентам нельзя. Гости могли распустить руки, даже ударить, – Артем смотрит так выразительно и осуждающе, намекая на инцидент с Полиной, и я стыдливо опускаю глаза на стакан в руках. – Я восемь лет боролся с этим. Сейчас любая может сказать нет и ее никто не сможет принудить.
Внутри все холодеет, и прежде, чем успеваю подумать хорошенько, губы сами произносят:
– А Полина сегодня работает?
Артем хмурится и упирается локтями в стол, сканируя меня как рентгеном, острым взглядом.
– Я не предоставляю информацию о сотрудницах.
– Мы с ней знакомы.
– Зачем она тебе?
Я боюсь за нее. Но вслух говорю другое, изображая скуку:
– Хочу развлечься перед тем, как погружусь в работу.
Артем заходится издевательским хохотом, и ржет пока на глазах не выступают слезы.
– Тебя, братишка, ждет огромный обламинго, – говорит, заикаясь от смеха. – Я из-за нее десять тысяч потерял.
– Объясни нормально, – говорю раздраженно.
– Помнишь, я тебе рассказывал, что рано или поздно все соглашаются переспать с гостем?
Киваю. Отлично помню слова брата. Кому-то из девочек становится завидно, что ее коллега живет на широкую ногу, у кого-то в семье происходит несчастье.
– Мы с Альбинкой пару лет назад начали делать ставки, кто когда сдастся. Я поставил на два месяца, Альбинка на полгода и выиграла. Полина еще ни разу не согласилась с кум-то уединиться. Видел ее глаза? – я снова киваю, шокированный словами Артема, а он снова начинает давиться смехом. – Однажды я слышал, как очень богатый и очень пьяный мужик предлагал некой желтоглазой миллион. Вот бы он удивился утром списанию, если бы она согласилась.
Тут до меня в полной мере доходит, насколько отвратительно я повел себя с Полиной. Я был уверен, что она обычная давалка и не сдерживал свой напор. А потом еще и подкупить пытался, заманить на легкую прибыль.
Стоит извиниться по-настоящему и глядя в глаза.
– Так она работает?
Артем щелкает мышкой.
– Сегодня нет. Завтра.
_____
С первым днем весны, дорогие!:*
32 Полина
Уже битый час я бьюсь над проектом по основам архитектуры, а расчеты не сходятся. Откидываюсь на стуле, в раздражении отбрасывая скомканный листок. Он отскакивает от стены и, проскользив по лакированной, исцарапанной поверхности стола, падает на пол.
Смотрю на него, будто лист виноват, что я не могу решить задачу. Надо сделать перерыв. Поднимаюсь, разминая затекшую спину, и иду налить стакан воды.
Пока пью, замечаю, что за окном темно, комнату освещает только лампа на столе. Погрузившись в учебу, я опять потеряла счет времени.
Взгляд падает на розовую блузку, оставленную Иркой на кровати. Единственное яркое пятно в темной комнате. Смотрю на свою аккуратно застеленную постель, неожиданно осознавая какие мы все-таки разные.
Я люблю темные тона, Ирка – яркие. Мои учебники выставлены на полке по высоте, у – Ирки как попало. У меня нет постеров на стене или фотографий, у Ирки – все пространство между нашими кроватями заполнено красочными снимками: семья, друзья, цветы, животные.
Она так легко согласилась лететь в Москву на показ, а я бы долго анализировала такое предложение. Задавалась вопросами: какую пользу я получу, какая опасность меня может поджидать.
Зная себя и свое недоверие к людям, я бы накрутила себя, позволив страху взять верх и отказалась. Ирка вырвалась из-под опеки властного отца и сейчас будто старается наверстать все упущенное. Отношения с парнем, секс, походы в клубы, различные развлечения.
Я же наоборот, упорядочиваю свою жизнь, обдумывая каждый шаг, ограничиваю себя во всем. Каждый аспект стараюсь взять под контроль, будто страдаю обсессивно-компульсивным расстройством в легкой форме, если такая вообще существует.
Допиваю воду, опускаясь на стул. Взгляд кругами скользит по крохотной комнате. Справа двухъярусная кровать, напротив меня окно с кусочком ночного неба, по которому в лунном свете быстро проплывают облака. Нешуточный ветер поднялся.
Слева полки, наши рабочие столы и кухонный стол, за которым я сижу. За спиной шкафы и дверь.
