Текст книги "Невеста скованного лорда (СИ)"
Автор книги: Таня Соул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– Зашёл поздороваться с супругой. Слишком соскучился, – ухмылка нарисовалась на моих губах сама собой, стоило увидеть возмущение во взгляде Кэтлин. Мне постоянно хотелось над ней подтрунивать, даже в сейчас, когда мы оба были вымотаны.
– Я не про то, – она снова опустилась на подушку и отвела взгляд, а к её щекам прилила краска, прогоняя болезненную бледность. – Вы сказали, что вернётесь через три дня, а сегодня только второй.
– Ах это… Говорю же, соскучился, поэтому спешил. И признаться, ужасно устал с дороги, – не дожидаясь приглашения или сочувствия, я скинул с себя сюртук и нагло улёгся рядом с Кэтлин поверх одеяла. – Отдохну немного и пойду к себе.
Она заелозила, отодвигаясь чуть дальше.
– Так пойдите к себе сразу, – процедила она, разжигая во мне азарт. И я бесцеремонно придвинулся к ней опять.
– Не хочу, – ответил, закрывая глаза и ощущая, как невеста в очередной раз отползала в сторону. – Могла бы и потерпеть немного.
– Ещё чего, – раздался её гневный шёпот сбоку.
***
Каталина Арди
Мой самозваный жених – бесцеремонный нахал. Зная про моё, мягко говоря, неважное самочувствие, он улёгся на мою кровать и тут же уснул. А я осталась бодрствовать и бороться с порывом сбросить своего благоверного на пол. Даже ногой уже прицеливалась несколько раз, но так и не решилась. Слишком уж он неспокойно спал.
На лбу у него то и дело выступала испарина, и я, коря себя за слабость, вытирала её краешком одеяла. А когда моё неожиданное дежурство перешло в ночь, начала подозревать у лорда Шенье простуду или другую болезнь и скрепя сердце прикоснулась к его лбу губами. Жара не оказалось.
– И что с вами делать? – недоумевала я, ощущая, как и саму начало клонить в сон. Толкнула лорда Шенье в бок. – Подвиньтесь, – сказала ему на ухо, чтобы он точно расслышал. – Я вытащу из-под вас одеяло. – Он пробубнил что-то невнятное в ответ, но не сдвинулся с места. – Да подвиньтесь же, – я толкнула его сильнее, и он наконец перевернулся на бок, освобождая край. Вытянув оставшуюся часть одеяла, я, дивясь само́й себе, укрыла им лорда Шенье. – Но это ничего не значит, – заверила его, хотя понимала, что он меня не услышит.
Ночью я просыпалась несколько раз, поскольку успела выспаться днём, а к утру с радостью подметила, что моё скверное самочувствие улетучилось. Тело почти не ломило, слабость прошла, и мне снова захотелось какой-то деятельности. А лорд Шенье, напротив, выглядел значительно хуже.
Он часто дышал и морщился, а на его коже то и дело выступал пот. Я приподняла одеяло – рубашка на моём благоверном оказалась промокшей насквозь. Можно было бы закрыть на это глаза и оставить его лежать в мокрой одежде, но отчего-то эта идея пришлась мне не по душе. Я решительно откинула одеяло в сторону и отправилась на поиски свежей одежды для лорда Шенье.
Уже роясь в шкафу в его комнате, более строгой на вид, нежели моя, я поймала себя на мысли, что вела себя странно для похищенной и несчастной невесты. Мне бы стоило в назидание за его проступки, скинуть лорда Шенье с моей кровати и доверить слугам самим разбираться с хворью, постигшей их эрра. Но я, забывшись, принялась о нём заботиться, как заботилась о своих болеющих братьях и сёстрах. На ферме нас жило столько народу, что постоянно кто-то простужался.
Вернувшись к неизвестно чем больному жениху, я потрясла его за плечо.
– Поднимитесь ненадолго, – велела, когда он нехотя открыл глаза. – Вам нужно сменить одежду. И по-хорошему отправиться к себе, – делить с ним ложе вторую ночь подряд я не собиралась, как и переезжать в его комнату, пока моя оккупирована.
