355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Тамара Воронина » Не Квадра (СИ) » Текст книги (страница 19)
Не Квадра (СИ)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 00:21

Текст книги "Не Квадра (СИ)"


Автор книги: Тамара Воронина



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

Дан изобразил максимально возможное внимание. Флайт опять улыбнулся. Точно, снег завтра пойдет или случится эквивалентный обмен и какой-то земной маг окажется на месте Меча Квадры… Упаси бог.

– Я хочу научить тебя обращаться с Крестом Рока.

– Зачем еще? – изумился Дан вполне искренне.

– Затем, что это тебе пригодится. О боги, мальчик мой, если бы ты знал, насколько я рад, что Камень оказался именно у тебя! Не спорь. Доказывать, что ты его в глаза не видел, будешь потом. Во-первых, никогда, ни при каких обстоятельствах не давай его Нируту и тем более любому другому властителю. Во-вторых, никогда не давай его никакому магу, включая твоего эльфа. Дракону можешь дать, у драконов иной разум, Камень с ними не контактирует. В-третьих, никогда не носи с собой, спрячь и не говори никому, куда спрятал. Если ты не захочешь, его никто не найдет. Остальное уже не так важно. Камень тебя признал – и это судьба. Твоя судьба. Твой крест, как говорят эльфы. Я не рассчитывал, что это случится, и даже не подозревал. Надеялся, что у вас достанет мастерства избавиться от его прежнего хозяина, а Нирут… Я очень надеялся, что он разумен и не злоупотребит возможностями, какие он дает. Камень будет защищать тебя и исполнять твои желания, именно потому не носи его с собой. Он постарается тебе угодить, реализует какую-то проходную мысль… Ну, пожелаешь ты базарной тетке «чтоб ты сдохла» – она и сдохнет. Не исключено. Он будет тебя охранять. Если вдруг случится какая-то непреодолимая опасность, что при твоей жизни не очень удивительно, призови его. Это нетрудно, особенно если опасность действительно не преодолеть вашими силами. Жизнь твоих друзей тебе дороже всего, дороже самого себя… впрочем, уже нет, верно? Ты понимаешь, что с твоей смертью окончательно уйдет и он? Это хорошо, потому что ты безрассуден. Призвать Камень ты сумеешь, потому что неплохо освоил эльфийскую технику расслабления и концентрации. Понял? Он появится, например, у тебя за пазухой или в кармане… старайся, чтобы карманы были без дырок.

Дан чуть не с ужасом понял, что Флайт шутит. Не насчет Камня, а насчет карманов. Властитель продолжал улыбаться, и будь Дан наивнее, то и поверил бы: он почти счастлив.

– Когда опасность минует и ты успокоишься, он вернется на прежнее место. Если же нет, постарайся его отправить – по той же методике. Главное – не носи с собой. Может возникнуть слишком тесная связь, что, в общем, и является самой большой опасностью. В том числе для Траитии. И если такое случится, Дан, мы тебя уничтожим. Но этого не случится. Я уверен.

– Почему?

– Потому что ты не тщеславен. Ты достаточно прост и незатейлив, твое главное желание – благополучие твоих друзей. Твоя главная цель – благополучие империи, и в этом я убедился. Ты не веришь нам, но ты веришь в наши цели. И это главное.

– А кто настроил Камень против вас?

– Я, разумеется, – пожал плечами Флайт. – С трудом себя заставил, успел все-таки, с трудом его уговорил. Кстати, со временем и у тебя может получиться настроить его против кого-то, так начни с властителей и магов. Но лучше бы этого не делать. Не позволяй ему слишком к себе приблизиться. Вампир, это я говорю в основном для тебя. Ты слышишь и понимаешь. Если вдруг почувствуешь, что Дан срастаетсяс Камнем, постарайся его от этого избавить. Ты сумеешь. Видишь, Дан, два разума в одном теле – даже плюс при владении Камнем. Вампир более холоден, более рассудочен и более всего озабочен твоей безопасностью. А Камень опасен для хозяина. Всевластие – страшная вещь. Он не говорил тебе о том, что один из прежних владельцев и был виновником той войны, что уничтожила старую цивилизацию?

