Текст книги "Разбитная разведёнка (СИ)"

Автор книги: Таня Балер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 65 страниц)

31. Воскресение Миши, вторник Жени

Не стоило упоминать прошлые отношения?

Но это глупо, в его возрасте прошлое есть у всех, особенно у самой Евгении. Причём её прошлое сильно отличается от его. Оно не где-то позади, и возвращение к нему не возможно. Женино прошлое рядом и, благодаря мелкому мальчугану, никуда не исчезнет и не даст о себе забыть.

Значит, всё дело в возрасте?

Нужно было отметить, что и Женя выглядит моложе своих лет? Но она и сама должна это знать. Неужели, так необходимо осыпать женщину комплиментами, не зависимо от темы беседы? Нет, Женя самодостаточная девушка и не нуждается в постоянной подпитке своего эго за счёт восхваления её внешности.

Михаил не мог перестать думать о разговоре, который должен был привести к приглашению на кофе, а не закрытой перед его носом дверью.

Традиционный обед по воскресениям с мамой и отчимом прошёл как обычно. Кроме стука вилок о тарелки и угуканья, которое издавалось мужчинами для того, чтобы показать, что они внимательно слушают, за столом раздавался женский голос. Зная, что её сотрапезники не считают необходимым вести за обедом вежливую беседу о погоде и последних новостях, мать Михаила, наслаждаясь собственным голосом и эрудицией, говорила практически сама с собой.

Несмотря на то, что сценарий семейной встречи был привычен, интрига всё же оставалась. Поднимет ли хозяйка тему личной жизни сына, или позволит сидящим с ней за столом мужчинам спокойно закончить обед, перекидываясь фразами о природе, рыбалке, машинах и общих знакомых?

При первом варианте, задавая одни и те же вопросы, приправленные наставлениями, она получит от сына привычное: «У меня всё в порядке, спасибо за заботу», и недовольно подожмёт губы, словно такой ответ, прозвучал страшной грубостью для нежного материнского сердца.

Второй вариант был предпочтительней, случался чаще, и в это воскресение всё произошло именно так.

За последние дни о госпоже Майоровой Михаил не вспоминал, но попрощавшись с матерью и её мужем и преодолев большую часть пути до своей квартиры, он вдруг заехал в чужой, но уже очень знакомый двор. Припарковался у нужного подъезда, подошёл к двери и без лишних раздумий на домофоне выбрал не номер квартиры Сташкова или Майоровой, а кнопку вызова консьержа.

В подъезд Мишу запустили и даже не поинтересовались к кому он пришёл. И не важно, всё дело в наплевательском отношении к своим должностным обязанностям сонной тётки за стеклянным окошком, или же это вовсе не халатность, а совокупность женской интуиции с мудростью, благодаря которым она по одному лениво брошенному на Михаила взгляду поняла, что он и сам не знает, что его сюда привело, и её вопрос может заставить его передумать. Главное что из лифта он вышел, уже чётко определив, кого хочет увидеть.

Но оказывается, одного «хочу» не достаточно. После нажатия на дверной звонок, ничего не произошло. А ритмичный стук в дверь, хоть и вызвал реакцию, но это были не шаги хозяйки квартиры, а ели слышное копошение где-то внизу.

«Такса! – вспомнил Миша о том, что Евгения Майорова – женщина не одинокая и живёт не только с ребёнком, но и с любопытной собачонкой. – Подожду десять минут.»

С какой стати именно в течение следующих десяти минут Женя должна закончить все свои дела и вернуться домой, он не знал, но просто смириться с тем, что сегодня увидеться не получится, Михаил был не готов. Он даже не знал, чего именно ожидает от встречи; пришёл навязать свою компанию, наивно полагая, что если его и не ждут, то визиту всё равно обрадуются?

Прошло одиннадцать минут. Уходить, признавая, что идея наведаться без приглашения была глупой, не хотелось и, переместившись к соседней квартире, Михаил снова постучал, но уже в дверь Стаса.

