Текст книги "Пламя в темноте (СИ)"

Автор книги: Таня Нордсвей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 13

Шаян

Мой взгляд был прикован к её спине и тому, как ветер играл с кончиком её косы…

Глядя на удаляющиеся фигуры Ребекки и Алакая, я никак не мог понять, что в этой девушке так заинтересовывало меня.

С самого первого взгляда на Ребекку я понял, что не смогу просто так её забыть. В первый раз мы встретились на площади Ивлира, куда я прибыл чтобы казнить мятежников. Когда казнь состоялась, я оглядел толпу и заметил её.

Этот девичий взгляд не был похож ни на чей иной.

Он обжигал холодом.

В нём нельзя было прочесть ни единой эмоции.

Я знал, что она буравила меня взглядом, и сам не мог понять, что же зацепило меня в тот момент. Да так, что её лицо отпечаталось в моей памяти и ночью явилось во сне. Покидая Ивлир я отчего-то знал, что мы снова встретимся. Но не предполагал, что при таких обстоятельствах.

Когда Алакай завёл её в мой кабинет, я, не поднимая головы, почуял её запах. Стоило мне поднять голову, как я встретился с ней глазами. Раньше они были ореховыми, теперь же…

Стали серыми, практически белыми. И сияли от связи девушки с драконом.

Её звали Ребекка. И, судя по тому, как она с первой встречи заняла мои мысли, ей прекрасно подходило это имя, которая на нашем языке имело значение «пленительная». У неё был норовистый характер, который всё внутри меня переворачивал с ног на голову. Она пробыла в Лармаре всего сутки, а уже успела чем-то приглянуться холодному и обычно молчащему Алкаю – да так, что он с даже ней разговаривал.

А Кай был не из тех моих людей, которые шли с незнакомцами на контакт. Он всегда был полон ледяной ярости, хладнокровия и выдержки, из-за чего всегда оставался нелюдим. Постоянно наблюдая из тени за остальным отрядом, Кай не сближался ни с кем, не рассказывал о себе и своём прошлом, о котором я знал и одновременно гораздо больше остальных, и при этом ничтожно мало. И всё-таки мы оба смотрели на Ребекку и не могли понять: что именно в этой девушке было не так?

Её женственные изгибы очерчивались даже сквозь свободную тунику. Это мне не нравилось. Учитывая, что связь с таким драконом и появление в академии нарисовало на её спине мишень, за ней был просто необходим постоянный присмотр. Выгнать её я не мог, и с самого начала повторял себе мантру «это из-за дракона», чтобы не думать о том, что Ребекка меня заинтересовала.

Что-то в ней не давало мне покоя. Притягивало, сводило с ума за мгновение. А потом девушка нарушала своё очарование острым языком, за что её хотелось выпороть и показать, как стоит говорить со старшими по званию.

Стиснув кулаки, я отвёл взгляд от окна. У меня было много проблем. Особенно с мятежниками и тем, что в последнее время устраивал Таллас. А теперь их стало ещё больше, ибо видел бог – я нашёл себе «развлечение на месяц» гораздо более непредсказуемое, нежели рассчитывал.

Драконица Ребекки была той, по чьему следу мы шли долгие годы. Она скрывалась и пряталась, сбивала отряд и не делала попыток выйти к нам на контакт. И вот теперь она появилась в академии в компании довольно странной девушки, которая заверяла, что связала себя с ней на Пустом острове. Там, где по своей воле не оказываются.

Их связь не вызывала у меня сомнений. А вот мотивы…

И хотя ответы Ребекки были честны (я слышал пульс Ребекки, и мог сделать вывод о правдивости её речей), но быть связанной с драконом и быть его всадником это две разные вещи. А учитывая, что вся та часть академии, что не имела драконов, намеревалась поохотиться на неё, Ребекке в этом крупно не повезло.

Что же сподвигло её на подобного рода риски? Что заставило явиться прямо ко мне?

Если бы я ей отказал в обучении, и она бы покинула эти стены, за ней пришли бы в ту же ночь. Я знал, что из академии были тайные ходы (и сам ими пользовался), благодаря которым можно было попасть в город. Поэтому, дав ей шанс, я подарил ей отсрочку. А уж то, насколько эта девушка искусна в деле побега от смерти уже зависело только от неё.

Потерев свою переносицу пальцами, я скосил глаза на бумаги, лежащие на столе. О чёрной драконихе не должен был узнать Император, и я был уверен – Кай об этом позаботится. Он умел скрывать всё, что нужно.

