Текст книги "Книга Даджи — Огонь в Горне"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 3

В горных долинах ночь наступила рано, даже раньше, чем на окружавших их вершинах. До ужина в замке оставалось ещё около часа, а долина уже утонула в тени. Стоя на балконе, на который выходили комнаты, в которых спали Ларк, Розторн, Нико, Фростпайн и их четверо учеников, Даджа смотрела на полосы тёмно-оранжевых пожаров, всё сильнее светившихся в темноте.

Ей не нужно было оглядываться, чтобы знать, что вошедшим в их комнаты человеком был Фростпайн.

– Интересно, что можно выковать в таком пламени, – не оборачиваясь сказала она. – Мост через горы, или меч длиной в Эмеланский Полуостров.

– Сомневаюсь. Огонь на траве не горит настолько жарко, – он подошёл, и уселся на перила, чтобы видеть её лицо.

Птица упала с неба, и приземлилась на перилах между ними. Это был скворец, коричневая пятнистая птица с острым жёлтым клювом и умными чёрными глазами. Игнорируя Фростпайна, она заквохтала Дадже, распушив перья на шее.

– Я не знаю, где сейчас Трис, – сказала птице Даджа. – Я думаю, всё время после обеда она провела в библиотеке. Иди поймай жуков на ужин, Крик.

Птица по имени Крик остро чирикнула.

– Никак не могу сказать, понимает ли он, что ему говорят, – заметил Фростпайн.

– Проблема в том, что он в наибольшей степени заинтересован едой, и всегда хочет её немедленно, – Даджа порылась в кармане, и нашла немного чёрного хлеба с обеда. Раскрошив его, она положила крошки скворцу. Тот живо их съел.

– Я тут думал о том, какую работу ты можешь делать, пока ты здесь, – наблюдая за Криком сказал Фростпайн. – Мы же не хотим, чтобы ты потеряла навыки, и боюсь, что помогать Калибу с дополнительной работой не получится. Похоже, что караван Торговцев хочет, чтобы он кое-что поправил у них.

– И я не могу делать никакую работу для них, потому что я – трэнгши, – с горечью сказала Даджа. – Так что осталось?

– И Калибу, и замковому плотнику нужны дополнительные гвозди.

– Фростпайн! – запротестовала Даджа.

– Я знаю, я знаю – но это лучшее, что я могу предложить. Кроме того, тебе полезна дисциплина. Большая часть кузнечного дела, магического или обычного – это просто тяжёлая работа.

В открытую дверь вошли Браяр и Трис. Увидев Трис, скворец завопил на пробирающей до костей ноте, обычной для всех птенцов этого вида. Залетев внутрь, и усевшись Трис на плечо, он клюнул её в ухо.

– Крик, прекрати! Ты уже взрослая птица – веди себя подобающе! – поморщившись, она сняла крышку с маленькой чаши, которую несла. Она была частично заполнена маленькими шариками из фарша и яичного желтка. Покачиваясь на её запястье, скворец начал уплетать их.

Фростпайн спрыгнул с перил:

– Мне лучше пойти одеться в чистое, если мы будем ужинать с Леди Инулией, – заметил он, потягиваясь. – Она выглядит как женщина, которую волнует, садятся ли люди за стол в рабочей одежде, – проходя мимо Браяра к выходу, он пощекотал ему нос.

Браяр осклабился, отмахнулся от руки кузнеца, и вышел на балкон, держа одну руку в кармане:

– Хочешь глянуть, что я учудил? – спросил он Даджу, вытаскивая грязный, неровный кусок стекла.

Даджа осмотрела его под последними лучами солнца. Некоторые чёрные вкрапления выглядели как растительная ткань, высохшая трава или корень.

– Где ты это нашёл? – спросила она.

– Сам сделал, – мрачно ответил Браяр. Он опёрся о ведущую внутрь дверь, проводя пальцами по своим ершистым волосам. – И заодно сжёг мёртвого шафрана на три серебряных астрела.

Даджа прикинула: он сжёгтакое количество шафрана, продажа которого могла бы кормить бедную семью в течение трёх месяцев?

– Зачем ты сделал такую глупость?