И вдруг я понимаю, что вся моя жизнь разделена на такие вот крохотные кубики. Комната общежития, служебка на работе, аудитории в университете.
А что будет через десять лет?
Закончу универ и устроюсь в какую-нибудь фирму. Таков план. Добавлю еще один кубик к зыбкому домику – офис. Где с восьми до пяти буду корпеть над грудой чертежей.
А как же друзья, семья?
Мне почти девятнадцать, а я общаюсь только с Иркой. Даже школьных друзей не осталось. Да и с кем там было дружить? Одна половина старалась меня не замечать, другая – чморила.
Я не хочу заменить Иру. Лучшая подруга может быть и одна, но какие-то знакомые, приятельницы тоже должны присутствовать.
В горле образуется горький ком, и я наливаю еще стакан воды, чтобы смыть неприятный вкус одиночества.
Когда Ирка уезжала на каникулы, я такого не ощущала. Мне самой приходилось ехать домой, и там я сознательно закрывалась от окружающих людей. Рите не было до меня никакого дела, бабушка не может мне простить единственную ошибку и держится в стороне. Остаются только Нина и Марина. Но у каждой из них своя семья, и мы не очень близки.
На работе я запираюсь в служебке, переодеваюсь, работаю и ухожу в общагу. Я знаю всех девчонок, открытых конфликтов нет, только Диана раздражает всем своим видом, но я практически ничего не знаю о их жизни.
Как-то слышала, что девушки встречаются вне работы, гуляют, сидят в баре, ходят по магазинам, но не я. Меня никуда не зовут, и я не даю шанса сблизиться.
Если посмотреть со стороны, то моя жизнь скучна и однообразна. У Ирки скорее всего будут еще показы в других городах, а мне даже некому позвонить и поболтать.
Если я сейчас не могу сближаться с людьми, вряд ли в тридцать щелкнет тумблер, и я стану душой любой компании.
Я должна что-то поменять. Не уходить в разнос, а правильно сбалансировать.
По крайней мере должна попытаться.
_____
Дорогие мои, важная новость!
Не знаю, как будут развиваться события дальше, и очень не хочу терять ни одного из вас! Поэтому кому интересны мои книги прошу вступайте в мою группу ВК https://vk.com/t_sovina или добавляйтесь в друзья https://vk.com/id705586598. Буду рада!
33 Полина
После моего вчерашнего приступа депрессии и самокопания, я все еще чувствую себя одинокой. Ложась спать, была уверена, что это чувство пройдет, ведь утро вечера мудренее, но я ошиблась.
Проснулась сегодня и чуть не расплакалась от тишины в комнате. И весь день в голову лезут только плохие мысли. Еще и погода за окном не добавляет позитива. Небо с утра затянуто черными тяжелыми тучами и периодически моросит противный дождь.
Выходить не хочется, но работу никто не отменял. Надеваю кожаную куртку и спускаюсь на первый этаж. Немного опаздываю, и впервые мне наплевать. Не спеша подхожу к будке с вахтершей, кладу пропуск на полку с номером нашей комнаты, ловлю на себе ее недовольный взгляд. Уверена, она задается вопросом, куда молодая девушка уходит в девять вечера и вернется ли она к закрытию общежития? А если не вернется, где будет ночевать?
Сильный ветер бросает в лицо мелкие капли, и я ежусь от холода. Идеальный фон для моего настроения. Обычно я всегда стараюсь разглядеть что-нибудь позитивное в любой ситуации, но сегодня не выходит.
– Опаздываешь, Полина, – строго выговаривает Альбина, когда я вваливаюсь в служебку. – На штраф нарываешься?
Она даже не обернулась, знает, что никто кроме админов без стука не войдет. Сидит с идеально прямой спиной, не отрываясь от просмотра документов на планшете. Иногда кажется, что девайс ее третья рука, девушка с ним не расстается.
– Прости, – говорю без сожаления.
Я в первый раз опоздала, и всего на десять минут, необязательно угрожать штрафом.
Резко распахиваю шкаф, будто он виноват в моем плохом настроении и сдергиваю с полки форму. На созданной мной шум Альбина поворачивается и в секунду ее лицо из удивленного становится строгим.
– Полина, что за вид?!
