Текст книги "Книга Даджи — Огонь в Горне"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Вздор, – возразила Трис.

– Для своего небольшого возраста ты уверена во многих вещах, – вздохнула Польям, и пробормотала – скорее себе, чем Трис: – Я может и уирок, но я по крайней мере всё ещё Цо'ха.

– А что вообще означает « уирок»? И « со-хах»? – Трис всегда желала узнать значение новых слов языка Торговцев. В отличие от своих друзей, она не умела на нём разговаривать. – И что такого чудесного в том, чтобы не быть тем, кем является Даджа?

–  Уирокне приносит каравану прибыли, – был ей ответ. – Уироктратит деньги каравана на кузнецов, продавцов еды и других необходимых каков. Даже дети презирают уирока. А Цо'ха– их ты зовёшь Торговцами.

Трис подняла свои бледные брови, непонимающе глядя серыми глазами:

– И быть уироком– всё-таки лучше, чем быть трэнгши?

Торговка помедлила. Неизвестно, каким был бы её ответ, так как в этот момент в кузнице закричала Даджа. «Трис!» – пришёл отчаянный мысленный зов Даджи. За все месяцы, которые Трис знала её, она ни разу не слышала Даджу такой напуганной, как сейчас. «Трис! Трис! ТРИС!»

Рыжеволосая вскочила, и кинулась внутрь здания. Как только она увидела Даджу, она встала как вкопанная.

Внутри кузницы Даджа ясно слышала Польям. Подслушивая, и не думая о том, что делает, Даджа пошла взять новый железный прут из огня. Вместо одного прута она схватила всю горсть прутов, раскалявшихся на углях.

Оказавшись в её руках, незамеченные Даджей, пруты скрутились друг с другом, а потом разошлись, образовав три ветки. Одна из них потянулась к огню, разойдясь ещё, и образовав три веточки. Другая ветка обвилась вокруг руки Даджи.

Ошарашенная прикосновением к своей коже раскалённого железа – хотя она и могла обращаться с раскалённым металлом не обжигаясь, ощущение было странным – Даджа опустила взгляд. Третья ветка протянулась между пальцами её свободной руки, а затем обернулась вокруг ей ладони и запястья.

Даджа попыталась вырваться, и не смогла. Она обрушила на железо свою силу, безмолвно приказывая ему вернуться в свою изначальную форму. Вместо этого охватившие её руки куски металла продолжали расти. Каждый из них крепко обхватил её плечо. Один пополз по спине; от другого отошёл отросток, мягко обвившийся вокруг её шеи. Тогда-то она запаниковала, и закричала.

Когда Трис добежала до неё, она обнаружила Даджу пойманной чем-то напоминавшим старую виноградную лозу – со стволом, ветками и так далее – сделанную из железа, всё ещё нагретого до оранжевого свечения. На лозе начали проклёвываться металлические листья.

– Она растёт, – ахнула Польям. Она последовала за Трис обратно в кузницу.

– Я заметила! – проворчала Трис. – А теперь тихо – мне нужно поколдовать.

«Фростпайн!» – беззвучно крикнула она, зовя своих друзей через магическую связь. Им нужен был учитель Даджи, причём немедленно. «Браяр, Сэндри, найдите Фростпайна, быстрее!»

– Трис, заставь её остановиться, – молила Даджа. – Я не могу … моя магия на ней не работает. Моямагия …

Трис почувствовала, как магии Браяра и Сэндри расцвели в её сознании, как будто эти двое оказались внутри её головы и смотрели через её глаза. Хотела бы она, чтобы Фростпайн был частью их связи. Всё было бы гораздо проще, если бы она могла говорить с ним так же, как и со своими друзьями.

«Браяр, на ней листья, она твоя», – объявила Сэндри. «Сделай что-нибудь. Трис, откройся ему. Нам».

– Даджа, дыши глубже, – приказала Трис. – Успокойся. Трудно работать, когда ты …

– А тына моём месте была бы спокойной? – потребовала та.

Трис помедлила, затем схватила Даджу за руки. Браяр и Сэндри сконцентрировались. Используя свои переплетённые магии, следуя протянутым между ними узами, они протянулись к Дадже и Трис, вливаясь в кожу Даджи.

