Текст книги "Камень огня"

Автор книги: Таня Хафф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Ладно, – удовлетворенно заявила Чандра, – я иду с вами.

– Нет, даже если явятся все Девять и потребуют этого. – Дарвиш снова наполнил кубок и торопливо глотнул. – Ты отправляешься домой. Поверь, никто сейчас не думает о свадьбе. И твой народ будет беспокоиться о тебе.

– Мой народ, – вызывающе передразнила она, – даже не знает, что меня нет, и не будет скучать по мне, когда узнает.

Дарвиш хотел вновь возразить, но по лицу Чандры понял, что она не станет слушать. «Ну и пусть», – решил принц. Вряд ли он тот человек, который вправе кому-то советовать, как ему жить.

– И что вы с Аароном собираетесь делать, когда найдете этого неизвестного и, – могу добавить, если ты еще не сообразил, – очень могущественного чародея с Камнем?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что ты собираешься делать? Колотить его своей саблей, пока Аарон будет очищать его карманы?

– Что-то вроде этого. – Дарвиш еще выпил. «Ну и язычок у этого ребенка!»

– Имело бы смысл взять с собой чародея.

– У нас нет чародея.

– У вас есть я.

– А ты-то как раз не можешь идти.

– Это почему же?

– Э… – Дарвиш хотел взять с собой чародея, но все они нужны здесь: вдруг извержение произойдет раньше, чем Камень вернется. Лорд-канцлер очень извинялся по этому поводу. – Ты слишком молода.

Чандра улыбнулась. Что за болван!

– Я достаточно взрослая, чтобы выйти замуж, – заметила она.

– Слушай, Чандра, – Дарвиш пытался рассуждать здраво, – почему тебе так важно идти с нами?

Девушка раздула ноздри в бессознательном подражании Раджит.

– Я же сказала тебе. Чародеи Девяти создали Камень. Я – Чародей Девяти и, – если ты не знаешь другого такого, а я лично не знаю, – единственный Чародей Девяти во всей округе. Это делает меня исторически ответственной за Камень. – Она перебросила косу за спину. – А кроме того, если я помогу вернуть Камень, мне будет проще отказаться от брака.

– Брак не будет…

– А если ты не возьмешь меня, я расскажу всему городу, что Камень пропал.

– Ты не посмеешь!

– Хочешь проверить?

Похоже, она не шутит.

Дарвиш прикончил вино и свирепо посмотрел на нее поверх кубка. Она встретила его взгляд, самодовольно улыбаясь.

– Проклятие! – вздохнул он наконец. – Твоя взяла. Можешь идти. Все равно, – надулся принц, – я бы не смог тебя остановить.

– А я все думала, когда же до тебя дойдет?

– Дойдет что?

– Что ты не смог бы меня остановить.

– Тогда почему?..

Чандра раскинула тонкие руки.

– Потому что я предпочитаю, чтобы этот разговор состоялся сейчас, а не на палубе корабля или у дворца в Тиволике, где вы бы провалили всю миссию.

Дарвишу всегда претил покровительственный тон, но когда он звучал из уст девчонки в два раза меньше его и на семь лет моложе, – это было просто нестерпимо.

– Мне никогда не говорили, что ты чародейка, – проворчал он.

Чандра пожала плечами.

– А мне не говорили, что ты пьяница. Считай, что мы квиты.

– Да? Ну, ты… – Странный, придушенный звук прервал его. Аарон, крепко обхватив себя руками в тщетной попытке удержать грудь в состоянии покоя, трясся от беспомощного смеха. Этот смех звучал слегка заржавлено, как будто им давно не пользовались. А еще – немного отчаянно.

Дарвиш и Чандра посмотрели на корчащегося вора с аристократической надменностью.

Аарон не знал, почему он смеется, разве что его рассмешила мысль о них троих – пьяном принце, беглом ребенке-чародее и неудачнике-воре, – штурмом берущих Итайли и с триумфом возвращающихся с Камнем Ишии. «Наши души связаны. Я не могу убежать. Мне придется пройти это до конца».

Возможно, он смеялся потому, что разучился плакать.

8

«Встретимся в доках». Легко было сказать это там, в тишине дворца. Чандра подвинула сундучок и туже сплела вокруг себя заклинание невидимости. Ее несуженый со своим вором отправлялись из храма, из «уединения» принца, поэтому девушка не могла идти с ними, но разве она не самостоятельно прибыла в Ишию?