– Не хочу я быть его хозяином, – пробормотал Дан, вовсе не считавший себя таким хорошим, чтобы не желать ближним своим всяких пакостей.

– Тогда стань Стражем, – не без торжественности возвестил Флайт. – Стань Хранителем.

Дан покивал. Ага. Точно. Мир фэнтези ведь, как он мог забыть.

– А с чего вообще вы решили, что он меня признал и вообще?

– Я перестал его чувствовать, значит, он выбрал хозяина. Даже когда он был у того мага, я его чувствовал. Я владел им в течение долгих лет. Очень долгих. К счастью, я всегда отличался холодной рассудочностью и потому не использовал Камень в полную меру. Кстати, у него множество побочных действий. В частности, он ускоряет регенерацию, управляет погодой, и кто знает, что он может еще.

– Ну хорошо. А почему я? Не Аль или Нирут?

– Нирут, по счастью, умен и понимает, что властителю нельзя давать такуювласть. Алир не может оставить себе такую вещь без твоего согласия, ты для него навсегда Первый без всякой связи с Квадрой. А дракону Камень без надобности.

– А мне нужен! – с максимальным сарказмом сообщил Дан.

– Вот именно. Не нужен. У тебя не возникнет соблазн всевластия. У тебя не мелькнет мысль отомстить человечеству за уничтожение лучшей половины эльфов. Потому ты – это лучший вариант. Не Камень нужен тебе, а ты Камню. Храни его… и не пускай в ход. Ему бывает одиноко – думай о нем иногда, разговаривай… мысленно. Он поймет.

– Что ж он такое? – пробормотал Дан. Иногда! И так думает. И где грань между «не связывайся с ним» и «развлекай его, когда ему скучно»?

– Не знаю. Он не понимает сути этого вопроса. Он – это он. Только я бы спросил, кто же он такой… Он и живой – и вечный. И это нарушает все законы природы, друг мой. И поверь, «друг мой» – это не просто слова вежливости. Ты не обязан мне верить, но можешь на меня рассчитывать. Я рад, что среди нас есть такой, как Нирут. И рад, что у него есть такие, как вы.

Он встал, удивительно легко для своих почти девятисот лет, приветливо кивнул и пошел к двери.

– Милорд!

– Флайт. Можешь называть меня по имени, если хочешь.

Дан потрясенно помолчал и начисто забыл, что хотел спросить. Вышибло из головы. И властитель это, похоже, понял. кивнул, опять улыбнулся – третий раз за полчаса! – и сказал:

– Захочешь поговорить со мной, скажи Нируту, он свяжется.

И собрался закрыть за собой дверь, но Дан все же вспомнил:

– Милорд! То есть… В общем, ваша милость, – тут он хихикнул, и Флайт юмор оценил, вернулся. – Я насчет Лиара…

– Не доверяешь? Напрасно. То есть не доверяй и дальше, если тебе так хочется, но я очень сомневаюсь, что есть на свете демон, способный к интригам и заговорам. Мне кажется, он выбрал тебя, как тебя выбрал и Камень. Как, впрочем, тебя выбрали дракон, вампир и эльф. И властитель. Ты никогда не задумывался, что Гай и Алир пошли не к Нируту, а за тобой? Ну, спроси эльфа. А как ты сумел перевербовать сторожевого дракона?

– Ну вот такой я незаурядный, – потупился Дан. Взгляд уперся в перебинтованный живот, который болел уже существенно меньше. Флайт засмеялся. В обморок упасть, что ли? Смеющийся Флайт! Нируту сказать – не поверит.

– Заурядный, Дан. Но к тебе тянутся никак не только люди. Ты – центр Квадры. Первый.

– Мы же не Квадра.

– Вы – куда больше.

И ушел. Дан посчитал по пальцам. Получалось четверо. То есть Квадра. Недоквадра. Никакого, понимаешь, единого разума – и слава бо… Пятеро. Гай.