– Ты, как всегда, мила и добродушна, – ответил он, изображая улыбку, но на этот раз верилось в неё с трудом.
– Вот именно, что добродушна, – я потянула его за руку. – Давайте помогу. И нужно позвать лекаря. Жара у вас нет, но выглядите вы неважно.
– Не надо лекаря, – покачал головой лорд Шенье. – Это из-за прилива. Завтра пройдёт.
Он расслабил завязки рубашки и принялся стягивать её через голову, но промокшая ткань липла к телу. Вздохнув, я высвободила его застрявшие руки и бросила рубашку на кровать. Пока тянулась за сменной, скользнула взглядом по спине лорда Шенье и ахнула, увидев на ней тёмные, почти чёрные, пятна.
– Что у вас со спиной? – прошептала я, в ужасе вглядываясь в фигурные кляксы. Потянулась к той, что была на лопатке, и коснулась подушечками пальцев – гладкая и твёрдая. Оказалось, это не клякса, а слегка выпуклый чёрный кристалл, от которого, словно корни, тянулись тёмные витиеватые линии, соединяющие его с другими такими же бугорками размером с увесистую монету. Они располагались не хаотично, а геометрически правильно, зеркально друг друга отражая, и напоминали камни, изображённые на моей спине.
– Это корни тэинора. – Лорд Шенье сам потянулся за свежей рубашкой, не давая мне рассмотреть вросшие в его кожу кристаллы. – Они усиливают связь с древом и помогают удерживать остров.
– Да постойте вы, – я перехватила его руку, не давая ему одеться. – И вы с ними живёте? С камнями в спине? – Мне не верилось, что такое вообще возможно. Я провела пальцами вниз, доходя до следующего бугорка, и лорд Шенье резко выдохнул.
– Это немного… – он запнулся, подбирая слово, – болезненно, – сдался, не найдя своим ощущениям другого определения.
Я отдёрнула руку.
– Сумасшествие, – отступила на пару шагов. – Вы поэтому… так выглядите сегодня? Из-за этих камней?
– Можно и так сказать, – он принялся надевать рубашку и снова поморщился от боли.
– Но нужно же что-то делать… – прошептала я, по-прежнему пребывая в ужасе. – Нельзя же просто терпеть.
– Нельзя, – согласился лорд Шенье с нарочитой серьёзностью, но его губы тут же скривились в усмешке. – На самом деле есть один способ, – сказал он заговорщическим шёпотом.
Я подалась вперёд, прислушиваясь к его словам.
– Какой? – спросила тоже шёпотом.
Лорд Шенье развёл руки и поманил меня ближе. Я сделала неуверенный шаг, останавливаясь в полуметре от него.
– Ещё чуть ближе, – прошептал лорд Шенье.
Снедаемая любопытством, я шагнула ещё ближе к нему и тут же оказалась притянутой вплотную и обнятой за талию. Лорд Шенье прижался лбом к моему животу.
– Я с вами серьёзно, а вы!.. – попыталась освободиться от его хватки и почти оперлась о плечи, в которые вросли кристаллы, но, вовремя опомнившись, застыла.
– И я тоже серьёзно. Постой так немного, ладно? – сказал лорд Шенье, поглаживая меня по пояснице. – Мне правда от этого лучше.
Не зная, как реагировать, я напряжённо ждала, когда он отпустит меня и наконец уйдёт в свою комнату. Но жених не торопился, и спасла меня не проснувшаяся в нём совесть, а неуверенный стук в дверь.
– Входите, – разрешил лорд Шенье за меня, продолжая прижиматься к моему животу.
В комнату заглянула служанка. Та же, что провожала меня в храм двумя днями ранее.
– За вами пришли из службища, госпожа, – сказала она, приветственно поклонившись.
– А кто именно?
Глава 10
Внизу в холле меня дожидалась Брижина. Всё в том же невыкрашенном платье и стоптанных ботинках, она стояла задумчиво и ни капли не оживилась после моего прихода.
– Думала, по утрам ты служишь Твердыне, – заметила я сразу после приветствия.