«Я никогда раньше не заставлял ничего не расти», – сказал своим друзьям Браяр. «И металл сбивает меня с толку». Через девочек он дотянулся до веток железного растения. Все они почувствовали, как он обернулся вокруг силы Даджи, блокируя ростки, которые появлялись на металле. Все четверо почувствовали, как он схватил растекающуюся силу в кулак, и начал её скручивать. Когда он её отпустил, магия осталась на месте.

Трис и Даджа открыли глаза. Железная лоза перестала расти. А ещё она обвила своими ростками руки Трис. Как она ни тянула, ей не удалось освободиться от Даджи.

Глава 2

Часом позже маг-кузнец Фростпайн осматривал Трис и Даджу, поглаживая свою пышную бороду, и пытаясь выглядеть серьёзным. Будучи посвящённым Живого Круга, он носил красное одеяние, отмечавшее данные им богам огня клятвы. Он был мускулистым, ростом в шесть футов и один или два дюйма, с кожей более тёмного оттенка коричневого, чем у Даджи, тёмными глазами и полными, часто улыбавшимися губами. Обладая лысиной на макушке, он отрастил жёсткие чёрные волосы длинными по бокам, как-бы компенсируя. Его длинные глаза под тяжёлыми веками сейчас блестели чем-то подозрительно напоминавшим веселье.

– Полагаю, с тобойникогда ничего подобного не случалось, – кисло упрекнула его Трис. Они с Даджей по прежнему были скованы. Перед тем, как оставить их, Польям нашла для Трис высокий стул, чтобы та могла сидеть. Даджа сесть не могла – металл вырос вниз до её бёдер, не позволяя ей сгибаться.

– Вообще-то как-то раз моя сила вышла из-под моего контроля. Я … – Фростпайн прочистил горло. – Я пытался вернуть золотой орнамент на самоцветное ожерелье королевы племени.

– Она отдала ему свои самоцветы, и он знал, что её муж заметил бы их пропажу, и начал бы подозревать, что она отдала их любовнику, – Розторн прислонилась к стене, скрестив руки на груди, её изящные губы были искривлены в полу-улыбке. Сэндри и Браяр сидели рядом с ней на полу.

– Я не знал, что она была замужем, – сказал в свою защиту Фростпайн.

– А ты спрашивал? – поинтересовалась Розторн. Она была приземистой женщиной, лишь на дюйм выше Даджи, с коротко стриженными каштановыми волосами и озорными карими глазами. В зелёном одеянии, которое говорило о её посвящении богам Земли, её было трудно разглядеть в плохо освещённой кузнице.

– Не все мы такие же безупречные, как ты, – сказал Фростпайн, кладя руки на пленившее Даджу и Трис железо. – Иногда магия выходит из-под контроля мага, вот что я пыталсядо вас донести, – он бросил в Розторн негодующий взгляд, затем сосредоточился на своей задаче.

Даджа улыбнулась. Фростпайн всё исправит. Он всегда исправлял. Она могла чувствовать бьющую из него силу, когда его магия стала заполнять железную лозу.

– Вот, – вернулась в кузницу Польям. В этот раз она была не одна. Двое других Торговцев: женщина постарше, носившая обшитую золотом малиновую газовую паранджу на волосах, и мимэндэр, Торговец-маг, завёрнутый с ног до головы в ткань лимонного цвета, и носивший закрывавшую лицо вуаль того же режущего глаз цвета. – Всё как я вам и сказала, – продолжила Польям.

Даджа почувствовала, как сила Фростпайна отступила, когда тот глянул на вновь прибывших:

– Я не против, если вы будете смотреть, но вы должны молчать. Мне не нужны отвлечения.

Женщина постарше царственно кивнула, не хуже королевы; мимэндэрпоклонился. Все трое Торговцев, включая Польям, опёрлись на посохи, наблюдая.

Мгновение спустя Даджа почувствовала, как сила Фростпайна вернулась в лозу. На этот раз он прилагал больше усилий.

– Знаешь, я ожидал живости от золота, – пробормотал он ей. – Оно – такой податливый металл, и следует указаниям пожалуй даже слишком охотно. Но железо? Железо не должно так озорничать … ага!

Никому не требовалось спрашивать, что заставило его воскликнуть: металлические лозы начали сокращаться, выпуская руки девочек.