Пентакль? Дан пальцем нарисовал на одеяле пентаграмму – как положено, зубцом вниз. Потом перерисовал в октябрятскую звездочку. Обвел кольцом. Центр он, понимаешь. Точка притяжения. Пуп земли. То есть Траитии. Потому он нарисовал еще один пентакль, так, чтоб пуп оказался в центре.

– Как ты?

– После беседы с Флайтом? – хмыкнул Дан. – Жив пока.

Нирут радостно заржал, присел на край кровати (Флайт не поленился стул на место поставить, а Нирут поленился его к кровати тащить).

– Я так полагаю, он тебе рассказывал о Камне. Нет, не надо мне ничего говорить.

– Он, можно сказать, умолял, – все-таки сказал Дан (из вредности), – чтобы я ни в коем случае не давал его тебе.

– Я тоже умоляю, – абсолютно серьезно ответил Нирут. – Просить стану, требовать, грозить – все равно не давай. Слишком большой соблазн и слишком большие амбиции.

– У тебя-то амбиции?

– Как у любого властителя. Мы все амбициозны. Просто наши амбиции удовлетворены, мы и так имеем власть над миром. Однако наших характеров это не меняет. А ты не настолько тщеславен. То есть, конечно, ты хочешь быть хорошим мечником, может, лучшим мечником, но не для того чтоб тобой восхищались, а для того чтоб от врагов отбиваться. Ты не хочешь иметь, ты хочешь понимать. В общем, камня мне ни под каким видом не давать. И ему запрети. Наверное, он послушается. Так… погоди, получается, ты Хранитель.

– Хранитель судьбы! – пафосно возгласил Дан. – Чушь не пори. Ей больно. То есть не говори ерунды.

– Пора бы к ерунде и привыкнуть… Хранитель. Да, и Алю не давай. Он маг, а у нашего брата с моралью изначально слабовато. Когда ты умеешь то, чего не умеют другие, чувствуешь себя выше этих других.

– Никому не дам. Не переживай. И сам не возьму – на фига мне такая головная боль?

Кстати о боли. Пришел лекарь со ворохом бинтов и охапкой снадобий, аккуратно срезал с Дана повязки и потрясенно уставился на него. В компании со столь же потрясенным властителем. Ну все, или даже шрамов не осталось, или наоборот сквозная дыра.

Шрамы были, жуткого вида, но не было кровавых корочек. Появилась кожа. Потускнели ожоги на груди. И ногти были куда менее синими. Ай да каменюка…


* * *

Через несколько дней он бодро расхаживал по замку, хотя никто б не сказал, что он совершенно здоров. Кое-что кое-где кое-когда ныло и побаливало, новая кожа вместо содранной походила неизвестно на что, была розовой, как заплатка, гладкой, даже блестящей и не особенно эластичной, так что Дан избегал резких движений и либо головой вертел, либо поворачивался всем корпусом, сидел пряменько, как отличница-первоклашка, и не наклонялся, чтобы поднять выроненный предмет, а барски ждал, когда это сделают другие. Чаще всех, конечно, Лиар, но случалось, что и эльфы за ним таскались, и Таул, не говоря уж об Але. Дан благостно всем улыбался и был сам себе противен. Причем примерно с того момента, когда ошарашенный Нирут и лекарь оставили его одного, то есть с Чернышом. Ну, может, началось минут десять спустя. Он тупо радовался своему неплохому настроению именно эти десять минут, а потом как по голове стукнули. «За тебя решили проблему, Дан, – отчетливо сказал он сам себе, – и ты радуешься. В очередной раз. Самостоятельно ты все-таки ничего не сделал. Ты всегда плыл по течению. За Сашкой – в спортзал, за Олигархом – куда поведет… Потом за тебя твою жизнь поменяли. и ты оказался здесь. Поначалу тебя выручал Гай. Потом тебя прибрал к рукам Нирут. Потом он убедил тебя в пользе, которую ты приносишь. Теперь пришел Флайт и все расставил по полочкам. И ты рад. Тебе объяснили, тебя проинструктировали. А ты за свои почти семьдесят всерьез сам ничего не решал и не делал. Зато называешься Первым, и тебе, скотине, это льстит». Стало стыдно, даже покраснели уши. Черныш, почувствовав некий непорядок в хозяине, задвигал ушами, начал тыкаться носом, но осторожно, в ногу, как-то он понимал, что руки и торс пока лучше не трогать…

И это состояние не проходило. Уши больше не пламенели, конечно, но собственное отражение в зеркале раздражало. Правда, он и не смотрелся: пальцы слушались еще не очень хорошо, так что его и умывали, и брили, и в ванне мыли другие. Даже мясо в тарелке уже было порезано, накалывай себе на вилочку и лопай, а трудно вилку удержать, вот тебе ложка, а то и прямо с тарелки ешь, все только посочувствуют.

