Текст книги "Пиратика-II. Возвращение на Остров Попугаев"
Автор книги: Танит Ли
Жанры:
Классическое фэнтези
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Капитан Ник Нанн попятился, зацепился за стул и упал, больно ударившись об пол, к ногам Малышки Голди. Ее ножка, обутая в изысканный сапожок, наградила его увесистым пинком.
– Ай! Голди! Не надо! – Прикрывая голову руками, Ник Нанн поспешил укрыться за письменным столом.
– Кретин! Клянусь бешеными водоворотами, я приколочу тебя гвоздями к верхушке мачты!
– Но, Голди…
– Заткнись. – Хорошенькое личико Голди пылало от злости. Каюта корвета «Розовый шквал» не вмещала ее гнев. Он переполнял тесную каморку и растекался по палубе, так что команда, нанятая Нанном, – сборище отпетых негодяев – с ругательствами спешила забиться в самые дальние уголки судна.
Все они прекрасно знали, кто такая Голди. Дочь Голиафа. Королева пиратов, которая чуть не закончила жизнь на виселице и спаслась только благодаря своей хитрости. Вероломная, страшно опасная – но только она способна привести их к величайшим сокровищам мира. Они были отъявленными бандитами. Нанн считал, что поступил разумно, набрав таких головорезов, но на самом деле он очень рисковал. Только репутация Голди спасала его от верной гибели.
Он хотел, чтобы корабль ей понравился. «Розовый шквал» был легким корветом того же типа, что и ее старый «Враг». Но сердце Малышки Голди (если оно у нее имелось) принадлежало военному кораблю Свободной Республики, которым раньше командовал Нанн. «Бесстрашный». Сорок две пушки и шкура как у носорога.
Съежившись под столом в каюте, Ник мечтал оказаться как можно дальше отсюда. Но корабль уже вышел в море. Малышка Голди отложила наказание до тех пор, пока не будут отрезаны все пути к отступлению.
Когда она заговорила опять, ее голос звучал спокойно.
– Хватит хныкать, безмозглый болван. Пойдите приведите ко мне Тинки.
– Слушаюсь… Голди.
– Капитан Голди. Теперь здесь главная – я.
– Есть… капитан.
Оставшись одна, Голди села в кресло и принялась изучать карту. Ей снова подумалось (в последнее время эта мысль всё чаще посещала ее): как жаль, что с ними нет старины Зверя. Он умел читать карты и безошибочно прокладывать курс. Но при этом – странное дело – так и не выучился грамоте.
Вежливо постучав, вошел Тинки.
Она чувствовала, что этот парень еще покажет себя, потому и взяла его с собой. Карта, которую он стащил у гуся, была превосходна. И предвещала удачу. Голди непременно доберется до Острова Сокровищ и разыщет все выброшенные на берег карты, подберет все разбросанные там богатства.
– Франкоспанцы на горизонте? – осведомилась пиратка.
– Ни следа.
Поначалу не всё шло гладко. Выйдя из Портового устья, «Розовый шквал» вскоре заприметил четыре франкоспанских корабля, крадущихся по Проливу. Ник Нанн предложил захватить их, но, как сердито напомнила Голди, «Розовый шквал» не был оснащен для боев.
– Я вышла в море не для того, чтобы сражаться с франкоспанцами. Да и какая разница, кто в конце концов выиграет войну?
Наивный Ник изумился равнодушию Голди. И корвет стремительно пошел вдоль ангелийского побережья, направляясь на юго-запад, к островам Сциллы. Места здесь казались унылыми даже летом, море усеивали подводные скалы, да и сами острова напоминали россыпи серо-зеленых камней. С вершины утеса мрачно глядел один-единственный большой форт.
Название островов было взято из гречанских мифов. Говорят, в здешних местах водилась Сцилла – гигантское морское чудовище.