Присоединившись к ним, Трис спросила:

– Да, зачем?

– Я не сделалэто нарочно, – огрызнулся он. – Я пыталсяпосмотреть, живы ли ещё луковицы, и … из меня выскочила молния.

Трис протянула руку. Даджа передала ей комок стекла.

– Почва на шафрановых посадках в основном песчаная, – объяснил Браяр. – Когда я добавил молнию, получилось стекло, – пока Трис рассматривала кусок, который переливался от её магии, Браяр добавил: – Если мне придётся отстричь мои волосы, чтобы в них не росли молнии, как это сделала ты, то пожалуй я мог бы побриться так же гладко, как у Фростпайна на макушке. Лишних волос у меня особо нет.

Нахмуренное выражение Трис перетекло в ухмылку. Даже после стрижки у неё волос было больше, чем у Браяра.

– Вот где вы все, – на балкон вошла Сэндри, вытаскивая три катушки некрашеной нити из своей рабочей сумки. – Мне нужно, чтобы каждый из вас взял одну из этих штук, и держал при себе где-то в течение суток.

– Зачем? – поинтересовался Браяр, когда она протянула ему одну. – Она испачкается.

– Это ничего, – сказала она ему, смыкая его пальцы вокруг катушки. – Ей просто надо узнать тебя.

– Зачем нам давать им узнать нас? – спросила Даджа. На ощупь это была обычная шёлковая нить.

– Ларк полагает, что я смогу соткать карту наших магий, и увидеть, где они смешиваются, – объяснила Сэндри. – Попробовать стоит, не так ли?

– А во время сна? – спросила Даджа. – У наших ночных рубах карманов нет.

– Значит клади под подушку, – последовал твёрдый ответ.

– Это поможет? – неуверенно спросила Трис. – Ларк думает, что это поможет?

Сэндри кивнула.

– Чего терять-то? – вздохнув спросил Браяр. Один за другим друзья положили катушки в карманы.

Леди Инулия фа Джу́зон, которой принадлежал Золотой Кряж, ужинала не только с теми, кто был близок к ней по социальному положению, но вообще со всеми обитателями замка, как дворянами, так и слугами. Сэндри отказывалась хорошо думать о леди за то, что та придерживалась этого обычая, считавшегося многими дворянами старомодным. Она подозревала, что Инулия – её тётка – делала это не чтобы дать людям почувствовать, что она разделяет их жизнь, а чтобы напомнить всем, кто здесь хозяин.

По крайней мере Леди Инулия сейчас не сидела на возвышении одна, как это было всё время после смерти её мужа. Этой ночью она делила возвышение со своим свёкром, Герцогом Ведрисом. Сэндри не могла сдержать улыбку каждый раз, когда она видела, как её двоюродный дед рассудительно наклоняет свою бритую голову, чтобы услышать высказывание прислуживавшего им мальчика. Герцог прислушивался ко всем, и в любое время. Судя по хмурому выражению на лице Инулии, она не была в восторге от этого напоминания. Она была из числа тех женщин, что смотрят в даль, пока слуги докладывают ей.

Сэндри гадала, подумали ли бы лидеры Десятого Каравана Идарам, сидевшие за следующим столом, что Инулия была более знатной, если бы не знали Герцога? Леди носила шитую золотом накидку и коричневое шёлковое платье с золотой вышивкой, которые идеально дополняли её тёмно‑коричневую кожу. Золотой обруч на её коричневых вьющихся волосах был слегка сдвинут вверх, как тиара, и сверкал изумрудами; её шею охватывали три нити с чёрным жемчугом, а кольца привлекали внимание к её длинным грациозным рукам. Герцог носил красно-коричневый льняной жакет, белую шёлковую рубашку, и чёрные льняные штаны. Единственными признаками богатства были свисавшая с одной из мясистых мочек золотая серьга, и тяжёлый золотой перстень на пальце. Сэндри казалось, что Герцог Ведрис носил власть подобно плащу на своих могучих плечах. Ему не нужны были драгоценные камни и металлы, чтобы объявить о своём положении.

