Текст книги "Камень огня"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Начиная понимать, Аарон пристегнул меч и прикрыл свой наряд вторым испачканным плащом.

– Ну, а теперь…

Стиснув зубы, Дарвиш поднял две кружки вина, которые чудом остались непролитыми. Секунду принц смотрел на них, потом расправил плечи и выплеснул одну кружку в лицо Аарону, а другую – себе.

– Идем? – проревел он сквозь грохот стола, разлетающегося в щепки.

Аарон кивнул. Он с трудом верил в только что проделанное Дарвишем. Учитывая жажду, которую должны возбуждать винные пары, не могло быть ничего отважнее этого.

Держась под руку, они вывалились на улицу.

Прошли два дома, помогая друг другу ковылять, когда стражники пробежали мимо, даже не оглянувшись.

Едва за ними закрылась дверь и пламя в лампе еще колебалось от сквозняка, Дарвиш принялся срывать с себя одежду. Он больше ни минуты не мог выносить этого запаха. Солнечные плащи были брошены за удобную стену на обратном пути в «Виселицу», но от рубашки и даже от штанов все еще несло спиртным, и каждый вдох напоминал о том, как давно принц последний раз пил. Обнаженный, он подошел к окну и выкинул сверток во двор. Утром они купят ему новую одежду – Дарвиш не может находиться в одной комнате с этой.

Руки у него были содраны, правая лодыжка пульсировала при каждом шаге, зверски болели мышцы, о существовании которых принц даже не подозревал, и они нисколько не приблизились к Камню… «А все, о чем я могу думать, – это как я хочу выпить». Дарвиш уперся руками в оконную раму и понурил голову. «Одна Внизу, ну что я за человек!»

Скрипнула дверь, и принц выпрямился. Не хватало еще, чтобы Аарон видел, как он жалеет себя.

– Ну, – сказал Дарвиш обернувшись, – ты определенно умеешь показать… – Тут он увидел лицо вора. – В чем дело? Что-то с Чандрой?

– Нет. – Такого бесчувственного голоса принц еще никогда не слышал. – Она спит.

– Тогда что? Что не так?

Аарон скованно дошел до кровати и сел. Дарвиш направился к нему.

– Что случилось?

– Ничего. Я просто устал. – Взявшись за подол рубашки, Аарон начал стаскивать ее через голову, но тонкий шелк снова упал ему на грудь.

Дарвиш присел на корточки, чтобы лучше видеть, и зашипел сквозь зубы. Красно-коричневый узор, который он принял за вышивку, оказался засохшей кровью.

– Твои раны снова открылись, – тихо сказал он.

– Ничего, – повторил Аарон, сдернул рубашку и бросил ее в угол. Только желваки выступили на челюстях, когда присохшая ткань оторвалась от ран и по белой груди потекли красные струйки. Шрамы воспалились и стали отвратительно багровыми. Кожа треснула в четырех местах.

– Девять Наверху, ты с ума сошел?

Все еще сидя на корточках у ног юноши, принц дотянулся до графина с водой, стоявшего сзади на низком столике. Стащил с кровати старый плащ вора, оторвал полоску, смочил ее и потянулся к груди Аарона.

– Нет. – Вор отбросил его руку.

– Не глупи, Аарон, ты весь в крови.

– Не имеет значения.

– Для меня имеет.

Дарвиш снова потянулся к его груди, а когда вор попытался оттолкнуть его, схватил за руку. С минуту они боролись, потом Аарон выдернул руку и встал. Дарвиш усадил его обратно.

– Да что с тобой?

Вор скорчил гримасу.

– Ты мог умереть там – и все по моей вине!

Дарвиш сел на пол.

– О чем ты говоришь?

– В переулке. Щель. Я должен был знать, что ты не пролезешь.

Принц ласково потрепал юношу по тонкому плечу.

– Аарон, ты не виноват, что я вырос таким крупным. А теперь, пожалуйста, сиди спокойно и дай мне заняться делом.

Не услышав возражений, Дарвиш начал вытирать кровавые потеки.

– Ты не должен жить в боли, – бездумно пробормотал он и застыл, когда что-то теплое и влажное капнуло ему на руку.

Аарон задрожал, обронив еще одну слезу. Потом еще одну, он не мог остановить их.

– Аарон, в чем дело?

Юноша порывался овладеть собой – и проиграл.