Но, очевидно, что и у его приятеля в этот воскресный день нашлись занятия поважней, чем сидеть дома в ожидании незваного гостя, потому что в ответ на стук из его квартиры не раздалось ни шороха.

Казалось бы, ничего критичного не произошло. Зайдёт в другой раз, а перед этим свяжется со Стасом, чтобы он передал своей соседке его номер на случай, если она сама захочет стать инициатором встречи, или ей понадобится какая-то помощь. Если не как мужчины, то хотя бы как знакомого представителя власти.

Развернувшись в сторону лифта, Миша подумал, что пару минут, которые он просидит в машине перед тем, как поехать к себе, не сделают из него преследователя. А если за это время к подъезду подойдёт Женя, можно будет назвать это удачным стечением обстоятельств, приведшим к их случайной встрече.

Но «случайная встреча» произошла раньше, и прошла совсем не так, как хотелось бы.

Почему-то обругать непостижимую женскую логику с беспричинной обидчивостью и выкинуть из головы не только этот разговор, но и женщину, не пожелавшую иметь с ним дело, Михаил себе не позволил. И вот теперь он, как и планировал, сидит в своей машине, но уже не у Жениного подъезда, а едет к себе домой, пытаясь понять, где допустил ошибку.

С Алиной ему не приходилось ссориться, они старались не конфликтовать, и даже если девушка на что-то обижалась, Миша действовал по одному и тому же сценарию. Он покупал букет цветов и какую-нибудь фарфоровую зверушку для ее коллекции фигурок, расписанных под гжель, и со скорбным видом напоминал подруге, что вскоре ему снова предстоит уехать на месяц-другой. После этих слов Алина, убеждённая в том, что расставаться поруганными плохая примета, молча сдувалась и сама тянула к нему руки. Тогда Мише казалось, что он поступает правильно, но после драматичного исхода их отношений, сам собой напрашивается вывод, что замалчивание конфликта не самое верное решение.

Но что же он сделал не так?

Женя была раздражена.

Вечер воскресения она посвятила работе на благо скромного магазинчика женского белья Эльвиры Александровны и думать о всякой ерунде себе запретила.

Понедельник, как и положено, был весь в заботах, поэтому времени на лишние переживания не нашлось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Зато вторник был таким спокойным и медленным, что к обеду у Жени не осталось никаких важных дел, на которые можно было отвлечься, и теперь она с недовольным видом следила, как сидящая напротив неё за столиком Саша ковыряется в своём салате.

– Тебе двадцать восьмой год идёт, ешь как взрослая, а не размазывай по тарелке!

Вздрогнув и чуть не выронив вилку, подруга подняла на неё глаза и спросила:

– Это я тебя чем-то обидела, или за кого-то другого получаю?

Пристыженная её вопросом Женя, облизала губы и скомкано пересказала историю своего общения с «полиционером».

– … Я давно не молоденькая девочка, и двадцатилетних воспринимаю малолетками. Мой ребёнок уже сам шнурки завязывает и читает потихоньку, перед сном крем 30+ на моську мажу, и колени хрустят, когда резко встаю. Я взрослая, самостоятельная, и заскоков с привычками за тридцать три года накопилось немало, но он же и сам не мальчик зелёный, чтобы свой интерес ко мне объяснять тем, что ему нравятся женщины постарше.

– Этот Миша, конечно, страшный дурак и ни разу тебя не достоин. – бодро начала Саша. – Но вдруг он имел в виду не цифры, а опыт? Может, ему интересно рядом с цельной личностью, которая знает, чего хочет, и не станет размениваться по мелочам? Надо спросить у Димы, что он думает о моём возрасте.

– Единственное, что он должен думать, это как ему с тобой повезло. – отмахнулась Женя, не желая переводить тему разговора на отношения подруги.

