Текст книги "Игры Людей"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Ли решительно завернулся в одеяло и бухнулся в постель. Март понаблюдал за рассветом, размышляя, чем Дарси отличается от Маэйр, решил, что Маэйр – имя рода, а Дарси – просто название этой вашей магии или как там ее. И заснул.

* * *

Как же их стерегли! В их жизни уже случалось быть под стражей, хоть в тюрьме, хоть на каторге, да и в армии короля Бертина первое время тоже. Но это ни в какое сравнение не шло. С них не спускали глаз. В прямом смысле. По нужде – и то сопровождали, наедине не оставляли вовсе, вечно рядом маячил кто-то бдительный. Кроме того, на Марта надели цепи. Аккуратные такие, не особо тяжелые, к тому же заботливо предложили кожаные наручи. Ли взбесился, устроил грандиозный тарарам, сдержанно получил по шее, а вдобавок обещание получить свои собственные кандалы, что привело его в восторг, и он начал кандалы требовать: чтоб всякий встречный видел обращение с истинным Маэйром.

Его не послушали, тогда он затребовал компании Дайрема. Это позволили. Так что они коротали время втроем, если бдительных не считать, причем двое позванивали цепями, ровно привидения в старых замках. В легендах. конечно, сколько всякой нечисти повидали Ли и Март, привидений не было, кроме тех самых теней в Черной пустоши.

Дайрему везло меньше. Кандалы на нем были самые обыкновенные, тяжелые, натиравшие запястья, да еще ножные цепи надевали, едва он спешивался. По шее ему, похоже, тоже перепадало, причем изрядно, выглядел он – хуже не придумаешь. Но держался по-королевски, Март даже завидовал его самообладанию. Подпишет Ли указ о его казни?

Сбежать не получалось никак. То ли их подслушали тогда, то ли, скорее всего, и так понимали

Сейчас их везли вроде бы прямо, но очень уж медленно, в окружении маленькой армии. Вперед вечно высылали дозорных, остерегаясь нападения, и то ли боялись за себя, то ли за Ли. Март бы не удивился, попадись еще пара желающих его короновать.

Нападали дважды, и тут их укладывали мордой в землю, окружали плотной стеной и защищали ценой собственной жизни. После первой атаки их обрядили в длинные кольчуги с капюшонами, чтоб случайная стрела, не приведи боги, не задела будущего монарха. Или его личные кандалы в виде Марта. На Дайрема особого внимания не обращали, его никто не жалел – все равно ж казнят, можно и не стараться.

Ли мрачнел с каждым часом. Март подумал, что, если он вдруг свалится с лошади и удачно свернет себе шею, им нечем будет удерживать Ли. Представлять себе последствия не хотелось. Конечно, здорово бы, чтоб сила Дарси и правда таяла без подпитки, но достоверно это неизвестно, а если она подпитывается яростью, то от Элении останется очень мало.

В столицу их доставили в солнечный полдень. Очень солнечный, чтобы Март не вспоминал ослепительный луч, бьющий в растопыренную ладонь Ли и его отсветы на большом количестве крови. Ни кольчуг, ни цепей с них не сняли, по улицам везли в том же плотном кольце охраны. Не похоже было, чтоб город охватывало предчувствие грядущей войны: так же, как и всегда и везде, спешили по своим делам мужчины, несли корзинки женщины, бегали ребятишки. На мрачное шествие внимания обращали мало: глянут – и возвращаются к своим делам. Принца Линнара рассмотреть было сложно, он почти не поднимал головы, внимательно изучая мостовую. Может, не хотел, чтобы в него огрызками яблок начали швырять. Может, просто вспоминал, как сам бегал по этим мостовым… хотя вряд ли, скорее всего он бегал по дворцовым закоулкам.

Ворота в дворцовой стене были заперты – ну еще бы, принцесса всерьез боялась покушений, она-то силой Дарси не обладала. Даже для них ворота не открылись, пришлось пешочком в малую дверцу проходить, а потом еще долго топать до знакомого уже зала. Марта на минутку словно бросило в прошлое, он даже не увидел – прочувствовал, как они четверо стоят здесь перед ослепительно красивой принцессой, а она спокойно объясняет, что Линнар – эльф и потому принадлежит ей…

Принцесса почему-то уже не казалась такой уж ослепительной. Та, со змеиным телом и крыльями, была намного красивее. И куда более человечной, что ли. Принцесса напомнила Марту статую, увиденную давным-давно в руинах. Статуя, собственно, тоже к руинам относилась: у нее ни рук, ни ног не было, только изящно изогнутое тело и прекрасная голова – из белого мрамора без прожилок. Даже губы не такие розовые, как прежде. Вот и Маэйр – из мрамора. Ни капли жизни в лице и в глазах, глаза хоть и незабудковые, а все равно мертвые, как у той статуи. Наверное, изо всех сил сдерживает желание убить сыночка прямо здесь.