Алиру пришлось рассказать, хотя тот и не приставал, только смотрел вопросительно, без всякой эмпатии понимая, что Дан чуточку не в себе. Он выслушал очень внимательно и очень спокойно сказал: «А, ерунда, перебесишься. Если головой подумаешь. Ты в последнее время для этого другие части тела используешь почему-то». – «О чем тут думать?» – запальчиво возразил Дан и тут же понял. За Алира тоже решили. Сначала его от смерти спасли, потом его тоже Нирут прибрал, и пошел он за Нирутом во многом из-за Дана. А с тех пор ему и решать особенно не приходилось. И вообще… вроде бы и правда, глупости. Сам бы Дан этой проблемы не решил никогда просто из-за отсутствия информации. А после раскладывания по полочкам все равно где-то на заднем плане маячило недоверие к властителям вообще и к Флайту в частности.

Вариантов особенных все равно нет. Выбросить Камень трудно, да и нельзя, подберет еще кто амбициозный в отличие от Нирута. И жалко. Камню не хотелось быть одному. И внушил эту благую мысль не Флайт, а Камень. Он уставал от долгого одиночества. Если попадались на его пути не хозяева, а хранители, прятавшие артефакт подальше от чужих глаз и собственного соблазна, он начинал скучать, и вот тогда его присутствие начинали чувствовать. Чаще это случалось, если хранитель умирал, не найдя, кому бы передать почетный пост. Флайт хранителем стать не сумел или не захотел, а не быть хозяином ума хватило, или опомнился вовремя, или еще что, и он, дабы не поддаваться искушению, как-то убедил Камень не даваться ему в руки. И вот это длилось столетия… пока ему не стало совсем уж тошно в одиночестве и он не позвал нового хозяина. И то ли хозяин ему не понравился, то ли он все-таки предпочитал хранителей, но случилось то, что случилось…

Даново больное пузо усердно мазали разными мазями, преимущественно вампирскими, старательно делали массаж, и новая кожа мягчала, светлела и переставала болеть. Уже можно было поверить, что со временем она станет неотличима от старой. Мелкие шрамчики исчезали. Стирались следы от ожогов. Ногти стали розовыми, как прежде. А психологической травмы почему-то не было вовсе. Что интересно, и от тридцатилетней давности знакомства с визгливым магом с его незатейливыми и совершенно нетравматичными пытками остались не самые ужасные воспоминания. Потом воздействие на психику было покруче: сырая одиночка и компания постепенно теряющего свежесть мертвеца. Ведь долго он тогда с трупом рядом пробыл, в том подвале было холодно, а разложиться покойничек успел основательно. И тоже ничего. А потом и вовсе стали ему даваться всякие эльфийские методики… язык бы еще эльфийский так давался.

Дан, удивив Аля, от затеи не отказался, старательно занимался, слова зубрил. Нирут, тоже не без удивления, добыл где-то библиографическую редкость – старый учебник эльфийского для людей, изданный малым тиражом еще до резни, Аль его проинспектировал и одобрил. Эльфийская грамматика была ничуть не сложнее английской и легче русской, вполне логична, и исключений из правил было немного. В частности, никаких тебе неправильных глаголов. Раньше Дан думал, что тут нужен музыкальный слух, очень уж плавающе и певуче порой звучала эльфийская речь. Аль удивился: нет, ничего подобного, нужно несколько иное, чему он аналогов подобрать не может. В эльфийском особо важны ритмика и лексическое многообразие. Мелодика доминирует в языке ангелов, они легко учат иные языки, а вот освоить их речь удавалось очень немногим.