После неосторожного приступа словоохотливости Михаила, Женя сделала неутешительный вывод, что ещё парочка таких неприятных встреч и дискуссий, и она начнёт считать, что Сашин Дима не так уж плох. – Я уже ношу один неприятный ярлык, но не стесняюсь этого и, получи возможность, не измени бы принятые в прошлом решения. Отражение в зеркале, работа и окружение – меня всё устраивало, а потом «БАХ!» и выясняется, что я даже в кругу тридцатилетних являюсь «женщиной постарше».

– Не было никакого «БАХ»! Из-за одного неосторожного слова ни ты, ни твоя жизнь не изменились. Этот полицейский приметил тебя ещё в январе, когда с участковым опрашивал по поводу соседа. Почти три месяца рядом вертелся и, расстроившись из-за того, что ты не оценила его стараний, ляпнул глупость. – не согласилась с ней Александра.

– Так я же оценила; хотела пригласить к себе и обговорить, что между нами происходит. Но он вдруг решил меня то ли успокоить, то ли порадовать сведениями, что я не первая старушка в его личной жизни.

– Значит, ты на самом деле очень ему симпатична, вот он от радости, что на его ухаживания дают зелёный свет, переволновался и лепетал всякую ерунду.

«Совместные обеды с этой оптимисткой пора заканчивать» – подумала Женя. Приступ сильного раздражения у неё уже прошёл, и ещё парочка оправдательных речей от добренькой Саши, и вместо обиды она уже сама начнёт сочувствовать Мише Боброву, которому не посчастливилось познакомиться с желчной и капризной гражданкой Майоровой.

– А что ты имела в виду, когда сказала про ярлык? – спросила подруга.

– Разведёнка с прицепом.

– Нехорошо звучит, не говори так больше. – расстроено покачала головой девушка, а потом прищурилась и задумчиво спросила. – А такса тоже прицепом считается?

Хохотнув, Женя показала руками примерный размер Тоньки:

– Она же мелкая, максимум на тележку потянет.

Оставшиеся время до конца рабочего дня Женя больше не вспоминала ни о Михаиле, ни о своей возрастной категории., но, похоже, эти мысли из её головы перенеслись в Сашину. Этот вторник оказался одним из тех редких дней, когда вечерних тренировок у неё не оказалось и, встретившись в фойе клуба, подруги вместе покинули «Зевс».

– Мне всегда казалось, что тридцать – это очень много, и если к этому возрасту замуж меня так и не позовут, то женой мне никогда не стать. Честно говоря, я и сейчас так думаю. – без предисловий призналась Саша.

– Ты думаешь, что после тридцати жизнь заканчивается? – с недоумением спросила Женя.

– Не заканчивается! – забеспокоившись, что подобными высказываниями может заставить Женю снова рефлексировать по поводу своего возраста, остановилась Саша, вынуждая и Женю прервать их путь в сторону остановки. – Но если до тридцати лет замуж ни разу не позвали, значит, с тобой что-то не так.

– Ты ведь осознаёшь, что подобная зацикленность на идее замужества ненормальна? Я бы ещё могла понять, будь у тебя с детства страстное желание встретить большую любовь, сыграть красивую свадьбу и, как в сказке, в первую брачную ночь зачать вашего первенца. Это тоже, конечно, не совсем нормально, и всё же можно было бы списать на то, что ты жуть какая романтичная особа. Но ты то адекватный и современный человек! – эмоционально высказалась Евгения.

– Даже останься я в гимнастике, олимпийского золото бы не увидела. В белом халате я не хочу и жизни не спасаю. Грёз о том, как укачиваю младенца в колыбели, у меня не бывает. Расклад выходит паршивый: ни чемпионка, ни врач, ни хорошая мать. Но остаётся надежда, что хоть жена из меня получится.

Женя могла сказать о том, что судя по зарплате, тренер из Александры получился отличный. Что она умная, интересная, добрая девушка, и доказывать свою состоятельность в роли жены ей совсем не нужно. Но всё это казалось глупым и неподходящим, поэтому она озвучила главное:

– Сань, ты же замечательная!

– Так мой папа говорит. – смущённо улыбнувшись, заметила девушка.

После откровений подруги о своих заскоках по поводу возраста Женя и вовсе забыла.