Леди Инулия закончила говорить с Герцогом, и обратила своё внимание на Сэндри:

– Я сожалею, что сегодняшние обременительные обязанности не позволили мне провести с тобой время, моя дорогая Сэндрилин, – заметила она. – Как ты провела сегодняшний послеобеденный период?

– Я готовила нитки для ткания, Тётя, – ответила она. – Они мне нужны для учёбы.

Инулия подняла бровь:

– Женщины нашего слоя не ткут.

– Ты ведь согласна, – сказал элегантный, мягкий голос у Инулии за плечом, – что маги должны учиться тому, что наилучшим образом позволяет им овладеть своей силой? Магия Сэндри выражает себя в ткании.

Сэндри подалась вперёд, чтобы широко улыбнуться своему деду. Всегда можно положиться на то, что он услышит, и придёт на помощь!

– Тогда конечно же ей было бы лучше жить в университете Лайтсбриджа, – сказала Герцогу Ведрису Инулия. – Их маги получают должное образование – как наш собственный дорогой Яррун Файртэймер [2]2
  англ.«Firetamer» – Укротитель Огня ( прим. перев.)


[Закрыть], и его отец, Улмэрин Вэлвард [3]3
  англ.«Valeward» – Защитник Долины ( прим. перев.)


[Закрыть]. Я полагаю, что большинство благородных домов будут нанимать только университетских магов.

– Прискорбная практика, миледи, – Нико, сидевший с другой стороны от Сэндри, подался вперёд, чтобы встретиться с Инулией взглядом. – Университетское обучение не охватывает всей магии, и необычные способности требуют необычных методов обучения. Леди Сэндрилин сама может творить чудеса, неведомые в Лайтсбридже.

Выражение взгляда Инулии ясно говорило, что она поверит этому, когда увидит.

Вздохнув про себя, Сэндри посмотрела вниз по столу, протянувшемуся между возвышением и парадными дверями обеденной залы. На пол-пути вниз по столу, немного выше блюда с солью [4]4
  В Средние Века соль была предметом роскоши, и во время трапезы хранилась в специальном стеклянном или серебряном сосуде, стоявшем в середине стола. Такое положение делало соль удобной точкой отсчёта при определении места за столом: «вверх» по столу от блюда с солью (ближе ко главе стола) – более почётные места, «ниже» – менее почётные ( прим. перев.)


[Закрыть], сидели Ларк и Розторн в новых зелёных одеждах, и Фростпайн – в красной. У дальнего конца переговаривались между собой Браяр, Даджа и Трис. Как бы она хотела сидеть с ними!

Главное блюдо закончилось; изысканное блюдо – сахарный павлин, сделанный для любования, а не для еды – только-только было представлено, когда открылись парадные двери. В них, опираясь на длинный ярко лакированный посох, вошёл седоволосый белый человек. Он одевался примерно по той же моде, что и Нико – в тёмно-серые шёлковые штаны и рубашку, в безрукавную накидку гранатового вельвета, обшитую чёрным шёлком. В отличие от Нико, его седые волосы были короткие; лицо было гладко выбрито, и он оставлял после себя аромат дорогого мыла. Увидев гостей, он растянул свои тонкие губы в улыбке, не выдававшей каких-либо приятных чувств. Глядя на него, Сэндри подумала, что он плохо выглядел. Под его большими, влажными карими глазами залегли мешки, а лицо было землистого цвета.

– Миледи, простите меня, – сказал он, проходя вдоль стола. – Я осматривал пастбища, когда услышал о приезде его Светлости Герцога. Я незамедлительно вернулся, чтобы выразить своё уважение, – он низко поклонился Ведрису. – Ваша Светлость оказывает нам, северянам, честь, столь личным интересом к нашим проблемам.

Инулия улыбнулась:

– Могу я представить нашего главного мага, Ярруна Файртэймера? – Герцог приветственно кивнул, и леди продолжила: – Мастер Яррун, моего свёкра сопровождает твой коллега, Мастер Никларэн Голдай, проживавший в Саммерси.

Нико встал. Яррун поклонился, хоть и не так низко, как Герцогу:

– Имя Голдай известно всем, – сказал он таким тоном, будто откусил от кислого яблока. Нико вернул поклон, хотя если судить по подёргиванию его усов, вновь прибывший его не впечатлил.