– Я Чародей, не забывай, – осекла Чандра предостережения Дарвиша. – Оставаться невидимой – одно из основных магических искусств.

Принц с надеждой посмотрел на Аарона. Смерив девушку взглядом, чужеземец сказал:

– Перед доками стоят семь складов. Встречай нас у западного конца.

Дарвиш запротестовал, а вор ответил:

– Она чародейка. – Его тон добавил: пусть докажет это.

Принц ухмыльнулся. Разозлившись, Чандра вскочила и выбежала из комнаты. Затем ей пришлось вернуться, чтобы снять с одевальщиков сонное заклятие. Девушка не помнила, когда последний раз была так смущена.

– Я верну ему этот Камень, – пробормотала Чандра, но ее слова потерялись в криках чаек, – и тогда он пожалеет, что смеялся. Он увидит. Я – Чародей Девяти!

Грубый камень западного склада впился ей в спину, а впереди раскинулись доки Ишии.

Всюду вразвалку ходили матросы; золото блестело в их ушах, и носах, и зубах, каждое второе слово – ругательство. Купцы, либо пухлые как перины, либо тощие как скелеты, общались с корабельными экономами и капитанами, договариваясь о грузах, плате и взятках. Шлюхи зорко посматривали из-под густо накрашенных век, чтобы не упустить свой шанс, и на глазах у Чандры хлипкая девица младше ее последовала за смеющимся матросом. Простой люд рыскал по докам в поисках дешевого товара – отреза шелка, чуть испачканного солью, рыбы не первой свежести. Дворяне, подняв надушенные рукава, чтобы избавиться от постоянно меняющихся запахов гавани и вездесущей вони своих менее удачливых собратьев, искали острых ощущений в сопровождении стражников – на случай, если острые ощущения одержат верх. Где-то неподалеку заныл нищий, выпрашивавший милостыню, но, судя по пронзительным крикам боли, получил менее желанное подаяние.

Больше пяти лет Чандра жила в тихом деревенском поместье со своей наставницей, служанкой и старой няней. Раз в месяц к ней приезжал отец. Раз или два в году она приезжала ко двору отца.

Доки Ишии в полном смысле слова кишели людьми. Слишком много их толклось в одном месте.

Посреди процессии с приданым Чандра была частью большого целого. Здесь девушка сидела одна. Не то чтобы она боялась. Она – чародей. Притом Чародей Девяти. Но во всем этом ощущалась какая-то необузданная сила. Слишком уж много людей…

Когда наконец появились принц и вор, Чандра не сразу узнала их. Заинтересовавшись суетой вокруг этой пары, девушка целую минуту недоуменно разглядывала их, прежде чем поняла, кто такие этот стройный чужеземец и его огромный наемник.

Дарвиш, с коротко подстриженными волосами и темными бакенбардами, уже не выглядел тем длинноволосым красавцем в пышных дворцовых нарядах, но казался выше ростом и намного крупнее. Одежда из толстого хлопка и простые кожаные доспехи, запятнанные потом, не скрывали хорошо очерченные мускулы, а его грязно-белый солнечный плащ мог быть натянут на шесты вместо палатки. Вид у Дарвиша по-прежнему был как у человека перебравшего, но не такого слабого, как в окружении шелков и подушек. Он совсем не походил на принца.

А вор походил. Он не сделал ни одного лишнего движения. Не смотрел ни налево, ни направо, спрятав лицо в тени накрахмаленного капюшона своего солнечного плаща. Чандра понимала, его осанка – следствие недавних ран: незажившие ожоги ограничивали движения. Но все равно Аарон выглядел так, будто владеет этим городом. Будто он стоит один на вершине горы и ничто не может сбросить его оттуда. Чандра невольно восхитилась. Ее отец был когда-то таким же сильным человеком.

– Вот этот склад, – взмахнул рукой Дарвиш.

В широких рукавах плаща блеснули его защитные браслеты. Принц знал, грешно радоваться, что его город вместе с обитателями в огромной опасности, но ничего не мог с собой поделать. По крайней мере девять дней, а может, и больше, он будет свободен. Свободен от дворца, свободен от интриг. Свободен доказать отцу, что чего-то стоит.

