Текст книги "Игры Людей"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Прошли те времена, когда Март смущался под взглядами богачей. Так давно прошли, что он и не помнил, смущался ли хоть когда-то. Изображал – это да, само собой, зачем лишний раз дразнить тех, кто всяко тебя выше по положению. А тут просто в ответ уставился.

– Ты голоден, Март?

– Я завтракал, – коротко ответил Март, не уточняя, в чем завтрак заключался. Брюхо пока помалкивает, так что можно считать себя сытым. Эльф помолчал, подумал и продолжил:

– Я не знаю, как убедить Линнара. Не знаю, как убедить тебя мне помочь. Уже пять лет мы ищем его по всему свету…

– Уже? – непочтительно усмехнулся Март. – Я бы сказал – всего.

– Я не знаю, как убедить вас, – не дрогнул эльф, – потому что вы оба правы. Линнар мне не верит, но мне показалось, что поверил ты.

– В худший день жизни? Ну да, верю. А когда ты осознал, что день был худшим? Пять лет назад или когда тигр полосовал Ли когтями?

– Скорее, второе, – без паузы ответил Фарам. – Я не знаю, каков Линнар сейчас и каков был пятнадцать лет назад. Я знаю, каким он был в юности: взбалмошным, дерзким, даже наглым, лишенным уважения ко всему и всем. Когда истинный Маэйр пренебрегает основными уложениями королевства, это… Это не добавляет ему друзей и сторонников. Принцесса неплохо правила страной. Еще когда был жив король… Линнар говорил тебе, что он спился?

Эх, если бы Ли так и оставался взбалмошным, дерзким и наглым, вздохнул про себя Март. Отчаявшийся, преисполненный горечи и ненависти к самому себе, страха перед самим собой – это куда хуже.

– Нет существенной разницы, от чего погибнет Эления, – очень тихо сказал эльф, – от силы Дарси или от гражданской войны. Разница только в сроках.

– Это угроза?

– Что? А, нет. Конечно, нет. Можешь быть спокоен.

Буду, про себя согласился Март, непременно буду. И за Ли присмотрю. Для надежности. Он кивнул, сохраняя на лице обычное выражение. Фарам же рассматривал его с интересом, не как зверушку диковинную, а словно прежде людей не видал. Ну, пусть полюбуется.

– Так про Игры богов правда? – совсем тихонько спросил он. – И тогда с вами…

– Ага. Лумис. А только тебе ж чего, ты ж в наших богов не веришь, у тебя свой создатель.

Правильная, как на дорогой картинке, физиономия эльфа слегка сморщилась. Ясно. Ни черта он в создателя не верит.

– А что это тогда было? – только и спросил он. Март хотел пожать плечами, но сдержался. Сам думай.

– И Харт?

Ответа, в общем, не требовалось. Вот почему глаз не сводит: человек, запросто с Игроком общавшийся, да еще двоих других видавший… Это полюбопытнее, чем зверушка. Попадается намного реже.

– Как это было?

Март немножко подумал и решил сказать правду:

– Да обыкновенно. Он же свою сущность не показывал никак. Только если умирал, скоро возвращался. Ну, шли, дрались…

– И побеждали…

Он задумался. Март составил ему компанию. Шли, побеждали… мастерство росло с каждым монстром, оружие было – мечта, доспехи и вообще… Март был уверен, что с концом Игры все и кончится, а мастерство никуда не ушло, и если прежде он был всего лишь неплохим охранником, то стал настоящим мастером и с обыкновенным дешевым мечом мог творить настоящие чудеса, а уж что о Ли говорить с его природной ловкостью…

– Прости.

Март встряхнулся:

– Что? – Тут пришло в голову, за что именно простить надо, и он насторожился. А Фарам остался так же спокоен, только желто-серые глаза поблескивали.