Однако один настырный полиционер не забыл, и снова появился на её пороге в вечер пятницы. И после его визита она думала не о цифрах, а о поцелуях.

32. Я буду за тобой ухаживать

По пятницам Евгении особенно тяжело было собраться на вечерний выгул таксы. Добираясь от клуба до Гришиного детского сада, а потом и до дома, она успевала настроиться на отдых и выходные, поэтому мысли о готовке ужина и заботе о нуждах домашнего питомца навевали тоску.

Разувшись и сняв верхнюю одежду, Женя и Гриша Майоровы развалились на диване. Поймав мамино настроение, мальчик решил, что тоже слишком устал для того, чтобы переодеться в домашнее, копируя её позу, с усталым видом вытянул ноги и тяжело вздохнул:

– Охохох.

– Умаялся? – подавив улыбку, спросила у сына Женя. – Наверное, трудный день был?

– Никаких сил не осталось, – покачал головой, он и тут же опроверг свои слова, соскочив с дивана, чтобы схватить притопавшую в комнату таксу и, с кряхтением подняв, уже вместе с ней устроится рядом с Евгенией.

– И есть совсем не хочется? – надеясь, что овощного салата для ужина будет достаточно, полюбопытствовала Женя. Расстегнув верхнюю пуговку на блузке и с ещё большим удобством разместившись на диване, она подтянула сына к своему боку, чтобы он устроил голову на её груди. – Немного полежим и отдохнём.

– Хорошо. – согласился Гриша, закрывая глаза и расслабляясь под рукой мамы.

Из полудрёмы Евгению выдернула Тонька, которая тяжело плюхнулась с дивана и отправилась в кухню, где через мгновенье стала с хлюпаньем лакать воду. Гриша, похоже, и вовсе успел крепко заснуть, не отреагировав на шум и не заметив, как Женя осторожно передвинула его, чтобы встать и заняться домашними делами.

Достав из холодильника овощи и сыр, она за пару минут приготовила салат на ужин, сунув в тостер пару кусочком хлеба, тихо собралась и повела таксу на прогулку.

Словно почувствовав нежелание хозяйки долго находиться на улице, Тонька не вредничала. Не отвлекаясь на возвращающихся домой прохожих и подозрительные кучки мусора и прошлогодних листьев, которые уже выбивались из под тающего снега, она быстро справила нужду и послушно посеменила к подъезду.

«Перекусим и надо будет Гришку в ванну затянуть. – планировала, чем закончится этот день Женя. Короткая прогулка взбодрила её, и ложиться спать в ближайшие часы она не собиралась. – А перед этим можно и Тоньку целиком искупать, а не просто лапы вытереть. – достав из кармана брелок с ключами, рассуждала она. – И маме надо позвонить, у неё личная жизнь насыщенней моей будет. Интересно, сколько лет Валентину? Борода всё ещё рыжая, а не седая, значит, не так уж много…»

– Жень, подожди! – прервал поток её мыслей, чей-то возглас, когда она шагнула в подъезд.

Оглянувшись и не обнаружив никого поблизости, она засомневалась, что кто-то обращался именно к ней, пока не раздался хлопок закрываемой двери, и припаркованная невдалеке машина не моргнула фарами, как бывает при включении сигнализации.

Свет фонарей у подъезда не освещал тот участок, но, даже не разобрав марку автомобиля, она не подумала, что приехал кто-то из семьи Майоровых.

– Это я. – широкими шагами преодолев расстояние от машины до её подъезда, объявил Михаил Бобров. – Здравствуйте, Женя.

«Со мной опять на «вы», – уже без какой-либо обиды отметила Евгения, разглядывая его фигуру в расстёгнутом нараспашку пальто и с пакетов в руке. – А ведь и самому уже за третий десяток перевалило.»

– Приветики. Тебе исполнилось тридцать два, и ты приехал, чтобы я тебя поздравила? Только не нужно меня приглашать на свой день рождения, достаточно того, что мне приходится водить сына на детские праздники.