Трис вырвалась из их хватки. Даджу лозы отпускали менее охотно, но в конце-концов и её выпустили. Она с облегчённым вздохом выскользнула из их объятий. Как только она освободилась, они с Фростпайном вытянули свои магии из железа.

– И что вы теперьбудете с ней делать? – поинтересовалась Розторн. – Было бы жалко просто расплавить её.

Железные ростки скрутились, отпрянув.

– Я думаю, ты испугала её, – заметила Трис.

Даджа взяла металлическое растение в руки.

– Я не знаю, сможем ли мы сделать из этого что-нибудь нормальное, даже после переплавки, – она пробежала пальцами по узловатому стволу. – Оно теперь ощущается не совсем как железо.

Розторн приложила руку к одной из веток. Между двумя её пальцами пробился железный росток.

– Я думаю, она будет продолжать расти. Таковы мои ощущения.

– Вы уверены, что она будет расти? – слегка приглушённым из-за жёлтой вуали голосом спросил мимэндэр. Он прошёл в кузницу, поклонился Розторн и Фростпайну, и приложил одетую в жёлтую перчатку ладонь к железной лозе. – Да … я чувствую силу. Это не похоже ни на что из известного мне.

– Мы можем чем-то помочь вам, многоуважаемый мимэндэр? – осведомился Фростпайн.

Женщина постарше тихо сказала что-то Польям, и та объявила:

– Десятый Караван Идарам заплатит за эту вещь золотую маджу, в эмеланских деньгах.

Даджа, нахмурившись, посмотрела на Торговцев. Золотая маджа была половиной годового дохода в бедной семье. Это уже поражало. Что поражало ещё больше, так это то, что она знала обычай Торговцев: эта сумма была самым низким предложением, которое, по мнению Торговцев, она могла бы принять.

– Она должна быть очищена после контакта с трэнгши, – обращаясь к Польям и другой Торговке заметил мимэндэр.

–  Трэнгшиеё сделала, – рявкнула Розторн. Трис широко улыбнулась ей.

– Даже у крысы есть шкура и мясо, – сверкая глазами ответила Польям. – Золотая маджа и золотой астрел. Мы бы предложили больше, но нужно учитывать стоимость трав и масел для очищения.

«Три сотни серебряных полумесяцев!» – Сэндри сказала Дадже через магическую связь. «Это приданое, или новые инструменты, или даже золото для работы. Может, тебе стоит согласиться?»

«Обдумай это», – посоветовал Браяр. «У тебя есть то, что они хотят. Пусть заплатят бешеные деньги. Отличная месть, после того, как Торговцы с тобой поступили».

– Она не продаётся, – сказал Фростпайн Польям и её спутникам. – Нам нужно изучить её, прежде чем будет достигнуто любоерешение.

– Золотая маджа и два золотых астрела, – сказала женщина постарше. – Ни медяком больше. Трэнгшиможет подумать об этом в течение ночи, – она удалилась, подняв голову. Мимэндэр помедлил: возможно он смотрел на Даджу, но это было определить из-за вуали на его лице. Потом он тоже последовал за женщиной. Польям уступила ему дорогу.

– Вам не стоит полагать, что гилавЧандриса поднимет цену, – сказала она Фростпайну. – Её слово – последнее в любом торге.

«Что значит « гилав»?» – беззвучно спросила Трис.

«Хозяин каравана», – ответил Браяр. – «Это как капитан корабля».

Даджа посмотрела на свою лозу. Один из ростков обернулся вокруг её пальца подобно кошке. Она чувствовала, как в груди забурлили эмоции, угрожая перехватить дыхание. «У них не получится так двояко», – сказала она себе. «Либо я существую, либо нет. Они наверное очень сильно хотят её, если готовы сделать предложение трэнгши».

– У нас, Синих Торговцев, есть поговорка, – заметила она, глядя на Польям. – Когда торгуются три стороны, не выигрывает никто. Десятому Каравану Идарам следует торговаться напрямую со мной. Со мной. Говорите с Даджей Кисубо, трэнгши, иначе сделка не состоится.

Фростпайн осклабился, и приобнял её за плечи. Сэндри ударила в ладоши; Браяр согласно присвистнул. Даже Розторн и Трис улыбнулись.

