Текст книги "Гусеница в стиральном порошке: повесть о любви и страсти"

Автор книги: Танита Флайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Володя предложил подвезти меня до дома. Я почувствовала, как обстоятельства, без моей воли, сами возвращают меня к мужчине, от которого я убежала и которого я люблю. Я в стрессе, я в моральной коме. Но Володя как будто этого не замечает. Он веселил меня всю обратную дорогу и одновременно предложил интересную тему для бизнеса.

Ну, наконец Fairfax 928. У порога меня встретил расстроенный и растерянный Эрик. Я ожидала совсем другого приема. Я надеялась, что он меня расцелует, обнимет. Но он был холоден. Сразу начал пытать меня вопросами о том, почему я с ним так поступила. А я даже себе не могла это объяснить.

Грустные, несчастные, опустошенные, мы пошли в тот же ресторан, где еще вчера отмечали помолвку. Но на этот раз всё было совсем по-другому.

На следующий день был любимый праздник американцев – День благодарения, посвященный индейцам, которые помогли им выжить. Видимо, в благодарность за это белые пришельцы из Старого Света вырезали половину коренных жителей страны. А теперь «благодарные» американцы отмечают этот замечательный праздник.

Мы тоже отметили День благодарения поездкой в отель «Две пальмы», расположенный между Вегасом и Лос-Анджелесом. Мы собирались лежать в целебных источниках, плавать в бассейне, наслаждаться красотой, есть вкусную еду и чесать спину. Но вечером я должна была улететь.

По дороге обратно я окончательно поняла, что иду против своей души, отказываясь от этой жизни, наполненной красотой и блаженством. Мы приехали в дом, который мне показался таким дорогим и любимым. Но я все же начала собирать вещи. Эрик попросил еще пять дней, чтобы наконец прийти к решению – жениться нам или нет. Я сначала сказала «нет», но после долгих уговоров все же согласилась. Мы поехали в аэропорт и снова поменяли билет, уже на второе декабря. Опять доплатили две сотни долларов.

Боже, как же великолепно мы провели эти пять дней. Обуреваемые страстью, планами, мечтами. Утром первого декабря любимый сообщил мне, что мы можем съездить в мэрию и узнать про роспись. При этом Эрик все-таки добавил, что после моих закидонов он не уверен, что еще хочет на мне жениться. Поэтому он сказал, что мы просто узнаем, что и как, что мы находимся в стадии рассмотрения этого вопроса и что у нас есть целый день.

Мы подъехали к мэрии. Идем по парковке. Мимо нас проходит брюнетка. Эрик опускает солнцезащитные очки, чтобы лучше разглядеть объект (кстати, ничего особенного), но тут за этим занятием ловлю его я, напоминая о своем существовании и о том, что он все же на МНЕ собирается жениться, а не на ней. Он заливается звонким смехом на всю парковку.

Несмотря на этот неприятный для меня инцидент, мы заполнили специальную анкету для бракосочетания.

Эрик неожиданно для меня спросил у девушки, сможем ли мы пожениться прямо сейчас. Он сказал, что это нужно сделать срочно, потому что завтра невеста должна улететь. Девушка сообщила, что, к сожалению, у них зарегистрировать брак так быстро нельзя. А вот в Чапеле (часовня) можно. И дает телефон часовни под названием «Мерлин вил мери» («Мерлин собирается замуж»).

Как это странно. Ведь Эрик часто сравнивал меня с Мэрилин Монро. Мой жених позвонил по указанному номеру и договорился о регистрации на десять вечера. К нам приедет специальная леди-регистраторша. И у меня начался настоящий мандраж.

Эрик успокаивает меня: даже если она приедет, мы можем все отменить за минуту до десяти вечера. Говорит, что ему не жалко потраченных двухсот долларов, так как на кон поставлена наша жизнь и что у нас есть возможность подумать и в случае чего отменить наше решение в самую последнюю минуту.