– Я догадался, что приглашать тебе не стоит. Будут только сослуживцы. – ответил Маша и нервным жестом взлохматил волосы на макушке, потом опомнился и, пригладив их, продолжил. – Тридцать два исполнится в понедельник… и ты молодая!

– Что, я уже перестала тебе нравиться, и поэтому не подхожу в категорию твоих предпочтений «женщин постарше»?

Женя хотела помучить явно ощущающего смущение и дискомфорт от этой темы полицейского и могла бы бросить ещё пару ехидных замечаний. Но таксе не нравилось положение, при котором она была и не на улице, и не в квартире, где чувствовала себя хозяйкой. Поэтому она начала гавкать и сделала попытку вцепиться в Мишин пакет, вынуждая пару либо разойтись по разным сторонам, либо продолжить свою беседу в более подходящем месте, чем подъезд.

– Я не это имел в виду. Просто хочу сделать всё правильно. – быстро проговорил мужчина.

– Значит, и речь приготовил? – ухмыльнулась Женя и дала отмашку. – Тогда поговорим у меня.

Пройдя мимо пустующей коморки консьержа к лифту, Евгения почувствовала, что так сильно взволновало Тоньку:

– Пахнет жареным.

– Я сегодня без обеда и на ужин курицу гриль взял. – сказал Миша, указав на свой пакет, и, зайдя следом за дамой с собачкой в лифт, под двумя голодными взглядами прижался к противоположной стенке, чтобы не дразнить их запахом. – По пути домой понял, что должен заехать и объясниться, чтобы ты плохо обо мне не думала.

На нужный этаж они поднялись молча, но прежде чем впустить мужчину к себе в квартиру, Женя предупредила:

– Мы не ужинали, поэтому курицей тебе придётся поделиться.

Михаил оказался таким же голодным, как Женя с сыном, поэтому первые десять минут они ели в уютной тишине, а потом он поймал на себя несчастный взгляд таксы, с грустным видом следящей за тем, как уменьшается количество еды на его тарелке. Прожорливая проныра в собачьей шкуре заподозрила, что в отличие от постоянных обитателей квартиры, гость не имеет иммунитета к её голодным взглядам. И она оказалась права, потому что, буркнув себе что-то под нос, Миша снял с куриной ножки мясо, положил его на салфетку и опустил на пол, где уже выплясывала от нетерпения Тонька.

– А где же профессиональна деформация, из-за которой ты должен равнодушно относиться к влажным взглядам нечестных людей и собак? – проследив за его действиями, спросила Женя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Я добрый. – обаятельно улыбнулся полицейский.

– Ага, добрый малый. – отзеркалила его улыбку Женя.

Ничего ей ответить Михаил не успел. Утолив голод, голос подал Гриша:

– У меня есть два пистолета. – ненавязчиво начал он. – Большой и синий мне на день рождения дядя Лёша подарил, стреляет далеко-далеко. Давай я покажу свои, а ты свои?

– Что? – не понимая, чего от него хотят, перевёл на Женю растерянный взгляд бравый полиционер.

– Он пытается узнать, есть ли у тебя оружие. – объяснила ему Евгения и обратилась к сыну. – В гости с пистолетами не ходят. Ты наелся? Тогда отнеси тарелку в раковину и беги в комнату.

Проследив за тем, как ребёнок выполняет её указания, и, услышав звук телевизора, она вернула своё внимание Мише:

– Время для твоей речи.

Пока он собирался с мыслями, Женя убрала со стола всю посуду, прикидывая, не успеет ли она её ещё и вымыть, пока гость будет пытаться объясняться.

«Ох уж эти совестливые добряки! Ну указал ты женщине на то, что она уже тётка, а не девушка, что в этом такого? Неужели без объяснений и извинений обойтись нельзя? Поди, ещё и спал плохо, переживая из-за того, что задел мои чувства. – думала она, пока вместо ожидаемой речи, рассказывающей о том, что обижать её Миша не планировал, ей не был задан вопрос.

