Текст книги "Жизнь номер раз(СИ)"

Автор книги: Таня Финн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Фрайди тряс её за плечи. Открытая дверь клетки, распахнутая настежь, криво висела в петлях.

– Что случилось? – она с трудом протолкнула слова в пересохшем горле, глаза слезились от дыма.

– Надо убираться отсюда! – Фрайди в панике озирался. Его клетка, как и остальные, тоже была распахнута. В других сидели или лежали, скорчившись в позе эмбриона, люди. – Горим, вот что!

Она отпихнула его и выбежала из клетки.

– Где здесь огнетушитель?

– Вон там! – Фрайди показал в угол полуподвала, где должен был находиться стол с лампой и девицей. – Нету его уже. Бежим отсюда, скорее!

Она метнулась взглядом вдоль стен. Единственный выход отрезан, скрылся в дыме и пламени. Куда бежать? Сквозь огонь к двери, к тамбуру, всегда закрытому наглухо, сколько она помнила?

Фрайди ухватил её за руку:

– Бежим, я знаю выход!

Он рывком дёрнул её, потащил за собой.

– Стой, здесь же люди, – зарычала она, вырываясь. – Они же сгорят!

Её колотила дрожь, тошное ощущение дежавю подкатило к горлу. Точно так же горела комнатушка, где они играли, где у двери сидел техник Игорёк. Её команда... Санёк, Майк, Раф, Димка... Все задохнулись в дыму. Только техник выбрался, он сидел на лестнице, с этим дурацким шприцем в руке...

– Некогда! – Фрайди кричал и кашлял от дыма. Глаза жгло, жар становился нестерпимым. – Я их открыл, они сами выйдут!

Елена закричала, громко, отчаянно:

– Эй, вставайте! Горим! – потом отвернулась, и бросилась прочь, вслед за товарищем, спасаясь от подступающих дыма и пламени.

Фрайди протащил её, хрипло дыша и кашляя, за собой в дальний угол полуподвала. Там стояло несколько ящиков, пластиковая бочка, верстак, весь заляпанный неведомо чем, и обрывки упаковочного материала.

Они оттащили верстак – он оказался лёгким – откатили бочку и отволокли в сторону ящики, почему-то набитые песком. Потом Фрайди поднял с пола швабру, которая обнаружилась в углу, подпрыгнул, и шарахнул по стене. Что-то хрустнуло, зазвенело, и им под ноги посыпались осколки стекла вперемешку со штукатуркой.

Ещё несколько ударов шваброй, последние осколки вывалились из рамы. Уже ничему не удивляясь, только в стремлении сбежать отсюда как можно скорее, Елена вместе взобралась на спину товарища и вывалилась в окно.

Проём оказался узким, она протиснулась в отверстие, и вывалилась на мокрый, весь в отвратительной слизи и гнилом мхе, бетон у стены. Потом обернулась, сунулась обратно в окно и протянула руку Фрайди.

Тот, извиваясь всем телом, протащил себя через узкое отверстие, и свалился у стены рядом с Еленой.

– О господи, боже мой, – промычал он, закрыл лицо руками и сильно потёр глаза. – Как жжётся. Я надышался, всё горит внутри. Мля, как мне плохо...

– Я отведу тебя в больницу, – Елена потянула его за руку. – Вставай.

– Ты что, какая больница? Надо валить отсюда, сейчас пожарные с полицией набегут, – Фрайди ухватился за её руку, пошатнулся и встал на ноги. – Что мы им скажем – нелегально работали, чёрным налом получали? Уходим, живее.

Елена обхватила его за плечи, он ухватился за её талию, и так, кашляя и шатаясь, они побежали – вернее, побрели – прочь от этого места.

Через несколько перекрёстков, где из узких улочек тянуло сыростью и мочой, они остановились. Фрайди вытащил из кармана скомканную салфетку, поплевал на неё и утёр лицо. Пригладил волосы, одёрнул майку. Глубоко вздохнул и снова судорожно закашлялся.

– Может, всё-таки в больницу? – спросила Елена. Сама она, хотя у неё и тряслись ноги от волнения и усталости, чувствовала себя гораздо лучше, и кашель уже не так драл ей горло.

– Отведи меня домой, – слабо попросил он, утирая потный лоб. – Это пройдёт. Отлежусь, и буду как огурчик.