Закатываю глаза. Пока бегала по остановкам, капюшон толстовки промок насквозь, а вместе с ним и волосы. От влаги они завились и торчат в разные стороны. Я как мокрый котенок с вздыбленной шерстью.
– Фен есть. Приведу себя в порядок, – стараюсь говорить ровно, но в голосе все равно сквозит раздражение.
Альбина скрещивает руки на груди и скользит по мне внимательным взглядом. Будто хочет мысли прочитать.
– А ну-ка присядь, – командует она.
Обе опускаемся на диван.
– Что случилось, Полин?
– Ничего. Почему ты вообще так подумала?
– Ты работаешь здесь около года. Какое бы настроение у тебя не было, ты всегда оставляешь его за дверями клуба, превращаясь в профессионала. А сегодня огрызаешься с порога. Я не могу допустить до работы в таком состоянии.
Тру лицо ладонями. Альбинка права: я расстроена и взвинчена, могу легко послать посетителя на хер.
– Прости, – говорю искренне, – похоже на меня свалилась осенняя хандра. Не знаю, что делать.
– Это бывает со всеми. Проблемы и обиды накапливаются как снежный ком и одна, казалось бы, незначительная мелочь переворачивает чашу, – Альбина хлопает меня по колену. – Постарайся никого не прибить на смене, а после сходим в наш бар, выпьем по бокалу. Завтра у Лины день рождения, она пригласила всех немного посидеть.
– Меня не приглашали.
Говорю тихо, снова чувствуя приступ одиночества. Я везде как прокаженная. В универе теперь со мной никто не заговорит из-за Шувалова, Ирка окунется в новую работу, а на работе я незаметное пустое место. В чем виновата сама. Все приглашения я отвергала, ссылаясь на учебу или планы с Иркой.
– Ты ее еще не видела, пригласит, – убежденно говорит Альбина, – а если и нет, пойдешь со мной.
Неловко заявляться на чужой праздник, но возможно это шанс показать, что со мной тоже можно общаться.
34 Полина
– Ты должна уволиться, – слышу, как только открываю одну из комнат третьего ВИПа.
Не сразу понимаю, что обращаются ко мне, потому что внимание сосредоточено только на подносе. Но вот в поле попадают белые кроссовки, и я задираю голову, встречаясь взглядом с Денисом.
– Ты меня преследуешь? – вырывается недовольный возглас.
– Что-то вроде того, – отвечает нагло и выхватывает поднос из моих рук.
Тарелки опасно скользят по поверхности, но Дену удается выровнять поднос и без потерь донести до стола.
Лучше поскорее уйти и не разговаривать с этим психом. Пофиг на поднос. Если понадобится помощь официанткам, возьму другой. Хватаюсь за ручку, но за спиной раздается неожиданная просьба:
– Полин, присядь пожалуйста.
Слышать вежливый тон так неожиданно, что я разворачиваюсь и иду к столу, вопреки логике.
Денис уже сидит на диване и расставляет тарелки, убирая поднос в сторону. Передо мной оказывается салат с креветками и стейк под чимичури-соусом с овощами, запеченными на гриле.
На мой удивленный взгляд Ден поясняет:
– Надо поговорить. За ужином это делать приятнее.
– Нам не о чем разговаривать.
– Поговорим о твоем увольнении.
Голос Дениса такой будничный, будто предлагает заказать десерт, а не лишиться единственного дохода.
Вот она проблема богатых детишек. Что-то не получается – бросай. Возникла проблема – дай денег. Что-то не получается – попроси папочку, он даст больше денег. Только мне не к кому обратиться. Я не могу в случае неудачи побежать к родителям и спрятаться под их крылышком. Скорее всего получится наоборот. Бабушка разочаруется еще сильнее, а Рита, заламывая руки, начнет ныть, что я не благодарная бросила ее на произвол судьбы.
– В ближайшее время я не собираюсь увольняться. Если это все, мне нужно вернуться к работе.
Вскакиваю со стула, но Денис удерживает меня за руку:
– Поешь, а я пока все объясню.
Смотрю не него внимательнее. Лицо серьезное, а в глазах… Забота? Кажется, действительно хочет просто поговорить. Без шуточек и пошлых намеков.
Сажусь в кресло напротив, доставая телефон. В приложении ставлю статус «занята» и беру вилку. Раз уж еда на столе, грех не попробовать блюда наших поваров. Хоть пойму, за что просят такие деньги.
