Текст книги "Гарри Поттер и Пушистые проблемы (СИ)"

Автор книги: Таня Белозерцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Гарри беспечно завтракал, когда к нему прилетела бумажная птичка и аккуратно приземлилась – или притарелилась? – в опустевшую тарелку из-под овсянки. Мальчик с интересом развернул птичку и прочитал:

«Мистер Поттер, после завтрака жду Вас и мистера Стоунхенджа в холле возле выхода. Профессор С. Снейп»

Разумеется, после такого приглашения Гарри налег на еду, торопясь доесть. Не каждый день тебя куда-то приглашает любимый преподаватель.

Вот и холл, здесь уже стоит Рейми, который радостно заулыбался подошедшему Гарри, а спустя минуту подошел и Снейп. Коротко кивнув на ходу мальчикам, он стремительно пронесся мимо на хорошей крейсерской скорости, и ребятам ничего не осталось, как ускориться вслед за ним после торопливого приветствия.

Пересекли двор, потом пришкольный участок, а там и до домика Хагрида дошли. Гарри и Рейми озадаченно переглянулись, безмолвно гадая, что случилось и зачем они сюда пришли. Профессор стукнул в дверь и та тут же открылась, словно Хагрид за дверью ждал, даже Клык залаять не успел. Вошли, и профессор сразу же сказал лесничему:

– Я с собой пару друидов взял, думаю, что понадобится их помощь. Показывай яйцо, Хагрид. Гарри, Реймонд, Хагрид достал нелегальное яйцо, надо определить, живое ли оно и к какому виду относится.

Поняв задачу, мальчики подошли к столу, на котором посередине стояла глубокая миска с песком, а в нем – большое черное яйцо размером со страусиное. Рейми грудью лег на стол, Гарри забрался на табурет, а потом и на стол перебрался, поближе, так сказать, и они принялись рассматривать странное приобретение Хагрида.

Рейми осторожно прижал ладонь к яйцу, глядя на него, Гарри сделал то же самое, потому что он понятия не имел, что в таких случаях делать и как действовать. Яйцо на ощупь оказалось теплое и как будто кожистое, как у черепахи, Гарри затаил дыхание и прикрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях от теплой, мягкой поверхности. В ладонь что-то толкнулось, и Гарри вздрогнул. Живое! А в голове, непонятно как и откуда, появились картинки, которых он никогда не видел и не помнил: что-то черное, расплывчато-длинное, потом картинка стала четче и Гарри увидел жутковатое существо с клинообразной драконьей головой, но без передних лап, точнее они были, но сросшиеся с чем-то, на ум ему пришло слово «рукокрылые». Рейми тронул Гарри за руку и передал ему свои «слова».

– «Скажи им, это виверна, вернее, помесь виверны и дракона норвежский горбатый. Девочка».

Гарри перевел слова Рейми, Северус и Хагрид задумчиво уставились на яйцо. Мальчики тихонько отступили в уголочек, чтобы не мешать думать великим мыслителям, и занялись своим, беззвучным «разговором», для чего Рейми пришлось обнять Гарри.

– «Плохо дело, яйцо мало того, что нелегальное, так ещё и результат экспериментальной селекции, что строго запрещается министерством».

– «Правда? А что будет с Хагридом, Рейми?»

– «Ничего не будет, я думаю, ведь не Хагрид же его вывел».

А Северус тоже озаботился положением Хагрида и стал расспрашивать:

– Как выглядел владелец яйца?

– Дык… Он того ж, прятался, лицо под капюшоном было все время, да!

– Ну хорошо, допустим, а рост, обороты речи? Что-нибудь странное не заметил?

– Не-е-е, вроде. Рост высокий, это да. А в разговорах… Помнится, запнулся пару раз, да, точна! «Хагрид, маль… и Аби, мой м… дорогой, принеси-ка…» Как-то так, Северус.