– Ладно, держись. – Она снова обхватила его и они пошли дальше.

Она помогла ему взобраться на этаж, подождала, подождала, пока он трясущимися руками откроет дверь, и втащила в квартиру.

– Дом, милый дом, – пробормотал Фрайди, и побежал в туалет, где в углу была устроена крохотная душевая.

Елена прошла на кухню – просто отделённый перегородкой закуток с плиткой и чайником – и приготовила кофе из найденной в шкафчике упаковки суррогата.

Вышел вымытый, порозовевший, с мокрыми волосами, Фрайди, и погнал её умываться. "Полотенце возьми!"

Они перекусили, сидя на табуретках у откидного столика. Горячий кофе дымился в чашках, липкий красный мармелад лежал на тарелке вместе с сухариками из соевого концентрата.

– Ты меня спас, – спустя долгое время, когда они просто сидели молча с чашками в руках, сказала Елена. – Спасибо.

– Пустяки, – пожал плечами Фрайди. Он уже улыбался, подсохшие волосы привычно топорщились надо лбом. – Ты же меня на себе тащила. Тебе спасибо.

Они одновременно обернулись и посмотрели в окно. Сгущалась вечерняя мгла, обычный сырой туман уже заполнил улицы, опустился между домами. Оконное стекло покрылось мелкими мокрыми капельками.

– Хочешь уйти? – Фрайди поёжился, словно ему от одного взгляда на улицу стало холодно.

Она представила, как уйдёт из этого тепла в темноту и сырость вечернего города, и тоже вздрогнула.

– Оставайся. Места хватит. – Фрайди гостеприимно повёл рукой. – Диван у меня супер.

Супер-диван оказался старым, потёртым и неудобно узким. Хозяин, смущённо суетясь, вытащил из шкафчика одеяло и круглую подушку, разрисованную смайликами.

– А ты? – спросила Елена, присев на край.

– На кресле посплю.

– Не дури, я не кусаюсь. Отвернись. – Она стянула джинсы – куртка давно висела на крючке у входа – и бросила на стул рубашку. – Давай, с краю есть место.

Ей не хотелось обижать Фрайди, который столько для неё сделал, и так надрывно кашлял всю дорогу. Не спать же ему теперь, скорчившись в кресле.

– Ладно. Ты тоже отвернись. – Он неловко лёг на край, и тут же едва не свалился.

Она поймала его, и тут что-то случилось с ними обоими. Его руки оказались в её, их лица соприкоснулись, дыхание стало горячим, а диван – совсем не тесным. Желание вдруг вспыхнуло в ней так сильно и нестерпимо, что Елена едва не порвала на Фрайди майку со смайликом.

После первого раза, едва отдышавшись, Фрайди установил будильник на утро: "Как бы не проспать", и они подремали немного, обнявшись, в темноте. Потом проснулись – было темно, только тихо светило уличным фонарём мокрое окно – и снова занялись друг другом. За стеклом монотонно шумел дождь.

Глава 41

Дождь постучал в оконное стекло и затих. Только редкие капли ещё срывались с карниза и тяжело плюхались вниз.

Тренькал будильник, пронзительно, настойчиво. Елена открыла глаза. За окном медленно разливалось утро. Ночная тьма ушла, сменилась серой мглой рассвета.

Она посмотрела на часы. Было ещё слишком рано, чтобы идти на работу. Зачем Фрайди поставил будильник на это время? Ах, да, Фрайди... Это случилось так неожиданно, она не собиралась с ним спать, правда, не собиралась. Почему так вышло, Елена не знала, но это было приятно. Может, и хорошо, что она согласилась зайти к нему. Хотя... он сам её пригласил. Ему было плохо, и пришлось его вести домой.

Видно, не так уж и плохо ему было. Или нет? Она отогнала сомнения. Что за глупости, он и правда надышался, а вышло всё к лучшему.

Она посмотрела на пустое место на диване рядом с собой. Не успела удивиться, как из-за кухонной перегородки возник Фрайди с большой фаянсовой чашкой в руках. Над чашкой поднимался парок, вместе с кофейным ароматом.

– Это ты мне? – Елена опустила ноги с дивана, не обращая внимания, что на ней ничего – совсем ничего – не надето. Когда-то, кажется, совсем давно, Алекс, муж, приносил ей кофе в постель. – Спасибо.