Эрик предложил на всякий случай купить мне белое платье. И мы поехали в Даунтаун. Он опаздывал на встречу. Поэтому мы на бегу купили платье, фату, которую при нас перешили, розы. Я почему-то отказалась от покупки колец. Мы прилетели обратно домой. Он остался на встрече, а я побежала за белыми туфлями. Провела в магазине целый час и, конечно, купила совсем не то, что мне было надо. В семь мы поехали в супермаркет за свечами, красной и черной икрой, фруктами. Я чувствовала себя отвратительно. Сил у меня не было. Свидетеля тоже.

Я не хотела выходить замуж! Но с другой стороны, мне интересно было все это испытать. Как это – быть невестой на собственной свадьбе? До этого я только исполняла роли невест и жен в фильмах и рекламах. Почему же в этот сладостный момент на душе скребли кошки? Володя из магазина «Мелодия» дал согласие на роль свидетеля. Я переоделась. Эрик зажег свечи. Он расставил их по всему дому, поэтому наш пол стал напоминать звездное небо. Стол с шампанским и клубникой был накрыт и ждал. Розы наполняли своим ароматом дом.

Звонок в дверь. Женщина-регистратор пришла раньше. Эрик сказал, что она похожа на Фею из диснеевской сказки «Золушка». Но я в этот момент Золушкой себя совсем не чувствовала. Я посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела образ трагической невесты. Срочно позвонила Ленке. Спросила у подруги совета. Она ответила, что она не священник. Но если я его люблю, то про карьеру можно и забыть. Поговорила она со мной очень холодно и безучастно. Наверное, потому что в Москве в это время было раннее утро.

Эрик зашел в комнату, увидел меня в свадебном наряде, расплылся в счастливой улыбке и произнес как-то по-особенному: «Бьюти!». Тут я ему и сообщила, что боюсь, что внутри у меня поселился огромный страх. Эрик начал меня успокаивать, сказал, что если что разойдемся и что это не конец света. Но мы попробуем. И с ним я буду в полной безопасности. Все заботы обо мне он возьмет на себя. Он будет любить меня и помогать. Будет меня баловать и покупать все, что я захочу, потому что я буду его женой.

«Фея» ждала на первом этаже. Заполняла бумаги.

Я предложила ему помолиться.

Мы сели на край кровати и взялись за руки. Эрик попросил Бога защищать и беречь нашу семью, пообещал любить меня и помогать мне. Он произнес очень много слов, которые и в кино-то не всегда говорят и которые я даже повторить не смогу, потому что они были рождены здесь и сейчас и шли из самого сердца. Он попросил меня тоже что-то сказать, что-то такое же важное. Но после его молитвы мне трудно произнести хотя бы слово, а язык словно прилип к небу.

Я дрожащим тихим голосом дала несмелые обещания и клятвы. Звонок. Пришел свидетель Володя. Мы с Эриком спустились вниз. Володя, увидев меня в белом платье, а моего жениха в шикарном костюме, удивленно сказал: «Да у вас все серьезно!».

Фея начала читать текст, на который мы должны были ответить «да». Дальше – все как в тумане и в кино. Одновременно. В полусознательном состоянии я повторяла свое «ЕС. ЕС. ЕС. ЕС».

Вуаля! Процедура закончена. В результате появилась новоиспеченная миссис Эвиан. Фея сделала свое дело. И превращение состоялось. Поздравляю. Фото на память. В первый раз я даже не достала свой фотоаппарат. Хотя обычно он у меня всегда наготове. В любой ситуации мой фотоаппарат при мне. Но самое главное событие в моей жизни я пропустила и даже не додумалась зафиксировать.

Мы выпили шампанское. Присутствующие поздравили жениха и невесту. Но наш свидетель должен был уехать на какую-то деловую встречу. Фея тоже опаздывала на следующую регистрацию. Мы остались одни. Фотографии с лицами бомжей из Даунтауна, развешанные на стенах, казались странной свадебной компанией.

Угощать никого не пришлось, и вся черная икра досталась нам. Свечи на полу еще горели. Звучала заунывно-задушевная музыка Бреговича. Свадебная песня. Из фильма «Время цыган». Эрик любил эту композицию. Говорил, что голос девушки напоминает ему мой. Он устал от дневной суеты, на нем уже нет лица. Но мы поехали на Голливудские холмы – посмотреть на Лос-Анджелес с высоты птичьего полета и моего сегодняшнего положения настоящей жены. Добрый вечер, город Ангелов – город невесты.