– Так и есть, – согласилась она. – Именно этим я сейчас и занимаюсь.
– Служишь ейздесь? – трудно было не изумиться подобным словам.
– Если камни правда зовут тебя, то мой долг принять роль наставницы, – ответила она без малейшей радости в голосе. – Я расскажу тебе то, что знаю, и помогу найти собственный путь.
– Но я не хочу учиться, – в душе у меня пробуждалось отторжение.
– Как заклинательница я в это не верю, – ответила Брижина, неотрывно глядя мне в глаза. – Каждая нари стремится раскрыть свой дар. Он будет звать и терзать тебя, пока ты не сдашься.
– Но я не сдамся.
Брижина пожала плечами:
– А не сдашься, угаснешь, – сказала она спокойно и просто, будто речь шла о чём-то обыденном. – От тоски или от болезни – неважно. Я бы ещё поверила в твоё нежелание, если бы ты правда потеряла силу. Но ведь я всё видела собственными глазами.
– И что же ты такое увидела? – прошипела я, теряя самообладание. – А хотя, знаешь, пошли! Покажешь что хотела.
Мне вдруг стало любопытно, чему можно научить человека, не способного управлять собственным даром.
Сильнее закутавшись в накидку, я направилась к выходу и услышала позади шаги Брижины.
– Мы снова идём в храм? – спросила у неё, оказавшись на улице.
– Нет. Сегодня нам нужно в школу при службище.
Мы шли той же дорогой, пустынной и тихой, но в этот раз меня преследовало навязчивое чувство, будто мы были на ней не одни. Мне всё время мерещились звуки шагов, доносящиеся сзади. Но всякий раз оглядываясь, я не находила никого на дороге. Возможно, виновато в моём беспокойстве было предупреждение Брижины, что служители тайно за мной присматривали.
Миновав торговую улочку и площадь, мы обогнули храм и оказались перед трёхэтажным вытянутым зданием без убранств. Его строгость и аскетизм вселяли уныние.
– Идём. – Брижина повела меня к входу и решительно распахнула дверь.
Изнутри здание выглядело таким же серым и непримечательным, с длинным коридором, прорезающим его насквозь, и деревянной винтовой лестницей напротив входа. Вела эта лестница не только наверх, но и вниз.
Брижина направилась как раз туда, где ступеньки ныряли в подземелье, и мне стало не по себе.
– Школа находится там? – удивилась я и замешкалась, не решаясь спуститься следом.
– Да. Чтобы шум не отвлекал от зова. – Брижина тоже остановилась и терпеливо ждала, когда я соберусь с духом. Или сбегу…
Я неуверенно встала на ступеньку, вздохнула, понимая, что мои опасения, скорее всего, были напрасны, и наконец начала спускаться. Сестра, убедившись, что меня оставили мысли о побеге, тоже направилась вниз. Мы сделали несколько винтовых кругов и оказались в подземелье, которое, в отличие от первого этажа здания, выглядело не серым и даже не страшным.
Камень, использованный для стен, имел в себе разноцветные вкрапления и поблёскивал в свете факелов, а в сводчатом потолке виднелись узкие прорези для вентиляции. Коридор выглядел ухоженным и сухим.
– Что ж… – вздохнула Брижина. – Начнём с первого и главного урока. Не каждый камень можно заговорить или заклясть. Бывают камни живые и неживые, – её голос эхом разносился по сводчатому коридору. – Мёртвый камень не расскажет тебе ничего и не услышит от тебя ничего. Поэтому первое, чему должна научиться заклинательница, – это отличать живой камень от мёртвого. Здесь, например, почти все камни дышат и живут, – она неопределённо повела рукой, показывая то ли на стены, то ли на потолки и пол.
– Камни бывают живые и мёртвые от природы? – поинтересовалась я, с любопытством разглядывая стены.
– Этого уже никто не скажет, от природы они такие или такими их сделали мы. Думаю, и то и другое. Просто научись отличать, и всё.
Она ускорила шаг, и мне тоже пришлось поторопиться, чтобы не отстать.
