Текст книги "Игры Людей"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Под костями были три малые красные скляночки и перстень, маленький, словно на женскую руку. Лумис бы всяко сказал, украшение это или амулет. Наверное, украшение, потому что не бывало в первом же месте чего-то особенно полезного. Ли покрутил колечко и напялил его на мизинец. На всякий случай, вдруг все-таки волшебное.

Рубленые покойники валялись на небольшой полянке и признаков жизни пока не подавали. Ничего. Воскреснут еще. Как Игроки. Им даже колодца не надо. Март почистил меч, несколько раз вонзив его в землю и отправил в ножны.

А потом были скелеты, аж три раза подряд, еще четыре малые скляночки, небольшой круглый щит, торжественно врученный Марту непонятно зачем, он предпочитал в левой руке кинжал держать, недлинное копье, которое Ли, покрутив в руке, пристроил себе за спину, и ладная пятнистая, словно из кожи змеи, куртка, о которой они поспорили… Но надевать ее пришлось все равно Марту, потому что Ли уперся: не буду, и все тут.

Всякий раз, оглядываясь на поле битвы… нет, поле – это при Сторше, а тут – поляна… Всякий раз, оглядываясь на поляну битвы, Март просил прощения за вторжение, объяснял, что не по своей воле, что выбора им особенного не предоставили, что они-то никак не воскреснут, порубят ли их, удавят ли… Не вслух, понятное дело. Даже не шепотом. Вовсе не хотелось слушать смешки да издевочки Ли. Вроде и слышал тысячу раз, и не обижался совсем, просто сам понимал, что глупо это. Вот пришел бы в его дом скелетик, покрушил всю семью, а там в ножки поклонился: простите, мол, люди добрые, я не сам, меня заставили… Ну не смешно ли? Именно что смешно. Сам бы посмеялся, расскажи ему кто.

А Ли не оглядывался. Не был он сильно чувствительным. Март, правда, тоже не был, просто осознавал свою неправоту. Их неправоту. Прошлый раз их вел Игрок, попробуй-ка не пойти за ним, а тут… даже не попытались выкрутиться, мечи в руки – и вперед. Не убивать, потому что невозможно убить мертвого, но кто знает, вдруг они переживают смерть снова? И что с того, что оживут, хотя какая это жизнь… Но вдруг в момент смерти они вспоминают себя прежних, ведь были же когда-то живые, не создавали бы боги полуразложившихся покойников. Хотя Лумис ворчал что-то насчет натуральности… нет, натуралистичности.

– Что такое натуралистичный? – спросил он. Ли дернул плечом:

– Естественный до отвратительности. Вот как эти. Думаешь, их умышленно создали?

– А кто ж их разберет? – зевнул Март. Он после драки всегда зевал. Ли говорил, что мозгам не хватает кислорода. Ну причем тут кислород и мозги, вдыхаешь-то легкими… – Может, это участники предыдущей Игры. А может, их по какой-то причине не доделали.

– А ты думаешь, они нас создавали поэтапно? – фыркнул Ли. – Сначала остов, то есть скелет, потом мясо на него нарастили, а потом пошли погулять, денек-то жаркий выдался…

– С чего ты взял?

– А протухло мясо, – безмятежно сообщил Ли. – Или ты запаха не чувствовал?

Март не выдержал, засмеялся, а через секунду смех погас в горле. Из кустов смотрели горящие глаза. Четыре штуки. Двухголовые твари вроде собак, только с теленка величиной, вдыхающие этот самый кислород, а выдыхающие огонь.

Ли метнул в кусты копье. Март и не заметил, когда он успел изготовиться. Попал. Потому что, когда тварюка выскочила из кустов, копье торчало у нее в груди, не причинив особенного ущерба. Разве что за ветки цеплялось. И то хорошо, авось придержит чуток. У собачки шкура… в общем, не для простых мечей.