– Хагрид, мальчик мой, Аби, мой мальчик. Весьма знакомые обороты речи, Хагрид, не находишь?

– А чего, и нахожу! Точна, директор это наш!

– Нда-а-а, никак не угомонится, старый пень, дракон-то ему с какого боку понадобился?

Северус оглянулся в поисках мальчишек и увидел их в углу, стоят в обнимочку и о чем-то переговариваются-шепчутся. Он улыбнулся и терпеливо дождался, когда те на него посмотрят, после чего обратился к ним:

– Гарри, Рейми, я не знаю, зачем директор подсунул Хагриду яйцо, но как бы там ни было… Могу ли я попросить вас разыграть небольшую сценку для нашего старика? Надо сделать вид, что у вас какая-то огромная тайна и что она касается Хагрида и дракона.

Рейми кивнул, а Гарри нерешительно спросил:

– Профессор Снейп, а Хагриду ничего не будет, если узнают, что у него нелегальное существо живет?

– Ничего не будет, Гарри. А если что, то я первый заявлю, что яйцо ему директор подсунул. Сам Хагрид яйцо полувиверны достать всяко не мог, потому что нет поблизости драконьих ферм и заповедников, а виверны в Англии вообще не водятся, их обычно из-за границы привозят, из Польши, Норвегии, ещё откуда-то…

– А сам директор его где взял, сэр? – не унимался Гарри, переживая за Хагрида.

Северус задумался, и в самом деле, где взял? Это кто тут у нас незаконной селекцией развлекается? Уж не сам ли Дамблдорушка со своим братцем Аберфортом? Помнится, он медальку однажды получил за открытие двенадцати способов применения крови дракона. Так не отсюда ли они, открытия эти? Сколько он там драконов перебил-перемучил эксперимента ради? Да, надо подумать над этими вопросами. С чем они и ушли, оставив Хагрида наедине с яйцом. Хагрид же задумчиво погладил упруго-мягкую скорлупу, значит полувиверна ты, вообще не известный науке вид, жаль тебя, малышка, покоя-то тебе не будет… Они ж и так опасны, каждый по отдельности, а ты вдвойне опасна будешь, получается. И что же мне с тобой делать, девочка?

А несколько дней спустя к Северусу примчался Гарри, торопливо постучался и, дождавшись приглашения, вошел. На вопросительный взгляд учителя, Гарри сперва уточнил, один ли он? Северус ответил, что один, и тогда Гарри протянул ему зеркальце со словами:

– С вами папа хочет поговорить.

Удивленный профессор взял зеркальце и заглянул в него, но вместо своего отражения увидел внимательное лицо Люпина. Встретившись взглядом с Северусом, Ремус напряженно проговорил:

– Северус, Лютера помнишь? Так вот, он привел Барти… Хотя, если веришь мне, то двигай сюда, на словах я вряд ли что-то докажу. Север, придешь?

Услышав уменьшенный вариант своего имени, Северус непроизвольно вздрогнул и молча кивнул, насколько он знал Рема, тот не такой человек, чтобы направо-налево разбрасываться именами друзей. А Ремус добавил:

– И прихвати с собой Люциуса Малфоя, лорда Нотта и сенатора Паркинсона, – чем привел Северуса в полное замешательство, а эти-то люди зачем?! Вернув зеркальце Поттеру и полюбовавшись на его заинтересованную мордашку, он поблагодарил, извинился за то, что не может посвятить его во всё происходящее, так как он сам не в курсе, в чем там дело, и отпустил.

Послав трех Патронусов вышеозначенным лордам, Северус написал докладную директору о том, что вынужден покинуть школу по больничным делам. Отправив записку Дамблдору, он покинул Хогвартс, дойдя до границы и оглянувшись на замок, трансгрессировал к бару «Дырявый котел». Дождавшись лордов, он объяснил, что встречу им всем назначил Ремус Люпин – согласны ли они на эту встречу отправиться?