– Мне бросаться к тебе с объятиями или падать ниц? – язвительно осведомился сыночек.

– Лучше бы ниц, – скрипуче уронила маменька.

Ли усмехнулся, но падать не стал. Капюшон только с головы скинул да подбородок повыше задрал. Март покосился на Дайрема – нет, у этого еще выше. Принцесса едва кивнула в сторону Дайрема:

– Этого – в темницу, тройная охрана, следить, чтоб не покончил с собой.

– Не дождешься, – процедил он. Принцесса словно и не заметила. Дайрема без почтительности вытолкали остриями копий. Ли проводил его глазами.

– Рискнешь его казнить?

– Я? Что ты, милый… Чему ты улыбаешься, человек?

– Твоей предсказуемости, – буркнул Ли. – Давай разберемся сразу.

– Охотно. Я гарантирую спокойную жизнь тебе и твоему приятелю. И ты знаешь, что это правда, потому что …

– Потому что ты изо всех сил хочешь удержать власть, – непочтительно перебил Ли.

Принцесса промолчала целых пять минут. Ли, тоже похожий на изваяние, стоял неподвижно, а Март переминался с ноги на ногу. Цепь позвякивала, хотя сковывала только запястья. Руки тряслись, что ли. От ужаса. Может, принцесса так и думает.

– Не хочу. – неожиданно сказала она. – Но у меня нет других вариантов. Просто нет.

Ага. Эления станет терпеть надоевшую принцессу, только если принц Линнар изобразит сыновнюю любовь, преданность и полное доверие в управлении государством.

– В отличие от всех остальных. – кивнул Ли.

– Тебя примут все, – отрезала Маэйр, – потому что не осталось головы, на которую можно было бы возложить Дарсиар. А смена династии меня не привлекает. И ты будешь паинькой… насколько сумеешь, и тогда ни у тебя, ни у твоего приятеля не будет никаких проблем.

– Его зовут Март Гаер, – вкрадчиво напомнил Ли, – и я слышал, что Эления хорошо знает это имя.

– Да-да. – раздраженно отмахнулась принцесса, – все почести герою Игры богов и так далее. Придумаем и официальный пост, позволяющий ему всегда быть рядом с тобой. Линнар, Эления…

– Нуждается в истинном Маэйре и так далее, – подхватил Ли. – Мне уже рассказывали. А отречься в твою пользу я не могу?

– Женщина не может быть правящей королевой, – с сожалением вздохнула принцесса.

– Выдадим тебя замуж. Например, за Дайрема.

– Не советую надо мной издеваться.

– А то что? Тигров у тебя больше нет, да и не рискнешь ты меня убить. Даже не из-за силы Дарси. Этого тебе точно не простят. Сметут вместе с дворцом. И не за меня мстить будут, а за наглость. Нельзя убивать Маэйров, они должны сами умирать. Можно от пьянства, как отец, или позорных болезней, как дед, но не от меча… или веревки.

– Линнар, – очень устало и твердо произнесла принцесса. – Я не собираюсь обсуждать что бы то ни было. Мне совершенно нечего терять. Или ты ведешь себя прилично, или ты умираешь вместе с твоим драгоценным Мартом Гаером. При этом для начала ты полюбуешься его смертью, и поверь, она не будет легкой. – Она внезапно улыбнулась и продолжила масляным голосом: – Так или иначе для применения силы Дарси ты должен быть в ясном рассудке, но если ты будешь принимать всего лишь десять капель настойки маженицы…

Ли не дрогнул. но Март знал, что он потрясен.

– Понятно. Хочешь стать регентшей еще при одном короле?