Я – жена

Моя первая брачная ночь.

Я проснулась посреди ночи, и мне стало страшно от того, что я вышла замуж. Будто бы моя жизнь остановилась. И нет больше света в конце тоннеля. Я кому-то набрала sms-ку о том, что сделала самую большую в своей жизни ошибку.

Мое первое утро семейной жизни. Эрик на правах мужа попросил почесать спинку. Неужели он женился ради того, чтобы я чесала ему спину? А как же моя душа? Помимо моих, безусловно, волшебных подушечек пальцев во мне еще много чего хорошего.

Эрика в первый день супружества потянуло на благотворительность. Он позвонил в Париж и сообщил, что будет давать уроки фотографии детям, живущим на улице.

Настолько вдохновленным я его никогда не видела. О чем он мне радостно и сообщил: «Дарлинг, после женитьбы на тебе меня пробило на хорошие дела! Мы столько теперь с тобой сможем сделать!».

Мои же чувства были совсем другими. Я была совершенно потеряна. Я просила Бога помочь мне еще раз. Все утро я молилась о том, чтобы все вернулось на круги своя. Я никому не жена и ничего никому не должна. И если все обратно вернется, я буду самым счастливым человеком. Конечно, я ничего не сказала Эрику, но понимала, он все чувствует, потому что мое лицо для него – это открытая книга.

С такими разными настроениями, он – бесконечно счастливый, а я – бесконечно несчастная, мы пошли к юристу, чтобы узнать, что мне делать с бумагами дальше.

И узнали, что мне надо прожить в Америке минимум четыре месяца для получения грин-карты. А Эрику надо ехать во Францию к сыну, срочно. Кроме этого, мы узнали кучу всяких других страстей, связанных с бумажной волокитой. Вот он, перст божий! Господь мне помог.

Освобождение. Я предложила остановить процесс и позвонить Фее для ликвидации документов. Фея оказалась вне доступа. Обнаружился только ее секретарь – Мерлин. Но Эрик не сдался.

– Давай оставим все как есть. Мы сделали нечто прекрасное. А с бумагами разберемся.

– Нет, – закричала я от внутреннего напряжения. Это был крик моей души. Муж многозначительно посмотрел на меня и произнес:

– Я все понял.

Я пыталась объясниться. Но от его утреннего воодушевления не осталось и следа. Своим истеричным «нет» я его ошпарила, словно кипятком. От вдохновения и желания помочь всем бедным детям не осталось и следа. Бедные дети, простите меня…

В душе каждого из нас разыгрался настоящий «кошмар на улице Вязов». Не осталось ни следа от вчерашней романтики. Фея не отвечала. Часы пробили два. Через час мне нужно было выезжать в аэропорт.

Мы ели салат, кусок не лез в горло. Позвонила Фея и сказала, что случайно все документы оказались у нее на руках и для того, чтобы их аннулировать, мы должны прийти к ней вдвоем. По счастливой случайности, она оказалась нашей соседкой. И очень быстро, прямо при нас были уничтожены все бумаги, на которых я значилась как миссис Эвиан.

Я смотрела, как уничтожитель бумаг кромсал мое американское гражданство, новое имя, дом во Франции, положение в обществе, семью, как он распиливал мое ясное светлое будущее с успешным мужем, как разрезал на части мою любовь, мои мечты, а может, и всю мою жизнь. И от всего этого я отказалась сама, разорвала все собственноручно. Так карета превратилась в тыкву. А принцесса в Золушку. Но я почему-то воспрянула духом и повеселела. И Эрик это заметил.

На сборы каких-нибудь полчаса. В Москву! В Москву!

Я была замужем 16 часов. Ровно шестнадцать часов моей голливудской сказки, той самой, что случилась в краю грез, сказки, в которой я вышла замуж за американского режиссера французского происхождения, закончились. Моя голливудская премьера не удалась.

А может, она была совсем не тем, чего мне действительно хотелось?