Наступил вечер, взошла луна. Корвет встал на якорь. Завтра они выйдут из Пролива и возьмут курс в открытое море.
Голди сказала себе: она не будет знать покоя, пока на горизонте не покажется остров Мад-Агаш-Скар, да и после этого тоже. Потому что этот мерзавец Хэркон Вир, устроивший себе царство на Мад-Агаше, не вызывает у нее доверия.
Тинки сел.
– Мне нравится твоя наглость, – сказала Голди, сладкая, как нож в мармеладе.
– Да? И что же такого я натворил?
Голди хотела самым жестоким образом дать Тинки понять, что он сел без приглашения, но тут в открытую дверь влетел белый сгусток лунного света.
– Стой! – закричал Тинки.
Голди взвизгнула по-девчоночьи, что случалось с ней редко и выглядело даже забавно.
Белый комочек приземлился на стол.
– Это голубь, – сообщил Тинки.
– Заткнись, бестолочь! Думаешь, я слепая?
Голди окинула голубя взглядом, способным превратить несчастную птицу в камень. Но тот лишь взъерошил перышки и посадил на карту белесое пятно.
Это была птица наподобие той, которую Голди прислали в Ландоне, в таверне «Старый бык в кустах». На лапке у нее болтался клочок бумаги.
Черноволосая пиратка протянула руку, ее кошачьи глаза горели хищным огнем. Голубь взмыл в воздух, выпорхнул за дверь и поднялся на самую верхушку бизань-мачты. Голди и Тинки Клинкер с грохотом выскочили на палубу.
Никки Нанн тихо вскрикнул – он решил, что Голди по-прежнему жаждет его крови. Все остальные побросали свои дела и в тревоге ждали, что будет дальше.
– Идиоты! – заорала Малышка Голди, на этот раз в своей обычной манере. – Достаньте мне эту птицу! Она моя!
Руки потянулись к пистолетам. Один из матросов, стремясь получить награду, полез по снастям вслед за птахой. Голубь, взирая на суматоху блестящим черным глазом, посадил на голову верхолаза еще один белесый подарок.
– Мне нужна записка!
Щелкнул пистолет. Капитан Нанн, совладав с собой, закричал:
– Прекратить огонь! Не дай бог, нас услышат в форте! Решат, что напали франкоспанцы или что мы и есть враги, и разнесут нас в клочья.
Голди кипела от злости. Тинки снова вылез вперед, описав словами то, что все и без него видели:
– Смотрите! Улетает!
Лязгнул металл, возле его виска просвистела пуля. Голди, не слушая советов Наина и не думая об ухе Тинки, прицелилась в голубя, но промахнулась. Он взлетел в темно-синее небо и направился прочь, к юго-западному побережью.
– Голди! Капитан Голди! Смотрите-ка!
В протянутую руку Ника Наина упал клочок бумаги, отвязавшийся от птичьей лапки. Голди выхватила записку. И при свете левого кормового фонаря прочитала:
"тия идет в Эль-Танжер
пешите. Доброже"
Остальная часть записки, видимо, осталась на лапке сбежавшего гонца. Но и этого было достаточно.
– Эль-Танжерина. Куда же еще?! – Глаза Голди зловеще сверкнули.
Этот взгляд поразил Наина. «Да она продала душу дьяволу!» – мелькнула у него мысль. Но, быть может, то была лишь игра теней, призрачный отблеск фонаря.
И тут из черноты ночи, из темной воды донесся странный звук, развеявший все его сомнения.
Низкий, гулкий, глухой, словно крик громадного зверя. И доносился он неведомо откуда – казалось, чудовище рычит где-то вблизи островов, а мгновение спустя протяжное эхо рокотало в открытом море.
– Что это?
Никто не знал, даже Тинки.
Ник Нанн ходил по морю не первый год. Да и Голди тоже, и все остальные моряки на «Розовом шквале».
Через несколько минут долгие, зловещие раскаты стихли. И больше не повторялись.