– Э... да, тебе. – Фрайди отдал ей чашку, стал смотреть, как Елена пьёт – жадно, обжигаясь, большими глотками. – Ещё?

– Не знаю. Сейчас допью, и подумаю.

Он покраснел, она поняла, что сказала, и фыркнула в чашку.

– Я поставил будильник пораньше, не знал, когда тебе надо, – он взял чашку из её рук и присел рядом.

Елена посмотрела на него. Он так мило смущался, а волосы надо лбом так забавно топорщились...

– Ещё рано. Время есть.

Он со стуком поставил чашку на пол. Как всё-таки он краснеет, это удивительно.

Они перекатились на край дивана, и сделали это ещё раз.

Елена ещё не открыла глаза, как он, тяжело дыша, снова подтянул её к себе.

– Подожди, не надо... – сонно пробормотала она, но он не слушал.

Она попыталась вывернуться, он вцепился в неё, они потеряли равновесие и свалились с дивана на пол. Загремела отброшенная кружка.

Она шлёпнулась животом на холодный пластик пола, почувствовала жёсткие пальцы на своих бёдрах. Фрайди схватил её, пристроился к ней сзади, и теперь делал своё дело, быстро, грубо, жадно.

Потом он отпустил её и шумно задышал, навалившись ей на спину. Елена зло сбросила его, и поднялась на ноги. Секунду раздумывала, дать ли ему пинка по покрасневшей физиономии, потом просто шагнула к дивану и подобрала свои рубашку и джинсы.

В крохотном туалете быстро умылась холодной водой, глядя на своё застывшее лицо с сощуренными, бешеными глазами. Нет, нельзя срываться. Спокойно, Ленка. Это не конец света. Это не машина с кожаным задним сиденьем. Это просто холодный пол в занюханной квартирке. А прыщавый придурок – не трое мужиков. Успокойся.

Фрайди стоял у выхода, жалкий, потерянный, взъерошенный, как щенок. Протянул ей курточку:

– Извини, извини, я дурак, так глупо получилось. Извини, прости, пожалуйста. Не уходи.

Она молча вырвала у него из рук куртку, стала натягивать на себя. Он стоял с таким жалким видом, что Елена стала остывать.

– Ну хочешь, дай мне в морду. Дай, вот сюда, – он зажмурился и повернулся правой щекой. – Сюда бей, здесь лучше.

– Чем лучше? – сквозь зубы спросила она, рывком открывая дверь на площадку.

– Потому что все бьют с правой, а тут ещё не набито... – пробормотал он, и она невольно усмехнулась. Глупо, как глупо всё.

– Никогда так больше не делай, понял? Я тебе не разрешала!

– Понял, прости, я не слышал... Ты простила?

– Хватит извиняться! – рявкнула она. – Я ухожу. Спасибо за кофе.

Он хотел пойти за ней, бормотал что-то, лицо его кривилось в жалобной, досадливой гримасе, но Елена не слушала. Ей надо было уйти отсюда. Иначе она что-нибудь с ним сделает, и это будет на её совести.

Она вышла в серый утренний туман, глубоко вдохнула влажный холодный воздух. Её ещё всю трясло от ярости. Куда теперь? Для работы ещё слишком рано. Пойти к себе, в пустую крошечную квартиру, где ничего нет, кроме отвратительных воспоминаний?

Елена остановилась. Что она за дура, ведь вчера был пожар, и, может быть, с жертвами. Она вспомнила горящий угол полуподвала, там, где стоял стол, громоздились коробки и сидела девица. Наверное, та погибла в огне или задохнулась. И все эти люди, другие, что сидели в клетках... кто знает, что с ними случилось. Если им не удалось выбраться и убежать... Наверняка там теперь полно полиции.

Надо предупредить агента. Толик и его дружок Стас, который дал ей бумажку с адресом – им не нужны неприятности. Да и ей тоже. И Глен, он ведь должен был туда пойти. Но почему-то его там не было. Она бы заметила. Странно, ведь ему нужны деньги, он сам говорил. Или не говорил?