– Где эта девчонка?

– Здесь.

От неожиданности Дарвиш отпрянул назад. Не желая выглядеть смешным перед этой девчонкой, на которой не собирался жениться, он свирепо сдвинул брови и схватился за рукоятку сабли.

Чандра высокомерно улыбнулась. Этим ее не проведешь. И вблизи от Дарвиша по-прежнему несло вином.

– У тебя карие глаза, – сказала девушка, всмотревшись в его лицо. – Хорошая мысль, хотя я могла бы наложить заклятие и посильнее. Это продержится до утра, не дольше. Да и то сомнительно.

– Утром нас здесь уже не будет. – Дарвиш рывком освободил на спине щит, зацепившийся за маленький ранец. – И что останется от хорошей мысли, если ты разболтаешь о ней всему городу?

– Мои слова можешь слышать только ты.

– В следующий раз, о Ужасный Чародей, обойдись и без меня, – ответил принц.

– В следующий раз… – Чандра увидела за его плечом царственно невозмутимого Аарона, покраснела и замолчала.

– Пойду отыщу нам корабль, – произнес вор таким же невыразительным голосом, как его лицо. – Оставайтесь здесь.

Юноша легко влился в толпу, хотя людская круговерть действовала ему на нервы. Если эти двое хотят и дальше спорить, пусть делают это без него. В глубине души Аарон позавидовал их способности говорить то, что они думают, но он презирал пустословие. Их постоянные колкости не служили никакой цели, просто сотрясали воздух.

– Одна Внизу, парень, ты отсчитываешь свои слова как скряга.

Аарон посмотрел с подоконника на старую гранильщицу.

– Разве не ваш поэт сказал, что пустые слова выражают пустой ум, а молчание красноречивее всяких слов?

Старуха фыркнула и погрозила скрюченным пальцем.

– Это не оправдание для того, чтобы никогда не поддерживать разговор.

Боль от смерти Фахарры была сожжена злостью на Херрака. Это из-за него Аарон не смог украсть изумруд для ее гробницы. Неудача по-прежнему мучила юношу, но больше не отягощала каждый вздох. Без Фахарры стены ослабли и стало труднее удерживать пустоту.

– Я не хочу знать их мысли, – пробормотал вор, ловко обходя двух шлюх и истекающего кровью нищего.

Он чувствовал в этом опасность: вдруг их мысли начнут беспокоить его? Вдруг мысли Дарвиша… «Я, наверное, спятил. Почему я не сказал им, чтобы сами искали свой Камень? Почему не остался во дворце, где меня бы спокойно замучили до смерти? Пока Фахарра не умерла, я держал свою жизнь в своих руках. Это все твоя работа, старая леди!»

Из памяти донесся старческий смех, и Аарон позволил себе чуть улыбнуться.

Принц смотрел, как юноша проходит сквозь толпу: легко, словно меч сквозь шелк, несмотря на невысокий рост. «Я мог бы сделать это, – внезапно понял Дарвиш. – Просто идти по докам как нормальный человек». Никто здесь не ждет представления от принца. Никто не донесет об этом представлении лорд-канцлеру. Нет ни стражников за его спиной, ни шпионов в тени, только он, и Аарон, и…

Чандра. Принц посмотрел на девушку. Скрестив руки, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу на гладком камне брусчатки. Возможно, от чародейки будет помощь. У бедного ребенка свои проблемы, а Дарвиш никогда не умел злиться долго.

– Вон тот корабль, на котором ты приплыла. – Он показал рукой на стройное судно, пришвартованное в восточном конце гавани. На его мачтах развевались королевские штандарты.

Чандра взглянула на корабль.

– Я знаю.

«Вот, значит, как?» Принц ухмыльнулся и добавил:

– Я сплю с женой капитана.

На этот раз чародейка взглянула на Дарвиша, ее глаза были завешены скукой.

– Я знаю, – снова сказала она.

Дарвиш удивленно открыл рот, а потом вдруг громко расхохотался. В этот миг он казался очень славным человеком, и Чандра сама невольно улыбнулась.

Несколько человек повернули головы на смех, но, увидев кареглазого наемника, а не своего голубоглазого принца, вернулись к прерванным делам.

– Прости, – загорелся огонек в иллюзорных глазах Дарвиша. – Это было грубо, не так ли?