– Я всегда подвожу тех, кого я… – Он в отчаянии удержал последнее слово.

«Ты позволяешь старой боли править твоей жизнью, Аарон, мой мальчик».

– Фахарра? – Вор снова увидел перед глазами старую леди, как она лежит мертвая на диване, навечно уставясь в темноту.

«Ты позволяешь старой боли править твоей жизнью».

– Нет…

– Аарон, пожалуйста, скажи мне, в чем дело?

Боль в голосе Дарвиша пробила последнюю стену, и они с грохотом рухнули.

– Рут! – Аарон соскользнул на колени и заплакал, как не плакал долгих пять лет.

Сам плача, хоть и не понимал почему, Дарвиш прижал к себе стройное тело, защищая его своими руками. Медленно, по одному слову, история вышла наружу.

Всю свою жизнь Аарон стремился оправдать надежды отца – главы клана, воина, человека, о чьей физической силе и воле слагались легенды. Затем в тринадцать лет он влюбился в свою кузину, Рут, и кровавые побоища уже не казались ему столь важными. Его отец, не одобряющий эту любовь, пообещал Рут главе другого клана, который был втрое старше ее и уже похоронил двух жен. Девушка прибежала к Аарону за утешением. Аарон дал его. Отец застал их вместе.

Подпорченное добро не дашь главе клана. В качестве предупреждения остальным женщинам замка отец Аарона забил ее до смерти во дворе. Аарон, стоя на коленях, – дядя держал его за волосы, – был вынужден смотреть на все это.

– Она кричала мое имя до конца…

Затем отец подал окровавленную плеть и потребовал, чтобы Аарон поцеловал ее и заново поклялся в верности.

– Я не смог. Меня вырвало. Он толкнул меня лицом в рвоту и сказал, что я – не его сын. Той ночью я ушел из замка и с тех пор никогда не был его сыном.

Дарвиш крепче обнял его, и Чандра, молча стоявшая в проеме отступила в свою комнату при виде убийственной ярости, исказившей черты принца.

– Ты не виноват, – прошептал Дарвиш. – Ты ни в чем не виноват.

– Я подвел ее. Я подвел Фахарру. Я подвел тебя.

«Если я не сын моего отца, то кто я? Что осталось?»

– Что ты мог сделать для нее? Умереть вместе с ней? Разве Рут не хотела бы, чтоб ты жил? Что касается Фахарры, то тебя предали. Ты не подвел ее. И поверь, Аарон, ты не подвел меня.

Лежа в теплых объятиях Дарвиша, юноша вынужден был поверить последнему. А раз это – правда, возможно, и остальное из того, что сказал принц, тоже правда. Возможно. Аарон содрогнулся и вздохнул.

Почувствовав, что вор расслабился, Дарвиш осмелел и погладил медные волосы.

Чандра тихо закрыла поврежденную дверь и, вытирая щеки, залезла в постель. По ее мнению, лучшим для них обоих было бы сейчас признаться в своих чувствах друг к другу и дальше идти вместе.

Они не признаются.

Мужчины.

Девушка бросилась на подушку, снова услышала кровоточащую боль, выплескивающуюся из души Аарона, и беззвучно заплакала.

15

– Он и вблизи такой же мерзкий.

Чандра оперлась на подоконник и хмуро смотрела на утренний город. Внизу по булыжной мостовой грохотали деревянные колеса, мелодично кричал продавец воды, обходивший улицы. Ветер принес запах свежевыпеченного хлеба, и в животе у чародейки заурчало. Ярко-лазурное небо изливало свет, который бывает только утром.

Но здания были все такие же грязно-желтые, и, кроме того, Чандра хотела домой. Она соскучилась по своей башне, по своим занятиям, по своему саду. Она соскучилась даже по Абе с ее дотошной опекой, полностью освобождающей Чандру от ежедневных забот о хлебе насущном.

И она соскучилась по отцу. Девушка поняла это, когда лежала без сна в темноте, мечтая, чтобы он пришел и все стало хорошо.

Вот только отец не мог прийти. И не мог сделать так, чтобы все стало хорошо. Чандра поняла это в холодном свете дня. Он всего лишь ее отец и человек, и он ничем не мог бы им помочь.

Но до чего же обидно выкидывать из головы эту мысль, что он мог бы помочь.

