Текст книги "Книга Даджи — Огонь в Горне"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Глава 4

На следующий день замковый ковочный кузнец с радостью одолжил Дадже свою переносную кузницу. Девочка была бы не против поработать для него над подковами, но у того уже был ученик, а кузница была маленькой, и лишнего места в ней не было. Вместо этого Фростпайн устроил Даджу в редко используемом дворе между замковой цитаделью и внешней стеной. Пока Браяр, Трис и Сэндри носили туда корзины с углём из запасов ковочного кузнеца, Фростпайн дал Дадже свежую связку железных прутьев, и оставил её делать гвозди.

Вчерашнюю связку железных прутьев она прислонила к стене, рядом со своим посохом. Железная лоза за ночь отрастила листья, в то время как формировавшие её ствол прутья делались тоньше и тоньше. Медвежонок свернулся рядом с ней, и устроился подремать. Скворец Трис по Крик, позавтракав кусочком булки и несколькими насекомыми, уселся на одной из железных веток лозы, и щебетал пролетавшим мимо местным скворцам.

Кладя свою корзину с углем рядом с остальными, Браяр вздохнул с облегчением. Посмотрев на лозу, он сказал:

– Я думаю, тебе нужно посадить её в богатую металлом почву, чтобы она росла. Ей же нужно откуда-то брать новый металл.

– Я просто хочу держать её в хорошем состоянии, пока я за неё не выжму из Десятого Каравана Идарам все деньги, какие могу, до последнего медяка, – ответила Даджа. Вытащив раскалённый прут из огня, она вложила его в гвоздильню. – После этого она может хоть увянуть, – она раздражённо надавила на прут, отломив его.

– Она злая, да? – спросил Браяр лозу, пробегая пальцами по её стволу. – Она просто не ценит твою красоту. Она привыкла к тому, что железо – мёртвое.

– Железо не мёртвое! – возразила Даджа. Удар молотка придал гвоздю шляпку; другой удар выбил готовый гвоздь из гвоздильни в ведро с водой. – Просто оно не такое, как растения!

Звук неуклюжих шагов заставил всех повернуться. Это Торговка, Польям, проходила через открывавшуюся на внутренний двор арку. У всех отвисли челюсти. По пробору в её волосах, через центр скальпа, была какой-то яркой жёлтой краской проведена линия; она оканчивалась каплей на её лбу. Её единственный зрячий глаз был обведён тем же цветом; как были и её рот, ноздри и оба уха, со шрамами и без. Её шея, запястья и голени обвивали цепочки, украшенные маленькими деревянными талисманами. На каждом талисмане был жёлтым цветом начерчен странный узор. Жёлтая нить была обёрнута вокруг навершия её посоха; ещё одна привязывала штанину к деревянной ноге. Даже ногти на пальцах ног и рук были покрашены в жёлтый. Цвет казался светящимся, даже на неровностях её покрытого шрамами лица, и в тени её разбитого глаза.

– С тобой-то что произошло? – спросил Браяр.

– Да защитит меня Торговец Кома, – прошептала Даджа, забыв, что только что обхватила пальцами прут, всё ещё нагревавшийся на огне. – Ты – кунсу́́анэн, – она слышала о церемонии ку́нсуа, о её применении и цели. Однако никогда прежде не видела её в действии – хотя сразу узнала, увидев её результат.

– А ты называешь этот оттенок жёлтого? – осведомилась Сэндри. – Он такой яркий.

На секунду Польям уставилась на неё, как будто не веря тому, что девочка спросила, затем поморщилась:

– Я называю его «жёлтый», – она посмотрела на Даджу. – Теперь ты довольна? – потребовала она. – Теперь я могу говорить с тобой. Я могу заключать с тобой сделку. Я могу даже торговаться с тобой. И я ни за что никогда не наберу достаточно зо́кина, чтобы стереть это из книг каравана.

– Не понимаю, – сказал Браяр. – Что такое « ку-су» … Что такое зокин? И то, другое слово?

Польям посмотрела в сторону. Очевидно, что она не собиралась объяснять.

– Я никогда не слышала про это « ку-су», – отметила Сэндри, – но зокин– это кредит на твоём имени в книгах твоего народа. Пириси – моя бывшая няня – была Торговкой, – объяснила она Польям. – Пириси сказала, что есть два вида зокина. Один является твоими денежными сбережениями, твоей долей в прибыли корабля …

– Или каравана, – добавила Даджа.