– Я слишком погружен в свою задачу и не выказал тебе должного уважения. Не за Игру… за то, что ты без сомнений прыгнул на арену, а я не отважился. Подумал о жене, дочке… да и о себе тоже. У меня была такая отлаженная жизнь, и я не рискнул от нее отказаться. Так, собственно, часто бывает: мы не решаемся все менять, пока не становится поздно. Я был ошеломлен, когда Линнар призвал силу Дарси. И меня словно стукнуло… Не скажу, что я… Но через несколько месяцев мое существование стало невыносимым. Все шло, как прежде, я был в фаворе у Маэйр…

Март перестал слушать. Не особенно интересовали его муки эльфийской совести. Куда важнее казалось настроение Ли. Понятное, но неправильное. Нет, прежнийЛи тоже вряд ли бы кинулся спасать родную страну. Встал бы в позу вздорного эльфа, поднял бровь, скривился… Но колебался бы. Или даже понимал, что неправ, и лишь из вредности и старых обид поволынил какое-то время…

А сейчас Март чувствовал в нем глубокую убежденность. Ли не хотел спасать не только Элению, но и мир. Начнись еще одна Игра богов, предложи ему снова в ней участвовать – пошлет куда подальше. Вместе с богами.

Это неправильно. Порой надо и мир спасать.

Март вздрогнул, потому что эльф, словно подслушав его мысли, спросил:

– Сейчас ты бы повторил свой путь? Даже зная, что молва сотрет тебя из истории?

Ох ты как красиво, внутренне поморщился Март. Думал он, что ли, об истории… Или думал? Уже забылось. Шел себе и шел, рубил нечисть. Вот героем себя порой ощущал, этаким настоящим героем, который не то чтобы без страха и колебаний, а преодолевая и страх, и колебания… Мелькала ли мысль, что он, простолюдин Март Гаер, может остаться в истории? Что о нем будут слагать песни и рассказывать легенды? А ведь и мелькала, наверное. Молод был, тщеславен. Но именно что мелькала, потому что он и не всегда помнил даже, что неуклюжий и забавный Лумис – Игрок. Не до того было.

– А ты сейчас Ли уговариваешь, чтоб войти в историю, как эльф, уговоривший принца Линнара спасти Элению? – мягко спросил он.

Рука Фарама судорожно сжала рукоять кинжала. Либо Март попал в цель… либо совсем наоборот. Скорее попал.

– Если что-то еще удерживает Ли в равновесии, – сказал он, – то лишь я.

Понял эльф или нет, неважно. Показалось, что понял. Пальцы расслабились, отпустили рукоять и вцепились в кружку с пивом. С одной стороны, именно Март не дает Ли забыть, ради кого он призвал эту чертову силу, а с другой – именно что Март. Живой и здоровый. И не маячь его вполне цветущая физиономия постоянно перед носом у Ли, неведомо, что бы он сотворил. Да, призвал страшную силу… и только потому эту физиономию и видит. Собственная жизнь для Ли уже давно ничего не стоила.

– Помоги мне, – сдавленно воззвал эльф. – Какие бы низменные мысли не появлялись в моей голове, это не меняет ситуацию. Эления гибнет. Страна всегда держалась на уважении к власти, но Маэйр это уважение растеряла. А власть она выпускать не хочет.

– Я слышал, что иногда даже королей свергают, – доверительно шепнул Март. – А она даже и не королева.

– Остатки уважения к власти. Она – Маэйр. Вдова короля. Мать наследника. А мы и правда раздроблены. Нам нужен лидер. И Линнар устроит всех.

Не лидер вам нужен, а знамя. Имя. И даже хорошо, что Ли – неуравновешенный пьяница, таким управлять легче.