Моя жизнь в Парфюмерном саду. Хроника

Ну вот, я снова здесь, в Грассе.

По неизвестным мне законам физики или химии я помчалась сюда, несмотря на все превратности судьбы, разногласия, развод. И душа моя была полна сомнений и вопросов. Я словно на крючке у этого потомка Наполеона.

Но раз я сюда приехала, мне, конечно, стоит надеяться на лучшее и постараться провести эту неделю с пользой для себя. Польза номер раз – это вкусная еда. Польза номер два – свежий воздух. Польза номер три – смена обстановки. Нельзя сбрасывать со счетов и мои к Эрику глубокие чувства. И вообще я хочу сделать для себя окончательные выводы насчет него. Поэтому я решила стать наблюдателем. Лариса (помните, психолог) тысячу раз мне говорила: «Наблюдай, Таня, не перетекай». Но почему-то только сейчас до меня дошли ее слова. Я начала наблюдать и записывать все, что случалось со мной за день, чтобы трезво оценить значимость моей жизни рядом с Эриком. Я стала просто записывать факты. Вот какая хроника у меня получилась.

Седьмое марта.

Я прилетела. Он был рад мне и поддался на мои уговоры спать в марокканской комнате, что для него является настоящим подвигом, потому что там не нравится. А для меня эта комната самая любимая. Я вообще не в восторге от его спальни. Там как-то чересчур рафинированно.

Вывод: Все-таки мы любим разные вещи.

Восьмое марта.

Утром я стала настойчиво намекать, что восьмое марта – это такой особенный день, когда все внимание уделяется женщинам. То есть это мой день. А для России это вообще самый важный день в году, не считая Нового года, Пасхи и Рождества. На что Эрик сделал удивленные глаза и сказал, что во Франции никакого «8 марта» нет. Но утренние газеты сигналили об обратном. Они свидетельствовали, что оно существует, да еще как.

В спа-отеле, в который он меня любезно взял по случаю женского дня, мы прошли чудодейственные процедуры: душ Шарко (очень полезный для суставов), ванну из концентратов водорослей с гидромассажем (это когда на спину тебе льется вода, а в это время девушка растирает по спине какой-то жирный пахнущий концентрат), затем была купель с морской теплой водой и струей для массажа. Так вот, даже в этом спа-салоне восьмое марта присутствовало. Мне подарили красную розу, которую я позже передарила папе Эрика, так как мы отправились к нему в больницу.

Папа рассказал мне об очень интересной пословице. Она оказалась истинно французской. Пословица гласила, что «хорошее слово лучше дорогих духов». А я задумалась, чего же больше во Франции – дорогих духов или хороших слов? А в России?

Ах, если бы можно было измерить страны по хорошим словам. Та страна лучше, где больше хороших слов. Такой измеритель надо срочно изобрести. Тогда, может, я определюсь, где мне лучше жить.

Затем мы поехали есть. Я изъявила желание посетить мой любимый японский ресторанчик «Кавасаки». Он огрызнулся, что хочет в другой. Но я вновь напомнила про женский день и заметила, что он меня ни с днем рождения, ни с восьмым марта толком не поздравил. Он согласился на суши. Было очень вкусно. И полезно. Ай да японцы! Ай да молодцы!

В это время мы разговаривали о том о сем. Я припомнила, что в Лос-Анджелесе он был у знаменитого астролога, которая ему якобы поведала, что ему в этом году не следует жениться, так как это может привести к эмоциональной нестабильности. Но если он снимет фильм, то он будет очень успешным. Эрик спросил астролога и обо мне. Она сказала, что у меня красивая душа. Что я хороша в актерстве, в пении, в танце. Но что лучше всего у меня получится писать и продюсировать. Что алкоголь мне нельзя, потому что я могу от него погибнуть. А деньги для моего знака очень важны, так как я чувствую себя защищенной только с ними. Но при этом в деньгах я ничего не понимаю.

Ну да, надо подумать над этим.

Мы вернулись домой. А я продолжала наблюдать.