А вместо них…
На западе, среди мягких волн ненадолго успокоившейся Аталантики, из глубин поднялась громадная, колышущаяся, свернутая кольцами туша. Тускло блеснув в свете луны округлыми боками, она медленно ушла в пучину, оставив за собой молочно-белый след длиной в полмили. Постепенно рассеялся и он.
– Чудовище островов Сциллы!
Голди, побледнев от страха, вцепилась в руку Ника.
– Оно ушло?
– Будем надеяться, Гол… капитан Голди.
– Поднять якорь, – распорядилась она. – Сматываемся отсюда.
Он не стал возражать, остальная команда тем более.
Голди ушла обратно в каюту. Оставшись одна, она содрогнулась. Снаружи доносились привычные звуки: перекликались матросы, потрескивал корабль, радуясь тому, что снова вышел в море. В голове Голди проносились видения прошлого. «Малышка моя», – осклабился грозный отец, склонившись над ней. «Оставь меня в покое, – сердито прошептала она. – Папа, ты давно мертв». И велела себе: «Думай об Артии». Но из головы не шло морское чудовище. Темный знак, плохое предзнаменование.
Надо бы позвать Тинки. На самом деле от него мало пользы. Он нужен разве что для компании. Голди не любила быть одна. С годами одиночество терзало ее все сильнее и сильнее. А в присутствии напуганного, восхищенного раба она успокаивалась.
Здесь, в море, одиночество навалилось еще безжалостнее. Как ей не хватало былой команды пиратов! Мистер Зверь и мистер Гнус, Татуированный, Тощий, Драчун, остальные… Никого из них уже нет в живых. Ушли вслед за отцом. Она подошла к комоду и достала зеркало. Всмотрелась в свое лицо. Безупречное, если не считать маленького крестика на щеке – шрама, который оставила ей на память Пиратика. «Думай об Артии». Да, вот так-то лучше. Мечтай о том, как убьешь Артию Стреллби. Голди думала об этом с наслаждением. Вскоре острова Сциллы остались позади.
3. Эль-ТанжеринаПланкветт и Моди сцепились не на жизнь, а на смерть посреди синего неба над «Незваным гостем». На головы команде дождем летели перья – зеленые, красные, белые.
– Хватило бы шляпу расшить, – заметил Дирк.
Как всегда, никто не знал, с чего началась потасовка. Два попугая то и дело сталкивались друг с другом, когда чистили перышки или нежились на солнце; это случалось где-нибудь на реях или поручнях, или в шлюпках, привязанных к палубной надстройке, или на крыше каюты. Иногда они расходились мирно, словно не замечая друг друга, но временами между ними будто проскакивала искра. Птицы с визгом вылетали навстречу друг другу – одна из каюты Артии, другая с камбуза Вкусного Джека, и вспыхивала битва.
– Джек своего попугая в карты выиграл, – сообщил однажды Артии Мози Дейр. – На берегу он любит сыграть. Вот и повезло однажды.
Но сам Джек рассказывал команде совсем другие байки. Дескать, прежние хозяева считали попугая самцом и за щеголеватость прозвали Модником, а Вкусный сократил имя до Моди. Или что Моди была названа в честь лорда Модиннинга, у которого Джек был секундантом. Дуэль прошла успешно, вот лорд и подарил ему на память попугая.
Только Эйри мрачно глядел на воздушную битву и ворчал:
– Клянусь шелковыми носками святого Сэвиджа два драчуна в небесах и еще два таких же – у нее в каюте.
– Да, – подтвердил Уолтер. – Но те хоть не шумят.
Это было верно. Артия и Феликс сражались только на словах и не повышали голоса. Но эти удары били больнее, чем когти и клювы попугаев.
– Напав на франкоспанских торговцев, ты ничего не выиграла, Артия. Только чуть не потеряла свой корабль и людей. Тебе повезло, что откуда ни возьмись объявился твой приятель Майкл.