Сэндри улыбнулась ей.

– … или каравана. Второй – это … ну … честь, или собственная репутация. Ты его имела ввиду?

Польям уставилась на неё:

– Это неправильно, когда кактак много знает о наших обычаях.

– Она – не как, – категорично заявила Даджа, глядя на женщину. – Она – моя саати, – это слово означало друга не-Торговца, близкого как родственники. – А также Браяр, Трис – и наши учителя.

– Что касается кунсуанэн– кун-су-а-нэн, – медленно повторила Даджа для своих друзей, – то это, я не знаю, она была очищена, – ей было немножко жаль Польям. Торговку практически окрестили носительницей чумы, дав полномочия для совершения сделки с трэнгши. – Вся эта краска, руны и талисманы нужны, чтобы не дать моей неудаче трэнгшипристать к ней. Когда они уедут, она будет следовать за караваном десять дней, омываясь в каждом ручье, озере и реке, которые они найдут. Мимэндэры будут молиться о ней, и совершать ритуальные очищения …

– Как они и делали этой ночью, – отрезала Польям. Она прохромала к железной лозе, чтобы получше её рассмотреть. – Так что давай заключим сделку, и покончим с этим. Золотая маджа и два золотых астрела, это последняя цена, трэнгши.

Это слово прозвучало как пощёчина. «Можно было подумать, что статус кунсуанэнумастил бы её», – подумала Даджа, задохнувшись от гнева. «Как же!»

В кузнице взревело пламя, приняв вид колонны почти в пять футов высотой.

– Трис! – закричали хором Браяр, Сэндри и Даджа. Крик, чистивший пёрышки, испустил несколько режущих уши трелей.

Трис закрыла глаза, и сделала несколько глубоких вдохов. Огонь опустился до прежнего уровня. Даджа пошла посмотреть, как его перенесли её железные прутья. Те стали бесполезны – если бы она сделала теперь из них гвозди, те бы, остыв, раскололись от первого же удара молотка.

– Знаешь, может мы и каки, но по крайней мере у нас хорошие манеры, – огрызнулась Трис, бросая гневные взгляды на Польям. – А твои не мешало бы отточить.

– Я – уирок, – ответила Польям, бросая ей ответный взгляд. – Я только трачу деньги – среди лугшей, это значит «ремесленники» ..

– Это слово я знаю, – ответила Трис.

– … и каков, – закончила Польям. – Мне не нужны манеры, только полномочия.

Даджа уставилась на Польям, думая, что она была дурой, если считала, что возможность говорить лицом к лицу с каким-нибудь Торговцем что-то значила. Глупо было думать, что её изгнание из мира, в котором она прожила большую часть своей жизни, станет причинять меньше страданий, если она сумеет притвориться, что является Торговкой, на час или два.

Она уже собиралась сказать Польям, чтоб та забирала железную лозу, и оставила свои деньги себе, когда Сэндри встала, выдав свою самую высокомерную улыбку типа «юная дворянка», и отряхнула юбки. Она сказала:

– Не считая манер, которых следовало бы придерживаться при обращении к другому Торговцу, …

–  Трэнгши, – прошипела Польям.

Сэндри проигнорировала это:

– … ты похоже забыла обычаи, – продолжила она. – Я не вижу ни одной из вещей, обязательных для торга за такой бесценный товар. Где еда, где чай? Уверена, Даджа поймёт, если не будет музыкантов, учитывая наше окружение. Если бы мы были в Саммерси, конечно, то тебе понадобились бы как минимум флейтист и игрок на цитре.

– Подушки, – вставил заинтересовавшийся Браяр. – Тебе нужны правильные подушки, чтобы сидеть на них. И один из этих маленьких деревянных столов.

Теперь улыбалась даже Трис:

– Какой-нибудь подарок, как знак уважения, – добавила она. – Дома, в Капчене, чем крупнее была сделка, тем важнее был подарок.

Польям посмотрела на Даджу. Та была удивлена не меньше Торговки, но быстро скрыла удивление, пожав плечами. В тот момент Даджа подумала, что с радостью умрёт за любого из своих троих друзей, которые пришли на её защиту, хотя их и не просили об этом.

– Жаль, что ты вся покрасилась в жёлтый совершенно зря, – сказал Браяр, пока Трис клала в огонь ещё железных прутьев.