Сенатор Бен Паркинсон и лорд Гордон Нотт сохранили нейтральное выражение лица, а вот лорд Малфой аристократично скривился, прижав к носу надушенный платочек, и брюзгливо проворчал:

– О, матерь Мерлина! Мало того что в этот свинарник пригласили, так ещё и в гости к собаке!.. Куда мир катится?

В ответ Северус сунул ему под нос листок с координатами для следующей телепортации, Люциус прочел и опять скривился:

– Риджентс-парк? Что я там забыл, в маггловском месте отдыха?

Северус пожал плечами и исчез в вихре трансгрессии, вслед за ним так же молча исчезли и Паркинсон с Ноттом. Люциус раздраженно вздохнул, и чего, спрашивается, раскапризничался? Никому ж дела нет до его снобизма… И, глянув еще раз на адрес, он отправился следом.

В Риджентс-парке их встретил Ремус Люпин. Поприветствовав новоприбывших, он пожал руку Северусу и обратился к остальным:

– Я должен спросить, вы все знаете Бартемиуса Крауча лично?

Ему ответили, что да, знают, лично и давно. Ремус кивнул и продолжил:

– Значит, лично и давно. Но хорошо ли вы его знаете? Как вы посмотрите на то, что он вот уже в течении почти десяти лет прячет у себя своего сына Барти Крауча-младшего, держит его в подвале и под Империусом?..

В ответ растерянное удивление, а Ремус словно решил их добить, добавив:

– Так вот, Барти Крауч-младший утверждает, что Темного Лорда убил Альбус Дамблдор.

====== Глава двадцать шестая. Монстры прячутся среди ягнят ======

Через пару часов после ухода Северуса Гарри получил письмо от Хагрида, в нем было всего два слова: «Она вылупляется!». Подумав, он решил позвать с собой Рейми. Найдя его и показав письмо, они вместе отправились к Хагриду.

Яйцо снова находилось на столе, но не в миске, а в противне, полном горячего песка. Яйцо периодически потряхивалось и перекатывалось туда-сюда, словно некто внутри него решило порезвиться напоследок. Гарри удивленно хмыкнул, но Рейми наоборот встревожился, осторожно взяв яйцо руками, легонько прижал его к песку и, видимо, что-то говорил мысленно тому существу внутри яйца. Сперва оно замерло, как будто прислушивалось, а потом поверхность яйца между ладонями Рейми вспухла под напором изнутри, а затем посередке появилась щель. Она расширилась, и из её недр показалась маленькая тупоносая головка. Рейми поспешно отпустил яйцо и отступил от стола, Гарри на всякий случай тоже отошел подальше, глядя на предосторожности друга. А потом он и сам понял, что к чему. В подносе на песке, среди остатков яйца, широко растопырив лапы, сидела новорожденная виверна, маленькая, крылатая и злая, у неё были желтые и очень голодные глаза. Восхищенный Хагрид неосторожно протянул руку и пальцами погладил горлышко, голодной малышке они, очевидно, показались аппетитными колбасками, потому что она без предупреждения внезапно впилась всеми своими острыми зубками в толстый хагридов палец.

Ой, как он взвыл... Бедняга Хагрид, отчаянно подвывая, вскочил и затряс-замахал рукой в тщетной попытке стряхнуть с пальца мелкого кровососа. Бедняжку виверну трясло и мотало вверх-вниз, туда-сюда, у неё закружилась голова, но она, истинная дочь своей породы, ни на йоту не разжала челюсти, искренне полагая, что свою добычу не упустит. Потому что это, к сожалению, заключено в самой природе виверн – в большой кладке среди малышей с самого рождения начинается смертельная конкуренция и более сильные, увы, пожирают слабеньких, если те не успеют удрать. Нашей виверне не с кем было соревноваться, но инстинкт – первый советчик голода, и она исправно и верно последовала ему.