Сейчас мне лишь оставалось позаботиться о главном – том, что до Императора дошли вести, что главные мятежники в южных городах вручили свои души Некмету. В скором времени, к ним присоединятся и главари северных районов Лармира.

Казни, казни, казни… Поимка мятежников, пытки и допросы, страх и лепечущая толпа, расступающаяся при виде меня. Всё это давно стало моими реалиями жизни, а вот что касается академии – никогда не мечтал оказаться здесь. Однако таково было одно из условий моей службы Императору. Беспрекословное подчинение. Прошлый глава академии отдал свою душу во власть Шаале. И Император решил, что никто не сможет лучше обучить его первоклассных всадников, нежели сам баргат и его личный Ше’ру.

Только я мог научить этих кадетов правильно и беспрекословно исполнять приказы.

Мне не нравилось наблюдать за тем, как щенки учатся показывать зубы. Это утомляло. Особенно, когда они равнялись на нас, более сильных и выносливых, забывая о слабости своего собственного тела.

Лармар превосходно умел отсеивать слабаков. Но ещё лучше они отсеивали себя самостоятельно, устраивая облавы, травли и драки в тёмных коридорах.

Я снова вспомнил о Ребекке, когда увидел стопочку бумаг. Медленно взял один лист и пробежался по нему глазами. Конспект девушки представлял собой ужасное зрелище: кривые и косые каракули, написанные с ошибками. Я с трудом разбирал буквы… Как вообще Ребекка умудрялась что-то здесь понимать?

Хуже письма Ребекки было только её чтение на древнешеррувимском наречии. О Шаале, как же она коверкала слова из легендарных трудов Зигмунда Эллиота Громоподобного! Немыслимо!! Ребекка делала ошибки почти в каждом слове, не умея толком читать, но в тот момент вместо злости я поймал себя на мысли о том, что еле сдерживаюсь, чтобы не издать смешок. «Та’лей лае пер сюк, заебаб херак ху лаклык»! Или как там она прочитала…

Да, Ребекке явно стоило поучиться читать на древнешеррувимском.

Отчего-то после этой мысли я вспомнил, как учил младшего брата читать на этом наречии. У него тоже с этим были большие проблемы. И я знал, как быстро справиться с подобным, заодно поставив нужное произношение…

Усмехнувшись своей идее, я подумал о том, что научить красиво писать девушку будет в разы труднее. Но ничего – практика всегда сделает своё дело.

Я сгреб исписанные листы бумаги и отложил подальше. И неожиданно мой взгляд зацепился за странному каракулю на полях одного из листов. Вытащив его из стопки, я присмотрелся к нарисованному знаку повнимательнее. Хоть и кривой, но он передавал значение, которое нёс.

Нахмурившись, я переворошил оставшиеся листы и заметил второй такой же на последнем листке, где Ребекка явно вновь заскучала на лекции, раз у неё появилось время выводить чёрточки на полях.

Этот знак…

В этот момент в дверь кабинета постучали. Я нахмурился, отгоняя мысли и убирая весь конспект Ребекки в стол.

– Войдите.

– Шаян, – обратился ко мне Сеф, проходя в кабинет. Только лично мои люди имели право называть меня по имени. – Мы выяснили, что у девчонки, Ребекки, в академии есть брат. Ромус. Тот самый мальчишка, отказавшийся вписывать свою фамилию.

– Ромус, значит… – себе под нос прошептал я.

Вот теперь всё наконец складывалось. И я начинал понимать мотивы Ребекки.

– Да, совсем юнец. Первогодка. Ему даже пятнадцати нет. Физически слаб, но силён в науках.

Сефу не стоило утруждаться и продолжать описывать мальца, ведь Ромуса я видел лично своими глазами.

Значит, сильная и бесстрашная сестра решила таким образом попасть в академию, чтобы помочь своей родной кровиночке… Занятно.

Мой интерес к Ребекке продолжал расти.

Как же поведёт себя наша отчаянная девица в попытках спасти мышонка из мышеловки? Мне уже было интересно посмотреть на это представление.

Сухо кивнув Сефу, я взмахом руки показал ему, что Ше’ру мог быть свободен. Он уже принёс мне нужную информацию.

– Дополни в списке его фамилию. Ромус Амайя, – сказал я, вспоминая фамилию Ребекки.

– Будет сделано, – сверкнул рыжими глазами Сеф не спеша уходить. – И ещё один нюанс.