Девушка расчесала пальцами волосы и стала плести косу. «Он всего лишь мой отец и человек».

– Хорошо, что ты встала. – Дарвиш остановился в проеме, одной рукой придерживая многострадальную дверь, чтобы она не грохнула о стену, а другой – полы старого Ааронова плаща, обернутого вокруг талии. – Ты не могла бы оказать мне услугу?

Чандра, продолжая заплетать косу, вопросительно подняла брови.

– Новая одежда… – Дарвиш покраснел под ее взглядом. Он не думал, что еще способен краснеть. – Я, гм, выбросил ее из окна прошлой ночью, и я, гм, хотел спросить: не поговоришь ли ты с сыном хозяйки, чтобы он купил еще?

– Ты выбросил ее из окна?

Да, любопытные вещи происходили перед тем, как воющий плач Аарона по кузине разбудил ее.

– Это длинная история.

Чандра мило улыбнулась, ушла от окна и села на кровать скрестив ноги.

– По-моему, я имею право услышать ее. Если она, – девушка многозначительно помолчала, – не личная.

Принц наконец заставил дверь висеть прямо.

– Она не личная, – вздохнул он, поправляя плащ. – Она просто длинная.

Чандра выжидательно молчала. Она умела это делать.

– Ладно. – Дарвиш подошел к окну. Чандра явно не собиралась сдвинуться с места, пока он не расскажет все. – Король Харит устраивал Открытый прием…

Перечень несчастий прошедшей ночи выглядел не так плохо, как представлял себе принц. К его удивлению, Чандра оказалась внимательным и тактичным слушателем. Она редко перебивала вопросами, а если уж спрашивала, то лишь затем, чтобы уяснить суть, которую Дарвиш упустил или едва коснулся.

– … а после того, как я выбросил ее из окна, Аарон…

Принц замолчал и тяжело вздохнул.

– Аарон… – хотел он продолжить, но кипевший в гнев задушил слова.

– Все хорошо. – Чандра протянула руку и схватила Дарвиша за локоть, чтобы он перестал нервно расхаживать. – Эту часть я слышала. – Она виновато пожала плечами: Чародеи Девяти не подслушивают. – Он довольно громко кричал.

Принц встретил ее взгляд и кивнул – бессознательное подражание скупому языку жестов Аарона, – затем бросился рядом с девушкой на кровать, как-то ухитряясь удерживать на месте солнечный плащ и достоинство.

– Очень жаль, – проскрежетал он, словно жуя лезвие сабли, – что я никогда не встречу отца Аарона, не то бы я убил этого забытого Одной сукина сына.

– Я сама так подумала, – призналась Чандра, глядя на принца полными слез глазами.

– Эй! – Дарвиш провел пальцем по влажной дорожке на ее щеке. – Я думал, Чародеи Девяти не плачут.

Чандра отдернула голову и сердито нахмурилась. Второй за целых восемь лет, второй раз за это утро Дарвиш почувствовал, что краснеет.

– Прости. Иногда я очень глупо шучу.

– Иногда. – Чандра бросила косу за плечо. Когда смогла наконец говорить без предательской дрожи в голосе, она спросила:

– А как Аарон?

– Еще спит. Я решил, что ему лучше поспать подольше.

Чандра не стала говорить о синяках под глазами Дарвиша. Она вспомнила последнюю сцену перед уходом в темноту своей комнаты: Аарон в оберегающем объятии Дарвиша, который прижался губами к его медным волосам. У нее загорелись щеки, и, почувствовав это, девушка неловко заерзала.

– Нет, – мягко ответил принц. Он без труда догадался, о чем думает чародейка.

– Вообще-то, – медленно промолвила Чандра, только сейчас осознав это, – я не думаю, что ты воспользовался его уязвимостью. Ему был нужен друг, а не любовник.

Дарвиш молча уставился на девушку. Понимает ли чародейка, какой комплимент она ему только что сделала? Никто при дворе, начиная от его возвышеннейшего отца и кончая надменнейшим дворянином, не усомнился ни на минуту, что он взял Аарона с собой в постель. Глазам стало горячо, и принц задрал голову, чтобы слезы не пролились.

– Спасибо, – сказал он наконец.

Понимая, что это значит для него, Чандра одарила его застенчивой улыбкой и легко коснулась его руки.

– Пойду узнаю насчет одежды.