Она потёрла лоб. Видно, от напряжения или усталости опять заныла голова. Мутный утренний свет стал резким, а над проезжавшим по дороге рикшей-велосипедистом замигала надпись: "Рабочий, 19/28". Откуда-то Елена знала теперь, что парню девятнадцать лет, и он долго на свете не заживётся. Максимум до двадцати восьми.

Она зябко передёрнула плечами, и махнула велотаксисту рукой. Надо было добраться до дома Толяна как можно скорее, а проблемы рикши её не касаются. Не один седок, так другой его всё равно когда-нибудь его доконают.

Дверь в подъезд, которую она в прошлый раз никак не могла преодолеть, сейчас была открыта и даже подпёрта куском кирпича. Что они тут, то запираются, то двери нараспашку, не поймёшь этих жильцов...

Она поднялась по лестнице, дыша сквозь зубы: в этот раз соседи Толяна варили что-то отвратительное, не иначе купленное в самом дешёвом магазине. На площадке у мусоропровода возился какой-то мужик в заляпанном комбинезоне. То ли рабочий, то ли бомж – в руках у него был пакет, в котором виднелась кучка мусора.

Елена толкнула дверь, и вошла. Было не заперто, по квартире гулял сквозняк. Вонь здесь стояла просто невыносимая.

Под ногами хлюпнуло. Она взглянула вниз и увидела, что пол влажный, а коврик у двери, скомканный, помятый, весь пропитан водой. Что за чёрт?

И воняло здесь совсем уж мерзко.

– Толик? Ты здесь? – она позвала его, не решаясь пройти дальше. Что-то случилось. Нехорошее предчувствие заворочалось внутри. Она поняла, что на кухне кто-то есть, и это не её агент. А ещё она услышала, как сзади шевельнулась дверь – кто-то вошёл следом.

– Ищете кого-то? – послышались шаги, и из кухни появился человек. Да, это был не Толян.

Молодой, с виду недавний студент, короткие волосы тщательно прилизаны, синяя рубашка застёгнута на все пуговицы, рукава закатаны до локтя, в руке – пустая бутылка из-под пива.

– Ищу, – сказала Елена, глядя на бутылку в руке незнакомца. Как он держал её, аккуратно придерживая пальцами донышко. Профессиональным жестом полицейского, вот как. – Здесь живёт мой друг, Толик. Где он?

Молодой человек склонил голову, как учёная птица, и пристально посмотрел на девушку. Наверное, ему казалось, что так он произведёт впечатление.

– А вам он зачем? Кто вы ему?

– Вы не ответили, – она уже поняла, что произошло какое-то несчастье, но продолжала играть в эту глупую, странную игру. – Где Толик?

– Пройдите, – он кивнул, приглашая её войти. Сзади кто-то шевельнулся, Елену взяли под локоток, и вежливо понукнули пройти в квартиру. Ну конечно, это был тот рабочий бомжеватого вида, что возился на площадке. Как она сразу не догадалась. Наверно, из-за Фрайди у неё с утра мозги набекрень.

Он провёл в её в комнату, где царил сущий разгром. Конечно, у Толяна и так всегда всё стояло вверх дном, но сейчас казалось, что по квартире пронёсся ураган с ордой пьяных бегемотов.

Елена увидела "своё" одеяло в клетку, которым укрывалась однажды, когда ей пришлось заночевать у агента, прямо на полу у стенки. Вот кто никогда её не домогался – это Толян. У него к клиентам один подход: только дело, а пустяки побоку.

– Полиция, – наконец незнакомец предъявил удостоверение. – Ваши документы?

Она протянула свои водительские права. Он так в них уставился, будто хотел просверлить дырку. Потом быстро взглянул ей в лицо, будто узнал, и опять вцепился в документ.

– Вы...

– Да, я проходила по делу, – Елена назвала фамилию следователя. Ей уже надоело объясняться. – Что с моим другом?

Полицейский неохотно вернул ей права.

– Кем вы приходитесь хозяину квартиры?

– Я же сказала. Он мой друг. Что с ним?

Она внезапно двинулась с места, обогнула не ожидавшего такого маневра полицейского, и заглянула на кухню. Лучше бы она этого не делала.

Отвратительный запах стал гуще, а на полу растекалась лужа чего-то мерзкого, похожего на внутренности. Елена отшатнулась, и заметила в глубине приоткрытой ванной яркое пятно: шорты весёленькой расцветки, в которых явился перед ней Стас в последний раз, когда она его видела. Шорты нелепым комком лежали в луже багрово-красной жидкости, уже подсохшей, с вкраплениями битого стекла и чего-то блестящего.