Гарри и Рейми переглянулись и кинулись на помощь Хагриду. Рейми бросился разжимать сведенные голодной судорогой челюсти виверны, а Гарри прыгнул на табурет, с него на стол и, совершив ещё один длинный прыжок под потолок, поймал за шею копченую тушку фазана. Содрав её с подвески, Гарри спрыгнул на пол, оторвал от тушки ножку и подбежал к Рейми и Хагриду, которые продолжали сражаться с виверной. Улучив момент, он ткнул копчёнкой прямо в ноздри мелкой кровопийцы. Почуяв пленительный аромат копченого мяса, виверна пошире распахнула глазки и, разжав челюсти, молниеносно сомкнула их на окорочке, Гарри едва успел отдернуть руку, спасая пальцы. А окорочок был смачно разгрызен, прожеван и проглочен с невероятной скоростью, после чего новорожденная виверна сыто рыгнула, сладко зевнула во всю свою зубастую пасть, забралась в противень и, закопавшись в песок, крепко заснула под ошарашенными взглядами трех наблюдателей.

Ремус Люпин раздал всем листочки для ещё одной трансгрессии и заверил досадливо морщащихся лордов, что это последняя точка назначения.

Выйдя из подпространства Северус осмотрелся. Они находились на вершине горного плато, которое языком выдавалось вперед, в бездонную пропасть. В другом его конце плато упиралось в могучий горный массив, вокруг, насколько хватало кругозора, возвышались пологие горы, испещренные ущельями и серебристыми лентами водопадов. Сноудон, понял Северус, Южный Уэльс. Сноудонские горы... Интересно, зачем Люпин их сюда привел?

Дул порывистый холодный ветер, и здесь было довольно неуютно. Лорды зябко ежились и кутались в свои мантии, Люпин кашлянул и пригласил их идти за собой. Сначала пробирались среди хаотичного нагромождения скал, потом как-то незаметно эти скалы плавно перетекли в пещеры. Северус тщетно попытался припомнить уроки географии, но так и не смог вспомнить, есть ли в Уэльсском нагорье пещеры, скорей всего нет, так что они вполне могут прятаться в пространственном кармане-складке, подобно тому, как прячут свои мэноры лорды.

Ну вот и пещера, конечная цель их путешествия, ярко освещенная факелами и большими жаровнями-плошками на треногах, и здесь их ждали: Лютер, оба Крауча и… Ричард Ранкорн. Последний настораживал до нервной трясучки, он-то что тут делает? И это несмотря на то, что Краучи были связаны, буквально обмотаны веревками наподобие мумий, да ещё и антитрансгрессионными чарами оплетены. А потом, спустя какое-то время появились ещё два человека: Сириус Блэк и лорд Эдмунд Норфолк. Лорды коротко поздоровались и скучковались, заинтересованно глазея на Краучей, Блэка и оборотней. Ранкорн стоял на отшибе, вроде он здесь ни причем, не при делах и вообще случайно зашел, не смотрите…

Слово взял Люпин:

– Как видите, Барти Крауч-младший – жив. Уважаемые лорды, прошу вашего содействия, приступайте уже к допросу, что ли…

Первым опомнился сенатор Бен Паркинсон и поинтересовался у Люпина:

– Вы сказали, что Дамблдор убил Темного Лорда?

Люпин кивнул на пленников:

– Крауч-младший это утверждает, не я.

Тут опомнился еще один лорд, Норфолк, он прокашлялся и рокочущим басом спросил:

– А почему они связаны?

– Потому что папенька попытался задушить сыночка, когда тот начал рассказывать о том, как папа его в подвале прятал и держал под Империусом, – хриплым голосом пролаял Блэк.

– Хм, неужели? Ну хорошо, поверю вам на слово. Я правильно понимаю, дальше они отказываются говорить?

– Совершенно верно, лорд Норфолк.

– Думаю, сыворотка правды поможет, – задумчиво сообщил Северус, демонстративно рассматривая темные своды пещеры.

– У вас она с собой?

– Да.