Польям пожала плечами.

– Поскольку я ничего не слышала, я не могу передать никаких невыполнимых условий сделки, – отметила она. Повернувшись, она заковыляла вслед за остальными Торговцами.

Даджа сжала пальцы на металле, ей хотелось пойти с ними, вернуться к жизни, в которой она всегда знала правила.

«Теперь мы – твоя семья», – мысленно сказала ей Сэндри.

«Они выгнали тебя», – добавил Браяр. «Или ты начала забывать?»

– Фростпайн! – низкий мужчина с покрытыми седой щетиной щеками стоял в дверном проёме, бросая в них взгляды из тёмных, окружённых морщинами, глаз. Он был одет как ремесленник, в зелёную рубаху до колен, свободные коричневые штаны и кожаную обувь; его волосы закрывала круглая белая шапка. – Я не договаривался о том, чтобы твоя ученицазанималась тут магией без присмотра.

– Мы тоже, – сказал Фростпайн, вместе с Даджей направившись владельцу кузницы. – Даджа Кисубо, это Калиб ал Хано, деревенский кузнец.

Даджа поудобнее ухватила железную лозу. Кланяясь, она чуть не упала, потеряв из-за её равновесие.

– Простите, насчёт магии, – покраснев от стыда сказала она.

– Надеюсь, ты не оставила после себя её остатков – она странно себя ведёт, если не вся была использована в работе, – заворчал кузнец. – Сам я не маг, но я достаточно имел с ними дело, чтобы знать.

– Я думаю, она вся ушла в лозу, – пробормотала Даджа, осматриваясь. Они научились видеть магию этим летом, как полезный побочный эффект от соединения их магии. Она использовала сейчас это зрение, но серебристое сияние силы исходило лишь от магов.

Фростпайн хлопнул её по плечу:

– Почему бы тебе не вернуться в замок, и не принять ванну? – подал он идею. – Ты выглядишь выжатой.

А ещё она была грязной, осознала Даджа. Сажа от лозы покрывала её кожу и одежду от шеи до колен. Грязи было многовато даже для кузнеца.

– Ладно, – тихо сказала она.

– Возьми эту штуку с собой, – приказал Калиб. – У меня нет времени за ней присматривать.

Даджа получше устроила ветвящееся железное растение у себя на руках, поклонилась кузнецу ещё раз, и потащилась прочь из кузницы.

Розторн повернулась к Браяру:

– Теперь, когда волнение улеглось, мой ученик, не хочешь ли взглянуть на золото Золотого Кряжа?

Ещё пять месяцев назад Браяр был беспризорником и вором: упоминание о богатстве всё ещё имело на него сильное влияние.

–  Тыхочешь показать мне золото? – спросил он. – Оно же тебе ни к чему.

– Такое – к чему. Идём, – вежливо попрощавшись с Калибом, Розторн потянула Браяра наружу, и повела по дороге к замку. Пёс, Медвежонок, сидел у ворот, явно ожидая, когда вернётся кто-то из его людей. Когда Розторн и Браяр свернули на боковую дорогу, не доходя до него, следуя дороге, которая уходила в бездорожье к югу от замка, Медвежонок последовал за ними.

Их новая дорога сузилась, превратившись в тропу, ширины которой едва хватало, чтобы на ней могли разъехаться два всадника. Крутая и изогнутая, она вела глубоко в гигантские скальные образования.

– Да что же за золото стали бы держать вне стен? – потребовал Браяр, тащась рядом. Он не думал, что здесь что-нибудь будет – что мешало бандитам напасть на замок сзади?

– Увидишь.

Розторн больше ничего не сказала, и Браяр берёг дыхание для подъёма. По крайней мере вид через разломы скал был красив, или по крайней мере был бы, если бы лежавшая внизу долина не была скрыта дымам. Когда крутизна тропы уменьшилась, Розторн, кашляя, остановилась отдохнуть. Даже Медвежонок сел, высунув язык.

– Ты в порядке? – хрипло спросил Браяр свою учительницу. Он не хотел казаться эмоциональным или типа того, но порой он просыпался среди ночи в холодном поту, потому что во сне с Розторн что-то случилось.

Она сняла с пояса флягу с водой и отпила, затем вытерла горлышко рукавом, и передала флягу ему.