– Возвращайся, когда будешь готова вести дела, – Сэндри сказала Польям, задрав перед ней нос.

«Когда-нибудь надо будет заставить её научить меня этому трюку», – подумала Даджа, наблюдая за нерешительностью на лице Польям. «Никто бы не подумал, но она умеет становиться полной дворянкой в мгновение ока».

Не сказав ни слова, Польям развернулась, и покинула двор.

Сэндри хмуро посмотрела на Даджу:

– Не позволяй им топтать себя, – строго приказала она. – Ты больше не одна из них, так что отстаивай своё собственное положение. Если они сейчас смогут помыкать тобой, то будут это делать и в будущем, а тебе будет плохо.

–  Иони попытаются обжулить тебя при покупке, – добавила Трис, остававшаяся купеческой дочкой до мозга костей.

– Если ты не позволяешь намтебя третировать, то и им не давай, – добавил Браяр, отрабатывая стойку на руках. – Мы тебя ценим такой, какая ты есть, а онине ценят вообще.

Даджа вздохнула:

– Не знаю, кто меня больше сбивает с толку, – наконец сказала она своим друзьям. – Вы или они.

– Вздор, – ответила Трис, мягко качая мехи, поскольку ей нельзя было использовать магию для подачи в огонь воздуха. – Мыдело говорим.

– Именно это меня и смущает.

– Сюда, – сказала Розторн шедшему след за ней слуге. Она вошла во двор, неся корзину, наполненную заострёнными листьями с колючими краями. За ней шагали замковые слуги, нагруженные разнообразными банками, чашами, ножами, черпаками, свёртками, горшками и переносной плитой. Замыкала шествие пара лакеев, нёсших длинный рабочий стол.

Браяр поморщился:

– Ну-у-у, Розторн, – заныл он.

Стол был поставлен в выложенную плитами часть двора, всё остальное было вывалено на него. Из корзин были вытащены одинаковые синие банки, которые затем были выстроены в ряд на столе: их было восемь, абсолютно одинаковых, с восковыми печатями со шнуром.

– Не нукай – не запряг, – сказала Розторн, ставя корзины с листьями рядом со столом. – После вчерашнего происшествия я не подпущу тебя к шафрану, но ты всё ещё можешь быть полезным. В этих банках, – она указала на синие сосуды, – содержится та же самая смесь алоэ и масла, которую мы делаем дома. Тебе надо начать делать из неё мазь для ожогов. Воск у тебя есть, – она похлопала по стопке завёрнутых в бумагу брикетов, – марля для процеживания жидкости, и горшки для её нагрева, чтобы смешать с воском. Скоро кто-нибудь принесёт сосуды для готовой мази, – она закинула бугристую сумку с ремнём себе на плечо. – Ты знаешь пропорции воска и масла, или по крайней мере должен знать.

– Знаю, – ответил Браяр, и вздохнул. – После того, как мы избавились от пиратов этим летом, мы готовили этой дряни так много, что я даже во сне её видел, – его руки, предавая деланную угрюмость в его лице, голосе и поникших плечах, ломали печати на синих сосудах.

– Тогда забавляйся с мазью. Однако прежде чем начать, покажи Трис, как резать листья алоэ. По ходу дела поставишь новую партию отмокать в масле.

– Лоно Урды! – воскликнул мальчик. – Да сколько же тебе её нужно? Ты хочешь в ней утонуть?

Острые глаза Розторн поймали его взгляд:

– Мне сказали, что ты слышал, что было сказано прошлой ночью, – Браяр скромно улыбнулся. – Тогда ты знаешь, чего я ожидаю, – продолжила она, её губы весело подрагивали. – Посмотри на это так: может быть, если ты будешь хлопотать над мазь., то никакого пожара не случится. А теперь – за работу, – махнув рукой, она покинула их. Проходя через арку, она разминулась со слугой, толкавшим заполненную банками тачку.

– А что если я не желаю резать листья алоэ? – негромко спросила Трис.

Из арки донёсся голос Розторн:

– Спроси меня, где я видалатвои желания.

– Зачем? – проворчала Трис. Она ещё несколько раз мягко качнула мехи, чтобы поддержать огонь Даджи. – Как будто я не знаю ответа, – взяв нож, она спросила Браяра: – Так как мне это делать?