Начали со старшего, влили ему в глотку хорошую дозу, а когда она подействовала, стали расспрашивать. Ну Крауч-старший и рассказал о подмене жены на сына, о том, как прятал его ото всех, особенно от вездесущего и всезнающего Дамблдора, потому что этот старый паук вознамерился сотворить из его сына нового Темного Лорда, так как будущий пока не подрос и, похоже, не собирается становится плохим Темным Лордом. На вопрос «почему» он ответил, что мальчишка все его планы обломал, потому что он везде, со всех сторон не такой, как надо. При этом почему-то все поняли, о каком мальчишке идет речь, и каждый испытал понятную гордость за чудо-мальчика.

Перешли ко второму, младшему Краучу, влили дозу, подождали, пока подействует, и приступили к допросу:

– Барти, расскажи, как Дамблдор убил Темного Лорда.

– Он отправил Тома в маггловский приют в 1943 году, под бомбы. Тогда многие погибли, и Том тоже. Но он успел создать два крестража, дневник и кольцо. Местонахождение дневника мне неизвестно, а кольцо было у Тома, но после его смерти им завладел Дамблдор. Он знал, что это такое, и переселил заключенный в нем дух в тело Абнера Диркхолмса, никому не известного магглорожденного волшебника. Родители Абнера погибли во время войны, и Дамблдору ничто не помешало ввести его в общество как Темного Лорда Волан-де-Морта. По сути, это лич, управляемая послушная кукла, бездушная марионетка.

Повисла оглушительная тишина, все они, глубоко ошеломленные, пытались осознать и переварить только что услышанные новости. А когда осознали, пришло понимание и захотелось ругаться, крепко и долго. Параллельно пытались вспомнить, как выглядел Том Реддл в школе и после неё, припомнили, что как раз после школы Тома как раз никто и не видел. Понимание этого повергло всех в шок, получается, что Барти сказал правду.

Мальчик-сирота по имени Том погиб среди таких же детей-сирот во время бомбежки Лондона. Северус, Люциус и Гордон с тоскливым ужасом уставились на свои предплечья, где под рукавами мантий скрывались черные метки их сумасшедшего господина, да только не сумасшедшим он оказался, а личем-переселенцем. Стало страшно до холодного пота и мурашек по коже, кому они служили??? Кого слушались? Да мать твою Моргану за ногу да об стенку!

А Барти вдруг дернулся в путах и умоляюще проговорил, глядя на них:

– Помогите ему! Освободите Тома, уничтожьте все его крестражи, и он уйдет. Обретет покой. Прошу, помогите…

Всех протрезвила фраза Бена Паркинсона:

– Моя дочь Панси… Все дети находятся в руках, даже и не знаю, каким словом обозначить то существо, которое сидит в директорском кресле. Что такое этот Дамблдор, я вас спрашиваю?! Что за монстр скрывается за стенами Хогвартса?

Лорд Норфолк положил руку на плечо Бену и ободряюще сжал, а потом серьезно проговорил:

– Директора надо арестовать, предъявить все доказательства причастности его ко всем событиям, вот только получится ли доказать народу и министру? Насколько я знаю, сыворотка правды на него не действует.

– Да, он сильный маг, – согласился Люциус. И тут голос подал Ранкорн:

– У меня есть феникс и, насколько я слышал, в Хогвартсе есть ещё один, а этот способ должен сработать. Если сказки не врут, то смысл заключается в том: когда споют песню пара фениксов, знающих истину, то настанет день правдивый, никто не укроется от всеобщей правды… Ну, в общем, как я понимаю, все будут околдованы волшебной песней и начнут резать правду-матку направо-налево. И директор ваш в том числе. Вот тут главное не оплошать, выслушать, записать и повязать. На горяченьком, так сказать…

– План неплох, – задумчиво протянул лорд Малфой, – да только закавыка тут имеется, Драко мне писал, что феникс у директора сбежал. Улепетнул в неизвестном направлении.