Спрыгнула с кровати и быстро вышла из комнаты.

Через пару минут она вернулась.

Принц, все еще сидевший на ее постели, удивился.

– Ты быстро.

Чандра смущенно закусила губу.

– Мы, гм… мы забыли о деньгах.

Дарвиш вытаращился на нее бессмысленным взглядом.

– О деньгах?

«Одна Внизу, мы собираемся спасти Ишию и не умеем купить себе завтрак?»

– Чародеи Девяти, – ухитрилась выговорить Чандра, прежде чем рухнула у двери от неудержимого хохота, – не… думают… о деньгах. – В этом не было ничего смешного, но девушка не могла остановиться.

Дарвиш ухмыльнулся и покачал головой.

– Принцы, очевидно, тоже. – Он встал, успев в последнюю секунду подхватить плащ, и направился в другую комнату. – Хорошо, что с нами вор.

– Хорошо, – согласилась Чандра, вытирая глаза. «Чародеи Девяти еще и не смеются над собой», – с удовлетворением подумал Дарвиш и застыл на пороге.

– Чандра, почему ты не хочешь, чтобы твой кузен наследовал? Он, что, плохой человек?

– Нет.

Девушка сама не знала, почему так ответила, – она не вспоминала о кузене больше девяти дней, – и попыталась объяснить.

– Он просто… человек. – Чандра нахмурилась. Признав это, она сделала следующий шаг, который дался значительно легче. – Не то чтобы он плохо правил, просто… просто… – Она схватилась за воздух, ища слова.

– Он не правил бы так хорошо, как ты?

– Ну… – Она вызывающе подняла подбородок. – Да.

Дарвиш улыбнулся и, оставив смущенную чародейку ломать голову над их последней беседой, пошел искать поясную сумку Аарона.

– Тысяча извинений, милостивый господин.

Лорд Балин велел стражникам отойти.

– Пустяки, – заверил он пухлого торговца, который бежал по причалу и едва не налетел на него, – можете не извиняться.

Торговец прекратил неуклюжие поклоны.

– Спасибо, милостивый господин. – Он вытащил надушенный носовой платок. Духи с запахом лимона были настолько сильными, что даже на расстоянии перебивали запах рыбы, и соли, и смолы ишийской гавани. Торговец вытирал потный лоб и нетерпеливо переступал с ноги на ногу, ожидая, когда заморский лорд пойдет дальше.

Заморский лорд не двинулся с места.

– Куда вы так спешите?

– На корабль, мой господин. Я уже заплатил за проезд.

Лорд Балин нахмурился. Огромное количество кораблей, стоявших в гавани, спешно загружались жителями Ишии.

– Вы покидаете город?

– Только на время, милостивый господин. – Почувствовав интерес высокого лорда, торговец раздулся от важности. – Ходят слухи, милостивый господин, – конфиденциально сообщил он, – что Камень пропал и принца Дарвиша послали вернуть его.

– Уверен, вы слишком прозорливый человек, чтобы верить слухам, – флегматично произнес лорд Балин, ни голосом, ни жестом не выдав внезапного страха, сжавшего сердце. «Чандра. Если Камень пропал и Дарвиш отправился за ним, то где моя дочь?»

– Ах, мой господин, но есть и факты. – Толстяк начал загибать пальцы, унизанные перстнями. – Все галерей к Госпоже – так мы называем вулкан, милостивый господин – закрыты. Закрыты не только публичные галереи, у меня есть племянник, жрец, он говорит, что храмовые тоже закрыты – и на всех стоят чародеи. Огромное облако дыма – его видно и отсюда, милостивый господин, – нависает над дворцом и храмом и понемногу сползает на дома знати. Мой племянник уверен, храмовые покои, в которых, как говорят, обитает лорд Дарвиш, пусты. А самое главное, милостивый господин, земля двигалась. Не один раз, но дважды.

– Есть паника?

– Еще нет, милостивый господин, ибо его возвышеннейшее величество и его королевское высочество принц Шахин, наследник, все еще во дворце, и народ чувствует, что если они остаются… – Он взмахнул руками, не в силах выразить словами, что чувствует народ. – Но если земля снова двинется, милостивый господин… Вы выбрали неудачное время для приезда в Ишию. – Поняв, что его последние слова могут быть сочтены за критику, торговец покраснел. – Прошу прощения, милостивый господин.