Он пригласил ее разделить шутку, шутку над самим собой, и извинение звучало вполне искренне. Не удержавшись, Чандра улыбнулась шире, но – видят Девять – принц смутил ее.

Внезапно смех испарился, и взгляд Дарвиша ушел внутрь.

– Что…

Принц отмахнулся от девушки. Что-то дернуло его… Кажется, Дарвиш понял. Сощурившись от красно-золотого сияния закатного солнца, он поискал в толпе Аарона. Вот… Принц вздрогнул, выругался и помчался к небольшой фигуре, которая сделала один лишний шаг и рухнула на землю.

Дарвиш воспринимал не саму боль, лишь эхо той боли, но он понял, что чувствует вор, и хотя с каждым шагом, приближающим его к Аарону, боль утихала, душевная связь клокотала в его голове, как гнев всех Девяти Наверху.

Чандра побежала за ним, с трудом веря, что человек с такой комплекцией и привычками может двигаться столь быстро. Толпа с воплями бросилась врассыпную.

– Я не трогал его, клянусь Одной. Я и пальцем к нему не притронулся! – Моряк попятился, оборонительно подняв руки.

Дарвиш игнорировал его.

Аарон стоял на коленях, упершись лбом в брусчатку, его тело содрогалось при каждом вздохе. Стиснув зубы, вор поднял голову, потом осторожно сел на пятки. Калейдоскоп любопытных глаз поплыл вокруг него, и он услышал, как Дарвиш говорит словно издалека: «Он не привык к жаре». Только круглый идиот стал бы с этим

спорить, и в толпе таких, похоже, не нашлось.

Аарон попытался встать – все тело снова скрутило болью. Сильные руки поймали его и удержали. Там, где они сжимали, болело все меньше и меньше, и неожиданно явилась странная мысль, что здесь он в безопасности. Зрение восстановилось, и он понял, что лежит в объятиях Дарвиша. Он вырвался.

– Я могу стоять, – сказал он и встал.

Через минуту мир обрел устойчивость.

– Возможно, – изрек юноша, натягивая на лицо капюшон, – нам лучше оставаться вместе.

Дарвиш глубоко вдохнул и очень медленно выдохнул.

– Возможно, – согласился он.

– Все в порядке? – поинтересовалась Чандра.

– Не совсем. – Дарвиш вытер потные ладони о штаны. – Мне надо выпить.

Чародейка закатила глаза.

– Ну еще бы! – насмешливо протянула она.

– Что за дело у вас в Тиволике? – спросил корабельный эконом, раскладывая кучку серебряных и медных монет в три столбика, по столбику на пассажира. Не получив ответа, он поднял голову, чтобы повторить вопрос, и онемел. Глаза молодого чужеземца были очень бледные, серебристо-серые, и ничего, абсолютно ничего не отражалось в них. Не в силах выговорить ни слова, эконом изумленно смотрел на юношу, хотя даже сидя был с ним почти одного роста.

Аарон еще мгновение удерживал его взгляд, а затем – потому что эконом имел полное право задать этот вопрос, – ответил:

– Мы ищем кое-кого.

Эконома не удовлетворил такой ответ. К тому же он прозвучал угрожающе из-за того, что чужеземец глотал слова. Но у них пустует одна каюта, а капитан любит, чтобы «Грифон» путешествовал полный…

Он посмотрел на дверь, где стояли спутники чужеземца.

– Наемник, говоришь?

– Да.

– И девушка?

– Да.

– Девушка наемника?

– Сама по себе.

В этих словах прозвучало больше эмоций, чем во всех предыдущих. «Интересно, на кого он претендует, – подумал эконом, – на наемника или девчонку? Учитывая странные предрассудки чужеземцев, вероятно, на девчонку».

– Она чародейка?

– Как я сказал.

– Какого искусства?

– Она еще не решила, – ответил вор, чувствуя, как глаза девушки буравят его спину.

– Вы не принесете на борт никаких неприятностей?

Аарон кивнул.

– И если на нас нападут, твой наемник и, возможно, чародейка, будут сражаться?

– Нападут?

– Пираты, – коротко пояснил эконом.

Юноша снова кивнул, и на этот раз эконом ответил тем же, сгребая монеты со стола в свою поясную сумку.