– Для чего вы читаете мне эту нотацию, мистер Феникс?
– Нотацию? Как ты думаешь, Артия, когда вы оба палили по франкоспанскому военному кораблю, там были потери?
– Я никогда не стремлюсь убивать.
– И думаешь, там никто не погиб? Взгляни правде в глаза. Нельзя вечно прятать голову в песок.
Артия забеспокоилась. Неужели от пушек «Незваного» погибли люди? Она считала, что нет. Даже была в этом уверена!
Закон Молли легко выполнять на сцене…
– Мистер Феникс, меня ждут дела.
– Опять нападать на корабли. Опять стрелять из пушек, проливать кровь…
– Вы уже высказали свое мнение.
– Не разговаривай со мной в таком тоне. Ты мне не капитан. Ты моя жена, посланная мне за грехи.
– Мой единственный грех – в том, что я трачу время на болтовню!
– Артемизия! Да, знаю, ты не любишь, когда тебя так называют. Знаешь, откуда пошло твое имя? Я тебе расскажу. От растения под названием «артемизия абсинтиум», из которого можно приготовить смертельный яд. У него горький вкус.
– Вы уже высказали свое мнение.
– Верно. Но ты никогда не слушаешь. Ради бога, Артия… Артия…
– Уходи, – тихо промолвила она. – уходи и читай стихи своей умнице-разумнице мистеру Белладоре Веер-Белл.
Он выпрямился и, побледнев, устремил на нее темно-синие глаза.
– Да. Как вам известно, она и ее франкоспанский друг Луи Адор выходят в порту Танжерины. Я покину корабль вместе с ними.
– Точнее сказать, вместе с ней.
– Совершенно верно. А почему бы и нет? Она не грабит купеческие корабли, не стреляет из пушек, по праздникам даже носит платья. Разительное отличие. А еще разговаривает со мной как с человеком. Всего хорошего, капитан. Между нами всё кончено.
Дверь с треском захлопнулась.
Артия вдруг почувствовала смертельную усталость. Феликс словно вынул из ее груди сердце и унес его с собой.
Что бы на ее месте сделала Молли? Сказала бы ему – будь ты проклят.
– Будь ты проклят! – прошептала Артия.
* * *
Мистер Доран Белл, он же Белладора Веер, показала себя с неожиданной стороны.
Как только окрашенный в цвет моря «Невидимка» скрылся за горизонтом, на палубе «Незваного гостя» воцарилась суматоха. Команда, и старая и новая, столпилась вокруг франкоспанского революционера Луи Адора, который обращался к ним по-франгелийски и по-ангелийски. Вдруг на сцену выступила мистер Белл. Гордо подняв голову, она возгласила:
– Будьте добры, разойдитесь, господа.
– Чего? – послышались удивленные голоса. Мистер Белл всегда держалась очень мягко. Но сейчас она стала твердой как сталь. Ее вид был страшен.
– Я, – хорошо поставленный актерский голос, какого от нее никто не ожидал, разнесся по всему кораблю. – Я помощница гражданина Адора. Вам, наверное, и в голову не приходило, что я умею драться. Но меня хорошо обучили. – Тут в ее тонкой руке показалась шпага. Команда, привыкшая иметь дело с Артией, благоразумно расступилась. – С этой минуты гражданин Адор станет для вас просто Льюисом Доу. Поскольку ваш капитан любезно согласилась отвезти нас в Эль-Танжерину, мы сойдем на берег там. Больше вам ничего не требуется знать. Кроме одного: я сумею защитить этого человека и тем не менее рекомендую вам с ним подружиться. Когда-нибудь наряду со Свободной Республикой Ангелией на карте появится Свободная Республика Франкоспания, и это будет заслуга Льюиса Доу. Если вы поможете ему, то принесете пользу своей стране и накажете ее врагов.