Лорд Балин красноречивым жестом отпустил его и смотрел, как толстяк с радостью поспешил прочь. Затем лорд повернулся и скользнул задумчивым взглядом по крутому склону к белому мрамору дворца, сверкающему на солнце. Он не сообщил о своем прибытии и не надел гербовых знаков, указывающих на его имя и ранг. Лорд Балин хотел ворваться в тронный зал и потребовать обратно свою дочь, но…

– Мы идем, – объявил он четырем стражникам, которых взял с собой с корабля.

Стражники молча построились вокруг него в боевом порядке.

Поднимаясь на последнюю террасу, ведущую ко дворцу, лорд Балин наконец увидел дым. За ним он ожидал появления плотных черных туч, но оказалось, что это не более чем легкая дымка. Однако даже эта дымка обескуражила его. Город явно балансировал на грани паники, и потребовалось бы очень немного, дабы превратить вопросы и растерянность в бунт. Казалось, жизнь идет своим чередом, несмотря на слухи, но обстановка могла накалиться в любой момент.

Ему лично не было дела до этой страны со всеми ее проблемами – лишь бы только скорее найти дочь…

На площади перед дворцом, рассыпавшись на кучки, стояла небольшая толпа. Между ними ходили лоточники с фруктами и сладостями, а на ступеньках центрального фонтана бродячий артист жонглировал четырьмя сверкающими кинжалами и гранатом.

Когда лорд Балин вышел на площадь, разговоры возле него прекратились, тишина протянулась за ним, словно флаг. Его одежда, осанка и стражники выдавали в нем дворянина; не имело значения, что он не из Сизали. Даже жонглер поймал свои ножи и неподвижно стоял наблюдая.

– Милостивый господин! – женский голос остановил лорда Балина у дворцовых ворот. – Это правда? Камень украден? Мы все умрем?

Ее вопрос повис в горячем воздухе как дым, и лорду Балину на миг почудилось, что запах серы усилился. Это был не его народ, но они – тоже люди и заслуживают ответа. Если он не может предложить им правду, то и не добавит напряженности.

– Ваш король, – сказал лорд Балин, полуобернувшись к площади, – остается. А я только что прибыл.

– Но, милостивый господин, говорят…

– Говорят великое множество глупостей. – Он выдавил улыбку. – Я стараюсь не верить тому, что говорят.

Проходя ворота, лорд услышал, как снова зажурчали разговоры, и спросил себя, насколько еще хватит этой игры слов.

Возле стражников топталась дворцовая чиновница, на ее широкое лицо была приклеена заискивающая улыбка.

– Милостивый господин, – нараспев промолвила она, слегка кланяясь, – вы дали им очень хороший ответ. Вы…

– Лорд Этман Балин. – Он протянул левую руку с тяжелой золотой печаткой. – Я хочу видеть вашего короля.

Чиновница снова поклонилась, уже намного ниже.

– Милостивый господин, если б мы только знали! Ваш курьер…

– Я не посылал курьера. Я здесь не для церемоний. Я хочу видеть вашего короля. – Его тон добавил: «Не заставляйте меня повторять это в третий раз».

– Лорд Балин.

Услышав голос, чиновница вздрогнула и опустилась на колено.

– Мой возвышеннейший отец сейчас занят, – продолжал Шахин, выйдя вперед. – Может, я смогу заменить его?

Спустя некоторое время за закрытыми дверями своих покоев Шахин покачал головой и тихо сказал:

– Я не знаю, где она, но, насколько мне известно, она никогда не входила во дворец. Мне очень жаль.

Кровь отхлынула от лица лорда Балина, и мир потемнел. «Она никогда не входила во дворец…» Сильные руки усадили его в кресло. «Она никогда не входила во дворец…» В его похолодевшие пальцы вложили металлический кубок. «Она никогда не входила во дворец…»

– Выпейте! – приказал голос.

Лорд Балин выпил, и мало-помалу мир вернулся обратно. Твердой рукой, хотя ее костяшки побелели, лорд поставил кубок на столик у кресла и встал.

– Вы мне очень помогли, ваше королевское высочество. Но теперь я должен искать свою дочь где-то еще, поэтому мне нужно идти.

– Подождите. – С минуту Шахин изучал пожилого лорда и пришел к внезапному решению. – Вы говорите, ваша дочь – чародейка. Могла бы она прийти и уйти незамеченной?