– Что делать, истинные Маэйры никогда не отличались благонравностью. Один пьет крепчайшие настойки, второй предпочитает травы забвения…

– Но если ты будешь пичкать меня маженицей, я долго не протяну, – медово улыбнулся Ли, – мой организм подорван беспробудным пьянством в течение нескольких лет. А когда я скончаюсь в стиле истинного Маэйра, тебя уж точно ничего не спасет.

– О твоем здоровье будут заботиться, – пообещала принцесса. У Марта появилось желание быстренько придушить ее цепью. Прыгнуть и… нет, арбалетные болты быстрее, а эльфы – отличные стрелки, вряд ли по Марту промажут, крупная мишень.

Ли покусал губы.

– Думаешь, я смирюсь?

– Куда же ты денешься, милый?

В итоге получилось, что первый день своего пребывания в родном доме, то есть дворце, Ли отметил в стиле отца: нажрался до свинского состояния. Принцесса заглянула – видно, в лобик поцеловать хотела и доброй ночи пожелать – и не ужаснулась, наоборот, кивнула удовлетворенно. Марту милостиво кивнула и велела с него цепи снять. Ну и верно, куда он отсюда денется, при такой охране-то. Ладно, не разлучили.

Март привычно уложил Ли, только сапоги с него снял да ремень, тот даже не отмахивался, мычал что-то невнятное по-эльфийски. Наверное, что-то вроде «я вам покажу». А Март заснуть не мог долго-долго, уже и луна полнеба проползла, а он все в окно таращился и думал. Обрывочно и тоже невнятно. Правда, показывать ничего никому не собирался, хотелось бы, да где ему… Это мы в Игре богов герои, особенно когда надо не думать, а мечом махать да спину Игроку прикрывать.

Он сравнивал Маэйр и Мика, Дайрема и Берта… то есть Бертина, конечно. Брать на себя роль богов – это по-королевски. Нет. не стоит на Берта грешить, он разумный, спокойный, неслучайно ж с принцессой или герцогов его сравнивать не хотелось. Он думал о том, стоит ли радение о родной стране такого отношения к ее гражданам. Достойно ли это – играть другими и можно ли это делать смертным. А ведь и можно. С богов пример брать положено вообще-то. Вот и берут. И цель благородную находят, о государстве радеют, ну и себя не забывают, но только на фоне государства.

А простому охраннику не стоит и в голову брать, все равно никого его мнение не интересует. никто не посчитается, разве что Ли…

* * *

Наутро, как и ожидалось, Ли было очень плохо, Март, как и ожидалось, подавал ему тазик, если успевал, а если не успевал, убирал за ним. Например, когда им принесли завтрак и Ли только случайный взгляд на стол бросил. Эльф, который этот завтрак притащил, тяжело и осуждающе вздохнул, забрал с подноса скромный кубок, оставив все прочее, и удалился. Принцесса не явилась. Решила, что вид страдающего от похмелья сына ничем не отличается от вида страдающего от похмелья мужа.

Ли промучился до полудня, тихонько постанывая, когда Март менял ему на лбу мокрую тряпку. И в очередной раз открыл необычно ясные и трезвые глаза.

– Ничего не спрашивай, ничего с собой не бери, разве что книгу, выходи из комнаты и иди сначала прямо, второй поворот направо, там остановишься возле гобеленов. Можешь гобеленами восторгаться, можешь видом из окна.

Март даже не кивнул, поменял тряпку на холодненькую, дал попить, выслушал очередной стон и отошел. Ли притих, вроде заснул. Март понаблюдал за ним, послушал беспокойное дыхание и решил, что жизни принца ничего не угрожает.

Возле комнаты сидел на полу молодой эльф.

– Ты куда? – спросил он с мягким акцентом.

– Нельзя? – разочарованно вздохнул Март, снова берясь за дверную ручку. Эльф пожал плечами.

– Можно. Дорогу подсказать?

– Да я просто прогуляться…

Эльф понимающе улыбнулся. Из комнаты тянуло не самыми приятными запахами.

– Давай. Если ему что понадобится, я сделаю. Меня Эйен зовут, я ваш слуга.

Март ошарашенно кивнул: слуг у него никогда не было – и направился прямо по коридору. Их комната была в торце, так что выбирать, налево или направо, не пришлось. Он брел не спеша, рассматривал гобелены и скульптуры, вид имел самый что ни на есть мирный – ну, кинжал на поясе, так только женщины оружия не носят, да и то не все, а так – куртка нараспашку, взгляд любопытный, ну чисто дикарь, попавший во дворец. В очередной дворец. Здесь тоже все было красиво, так что гобеленами после второго поворота направо он наслаждался по-настоящему. Особенного внимания на него никто не обращал, хотя было весьма людно, и даже во дворце мужчины щеголяли с мечами. Наверное, стража, и, наверное, принцесса боится покушений, вот и расставила везде вооруженных бойцов.