Время выздоравливания Дан как раз на уроки и тратил. Отучился подолгу бездельничать, и если уж не получалось тренироваться, почему не поучиться. Это почему-то страшно нравилось Чернышу. Когда Дан усаживался за стол и начинал выписывать затейливые эльфийские буквы или с выражением читать простенькие предложения, пес немедленно перебирался к нему поближе и либо садился рядом, вслушиваясь в его голос, либо втискивался под стол, и тогда Дан разувался и подсовывал ноги под мохнатый теплый живот.

Флайт прогостил у Нирута довольно долго, но ничем не напоминал о беседе, вот только взгляд его несколько изменился. Потеплел, что ли. Дан подумал и спросил у Лиара, а тот удивился: а ты не знал, что он тебе очень симпатизирует? уж куда больше, чем даже хозяину.

Вот этого Дан не знал. Полагал, что Флайт просто терпелив сверх меры, вот и сносит Дановы школьные хулиганские выходки и столь же школьные дерзости с невластительским смирением.

Новые приятели незаметно становились друзьями. Было ощущение, что с Таулом он учился в институте, а с Лиаром и вовсе сидел на соседних горшках в детском саду. Почему-то этому очень радовался Аль, далеко не самый общительный и приветливый эльф в мире. Впрочем, его неприязнь касалась только людей, к другим расам он был скорее равнодушен, а тут и равнодушие потрескалось и рассыпалось. Конечно, не было ничего общего с Квадрой. Той, истинной. Но проведенные вместе вечера не напрягали. К компании охотно присоединялся Шарик, и они даже нашли совместную забаву: составлять словарь драконьего языка. Особенной нужды, конечно, в этом не было, прекрасно понимали они друг друга, а воспроизвести те звуки, что издавал дракон, они никак не могли. Пробовали. Шарик подолгу смеялся.

Оттаивали эльфы. Или Дану очень хотелось, чтобы они оттаяли. Нирут, обычно не особенно мягкий или приветливый, а «властительский», с ними держал себя иначе. Вроде и внимания на них особенного не обращал, но если уж обращал, то был уважителен. А их это повергало в ступор. Дружеское отношение Дана не повергало, а уважительное Нирута – неизменно. Дан вспомнил, как однажды назвал отца Аля уважаемым и как после этого в эльфийской среде поползли слухи о том, что сын Тинара Риениса не с простым человеком связался, а с сумасшедшим.

Вин смотрел на Дана с надеждой. Как на человека, не вернувшего свободу, а давшего надежду. На что? И как ее оправдывать? Ивин не смотрел никак особенно, потому что он в заложниках пробыл чуть не столько, сколько Дан на белом свете, и надеяться отучился напрочь. Эльфы не стремились рассказать ему о своей жизни у Фрики хоть как-то детально, и не потому, что вспоминать не хотели: Алю-то они рассказывали. Аль предположил, что они опасаются, будто Дану станет стыдно за расу. Почему станет? И так уж…

И в один непрекрасный день Дан понял, что эльфы никогда не адаптируются к свободе. И потому очень хорошо, что он привез их сюда, пусть себе считают, что теперь они некоторым образом принадлежат Нируту. Пусть он нарядит их в черное, даже надо бы, тогда они будут вроде как на службе. Дан сунулся к властителю с гениальной мыслью, и тот грустно признался, что с Ивином-то никаких проблем, лекарю место найдется, а Вин, увы, всего лишь мальчик, что он моложе сейчас, чем был Аль при первом знакомстве, что в тридцать лет. «А ты ж говорил, что он маг…» – «Он мог стать магом, но Фрика уничтожила эту возможность… Он почти ничего не умеет, но это бы не страшно. Беда в другом. Фрика выжгла в нем так много, что его и не стоит учить магии». – «Ну так чему-то другому учить можно». Нирут грустно улыбнулся. «Можно. Но у него уже душа раба. Чужой игрушки. То, чего ты так боялся когда-то».