Меч сломался, когда Март исхитрился его воткнуть твари в бок: ей не понравилось, она рванула, а Март понадеялся клинок вытащить. И остался с обломком в две ладони длиной. Ли запустил метательный нож и попал чудищу в глаз, только глаз оставалось еще три, а такая малость, как короткое лезвие, не могло убить этакое… Наверное, у него мозги не в голове, а где в другом месте, или такие малюсенькие, что нож до них не достал.

Тварь они, конечно, завалили. Но устали так, что даже Ли дышал, словно запаленная лошадь, а Март и вовсе с ног валился. У Ли дымился рукав, но на коже обнаружился совсем легкий ожог, на солнце обгореть можно больше. У Марта были порваны штаны и расцарапана ляжка. Ли заставил его штаны снять и намазать царапину целебной смолой. На всякий случай – вдруг зараза какая.

Без меча Март чувствовал себя голым. Ли, уперев ногу в бок мертвой твари, выдернул копье, критично осмотрел его и кивнул. Сейчас постарается всучить Марту свой меч. Логично, потому что пользоваться копьем Март толком так и не научился. Лезвие у копья было довольно длинное и широкое, похожее на лист болотного растения, Ли такой штукой не только колоть может, но и резать.

Так и вышло. Март даже сопротивляться сильно не стал, взял меч и пошел осторожненько по кустам шариться, потому что по закону запретных земель чудовища обязательно сторожили какие-то ценности.

Довольно высоко на дереве Март увидел огромное гнездо, попытался вообразить птичку, которая его свила, и не сумел. Ли зачем-то на это дерево полез, а Март споткнулся о корзину. Жаль, потому что самые лучшие вещи были обычно в сундуках, и чем шикарнее выглядел сундук, тем лучшее снаряжение в нем лежало. В корзине меч не поместится, к сожалению.

Март скинул крышку. Ну так и есть. Скляночки – и это отлично, скляночки пригодятся дальше. На более сложных уровнях, как говорил Лумис. Набор метательных ножей без рукоятей, отлитых целиком из железа. Это для Ли, Март, как ни тренировался, его меткости достичь даже близко не сумел. Хорошо сбалансированный кинжал с длинным лезвием, почти короткий меч. Этим Март владел неплохо, но опять же хуже, чем Ли. Довольно большая бутыль неизвестно с чем. Март поостерегся открывать, дождался Ли… Ох ты, ну и чутье у него, не зря лез!

Ли держал в руке короткий изогнутый лук и колчан, набитый алыми стрелами, загоравшимися в полете и продолжавшими гореть при попадании в цель. А Ли не промахивается даже спьяну. Главное, успеть увидеть врага издали. Или залезть на дерево и стрелять оттуда. Ли по деревьям лазал куда лучше кошки.

Потом Март перестал считать противников. Ли непременно бы съязвил, что он просто таких чисел не знает… Ну, в общем, почти так, потому что никогда у Марта не было нужды с больших числах. Конечно, монстров не тысячи были, куда двум бойцам против тысяч, такого даже в сказках не бывает… Ах нет, бывает: в балладах про Игру богов принц Линнар с королем Бертином именно тысячи и раскидывали одним взмахом меча.

Принц Линнар выглядел сумрачно, и Март понимал почему. Слишком трудно было. Они уже использовали по две скляночки, но Марта уже шатало от усталости, от боли в спине – одно из чудищ хвостом въехало, а на хвосте будто гиря прицеплена из тех, какими в портах тюки взвешивают. Ли еще держался, несмотря на то что у него полфизиономии переливалось всеми цветами – тоже хвостом задело, хотя и без гири. Категорически требовался отдых, но отдыхать он боялись: вдруг не только новые чудовища встретятся, но и уже убитые успеют воскреснуть и возжаждут мести?

Они уже обзавелись и доспехами, и мечами, тут бы и вернуться к герцогу, да только вот жить хотелось. Монстры казались предпочтительнее, хоть в бою умереть, а не от руки подлеца. Прикажет убить и не поморщится, нацепит меч с серебряным лезвием, по которому радужные сполохи пробегают, шлемом из тусклого черного металла голову украсит, рунный кинжал на пояс… Это почему-то Марта возмущало больше всего: что герцог не погнушается забрать его любимый кинжал.