Из окна вид был тоже ничего. Знаменитые эленийские сады. Ли говорил, что знаменитые. Марту не особенно понравилось: аккуратно скошенная трава, фигурно подстриженные кусты и затейливые клумбы выглядели, конечно, красиво, но очень уж искусственно. Фонтаны, правда, оказались хороши.

– За мной, Март.

Он ни шагов не слышал, ни движения не почувствовал, потому вздрогнул. Из-под оттопырившегося гобелена призывно махала рука Ли, и Март, не задумываясь, скользнул – протиснулся – в узенькую щель. Ли повозился и него за спиной, потом зажег факел, подождал, когда Март проморгается, и потянул его за собой.

Это не был обычный подземный ход. Словно щель между стен, и Марту приходилось не особенно легко – там, где Ли проходил легко, Март мог и застрять… однако не застревал – и телом владел, и особенно уж узким путь не был. Извилистым – был. И ветвящимся. Однако Ли не отвлекся ни на один поворот, не задумался ни разу, не приостановился, словно по три раза в день шастал по этому лабиринту.

Март потерял счет ступенькам, даже устал – то вверх топали, то вниз, вниз – больше. Ли, будто и не маялся с похмелья, двигался быстро и плавно, и Март инстинктивно тоже старался идти бесшумно. Почему инстинктивно? Вполне нормально: Ли молчал, значит, требовалось хранить тишину, кто знает, может, стены слишком тонкие, а эльфы слышат, как летучие мыши, могут удивиться громко топающим крысам…

В конце концов каменная кладка сменилась обычной земляной норой, разве что большой, Март мог идти в полный рост, а Ли пригибал голову. Нора тоже оказалась разветвленной, и Ли снова не ошибался. Впрочем, может и ошибался, но шел уверенно, ориентируясь непонятно по чему. Никаких знаков нигде не было, ни на стенах, ни на подгнивших опорах. Ли по-прежнему ничего не говорил, и Март тоже помалкивал. На всякий случай.

Потом Ли вдруг перешел на рысь, и Март потрусил следом, стараясь выдерживать ровный темп похмельного эльфа. Похмелье было настоящее, уж Март знал в этом толк, да и насмотрелся. Откуда у него силы взялись?

Но кончились в конце концов. Ли рухнул на землю, а Март, только запнувшись о него и свалившись, понял, что кругом уже сплошной камень. Факел еще горел, и то ли в его свете лицо Ли было серым, то ли на самом деле. Капельками пота оно покрыто было точно, мелкими, редкими. Притом что он почти никогда не потел. Март углядел на его поясе фляжку, открыл, понюхал – вода…

Ли сделал несколько больших глотков и расслабился. а потом заговорил прерывающимся голосом:

– Она меня снова недооценила… то есть папеньку она недооценила. Я еще много секретов знаю, не только старые подземные ходы, которыми мои предки по мужской линии бегали то по бабам, то от их ревнивых мужей… И ни одна собака не знает о них… то есть знать-то знают, что они есть, может, даже и вход кто найдет, но вот чтоб не заблудиться в них – надо быть истинным Маэйром… то есть обладать хорошей памятью… Прости, что я опять нажрался, но иначе она меня с утра бы напоила маженицей, и тогда уж точно… Она со спиртным ну никак, пара стаканов вина еще ничего, но я постарался выпить сколько мог… а могу много… в общем, даже капля маженицы могла меня отправить на тот свет. Но как же мне плохо, Март!

Март улыбнулся и начал массировать ему виски. И от Дайрема он бы сбежал точно так же, и от любого другого… знаменосца.

– А где мы выйдем, ты знаешь?

Ли вяло пошевелил головой влево-вправо и с сожалением сообщил:

– В Элении… Надо будет идти особо скрытно… не бойся, выйдем, я хорошо ориентируюсь и под землей.

Март выразительно посмотрел на факел, а Ли так же выразительно – в сторону. Март глянул. Запасливый предок заготовил целую кучу факелов. Отлично.