– Вот это речь, – воскликнула Артия. – Вижу, ваша пораненная лодыжка уже зажила. Теперь я понимаю, почему вы присоединились к нам. Ради мистера Доу.
– Совершенно верно, капитан.
– А Дикий Майкл, вероятно, по той же самой причине подкарауливал нас.
Мистер Белл пожала изящными, но, как оказалось, весьма сильными плечиками.
Луи-Льюис Адор-Доу не сумел скрыть усмешки. Он, в отличие от Белл, вовсе не казался грозным, скорее походил на книжного червя; его нос был создан, чтобы нести на себе очки, которые он на него и водрузил.
Артия чувствовала, что ее перехитрили. Но решила не обижаться. В Эль-Танжерине хорошо относятся к пиратам, и там они смогут закупить провизии, фруктов и воды.
Зеленые и синие краски моря с каждым днем делались все ярче, гребешки волн стали бирюзовыми с подпушкой цвета фазаньего крыла, а впадины между волнами окрасились в цвет свежего салата. Феликс больше не рисовал ничьих портретов. Только прогуливался по палубе с Льюисом и мистером Белл, читая вслух отрывки из поэмы под названием «Сказание о Старом Мореходе» мистера Коулхилла.
– Надавать бы по шее тем, кто их до черных губ довел, – сказал Стотт Дэббет, которого нельзя было назвать любителем поэзии.
Но Эйри возразил:
– Нет, эта баллада просто чудо. – И одобрительно вздохнул.
Теплые дни, прохладные ночи. Россыпь звезд и лунный свет. Вдали едва виднеется берег. Мароккайн приближается.
Над головой сражаются два попугая. В каюте – два человека.
А кругом тишина.
* * *
– Артия! Ты еще можешь вернуть его. Он всего лишь мужчина. Сделай так, чтобы он передумал.
– Разве так поступила бы Молли, мистер Вумс?
– Пожалуй, да. Мы с ней никогда долго не спорили. Точнее, мы вообще никогда не спорили.
– Значит, вы были счастливы, папа. И… вы и она… вы лучше, чем он… или я.
* * *
Эль-Танжерина раскинулась на берегу темно-синей бухты. Запах мандаринов разносился на многие мили.
Над гаванью вьются старинные улочки, обрамленные мандариновыми деревьями; все они тянутся к коричневым стенам древней крепости. Во дворах, в садах, в кадках с землей – повсюду растут мандарины. Город залит их пламенно-золотистым сиянием. У тех, кто вышел на берег, от запаха текут слюни и слезятся глаза.
Белладора распустила черные волосы. Они рассыпались по спине и плечам. Одетая в мужской пиратский костюм, она выглядела устрашающе. Луи-Льюис пожал руки Артии и Эбаду, раскланялся и пообещал, что будущая Франкоспанская Республика никогда их не забудет.
– Я должен найти человека по имени Роже де Веселье, великого ученого. Он окажется вотр гранд сервис а мне.
Феликс тоже пожал руку Эбаду. Тот отвел его в сторону, туда, где сквозь шум порта их не могли услышать, и сурово произнес:
– Мне жаль, что вы уходите.
– Так будет лучше.
– Для кого лучше, Феликс? Для вас или для нее?
Феликс ответил:
– Не стоит, мистер Вумс… Всего вам доброго. – И зашагал по извилистой тропинке. Белладора и Льюис не отставали от него ни на шаг. Три фигурки с саквояжами в руках делались все меньше и меньше и вскоре растворились в пестром лабиринте улиц.
* * *
Казалось, что Артия превосходно владеет собой. Она, отправившись в город с Кубриком Смитом и Вкусным Джеком, заходила во все лавки в поисках необходимых товаров. Артия распределила время выхода своих людей на берег так, чтобы все успели отдохнуть и никому не было обидно.