Меч Марта рубил камень. Случайно выяснилось, когда он с хорошего замаха рассек пополам огромную сороконожку и валун, возле которого она ножками и перебирала. И не затупился. Ли добыл арбалет, который заряжался без усилий, никаких колесиков крутить не надо, в землю упирать не надо, дернул рычажок – и все, вкладывай болты. А болты в кожаной сумке не кончались. Кроме них были и другие, взрывающиеся после попадания, но их было мало, Ли берег на монстров пострашнее. Скляночек оставалось всего три, но больших, которые исцеляют сразу и окончательно. Приходилось не обращать внимания на мелкие раны.

Оглянувшись на усеянную ошметками врагов полянку, Март снова подумал: «Мы все вернем, простите, не по своей мы воле». Как оказалось, подумал вслух. Но Ли не засмеялся. Произнес негромко: «Конечно, вернем. Нечего делать магическому оружию в мире смертных».

Если выберемся. Если выживем.

По коже пробежал озноб. Молодым Март не так боялся умереть, как сейчас. То есть рано или поздно придется, только хотелось бы попозже, да и нельзя Ли оставлять одного, особенно если учитывать проклятые последние годы… Нет, последнийгод все как раз было хорошо. Целый год Март был практически счастлив, хотя порой и жрать нечего было, и приходилось изворачиваться всяко, чтобы просто найти место для ночлега и кусок черствого хлеба. Это все неважно. Не разбитые болезнями старики, переночевать можно и под открытым небом, а обед поймать в реке, сбить камнем или просто украсть. Главное – вместе. По-настоящему вместе, а не как было: вроде и рядом, но Ли так далеко, что его почти не видно и не слышно. А это так было больно…

И вдруг, именно вдруг, все кончилось. Поговорили, кто в чем виноват? Вернее, кто в чем себя винит? Виноватый только один, то есть одна – бешеная мамочка принца Линнара. И никакие эльфы не уговорят Ли вернуться. Никогда он не только не примет Дарсиар, он просто не переступит границу Элении. Безо всякой силы Дарси этой страны уже не существует. Для Ли – не существует. А Марта она никогда особенно…

Эх, что себе-то врать… Конечно, Эления его волновала не очень, просто очень уж красочно Фарам описал. Март вполне отчетливо представлял себе, к чему приводит неподчинение приказам. Чай, в армии послужил, хоть и не добровольно. Когда солдат не слушается командира, случается разброд, разброд приводит порой к развалу армии, ну эльфийская знать – те же солдаты. А уж драка за власть… Нет, конечно, он вовсе не желал Ли этой обузы в виде Дарсиара со всеми последствиями, раз Ли сам этого не желал, но невольно думалось о стране, охваченной самой страшной из войн – гражданской. В книгах это называется междоусобицей. А в реальности простые Марты убивают других простых Мартов, и никто жертв даже не считает, и никто даже обелиска в их честь не поставит, и никто не станет каждую годовщину к этому обелиску приезжать хотя бы и для поддержания репутации.

– Милосердные боги… – прошептал Ли, глядя расширившимися глазами перед собой. Март тоже посмотрел и ослаб в коленках. Всякий ослабнет, увидев свою смерть. Прекрасную женщину с телом ящерицы.

Однажды они ее убивали. Вчетвером, с таким огромным трудом, что помнилось плохо. Куда лучше помнилось, как они с ней договаривались. Март подозревал, что Ли тогда чувствовал то же самое: неприличную слабость в животе и в коленках. Март многое повидал и многое пережил, даже провел какое-то время на эшафоте с петлей на шее, но такему не было страшно никогда. Похоже, Ли тоже.

Собрав жалкие остатки мужества, наглости и вообще всего, что только оставалось, Март сделал два шага вперед, медленно опустился на колени и обеими руками бережно положил сияющий меч перед собой.