Удовлетворенно кивнув, Денис начинает:
– То, что я скажу, лучше оставить между нами. Договорились?
– Уже забыл, где я работаю? – язвлю. – Я умею хранить секреты.
– Ладно, – ухмыляется Шувалов, поднимая руки вверх, будто сдается. – Ты, наверное, не знаешь, но Артем мой брат.
Креветка встает поперек горла, и я начинаю кашлять, задыхаясь. Ден тихо смеется над моей неуклюжестью и заботливо протягивает стакан воды. Жадно глотаю прохладную жидкость, пока горло не перестает першить.
– Брат? В смысле бро, кореш или…
– В смысле у нас один отец, – обрывает мои потуги Ден. – Мама Артема – была его первой женой. Это не важно. Вчера мы общались с Артемом, и он обмолвился, что хочет избавиться от клуба.
Внутри все холодеет, и я откладываю вилку, так и не донеся до рта.
Когда меня повысили, мы с Альбиной стали чаще общаться. Она рассказала о слухах, которые ходили раньше, что до прихода Артема девушкам в клубе работалось несладко. Если точнее – как в аду.
– Вижу ты догадываешься, почему тебе стоит подыскать другую работу, – голос Дениса возвращает меня в реальность.
Я уже забыла о нем, лихорадочно соображая, что теперь делать. О квартире придется забыть? Как объяснить Рите, что она не сможет рассчитывать на меня так, как раньше?
Хотела, Полина, изменить жизнь?
Держи подарок от судьбы.
____
Котята, напоминаю, чтобы не потеряться, вступайте в мою группу ВК https://vk.com/t_sovina или добавляйтесь в друзья https://vk.com/id705586598))
Я от всей души благодарна за вашу поддержку и не хочу с вами расставаться:* Вы самые лучшие!
35 Денис
Прошло уже минут пять с тех пор, как я рассказал Полине новость. И она еще ни разу не шевельнулась, только однажды подняла на меня глаза, и снова погрузилась в свои мысли. Не уверен, моргала ли она все это время, буравя невидящим взглядом застывшую в руках вилку.
Не знаю, как утешить ее. У меня с этим очень туго.
К тому же я думаю, Полина слишком остро реагирует. Уход с работы – не конец света.
– Полин, – зову тихо, и девушка вздрагивает, будто забыла, где находится и с кем.
– Мне пора возвращаться к работе.
Она порывисто поднимается с кресла и роняет вилку в тарелку. Неприятный, слишком громкий звон режет по нервам, и я начинаю раздражаться.
– Тебе будто сказали, что кто-то из твоих близких умрет, – рявкаю ей в спину.
Сужу по себе. Когда объявили диагноз мамы, меня словно в тиски зажало. Не мог дышать, не мог шевелиться, не мог ясно соображать. В голове билось только рак, рак, рак. Смерть.
У Полины нет причин изображать из себя умирающую лебедь. Или я чего-то не знаю?
Воспроизвожу в памяти полученную информацию, и не нахожу в ней больных родственников, да и она совершенно здорова.
Полина смотрит на меня несколько секунд, решая, то ли наорать на меня и послать, то ли рассказать настоящую причину. Ее задели мои слова. Она ждала поддержки, понимания, а я огрызнулся.
– Не тебе судить, – говорит спокойно, будто разочаровалась во мне.
Это бьет похлеще кнута, и срываюсь вдогонку. Снова.
– Полин, – хватаю ее за руку уже в коридоре, – прости.
– Заметил, как часто ты передо мной извиняешься? – спрашивает с невеселой улыбкой. – Может, это о чем-то говорит?
– Ни о чем это не говорит, – возражаю и шагаю к ней ближе. – Просто я вспомнил, как мне сказали, что у мамы нашли рак.
Не знаю зачем я ей это рассказываю. Наверное, для того чтобы она видела во мне не только высокомерного, богатенького засранца, но и обычного человека со своими проблемами.
– Я поэтому и не понял, почему ты отреагировала, будто услышала о конце света.
Полина шагает еще ближе, и я как маньяк вдыхаю ее запах, разглядываю каждую желтую крапинку в ее глазах, рассматриваю пухлые губы.
Становится неважно, о чем мы говорили и что еще она хочет сказать. Важно, что она очень близко, и мне даже не придется напрягаться, чтобы прижать ее к себе, обхватить тонкую талию, провести ладонями по аппетитным изгибам и наконец поцеловать.