Я вопросительно выгнул бровь, сложив руки на груди.

Рыжий Ше’ру сунул руку в карман и вынул оттуда бутылочку с мутноватой жидкостью.

– Нашли при обыске правого крыла у третьего года.

Я ловко поймал брошенный пузырёк и откупорил его. Ударивший в нос запах был мне знаком. Лареева трава.

– Свежесваренная. Настою меньше суток, – подтвердил Сеф. – Постарался кто-то из лекарей.

Редкая отрава. Можно потихоньку, по капельке, травить человека и он вскоре скончается, а лекари лишь разведут руками. Стоит баснословных денег, варить должен талантливый в деле ядов человек, ингредиенты достать практически невозможно.

– У кого нашли? – скорее, тут следовало бы спросить кого подставили.

– Парень. С рудников севера.

– Допросили?

– Уже в подземельях. Вычисляем того, кто сварил, и подбросившего. Этот точно не смог бы купить такую дороговизну.

Я снова кивнул, повертев в руках бутылёк и положив его в свой стол. Собирались травить и у меня были мысли кого именно. Да, Ребекка, несладко тебе придётся этот месяц здесь отбывать.

– Виновных схватить. Допросить с пристрастием. Выяснить кто поставщик этой дряни. Это всё?

Мне ещё необходимо было разобраться с грудой донесений моих шпионов из всех уголков Империи.

Сеф гадко улыбнулся, что уже не предвещало ничего хорошего.

– Почти. У нас очередной труп.

Глава 14

Я хмуро оглядела простирающийся передо мной вид и еле удержалась от того, чтобы не развернуться и не уйти обратно в академию.

– Госпожа Ребекка, – раздалось за моей спиной, пригвоздив меня к месту, когда я уже собиралась вернуться.

Мысленно я послала всех виновных в моём предстоящем позоре к Некмету и развернулась к наставнику с лёгкой улыбкой.

– Да?

– Меня зовут наставник Шакир. Верховный баргат приказал мне лично проследить за вашей сегодняшней тренировкой.

Что ж, список посланных к Некмету пополнился именем баргата.

Я кивнула, пытаясь вернуть себе боевой настрой, в то время как хмурый наставник окинул взглядом тренировочную площадку. Именно она повергла меня в дикий ужас.

– Где ваш дракон? – уточнил наставник Шакир, в коротких тёмных волосах которого уже угадывалась седина.

Он был одет в плотную кожу, широкие ремни перевязи пересекали его грудь, но за спиной оружия не было. Хотя я могла поспорить, что на Шакире оно точно было – всадники с таковым не расстаются даже когда спят.

Холодные зелёные глаза наставника внимательно изучили моё телосложение, оценивая мои шансы в сегодняшней тренировке, а затем он вынес вердикт:

– Если не прилетит, вам придётся сосредоточиться на полосе препятствий.

То есть на раскинувшейся прямо передо мной полосе ужасов и боли!

– Она скоро будет, – заверила наставника я, хотя видела, что он мне явно не поверил. Да я и сама не верила этому.

– Прекрасно. Пока ждёте – разомнитесь. После присоединяйтесь к веселью, – холодно бросил Шакир отходя от меня и отдавая кадетам приказы пошевеливаться в прохождении полосы. Помимо меня здесь собрались около десяти кадетов третьего курса обучения. И все кидали на меня косые взгляды.

Я поёжилась, отходя чуть дальше и начиная медленно разминаться. Сама в это время я вовсю наблюдала за тем, как проходили эту полосу третьекурсники и внутренне холодела от ужаса.

Академию Лармар, точнее огромный замок, окольцовывали три полосы с препятствиями, именуемыми среди кадетов кругами ада. Первый круг, относительно лёгкий, пробегали все кадеты первого года обучения. Второй (в разы сложнее и опаснее) брали со второго, а третий оставался на «сладкое» перед отбором кадетов драконами. Круги проходили сквозь густую растительность, поэтому с поляны, где находилась тренировочная площадка, было невозможно разглядеть их ловушки. Отсюда они казались безобидными, еле заметными тропинками, но я знала – это в корне не так. Круги ада не дорожки для бега, ведь они были забиты препятствиями и использовались для тренировки скорости бега и контроля дыхания.

Лармар от мира отрезала огромная каменная стена, которую денно и нощно патрулировали дозорные. А вот часть полуразрушенной каменной кладки странным образом возникала по мою правую руку и отгораживала поляну от лётного поля. И в том числе на этой части стены была установлена тренировочная полоса препятствий для всадников, у которых были драконы.