– Простите нас, сударыня, – произнес он не своим голосом. Жалким таким, как подростки оправдываются перед старшими. – Я не скажу, что у нас совсем не было выбора, но умирать очень уж не хотелось. Переведи ей, Ли.

Ли начал было говорить на непонятном и очень странном на слух языке, но осекся, помолчал и выдавил:

– По-моему, она тебя понимает.

– Тогда придумай, как ее убедить, что мы не хотели убивать ее… подданных. Нам ничего не нужно, только выйти отсюда… подальше.

– А она тебе поверила и сразу прониклась твоим положением…

Вроде бы Ли называл это сарказмом. Нет. Это не сарказм. Как же называется, когда человек одновременно плачет и смеется? Типа снаружи смеется, а изнутри даже не плач прорывается, а рыдания и боль…

У нее было прекрасное лицо. Принцесса Маэйр – ну просто корова рядом с этим совершенством… нет, коза, у коров глаза красивые. А это несуразное создание было красиво, даже нижняя часть, где вместо лона и ног помешалось гибкое тело ящерицы. Даже крылья за спиной – и те прекрасны. Если не думать, а просто любоваться.

Она заговорила на том же странном клекочущем и щелкающем языке.

– Ее подданных убить нельзя. А нас можно, – уныло перевел Ли. – И даже нужно.

– Ну если нужно, – пожал плечами Март, – мы готовы.

– Я не готов, – сердито буркнул Ли, – я б еще лет пятьдесят прожил. Можно больше.

Она сделала несколько шагов, и тогда Ли опустился на колени рядом с Мартом и обреченно прошептал:

– Сейчас слопает. Нет, только у тебя хватает наглости вести переговоры с таким чудищем…

– Она красивая, – тихонечко, почти не шевеля губами, пробормотал Март. Вот красивая и слопает. Два раза одно и то же не проходит. Ну ладно, пожили все-таки, а главное – вместе. Все равно вместе. Какая разница, на эшафоте или перед такой ужасной красотой. Ее тоже боги создали? Лумис? Ох нет, не мог он, воображения бы не хватило.

В животе забурлило и забурчало. Март понадеялся, что с голоду. Сколько часов прошло, как они ели последний раз, – двенадцать? больше? скорее больше, потому что устал Март уже неимоверно и сейчас вряд ли сумел бы отбиться даже от пары ходячих мертвецов.

– Вы снова пришли, – медленно и свистяще проговорила она, словно ее глотка не была приспособлена для обычного языка. Март так и не спрашивал, откуда Ли по-ихнему умеет. «Снова» – значит, не родная сестричка, а та самая, которую они убивали много лет назад в другом месте. Март бы такого не простил. Он не любил, когда его убивали, даже если не насмерть. Значит, как-то они умеют перемещаться по своим запретным землям. – Почему вы не хотите оставить нас в покое?

– Хотим! – с излишней горячностью выпалил Ли. Март усердно закивал. – Прости, хозяйка, нас и правда вынудили. Мы смертные, поэтому… поэтому мы всегда стараемся отложить смерть. Мы надеялись пройти… просто пройти. Не получилось, нам пришлось драться. Твои подданные защищают рубежи… или сокровища. Мы брали их только потому, что наше оружие и наши доспехи непригодны…

Его голос угас. Еще бы. Под таким взглядом не голос, огонь замерзнет.

– Вы хотите сокровищ?

– Нет, – дружно сказали они, так же дружно порадовавшись, что золота не брали. Ли продолжил: – Мы не знаем, это просто украшения или амулеты. Нам не нужны украшения, потому что мы не женщины, но амулет здесь мог бы…

– Вы хотите оружия?

– Нет, госпожа. Только чтобы пройти. А этот кинжал ты мне даровала. В прошлый раз.

Март ненавидел себя за севший голос. Но оправдывал. Посмотреть бы сейчас на герцога Мика… то есть посмотреть, как бы он себя вел. И Март, не особо интересуясь, надо ли ей знать причины, все же объяснил. Иногда заикаясь. Все выложил про герцога Мика. И пусть хоть пошлет к нему скелеты, пусть хоть сама слетает, пусть хоть молния его поразит… Март вдруг вспомнил, как удивился, когда услышал от Ли, что поражает именно молния, а не гром. О боги, ну почему всякая ненужность в голову лезет.