– Проклятый дым, – объяснила она, отдышавшись. – И воздух на этой высоте разряжённый. Взгляни, – она махнула рукой направо, к обрыву. Браяр подошёл туда, и моргнул, пытаясь отогнать наваждение.

Здесь, на склоне горы, кто-то вырезал маленькую долину, и устроил её в виде террас. К северо-востоку, где должен был быть дальний её край, он увидел каменную стену, на которой дежурили солдаты. «Ага, как же, подкрадёшься к замку сзади», – подумал он, осматривая маленькую долину. Для этого пришлось бы перебраться через стену, а это не выглядело легко.

В долине между ирригационными каналами, сейчас почти сухими, лежали ряды посадок. К его, Браяра, сожалению растения были иссохшимися и коричневыми, мёртвыми или умирающими.

– Золото Золотого Кряжа, – прокомментировала Розторн, её голос звучал лучше. – Или то, что от него осталось.

– Как растения могут быть золотом? – спросил он.

– Это – шафран посевной. Рыльца цветков стоят больше своего веса в золоте. На одну унцию шафрана их уходит по двенадцать тысяч штук.

Браяр беззвучно присвистнул. Шафран был самой дорогой пряностью в мире, и торговавшие им зарабатывали целые состояния. Выручка от продажи одного фунта шафрана наверное могла кормить весь Золотой Кряж в течение года, а может и двух.

– И впрямь золото. Что произошло – недостаточно воды? – спросил он, не отрывая взгляда от лежавших перед ним террас.

– Ту, что у них есть, они приносят из замка, но это жёсткая вода, и не очень полезная для растений. Обычно вода не является проблемой – шафрану много не надо – но засуха в этой части страны стоит уже три года.

– Жаль, что они не дали нам знать в начале этого лета, – произнёс рядом с ними ясный, чистый голос. – Мы возможно смогли бы помочь.

Браяр подскочил. Из-за поворота тропы, которая вела в маленькую долину, к ним подошёл мужчина. Он был на десять дюймов выше браярских пяти футов, стройный, с длинными чёрными с сединой волосами. В пятьдесят три он был старше Розторн на двадцать лет, имел морщинистое лицо и пышные седеющие усы. Его наиболее интересной чертой были глаза: чёрные как терновые ягоды, они были обрамлены густыми чёрными ресницами, и упрятаны глубоко под тяжёлыми чёрными бровями. Он был хорошо одет, в бледно-жёлтую льняную рубаху, свободные коричневые льняные штаны, отполированные сапоги и открытую хлопковую накидку, выкрашенную в строгий оттенок бронзового.

Медвежонок завилял своим пышным хвостом, подняв облако пыли, заставившее Розторн чихнуть.

– Нико, ты меня напугал до потери пульса [1]1
  англ.«scared me out of season's growth» – «напугал меня до исчезновения сезонного роста», не подлежит адекватному переводу( прим. перев.)


[Закрыть]! – огрызнулся Браяр, скорее злясь на себя за то, что не почувствовал приближение ещё одного человека. – Для того, кто занимается тем, что видит всякие штуки, ты сам больно резко становишься невидимым!

– Так и замышлялось, – улыбка Никларэна Голдая наполовину скрывалась под его усами. – Я знаю, что у меня хорошо получается, если мне удаётся застать врасплох тебя, Браяр.

Мальчик шмыгнул, и утёр нос рукавом:

– Я был сосредоточен на растениях, – ответил он. – Бедняги.

– Идём, посмотрим поближе, – сказала Розторн, забирая у него флягу. Сопровождаемая Медвежонком, она повела их вниз в маленькую долину. Нико и Браяр последовали за ней.

Приблизившись к террасам и их содержимому, Браяр увидел, что же на них росло: маленькие цветки, не больше пяти дюймов в высоту. Всё в них было недостаточно большого размера; он решил, что наверное листья и цветы могли бы быть и больше, если бы получали достаточно воды. Остановившись у одной из террас, он присел, и приложил ладонь к земле. Она была более песчаная, чем почва в большой долине внизу, с хорошим стоком, чтобы уводить излишки воды во время дождя. Он осторожно пропустил между двумя пальцами мёртвый лист. Как если бы их жизнь протекла по его собственным венам, он почувствовал, что растение пыталось цвести лишь неделю назад. Оно было слишком сухим; в воде из замка было слишком много минералов. Без мягкого дождя эти осенние цветы сдались.