– Ой.

Молодой полицейский ухватил её за локоть и бесцеремонно оттащил назад.

– Насмотрелись? Ваш друг мёртв. Скончался этой ночью. Где вы были в период с восьми часов вечера до трёх часов утра?

– Спала, – слабым голосом ответила Елена.

– Одна?

– Нет... – она спала, да. С этим придурком Фрайди. Надо же, как хорошо. Она истерично хихикнула. Хорошо, что они переспали. У неё есть алиби.

Глава 42

Зазвонил телефон на подоконнике – старый, с расколотым углом и замотанной скотчем трубкой. Молодой полицейский подошёл, снял трубку, послушал невидимого собеседника и сказал:

– Здесь. Да, закончили. Сейчас приеду. Что? – он взглянул на Елену, лицо стало кислым. – Хорошо.

Полицейский со стуком положил трубку, и сказал:

– Выходим. Госпожа Снайгер, вы поедете с нами.

– Что? – Елена мигом пришла в себя. Что они придумали, затащить её в участок, чтобы она пропустила сеанс игры? Фигушки. – Никуда я с вами не поеду. Я арестована? Предъявите ордер.

– Не надо кричать, госпожа Снайгер, – досадливо отозвался молодой полицейский, утомлённым жестом потирая переносицу. – Разве я сказал что-то об аресте? Вас просят проехать с нами по одному адресу. Потом мы вас отвезём, куда скажете. Согласны?

Он назвал адрес, и Елене стало холодно. Это же та самая улица, номер дома, откуда они с Фрайди удирали совсем недавно. Зачем её тащат туда, откуда узнали? А если это только для формальности, не будет ли глупо отказаться, и навлечь на себя подозрение?

Она задумалась.

– Ну так что? – нетерпеливо спросил полицейский. – Решайте скорее, машина ждёт.

– Хорошо, я поеду. Потом отвезёте меня, куда скажу, да?

Он торопливо, резко кивнул.

За углом дома, на пятачке асфальта, их ждала полицейская машина. Бомжеватый рабочий – полицейский в штатском – махнул вслед рукой и вернулся в квартиру.

Они покатили по улице, разбрызгивая лужи и распугивая рикш-велосипедистов.

У поворота, возле разрисованной граффити стены топтались редкие зеваки: пара утренних безработных в потрёпанных куртках и дамочка с коляской. В коляске сидел равнодушный младенец и жевал соску.

Машина повернула за угол, и вкатила во двор. Молодой полицейский помог выбраться Елене из салона, придержав за локоток, да так и не отпустил, вежливо, но твёрдо направив за собой.

Они спустились по грязным ступенькам в полуподвал. Укреплённая дверь была приоткрыта, из тамбура тянуло гарью. Стены вокруг косяков почернели от копоти.

Елена переступила порог вслед за полицейским. Место, где они совсем недавно работали, едва можно было узнать. Эта часть полуподвала пострадала, видимо, сильнее всего. Стены почернели, их сплошь до потолка, тоже чёрного, покрывала мохнатая, крупными хлопьями, копоть. Коробки и ящики, громоздившиеся здесь раньше, исчезли, вместо них лежала бесформенная куча горелого хлама. От кучи исходил едкий запах палёной пластмассы.

Вместо стола, за которым в прошлый раз сидела девица, торчали жалкие угольки. Обгорелый комок пластика, облепивший дырчатые железки – всё, что осталось от компьютера – торчал среди углей, как обломанный зуб.

По помещению загулял сквозняк, поднимая вихри пепла. "Закройте дверь!" – крикнули из глубины зала. Там, возле распахнутых клеток, стояли люди.

Полицейский решительно зашагал туда, и Елене пришлось проследовать за ним. Они подошли ближе, и она узнала в одном из стоящих у клеток людей того самого следователя, что вёл её дело. Нет, это неспроста. Зачем её привели сюда, на пожарище, зачем заставляют нюхать эту вонищу, которой здесь всё пропиталось? Она вспомнила, как они удирали отсюда, и невольно закашлялась с внезапно пересохшим горлом.