– Ты не веришь в чистоту моих помыслов, – произнес эльф со смесью гнева, удивления и горечи. Март сокрушенно вздохнул:

– Не верю. Ты за нож-то не хватайся, вспомни, что я Игру прошел. Умею кой-чего. А на твое благородное происхождение мне, уж извини, наплевать. Сам посуди, с чего бы я тебе верил, если ты задумался не до того, как принцесса сына своего на корм зверям отправила…

Глаза Фарама метали молнии. Это обычно богам приписывают, но вот ни Лумис, ни Айрон, ни даже Харт не метали. Смотрели себе спокойно, с любопытством: ух ты, живые… надо же, как интересно…

Ли уселся на лавку рядом с Мартом.

– Уговаривает на меня повлиять в положительном смысле? Повоспитывать, воззвать к совести, рассказать о трудностях родины? – Март кивнул, и Ли хмыкнул в ответ. – Брось, Фарам. Без меня довели Элению до бунта, без меня и справляйтесь дальше. Не хотите слушаться Маэйр, соберите совет и выберите нового короля. Судя по летописям, именно так Маэйры пришли к власти.

Фарам молча смотрел на своего принца. Перед тем как выйти из комнаты, Ли даже причесался и выглядел вполне пристойно, хотя и забавно: высокомерное выражение плохо помещалось на помятом лице с опухшими глазами.

– Ты не изменился, Линнар, – тихо сказал он. – Целая жизнь для кого-то прошла, а ты все тот же капризный и вздорный мальчишка, не получивший игрушку, к которой он был не готов, и потому обиженно хлопнувший дверью…

– Образно, – оценил Ли. – Под игрушкой, надо думать, ты подразумеваешь Дарсиар.

– Ты хоть помнишь себя, Линнар? Хоть немного? Ты всерьез считаешь, что на твою голову можно было возложить Дарсиар?

– Запросто, – хихикнул Ли, невольно провожая глазами служанку, и ведь не фигура ее приковала к себе его взгляд, а поднос, уставленный кружкам с пивом. – Очень уж я был на папеньку похож.

– А почему нельзя было? – позволил себе вмешаться Март. – Нет, я понимаю, вздорный и капризный, но его же можно было как-то направлять, удерживать…

– Линнара? – вытаращил глаза Фарам. – Удерживать Линнара? Да для этого ваших богов не хватило бы. Он был совершенно неуправляем! Первым делом он бы удалил из дворца Маэйр, а ведь, какой бы она ни была, она вполне успешно справлялась с управлением Эленией!

Ли скромно улыбался. Март удивился:

– Неуправляем? Тогда на что же вы рассчитываете сейчас?

Фарам смешался, а Ли сдержанно поаплодировал.

– Отвечай же, Фарам!

– Он получил жизненный опыт, – глядя Марту в глаза, глухо проговорил эльф. – Не дворцовый… Он узнал жизнь… ее темные стороны. Он участвовал в Игре богов, и это не могло не придать ему мудрости.

Ага, подумал Март, и мудростью он должен был заразиться от Лумиса. Или от Харта. Эльф махнул рукой служанке, и на столе появилось пиво, к которому немедленно присосался мудрый Ли, бросив: «Душа горит!» Фарам, впрочем, тоже присосался – в горле, видно, пересохло от волнения.

– Он уже не избалованный мальчишка. – («И кто ж это меня баловал – маменька?» – осведомился Ли.) – Взрослый мужчина способен прислушиваться к советам. Он – Маэйр. Единственный Маэйр. Единственный, кто может спасти Элению.

– Зато не единственный, кто может ее погубить, – с удовольствием сообщил Ли. – И это меня определенно обнадеживает. Может, она и без силы Дарси сгинет.

– Почти восемьсот тысяч эльфов, – скорбно произнес Фарам. – Старики, женщины, дети. Счастливые или нет, удачливые или нет, не интересующиеся политикой… и все примут Маэйра. А он почти мечтает о гибели собственной страны и собственного народа.