– Что же ты из себя представляешь? – размышлял он вслух. – Осталось ли у тебя что-нибудь, чтобы вырасти следующей весной? – обхватив рукой основание растения, он потянулся сквозь него своей магией.

Что-то хлопнуло у него между глазами; жар надавил на кончики его пальцев, и соскочил с них. Шафран, к которому он прикасался, распался пеплом. Жар потёк из него, охватывая все растения на той террасе. Он почувствовал бритвенно-острые огненные уколы, когда под землёй сгорали всё ещё живые луковицы. Песчаная почва нагрелась. На расстоянии одного вздоха от него каждый шафран был сожжён, а земля вокруг обуглившихся луковиц полу-оплавилась.

У Браяра отвисла челюсть. Медвежонок заскулил, и спрятался за Розторн.

– Это была молния, – невозмутимо заметил Нико. – Молния, где ей совсем нечего было делать.

Браяр медленно вытащил платок, и использовал его, чтобы поднять комок земли. Жар от молнии превратил частички песчаной почвы в стекло.

– Я не делаю молнии, – возразил он, глядя тёплое стекло на просвет. В куске стекла можно было видеть частички почвы и растительной ткани. – Это Трис.

– По мне, так выглядело похоже на молнию, – указала Розторн.

Браяр уставился на Нико:

– Ты должен что-то с этим сделать, – сказал он человеку, который привёз его к Розторн. – Я не могу ходить повсюду и убивать растения. Я не могу, – в отчаянии он поглядел на изменённый им участок земли. – И как я теперь заплачу за этот шафран?

Осторожно подобравшись к нему, Медвежонок лизнул Браяру руку.

– Сядь, – сказала Розторн, кладя ладонь ему на плечо. – Ты белый как простыня.

Он послушался, усевшись на край низкой каменной стены, ограждавшей террасу.

– Почему не дождь, раз уж мне суждено было выпустить не свою магию? – пожаловался он, зарывшись лицом в собачью шерсть. – Никакой растительный маг не отказался бы от толики дождя!

Нико вздохнул:

– Каждый раз, когда я думаю, что мы усвоили, чему именно вам нужно обучиться, вы приобретаете что-нибудь новое, – он провёл пальцами по спускавшимся до плеч волосам. – Никто из студентов в Лайтсбридже никогда такого не делал.

– Одна из причин, почему я никогда не хотела изучать там магию, – указала Розторн. – Наверное там ужасно скучно.

Когда Браяр поднял на неё взор, удивлённый похожим на шутку высказыванием, она улыбнулась ему:

– Всё не так плохо. Эти луковицы не пережили бы зиму – они находятся в конце своего четырёхлетнего периода роста, – она посмотрела в небо, затянутое дымной пеленой. – Никто не будет голодать из-за того, что этим пришёл конец раньше.

Браяр сплюнул на землю:

– Хотел бы я, чтобы мы были дома, – огрызнулся он. – Хотел бы, чтобы мы были в Спиральном Круге, в наших собственных садах. Зачем мы вообще поехали с Герцогом?

– Потому что на севере проблемы, – сказал Нико. – Он устроил эту поездку, чтобы посмотреть, кому нужна помощь, и какая именно, помнишь? Ему потребуется вся помощь, которую мы сможем ему оказать, чтобы не дать этим людям голодать после прихода зимы.

– У нас может и не получиться, – добавила Розторн. – Зима здесь наступает рано и сурово. Нам нужно быстро что-то придумать.

Прежде чем вернуться в замок, Даджа немного посидела у колодца рядом с кузницей. К тому времени, как она закончила восхождение от кузницы к замку, она была подавленной как никогда. Впервые за несколько месяцев она оказалась так близко к Торговцам, а они обратились с ней как с грязью. «Как…как с трэнгши», – пробормотала она, входя в замок. Она могла бы работать весь остаток дня, не обращая внимания на покрывавшую её сажу, но сейчас её пропитала насквозь мысль о том, что она слишком отвратительна, чтобы даже говорить с ней. Она сомневалась, что ванна это поправит, но единственной пришедшей ей в голову альтернативой было содрать с себя кожу. Даджа направилась ко входу в находившиеся рядом со внутренним двором бани. Пройдя лишь несколько шагов по подземным комнатам, она оказалась окутана клубами минерально пахнувшего тумана. Минеральный запах шёл от воды. В отличие от бань Спирального Круга, где воду нагревала печь, эти наполнялись естественным горячим источником, который нагревался от находившегося глубоко в горах огня. Она могла выпарить из себя грязь.