– Когда начнёшь по-настоящему слышать, тогда и сможешь присоединиться к другим нари, – продолжала она свой беглый урок. Тем временем глухие стены коридора сменились почти прозрачными из кристалла. Первая же такая стена отгораживала вытянутую комнату с партами, за которыми неподвижно сидели девушки с минералами в ладонях.
– Что они делают? – спросила я, останавливаясь и почти прижимаясь лицом к прозрачной стене.
– Слушают, – Брижина тоже подошла ближе. – Это ученицы начального уровня.
Присмотревшись, я заметила, что в этом классе девушки были очень юны. Старшей из них я дала бы не больше пятнадцати лет, большинство же и вовсе можно было назвать детьми.
В мыслях пронеслось: «Выходит, даже дети умеют больше меня». – Отчего-то это понимание досаждало.
Брижина поманила меня к противоположной стене, за которой находился ещё один класс.
– Здесь с камнем учатся разговаривать, – она указала на девушек, сидевших в полупрозрачных кабинках, окружавших их парты. – Пока что они не умеют контролировать голос. И чтобы их слова не перемешивались, вокруг парт ставят ограждения.
– И что они говорят? Что вообще можно говорить камню? – дивилась я.
– Чтобы найти слова, нужно заглянуть глубоко в своё сердце. Каждая заклинательница ищет свой собственный путь. Я знаю тех, кто шепчет сущую невнятицу, но камни слушаются так, словно на них кричат. Главное, говорить от сердца.
– Учительница из тебя и правда не слишком хорошая, – посетовала я и отвернулась от склонившихся над камнями учениц.
– Какая есть, – ответила Брижина сухо. – Всё равно каждая учится самостоятельно. Никто не возьмёт тебя за руку и не приведёт к пониманию собственного дара.
– Тогда как же его понимают?
Брижина посмотрела на меня с неподдельной серьёзностью.
– Для этого придётся научиться слушать. Сначала – себя, потом – камни. И никак иначе. Идём дальше. – Она поманила меня к следующему классу. В нём тоже сидели шепчущие что-то ученицы, но на этот раз вокруг них не было боксов. – Эти уже научились управлять голосом, – пояснила Брижина. – Если заглянешь в класс напротив, – она направилась к противоположной стене, – то увидишь, как камни им отвечают.
Я приблизилась к прозрачному заграждению и заглянула внутрь. Камни в руках сидевших за партами нари горели, словно звёзды. Класс освещало множество разноцветных огоньков. Но и девушки, сумевшие заговорить свои камни, выглядели не менее лучезарно. Многие улыбались, и от их улыбок даже мне становилось веселее.
– Они кажутся счастливыми… – прошептала я, не в силах отвести взгляд.
– Таков наш дар. Он может сделать жизнь невыносимой, если ему сопротивляться. Но может и вознести до небес, если откликнуться на зов. На всём острове, кроме моего дара, мне ничего больше… – она осеклась, будто заговорила о чём-то запретном. – Идём, – поманила, взяв себя в руки. – Удивительное ещё впереди.
Я последовала за сестрой и остановилась у следующего класса. Привычно глянула сквозь кристалл и точно так же, как парой минут ранее, ахнула от удивления. Сидевшая ближе всего к стене девушка шептала над камнем, и тот менял форму прямо у неё в руке. Перетекал из одной геометрической фигуры в другую, рассыпался песком и собирался вновь.
– Для такого нужно много тренироваться, – сказала Брижина. – Но и это не предел.
– А что тогда предел?
– Идём, – повторила она в очередной раз и повела меня к классу напротив.
– Среди живых камней есть особенные. Те, что обрели не только жизнь, но и душу. А иногда и волю. Такие камни не привязаны ни к какой форме и могут представать перед людьми в разных обличиях. Могут обращаться в свет, а потом собираться в любой из минералов. Только из таких камней рождается древо тэинора.
– Но ведь тэиноры больше не рождаются на наших землях, – возразила я, на что Брижина лишь хмыкнула в ответ.
Стена того класса, возле которого мы теперь стояли, почти не просвечивала, и со стороны можно было разглядеть лишь очертания фигур. Брижина, решительно потянув за ручку двери, шагнула внутрь.