Когда они вернулись на палубу, Вкусный Джек спросил:
– Видите? Вон там, на горе. – И указал на верхние кварталы города. – Это носорожий ринг. Глядите, флаги развеваются. Сегодня представление. Может, и я схожу, поразвлекусь маленько.
Уолтер пристал к Вкусному с распросами. Команда собралась вокруг кока, Моди уселась ему на голову, и Джек рассказал им о древней традиции города Танжерины, отчасти спанской, отчасти африканийской.
Идея всем понравилась. Командой овладело праздничное настроение. Так всегда бывает с теми, кто любит ходить на корабле, подумала Артия: в плавании они всегда мечтают поскорее оказаться на суше. «Но я не такова», – сказала себе она. Спускаться на берег входит в ее обязанности. Осмотреться, сделать вид, будто ей очень интересно. А потом она должна поднять паруса, чтобы грабить франкоспанские корабли, если они попадутся на пути. Должна вернуться на Остров Сокровищ, найти там сотни попугаев и выброшенные на берег карты.
Никто не узнает, что творится у нее в душе. Там была пустота, пришедшая на смену счастью.
«Дура, – обругала себя она. – Это пройдет. Глупо убиваться из-за мужика. Я переживу. Пусть уходит. Мне одной лучше. Теперь, когда его нет, я стала сильнее. Просто еще не успела этого почувствовать».
Город кишел ворами и разбойниками, пиратами и каперами из всех стран, среди них было немало франкоспанцев. Но в Мароккайне царило перемирие, и заклятые враги редко беспокоили друг друга. А если кто-то пытался шуметь, его быстро спроваживали обратно в море.
Кубрик Смит отправился на рынок; ему вызвались помочь Тазбо Весельчак, Сиккарс Глаз, Бузл О'Нойенс и Граг. Они вернулись, пошатываясь под тяжестью свежего мяса, увешанные гроздьями бананов, корзинами лаймов, длинными брикетами белой нуги. («Ну, мистер Глаз, попробуй только у меня не съесть всё это добро! В глаз получишь!»)
От мандаринов некуда было деваться. Их запах пропитал всё и всех. Ходили байки о людях, которые пожирали эти фрукты десятками и не могли остановиться, пока их не выворачивало. А некоторым мандарины снились много дней после выхода в море. Местные жители не замечали божественного аромата. Они, пресытившись, редко ели это оранжевое чудо. И любимым цветом в Эль-Танжерине был синий.
Артия пожевала мандарин. Не ощутила вкуса. Взяла еще один. Проглотила и его.
Она оставила Эбада и Эйри на корабле. Не могла видеть их глаз – пристального взгляда Эбада, пробирающего до мозга костей, и горящего сочувствием взгляда Эйри. Не хотела, чтобы они неотрывно смотрели на нее, как будто она ранена.
Это пройдет.
Уолтер погладил отрез серебристой парчи, висевший среди вуалей и полотен всевозможных оттенков серого и розового.
– Как хорошо смотрелся бы камзол такого цвета на… гм… Феликсе, – пробормотал он и покраснел.
Артия, приподняв брови, ответила:
– Нет нужды тратиться на него. Вот и отлично, сэкономим деньги.
* * *
На задворках трех извилистых переулков приютился кабачок со странным названием «Поющий барсук». Феликс никогда не слыхал об этом заведении. Именно здесь Белладора и Льюис должны были встретиться со своим ученым другом де Веселье.
– Я его знаю под именем Веселый Роджер. – Белладора улыбнулась Феликсу, и он ответил ей тем же. Она была великолепна. Ему так нравилось смотреть на нее, рисовать ее. Только на рисунках всегда получалась Артия.
Артия не могла соперничать с ней в красоте. Его жена вообще не была красавицей. Но какое у нее лицо, какая осанка! Упрямая, неправильная, трудная, неуступчивая, даже сумасшедшая… Будь она здесь…
Феликс постарался выкинуть из головы мысли об Артии.