– Судно – «Зеленый Грифон». Мы уходим с отливом. Если опоздаете, останетесь на берегу. Деньги возвращены не будут.

Аарон набросил на голову капюшон, и все трое молча оставили склад.

Немелодично насвистывая сквозь зубы, эконом смотрел им вслед. Чужеземцы, кто их поймет! А этот как остро отточенная бритва – зарежет, если ляпнешь что-нибудь не то.

– Назваться своим именем? – пробормотал Дарвиш, когда они шли через доки к «Грифону». – Ты спятил?

Аарон покачал головой.

– Я знаю еще четырех Дарвишей: хозяина таверны, портного, садовника и слепого нищего. Все они примерно твоего возраста. Когда принцу дают имя, простой народ называет тем же именем и своих детей.

– Почему? – удивился Дарвиш, он никогда не слышал об этом.

– Чтобы отвести проклятия. Пусть Чандра усилит иллюзию на твоих глазах. – Вор слегка улыбнулся. – Лучшая ложь та, в которой есть доля правды. Ты будешь просто еще одним Дарвишем, названным в честь принца.

– А что насчет меня? – Чандра потянула Аарона за рукав.

– Обычно люди боятся чародеев. Они будут избегать тебя, пока им что-нибудь не понадобится.

– А как мне назваться?

– Тебя кто-нибудь ищет?

Чандра подумала о големе, терпеливо ждущем ее возвращения. О своем отце, который даже не понял, что она исчезла.

– Нет.

– Тогда используй имя, на которое ты отзываешься. Так безопаснее всего.

«Воры, – поняла девушка, чуть не наступив на кучу рыбьих потрохов, – имеют множество специальных знаний».

– Почему торговый корабль? – спросила она, когда тройка путешественников подошла к «Грифону». – Разве мы не спешим?

– Он уходит сегодня! – выпалил Дарвиш. Он думал о слепом нищем с его именем, пытаясь сравнить их жизни. – Что ты от меня хочешь – чтобы я реквизировал военный корабль? Мы стараемся не привлекать внимания.

– Ну, – засопела Чандра, обиженная его тоном, – может, вы чересчур стараетесь?

«Мы?» – удивился Аарон. Почему им не дали, нет, не военный корабль, но курьерский? Команде достаточно было сказать, что они выполняют поручение короля. Легкий, быстроходный кораблик доставил бы их в Тиволик за половину того времени, что требуется торговому судну, и ждал бы их там до той минуты, когда они сбегут вместе с Камнем. Со времени переезда принцессы Итайли в Ишию королевские курьерские суда часто ходят между этими двумя странами. Ни у кого не возникло бы вопросов, если б еще один курьер ушел сегодня вечером.

Видно, у кого-то есть свои причины. Аарон бы многое дал, чтобы узнать, кто этот кто-то и что это за причины.

Соленый морской воздух, запах смолы и нагретого солнцем дерева, отдающего ночи свое тепло… Чандра глубоко вдохнула расслабляясь. Палуба под ногами чуть вздрагивала от мягких шлепков волн по корпусу судна. Над головой заскрипели канаты, когда огромный квадратный парус натянулся порывом ветра. Удалившись от корабельных огней, насколько это было возможно на борту, Чандра запрокинула голову, наблюдая, как Девять пляшут по небу. Она размечталась о более быстром корабле, который мог бы плясать по воде, но раз уж так получилось – и этот сгодится.

Она вернет Камень в Ишию. Чародей Девяти могущественнее всех прочих чародеев, хотя сейчас трудно вообразить, с каким искусством придется столкнуться. Даже если – тут Чандра отринула минутное сомнение – чародей, укравший Камень, умеет творить колдовство с зеркалами, о котором она никогда не слышала, она вернет Камень и положит конец этим глупым свадебным планам. А потом уж разберется и с кузеном.

Пока же надо узнать все что можно о ее спутниках, их силу и слабости, чтобы использовать это наилучшим образом, когда придет время.

Дарвиш стоял на корме и смотрел на огни Ишии, вдыхая последние запахи родного города, пока ночной бриз выталкивал «Грифона» в море.

«Ты будешь гордиться мною, отец». В этой мысли было больше угрозы, чем обещания.