«Некоторые из этих университетских магов – прямо как породистые коты», – подумала Сэндри, наблюдая за Ярруном, пока леди представляла наиболее знатных своих гостей. «Они броско одеваются, и не хотят замочить лапки. Даже Нико иногда бывает таким, особенно когда требует уважения к себе».

Поскольку ужин почти закончился, Яррун остался стоять на возвышении, тихо разговаривая с Герцогом и Леди Инулией. Они все собирались встать из-за стола, когда в залу ввалился мальчик, тяжело дыша от долгого и быстрого бега.

– Мастер Яррун, вы вернулись! – закричал он. – Слава богам! – он спотыкаясь взобрался на возвышение, всё ещё задыхаясь. Все уставились на него, отмечая ожоги и следы сажи на его грубой крестьянской одежде.

Герцог тихо сказал что-то одному из слуг, который наполнил хрустальный кубок водой. Мальчик начал пить из него в перерыве между вдохами.

Яррун отступил на шаг назад, как-бы увеличивая расстояние между собой и посланником:

– Я полагаю, случился пожар, – пробормотал он.

Мальчик живо закивал, опустошая кубок. Слуга забрал его и наполнил опять, когда парень произнёс:

– Это … это дымоход Крофтов, ночью похолодало, а они его сперва не прочистили, – он снова взял у слуги кубок, и отпил. – Их дом горит. Мы думали, что совладали с ним, но ветер …

– Насколько плохо? – потребовал Яррун.

– Крыши Трэдвэллов горят, и один из сараев. Огонь в садах. Если он доберётся до стены … вы же знаете, она бревенчатая, сэр …

Яррун поднял палец, заставив мальчика замолчать, потом подумал какое-то время – « долгоевремя», нетерпеливо подумала Сэндри – пока все в комнате взволнованно заёрзали. Деревня у подножья холма, на котором стоял замок, была окружена лесом.

«Давай», – про себя подтолкнула мага Сэндри. «Это не представление на сцене, там же живые люди ...»

Яррун ярко улыбнулся:

– Не хотел бы ты демонстрацию моих умений? – спросил он Нико. – Уверен, ты найдёшь её забавной.

Магический голос Трис ясно прозвучал в сознании Сэндри, как если бы рыжая кричала прямо ей в ухо: «Забавной! Он называет огонь забавным! Почему бы не поджечь ему хвост, может он и это сочтёт забавным!»

Сэндри покачала головой, хотя она не могла не признать, что её ворчливая подруга была права.

Яррун пошёл наружу. Нико встал, и последовал за ним, поманив Сэндри. Мимолётный взгляд на Фростпайна, Ларк и Розторн подозвал посвящённых к нему; Браяр, Даджа и Трис побежали следом.

Проходя позади кресла Инулии, Сэндри услышала, как леди сказала Герцогу:

– Это незначительное происшествие, интересное лишь собратьям по ремеслу Ярруна. Я подумала, что мы могли бы посидеть в одной из внутренних комнат. Некоторые из моих леди – весьма искусные музыкантши.

«Яррун и впрямь настолько хорош, что она не ждёт проблем?» – подумала Сэндри, присоединяясь к своим друзьям, следовавшим за взрослыми магами. «Или ей просто плевать на деревню?»

Яррун вышел из замка, и поспешно пересёк внутренний двор. На пол-пути его догнала девочка, передав ему кожаную сумку. Яррун принял её, и продолжил идти, пока они не достигли одной из широких башен, обрамлявших главные ворота. Там его догнал Нико, и пошёл рядом с ним, тихо разговаривая, когда они вошли в башню. Винтовая лестница привела их на верхние этажи, и к открывавшейся на стену двери.

Поскольку у замка были толстые стены, лежавший за её зубцами помост был широким, и через каждые сто футов стоял стражник. Оттуда спутники Ярруна могли видеть оранжевое свечение на севере.