– Вы не желаете оставить нас в покое. Вы такие неугомонные.

Они стояли на коленях, повесив головы. Неугомонные. Как это она мягко. Ведь ни перед кем на коленях-то не стояли, даже в храмах… Да и не бывали они в храмах. Вроде как зачем нам, мы с Игроками и без посредства жрецов беседовали. Пинка им давали для ускорения, чтоб не мешкали, мордой в грязь укладывали – это было, а вот на колени не становились. Только когда им кольца сдерживания надевали, но это не и почтительности, а чтоб падать невысоко было.

Рубашка и так была мокрой от пота, а тут, кажется, даже и кольчуга проржавела. Странное чувство, одновременно обливаться потом и чувствовать холод. Сказал бы – могильный, да кто ж их могилами тут обеспечит… Успеть бы попрощаться с Ли. Пусть. Главное – вместе. С прежним Ли.

– Уходите. Оставь себе кинжал. Остальное верните.

Они очень охотно скинули прочные куртки, сняли шлемы, сложили все оружие. Пусть скелеты обратно по корзинам да сундукам разносят. Спохватившись, Март выложил из кармана и склянки, а Ли стащил с мизинца кольцо. «Оставь», – просипела прекрасная страшила, и Ли послушно напялит кольцо обратно.

– Вы честные. Не надо говорить о том, что здесь были.

Сумасшедшие они, что ли? Еще не хватало – хвастать собственным безумием. А Фамиен за сто миль обходить всю оставшуюся жизнь, пусть герцог сам себе что хочет, то и добывает.

Поклонившись созданию, которому и названия-то не было, они растерянно огляделись и, повинуясь жесту, пошли в сторону совершенно отвесной скалы. А в скале открылась пещера. О боги… В темноте?

Оказалось, кольцо все ж непростое, оно давало свет, тусклый, неприятно синий, однако хоть видно было, куда ногу ставишь. Ответвлений не попадалось, и на том спасибо, заблудиться в пещерах – врагу не пожелаешь. Разве что герцогу Мику…

Через два часа Март выбился из сил. Серьезных ран он не получил, зато несерьезные, выждав, пока он не успокоится, накинулись разом. Да и Ли не шел, а ковылял. Ну да, ему ногу зацепили повыше колена, последнюю малую скляночку потратили, чтоб он ходить мог.

Вдруг Ли с мазу хлопнул себя по лбу и вытащил из кармана штанов непонятную бутылочку. Какое-то время они ее рассматривали, так и не рискуя открывать, потом переглянулись и дружно вздохнули: придется возвращаться, раз честными их сочли. Оставишь здесь бутылку, а она и обидится, нагонит – и все, уж точно мало не покажется.

Они потащились в обратном направлении и за первым же поворотом наткнулись на стайку скелетов с мечами. Ну спасибо, Лумис, втянул ты нас, мало нам игр людей, так надо было вляпаться…

– Мы хотим вернуть! – неприлично поспешно выкрикнул Ли, вытягивая руку с бутылочкой. У скелетов же ушей нет, как они могут услышать?

Услышали, нет ли, но жест поняли. Один, слегка погромыхивая костями, неведомо как державшимися, подошел, забрал флакон и отправился обратно. Остальные не шевельнулись.

– Почетный эскорт, – проворчал Ли сквозь зубы, похоже, стыдясь торопливости. Как бы он сам выразился, недостойной торопливости. – Провожают нас. В мешках точно ничего нет?

– Мы ничего и не складывали в мешки. Только свое да от герцога полученное.

– Тогда пошли.