Следователь мельком взглянул на неё, кивнул молодому полицейскому. Один из троих, что стояли у клеток, продолжал говорить: "Судя по всему, огонь распространялся неравномерно... часть помещения практически не задета... состояние тел показывает..."

Она только сейчас посмотрела на то, от чего упорно отводила взгляд: На расстеленном брезенте, чуть в стороне, лежали скрюченные человеческие тела. Те люди, что остались в клетках вчера, когда они с Фрайди удирали отсюда. Значит, не смогли выбраться, хотя дверцы были открыты. Кажется, их открыл Фрайди, перед тем, как спасти её. Или они были открыты раньше? Чёрт, как болит голова.

Но если бы они тогда задержались, пытаясь спасти остальных, трупов могло быть на два больше...

Елена пригляделась. Одна фигура, кажется, была женской. Вчера они с Фрайди видели остальных только мельком. Они опоздали, и непривычно хмурая девица так торопилась загнать их на места...

Подошёл человек в комбинезоне, весь перепачканный сажей.

– Открыли, -сказал буднично. – В подсобке. Посмотрите.

Следователь встрепенулся. Они все, и Елена вместе с ними, прошли в подсобку.

– Головы нет, – отметил человек в комбинезоне.

Они уже и сами это видели. Верхняя часть тела сильно обгорела, на обугленном торсе торчал огрызок шеи. Выше виднелись какие-то багрово-чёрные лохмотья. Над всем этим косо громоздился поваленный набок стальной сейф. Старый металлический монстр, большой и тяжёлый. Дверца его была открыта, и там в беспорядке валялись какие-то коробки, баночки и спутанные мотки проводов.

– Причина смерти? – коротко спросил следователь.

Человек рядом с ним, что только что говорил о состоянии тел, присел на корточки, и вгляделся в останки.

– Трудно сказать. Вскрытие покажет.

Полицейский посмотрел на Елену:

– Госпожа Снайгер, вы здесь ничего не узнаёте?

Елена не ответила. Она застыла, не в силах отвести взгляд от тела. Эти армейские ботинки на тяжёлой подошве, ноги, торс... Она же убила его, прострелила ему голову, он остался лежать там, на заброшенном заводе за рекой. Только теперь у него совсем нет головы. А тогда не было только затылка, ведь лица она не видела.

– Госпожа Снайгер!

Она подняла глаза от трупа. На нижней полке сейфа лежали стеклянные бутылочки с зеленоватой жидкостью. Точно такие, как те, что она добыла там же, где убила человека. В мастерской, где они с другими наёмниками гребли всё подряд, а она взяла эти пузырьки, и бросила в мешок. Мешок, который отдала Глену.

Только сейчас она заметила, что все смотрят на неё. Следователь, вымазанный сажей мужчина в комбинезоне, человек в рабочей куртке поверх пиджака, что говорил о трупах – все.

– Простите, – сказала она слабым голосом. Ей даже не пришлось притворяться – от вида безголового тела затошнит кого хочешь. – Я нехорошо себя чувствую.

Елена положила руку себе на живот, сделав скорбное лицо. Заметила, как понимающе скривил губы следователь, как заморгал эксперт. Видно, испугались, что бедная девушка сейчас родит на месте. Ну, давайте, отпускайте меня, подумала она, жалостно приоткрыв рот и часто дыша. А то ведь и правда стошнит, прямо вам на улики.

– Минутку, – следователь взял её за плечо, и отвёл в сторонку. Нет, не так уж он и разжалобился. Вон, какие глаза, красные и злые, как с похмелья.

Он поднял прозрачный пластиковый пакет и покачал перед её глазами:

– Узнаёте?

В пакете лежал шприц. Пустой, с потёками зеленоватой жижи на стенках. Она мгновенно узнала эту вещь. Точно такой же шприц она уже видела в руке Игорька.

– Откуда? – хрипло спросила Елена. – Где вы его нашли?

– Здесь, – коротко ответил полицейский. Никакой радости не было на его лице, только усталость. – Это не он. Тот вещдок пропал. Его нет. Это другой.

– Так приобщите его к делу, – сказала она, удивлённая его безразличием, злясь, что помогает ему. – Узнайте, кто их убил.

– Я больше не занимаюсь этим делом, – сказал он. – Оно закрыто, материалы ушли в архив.