– Приветствую, наставница Гвенаел, – поклонилась она сидевшей за невысокой кафедрой женщине в сером балахоне, дородной и очень добродушной на вид. – Я привела эн-нари, чтобы она понаблюдала за уроком.
Женщина радушно улыбнулась и сделала жест ладонью к сердцу. Ученицы повторили вслед за ней, и мне ничего не оставалось, кроме как ответить обратным жестом.
– Надеюсь, мы не помешаем, – сказала я, присмотрев себе свободную парту у дальней стены, в то время как Брижина направилась в конец комнаты.
Когда мы обе уселись, Гвенаел кивнула ученицами, и те взяли в руки лежавшие на их партах минералы. Комната наполнилась чуть слышным шёпотом, камни засияли и начали растворяться, полностью обращаясь в свет.
Сияние, повинуясь мановению рук, рассеивалось и собиралось вновь, обретало новую форму, меняло цвет и структуру. У некоторых нари получилось создавать каменные цветы, выглядевшие настолько живыми, что, казалось, ворвись в комнату ветер, и их стебли послушно согнуться под его напором.
Увиденное впечатлило меня настолько, что на глаза навернулись слёзы. Откуда они взялись и почему теперь текли по щекам, того я не знала. Но впервые чувствовала себя неполноценной. Будто мне нестерпимо хотелось что-то сказать, но для того у меня не хватало ни слов, ни голоса.
Сердце в груди билось как бешеное, в голове пульсировало, а во рту пересохло. Мне вдруг захотелось уйти. Здесь, в окружении тех, кто вырос на острове и знал о себе и своей силе всё, я чувствовала себя чужой и лишней.
Из класса я вышла словно оглушённая.
– А говорила, ничего не чувствуешь, – заметила наблюдавшая за мной Брижина. – Наставница, может, из меня и плохая, равно как и сестра, но зла я тебе не желаю. Прислушайся к себе, Кэтлин. Чем раньше научишься слушать, тем лучше.
– Нет у меня никакой силы, – ответила я устало. – Я и над телом-то своим не властна.
Моя вчерашняя слабость была тому доказательством.
Брижина вздохнула.
– Есть в тебе и сила, и всё в тебе есть. Если уж зачем-то сюда вернулась, так хотя бы научись в себя верить.
Если бы я ещё вернулась по собственной воле…
Обратно до резиденции я шла задумчиво. И даже грозного вида служители, провожавшие меня вместо Брижины, не внушали прежнего страха. Настолько я была впечатлена услышанным и увиденным.
Перед глазами стояли светящиеся камни и счастливые лица нари, а в груди у меня разрасталась пустота.
«Неужели во мне и правда есть такой же дар? Смогу ли я когда-то использовать его так же умело?» – эти мысли вились и не унимались, сколько бы я ни приводила себе доводов, что мне этот дар осваивать некогда и незачем.
В свои покои я ввалилась уставшая и с радостью обнаружила, что на моей кровати больше никто не лежал. Лорд Шенье к этому времени уже перебрался назад в свою комнату, хотя, когда я уходила, выглядел ужасно и отпускал меня с большой неохотой.
– Интересно, стало ли ему лучше? – прошептала я, в нерешительности застыв на пороге собственной комнаты, и тут же ощутила накатившую волну раздражения. Лорд Шенье, даже убравшись из моих покоев, продолжал досаждать мне и внушать беспокойство.
Поняв, что не смогу отдохнуть, не убедившись, что благоверный жив, я вернулась в общую гостиную и на цыпочках подкралась к двери покоев лорда Шенье.
Прислушалась – тихо. Легонько потянула за ручку и заглянула внутрь. Жених крепко спал, повернувшись лицом к двери. Его черты были расслаблены, на губах не читалось усмешки. Он выглядел уязвимым.
Возможно, таковым он и был всё это время. Сильный и язвительный эрр на самом деле мог сломаться точно так же, как и любой другой человек. Он мог заболеть, ослабнуть, нуждаться в поддержке. Но не мог это показать. Ухмылялся, отшучивался и притворялся, что в порядке.