Всё начиналось довольно безобидно. Я проследила за одним светловолосым и сильным кадетом, начинающим проходить эту полосу, и сделала вывод, что смогу пройти только первый рубеж. Именно там располагались препятствия, которые можно было успешно миновать. А дальше…

Стоило вскарабкаться на стену и пройти по тонкому выступу, как начиналось то самое «веселье», о котором упомянул наставник Шакир. Маятники и грузы, давилки и ветряки, подвешенные на цепях балки и гребенки. Но больше всего меня пугала жердь после двух маятников, по которой было необходимо взобраться вверх, а далее…Упаси меня Шаале!

Чтобы пройти эту полосу испытаний необходимо было пробежаться по самим давилкам, маятникам, ветрякам и грузам, не свалившись с них и в конце по верёвке взобраться на верх стены и только после спуститься вниз.

Это была катастрофа. Это была моя смерть.

Я обернулась в сторону Драконьего утёса и во мне начала закипать злость от осознания, что моя упёртая дракониха не соизволила явиться! Если она так и не появится в течение ближайших минут, то меня заставят пройти эту молотилку, где из моего тела сделают отбивную! И это будет исключительно на её совести. Которой, впрочем, у неё и не было.

Даже стараясь разминаться как можно дольше и тянуть время, с каждой минутой я теряла надежду. И когда меня окликнул наставник Шакир, требуя присоединиться к тренировке, я прокляла день, когда соединила свою душу с драконом.

***

Когда вечером я стояла в кабинете баргата, на мне не было живого места. Тело покрывали ссадины и синяки, которые прятала туника и высокие сапоги. Каждый шаг отдавался в моём теле безумной болью и сопровождался шипением. На сидящего за столом баргата я смотрела исподлобья и крайне злобно, припоминая ему это «замечательное» времяпрепровождение. Хорошо, хоть дракониха не явилась на тренировку и к списку моих поражений не добавилось падение с огромной высоты и превращение в мясную лепешку!

– Как прошла тренировка? – спокойным голосом уточнил Шаян, пока я сдерживалась, чтобы не зашипеть и на него.

– Разве вам не доложил наставник Шакир? – выдавила я резче, чем планировала.

О да, он, наверное, в красках расписал все мои падения и ушибы, когда я с горем пополам пыталась пройти первый ярус и хотя бы половину второго. Как жалко я выглядела, извалявшись в грязи и траве, со всклоченными волосами, выбившимися из косы и пятнами земли на лице. Что могло бы быть живописнее?

Увидев меня в подобном виде – всклоченную и грязную – Алакай проводил меня в купальню. В женскую, расположенную в крыле магов, я не пошла: слишком долго идти, слишком позорно, слишком энергозатратно. Поэтому Ше’ру пришлось сторожить вход пустой общей купальни, пока я с тихими стонами боли отмывалась и распутывала волосы. Я вновь стала чистой, а вот горечь от своей слабости никуда не делась.

Мои волосы сейчас ещё чуть влажные. Спасибо Кайлу за подарок в виде кусочка ароматного мыла – тем, что протянул мне Алакай, я мыться не стала! Жжёт, противно пахнет… фу!

– Я спрашиваю тебя, а не Шакира, – отрезал Шаян, а потом соизволил поднять на меня глаза и вернуться в реальность из мыслей. – Ты ранена?

Ранена ли я? Морально уничтожена!! Раздавлена!! Но никак не ранена!

– Нет, – мой писк прозвучал довольно неуверенно, вынудив Шаяна подняться из-за стола и оказаться возле меня. Как назло, туника съехала с плеча, обнажая темнеющие синяки и баргат сузил горящие глаза.

– Алакай отведёт тебя в лечебное крыло.

– Нет!! – протестующе вскрикнула я, заставив брови Шаяна удивлённо взметнуться вверх. – Все поймут, что я слабачка.

На самом деле меня приводила в ужас одна мысль о том, чтобы вновь спуститься вниз (когда я еле доковыляла к баргату наверх башни!!), потом пройти всё крыло всадников и магов, а после всё крыло целителей до лекарской! Путь с адскими муками, который я не желала.

Я даже боялась задумываться о том, как буду спускаться с башни. Не то, что ещё потом куда-то идти! Нет, к лекарям я пойду только, если меня понесут. Своих сил у меня не осталось, чтобы ещё и позориться перед всей академией, что и так надо мной смеётся!!