Я легла спать раньше него и уснула. Он пришел и начал почесывать мне спину, разгоняя сон. Я принялась хныкать. Мне очень хотелось спать. Эрик устроил скандал и прочел лекцию о том, что ночью взаимодействие между ним и его женщиной очень важно. Я не должна пищать от каждого его прикосновения. Потому что это значит, что я его не люблю. Но как же тут не пищать, когда тебя будят и щекочут одновременно.

Еще полночи Эрик втирал мне в мозги, как важно быть всю ночь в контакте. Я слушала, уткнувшись сонным носом в подушку. А утром он подвинул меня со словами, что ему «нужно пространство», а я «всю кровать заняла». В итоге я оказалась на краешке кровати и с краешком одеяла, так как он все натянул на себя. На этой оптимистичной ноте закончился мой «женский день».

Вопрос: Неужели он меня не любит?

Девятое марта.

Погода за окном отвратительная. Эрик помог мне установить интернет в компьютере, чему я была страшно рада. Приготовили что-то вкусненькое. Позавтракали.

Этой ночью из-за меня он был очень расстроен. Это послужило причиной сильного головокружения. Поэтому Эрик настоял, чтобы я поехала за Айзаком вместе с ним – подменить его на случай, если у него с головой будет плохо.

Мы поехали. Забрали элегантного маленького красавчика, заехали в супермаркет, купили вкусностей. Весь вечер Айзак играл с машинкой, которую я ему подарила. Поели. Затем они пошли играть в футбол, а я села за компьютер и открыла страницу «ВКонтакте».

Вот так день и прошел. А к вечеру, перед сном он почему-то стал совсем другим – добрым и нежным. И стал снова называть меня Белочкой.

Интересно, почему? Что произошло у него в голове? Может, это связано с тем, что я подарила его сыну мерседес с ручным управлением.

Я продолжаю наблюдать.

Вопрос: Может он меня все-таки любит?

Десятое марта.

Я проснулась. Мы позавтракали. Эрик отвез ребенка в школу. Вдруг у него появилась идея отведать устриц в Каннах. При въезде на стоянку в Канны мы прочли следующее: «Yes. We Cannes!». В ресторане нам подали вкусных устриц и летучую рыбу. Затем он сказал, что пора забирать Айзака. Эрик забежал в «Зару» и купил для мальчика какие-то вещички. Эрик просто не может налюбоваться своим сыном и постоянно твердит: «Посмотри, какой он стильный…» Конечно, он именно такой. И «Зара» ему очень идет.

Позже Эрик зашел ко мне в комнату высказать все, что у него накопилось. Сказал, что я живу только для себя, вместо того чтобы жить для него и его сына. Спросил, почему он один должен кормить Айзака, играть с ним. Но это не так. Я постоянно играю с ребенком, пеку ему блинчики.

Вопрос: Он не замечает, как я стараюсь для них. Он не чувствует, что я люблю их обоих? Или не хочет видеть?

Одиннадцатое марта.

Утром позавтракали свежими булочками. Потом мне стало нехорошо. Эрик привез нурофен. Мы приготовили вкусное ризотто. Затем посидели на скамеечке во дворе. Вышло солнце. Покормили осликов. Поели вкусное манго. Эрик поехал за Айзаком. Время тянулось каким-то странным образом – одновременно быстро и медленно. День, как день. Снова ничего не произошло. Продолжила наблюдать.

Вывод: В Грассе день похож на кисель. Поели, поспали, поиграли. Я так долго не протяну, без творчества и общения.

Двенадцатое марта.

Утром Эрик проснулся очень злой, потому что я ушла ночью спать в марокканскую комнату. А он ненавидит, когда я сплю отдельно. Злой Эрик устроил мне допрос с пристрастием. Задавал дурацкие вопросы типа: «Что я делала?». Ну что я могу делать такого, что может помешать безопасности двоих мужчин?

Хотя он и был зол, завтрак оказался прекрасным, настоящим итальянским, с каким-то нежным сыром и тоненько нарезанными ломтиками буженины. Затем я пошла на третий этаж – читать. Потому что там больше света. Но через пять минут он прибежал ко мне и рявкнул, что чем дальше я от него, тем счастливее.