Она только начала вырезать кусочки изумрудно-зелёной мякоти из сердцевины каждого листа, когда пришла Ларк. В одной руке она несла корзину, в другой – гладкие деревянные палки. Сэндри поспешила к ней, чтобы взять корзину.

– Если хотите попрактиковаться в магии, то я разрешаю, – сказала Ларк троим молодым людям. – Мы будем работать здесь весь день, – все без лишних разговоров занялись своими делами.

Прервало их лишь появление постороннего.

– Посвящённая Ларк, это ведь не подобающая работа для Леди Сэндрилин, – Яррун Файртэймер стоял в проходе под аркой, на его губах застыла недружелюбная тонкая улыбка. Его выглядевшие влажными глаза были прикованы к Сэндри, которая на коленях ползала между тремя кольями, которые они с Ларк вогнали в землю. Двигаясь между ними, она разворачивала крепкую нить из клубка шёлковой пряжи. Сначала она сделала из неё восьмёрку между двумя близкими друг к другу кольями. Затем вытянула её к дальнему колу. Так она и ползала, подоткнув юбки, пачкая колени в грязи. Её брошенные туфли и чулки лежали под рабочим столом Браяра.

– Вы бы удивились, какую работу мне приходится делать, Мастер Файртэймер, – мрачно сказала ему Сэндри.

– Моя дорогая, ты – фа Торэн, – он вытянул свои губы ещё шире, открывая взору бесцветные зубы. – Тебе следует заниматься тонкой вышивкой, а не … тканием.

Ларк, которая пришивала друг к другу концы двух широких полос ткани, подняла на Ярруна взгляд:

– Вы говорите это слово, как если бы оно было грязным, Мастер Файртэймер. Но если я не ошибаюсь, носимая вами изящная накидка была соткана – как и всё, что вы носите, исключая сапоги.

Яррун погладил свою накидку – синюю, из переливающегося шёлка с цветной вышивкой на оторочке – и остановился, как если бы Ларк подловила его на чём-то. Его глаза скользнули прочь от неё, и остановились на Браяре и Трис. Он уставился на них, и его щёки начали покрываться красными пятнами. Браяр процеживал куски алоэ из масла. Его внимание было полностью поглощено этой задачей, пока он осторожно переливал содержимое банки в горшок через натянутую поперёк него марлю.

Трис заметила, что Яррун недовольно смотрит на них, и бросила ему ответный взгляд.

– Чего вам? – потребовала она.

– Да из этого можно приготовить мазь от ожогов для целой армии! – сорвался он.

Браяр отложил банку, и обернул марлю вокруг кусков алоэ, выжимая из них последние капли масла. Только закончив с этим, он поднял взгляд на Ярруна:

– Посвящённая Розторн думает, что оно может пригодиться, – в его серо‑зелёных глазах плясали озорные искорки. – Что касается меня, то я по опыту знаю, что она почти всегда права.

– Уверен, у тебя обширный опыт, мальчик – несомненно, что я, с моими тридцатью годами в качестве мага и десятью годами обучения до того, и надеяться не могу сравниться с тобой, – голос Ярруна дрожал от гнева. – Ты – и твоя учительница – впустую тратите своё время! – и он гордо покинул двор.

– Местные очень хорошего о себе мнения, – пробормотала Даджа, отламывая гвоздь.

– Мы это поправим, – отметил Браяр.

– Розторн вполнеспособна сама о себе позаботиться, – напомнила им Ларк. – Сэндри, постой. Ты натягиваешь слишком сильно, – подойдя к девочке, она объяснила, что та натянула слишком туго, заставив колья, на которых была натянута нить, наклониться внутрь. Сэндри кивнула, затем взяла колотушку, и выпрямила колья. Если бы Ларк не заметила её ошибки, она бы в конце получила ткань, которая была вверху у́же, чем внизу.

Даджа подошла к мехам, и несколько раз мягко качнула их, наблюдая за взвившимися в воздух огненными прядями. Они свились в прямой ствол, затем разошлись во все стороны ветвями, как вчерашняя железная лоза.