Они не шли. Брели. Спотыкались и поддерживали друг друга. Марту все мерещилось легкое погромыхивание сзади, и он тратил много сил, чтоб не оглядываться каждые двадцать шагов. Невыносимо болела голова, по которой его огрели в последнем бою, не будь шлема, череп бы проломили. А интересно, не воскресают ли те шальные дураки, которых все же заносит в запретные земли жажда поживы или риска и которым не удается выжить, но уже в виде скелетов или полусгнивших трупов?

– Нога сейчас отвалится, – проскрежетал Ли. Март подставил ему плечо, и Ли благодарно навалился. Кольцо можно было и снимать, искры, что у Марта из глаз летели, не хуже бы осветили путь…

А путь кончился за следующим поворотом. Выход из пещеры. Они на радостях даже ходу прибавили, выбрались – и рухнули на молоденькую нежную травку. Весна.

Рядом звякнули мечи. Те самые, которые они оставили, найдя другие, покруче. Спасибо, красавица, подумал Март, с одним кинжалом на двоих много не навоюешь, а тут и волки могут водиться, и более страшные звери. Например, люди. А мечи добрые, хоть и обычные. Март попробовал вообразить, как он шествует по улицам с сияющим магическим клинком, а у Ли лук золотой, вроде того, что однажды они в Игре получили, так из того лука даже Лумис не промахивался.

Не получилось. Или голова слишком сильно болела, или просто картина была неправильная. Нечего магии делать в мире смертных. Никакой. А рунные кинжалы не магические, они просто ужасно древние, потом разучились такую сталь делать. Руны – для красоты, даже если мастер, их наносивший, верил в волшебство…

Наверное, исключительно красота тени у разрушенных стен убивала, усмехнулся про себя Март и закрыл глаза. И выпал из мира. То ли заснул, то ли потерял сознание. Только вечером и очухался, замерзнув чуть не насмерть. Ли, негромко ругаясь, пытался высечь огонь, да руки у него сильно дрожали. Когда пил, не дрожали.

– Ну перепугался до полусмерти! – раздраженно бросил он, хотя Март слова не сказал. В глазах все еще искрило, и башка трещала. Март осторожно потрогал темя. Ого. Шишка такая… хорошая, в общем, шишка. – Давай ты, я и в самом деле не в форме.

Март разжег костер. Ли много дров натаскал, пока Март дрых. Они разделись, осмотрели друг друга, смазали целебной смолой полузажившие раны. Нет, определенно старею, в былые годы от такого с ног бы не валился. Да и Ли… Чтоб он кривился с такой, да еще почти что залеченной раны? А тут морщится, не стесняется.

Ничего. Живы. Снова живы. Может, боги за ними все-таки немножечко присматривают. Или удачей наделили. Пусть все кругом паршиво, пусть Ли неделю в невменяемом состоянии, пусть живот подводит от голода, а на штанах заплаты, они все равно выжили, выбрались, преодолели.

А живот, кстати, подводило. Столько не евши… Ли задумчиво рылся в мешке и вдруг с радостным воплем извлек оттуда кусок вяленого мяса и краюху хлеба. Март порылся в своем и нашел то же самое. Это ж кто озаботился? Им ведь мешки эти другие собирали… то есть и не собирали, им и на ум не пришло проверять, что там такого было, кроме книги, а она сверху лежала, аккуратно в промасленную кожу завернутая, чтоб дождем не промочило. А вот подумал кто-то. Пусть и малость, однако все легче. А вода совсем рядом была: скопилась в каменной чаше, должно быть, дождь днем был. Напиться хватило, даже платок намочить и кровь если не стереть, то размазать. Март мясо даже жевать не стал, сил не хватило бы на такую работу, а вот хлеб слопал с удовольствием, Ли подумал и сделал то же самое, а потом они улеглись у костра и заснули крепко, хотя и не забывали просыпаться каждый час, чтоб дров подкинуть.

Все равно замерзли к утру, земля, хоть траву уже родила, еще не прогрелась с зимы. Раны бы не застудить, Март-то ничего, мелочи, а у Ли нога…

– Не ворчи, – улыбнулся Ли, – у меня их даже две. Ты опять вслух думаешь. Ну что, ищем дорогу? А мясо по пути сжуем.