Наследник предложил надежду, и лорд Балин ухватился за нее.

– Могла бы. Она очень могущественная.

– В тот день, когда должна была приехать ваша дочь, мой брат отправился искать Камень Ишии.

Лорд Балин снова сел.

– Значит, слухи верны.

Шахин кивнул:

– Да.

– Куда?..

– В Тиволик, столицу Итайли.

– Тогда я должен ехать за… – Недоговорив, лорд Балин задумался.

Шахин молчал, наблюдая за лицом своего гостя, пока тот перебирал в уме варианты.

– Никто не должен знать, – сказал наконец лорд Балин. – Если горожане обнаружат, что Камня нет, паника уничтожит Ишию так же несомненно, как вулкан. Принц Дарвиш едет в Итайли тайно, чтобы предотвратить войну между вашими странами, которая наверняка уничтожила бы Ишию так же несомненно, как вулкан. Если я отправлюсь в Тиволик за своей дочерью, то и сам могу оказаться в ответе за гибель Ишии. – Он провел трясущейся рукой по лицу и умоляюще посмотрел на Шахина. – Могу я хотя бы убедиться, что моя дочь с ним?

– Я хорошо помню тот день, ваше королевское высочество, – бесстрастно произнес Охам.

– До того, как ваш принц ушел в храм, приходила девушка в его покои?

– Нет, ваше королевское высочество, – эта девушка – чародейка, – вмешался лорд Балин. – Она могла принять любой облик.

– Я не помню никаких посетителей после того полудня, милостивый господин.

– Ваше королевское высочество?

Шахин посмотрел на юного одевальщика, стоявшего на коленях рядом с Охамом.

– В чем дело?

– Я вовсе не помню того полудня.

Охам окаменел.

– Пожалуйста, простите его, ваше королевское высочество.

– Нет-нет, ваше королевское высочество. Я помню то утро. И тот вечер. – Дрожащий голос Фади срывался от волнения. Покраснев, мальчишка продолжал: – Но я совсем не помню того полудня.

Шахин повернулся к лорду Балину.

– Чандра могла это сделать?

– Да. – Это слово потерялось в огромном вздохе облегчения.

– Спасибо вам обоим. Можете идти.

Охам плавно встал с колен и, пятясь, вышел из комнаты, но Фади на минуту задержался.

– Милостивый господин?

Лорд Балин посмотрел в темные глаза мальчишки и, как это ни странно, нашел в них утешение.

– Да?

– Вы не бойтесь за свою дочь, милостивый господин. Если она с принцем Дарвишем, он защитит ее. Он… то есть… я… – Внезапно смутившись, Фади запнулся и замолчал.

Лорд Балин погладил его по волосам.

– Спасибо тебе, – мягко сказал он.

Заалев, насколько это было возможно с его цветом кожи, Фади быстро попятился из комнаты.

– Если хотите дождаться их, милости просим остаться, пока они не вернутся, – сказал Шахин лорду Балину. – Конечно, если они не вернутся, – он беспомощно развел руками, – милости просим умереть вместе со всеми нами. Но, возможно, ваш народ предпочтет, чтобы вы жили.

– Я не знаю вашего брата, принц Шахин, но доверюсь мнению этого мальчика. Нужно быть особенным человеком, чтобы внушить такую любовь. И вы, принц Шахин, не знаете мою дочь. – Лорд Балин гордо поднял голову. – Она – Чародей Девяти, и я верю – раз они вместе, вы получите обратно ваш Камень. Я буду здесь, когда она вернется.

Шахин улыбнулся. Он так давно не делал этого, что улыбка выглядела на его лице странно.

– Это еще не вся история.

Лорд Балин кивнул.

– Как всегда. Вы сможете рассказать мне ее, пока я жду аудиенции вашего возвышеннейшего отца.

– Принц Шахин слишком много на себя берет!

– Я рад, что он сказал мне, возвышеннейший. Его рассказ удержал меня от опрометчивых поступков, которые могли разрушить ваши тщательно продуманные планы.

Король Джаффар сузил глаза, но он не мог отрицать правоту заморского лорда.

– Да, шум из-за вашей пропавшей дочери привлек бы нежелательное внимание, – согласился он.

– Поскольку я понимаю, что происходит, я готов ждать здесь, тихо ждать.