– Они видели на что ты способна на тренировочной полосе. Полагаю, уже выводы сделаны, – хмыкнул баргат.

Я застыла с раскрытым ртом, осенённая внезапной догадкой. Он наблюдал! Он всё видел!! Мои щёки тут же запунцовели. Какой позор!!

Баргат властно протянул руку и задрал рукава туники, обнажая мои руки, покрытые ушибами. Дальше он весьма бесцеремонно задрал подол, осматривая чернеющую россыпь синяков на бёдрах. Я попыталась отшатнуться, но его вторая ладонь легла на моё плечо, не давая вырваться. Но я продолжила попытки, шипя, когда его пальцы касались тех мест, где у меня всё сгорало от боли. Его золотые глаза вспыхнули.

– К лекарям. Это не обсуждается, Ребекка.

Шаян потянул меня к двери.

– Не пойду!! – закричала я, из моих глаз брызнули слёзы. – Не хочу!

Не пойду! Не буду! Нет!!

Я забрыкалась и упёрлась, вызвав непонимающий взгляд баргата. Конечно, он не понимал! Огромный, бесчувственный амбал!!

– Значит, не пойдёшь? – вкрадчиво уточнил баргат, прожигая во мне дыру своим пылающим взглядом

– Нет!! – вздёрнула нос я, поджав губы.

Только через мой труп! И плевать, что я спорю с самим верховным баргатом Шаяном, который запросто мог меня убить голыми руками!

Подлые, предательские слёзы катились по моим щекам. Ещё не высохшие после купания волосы прилипли ко лбу. Я не хотела никуда идти, а лишь свернуться калачиком и ждать, пока боль отступит сама!

Странно на меня взглянув, Шаян вдруг скомандовал:

– Садись.

И скорее пихнул меня на кресло, не дожидаясь того, когда я соизволю подчиниться. Я вновь зашипела, ощущая отбитую пятую точку.

Изверг! Мучитель! Не зря его выбрали пытать людей. У него это отлично получается!

Баргат в это время достал из дубового шкафа большую коробку с различными склянками и, покопавшись там, выудил оттуда флакон и жестяную баночку. Флакон открыл и отдал мне, отчеканив:

– Если не хочешь к лекарям, тогда пей медленно и не вздумай пролить ни капли. Иначе заставлю отрабатывать.

Я уже хотела послать его, но сил уже не оставалось. Как и на размышления о том, есть ли шанс того, что он меня отравит.

Бесит! Огромный, бесчувственный и злобный! Как вообще можно быть таким большим и страшным?! Будь моя воля, я бы держалась от такого, как он, как можно дальше! Но уже ничего не поделаешь – я увязла в этом болоте по самое горло и надо было как-то уживаться с баргатом, пока я не вызволю брата.

Я просто молча взяла из рук Шаяна флакон и сделала небольшой глоток, тут же скривившись от горечи и ужасного вкуса этой дряни.

Что это такое?! Фу!

Я с силой подавила желание отбросить флакон ко всем чертям куда подальше!

– Пей я сказал, – неожиданно рыкнул баргат, наклоняясь ко мне. Я вжалась в кресло. Страх отрезвил меня – я забыла, с кем препираюсь!

Я выдохнула через рот, крепче сжимая в руке флакон с отваром. Шаян медленно отстранился, увидев страх, промелькнувший в моих глазах. Что-то незнакомое появилось в его взгляде, которым он меня окинул. Он будто… сожалел, что напугал меня?

Глупости. Ше’ру не знали слова «сожаление».

– Поможет, раз в лечебницу идти отказываешься, – уже спокойным тоном добавил Шаян на меня и открыл жестяную баночку, в которой находилась какая-то мазь.

В отличие от жидкости во флаконе от неё пахло в разы приятнее.

– Пей, – вновь повторил баргат, черпая пальцами немного целительной мази и начиная мазать синяки на моём оголённом плече. От этого прикосновения я тут же заткнулась и глупо уставилась на Шаяна, не в силах разгадать его мотивы.

Он что, действительно сейчас мажет меня мазью?! Сам?!

Не реагируя на мои округлившиеся как два блюдца глаза, баргат опустился на корточки, продолжая мазать ушибы на левой руке. От шока я даже забыла про дрянной вкус отвара и залпом допила его, не в силах отвести взгляд от красивого лица баргата, находящегося сейчас вровень с моим. Там, где побывали его пальцы, втирая мазь, синяки медленно пропадали.