Как в стенах Спирального Круга, здесь были глубокие бойницы. Яррун и его гости расположились в них, чтобы полностью видеть тёмную в ночи землю внизу, скопище окружённых бревенчатой стеной домов, и пожар. Он был таким, как и сказал мальчик. Один из домов горел полностью, в то время как соломенная крыша соседнего дома пылала. За ними загорелся сарай, на обоих этажах. От стены сарай отделяли широкие сады. Они были наполовину сожжены, жадное пламя выискивало на них остатки урожая. Все отошли назад, чтобы видеть, как с этим справится Яррун.

Он повернулся к Нико, и далёкое пламя отражалось в его глазах:

– Правила вежливости нашего ремесла требуют, чтобы я сначала предложил тебе погасить пламя.

Даджа нахмурилась. В голосе Ярруна была колкость, которая ей не нравилась.

– Я не могу, – тихо сказал Нико.

– В самом деле? Ты же такой знаменитый, что можно было бы подумать, что погасить простой деревенский пожар было бы для тебя легко. Ты уверен … ? – спросил Яррун, подняв бровь.

–  Весьмауверен, – холодно ответил Нико.

Огненный маг открыл свою кожаную сумку, и пошарил в ней:

– Тогда, если позволишь, – сказал он, вытягивая из неё сжатую ладонь. Подойдя к бойнице, он вскинул в воздух облако какого-то порошка. Облако медленно полетело прочь от стены.

Выводя в воздухе пальцем знаки, Яррун начал говорить на языке, который не был знаком детям. Его порошок в воздухе засверкал, и устремился к деревне внизу. Голос Ярруна поднялся, пока он не прокричал последние три слова, заставив Ларк закрыть уши.

Огонь в деревне – на домах, сарае и в садах – потух. Глазу не попадалось ни одного светящегося уголька. Яррун привалился к стене. Никто из наблюдавших за ним не чувствовал желания говорить, но снизу до них донеслись далёкие возгласы радости.

Наконец огненный маг выпрямился. Он провёл дрожащей рукой по покрытому потом лицу. Даджа подумала, что его карие глаза стали ещё крупнее и влажнее. Его покровительственная улыбка казалась полу-безумной.

– Ты был беспомощен, Никларэн Голдай! – хрипло прокаркал он. – Ты, член правления университета, знаменитый на всё Море Камней! Но я сделал это. Огонь подчинился мне.

Нико спокойно встретил его взгляд:

– Тебя следует поздравить.

Яррун вздохнул:

– Я лишь служу леди Золотого Кряжа, – он потёр глаза. – Мне лучше задержаться, чтобы убедиться, что ни в чьей соломе не осталось очагов возгорания. Это проще делать днём, когда я могу видеть дым.

– Я не понимаю, – сказал Браяр. – Ночью же огонь лучше видно.

Губы Ярруна дёрнулись в фальшивой улыбке:

– К тому времени, как я вижу пламя, строение как правило обречено. Дым – самый ранний признак огня. Но пожалуйста, не задерживайтесь из-за меня, – он потёр ладони. – Ночь становится прохладнее.

Их попросили уйти, и все это поняли. Браяр ворчал в пол-голоса, возмущённый отношением Ярруна. Сэндри потянула его следом, когда они пошли за учителями внутрь башни.

– Он не спросил тебя, можешь ли ты потушить его, – пробормотала Фростпайну Ларк, когда они начали спускаться.

– Не могу, только не на таком расстоянии, – ответил Фростпайн. – Мы, кузнецы, любим иметь огонь вблизи, – он оглянулся на Даджу, и подмигнул; та улыбнулась.

– Нико, что с ним такое? – спросила Ларк. – Он был не очень-то вежлив.

– Я уже видел такое, – устало сказал Нико. – Некоторые получают славу вне зависимости от того, заслуживают они её, или нет. Другие, считающие, что они должныбыть знамениты, трудятся в безвестности. Это … Розторн?

Розторн остановилась, не доходя до выхода с нижнего этажа.

– Я потом к вам присоединюсь. Мне нужно с ним поговорить, – собрав полы своего одеяния в одну из рук, она снова начала подниматься по лестнице. Четверо юных особ отошли в сторону, пропуская её.