– Конечно же, милорд, – лорд-канцлер вышел вперед, озабоченно морща лоб, – вы вернетесь домой. Вы нужны своему народу. Лучше, если вы подождете свою дочь там, не подвергаясь опасности умереть с Ишией.

Долгую минуту лорд Балин изучал лорд-канцлера.

– Я знаю, на что способна моя дочь, лорд-канцлер, и не думаю, что они с вашим принцем Дарвишем потерпят неудачу. Ваш совет вынуждает меня считать, что вы боитесь обратного. Удивительно, почему, учитывая эти страхи, вы тем не менее остаетесь?

– Я остаюсь рядом с моим королем! – Лорд-канцлер низко поклонился трону.

– Разве не имело бы больше смысла сопровождать вашего короля в безопасное место, откуда он мог бы править в здравии, что бы ни случилось здесь?

– Мой король предпочитает оставаться со своим народом.

– Довольно! – Король Джаффар наклонился вперед. – Вы не мой подданный, лорд Балин, и я не могу приказывать вам. Если вы желаете ждать свою дочь здесь, в Ишии, мой дворец в вашем распоряжении. Но вы, конечно, будете молчать о Камне.

– Конечно, возвышеннейший. – Лорд Балин наблюдал, как лорд-канцлер, спрятав руки в рукава мантии, возвращается на свое место за троном из розового дерева. – И я надеюсь, мое присутствие поможет убедить народ Ишии, что все хорошо.

Король Джаффар слегка улыбнулся.

– Это приходило мне в голову. – Затем его лицо снова стало жестким. – Принц Шахин в настоящее время в немилости у трона. Будет лучше, если вы не станете проводить с ним много времени.

Лорд Балин наклонил голову.

– Я слышал ваши слова, возвышеннейший.

– Ну? – спросил Шахин, предлагая гостю выпить.

Принц ясно дал понять своим слугам, что им следует найти себе дело где-нибудь в другом месте, пока они с лордом Балином разговаривают.

Благодарно кивнув, лорд Балин принял кубок.

– Если б лорд-канцлер был немного толще, – устало вздохнул он, – вы могли бы засунуть его в вулкан и одним махом решить большинство ваших проблем.

– Ты отправил кого-нибудь к чародею?

– Да, ваше милостивейшее величество. Мудрейшему Палатону уже сообщили, что принц Дарвиш и вор в городе.

– Я хочу, чтобы их нашли, лорд Рахман.

Пожилой лорд развел руками.

– Стража продолжает искать, Ваше милостивейшее величество, но Тиволик – большой город, и если у молодого вора есть друзья среди ему подобных…

Король Харит забарабанил пальцами по подлокотникам.

– Ему подобных, – фыркнул он. – Обещай кошелек золота и полное помилование любому, кто сообщит о них сведения, необходимые для их поимки, и «ему подобные» у тебя в кармане.

– Прости. Я не могу. Это больно.

Дарвиш мягко похлопал Чандру по плечу.

– Эй, все хорошо! Без бороды я больше не похож на Шахина, а с иллюзией на глазах не похож на себя. Со мной все будет хорошо.

Девушка отняла ладони от лица и яростно посмотрела на принца.

– С тобой все будет хорошо? А если я никогда больше не смогу сфокусировать силу?

– Ничего, – успокоил ее Дарвиш, – мы придумаем другой способ достать Камень.

– Я говорю не о Камне, ты, тупоголовый индюк! Я говорю о себе! – Голос сорвался, и она снова спрятала лицо в ладонях. «Я не заплачу. Нет!» Она не заплакала, когда пыталась изменить внешность принца и корчилась на полу от боли, и не заплачет сейчас.

– Тебе просто нужно время на поправку, – вмешался Аарон. – Ты пережила жестокое нападение. Что удивительного, если у тебя все еще остаются открытые раны?

– Они заживут? – Чандра ужасно смутилась, услышав, как дрожит ее голос.

– Если ты перестанешь сдирать струпья.

– Фу, Аарон!

В ответ он чуть приподнял плечо, и девушка слабо улыбнулась. К этому одетому во все коричневое человечку с каштановыми волосами, коричневой кожей, но с голосом и манерами Аарона еще надо привыкнуть. Чародейка критически оглядела юношу: краска из грецкого ореха изменила внешность Аарона без магической силы. А Дар… ну, Дар тоже более или менее. Так что пока можно не фокусировать силу. А ноги и голова по-прежнему работают отлично. Чандра с облегчением вздохнула и бодро вскочила.