Ну, может, когда-то Ли и был настолько капризным и вздорным, чтоб мечтать о гибели собственного народа, но с тех пор он явно изменился. Если б мечтал, не спивался бы в ужасе от того, что способна сделать его смерть. Но вот равнодушен – да. Трудно тепло относиться к народу, цвет которого наслаждался зрелищем на арене. Восемьсот тысяч? Говорят, в Игре богов погибло несколько миллионов, но что-то не видно, чтоб Фарам горько оплакивал их участь. Да и сам Март как-то не страдал по поводу недавнего землетрясения в Карении, от Миделли, говорили, мало чего осталось. Подумал мельком, мол, жалко, столько народу – и все. Не было у него родины. Давно уже. Столько пошлялся по свету, что и всех стран не упомнишь. Да и не умел Март мыслить в государственном масштабе, людей жалеть общо… абстрактно, как выражается Ли. А никого из Миделли он не помнил, чтоб пожалеть.

– А ты думаешь, – спросил он Фарама, – он не хочет возвращаться, потому что вы ему корону на башку не надели, когда ему приспичило?

– Приспичило! – проворчал Ли. – Не приспичило, а положено. Как единственному наследнику после совершеннолетия.

– Ты не изменился, – снова повторил Фарам. – А я – очень даже. Да, поздно, да, я виноват перед тобой, перед Эленией – за то, что позволил этому случиться.

– Этому – значит силе Дарси? – невинно улыбнулся Ли. – Будь честен, Фарам, скажи: если бы я этого не сделал, если бы тигры меня там и слопали, ты тоже изменился бы? Или начал усердно интриговать против Маэйр, продвигая кого-то на трон? Или сам бы претендовал?

– Я не знаю, мой принц. Случилось то, что случилось. И ты – наша единственная надежда.

– Надежда никогда не бывает единственной, – назидательно сообщил Ли. – Выбирайте другого короля. Велика беда! Смена династии – вполне обыденное явление в других государствах. Ну хочешь, я официально отрекусь? Сомнительно, чтобы здесь можно было раздобыть бумагу, а то…

Фарам шваркнул кружкой о стол, встал и стремительно направился к выходу. «А платить кто будет?» – крикнул вслед принц Линнар, и эльф швырнул трактирщику монету. А Линнар беззастенчиво допил Фарамово пиво и насмешливо уставился на Марта. На сердце потеплело. Это был взгляд прежнегоЛи.

– Ну что, дружище? Долго мы еще будем здесь сидеть? Давай уже работу искать.

* * *

Март долго смотрел на тусклые звезды, чуть размазанные тонкими прозрачными облаками. Вспомнилась почему-то лекция Ли насчет строения небесного свода… тьфу, то есть Солнечной системы.

– Они где-то там, наверное, живут, – непонятно зачем сказал он.

– Кто?

– Боги.

После очень долгого молчания Ли заметил:

– А ты впервые назвал их богами. Все больше Игроки. Почему так?

– Не знаю. Подумалось вдруг… Получается, что мы знаем их только как Игроков. Приходят, баламутят… развлекаются. Играют. Причем нами. Ломают нас, пачкают, выбрасывают. Лапки отрывают, как мухам. А мы относимся к ним, как к детям. Оберегаем их во время Игры, потакаем, слушаемся и мечтаем только о том, чтоб они перестали играть.

– Да ты философ, – фыркнул Ли. Март не обратил внимания на неуверенную издевку в его голосе. Не обратил бы и на уверенную. Пусть. Пусть обсмеет с ног до головы, пусть поиздевается вдосталь, лишь бы оставался таким. Почти прежним.

Конечно, совсем прежним он не станет. Март ведь тоже наверняка не тот, что был, просто за собой перемен не замечаешь. Ли бы сказал будь что-то такое… серьезное. А по мелочи… по мелочи сами боги велели с возрастом и опытом меняться. Те самые, которые приходят поиграть. Одно хорошо – редко. А ведь и правда, даже Харт не вызывал ненависти. Когда вешал пленных – вызывал, а когда Игра кончилась – перестал. Мир узнал, что она кончилась, после ухода остальных Игроков, как – вечный вопрос. Участники не рассказывали. Даже Марту, не гнушавшемуся прихвастнуть, не хотелось вспоминать, что они наворотили. Лумис что, он лишь командовал, а исполняли именно они. Март себе оправданий не искал. Да и чего тут… Даже если б знал изначально, что это Игра, никуда б не делся, а так поменял смерть на приключение. Кто б поступил иначе?