– Эти университетские маги, – сказала Ларк, когда они с Нико и Фростпайном вышли из башни. – Как ты выдерживаешь общение с ними?

– Я это делаю как можно меньше, – услышали четверо ответ Нико, когда дверь захлопнулась. Они всё ещё были в башне. В лестничном колодце было слышно эхо от поспешно поднимавшейся Розторн, и скрип открытой ею верхней двери.

Сэндри открыла дверь во внутренний двор, и выглянула наружу. Нико, Фростпайн и Ларк уже пересекли двор наполовину, разговаривая, сведя головы вместе. Они похоже забыли о своих учениках.

– Интересно, что Розторн собирается ему сказать? – пробормотал Браяр. – У неё было то самое выражение лица.

– Какое выражение? – тихо спросила Даджа.

– Которое означает, что она видела, как ты совершил что-то очень глупое, и она собирается отодрать тебя за уши, – сухо ответил он.

Сэндри оглянулась на своих друзей. Она всё ещё держала дверь открытой.

Даджа покачала головой. Сэндри осторожно закрыла дверь.

Не говоря ни слова, все четверо начали подниматься по лестнице. Они старались ступать внешними сторонами стоп, чтобы шуметь как можно меньше. Когда они достигли верхней ступени, Браяр проскользнул вперёд. Мягко, стараясь не производить ни единого звука, он чуть-чуть приоткрыл открывавшуюся на стену дверь.

Голос Розторн проплыл внутрь вместе с дуновением ветра:

– … сказал мне, что лесных пожаров не было …

– Тридцать лет, – перебил Яррун, его голос звучал так же ясно, как если бы он был внутри башни. – Мы с отцом тяжело работали над этим. Одно дело – пожары на полях. По крайней мере онизаканчиваются быстро, и они обновляют почву. Лесные же пожары были невозможны – они дорого стоили фа Джузонам и людям на их попечении. Мы с отцом запретили их.

– «Запретили их», – бесстрастно повторила Розторн.

«О-оу», – произнёс через магию Браяр. «Я думаю, сейчас начнётся самое интересное».

Розторн понизила голос. Ветер ухватился за большие родовые знамёна, висевшие над воротами замка, заставляя их громко хлопать.

«Трис» – пробормотала Сэндри, – «исправь».

Рыжая ухватила горсть воздуха, протекавшего через щель; Браяр разветвил его, чтобы не дать двери захлопнуться. Даджа схватилась за одну из блестевших серебром ветвей, и вытянула её в проволоку, толкая её себе за спину, чтобы та продолжала дуть вниз по лестнице. Поток воздуха усилился, по мере того как Трис втягивала через дверь всё больше внешнего воздуха. Даджа скрестила пальцы, надеясь что Розторн – которая часто раскусывала их уловки – не заметит устойчивый ветерок, дувший мимо её лица в сторону башни.

– Знаешь ли ты, почему в лесах и полях случаются пожары? – Розторн снова было чётко слышно, хотя она и старалась говорить тихо. – Тебе не приходило в голову, что они могут быть необходимы?

– Огонь служит человечеству, моя дорогая юная женщина, – холодно ответил Яррун. – Помимо этого, он является симптомом хаоса, беспорядка. Разрушения.

– Не надо мне покровительствовать. Я тебе никакая не «моя дорогая».

«Люблю, когда она злится», – сказал своим друзьям Браяр. Их ухмылки были такие же озорные, как и у него. Они хороша знали колкости Розторн, и уважали их. Всегда было приятно слышать, как кто-то навлекает на себя её гнев.

– Не обращайся ко мне таким тоном. Если не можешь сказать ничего конструктивного …

– Сделай-ка для меня один вывод, университетский маг …

– Вы, типы из Живого Круга, все одинаковы. Нет никакого порядка; только инстинкт, течения, и движение без смысла и структуры. Вы просто хотите избежать учёбы и исследований...

– Ты сам сказал: сгоревшая трава обновляет почву. Всё вырастает обратно лучше, чем было до пожара, не так ли? А тебе или твоему отцу не приходило в голову, что лесам нужны пожары по той же причине?

– Я провёл весь день в седле не для того чтобы выслушивать нотации в виде религиозных песнопений!