– Что? – Елена не поверила своим ушам. – Как это – закрыто? А пожар, а люди?..

– Нарушение правил пожарной безопасности, – вяло ответил полицейский. Мотнул рукой с пакетом: – Халатность, неисправная электропроводка... несчастный случай. Виновные погибли в огне. Конец.

– И вы это так оставите? – она сама не ожидала, что будет просить, но вот – стоит и просит. Просит полицейского, чтобы не закрывал дело.

– То же самое я говорил своему начальству два месяца назад, когда закрывал ваше дело, – неожиданно резко ответил следователь. – Я позвал вас, чтобы убедиться, что тот вещдок мне не приснился, госпожа Снайгер. Всего доброго. Вас подвезут.

Он выдернул рукав куртки из её пальцев, отвернулся и ушёл. Она в бессильной ярости смотрела ему вслед.

Глава 43

Полицейская машина развернулась, и умчалась, разбрызгивая лужи. Следователь не обманул – Елену после разговора доставили туда, куда она сказала. На работу, к самому входу в здание, где располагались игровые капсулы.

Было ещё достаточно времени до начала игры. Елена не торопясь взошла по ступеням, остановилась у перил, глядя на мутный солнечный диск над крышами домов. Возбуждение ночи и утра прошло, осталась холодная решимость сделать всё, пройти игру до конца, вырвать победу зубами. Она стояла, облокотившись на перила, мерно, глубоко дыша. В капсуле воздух совсем другой, от него пахнет химией и чем-то затхлым.

Возможно, через пару дней, а то и на следующее утро она будет стоять вот так же, на ступеньках крыльца, торжествуя победу или оплакивая поражение. Нет, поражение равноценно гибели, она даже не хотела об этом думать. Но, так или иначе, всё закончится.

Победитель получит всё: деньги, отличную работу в престижной фирме, квартиру в лучшем районе... Главное, деньги. Она сможет развязаться с долгами, забыть семейку Алекса, как страшный сон – его злобную сестру, мамашу, и даже того родственника-адвоката. Они будут ей не страшны. Если для этого придётся выгрызть победу зубами, она это сделает...

Елена прерывисто вздохнула. Какая-то женщина, что проходила по улице мимо крыльца, быстро отвела взгляд от её лица, втянула голову в плечи и ускорила шаг.

Елена усмехнулась. Такое уже бывало, когда случайные прохожие или соседи за столиком в кафешке встречались с ней глазами. Видно, бесконечные стрельбы со снайперской винтовкой не прошли для неё даром. Она сама иногда пугалась, когда в минуту задумчивости вдруг замечала случайно своё отражение, видела свой взгляд – предельно сконцентрированный, отрешённый, без капли эмоций. Глаза механического киллера.

Она ещё раз вдохнула холодный, сырой воздух города. Пора идти. Хватит стоять, тянуть время и ворошить прошлое. Скоро всё решится.

Она пришла раньше всех, и теперь неторопливо переодевалась у шкафчика. Перед игрой их, как всегда, должны были осмотреть в медпункте, и Елена, накинув халатик на голое тело, направилась туда.

Вместо уже знакомой женщины-медика оказался другой врач, крепкий, немолодой мужчина с подёрнутыми сединой чёрными волосами, и небритым лицом. Коротко глянув на первую посетительницу припухшими глазами, он велел лечь на кушетку, и тщательно осмотрел Елену.

– Номер один, по списку, полный комплект, – бросил непонятную фразу. Из-за ширмы появилась пресловутая медичка, быстро сделала девушке укол в предплечье. Потом сделала ещё один, под лопатку.

– Раньше делали только раз... – попыталась протестовать Елена, но врач рыкнул:

– У вас финальная игра, дамочка, разве нет? Лежите смирно, и не брыкайтесь. А то пойдёте отсюда в ритме вальса...

Она сжала зубы. Ничего не поделаешь, а то не допустят к игре, ведь после всего, что уже пройдено, об этом нельзя даже думать. Только бы не повредило ребёнку.