Я попросила ему остаться со мной, но он развернулся и пошел прочь. Позже, несмотря на ссору, он предложил куда-нибудь съездить. Перед этим мы покормили осликов. Я пошла переодеться, и он сказал, что я выгляжу как казак. Он, наверное, имел в виду казачка. Откуда он знает столько русских слов? Пушкин. Казак. Распутин.

Мы пошли прогуляться в Грасс. Там он сподобился сделать то, что давно обещал. Эрик купил мои любимые духи «Шанель» – «Мадмуазель». Вернулись домой. Поели вкусные миоки. И завалились поспать. Затем мы съездили за Айзаком. Айзак изъявил желание остаться на несколько дней в отеле в Монте-Карло. Но Эрик стал искать лыжный отель в Италии. А мы с Айзаком пошли играть в настольный футбол. Нормальный футбол он не любит: с его точки зрения, это глупо. По его словам, каждый может пинать ногой по мячу.

Перед сном я приняла ванну. Эрик, как всегда, неожиданно ворвался в ванную комнату. А я, как всегда, испугалась и заорала от неожиданности. Он заявил, что имеет право заходить в свою ванную когда ему вздумается. Я ответила, что и я такое же право имею на эту ванную, раз я здесь живу. Затем он прочитал небольшую лекцию о том, как важно контролировать себя в обществе. И он не может быть с тем, кто так пищит. Я ответила, что в приличном обществе принято стучаться и не пугать людей. Мы поспорили, а потом даже подрались. Напоследок я сказала, что лучше бы он Айзака учил убирать за собой тарелки и игрушки, а меня перестал дергать по любому поводу. На что он ответил, что Айзак не нуждается, в отличие от меня, в советах. Тогда и живи с «мистером Совершенство», а не со мной. Что я тут делаю?

Вывод и вопрос: Он меня ничуточки не любит. Только и делает, что обижает. Только зачем я обижаюсь?

Тринадцатое марта.

Суббота. Утро. Благодаря пожеланию Айзака мы едем в Монте-Карло. Шикарный отель «Монте-Карло Бэй». Классный номер с двумя огромными кроватями и видом на город. Идем гулять по отелю. Большая территория. Нам всем дают ключи-кредитные карты. То есть теперь каждый из нас сможет расплатиться в отеле и за его пределами по этой карте. Залогом послужила карта Эрика “American Express”. Я на эти дни чисто номинально, конечно, оказалась богаче.

Поели шикарно, затем пошли в бассейн. Я захотела заняться перед этим фитнесом. Эрик не разрешил. Сказал, что я должна ходить вместе с ними. Мы же – семья.

Затем мы переоделись, потому что вечером собирались посетить ночной клуб. Айзак нарядился в смокинг и надел бабочку. Эрик тоже был одет очень стильно.

Но тут Эрик зачем-то залез в мой фотоаппарат и нашел кадры с моего дня рождения и со съемок. Начал говорить гадости вроде того, что я его обманывала. Говорила, что мне было трудно на съемках, а на самом деле “you are have fun”. Обидно, когда тебя несправедливо обвиняют. Я встала и пошла. А он вдогонку:

– Я тебе этот фотоаппарат подарил, а ты на него всех мужчин фотографируешь.

– Это же не мужчины! Это актеры со съемок! – ответила я ему.

Вернулись в отель, Айзак пошел спать, а мы направились в ночной клуб. Он в минуте ходьбы. Уже двенадцать ночи, а мы оказались первыми посетителями. Настоящие тусовщики приезжают после часа. Зато я потанцевала совсем одна, как я люблю. Как только мы пришли в номер и легли спать, у Эрика начался аллергический приступ. Мы позвонили на ресепшн, чтобы узнать, где можно купить таблетки. Оказывается, чтобы купить таблетки ночью, нужно вызвать полицию, а уж те направят тебя к фармацевту, если посчитают нужным. Ночью в Монако лучше не болеть. Вот тебе и самое безопасное место.

Утром пошли на завтрак-буфет. Там было все! Все, что только можно себе представить.

Мы рассчитались за номер и поехали в больницу к папе Эрика. Нам с Айзаком пришлось ждать в машине.