– Да… Проблема.

Северус негромко фыркнул, на него тут же вопросительно уставились семь пар глаз, и он пояснил:

– А Драко не написал вам, лорд Малфой, что феникса выпустил Гарри Поттер? И что феникс был так благодарен мальчику за свободу, что на прощание подарил ему свое перо?

Эта новость, естественно, всех обнадежила. Ну, Дамблдор, встречай гостей!

====== Глава двадцать седьмая. Хранители детей ======

Мистер Филч потерял свою кошку, вот уже несколько дней он бродит по замку, потерянный и одинокий, ищет-зовет Миссис Норрис. Но не отзывается кошка, не откликается. Ходит-бродит мистер Филч, стоит подолгу на перекрестках, вслушивается, ждет, не идет ли она…

И словно в тон, льется новая песня:

Пропала кошка Томасина,

Пропала, не вернулась,

И обиженная кузина

От нас отвернулась.

Пропала кошка Томасина,

Но осталась память о ней.

Лежит на подушке синей

Котенок всех нежней.

Котенок белоснежный,

Ласковый и нежный…

Она повсюду сопровождает мистера Филча в его безуспешных поисках пропавшей кошки, и спрашивает он профессоров и старшекурсников:

– Вы мою кошку не видели?

– Миссис Норрис здесь не пробегала?

– Я ищу свою кошку, вы её не видели?

Нет, никто, нигде не видел Миссис Норрис. Правда, тормознув очередного старшекурсника с тем же вопросом, сопровождавший его младшекурсник вдруг воскликнул:

– Ой! Так её Миссис Норрис зовут? Такая крупная и серая, да?

Филч трясущейся рукой ухватился за плечо мальчика и с волнением заглянул ему в глаза:

– Ты видел Миссис Норрис? Где?

Гарри взял старика за руку и мягко потянул за собой со словами:

– Я покажу, где она, только вы не зовите её, она слишком занята.

Миссис Норрис обнаружилась на кухне, она лежала в большом ларе для хранения зерна, сейчас в нем зерна не было, конечно же, а была сама кошка с пятью котятами. Филч обреченно уставился на котят и грустно спросил:

– И чей же кот добился её благосклонности?

Гарри почему-то покраснел и виновато опустил голову. Филч внимательно посмотрел на мальчика и тут же обо всем догадался, конечно, до него тоже доходили слухи о загадочном и необыкновенном коте, который вот уже почти восемь месяцев блистает на арене славы в гостиной Пуффендуя. Да и сам он видел не раз этого крупного и роскошного белого кота и, бывало, не раз ловил себя на том, что восхищается этим великолепным зверем. И вот такой нежданный, невозможный сюрприз, его старая кошка родила котят от легендарного Ролли.

И он пристально оглядел пятерых пушистиков и разочарованно вздохнул, все темные, белых среди них нет.

Гарри робко объяснил:

– Альбинизм по наследству не передается, сэр. Это генная мутация, понимаете? Мой Ролли в каком-то роде – мутант. Но котята точно от него, вон, трое сиамского окраса.

Филч присмотрелся к малышам и только сейчас обратил внимание на то, что у трех котят черные ушки, полумаски на мордочках и полосатые лапки и хвостики. Гарри вдруг хихикнул и смущенно произнес:

– Они похожи на енотиков…

Сперва лорды хотели дождаться конца экзаменов, чтобы дети могли разъехаться по домам на каникулы, и тем самым обезопасить их. А пока решили заняться крестражами. Люциус Малфой доставил из дома дневник, маленькую черную тетрадку, сердобольный Люпин, увидев её, вдруг предложил оживить бедного Тома. Остальные вроде воодушевились этой идеей, но Лютер пресек их напрасные чаяния, прочитав им жуткую лекцию:

– Не получится. Я понимаю ваши стремления воскресить Темного Лорда, но… Мёртвое не станет живым. Никогда. Американцы, к слову, это давно поняли и даже показали миру, на что способны мертвецы, их многочисленные фильмы о зомби и ходячих мертвецах достаточно наглядно демонстрируют неприятные факты о том, что из-за грани вернуться нельзя. Есть одна книга и такой же фильм под названием «Кладбище домашних животных», в ней, казалось бы, воплотились мечты всех любителей зверушек: умер любимый котик? Не беда, похорони его в полночь на индейском кладбище имени Вендиго и кот придет домой на следующее утро… Ура и красота, да. Да вот только кот-то неживой возвращается, а трупиком, хладным и ходячим трупиком, пахнущим могильной землей. Кроме того, мистер Кинг довольно-таки красочно описывает купание мёртвой собаки: «моешь его, пытаясь перебить жуткий запах могилы, и создается впечатление, будто шмат мяса моешь, а не тёплую, живую собаку…» Нет, ребята, пора смириться с тем, что Том умер и все, что мы можем, это освободить его душу. Отпустить его. Мёртвое не станет живым. Хватит играть во Франкенштейнов, мы же не Дамблдоры.

Эта прочувственная речь отрезвила лордов, и они стали думать о том, есть ли у Тома ещё крестражи. Поломав головы, пришли к выводу, что нет. Тетрадку спалили Адским пламенем, а пепел развеяли над Лондоном и вдруг почувствовали, что всё – душа Тома Реддла освободилась и он обрел долгожданный покой. Лорды выпили, помянули усопшего и стали дожидаться конца учебного года, но, как известно, волшебник предполагает, а Мерлин располагает. Дамблдор дожидаться конца года не стал, напротив, он боялся этого, а как же, уедет Поттер на каникулы, да ищи его, свищи, а ну как в Америку уедет или там в Австралию?

Так что на обеде Гарри получил записку от директора. К нему в тарелку опустился бумажный самолетик, думая, что послание от какого-нибудь профессора, мальчик спокойно развернул его и прочел:

«Дорогой мистер Поттер, будьте добры, зайдите ко мне в кабинет после обеда, пароль: Лимонный шербет».

Подписи не было, но Гарри по паролю догадался, что записка от Дамблдора, к тому же он и почерк помнил, такой же с завитушками, как на записке, приложенной к мантии-невидимке. Его верная интуиция заголосила об опасности, и Гарри, также верный ей, посмотрел на стол преподавателей. Встретившись взглядом с профессором Снейпом, он поднял руку и помахал запиской, Северус кивнул ему в сторону выхода. Гарри, не доев, поднялся и вышел из зала, вскоре появился профессор и вопросительно глянул на мальчика, тот протянул письмо Дамблдора. Прочитав, Северус понял, что они что-то не учли, директор сделал первый ход раньше. Опередил всех. Нагнувшись к мальчику, Северус быстро сказал:

– Зови отца, держи перо феникса при себе, один к директору не ходи, возьми Стебль. Я позову остальных, – после чего выпрямился и ушел.

Гарри молча сбегал к себе, связался по зеркалу с папой и попросил его прийти как можно скорее, забрал из шкатулки подарок феникса – перо – и побежал искать мадам Стебль.

Патронусы, посланные Северусом лордам, были одного и того же содержания: “Выдвигайтесь к Хогвартсу, операция «День правды» начинается!”.

К слову о сказках. Ну, прежде всего, сказки надо читать внимательно и хорошо запоминать, не зря же народная мудрость гласит, что сказка ложь, да в ней намек. А если ты её плохо запомнил или невнимательно прочитал, то не жалуйся потом, что в ней как-то не так всё пошло. У сказок свои законы и заморочки, пишется, к примеру: «И текут реки молочные в кисельных берегах», то в это что, надо буквально верить? Берега можно кушать и реки пить? Ой, да нет, конечно. А как прикажете понимать: «Споют песню пара фениксов, истину знающие, и настанет день правдивый…», тоже буквально, что ли? Так ведь смотря какая правда и для кого…

В своем стремлении уничтожить крестраж в голове Мальчика-который-выжил горе-директор упустил один очень важный школьный постулат: Не вредить детям.

Итак, Гарри нашел мадам Стебль и они вместе отправились к директору. Спиральная лестница-чудесница подняла их к кабинету, и они, вежливо постучав и подождав приглашения, вошли. А дальше события понеслись с невообразимой скоростью. Дамблдор внезапным, невербальным каким-то заклятием оглушил Помону Стебль, потом навел палочку на Гарри и велел ему не двигаться, мальчик послушно замер, опасливо глядя на директора, втайне надеясь, что тот все-таки не рехнулся и не собирается убивать, ведь не может же быть такое на самом деле, а? Дамблдор задумчиво посмотрел на него, покачал головой и негромко проговорил:

– Прости меня, мальчик мой, но это единственный способ избавить этот бедный, бренный магический мир от крестража Темного Лорда – убить тебя, Гарри. Я хотел, чтобы ты сам с ним сразился, когда придет время, но увы, Том исчез, покинул Хогвартс, и, где его искать, я не знаю, поэтому…

Гарри молча благодарил всех Богов за то, что и в реальной жизни злодей оказался болтуном, совсем как плохие парни в фильмах, которые, чувствуя свое превосходство перед жертвами, закатывают целые речи, прежде чем убить. Пока спятивший директор распинался-извинялся, время неспешно текло вперед, выигрывая для мальчика лишние минуты жизни.

Северус успел позвать лордов и Ранкорна, тот успел вызвать своего феникса. Успели прибыть Ремус Люпин, Сириус Блэк и Лютер Драгон Вейр. А сам Гарри незаметно за спиной поджег маленькое перышко малюсеньким огонечком из кончиков пальцев, уроки Флитвика не прошли даром, к этому времени Гарри научился маленько управлять мини-стихиями.

Так что к последнему директорскому «поэтому…» снаружи, за окном раздалась песня фениксов.

И начались чудеса. Правда, не совсем такие, как ожидалось организаторами «правдивого дня», совсем не такие. Замок, весь, от Тайной комнаты Салли Слизерина в глубоких подземельях до последнего шпиля самой высокой башни, окутался золотым сиянием. Это во-первых, а во-вторых, какая-то неведомая сила вдруг собрала всех находящихся в одном месте. А точнее, в ущелье под мостом. Осмотревшись и поняв, где находятся, они было успокоились и начали прикидывать, как отсюда выбраться, но тут увидели, что не только люди здесь стоят. Перед Гарри, Помоной и Дамблдором из золотого тумана соткались две кошмарные химерические фигуры. Василиск и Грифон. Василиск являл собой жуткую, но вполне узнаваемую мешанину из огромной змеи и зверя, гигантского барсука, а Грифон, соответственно, являл собой воплощение орла и льва. Хранители Хогвартса собственной персоной явились перед ними. Отцы-Основатели пришли из небытия вершить правосудие, вызванные песней фениксов, которых в Российской империи называют Жар-птицей и Птицей-Правдой.

И суд их был короток... Под взглядом Василиска Альбус Дамблдор окаменел, а Грифон ударом мощного клюва расколотил статую директора в щебенку. Ибо нефиг покушаться на жизнь детей. Дети – неприкосновенны! Но дурак-директор об этом, к сожалению, забыл.

После чего Хранители тихо-мирно растворились в воздухе, оставив после себя сильный запах озона, как после продолжительной грозы...

Школьники, учителя и все остальные, слегка растерянные и ошеломленные нежданной развязкой, начали выбираться из ущелья по склонам, благо, что они оказались достаточно пологими и особых сложностей не вызвали.

А в небе над Хогвартсом парила, вычерчивая замысловатые фигуры, пара золотых птиц, нежданно-негаданно нашедшие и обретшие друг друга – Аннабель и Флейминг. И пели они песню о любви и счастье.