Ли лег на спину и тоже уставился в небо. Когда-то он показывал Марту разные звездные фигуры и называл их, Март вроде и запомнил, да найти потом смог только одну, самую невыразительную, на ковшик похожую. Потому что звезду знал и всегда по ней ориентировался в пути. И этому его тоже научил Ли.

Место, в котором они сейчас были, отличалось немыслимыми красотами и потому было набито разными богатенькими персонами вперемежку со шлюхами, ворьем и разными жуликами. Дамочка, которую они охраняли по дороге сюда, вовсю крутила амуры с таким вот жуликом. А то ж: красавчик много моложе, обходительный да ласковый. Ли с Мартом только посмеивались. Кого другого, может, предупредили бы, да вот дамочка попалась жутко привередливая и крови из них выпила больше любого упыря. Может, потому что они за ней приударить не рискнули? Договорились быть паиньками, чтоб обратно в люди выбиться. Репутацию восстановить. Просушить основательно, как выразился Ли, потому как подмочена. Дамочка бросала заинтересованные взгляды, и именно на Марта, Ли все еще имел помятый и потасканный вид, а Март так и оставался ничего себе, даже шрам на физиономии не портил. Наоборот, мужественности облику придавал. А Март не рискнул – мало ли. Ох и цеплялась к ним эта перезрелая красотка… То ей не так, это не этак, будто не охранников нанимала, а слуг. Март прислуживать зазорным не считал, чай, не принц. Обронил он это как-то, вовсе Ли не имея в виду, тот фыркнул многозначительно и тоже взялся дамочке помогать, да так изящно и красиво, что она и на него взор обратила… а он повел себя точно как Март. Полтора месяца мучений, правда, были оплачены. Не сказать, чтоб шикарно, она им лишней монетки сверх обещанного не дала, ну вот они и отомстили на свой лад – пусть из нее заезжий соблазнитель побольше вытянет.

Город был дорогущий, так что они, переглянувшись, сняли набитый сеном чердак в предместье. Ночи уже похолодали, а то б они, по примеру многих других, расположились бы под первым же деревом. В сене спать было тепло и уютно, утром, подтрунивая друг над другом, они выбирали соломинки из волос, чистили одежку и сапоги и отправлялись в город в надежде найти работу получше. Ели два раза в день. Утром хозяйка наливала им молока и давала по краюхе хлеба, потому что Март ей дрова рубил. Она еще разрешала им воду во дворе греть, чтоб постирать да помыться, так что выглядели они не в пример приличнее многих собратьев. А вот обед, совмещенный с ужином, приходилось оплачивать звонкой монетой, так что они искали трактиры поплоше и подешевле, а то покупали у рыбаков остатки вчерашнего улова, еще не протухшие, но уже и не особенно свеженькие, и пекли рыбу на том же очаге, где воду грели.

И любовались красотами. Воссоединялись с природой ради очищения души. Это Ли так высокопарно объяснил разъезжему патрулю, что это два здоровых мужика делают на краю обрыва. Командир патрульных сначала решил, что над ним издеваются (и правильно сделал), но Ли имел такой честный вид и такое одухотворенное лицо, что тот засомневался, а тут еще Март подыграл – давай стихи наизусть шпарить. Он же свое подарочное издание Шекспира уже давно наизусть выучил. «Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть. Напраслина страшнее обличенья. И гибнет радость, коль ее судить Должно не наше, а чужое мненье…» Патрульные чуть охранительные знаки делать не начали, а потом решили: наверное, заезжие сумасшедшие. Еще бы. Стоит широкоплечий вояка с мечом в заспинных ножнах, башка уже седая, шрам через всю морду, видно, что пожил да повидал многое, – и стихи читает. С вдохновенным видом. Стихи-то хорошие, чего б не вдохновиться. Ну и отвалили патрульные-то, и вовремя, потому что Ли сразу на землю повалился и так ржать начал, что чуть с этого обрыва не сверзился. Марту еще удалось оскорбленное достоинство изобразить для пущего впечатления. Ли икал, стонал и задыхался. Он проклятые последние годы так не смеялся, Март бы и на руках походил и покувыркался, чтоб успех закрепить. Успех в возвращении прежнегоЛи.