За дверью уже выстроились остальные, все в куцых халатах, из-под которых у парней смешно торчали голые волосатые ноги. Запоздавшие торопливо подходили и вставали в очередь. Все были здесь, вся компания, знакомые лица: высокий тощий парень – Стен, двое мужиков под тридцать, один с коротким белым шрамом через бровь и помятым носом, другой – бритый налысо, с синей надписью на кисти: "Толя". Двое подростков, на вид помладше Елены, и один постарше, лет двадцати пяти, нестриженый, с вытянутым, бледным лицом, на лбу – очередной прыщ. Ещё двое – парень и девушка, одних лет с Еленой, у обоих одинаковое выражение лиц – решительное, злое и немного испуганное.

Елена вышла, запахнув халатик под их взглядами, и в дверь потянулась, один за другим, вся команда.

Потом, когда все были осмотрены, и инъекции сделаны, менеджер в сером костюме встретил их у медпункта, и повёл на игру. Вместо знакомого зала их проводили в другой, поменьше размером, больше похожий на наскоро прибранный склад. Команду провели через знакомый игровой зал, где возились рабочие. Часть «ванн» были сняты с оснований, из бетонного пола под ними торчали концы кабелей. «Ремонт, после недавнего замыкания», – пояснил менеджер, и поспешил дальше.

Они прошли тускло освещённым коридором, повернули несколько раз, спустились по ступенькам, и вышли в новое помещение. Оборудования там было много, зал казался забит им битком, или так просто казалось по сравнению с предыдущим.

Привычных уже капсул в этом игровом зале не было. Вместо них в шахматном порядке стояли странные сооружения, что-то среднее между тренажёром и троном, блестящие дырчатым металлом, все увитые мотками кабелей и утыканные коробочками приборов.

Менеджер проводил их к этим штуковинам, и повёл рукой:

– Располагайтесь.

Возле "тренажёров" уже суетились техники, чем-то щёлкали и что-то подкручивали.

– Почему здесь нет наших капсул? – резким голосом спросила девушка – Елена даже не знала, как её зовут, но отметила, что голос у той звенит от напряжения. – Почему мы должны играть в незнакомых условиях? Это же финал!

– Объясняю ещё раз, – устало и спокойно, будто непонятливым детям, проговорил менеджер. – В зале, где до этого шла игра, случилось короткое замыкание. Вышло из строя необходимое оборудование. Вы будете здесь, пока всё не починят. Не беспокойтесь, эти устройства ничуть не повлияют на условия работы. Всё программное обеспечение совершенно идентично.

– Хрень, – коротко прокомментировал речь менеджера Стен, и полез на железяку. – Кресло для инвалидов.

Его остановили, и выдали аккуратно сложенный пакет с одеждой. Такие же пакеты раздали всем, и они принялись переодеваться. Подростки, смущённо фыркая и толкаясь, отвернулись и, торопливо отбросив халаты, принялись натягивать выданную одёжку. Мужики постарше, снисходительно покривившись, спокойно переоделись. Нервная девушка спряталась за паренька рядом с ней, и быстро зашуршала халатиком.

Елена сбросила тонкий халат на пол и повертела в руках новую одежду. Это были штаны в обтяжку, из плотной эластичной ткани, и такая же майка без рукавов. Всё облегало тело, но не ограничивало движений. Кроме штанов с майками, на руки и на ноги им всем прикрепили манжеты на липучках, к которым тянулись пучки проводов.

Игроки оделись и забрались на свои "троны". Уселись, и техники тут же принялись опутывать их какими-то лямками и датчиками.

В довершение всего на головы игрокам водрузили шлемы – круглые штуковины, полностью заслонившие свет ламп. Уже в темноте шлемов переждали последние приготовления.

Потом зашуршали динамики, сухой голос техника произнёс: "Раз, два, три... норма". Внезапно вспыхнул свет, и всё остальное – зал, сиденья, тесные лямки, провода и шлемы – всё исчезло.

Они стояли посреди голой, бурой равнины. Над головами висели клочковатые свинцово-серые тучи, сквозь них едва пробивалось неяркое солнце.

"Снаряжение обновлено, боезапас пополнен! – выскочило сообщение. – Здоровье игроков восстановлено!"

"И то спасибо", – подумал Чел и огляделся по сторонам. Все игроки были в сборе: парочка троллей – Хрум и Белая Смерть, два кентавра, лопоухий инженер-гоблин, три человека – штурмовики Боевой_Гнус и Мезявец Цы, и снайпер Норд Звер.