Обернув основание лозы в кожаный фартук, чтобы та не оставляла отметины на плитках, Даджа прислонила её к стене, а затем пошла раздеваться. За исключением единственной служительницы, большое помещение было пустым. Поскольку она не была расположена к разговорам, её это более чем устраивало. Служительница странно посмотрела на Даджу, давая ей мыло, полотенца и щётку: наверное никто сюда не приходил так рано.

Вода была горячей. Даджа медленно пустилась в неё, позволяя богатой минералами жидкости обхватить себя. По крайней мере находившиеся в ней металлы приветствовали её. Онине думали о ней, как о трэнгши. Даже в нынешнем своём состоянии они хотели, чтобы она придавала им форму. Приветствуя её, они расположились вокруг её тела, пока она не почувствовала себя лучше. Вода баюкала её так же, как море покачивало Третий Корабль Кисубо. Даджа закрыла глаза, и расслабилась.

В своём сознании она нашла железное дерево-лозу, в каждой пряди, ветке и прутике которого мерцала магия. Металл медленно перемещался, расширяясь немного – тут, чуть-чуть – там. Едва двигаясь и медленно дыша, Даджа осмотрела своё творение. Она могла чувствовать частицы Сэндри, Трис и Браяра, смешанные с её собственной силой, но только потому что знала, что искать. Прошло время, когда отделить её магию от магии её друзей было просто. В течение недель, прошедших с того момента, как Сэндри спряла их воедино, чтобы они смогли выжить во время землетрясения, таланты работы с огнём и металлом Даджи смешались с элементами магии нитей Сэндри, магии стихий Трис и единения с растениями Браяра. В своей способности к росту лоза была в такой же мере творением Браяра, как и Даджи, но магия Сэндри заставила железные пруты свиться, образуя прочный ствол. Какая часть её была от Трис, Даджа сказать пока не могла, но рано или поздно она узнает.

Итак, стоявшая над Польям гилавхотела купить лозу – после очищения. Они даже её творение будут винить за то, что её семья утонула, а она сама – нет. Продаст ли она лозу? Фростпайн захочет попридержать её, пока не поймёт, как она получилась. И не то чтобы Дадже были нужны деньги, по крайней мере пока на живёт в Спиральном Круге. Но заставить Торговцев, любыхТорговцев, разговаривать с ней, как будто она снова одна из них …

«Мечтай больше», – сказало её внутреннее «я». «Ты – трэнгшина всю жизнь, если только, конечно, не случится чудо, и какая-нибудь семья Торговцев не окажется у тебя в таком долгу, что заплатитза внесение твоего имени обратно в записи Торговцев. И сколько раз такое происходило? Один раз? Дважды, за тысячу лет?»

Она услышала голоса. Нахмурившись, Даджа открыла глаза.

Это были Сэндри и её учительница, Посвящённая Ларк, одетые для купания. Они принимали из рук служительницы принадлежности для мытья. Сэндри бросила на Даджу взгляд, затем что-то тихо сказала служанке. Та поклонилась, и покинула комнату.

Пока Сэндри снимала свой халат, и потихоньку опускалась в исходившую паром воду, Ларк сидела на скамейке. Кожа Ларк была бронзового цвета, что говорило о восточном предке в её семье. Она была немного похожа на кошку из-за широких скул, острого подбородка и короткого, прямого носа. Наблюдая за тем, как Ларк, полу-прикрыв глаза, расчёсывает свои короткие вьющиеся чёрные волосы, Даджа всё ждала, что она замурлычет. Посвящённая Земли, как и Розторн, Ларк была магом нитей, и вкладывала свою силу в вещи, которые она пряла и ткала. Они с Розторн управляли коттеджем в Спиральном Круге, где жили четверо юных магов.