Войдя в таверну, они оказались в просторном зале с низким потолком. Стены, выкрашенные в грязновато-желтый цвет, потемнели от табачного дыма, запаха кофе и времени. Повсюду, как во всех тавернах мира, выпивали моряки и пираты. Мароккайнские торговцы, чьи караваны каждый день приходили на рынок, сидели за какой-то игрой с разноцветными фишками на длинной сланцевой доске, с наслаждением вдыхая табачный дым. По полу гуляли куры. А в дальнем углу, в большой позолоченной клетке с раскрытой дверью, место птицы занимал странный зверь. На миг Феликс забыл об Артии.
– Что это такое?
– Барсук, мистер Феникс, – ответила Белла. – Принадлежал одному моряку из Ангелии, который и выучил его петь. Смотрите, вот он.
Барсук выкарабкался из клетки и, стуча когтями, заковылял к ним, склонив узкую, как у змеи, черную морду с белой дорожкой посередине. Полоска казалась ненастоящей, будто мелом провели.
Посетители таверны гладили барсука, когда он проходил мимо. Кто-то угостил его куском граната, и зверь радостно зачавкал.
Потом он уселся на пол перед Беллой, Феликсом и Льюисом – и запел. Пение его было довольно мелодичной чередой писков, присвистов и своеобразных смешков.
Льюис пришел в восторг. Феликс вытащил из кармана блокнот и принялся зарисовывать барсука вместе с продетым в его левое ухо золотым кольцом.
Песня закончилась. Слушатели смеялись и аплодировали, бросали солисту кусочки мяса и фруктов. Тот радостно ковылял за угощением.
«Надо рассказать Артии, она позабавится… Нет. Я больше никогда ничего не расскажу Артии».
Они сидели в кабинке, пили мандариновый арак и сладкий мятный чай. Наконец пришел мистер Веселый Роджер. Человек он оказался серьезный, с роскошными усами, которых не устыдился бы и сам Вускери.
Он, Белл и Льюис разговаривали в основном по-франкоспански. Феликс, плохо понимавший этот язык, принялся рисовать посетителей таверны. Заполнял листы бумаги и рвал их в клочки, только чтобы не думать.
Потом Льюис и Веселый Роджер отошли в уголок и сосредоточенно заговорили по-арабийски.
Белладора подняла глаза на Феликса.
– Они обсуждают подробности. Всё хорошо. Так что, сэр, сегодняшний день в моем распоряжении. Может быть… – Феликс взирал на нее без всякого выражения. – Понимаю, – усмехнулась Белладора.
– Нет, девочка моя, не понимаете. Откуда вам понять. Но…
– Вы хотите сказать, что я очаровательна, но вы не можете выбросить из головы мысли о жене.
Феликс тяжко вздохнул.
– Да. Белла, вы прекрасны, и мое место – у ваших ног. Но… Но…
– Не переживайте, мой милый, – остановила его Белла. – Я это поняла еще утром. Что вы будете делать?
– Не знаю.
– Предлагаю вот что – вернитесь и возьмите ее штурмом.
– Штурмом? Артию? Вы шутите.
– Ну, тогда похитьте. По-пиратски.
– Каким образом? – с горечью проговорил он. – Нам никогда не удается прийти к согласию. Она не может найти счастья на суше, а я не могу найти его на пиратском корабле, пусть даже военном. За каждой волной мне видится чья-то смерть. И если она этого не понимает – значит, у нее вместо сердца камень.
– Жаль. Вы этого не заслуживаете, – промолвила Белладора. – Вы ведь такой красавчик!
Она потянулась к нему и ласково поцеловала в губы. Потом отошла к своим спутникам.
Через десять минут все трое пожелали Феликсу удачи и вышли из таверны, где весело распевал барсук. Феликс Феникс остался за столом один. Он сидел, опустив голову на руки, одинокий, опустошенный, среди недопитого чая, арака и рисунков.