Он поднял мехи с вином в прощальном салюте и сразу испил половину, дабы утопить страх, притаившийся в глубине души: принц боялся, что даже возвращения Камня и спасения столицы для этого не хватит.

Аарон удалился на нос и, вглядываясь в темноту, вспоминал, как утихла боль в объятиях Дарвиша.

«Это была связь душ, – рассуждал он. – Связь душ сделала их неуязвимыми. Больше ничего».

Из темноты возникли голоса его детства, суровые священники, грозящие от имени жестокого, непрощающего бога. «Мужчина и мужчина – это грех и богохульство. Этот путь ведет к костру».

«Что это за бог, который считает любовь грехом? – возмутилась Фахарра. – Ее и так слишком мало в мире».

«Это была связь душ, – ответил им всем Аарон. – Связь душ сделала их неуязвимыми. Больше ничего».

– Опять письмо!

Паж передернул плечами и вручил капитану маленькую кожаную сумку с королевскими печатями Итайли и Сизали.

– Не знаю, мадам. Мне велели ак… – он споткнулся на незнакомом слове, – …центировать, что оно должно быть в Тиволике как можно скорее. Вы должны поймать вечерний отлив.

– Я и сама вижу срочный шнурок, парень. – Капитан постучала мозолистым пальцем по красной шелковой бечевке, обвязанной вокруг сумки и запечатанной сургучом. – И не указывай мне, когда отправляться. Я делала это, когда тебя еще на свете не было.

– Да, мадам. Я имею в виду, нет, мадам. – Он отскочил, когда капитан пролаяла приказ и матросы бросились отвязывать швартовы. Засунув руки глубоко в карманы, паж смотрел, как корабль отходит от причала. «Вот это жизнь, – мечтательно думал он, – мчаться через океан, бросать вызов ветру и волнам, чтобы доставить послание любой ценой». Не смея дольше задерживаться, паж вздохнул и потащился по бесчисленным террасам обратно во дворец. Может, ему стоит поступить в военный флот? В Ишии никогда ничего не происходит.

Благополучно выведя корабль из гавани, капитан перевернула сумочку и нахмурилась, разглядывая королевские печати.

– От ее благословеннейшего высочества – вот все, что я могу сказать. И если она хочет еще этих забытых Одной павлинов, пусть найдет для них другой корабль.

– Надоело избивать команду?

Дарвиш бросился на палубу рядом с лежавшим в тени Аароном и ухмыльнулся Чандре.

– Клянусь Девятью, нет! – ответил он. – Надоело, что меня избивают.

Последние два утра Дарвиш выбирал самых крепких матросов и вызывал их на кулачный бой. Якобы для тренировки. Но его спутники подозревали, что принц делает это ради забавы, поскольку сей коварный, не признающий никаких правил, варварский вид борьбы, принятый у матросов, нельзя было назвать тренировкой даже при самой буйной игре воображения. Последние две ночи Дарвиш пил с ними, быстро превратившись из сухопутной крысы в своего парня.

– Я знаю, он должен притворяться наемником, – пожаловалась Чандра Аарону накануне вечером, – но не до такой же степени! Он все-таки принц и должен вести себя подобающе.

Демонские крылья поднялись.

– Почему? – возразил вор. – Ты же не ведешь себя как принцесса.

– Я – Чародей Девяти, – надменно ответила девушка. Аарон жестом показал на Дарвиша, окруженного матросами. Принц учил их крайне непристойной солдатской песенке.

– Он такой, какой есть.

Аарона и Чандру команда игнорировала. Они отвечали тем же.

Вытирая плащом лицо, Дарвиш вопросительно взглянул на маленькую серебряную чашу, стоявшую меж скрещенных ног Чандры.

– Ты еще не нашла Камень?

– Не совсем, – нахмурилась она. – Могу сказать, что он еще существует и что мы направляемся к нему, но любые подробности он выжигает.

В последний раз, когда Чандра пыталась его найти, – перед самым восходом солнца, – поток силы едва не уничтожил ее гадальную чашу. Но девушка не собиралась говорить об этом принцу. Как не собиралась упоминать и о прикосновении, которое легко прошло через ее фокус и отклонило его. Это останется между нею и тем, другим, чародеем.

– По крайней мере мы знаем, что движемся куда надо и что он не уничтожен.

– Еще раз тебе повторяю: ни один чародей в здравом уме не уничтожит Камень Ишии.