В городе встречались и эльфы. В разговоры они не вступали, потому что эльфы были сплошь богатые да умеренно знатные, а Ли… в общем, на опального принца не походил. А эти Линнара не видали, потому что, хоть и не крестьяне, все равно не приближенные Маэйр. У них там вот-вот гражданская война начнется, а они путешествуют, да еще не по делам, а чтоб красотами насладиться. У Ли на физиономии немедля появлялась эльфийская спесь, и Март его утаскивал подальше. На всякий случай.

Ли вел себя прекрасно. Драк не завязывал и даже в них не лез, хотя в трактирах они случались постоянно. Когда драка переходила в побоище, вообще отодвигался подальше к стенке и при виде стражи, врывающейся с мечами наголо для наведения порядка, прикидывался чинным и благовоспитанным. Извлек откуда-то маску…

Работа здесь имелась, но Ли отклонял многие предложения. Март, который последние годы хватался за все подряд и вообще решал, охотно устранился, потому что и это тоже возвращало прежнего Ли.

Они много разговаривали. Как когда-то. И Март был счастлив, как когда-то. Говорили и об Игре богов, причем странно много – ну, казалось бы, что тут уже разговаривать, все переобсуждено на сто тридцать раз, каждый шаг, каждое слово и каждый монстр. А все одно говорили. Ли, по большому счету, относился к миссии иначе. Проще, что ли. Отчего-то он считал, что Март все усложняет и очень ругался, а потом пару дней ходил задумчивый. Сложности искал, видно.

Однажды они, как обычно, сидели на краю отвесного обрыва, свесив ноги, и любовались закатом. Это и правда было красиво. Солнце сначала неторопливо катилось к колючим вершинам, окрашивая небо в самые невероятные цвета. Ли утверждал, что видел даже зеленый. Врал, конечно, зато желто-фиолетовые облака по краям отсвечивали розовым. В одежде было бы ужасно даже на непритязательный вкус Марта, а здесь – здорово. Ну так вот, оно катилось, темнело, разбрасывало косматые лучи, зависало на минутку, а потом падало – и наступала тьма. Почти сразу. И в это «почти» надо было успеть повернуться к озеру и увидеть чудо. Оно светилось. Темно-синяя вода покрывалась алыми бликами, начинала серебриться, сиять… и гасла. Наблюдать за этим можно было со специально выстроенной террасы в толпе восторженно ахающих путешественников, а можно – взобравшись по тропке, которую и козьей-то не назовешь. Ли скакал по горам и без всяких троп… правда, если прежде он уставал, когда Март уже просто без сил валился, то сейчас начинал пыхтеть куда раньше. Март, конечно, подшучивал, а Ли огрызался: «А ты попей с мое!»

– Можно мне с вами?

Март в пропасть не нырнул, лишь потому что Ли успел ухватить его за воротник и дернуть назад. Человек подкрался… да нет, просто приблизился бесшумно, сапоги вот мягкие, походка легкая, а Март не на работе, вот и расслабился. Ли головы не повернул, а Март как раз повернул и друга понял. За их спинами стоял эльф. На вид – совсем мальчишка. Наверное, не больше семидесяти, грустно подумал Март, уже забывший, когда он был таким юным. Самое забавное, что парень ждал разрешения. Скажет Март «нет» – повернется и уйдет. Будто сюда надо билеты покупать, как на ту террасу.