«Нечего жалеть его, Кэт», – одёрнула саму себя. – «Он тебя жалеть не стал».
– Да, он не стал… – прошептала, прикрывая за собой дверь. И всё же мне не нравилось видеть его таким. Уж лучше его привычные самодовольство и уверенность – они хотя бы не вызывали сочувствия.
***
Брижина Арди
Камни. Камни… Всюду их голоса. Тот, кто научился слушать, разучилсянеслушать. Но в это утро громче камней оказались люди.
Вчера, когда Брижина приходила за сестрой, та тоже не спустилась.
«Госпожа отдыхает», – ответила служанка, – «и просит вас зайти завтра».
Уже не впервые Каталина переносила уроки, не выходила из комнаты целые сутки и вела себя странно. Мысли о поведении сестры не давали Брижине покоя. Хотя, казалось бы, с чего ей волноваться о почти незнакомом человеке?
«И что, если мы родня?» – спрашивала она себя раздражённо, но беспокойство не утихало.
Сегодня был уже второй день, как Каталина не посещала занятия. Но не только это настораживало Брижину сейчас. Слуги. Они перешёптывались и переглядывались. Кто-то даже игриво хохотнут во время разговора.
«Люди ненадёжны», – решила Брижина, – «камни знают больше».
Она прислушалась – дом гудел. Голосами слуг, переглядками и шагами. Сегодня камни увидели кого-то впервые. Того, о ком шептались слуги.
«В доме гость», – поняла Брижина. – «И из-за гостя моя сестра опять прогуливает».
– Передайте своей госпоже, чтобы в таком случае нашла меня сама, когда решит, что учёба всё-таки необходима, – велела она служанке и решительно вышла из особняка.
Этот день выдался холодным и ветреным. Ей даже пришлось одеться потеплее, но ветер всё равно пробирал до костей. В воздухе пахло влагой – в предгорье вот-вот ляжет первый снег. Тогда море заштормит ещё сильнее, и корабли станут ходить реже, а значит, заказов поубавится.
Брижину это даже радовало. Меньше работы – реже встречи с другими нари, особенно с приближёнными Сандрии. При них невозможно было расслабиться. Она постоянно боялась себя выдать.
«Проклятый дар», – повторяла она, вспоминая, каких усилий ей стоило скрывать его все эти годы. Он имел обыкновение проявляться в самый неподходящий момент и не слушался её совершенно. Только в последний год ей несколько раз удалось призвать его самостоятельно и утихомирить по собственной воле.
В задумчивости Брижина брела к храму Твердыни. Дошла до торговой улочки и опасливо осмотрелась – ей не хотелось снова столкнуться с Грангаром, вечно преследовавшим её булочником.
– И что ему от меня нужно? – прошептала она, проходя мимо булочной ускоренным шагом.
Этот же вопрос она как-то задала наставнице Гвенаел, и та мягко улыбнулась.
– Думаю, дело в том, что ты ему нравишься, – ответила наставница, окончательно лишая Брижину всякого понимания. Что толку ухлёстывать за бесправной служительницей? Ещё в детстве всех поступивших на службу нари заставляют дать клятву, что до конца жизни они останутся верны Твердыне.
Поэтому о замужестве Брижина не задумывалась никогда, и неуёмный булочник вызывал у неё лишь раздражение.
Торопясь ускользнуть от неприятного ей внимания и оглядываясь, она почти неслась по улице.
– Осторожно, господин! – крикнул кто-то сбоку, и в тот же момент в лицо Брижине плеснуло холодным квашнем. Этот забродивший хлебный напиток на травах островитяне предпочитали употреблять летом, но тот, в кого Брижина врезалась на полном ходу, не знал, что для квашня уже несезон.
– Ох, простите, – всплеснул руками высокий шатен, случайно выливая остатки квашня на дорогу. – Мне так не… – он застыл, глядя на неё изумлённо, будто увидел какое-то чудо.
– Оставьте. – Брижина, вздохнув, провела ладонью по лицу, пытаясь убрать с него липкие капли.