– А если этот – не в здравом?

Чандра фыркнула:

– Ты говоришь так, просто чтобы досадить мне!

– Возможно, – допустил принц без всякого раскаяния. Затем подтолкнул Аарона босой ногой. – Ты еще не наложил мазь?

– Хм-м? – Глубоко под капюшоном глаза Аарона были закрыты. Движение корабля и жар солнца заполнили пустоту, и не хотелось опустошать ее снова. Ему было тепло и уютно. Даже боль умерила свою ярость.

– Мазь? – повторил Дарвиш.

Аарон принес горшочек с мазью на палубу, но, нет, он еще не наложил ее. Юноша ухитрился качнуть головой.

– Хочешь, чтобы я это сделал?

Ленивый щелчок белого пальца, казалось, разрешил принцу действовать.

Покачав головой, Дарвиш встал на колени и вытащил пробку.

– Маловато осталось, – предупредил он, откидывая солнечный плащ Аарона. Желтые шелковые штаны – «Если я должен меньше походить на принца, то ты должен меньше походить на вора», – сидели низко на бедрах юноши, а рубашку он вообще не потрудился надеть. «И хорошо, – с кривой улыбкой подумал Дарвиш. – Не думаю, что я готов раздеть его. И остановиться». Он смотрел на свои коричневые пальцы на белой груди Аарона и старался не думать ни о чем конкретном.

Мазь холодила шрамы, и это нежное круговое движение оказалось последней вещью, в которой нуждался вор, чтобы полностью расслабиться. Юноша чувствовал себя так, будто у него не осталось костей.

– Знаешь, что тебе нужно, Дар? – пробормотал он. – Тебе нужна война.

Принц даже оторопел. Никто не называл его Даром с тех пор, как умерла бабушка. Он тщательно провел мазью по полоске между новой кожей и старой, ожидая, когда растворится комок в горле.

– А я-то думал, что именно ее, заодно с прочим, мы пытаемся предотвратить, – выговорил наконец принц.

– Нет-нет, война нужна лично тебе. – Казалось, Аарон убеждает скорее самого себя. – У меня когда-то был кузен, похожий на тебя, – великий воин. Солдаты, простые люди, шли за ним куда угодно. Отец говорил, что Джошуа – лучший кар клейш, когда-либо бывший у него.

– Кар клейш?

Не открывая глаз, Аарон нахмурился.

– Ты бы назвал это военачальником, командиром. – Юноша усмехнулся уголком рта. – Он был сорвиголова, этот Джошуа. Ты похож на него, Дар. Тебе нужна война, чтобы тебя оценили.

– Может, мне стоит начать ее, когда мы доберемся до Итайли?

Вор снова усмехнулся.

– Может быть.

– Кар клейш, – задумчиво повторила Чандра. – Я никогда не слышала этого языка. Откуда ты родом?

Аарон горестно вздохнул.

– Очень, очень далеко отсюда.

– Но откуда именно? И почему ты уехал? И почему стал вором, во имя Девяти? Ты же умный человек, из знатного рода. Не представляю, что заставило тебя сделать такой выбор?

Каменные стены с грохотом встали на место, мышцы напряглись, и Аарон вернулся в реальный мир. «Да, – мысленно ответил он, – вряд ли ты сможешь это представить. Рут была на три года моложе тебя, когда умерла». Одним гибким движением юноша встал и, не говоря ни слова, пошел на нос, где мог побыть один на один с воспоминанием о ее крике.

Дарвиш яростно воткнул пробку в горшочек, готовый свернуть Чандре шею.

– Просто блестяще! – прорычал он.

– Что? – взъерепенилась девушка. – Я только задала ему несколько вопросов.

– В следующий раз, о Ужасный Чародей, – Дарвиш встал и зло посмотрел на нее, – подумай сначала об ответах, которые можешь получить, а потом подумай еще раз, стоит ли спрашивать. А теперь ты можешь осуждать меня, если тебе захочется, но я собираюсь напиться.

Оставшись одна, Чандра пожевала губу и повертела в руках просмоленный конец каната. В сравнении с законами, управляющими людьми, даже самое трудное колдовство с его монотонными заклинаниями и возможной катастрофой показалось ей одновременно и легким, и безопасным. По крайней мере правила колдовства никогда не менялись.