Если бы пришла Трис или Розторн, Даджа бы снова разозлилась, потому что в их обществе только этим и оставалось заниматься. Вместо этого, когда Ларк скользнула в бассейн, она попыталась улыбнуться:

– Наверное для трэнгшиглупо мыться, поскольку эта грязь проникает глубже кожи, – сказала Даджа. Шутка потерпела сокрушительную неудачу, когда из её глаз покатились слёзы. Она закрыла глаза, но слёзы это не остановило. – Если бы только это было за что-то, что я сделала.

Ларк вздохнула:

– Мне жаль, насчёт Торговцев.

– По крайней мере я понимаю, почему я трэнгши, хотя и ненавижу это, – прошептала Даджа. – Я не хочу, чтобы другие Торговцы подхватили мою неудачу, – она утёрла слёзы.

Ларк положила Дадже на плечо мягкую ладонь, и кивнула в сторону лозы:

– Это и есть твоё творение, за которое они так много готовы дать?

Даджа кивнула, а Сэндри с гордостью отметила:

– Она сказала им, что им следует торговаться с ней. Она была великолепна!

– Я не чувствую себя великолепной, – ответила Даджа. – Я чувствую себя нечистой, – взяв своё мыло, она начала скрести себя. – Кроме того, начальное предложение ничего не значит. Только хамо́тсоглашается на первую цену – она самая низкая. Они сразу предложили золото только потому, что каждый знает – магия сильно повышает цену.

– Я не знаю, что значит « хамот», – призналась Сэндри. – Никогда не видела торгов.

Даджа положила голову на край бассейна:

– Это такой человек, с которым Торговцы мечтаютиметь дело. Кто-то слишком глупый, чтобы знать, что предложенная цена оскорбительна.

Х-м-м, – пробормотала Сэндри, расплетая косы, чтобы вымыть волосы. – Как думаешь, как высоко они пойдут?

Даджа попыталась подумать.

– Если бы я знала, где они собираются её сбыть, это бы помогло, – признала она. – Наверное они уже знают, кому продадут её, – она слегка брыкнула ногами. – Если они найдут способ говорить со мной, не смотря на то, что я – трэнгши, значит мне следует взять с них минимум три золотых маджи.

– На такие деньги ты сможешь купить ещё железного лома, – пробормотала Ларк. Она прищурившись осмотрела лозу, затем протянула руку, и провела по ней кончиками пальцев:

– Никогда даже не слышала о таком творении. Растущий металл … насколько ещё она вырастет?

Даджа пожала плечами:

– Полагаю, зависит от количества металла в земле, где она растёт. Когда она истратит всё лишнее железо из ствола, ей потребуются брать откуда-то свежий металл.

– Надеюсь, что ты сделаешь ещё подобные вещи, – сказала ей Сэндри. – Я думаю, она прекрасна.

– Прекрасна только потому, что мне это железо не требовалось ни для чего другого, – угрюмо указала Даджа. – А что если нет? Что если кому-то были бы нужныгвозди, которые я должна была изготовить? Я теперь даже не могу использовать это железо повторно, только не с текущей по нему нашей магией. А что если кто-то захочет, чтобы я создала ещё одну? Это было не кузнечное ремесло, которому мне следовало бы учиться. Я бы даже не знала, с чего начать – магия просто вышла из под контроля, когда я отвлеклась.

Сэндри прикусила губу:

– Моя тоже вышла из-под контроля этим утром, – призналась она, и рассказала им о выжженной вышивке.

Ларк вернулась в воду, глядя на девочек с интересом:

– Что ж. Пока результаты от блуждания вашей магии по неизведанным путям были хорошими, или по крайней мере не наносили серьёзного вреда, но очевидно, что всё не собирается успокаиваться. Ваша магия продолжает изменяться, – она решительно кивнула. – Пришло время посмотреть, можно ли разметить вашу магию.

– Как ты вообще разметишь что-то подобное магии? – поинтересовалась Сэндри. Её голубые глаза заблестели при мысли о том, чтобы научиться чему-то столько ново звучащему.

– Не я, Леди Сэндрилин, – с улыбкой сказала ей Ларк. – Ты. Эти изменения произошли в результате твоего прядения. Значит ткать карту лучше всего тебе.