– Да нет же, я виноват! – очнулся незнакомец, а таковым он действительно являлся. Жермэн – городок небольшой и почти всех жителей Брижина знала если не по имени, то хотя бы в лицо. Этого же мужчину она видела впервые.
Поджарый, на вид добродушный и немного неловкий. С мягкими, слегка асимметричными, но не отталкивающими чертами лица. В его каштановых, убранных в низкий хвост волосах торчала одна-единственная седая прядь. А на щеках у него были лёгкие морщинки от ямочек, как если бы он часто улыбался.
– Позвольте мне загладить вину, – потребовал он. – Давайте, я куплю вам другой наряд.
Неудивительно, что Брижине было незнакомо его лицо. Раз он не знал, кто она такая и почему не может носить другую одежду, значит, был не из местных. Должно быть, купец, приплывший за камнями. Странно только, что добрался до самого Жермэна. Обычно подобные сделки заключали на побережье.
– Не нужно, – ответила она, не желая тратить время и объяснять, почему не может принять от него другой наряд.
– Нет же, я настаиваю, – не унимался незнакомец. – Если не хотите другое платье, то я мог бы извиниться иначе. Давайте, я вас чем-нибудь угощу.
Страдавшая столько лет от преследований булочника, Брижина не на шутку испугалась. Второго ухажёра она бы не пережила.
– Мне ничего от вас не надо. Прощайте, – она подхватила подол и побежала в сторону площади. Не будет же этот приезжий гнаться за ней у всех на виду? Уже у площади, она оглянулась и, убедившись, что избавилась от погони, пошла спокойным шагом.
«День не задался с самого утра», – думала она, подходя к службищу. Заявиться в храм с пятнами от квашня Брижина не решилась.
Набрав во дворе колодезной воды, она занесла ведро в комнату и бросила в него заговорённые камни для прогрева. Те зашипели, отдавая тепло. Спустя пару минут Брижина, зачерпнув воды, принялась умываться над тазом. Она торопилась смыть с себя липкий и кисловатый квашень, испортивший её настроение окончательно.
– Нет, – покачала она головой, – это был не квашень, а тот приезжий. «Позвольте мне загладить вину», – повторила она, копируя тон его речи.
Вздохнув, Брижина потянулась к лежавшим на дне ведра камням. Чтобы к вечеру они набрались силы, их следовало вынуть и просушить уже сейчас. Взяла один из них, сжала в кулаке и вздрогнула.
От пальцев, по руке и выше хлынула волна энергии, глаза заволокло пеленой, и перед мысленным взором начали мелькать видения. Каменоломня, телега. Лопата, рассыпающая камни по дороге. Чья-то нога споткнулась, пнула камень, и тот, пролетев по воздуху, ударился о землю. После, он бесконечно терпел разбивавшие его колёса, пока не попал в руки Брижине, подарившей ему вторую жизнь.
Шумно вдохнув, будто она не дышала несколько минут, Брижина покачнулась и рухнула на пол, утягивая за собой ведро. Оно больно ударило её по ноге и окатило остатками горячей воды, которая тут же растеклась лужей по полу.
Брижина откинула ведро в сторону и, часто дыша, поднесла к уху камень – тишина.
– Проклятый дар, – прошептала она сквозь слёзы. – И проклятый остров. Лучше бы он затонул…
Она верила. Она так долго надеялась, что эн-нари не найдут и однажды им всем придётся покинуть Иль-Нойер. Отправиться туда, где от её дара не будет угрозы. Где она перестанет чувствовать себя злодейкой, лишающей камни жизни. Именно такой дар ей и достался от Твердыни – убивать живые камни, которыми был наполнен этот остров.
Если бы другие заклинательницы узнали, что десе-нари переродилась и ходит среди них, что тогда бы они сотворили? Наверно, смерть для Брижины могла бы стать подарком.
«Я их проклятье», – твердила она и молчала. Потому что боялась. И потому что Твердыня лишила её права рассказать.
– Если бы эн-нари не нашли… – прошептала она, вытирая слёзы.
Но сестра нашлась. Узнав об этом, Брижина тогда разозлилась так сильно, как не злилась никогда в жизни. Но злость ничего не изменит. Эн-нари нашлась.