– Ты меня слушаешь? – шипит Полина и щелкает пальцами перед моим лицом.
Слишком резко меня вернули из мира грез. А я в своих фантазиях приближался к моменту, где на нас минимум одежды.
– А?
– Я говорю, мне жаль, что с твоей мамой случилось такое несчастье, и рада, что болезнь удалось побороть, но увольнение для меня – нечто близкое к концу света.
– Почему? – спрашиваю рассеяно.
Фантазии развеялись не полностью, оставив после себя туман в голове и дискомфорт в штанах.
– Потому что в нормальный клуб устроиться тяжело. Там каждый кому-то брат, сват, друг, а в убогий идти страшно, – Полина говорит спокойно, но видно, что считает меня дурачком, объясняя очевидное. – На дневную работу идти бесполезно, никто не будет подстраивать под студентку дневного, особенно с моим расписанием. Сюда устроилась случайно, перед этим четыре месяца рыская по сайтам с вакансиями. Не хочу опять жить впроголодь, забив на мечту, да еще и моя мама… – она делает глубокий вдох, будто готовится сказать что-то неприятное, и я весь обращаюсь в слух, потому что Писюха впервые говорит о личном, – Рита, она…
– Денис?!
Зажмуриваюсь. Не может быть!
Не хочу поворачиваться, я знаю кто стоит за спиной. Этот голос я узнаю из тысячи. Столько времени я мечтал о его обладательнице, а потом хотел поскорее забыть, поправляя ножи в спине. Столько крови она из меня выпила.
Довела до того, что я переехал на другой конец света. Но и месяца не прошло с моего возвращения, как гадюка, почуяв добычу, появилась.
Было бы лучше схватить Писюху в охапку и бежать без оглядки, но она отступает, переводит недоуменный взгляд с меня на дрянь за мои плечом, что-то решает в своей голове. Уверен то, что она придумала, абсолютно не соответствует реальности.
Я шагаю к ней, но Полина отступает.
Момент откровения испорчен, Писюха снова закрылась от меня.
36 Денис
Надо бы догнать Полину и объясниться, но правильнее не бегать от проблемы, а решить ее прямо сейчас. Поворачиваюсь к улыбающейся гадине. Она почти не изменилась за два года: те же платиновые волосы до плеч, стройная подтянутая фигура. Грудь, пожалуй, стала больше, губы тоже. И лицо, будто восковое. Зато черные глаза, которые покорили меня, как только я в них заглянул, все так же алчно блестят.
Раньше я путал этот блеск с любовью.
А сейчас смотрю, и ничего не екает. Наоборот, отталкивает. Будто стоишь перед бездной, она манит, обещая все прелести жизни, но ты понимаешь, что это слишком опасно. Никто не гарантирует, что, прыгнув, ты не разобьешься об острые камни.
А я разбился. Собрал сердце по кускам и больше подобного не хочу.
– Я так рада тебя видеть, – Диана подходит чуть ближе.
И меня пинком в грудь отбрасывает на два года назад.
* * *
Диана делает крохотный шаг в мою сторону, поправляя бретельку сарафана. В черных глазах отражается облегчение, смешанное с виной и стыдом.
Не могу смотреть и отворачиваюсь к панорамному окну.
– Я так рада, что ты наконец узнал, – ее тихий голос разрезает гнетущую тишину.
– Собирайтесь и проваливайте, – бросаю зло через плечо.
Нет никакого желания оборачиваться и смотреть на парочку растрепанных любовников, которых я только что застал в моей постели.
Как банально. Любимая девушка и лучший друг.
– Нет, Ден, пожалуйста, – хнычет Диана.
Раньше, заслышав эти нотки, я бросался выполнять любую ее прихоть, лишь бы моя девочка не куксилась. Сегодня они вызывают отвращение. Наконец дошло, что это манипуляция расчетливой стервы.
– Ты не понимаешь, – слышу за спиной шаги, – в нем есть то, чего мне так не хватает в тебе.
Диана отражается в оконном стекле. Волосы растрепаны, одежда сидит криво. Смотреть противно, и я сосредотачиваюсь на детях, играющих на площадке внизу.
– Слышал, Ден? – раздается насмешливый голос Миши. – Не все крутится вокруг Шувалова, в чем-то и я могу быть лучше.