– Мне-то хорошо, – хихикнул вдруг Ли, – я о еде даже думать не могу, а ты завтракать не стал… Мы долго еще не выберемся… Кстати, попей, только немножко, оставь мне, а то сдохну от обезвоживания.

Март сделал два глотка, долго катал последний во рту, прежде чем проглотить. Если он запыхался, то каково Ли? В таком состоянии и без пробежки воду ведрами пьешь.

Ли неподвижно провалялся целый час. Запаленное дыхание постепенно выровнялось, адскую жажду он гасил крохотными глотками. А потом как ни в нем не бывало, встал, огляделся. прислушался, принюхался, запалил еще один факел и неторопливо пошел впереди. Март, прихватив на всякий случай еще несколько палок, обмотанных промасленной ветошью (и как только не высохла за столько-то лет!), потащился следом. Не особенно печалило, что у них снова нет ничего – ни одеял, ни припасов, ни оружия. Уже не так трудно. Лето, спать можно и на земле, не впервой, прокормиться в лесах несложно, а Эления, похоже, вся покрыта лесами да горами, есть где спрятаться. Наверное, он слепо доверял Ли. А что делать? Начать сомневаться? Да зачем бы? Во-первых, если Ли говорит, что ориентируется даже под землей, то так оно и есть, а во-вторых, хоть засомневайся, выбора-то нет.

Ли бухтел что-то себе под нос. Что-то вроде «ага, как же, короля захотели, будет вам истинный Маэйр, поймайте сначала…» Март искренне понадеялся, что не поймают. Заставил себя надеяться, потому что очень трудно пройти тайком по стране, когда каждый второй старается тебя найти, а каждый первый помогает каждому второму. Одинокий эльф, может, еще проскочил бы, прикинулся бы хоть крестьянином, хоть солдатом, а с людьми в Элении не густо, Март ни одного даже издали не видел. Его в эльфа никак не превратить, сложение подкачало. Ну ничего, авось получится, если Ли действительно знает страну. Марту так не казалось. Карту он, может, и знал наизусть, но вот чтоб лесные тропки… Вряд ли изучение лесных тропок входило в программу подготовки будущего короля…

А ведь если кто-то готовил принца Линнара к этой роли, то лишь Дайрем. Март мысленно с ним попрощался. Скорее всего, Маэйр теперь не станет устраивать публичной казни, и опального лорда быстро удавят или зарежут в темнице. Не то чтоб его было жаль, Март не испытывал к нему особой приязни, но он ведь и правда желал добра своей стране.

Снова захотелось в запретные земли к скелетам и змееногой хозяйке. Там хоть все просто и ясно…

А вот откуда стало известно, что спутником Игрока был не просто эльф-бродяга, а именно принц? Берт, поди, рассказал, да сами эльфы добавили, а слухи распространяются быстрее чумы. Собственно, первые баллады об Игре богов они услышали еще при запечатывании запретных земель, бог в них присутствовал, зато герои были безымянными. Они тогда, помнится, еще хихикали сдавленно, толкали друг друга локтями и вовсе не задумывались о будущем.

* * *

Закапывая обглоданные до блеска косточки несчастной вороны, опрометчиво подлетевшей на расстояние броска, Март все еще жалел, что она не была величиной хотя бы с гуся. Со жратвой было трудно. Они не рисковали заглядывать на фермы даже с целью спереть морковку с огорода: взбудораженные эльфы могли обидеться и кинуться в погоню. Страна гудела. Кто кого побеждал, они не знали. Распалась ли коалиция (Март слово выучил всего со второго раза), созданная Дайремом, или удержать ее могло только знамя с Маэйром, или принцессе удалось ее развалить казнью Дайрема, или еще что… Явных признаков войны все же не было. Два раза они натыкались на стычки, назвать которые битвами не получалось, так, бои местного значения, но драпали они с этих мест ускоренно и не оглядываясь, сбиваясь с пути. Собственно, особенного плана у Ли и не было, покинуть Элению он жаждал любым способом и все время стремился к ближайшей границе. Не везло. Им все время не везло – и везло, то есть они вовремя замечали патрули и хоронились в чаще. Хорошо хоть этих чащ имелось видимо-невидимо.