– Ладно, – сказала она, – пошли.

Она запрыгала вниз по лестнице, и Дарвиш прошептал, чтобы она не слышала:

– Ты здорово ее взбодрил. Я и не подозревал, что ты так много знаешь о чародеях и силе.

– Я не знаю.

– Не знаешь? Ты соврал?

– Я здорово ее взбодрил, помнишь?

Дарвиш не нашелся, что ответить, поэтому они продолжали спускаться молча.

– Ну, – спросил Аарон на улице, когда они догнали Чандру. – Куда идем?

Еще в номере принц сказал, что у него есть план, и вор был рад этому. У него не было сил что-то придумывать. Его жизнь, когда-то подвешенная, теперь оказалась отрезанной и неслась по течению. Юноша чувствовал себя выставленным напоказ. К счастью, Дарвиш и Чандра относились к нему как обычно, и в ту минуту, когда Аарон наконец выбрался из постели с опухшими глазами, измученный беспокойной ночью, полной кошмаров, они разговаривали с ним в присущей им манере. Он бы не вынес сочувствия или утешения. Ему не нужно ни то, ни другое. Ему нужны они неизменившиеся, и нужно время, дабы убедить себя, что он не должен больше нести бремя вины за смерть Рут. А это будет нелегко.

– Мы идем к гавани, – сказал Дарвиш. Заходящее солнце слепило глаза, и он набросил на голову капюшон. – Я ищу винный погребок.

– Зачем? – Чандра выглянула из-под накрахмаленной ткани.

В первый момент Дарвиш услышал не «Зачем?», а «Собираешься напиться до бесчувствия?» Именно это означал бы такой вопрос в Ишии. Затем он понял: если Чандра спрашивает, значит, хочет знать. Если б она имела в виду что-то другое, то не стала бы утруждать себя сарказмом.

– Я собираюсь найти себя. – Лицо Дарвиша озарилось его неповторимой ироничной улыбкой, которая заставляла трепетать множество сердец при дворе. Но сердце Чандры не затрепетало.

– Прости?

– Не буквально себя, а кое-кого, похожего на меня. Младшего сына, у которого полно свободного времени и нет ни своего дела, ни своего места. Но который так жаждет получить их, что готов играть отведенную ему роль – роль пьяницы и шута.

Взгляд девушки сочувственно смягчился.

– Ну, раз ты понял это, – молвила она, сжимая его кисть, – то сумеешь остановиться.

Улыбка стала немного печальной, но не менее ироничной.

– Чандра, я всегда понимал это.

Не доходя до гавани, они свернули на улицу, которая пряталась за доками и складами. Моряки и портовые рабочие ходили туда тратить свое жалованье. Тысячи экзотических вещей продавались там – от шелков и пряностей до плотских утех, и покупатели и продавцы бойко торговались, крича во все горло. Аарон понял, почему Дарвиш предпочитал ходить по таким же улицам в Ишии, а не оставаться при дворе. По крайней мере здесь если ты пьяница и дурак, то потому, что ты – пьяница и дурак, а не потому, что от тебя ожидают этой роли.

– Мы ищем какой-то конкретный погребок? – поинтересовалась Чандра, вертя головой во все стороны, чтобы увидеть все сразу.

Дарвиш пожал плечами.

– Нет, любой. Он будет в одном из них.

– Думаешь, он поможет? – осведомился Аарон, когда они влились в толпу.

– Он может не знать, где Камень, но гарантирую, он знает нечто такое, что наведет нас на след. Сплетни и догадки – любимое развлечение при дворе, и никто не следит за своим языком в присутствии себе подобных.

Вор задумчиво кивнул. Он увидел это сам за то короткое время, что провел с Дарвишем во дворце. Аарон хотел задать еще один вопрос, но вдруг почувствовал, как чьи-то пальцы лезут в его поясную сумку. Сжав рукой тонкое запястье, он повернулся к воришке. Неудачник – тощий, бесполый ребенок не старше семи лет, – был бледен от ужаса под слоем грязи, но знал, что не следует привлекать внимание, вырываясь на свободу.

– Я… это… ничего, – проскрипел воришка. Несколько секунд Аарон молча смотрел на него, потом сказал: