Текст книги "Разбитная разведёнка (СИ)"

Автор книги: Таня Балер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 65 страниц)

37. Дошколята

– Языком сделать чашу. Вот так. Мам, ты смотришь? Вот так!

Последнюю неделю Григорий Андреевич привлекал внимание случайных прохожих своими гримасами и не закрывающимся ртом. Побывав в гостях у бабушкиной подруги, он находился под впечатлением от общения с новым знакомым. Мальчик Ваня научил его упражнениям, которые делает с логопедом, и теперь Гриша при каждом удобном и не очень случае их показывал.

Но сейчас Женя была рада увлечению сына.

Утром понедельника у калитки садика она столкнулась с Владиславой Владимировной – бабушкой Владика. Та рассказала, что мальчик уже записан в первый класс. В марте ему исполнилось шесть лет, и было принято решение, что он готов к школе. Женя боялась, что Гриша расстроится, узнав, что его друг ходит в сад последние месяцы, но ребёнок, казалось, пропустил эту информацию мимо ушей и ни как не отреагировал на это. Может, он был слишком занят воспоминаниями о знакомстве с Ваней и его манерой говорить, а может, пока не догадался, как то, что Владик пойдёт в школу, повлияет на их общение. Безразличие это или не умение видеть перспективу – было не важно, Женин ребёнок был в хорошем настроении и это главное.

В хорошем настроении находилась и сама Женя. Её сын был здоров и доволен жизнью. Рабочий график и зарплата в «Зевсе» её устраивали. По словам Леши Майорова, бывший муж закончил полугодовалый проект, связанный с командировками, был занят старой-новый подругой и поиском жилья, поэтому о себе не напоминал. Голову от любви она не потеряла, чувство ревности и собственности по отношению к Михаилу не испытывала, но зов плоти был удовлетворён. Что ещё для счастья нужно?

– Молодец. Я уже видела твою чашу, и пассажиры автобуса оценили, а теперь закрой рот, пока в него кто-нибудь не залетел.

Завтра подруга тёти Оли совершит ответный визит, посетив с внуком дом Майоровых. Их сыновья и Женя с Гришей тоже приглашены на субботний обед, и это было ещё одним поводом для хорошего настроения, ведь заниматься готовкой на выходных ей не придётся, так как мама Андрея готовит больше, чем нужно, и всегда собирает пакет еды с собой для внука и невестки.

Вечер пятницы был тёплым, важных домашних дел не было, поэтому оказавшись в квартире, Женя несколько раз спросила у сына, не нужно ли ему в туалет, сменила свои брюки на джинсы и кроссовки и, застегнув на таксе поводок, повела их в парк.

Пока Гриша и Тонька искали под кустом сирени брошенную собаке палку, Женя переписывалась с Бобровым. Эту неделю пара не виделась, освоить флирт путём sms за этот срок у них не вышло, и сообщения не отличались никакими возбуждающими комментариями или фото. Обычно это были скучные послания о том, чем они заняты по вечерам, предложения о том, чтобы вместе пообедать и следующие за ними причины, из-за которых совместный приём пищи переносится.

В последнем сообщении Миша сравнил Женины посиделки у бывших свёкров со своими воскресными обедами с матерью и отчимом, пожелал ей приятно провести время и обойтись без раздражающих бесед о своём будущем с представителями старшего поколения. А она в очередной раз порадовалась тому, как легко ей с ним общаться. Никаких вопросов о том, увидится ли Женя с бывшим супругом и зачем она продолжает близко общаться с его семьёй, от Михаила не поступало.

Между ними лишь раз состоялся разговор, касающийся прошлых отношений. Бобров не лез в душу, но упомянул, что сам не так давно завершил почти пятилетний роман, после чего тяжело вздохнул всем своим видом показывая, что конец истории был не простым, и друзьями они с бывшей не остались.

Жене было очень интересно, что же там должно было произойти, из-за чего душка-Миша до сих пор вспоминает прошедшее с самым скорбным видом. Но признания и трагические истории прошлого могут омрачить настоящее, в котором её всё устраивает, поэтому она мужественно терпела, не делилась подробностями с Сашей и не строила предположений, чтобы не раззадоривать собственное любопытство.

Алексей Майоров был так доволен тем, что старший брат приступил к поискам новой квартиры и намерен в ближайшее время съехать, что даже дал благословение на его возможные отношения с Софьей. И хоть Андрей не афишировал то, как и с кем проводит свободное время, Леша поделился с Женей своими подозрениями по поводу его интрижки с девушкой, которую Майоров младший в прошлом году приводил на семейный обед.

Поэтому от завтрашнего дня Женя ждала двух вещей: во-первых, знакомства с мальчиком Ваней, который вызвал такой большой интерес у её сына, во-вторых, ей было интересно узнать, поделится ли бывший муж информацией о личной жизни или нет. Евгения смутно помнила единственную встречу с девушкой по имени Софья, но неприязнь к ней ощущала. Она лишь надеялась, что это не глупая ревность, и обед пройдёт без разборок и некрасивых сцен.

У домашней аджики был привкус досады и разочарования в себе.

Обед был вкусным, за столом велась беседа о путешествиях, но Женя была поглощена чувством вины. Высокий и нескладный обладатель картавости, который сидел напротив неё и ел котлету, орудуя вилкой куда аккуратней, чем Гриша, заставил её задуматься о нравственных качествах. При виде этого милого и, кажется, доброго ребенка, Женя непроизвольно подумала о том, какой Гришка симпатичный и, несмотря на стеснительность, обаятельный.

Мальчик Ваня был неказистым. Если при разговоре его смущение можно было понять – он уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что не выговаривает некоторые слова и чувствовать из-за этого дискомфорт. То почему при такой элегантной бабушке, которая пахла магазином косметики и напоминала состарившуюся диснеевскую белоснежку, паренька нарядили в бледно-жёлтую рубашку, благодаря которой цвет его кожи выглядит болезненным, и гелем прилизали челочку мышиного цвета, было непонятно.

«В кого я превращаюсь? Сравнивать детей, отмечая, что твой симпатичней, – недостойно! – говорила себе Женя. – Ты второй год не можешь научить своего сына право и лево не путать, а критиковать чужого ребёнка – запросто!»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А потом Виктор Семёнович вспомнил семейную поезду в Адлер двадцатилетней давности, и над столом разнёсся громкий смех Лёши и Андрея, заставивший Ивана вздрогнуть, вжать шею в плечи и испуганно заозираться. После этого Евгения почувствовала ещё и жалость к мальчику, захотелось обнять его и объяснить, что смеются не над ним.

Когда обед закончился, тётя Оля с подругой уединились посплетничать в кухне, Гриша показывал Ване свою железную дорогу, Виктор Семенович с Алексеем устроились в гостиной перед телевизором, и у Жени выпал шанс побеседовать с бывшим мужем без чужих глаз и ушей.

– Если твоя новая квартира будет больше моей, такса переедет к тебе.

– Моя премия не настолько большая, да и трёх комнат для меня одного будет слишком много. Не завидуй, больше шестидесяти квадратов я не возьму.

– Без ипотеки обойдёшься? Я отжала у тебя квартиру, и если нужно могу подкинуть на ремонт или мебель. – предложила Женя, понимая как трудно ему воспринимать себя взрослым мужчиной и специалистом своего дела, не имея собственного жилья. – Но это не подарок, и ты должен будешь вернуть хотя бы половину.

– Мне хватает. Я полгода жил в этом доме, и у Лёшки тратился только на еду, никаких отпусков и на работе уже предложили ссуду. – рассказал Андрей. – Ты на что-то копишь?

– Подушка безопасности. Раньше ей был папа, – шмыгнула носом Женя. – И ты. А потом он умер, ты меня предал, а я стала откладывать деньги. Не на отпуск и ремонт, а как неприкосновенный запас. Когда накоплю достаточно, уйду от Эльвиры, прикупив напоследок белья по скидке работника.

– Если устала проданные трусы считать, то бросай ты её магазин. Мы семья, я мужчина, и у нас ребёнок. Я был и буду твоей подушкой безопасности. – сказал Андрей, заставив Женю закатить глаза. Слова и интонация, с которой он их произнёс, были верными, но вызывали уже привычное раздражение.

– Речь не о тебе и твоих мужских качествах. Твоя забота – это помогать воспитывать и обеспечивать Гришу. Ты должен был беспокоиться обо мне, когда я числилась твоей женой. Но ты об этом забыл, и с тех пор всё изменилось. Тебе больше не нужно заботиться обо мне, главное, чтобы в твоей новой квартире было спальное место для Гриши на случай, если он останется у тебя на ночь.

– Хорошо. – смерено проговорил мужчина, став похожим на несчастного мальчика Ваню.

– Ох, только не нужно этого вида усталого мученика. Да, это моя вина, что почти все наши разговоры сводятся к невесёлым событиям из нашего семейного прошлого. Я больше не переживаю и не злюсь, но желание ткнуть тебя сдерживать непросто.

– Понимаю. Ты меня тыкала и передразнивала, даже когда у нас всё было идеально. – пожаловался Андрей. – Ты задира.

– А ты нарываешься. – оскалилась Евгения.

Первыми гостеприимный дом Майоровых покинули будущий первоклассник Ваня и его бабушка. Попрощавшись с приятелем, Гриша, наконец, задал вопрос, который ждала его мама:

– А меня-то ты в школу уже записала?

– Нет. Тебе ещё рано. – объявила Евгения.

– Но Владик пойдёт в школу. – начал канючить он.

– Владику шесть лет, а тебе пять.

– Но мне же шесть тоже когда-нибудь будет! – недовольно напомнил ребёнок.

– Вот когда-нибудь в школу и пойдёшь, но точно не этой осенью.

– Подождём годик. Подрастёшь, выучишь что-то новое и будешь самым умным в классе. – предложила тётя Оля, стараясь успокоить внука.

– Ага, быть длинным зубрилой – это круто. – чуть слышно добавил Лёшка.

Но Женя уже поняла, что её любимое чадо настроено хорошенько потрепать ей нервы, поэтому не удивилась, что слова бабушки Гришу не обнадёжили.

– Все идут в школу кроме меня. Всем можно, только мне ещё рано. У всех мамы добрые, а моя мне ничего не разрешает. Я читать умею, а в школу не пойду? Буду, как маленький, в сад ходить?

– Будешь. – подтвердила Женя.

– Почему? Я же умный, ты сама говорила! Не любите меня.

К счастью, развить тему того, как ему не повезло с матерью, Гриша не успел, потому что слушать его жалобы на жизнь не захотел Виктор Семёнович, а ему было достаточно сурово свести брови и рявкнуть:

– Григорий, что за истерики?

После этого Гриша замолчал, глазки увлажнились, нижняя губа и подбородок задрожали, и материнский инстинкт потребовал у Жени немедленно извиниться перед сыном и утешить его. Но делать этого она не стала, потому что, во-первых, была взрослой и идти на поводу каприз ребёнка не собиралась, а во-вторых, в их семьи роль добренького родителя была уже занята Андреем.

– Ещё ничего не решено. Может, есть специальные классы для детей помладше. – подключился к разговору Гришин папа, потом поднял расстроенного мальчика на руки и принялся рассказывать ему о том, какой он замечательный мальчик, и как все его любят.

Евгения могла бы высказать бывшему мужу, что сюсюканьем он не помогает, а его нездоровая потребность быть хорошим, потакая прихотям пятилетнего мальчишки, мешает воспитанию. Что он должен не кормить Гришу несбыточными обещаниями, а поддержать Женину позицию, объяснив ребёнку, что к школе он ещё не готов.

Но вместо этого, она решила быть эгоисткой и получить от этой ситуации что-то положительное.

– Ты обиделся, домой со мной не поедешь, а останешься с папочкой? – спросила у сына Женя.

– Останусь, он же меня любит.

И не дав Андрею и его родным как-то отреагировать и придумать причины, по которым ребёнку не стоит оставаться на ночь, она мгновенно обулась, схватила ветровку с сумкой и, помахав на прощание ручкой, покинула дом Майоровых.

Во время обеда Женя уже поступила дурно, когда сочла чужого ребёнка неказистым, поэтому решила быть плохой до конца. Оказавшись на улице, она позвонила Михаилу и сама пригласила себя остаться у него на ночь.

И они отлично провели время на его диване!

И повторили это на следующих выходных, а потом на следующих и ещё на одних.

Этим летом Гриша научился долго дуться на маму, а Женя научилась пользоваться этим и ловить момент.

38. Лето обид

Обычно Гриша быстро отпускал свои обиды, но его детсадовский друг Владик являлся постоянным напоминанием, не дающим ему перестать дуться на Женю из-за того, что первоклашкой ему в этом году не стать.

В июне и июле Гриша проводил выходные с отцом в доме Майоровых. И Женя в это время не сидела в своей квартирке, печально вздыхая и переживая о сыне.

В одну из суббот она вытянула Сашу в клуб, где они несколько часов танцевали, пока Димасик не вспомнил, что Саша девушка несвободная и ночи должна проводить дома. Всё это он высказал подругам, когда приехал к клубу, чтобы их забрать. А когда Женя сказала, что не хочет завершать приятный день в компании таксы, поэтому поедет не к себе домой, а к Михаилу, Сашин парень так возмущённо запыхтел, будто она предложила им предаться блуду на скамейки в парке, а не просто попросила доставить её по другому адресу. Озвучить свои претензии к Жененному моральному облику Дмитрий не решился, но зато всю дорогу они слушали нравоучительный бубнёж:

«Вы не следили за временем, а ведь Саше нужно успеть выспаться. Завтра тренировки с самого утра, пропускать нельзя, ведь у неё ипотека. Да и в таком возрасте с клубной жизнью пора заканчивать…»

Несколько вечеров субботы Женя провела в кинотеатре, где кроме обязательного просмотра фильма на предпоследнем ряду тёмного зала были не менее обязательные поцелуи и обжимания с Мишей.

В последние выходные второго летнего месяца у Жени, наконец, состоялось традиционное свидание с укладкой, платьем, шпильками и ужином в ресторане. Миша был обходительным, пригласил её на танец, и благодаря тому, что он сам не обладал высоким ростом, а Женя была на каблуках, ей впервые удалось смотреть своему партнёру в глаза, не запрокидывая голову.

Но не зависимо от того, чем Евгения была занята вечером, ночь с субботы на воскресение она проводила в квартире Боброва. Общаться с ним было легко, но основной целью для их встреч были не разговоры и совместные прогулки, а ужин и постель.

В отличие от Александры, которая за год общения с Женей так и не научилась получать удовольствие от вина, Миша быстро попал под её «пагубное» влияние. В этом дружелюбном полиционере она нашла то, что ей нужно на данном этапе своей жизни: любовника и собутыльника.

Но повод для недовольства у неё всё же был.

С Михаилом Женя своего ребёнка не обсуждала, зато обеды с Сашей были наполнены жалобами.

– Ещё не давно я переживала о том, что такому милому и доброму мальчику будет трудно взаимодействовать с другими детьми, и даже на следующий год он будет недостаточно зрелым для школы, а теперь он превратился в хитрюгу и манипулятора. – рассказывала подруге Евгения. – Ты бы видела, с каким важным видом он собирает свой рюкзачок, перед тем как отправляться в дом родителей Андрея.

– Это же правильно, что он себе вещи собирает? – попыталась найти что-то положительно Саша.

– Скомкать пижаму и запихнуть её в рюкзак, дело не трудное.

– Самостоятельный мужчина. – не унывала Александра.

– Я сейчас тебя стукну. Ты дружишь со мной, а не с этим самостоятельным мужчинкой. – напомнила Евгения. – Есть масса примеров того, как дети страдают после развода родителей. Конечно, хорошо, что Гришка избежал этого, но мог бы хоть немного и попереживать.

– Ты расстроена тем, что не расстроен он? – приподняв брови, уточнила Саша. – Это ведь твоя заслуга.

Логика в словах подруги заставила Женю скривиться и отодвинуть от себя тарелку с недоеденной порцией.

– Я знаю. И не жду от него благодарности, но это его «папочка то, папочка сё, мы ходили туда, видели это», – сымитировала она голос сына. – Это поднадоело. Да и Андрей скоро устанет строить из себя лучшего отца на свете. Он уже не появился на прошлой недели из-за того, что был занят ремонтом. Потом будет покупка мебели или очередная командировка. А проводить все выходные в компании бабушки и деда Гришке не понравится.

– Ты как будто злорадствуешь. – хмыкнула Саша, не разделяя беспокойства Евгении.

Но вскоре она сама чуть не оказалась втянута в семейные разборки Майоровых.

В один из тёплых вечеров подруги решили прогуляться. Пока Женя забирала сына с садика, Саша закончила тренировку и, встретившись на набережной, они заняли одну из скамеек. Пока Гриша был увлечен поеданием мороженого, Саша рассказывала о своей новой коллеге.

– Я сегодня была её наставником, рассказала о расположении залов, и она смотрела, как я веду тренировки. Несмотря на возраст, стаж у Маргариты небольшой, и до этого она только с группами работала. Я словно тренер тренера.

– А какой у неё возраст? – полюбопытствовала Женя и предупредила. – Если она неумёха, значит, её кто-то привёл.

– Точную цифру не знаю, но она упоминала, что один из её детей старшеклассник. Она не неумёха, и в небольшой протекции нет ничего ужасного. – слишком категорично произнесла Саша.

– Хм… тебя что, тоже кто-то привёл?

– Немножечко. – понизив голос, призналась Александра. – О собеседовании договорилась мамина подруга.

– Быть может, и за меня словечко замолвили. – припомнила Женя разговор с Эльвирой Александровной, состоявшийся перед тем, как она отправилась на собеседование в «Зевс».

– А ты боишься высоты? – вдруг обратился к Саше Гриша, но не стал дожидаться её ответа и пошёл в наступление. – Я не боюсь. Мы с папой вертелись на большом колесе, и он испугался, а я нет. Мне совсем не было страшно, потому что я уже большой.

– Это было колесо обозрения, и вы на нём катались, а не вертелись. – пояснила Женя.

– Только одна мама считает меня маленьким. – не обратил внимания на её слова ребёнок, жалуясь Саше.

А когда подруги затронули тему предстоящих выходных, Гриша и вовсе попытался напроситься к ней в гости. Поначалу Саша опешила, но быстро взяла себя в руки и самым простодушным тоном ответила:

– А как же твой папа, бабушка и дедушка? У меня слишком маленькая квартира, и на всех места не хватит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Каким бы манипулятором Григорий Андреевич Майоров не был, он оставался пятилетним мальчишкой и никаких контраргументов на это придумать не смог. Зато Саша поняла, о чём всё это время говорила Женя, и на себе испытала один из приёмов, с помощью которых Гриша заставляет свою маму раздражаться.

А через неделю на жизнь жаловалась уже сама тренер Александра.

В «Зевсе» появилась тридцати семилетняя мать троих детей и жена местного депутата Маргарита. Из рассказа подруги Женя знала, что пришла она в клуб не в поисках инструктора и тренажёров, с чьей помощью подправит физическую форму, а для того, чтобы продемонстрировать невероятную фигуру в должности персонального кроссфит тренера.

Сама Женя с Маргаритой пока не общалась, но отметила то, как грамотно действовала эта дамочка.

В первый же день распознав в Сашке простофилю, она пожаловалась на отсутствие опыта работы в клубе такого класса и напросилась в зрители к ней на занятия. Александра была польщена и с радостью взяла новенькую под крыло. А уже через неделю, одна из Сашиных подопечных ушла к новому тренеру, впечатлившись её фигурой.

В отличие от молодых коллег Марго не дефилировала по залу в коротких шортах, но по слухам ей было достаточно показать руки и пресс, чтобы привлечь всеобщее внимание. Изысканной красотой новый тренер не отличалась, зато её рельефности можно было позавидовать. И народ завидовал.

– Сколько ты с этой девчонкой работала? Месяц? Ещё не притёрлись, вот она и решила попробовать что-то другое. Нет причин расстраиваться из-за одной перебежчицы. – сидя за привычным столиком у окна, рассуждала Женя. – Она ещё обратно к тебе попросится.

– Не попросится. И остальные к ней уйдут. Меня уволят, банк заберёт квартиру, а мама скажет, что надо было идти работать в больницу. – скривилась Саша. – А уж что скажет мама Димы, и представить страшно.

От беспокойства о будущем, она потеряла аппетит и стала плохо спать, но Жене её причитания казались забавными.

– Не верю, что эта Марго настолько хороша. Начиная от владельца клуба и заканчивая девушкой с ресепшен – здесь у всех мускулатура на зависть. Что в ней особенного? Она похожа на загорелых бодибилберш?

– Нет. – покачала головой Саша. – Но она тоже загорелая. А я бледная и профнепригодная.

С её упадническим настроением Женя ничего поделать не могла, а когда ей выпала возможность лично понаблюдать за женщиной, укравшей покой и пошатнувшей самооценку Александры, она признала, что повод для опасений у подруги есть.

Марго была мощной, высокой и какой-то поразительно упругой. На её фоне Саша выглядела обычной тощей девочкой, не отличающейся разворотом плеч, прорисованным прессом и круглыми ягодицами. А яркая улыбка на пухлых губах Маргариты, придававшая её образу мягкости, заставила Женю задуматься о недостаточной белизне собственных зубов.

«Неприятная бабища» – сделала субъективный вывод Евгения. И даже поделилась им с Михаилом, во время очередной ночёвки у него в квартире.

– В женском коллективе всегда склоки и зависть. – ответил на это он.

– Это тебе твои «женщины постарше» рассказали? А о том, что все мужики – козлы, слышал?

Миша уже научился распознавать, когда Женя ехидничает по привычке, а когда недовольно язвит.

– Ты обиделась? Я сказал что-то не то?

– Совет на будущее. Довольные друг другом мы лежим в постели. В такой ситуации ты должен просто поддакивать, разделяя мою точку зрения.

– Но я же сказал правду. Иногда бухгалтерию называют серпентарием, слышала? – спросил Бобров, но вспомнив о Женином совете, исправился. – Ты абсолютно права. Я эту тренершу не знаю, но уже терпеть не могу.

«Быстро учится, – хмыкнула про себя Женя. – Повезёт кому-то с мужем».