Пока мы сидели в машине, мой маленький семилетний друг поведал мне, что в Канаде люди гораздо тактичнее, чем во Франции. И он сам хотел бы жить в Канаде. Там чистота, красота, трава зеленая и дороги прямые. Сказал, что во Франции официанты грубияны и что они тебя пошлют, если спросишь что-то лишнее, а также что смотреть меню надо повнимательнее. Канадские же официанты очень обходительные.

Прошел еще один день.

Вывод и снова вопрос: Эрик мне совсем не доверяет. Что-то случилось с нашим восхищением друг другом. Может, любовь превратилась в привычку?

Пятнадцатое марта.

Проснулась я не в очень хорошем настроении. Опять Грасс. Все это время я считала дни, когда вернусь в Москву. Очень соскучилась. Но Эрик придумал, как меня задержать. Мы едем на отдых в Марокко. Какое Марокко? Я так скучаю по моим любимым друзьям и родителям. Только в разлуке осознаешь, как ты их любишь.

Поели в ресторане высокой кухни под названием «Трафл», чтобы отметить наш отъезд. Но то ли розовое вино, то ли высокая кухня так на меня подействовали, что я почему-то стала рассказывать о своем детстве.

По словам мамы, я никогда ничего у родителей не просила. Только один раз попросила купить куклу, обливаясь при этом горючими слезами. Как сейчас помню этот момент. Это произошло под елкой в театре. Видно, то, о чем я так долго не спрашивала, копилось, копилось и вырвалось наружу. Это было первый и последний раз.

Хотя нет… был и второй раз, когда я о чем-то попросила, намного позже, в подростковом возрасте. Я попросила магнитофон. А затем почему-то меня пробило на то, чтобы рассказать о своей заветной мечте. А мечтаю я петь в маленьком ресторанчике, но уже поздно. Мой поезд ушел. Эрик успокоил меня, сказав, что никогда и ничего не поздно, даже если тебе восемьдесят лет. А это ведь мои слова! И ведь действительно никогда ничего не поздно. Мы вернулись домой. Забрали Айзака. И вот сейчас я сижу и немного волнуюсь по поводу предстоящей поездки. Но надеюсь, что с божьей помощью все пройдет успешно.

Я совсем забыла рассказать о замечательной женщине, помогающей Эрику по хозяйству. Маленькая, худенькая, хрупкая семидесятилетняя Жаклин держит на себе весь трехэтажный особняк. А какая у нее прекрасная душа! Нам так и не удалось пообщаться побольше. Она совсем не знает английский. А я французский. Я ее очень часто вспоминаю. Невероятной теплоты человечек. На самом деле простая француженка ничем не отличается от простой русской женщины. У всех женщин одни и те же радости, одни и те же горести, одни и те же печали.

Вот такая получилась сухая хроника моего французского быта. На первый взгляд она может показаться неплохой: в красоте, в комфорте, с любимым человеком. Но во всем этом нет главного для меня – творчества, общения, свободы передвижения, свободы выбора, Москвы, самовыражения. А для меня это как воздух. Смогу ли я отказаться от того, что для меня по-настоящему важно для ради человека, которого очень люблю? И принесет ли это нам обоим счастье?

Выводы: Я еще больше запуталась. На самом деле отношения – самая сложная вещь в жизни. Порой даже знание психологии не поможет в них разобраться. Ничто не может служить страховкой вечной любви и никто не может дать на нее пожизненную гарантию. Замес прошлых связей и новых ожиданий, различия в мышлении и миропонимании, обязательства и обстоятельства. Вот те пороги, которые нужно преодолеть, когда плывешь по реке любви. Только устоит ли кораблик с пассажирами, доплывет ли до нужной точки или его унесет к другим берегам? Подумаю об этом завтра. А пока…

Марокко и мысли о…

Итак, в аэропорту Ниццы я проходила на посадку к выходу номер двадцать три. А в двух шагах от меня к выходу номер двадцать два стекались пассажиры, вместе с которыми я должна была лететь в мою любимую Москву. Только десять шагов отделяли меня от посадки на самолет, который унес бы меня на родину. Но это было как два выхода или два входа в разные миры. А я... Я могла выбрать только один из них. Если я поверну направо, попаду в Москву, а если налево, то в Марокко. Если пойду прямо, упрусь в стенку. Я повернула налево.