Март приглашающе хлопнул по камню рядом с собой. Эльф сел в ту же позу – свесил ноги, разве что спину держал, как танцовщица. Март покосился на Ли – тот как раз ссутулился. Перестал получать удовольствие от красот. А Март полюбовался, и повернуться к озеру успел, и парня повернул. Тот ахать не стал, но молчал долго. А потом сказал:

– У меня есть бутылка вина. Окажите мне честь, разделите ее со мной.

– Разделим, – сумрачно пообещал Ли. – А потом свалимся.

– С одной бутылки? На троих мужчин?

– Мужчин! – фыркнул Ли очень оскорбительно. Всякий мальчишка немедленно бы вспылил и поперся по козьей тропе обратно. В полной темноте. И благополучно свернул бы себе шею. Март и Ли знали, что через полчаса взойдет полная луна и дорога будет видна неплохо.

– Вы из какого клана, сударь?

– Из собственного, – проворчал Ли.

– Простите, я не хотел вас задеть. Я Дайин Мател.

– Ли, – коротко буркнул Линнар Файер Дарси, – а это Март.

– Забавное совпадение, – улыбнулся эльф, протягивая Ли бутылку. Тот отпил ровно треть и передал емкость Марту, а Март – обратно парню. – Ли и Март – герои последней Игры богов. Знаете, Март, в Элении чтут Создателя, но после Игры большинство эльфов всерьез задумались...

– Ага, – язвительно подхватил Ли, – они задуматься изволили, существуют ли Стрельчиха с Громыхалой. Жаль, война не докатилась туда.

– Она не докатилась, потому что Ли и Март ее остановили.

– Какой еще Март? – провокационно спросил Ли. – Там были принц Линнар Маэйр и король Бертин. Не считая Игрока, конечно.

– И Март Гаер. Как обычно бывает, о нем забыли, потому что он не принц. В этом есть определенная логика. Простолюдины не могут стоять рядом с богами, это принижает богов.

– Или простолюдинов.

Так. Похоже, Ли в ярости. Март встал и аккуратно оттащил обоих эльфов подальше от края, а там юношу выпустил, а в Ли вцепился покрепче. Обманчиво вежливо и даже вкрадчиво Ли поинтересовался:

– А разве богам не все равно, аристократ или простолюдин? Не считаешь же ты, что боги, когда нас рисовали, отдельно придумывали богатых да знатных и отдельно бедных и безродных?

Эльф хотел было ответить, но оказался умным, помолчал.

– Я неправильно выразился…

– Ты неправильно думаешь, – резко оборвал его Ли, – хотя один из немногих, кто знает имя Марта Гаера.

– Я историк, – пожал плечами юноша, – я изучаю документы, а не слушаю сказителей. Для историков имя Гаера стоит рядом с именами принца Линнара и короля Бертина. Для народа он потерян. Именно в глазах народа простолюдин не может стоять рядом с богами.

– Отцепись ты, – проворчал Ли, – не буду я бить этого щенка.

– Ну знаете ли! – вспылил мальчишка. – Не забывайтесь!

Принц Линнар извернулся, высвободился, встал и надменно бросил:

– Это ты не забывайся, щенок.

Эльф молчал довольно долго, потом тоже встал и поклонился достаточно низко.

– Принц Линнар, я и думать не смел…

– Вот и дальше не смей. Ты меня не видел. А начнешь просить в Элению вернуться, с обрыва сброшу.

– Эления, – сказал юноша, – добрых тридцать лет обходилась без вас. Не понимаю, с чего бы мне просить вас вернуться.

– Ну там же угроза гражданской войны, – вставил Март.

– Она так или иначе случится. Или вы полагаете, что одно присутствие принца Линнара решит все накопившиеся проблемы?

– Единственного, кто вынесет Дарсиар? – хмыкнул Ли. – Не все, но многие. А теперь марш отсюда.