Но ягод и грибов здоровым мужчинам было маловато, а дичь что-то не попадалась. Они разжились кое-каким имуществом – плохоньким луком с десятком стрел и огнивом, снятыми с давно скучающего в одной из чащоб трупа, но огонь разводили очень редко, лопали эти грибы сырыми. Марту казалось, что граница остается все так же недосягаемой, словно Эления просто не хочет их выпускать. Может, то же самое мерещилось и Ли. Наверное, если бы они напоролись на тех простых людей, то есть эльфов, которые не хотели воевать, Ли и впрямь согласился бы их возглавить. А может, и нет. А может, их уже разбили наголову, потому что корона короной, но черни бунтовать не след, и с этим разбираться надо в первую очередь, чтоб пример заразительным не показался.

Судьба черни их тоже не очень волновала. Хотелось наконец выбраться из этого места и вернуться к обычной жизни, наняться в охрану и колесить по разным городам, лишь бы вместе, лишь бы избавиться от всех этих игр. Принадлежать только себе. Быть свободными.

Март начинал ценить свободу, только когда ее лишался. И далеко не всю жизнь. Когда-то ему казалось, что Игроки имеют право распоряжаться чужими жизнями, а сейчас он думал, что имеют они возможность, а не право. Думать-то думал, но вслух предпочитал не произносить, потому что Ли был временами очень язвительным, а с другими он на подобные темы не разговаривал никогда. Вот еще – зачем?

Ага. Зачем другие, когда есть Ли. Тоже – скажи вслух, простыми насмешками не отделаешься, и Ли, хотя и сам такой, изведет своими репликами.

Ли невнятно ворчал, как казалось Марту, на разных языках. Он не вслушивался. И так ясно. Ему тоже мерещилось, что запретные земли было проще пройти. Оно и понятно: там перли напролом, прорубая себе дорогу, потому что прятаться по кустам от скелетов смысла не имело, они ж не глазами смотрели, не имелось глаз-то. А тут чище зайцев… заслышав какой-то посторонний шум, даже заподозрив его, они тут же кидались в сторону, то в овраг, то в заросли. а то и на деревья. Избегали разве что колючек, потому что если клочья одежды собрать с них еще удавалось, то обтереть с каждого шипа кровь – нет.

Повезло только однажды, когда они нашли заброшенный домишко на краю леса. Холмик чуть в стороне рассказал всю историю: жила себе пара, молодая или не очень, а потом он умер или был убит, а она, похоронив мужа, ушла куда-то, заботливо посадив на могиле лесные колокольчики. Тут они и одежду нашли, старую, но целую, и репой в огороде разжились, и так этой репы наелись, что потом только застенчиво глаза отводили друг от друга, вспоминая тюрьму хартингов и Уила-Вонючку. Ли бухтел, что их точно по запаху выследят…

Разговаривали они только полушепотом. Шли так, словно вся Эления их выслеживала: не оставляя следов, ступая ровно и почти бесшумно, постоянно озираясь, приглядываясь и принюхиваясь – правда, не после репы. Март так не уставал очень давно, и не столько физически. Даже во время Игры было не так трудно, потому что имелся Лумис. Не то чтобы Март на него полагался, вовсе нет, но Лумис сумел им внушить: то, что они делают, правильно и нужно. Или сам Март себе это внушил уже после Игры. Харта надо было остановить, само собой, и, наверное, любой ценой, потому что цель оправдывает средства. Так говорил Лумис, но говорил почему-то не очень уверенно. Март и этого тоже не понимал. Ведь и правда: цель оправдывает. Как-то они спорили с Ли, и тот привел железный аргумент: а кто сумеет правильно определить цель? Ладно, у нас Игрок был, спишем на его божественную сущность…

А получается, то, что они делают сейчас, – неправильно и ненужно? Что Ли и правда должен…

Эх… Именно так Март в глубине души и думал. Только вот какая же разница, что он там себе думает, если Ли не хочет. А уж по какой там причине… Много причин. И высказанных, и нет. Все равно. Ли все равно друг, прав он или нет, и в конце концов ничего плохого он не совершил, отказавшись от короны. Даже таким вот способом.

Их искали. Март кишками чувствовал, что их ищут. Не их – Ли. Да и тот нервно оглядывался среди полной тишины. То есть как раз тишины-то и не было – птицы пели, никто их не вспугивал, а целая группа, даже эльфов, не может пройти по лесу, не вспугнув птиц.

Марту было по-настоящему страшно.