– Ты ведь тогда хотела сказать что-то важное, а потом угостить меня кофе. Что это было?

– Мне показалось, что наши встречи не случайны, симпатия взаимна, и нужно только обговорить, что мы от всего этого ждём.

– Значит, ты принимаешь мои ухаживания. – сделал поспешный вывод Михаил.

– Значит, я не первая старушка, за которой ты ухаживаешь.

– Перестань. Я только сегодня, понял, чем именно тебя тогда расстроил. В тот день поджидал тебя, как какой-то сталкер, а когда понял, что ты не против… э… – с трудом стал подбирать нужные слова он. – Не против того, что я нахожусь рядом…

– На радостях решил признаться в своих оригинальных предпочтениях. – закончила за него Женя.

Всё происходило не так, как она предполагала.

Никаких отношений, о которых можно было бы жалеть, у неё с Мишей не было, но Женя приняла его желание объясниться и примириться, чтобы при воспоминании о их недолгом общении не было неприятного осадка. Сейчас она и сама удивлялась своей такой сильной реакции на его неосторожные слова. Возможно, во время шопинга она устала и понервничала больше, чем ей казалось, вот и рассвирепела без особого повода?

А теперь, после того как они разделили вместе курицу, Евгения просто обязана выслушать всё, чем ему с ней хочется поделиться, но настроиться на серьёзную беседу совсем не получалось. Хотелось улыбаться и подтрунивать над гражданином Бабровым.

– Разве мы не можем это забыть? Ничего этого не было. Мы выяснили, что одинаково молоды, а потом меня срочно вызвали на работу, из-за чего наш разговор пришлось прервать. И вот сегодня мы к нему вернулись, и я должен сделать то, чего не успел сделать в прошлый раз. Сказать, что ты мне очень… что ты привлекательная и интересная, и я хочу ухаживать за тобой.

– Смущение и румянец делают тебя моложе и милей, понимаю, чем ты покорял своих женщин постарше.

– Не издевайся, – буркнул Миша. – Я и сам чувствую себя глупо. Это ты так на меня влияешь, на самом деле я нормальный и с женщинами разговаривать умею. И знай, я за тобой ухаживаю!

– Буду знать. – мягко улыбнулась Женя.

– Хорошо. А теперь давай наконец-то обменяемся номерами, чтобы мне больше не пришлось выслеживать тебя.

Несмотря на всё ещё красные щёки и настороженный взгляд, мужчина определённо почувствовал себя уверенней и перестал казаться смущённым юнцом.

Снова обговаривать ухаживания и тем более ещё не начавшиеся отношения не хотелось, поэтому, вбив в телефоны номера друг друга, они оба замолчали, словно опасаясь неосторожным словом нарушить мирную атмосферу.

Женя не исключала, что могла бы ещё долго сидеть в кухне и с довольным видом вздыхать и переглядываться с симпатичным Михаилом, однако в квартире они были не одни, и вскоре Гриша наберётся храбрости и снова придёт пообщаться с интересным гостем.

– Ну… – протянула она, вставая. – Наверное, ты устал, и тебе пора домой?

– Пора. – согласился Миша, и уже через пару мгновений они вновь играли в гляделки, но уже стоя у порога.

– На выходных я буду занят, но можем увидеться в понедельник.

– У тебя же день рождения. – напомнила ему Женя, надеясь, что он сам всё поймёт и ей не придётся отказываться от приглашения на его праздник.

– Я могу уйти раньше.

– Давай сразу определимся. Поздний вечер понедельника не лучшее время для свиданий с работающей женщиной, у которой есть ребёнок. А проводить наши встречи на моей кухне будет неправильным. – сказала Женя и поджала губы, недовольная тем, как сварливо это прозвучало. – Поэтому созвонимся через пару дней, а сейчас ты меня неловко поцелуешь и уйдёшь.

– Почему неловко? – вплотную приблизился к ней мужчина. – Я умею целоваться.

И он действительно умел, поняла Женя, когда поцелуй прекратился, и Михаил убрал от неё не только свои губы, но и руки.