Март остановил послушавшегося эльфа. И правда ведь шею свернет. Они молча дождались луны и медленно начали спускаться. Юный эльф упорно молчал, Ли тем более, ну а Марту куда ж, он простолюдин, ему невместно. Он хихикнул, вспомнив, как они с Ли вытаскивали застрявшего в щели Игрока. Ли тянул, а Март сзади толкал, оглядываясь ежесекундно. Ему и самому надо было в эту самую щель пролезть, потому что сзади напирала нечисть, и за себя он не волновался, щель была не настолько узка, если умеешь владеть собственным телом. Лумис – не умел. В конце концов Март ощутимо кольнул его кончиком кинжала в божественный зад. Лумис заорал так, что нечисть ненадолго остановилась, и выдрался на свободу, а там и Март ужом скользнул, хотя и был покрупнее Игрока. И ничего. Громы и молнии на его голову обрушены не были. Лумис, конечно, поорал и поругался, но совсем немного. Он понимал.

Наверное, Игроки договариваются не использовать свою божественную силу… кроме постоянного воскрешения. Харт пользовался огромной армией, Лумис – магическим оружием (причем плохо), Бьянка – магией. Настоящей. Март до сих пор ее поцелуй помнил. Не только потому, что все раны мгновенно затянулись, а переломы срослись. Его никогда принцессы не целовали. Даже если на самом деле их звали мужскими именами. Он снова хихикнул, не обращая внимания на ворчание Ли. Он странно вспоминал Игру. Когда только монстров, когда только страшные мгновения, когда только забавные. Вот как сейчас.

У подножия скалы юный эльф еще раз поклонился. С достоинством. Март так не умел и учиться не собирался. Ему при дворах не бывать, а с охраняемых купцов и его неуклюжих поклонов хватит. Ли кивнул. Маска высокомерного эльфа.

– А какие они, боги? – спросил юноша вслед. Ли повернулся и пожал плечами.

– Боги? Они как люди.

И все. Март едва не хихикнул снова, но сдержался и потащился следом за другом. Тот шествовал с высоко поднятой головой. Даже с задранной. Пока не споткнулся на ровном месте и совершенно неаристократично выругался.

– Завтра берем первую попавшуюся работу, – озабоченно сказал он. – Проболтается мальчишка. А я вовсе не хочу интереса к своей персоне. Особенно если учесть, что тебя опять не примут во внимание.

В этом-то что плохого? Март пожал плечами: работа так работа. Хочется Ли убегать от своих, пусть убегает, эльфы встречаются вне Элении очень редко. Разве что нынче, когда разбежались по миру наследного принца отлавливать и на трон сажать. Не упрямился бы принц, глядишь, войны и правда можно бы избежать.

Отчего-то представилось, как вешают этого самого мальчика-эльфа. Его имя Март уже забыл, как забыл и имя мальчишки, который вместе с ними избежал петли, но умер под кнутами. Когда умирают солдаты, еще ничего…

На чердаке Ли демонстративно завалился спать, а у Марта не получалось. Лезли в голову другие убитые войной. Игрой богов. Стройные ряды виселиц, планомерные казни, убитые самим Мартом вражеские солдаты… и монстры. Чудовища, в дом которых вломились Игрок, эльф и человек. Что вообще-то делает человек, когда на пороге появляется некто с обнаженным мечом? Вот и монстры делали то же самое. И что с того, что они потом воскресали…

Воскресали. Как Лумис. Причем даже без колодцев. Магия. И как хорошо, что потом они эту магию вернули на место. Этим Март гордился куда больше, чем путем, пройденным рядом с Игроком. И Ли почему-то ему в этом завидовал. Он почему-то не считал глупым сочувствие монстрам. Ну, не то чтоб сочувствие, конечно… Понимание? Наверное. А Март в свою очередь не понимал, почему Ли так думает. Потому что сам Март считал это именно что глупостью.