–  Эта долина – ловушка, – голос Розторн был натянут от гнева. Она глубоко вздохнула. – Пожары – маленькие, быстро стихающие – очищают землю от плодокорма.

«Плодокорм?» – беззвучно спросила остальных Даджа.

«Мусор», – ответил Браяр. «Отпавшая кора, побеги, листья и орехи».

Розторн продолжала:

– Обычно дюйм или два этого мусора быстро сгорают. Кора взрослых деревьев достаточно толстая, чтобы отделаться лишь небольшими ожогами. Но сейчас? После тридцати лет без пожаров? Плодокорм в большинстве мест по крайней мере в фут толщиной. Обычно он достаточно влажный, чтобы не загореться, но у вас было три года засухи. Он сухой как трут, ваши молодые деревья достаточно высоки, чтобы пожар с их крон перекинулся на незащищённые кроны большихдеревьев, и все полагают, что тыможешь остановить такой пожар.

– Я могу.

– А если нет?

– У меня ещё не было неудач, Посвящённая Розторн. Я очень хорош в своём деле.

– Ты был хорош в подавлении очагов возгорания и в отведении ударов молний. А сейчас ты взращиваешь огненную бурю. Её не так просто будет остановить.

– А я думаю, ты недооцениваешь мою силу!

– Поговори с одной из моих учениц о том, что бывает с теми, кто встаёт на пути у стихии. Она выжила, чтобы рассказать об этом, но её жизнь была на волоске.

–  Ребёнок…

Крепкие пальца ухватили Трис за ухо. Нико подкрался к ним сзади, и он не выглядел довольным.

– Хватит, – прошептал он. – Я хочу, чтобы дверь закрылась, и чтобы потом вы четверо пошли со мной.

Трис отпустила воздушную ветку. Браяр призвал дерево двери соединиться с деревом дверного косяка, пока та не закрылась. Не отпуская ухо Трис, Нико повёл их из башни, и дальше, в их комнаты. Когда они вошли, Медвежонок вскочил, залаяв.

Нико усадил Трис на стул.

– Садитесь, – сказал он остальным трём.

Рядом с Трис стоял диван, на котором они уместились. Усевшись, они покорно сложили руки у себя на коленях. Нико хмуро глянул на Медвежонка, и тот убежал в одну из спален.

Мужчина начал ходить из стороны в сторону, засунув руки в карманы, сведя тяжёлые брови в таком хмуром выражении, какого они никогда не видели на его лице. Его губы были плотно сомкнуты, морщины вокруг них глубоко залегли.

– Это я виноват, – на конец сказал он. – У меня никогда не было раньше таких молодых учеников. Мне просто не приходило в голову, что вы можете не понимать обычаи и здравый смысл, которые сопровождают магическое ремесло, – он остановился, глядя на на четверых.

– Признаюсь, если бы я не был так заинтересован в том, как объединяются ваши силы, я бы гораздо раньше вас приструнил, – продолжил он. – Я определённо знал, что вы и прежде подслушивали разговоры, не предназначенные для ваших ушей.

Трис уставилась на свои закрытые синим хлопком колени.

– Магия – не игрушка, – продолжил Нико. – Её не следует использовать мимоходом. Она ценна. Она не для того, чтобы идти в обход старших. Не думаю, что до этой поездки я осознавал, насколько часто вы к ней прибегаете, когда можно было бы так же просто сделать что-то обычным образом. Вы настолько сильны, что так и не усвоили, что вы не можете, не можетеразбрасываться магией как водой. Что придёт день, когда вам понадобится каждый глоток магии в вашем распоряжении, а вы потратили бы его, чтобы подслушивать, играть, или делать скучную работу.

Она откинул упавшие на лицо волосы.

– С этого момента вам запрещено использовать магию без надзора одного из учителей. Я серьёзно. Если я начну подозревать, что вы использовали силу без разрешения, я увижу это в вас – вы же знаете, что я это могу – и вам же будет хуже.

Он обвёл их взглядом. Никто из них не поднял взор.

– Это бездумное применение магии прекратится немедленно. А теперь – спать. Я в вас весьма разочарован.