Глупо моргая, я не сводила с Шаяна своего взгляда. Под действием отвара боль быстро отступала, и вместо боли прикосновения баргата теперь посылали волны жара.

– Твоя сила ещё не проявилась? – неожиданно спросил мужчина. Его голос слегка изменился, обретая вкрадчивую бархатистость.

Сила? Какая ещё сила?

Я не могла здраво мыслить, когда находилась в опасной близости от того, кто завладел моими снами.

Да, каждую ночь я видела во сне Шаяна и каждый раз просыпалась, охваченная целой бурей из эмоций. Он вызывал во мне все возможные чувства – от страха и ярости до глубинных желаний.

Я безумно боялась его. Но одновременно этот глубинный страх заставлял думать о баргате постоянно, являя мою одержимость. Всячески пытаясь подавлять в себе мысли о Шаяне, я старалась сосредотачиваться на важных и необходимых вещах. Хотя я провела подле него всего пару суток, но уже хмелела от подобной близости к нему. Моё нутро полукровки трепетало перед ним, крича мне, чтобы я убиралась от него подальше. Но куда уж мне! Ведь Шаян регулярно приходил ко мне во снах, наблюдал за мной днём и не давал покоя по ночам.

Я боялась разоблачения. И боялась странной смеси чувств, которую испытывала к нему с самого первого взгляда.

Я была одержима тем, кто мог меня погубить.

– Ребекка? – услышав его голос, я внутренне начала корить себя за то, что вновь потерялась в его притягательности. Сколько я уже молчу, пока он обрабатывает мои ссадины? Минуту? Десять? – Сила пробуждается после того, как связь всадника с драконом постепенно начинает крепнуть, – пояснил Шаян приняв моё молчание за незнание. – Но зачастую ещё до крепкой связи начинают проявляться особенности. Особенно, когда связь образована с сильным драконом. Ты что-то уже чувствовала?

– Нет, – шепнула я. На языке разлилась горечь от собственной слабости. Куда уж там! Какая сила! Я ведь даже связи не ощущаю… Некмет бы побрал этого Кайла, что обошёл меня со всем этим!

Но думать о Кайле и драконе сейчас не хотелось. Не тогда, когда Шаян снял с моих ног высокие сапоги и, отложив обувь, нанёс на ссадины на коленках. Его лёгкие касания заставляли моё сердце трепетать, а разум – забывать обо всём на свете. Кто знал, что прикосновения самого жестокого человека в Империи могли быть такими…

Додумать мысль я не успела, так как встретилась глазами с верховным баргатом. Золото его радужек потемнело, затягивая меня в свои мрачные глубины. Его взгляд буквально впивался в меня с какой-то непонятной мне эмоцией. Позже я поняла, что таилось в этих золотых глазах Шаяна.

Голод.

Всепоглощающий и сильный.

Беспощадный и ненасытный.

В золотом огне сгорали сотни желаний, способных разорвать в клочья и уничтожить всё вокруг. Взгляд обжигал и жалил. Неистовый, горячий, болезненный.

Баргат был словно пламя, вбирающее в себя полный спектр эмоций. Именно оно сжигало меня всё это время, не давая забыть об этом мужчине. Будто сам Шаян и был этим неистовым огнём, яростно пылающем у него под литыми, каменными мышцами и кожей. Огненным зверем, прячущимся под маской прекрасного мужского лица.

Я впервые видела его глаза, объятые противоречивыми эмоциями. И впервые осознавала, почему об этом мужчине ходят столь жестокие и ужасные слухи.

Он мог заставить человека умирать от страха от одного только взгляда. Шаян будто чувствовал ложь и тёмные тайны, таящиеся за стенами разума.

Но я, видимо, была настолько безумна, что меня не отталкивала эта опасность. А, наоборот, ужасно манило в свои сети, словно я была мотыльком, а Шаян – пламенем, на который я летела.

Летела, чтобы сгореть. И погибнуть, оказавшись во власти его стихии.

Поэтому моё тело вспыхивало от его прикосновений к моей коже, а нутро скручивала спираль. Мои мысли путались и сбивались, а сердце было готово выпрыгнуть из груди, когда пальцы Шаяна коснулись синяков на моих бедрах, с помощью мази убирая их с нежной кожи. О Шаале!

Мои губы приоткрылись, а пальцы вцепились в обивку кресла...