– Я не виновата, – сказала девушка своей тени. Но тень не выглядела убежденной.

– Мужайся, сестричка. – В красно-золотом свете Камня лицо мужчины казалось обманчиво добрым. – Пробейся, покажи, чего ты стоишь, и тебе никогда не придется снова быть одной.

– Мне жаль ее, – признался Дарвиш. Они с Аароном облокотились на перила и любовались солнцем, тонущим под горизонтом. – Она так деловито заявляет отцу: «Раз я не нужна тебе, то и ты не нужен мне». И до сих пор не признается, как сильно он ее обидел.

Вор хмыкнул.

– Она прячет обиду под гневом и, – принц ухмыльнулся, – подчас несносным характером. – Закатный свет придавал его коже красноватый оттенок, иллюзия на его голубых глазах из карей превратилась в фиолетовую. – Хотелось бы как-то помочь ей.

Вор пристально посмотрел на Дарвиша и недоверчиво покачал головой.

– Слепой слепого ведет, – бросил он и пошел прочь, все еще качая головой.

Легкий крен судна швырнул огромную фигуру к стене. Постояв там минуту, человек отправился дальше. Он сощурился, чтобы разглядеть сквозь ночь и дождливую морось свою цель, и решительно качнулся вперед. Со второй попытки дверь открылась, и, наклонив голову под низкую притолоку, Дарвиш ввалился в крошечную каютку.

– Убирайся с меня, ты, увалень! Ты весь мокрый!

Принц медленно встал и заботливо остановил донельзя раскачавшийся гамак Чандры.

– Ты вроде должна… спать.

– Я и спала, пока ты не плюхнулся на меня!

Дарвиш на минуту задумался.

– А-а, – сказал он, – ты спишь… А… Аарон? – Он всмотрелся в темноту узкой койки.

Серебристые глаза вора жутко замерцали.

– Я спал.

– А-а.

Так как Дарвиш продолжал нависать над ним, Аарон беспокойно пошевелился.

– От тебя разит, – произнес он. – Ложись спать.

Принц вздохнул и выпрямился.

– Ложись спать, – угрюмо повторил он, как-то ухитрившись найти свой гамак и забраться в него. – Ложись спать один. Я порс… посреди океана. Рискую… жизнью… и я с девств… Девственницей и камнем. Аарон не любит мальчиков, – добавил он через секунду, – и я уважаю это.

«Ты не мальчик», – подумал Аарон.

А священники сказали: «Мужчина, любящий мужчину, – гадок в глазах Господа».

– А Чандра просто ребенок. Малышка. Всего-то семнадцать. Это нормально быть… девств… девственницей, когда ты еще ребенок. Я понимаю. Правда.

– Послушай, – внезапно промолвила Чандра, – тут нет ничего личного. – Может, если она объяснит, Дарвиш отстанет? Конечно, это не лучшее время и место, но в темноте было легко говорить, и девушка продолжала: – Это потому, что я – Чародей Девяти.

– Чародеи, – возразил принц из затененных глубин своего гамака, – не должны быть… девственницами. Я знаю… по опыту. Даже по четырем опытам. По пяти, если считать… что одна из них была дважды.

– Но не все чародеи одинаковы. – Чандре было очень важно, чтобы они поняли. – Чародеи фокусируют себя для внешней силы, направляя ее по своим внутренним каналам в выбранные заранее формы. Большинство чародеев способны фокусировать лишь малое количество доступной силы, и формы, в которые они могут направить ее, ограничены искусством, которое делает их чародеями Первого, или Второго, или Девятого. Чародеи всех Девяти способны фокусировать всю имеющуюся силу, и формы ограничены только уровнем их мастерства.

– Но девственницы…

– Я подхожу к этому. Чтобы фокусировать такое количество магической силы, чародей сам должен быть сильным. Близость ослабляет тебя. Брак ослабляет тебя. Любовь ослабляет тебя больше всего. Я не потеряю свою силу, саму себя в другом человеке. Я не сделаю этого. Никогда.

– Тогда не делай. – Голос Аарона был одновременно сталь, и камень, и лед.

– Мы добудем Камень, – зевнул Дарвиш, – и покажем им всем. – Он снова зевнул, и почти мгновенно его дыхание замедлилось.