Они взывали к ней. Протянув руку практически к самым углям, она ухватила между большим и указательным пальцами правой руки щепоть синей сердцевины пламени. Она равномерно потянула её вверх, как-бы вытягивая тонкую проволоку. Примерно в дюйме над точкой, в которой огонь начинал ветвиться, она стала переплетать синий огонь между оранжевыми ветвями. Это был узор, который Сэндри ткала в течение лета сотни раз, и Даджа делала то же самое, когда изготовляла проволочную сеть. Достигнув самой левой ветви, она повернула, и начала переплетать в обратном направлении. Внутри она чувствовала себя спокойной и ясной, гладкой подобно морю в самый полный штиль. Такое обращение с огнём имело смысл. Синий смешивался с оранжевым в точках пересечения, создавая маленькую зелёную точку, как сердце пламени от свечи.

Даджа ходила взад-вперёд, вытягивая синюю огненную нить, мягко проводя её между оранжевыми прядями. Наконец она уже не могла больше ткать. Она достигла концов оранжевых веток. Хотя она могла вытянуть их выше, и соткать ещё, она чувствовала себе немного странно – голова кружилась, а глаза были горячие и сухие. Указательным и большим пальцами левой руки она сжала свободный конец огня с горизонтальной синей прядью, пока они не слились воедино. В отличие от её вчерашней огненной сетки, эта была соткана плотнее, зазоры между прядями по ширине были меньше её мизинца. Яркость квадрата слепила глаза. Пошарив у его основания, она нащупала его стебель, и отщипнула его. Огненное плетение осталось лежать у неё в руках.

Как только оно легло на её ладони, она осознала, что ей нужно положить его. Оно было слишком горячим, да и слишком ярким тоже. Вздохнув с сожалением, она положила его на огонь.

Огонь погас. Плетение пылало поверх остывших углей.

– Что ты сделала? – потрясённо прошептал Браяр. Он, Ларк и две другие девочки наблюдали за Даджей со всех сторон.

Она глянула на него:

– Почему ты всё время задаёшь трудные вопросы?

Тот улыбнулся:

– Рано или поздно ты смеешь ответить хотя бы на один.

Улыбнувшись, Даджа пихнула его.

Трис нагнулась опасно близко к сотканному огню, её нос был буквально в нескольких дюймах от него, а глаза сощурились до состояния узких щёлочек:

– Почему погонь погас? – жалобно произнесла она. У неё начали слезиться глаза. – Ты положила эту штуку на огонь, и он погас, но почему? Магия?

– Огню нужен воздух, чтобы гореть, – сказал Нико, подходя к горну.

С ним был Яррун. Все разошлись, чтобы пропустить мужчин, которые начали осматривать светящийся квадрат.

– Я полагаю, что твоё плетение … это плетение? – Нико посмотрел на Даджу, та кивнула. – Твоё плетение похоже не даёт воздуху достигнуть углей, – он протянул руку, чтобы дотронуться до него, но остановился на расстоянии фута. Поморщившись, он убрал руку. – Как оно получилось?

– Я не знаю, – прошептала Даджа, протянув над квадратом руку. Его жар давил на кожу её ладони. – Просто в последнее время мне кажется, что огонь хочет, чтобы я с ним делала всякие вещи. Он хочет, чтобы я придавала ему форму. И я следую его желаниям.

– Однако это не просто огонь сам по себе, – указал Нико. – Он похоже горит, но не требует топлива. Я подозреваю, что ему и воздуха не нужно, в отличие от нормального огня. Он прищурился, глядя на плетение, и все четверо поняли, что он изучал создание Даджи своей собственной силой. – Оно похоже питается магией, не уничтожая её.

Яррун, до того бывший бледным, начал покрываться пятнами свекольно‑красного цвета:

– Это … это Великий Квадрат Короля Зухаяра Великолепного. Великий Квадрат, но … его нельзя сделать из огня или из чистой магии. Чернила, металлы, выгравированные в стекле … это я видел, но … – он похоже с трудом дышал. – Где твои защитные круги? Или руны? Как ты можешь творить магию, если нет никаких рун, чтобы ограничивать эффекты, или направлять силу подъёма? Никларэн Голдай, этому ты их учишь? Магия без направления, без корректных процедур … как она вообще способна существовать?

Ларк настойчиво подвела Ярруна к скамейке, и усадила его:

– Возьмите себя в руки, – приказала она, сверкая глазами. – И прекратите так орать. Вы не очень хорошо выглядите. Когда вы в последний раз были у какого-нибудь лекаря?

– Мне не нужен лекарь! – воскликнул он. – Мне нужны объяснения! Это ... это – не магия! – трясущейся рукой он указал на кузнечный горн. – Я не знаю, что это, но даже вы, маги Живого Круга, понимаете, что есть правильный способ делать вещи, и Великий Квадрат из огня ему не соответствует!