Уже шагая в сторону самолета, Эрик предложил сбежать от него и сказать всем, что он меня украл, чтобы лететь в Марокко. Может быть, меня спасут и у меня еще останется шанс повернуть направо. Я, конечно, так и не воспользовалась этим шансом, а уселась на свое место в пятом ряду самолета марокканских авиалиний. Три с половиной часа полета в компании со специфической едой и прекрасным видом за иллюминатором.

Здравствуй, Марракеш.

Современный аэропорт, но с восточным оттенком. Кругом мужчины в долгополых одеждах. Досмотр делится на женский и мужской. Все женщины в закрывающих пол-лица платках. Это не помешало Эрику посреди зала снять свитер и остаться с голым торсом (чего делать в мусульманских странах, мягко говоря, нежелательно), а затем надеть рубашку.

Но где нам остановиться? В отеле возле океана? Или в городе? Или в горах? Еще одна дилемма – арендовать машину или взять такси – отпала сразу, так как офис, где арендуют машину, мы не нашли. Великолепная идея лететь в теплые края возникла в светлой лысой голове Эрика только вчера. Поэтому сегодня мы оказались в незнакомой стране с пятью огромными сумками. Мы стоим и не знаем, в какую сторону нам ехать. Мы взяли такси и решили начать исследование Марокко с дорогого отеля Ричарда Брэнсона в горах.

Отель оказался, что называется, «лакшери», в индо-марокканском стиле, со всякими прибамбасами: различные скульптуры, камин в номере, национальные тапочки, огромное количество официантов, едва ли не превышающее число самих отдыхающих. Кстати, они всегда с должным уважением и вниманием выполняли любую твою прихоть, не забывая при этом очень широко улыбаться натренированно-искренней улыбкой. Как мне жаль этих людей. Они работают как лошади на таких, как Эрик и…

Я почувствовала себя рабовладелицей. А это для меня очень неприятное чувство. Хотя и к этому тоже можно привыкнуть.

Обстановка была очень расслабляющей. Мне казалось, что я попала в какое-то безвременье. Местные двигаются, как в замедленных съемках – плавно и неспешно. Когда мы ехали на машине, то видели повсюду сидящих то здесь, то там и непонятно чего ждущих мужчин. Они просто так сидят или ждут и думают о чем-то вечном?

Так я и не разгадала тайну марокканской души. Нужно сказать, что, наблюдая за никуда не спешащими марокканцами, начинаешь чувствовать себя полным идиотом. Может, они знают что-то такое, чего не знаешь ты? Сидят себе и смотрят. Сидят и смотрят. Смотрят и сидят. Очень хочется сесть рядом. Но сидеть с таким видом, как у них, у меня не получится. Я на их месте выглядела бы глуповато. Потому что я не понимаю, как можно никуда не спешить и ничего не делать.

В нашем мире ты спешишь, даже если тебе никуда не надо. И твой внутренний моторчик не дает тебе покоя ни днем, ни ночью. А в этом совсем незнакомом мне мире есть что-то настоящее. Эти красные горы с зелеными елями. Эти аккуратно и современно одетые люди, умело управляющие ослами. Эти бежевого цвета дома и автомобили. Эти милые женщины, с головы до пят прикрытые одеждой. Эти счастливые лица неухоженных детей. Эти маленькие деревушки, состоящие из двух домов, со стадом пасущихся барашков между ними.

Но совсем другая жизнь начинается у тебя, когда ты попадаешь в отель. Повсюду шикарная, антикварная дорогостоящая мебель, которая никак не стыкуется с бедными земляными домиками в километре от этого рая. Не страна, а контрастный душ: бедно – богато, очень бедно – очень богато.

Наш отель находился прямо на вершине горы, а люди жили в деревне в своих землянках довольно далеко от отеля. Поэтому, забыв о бедной босоногой ребятне в поселках, я снова погрузилась в жизнь, достойную королей…