– Он всегда так легко возбуждается? – спросил Браяр Нико, который продолжал изучать творение Даджи.

– Он ведёт себя так, будто вся магия – это только правила, – добавила Даджа, бросая на Ярруна гневный взгляд. Ларк намочила платок, и прикладывала его ко лбу мужчины. Яррун откинулся назад, прислонившись к стене у себя за спиной, и закрыл глаза. Его грудь продолжала тяжело вздыматься; они могли видеть, что он что-то быстро говорил, но по крайней мере он понизил голос.

– Магия – такая вещь, – сказал Нико, поглаживая свои пышные усы. – Она означает разное для разных людей. Говоришь, огонь хочет, чтобы ты придавала ему форму?

Даджа кивнула.

– А что это за Великий Квадрат, о котором он говорит? – поинтересовалась Трис.

– Это талисман, – сказал Нико. – Его обычно используют, чтобы притягивать удачу, мудрость, и тому подобное.

– Голдай! Ты что, учишь их на глазок? – завизжал Яррун.

Нико обернулся.

– Их магия не следует никаким образовательным направлениям, и ни одному из шаблонов, описанных в Энциклопедии Мудрости, – едко сказал он. – Я чувствую, что сейчас зубрёжка рун, защитных ритуалов и формул лишь ограничит рост их силы.

– Конечно она ограничит их! – закричал Яррун, вскакивая на ноги. Платок Ларк упал в грязь. – Без порядка в их обучении, как их будут тестировать? Как оценивать, как лицензировать? Как они будут преподавать? Даже маги Живого Круга проходят по соответствующим требованиям для получения статуса подмастерья, а потом и адепта!

Ларк толкнула Ярруна обратно на скамейку, и встала прямо перед ним, огородив его от остальных:

–  Хватит, – твёрдо заявила она. Понизив голос, она продолжила говорить с ним.

– Не давайте ему огорчать себя, – тихо сказал Нико четвёрке. – Он старый, и он боится.

–  Тыне моложе его, но тыже нас не боишься, – указал Браяр.

Нико бросил в него взгляд:

– Ну, спасибо на добром слове, – ядовито ответил он.

– Да я не имел ничего такого, – возразил Браяр. – Ничего плохого, по крайней мере.

С трудом встав, Яррун оттолкнул Ларк с дороги, и тяжело зашагал к Нико:

– Я начинаю думать, что истории, которые я слышал в течение последней пары месяцев из Саммерси, правдивы! – воскликнул он. – Если эти четверо растут без надзора, то неудивительно, что они устроили землетрясение!

– Это неправда! – воскликнула Сэндри, сжав кулаки.

Яррун хмуро глянул на неё:

– Я сомневаюсь, что вы устроили настоящее землетрясение – только не четверо детей, – с нажимом сказал он. – Легковерные люди очевидно сделали из мухи слона, по мере продвижения этой истории на север. Но совершенно ясно, что вы вышли из-под контроля …

Нико метнулся к Ярруну, и обвил тонкой рукой его за плечи:

– Я понятия не имел, что достигшие Золотого Кряжа вести такие волнующие, – спокойно сказал он, ведя Ярруна за собой. – Давай найдём какое-нибудь тихое местечко, и я изложу тебе все обстоятельства этого дела.

Ларк была раздражена, что на памяти её подопечных случалось всего несколько раз:

– Не обращайте на него внимания, – твёрдо сказала она им, как только Нико увёл его. – Он думает, что весь мир должен быть составлен так, как он ожидает. Благодарение небесам, что Нико выбрался из университета раньше, чем они сумели сделать его таким же.

Все без лишних разговоров вернулись к работе – Яррун всех выбил из колеи. Обнаружив, что её сетка нагревала прутья не хуже огня, Даджа продолжила использовать её: как минимум, она не добавляла дыма в и без того уже дымный воздух. Браяр закончил отцеживать алоэ из масла, и начал нагревать масло и воск, чтобы смешать их. Трис перерабатывала содержимое корзины с листьями алоэ, вырезая из них влажные сердцевины. Сэндри закончила наматывать нить на колья. Они с Ларк только успели перемотать нити на различные длинные палки, которые будут служить ей в качестве переносного ткацкого станка, когда замковые слуги принесли им полдник.