Самое досадное, что слова Нирута с горечью подтвердил Аль. Вин был слишком юн, когда попал в заложники, настолько юн, что его не имели права забирать, но кто когда соблюдал права униженной расы. Ну а потом он уже через такое прошел, что его это даже не сломало – стерло. осталась только тень. Он живет по инерции, потому что прежде его поддерживал Ивин, а сейчас поддерживают они.

Снова возникло желание уронить на внутренний город парочку вакуумных бомб. Удерживало даже не столько отсутствие каких-либо бомб, а понимание: в судьбе Вина это ничего не изменит. Эльф вовсе не чурался общества, причем любого, но Дану казалось, что чуть больше он тянется к Лиару, может, потому, что Лиар напоминает о детстве. Дан придумал ему незатейливое занятие: посылал погулять и поиграть с Чернышом, хотя вроде как нельзя бы постороннему забавляться с имперской сторожевой, да наплевать, Дан не император, а у Вина это занятие никакого отторжения не вызывало. Он, боявшийся собак, не боялся самой опасной собаки империи. Впрочем, Черныш пока скорее умел нравиться, чем внушать страх. Ивин подтвердил подозрения: герцогиня устраивала охоту с собаками, Вин видел, как псы разорвали девушку, эльфийку конечно, и самого его покусали серьезно, все предплечья в шрамах.

Дан заставлял его помогать в изучении эльфийского – с полного одобрения Аля, и Вин старался, выслушивал неуклюжие фразы без намека на улыбку (смеяться над людьми его отучили очень давно), поправлял, добивался более-менее правильного произношения, но воспринимал это как забаву человека. Как охоту, разве что без жертв. Дан спросил:

– Ждешь от меня какой-то пакости? – Вин поник, опустил глаза и виновато кивнул. – Не дождешься. Но ты ведь смотрел на меня с надеждой.

– Я не знаю. Ты казался мне… В дороге ты…

– Так. Тебя смущает замок? Роскошь напоминает тебе о Фрике? Он же не мой. Я просто принадлежу властителю, а он любит, чтоб его собственности было удобно.

Синие глаза были грустными.

– Я не дурак, Дан. Уж не знаю, что именно властители вкладывают в понятие «собственность», но я вижу, что ты его друг. Я теперь понимаю, что такое друг. Там, у герцогини, ничего подобного увидеть было нельзя…

– Вот именно. А ты сравниваешь.

– Прости.

– Я не сержусь. Не извиняйся. Я очень хочу как-то тебе помочь, но не знаю как. Прошлого не изменишь, но есть ведь еще и будущее, Вин. У тебя есть. Может, хочешь в Элиануру?

– Чтобы те, кто меня еще помнит, увидели то, чем я стал? Я не хочу, чтобы меня жалели.

– Почему?

– Потому что я игрушка. Вещь. Я так себя ощущаю. И знаешь, когда я впервые это осознал, мне стало легче. Ведь игрушки не чувствуют.

Дана повело. Он вдруг начал рассказывать о своем слоне и о Гаевом лисенке, который все еще хранится в его шкафу, причем умудрился говорить долго и красочно, видя, как немного светлеют противоестественно синие глаза. Вин улыбнулся, чуточку, но вроде искренне, душой, а не губами.

– Я знаю, что ты стараешься мне помочь.

– А ты помоги мне в этом, – потребовал Дан. – Я усидчивый и последовательный, так что все равно не оставлю тебя в покое.

– Не оставляй, – согласился эльф. Он каждое слово человека готов воспринимать как обязательный приказ. Как проявление насилия. Убил бы суку, если б не умерла. Черныш вынырнул из-под стола и понятливо положил голову эльфу на колени. – Почему-то я его не боюсь. Он славный. Мягкий и теплый. Те собаки… те собаки были гладкие, холодные. Я отталкивал их, а рука скользила по гладкой шкуре. – Его передернуло. – Черныш не такой. Ничего, что я его глажу? Спасибо. Дан, что властитель будет с нами делать?

– Ничего. Живите, адаптируйтесь… как сможете. Ивин дело нашел.

– Да. А я ничего не умею. Дан… Тебе это покажется странным… Возьми меня себе, пожалуйста. Властитель тебе не откажет.

– Как это?

– Как берут заложников.

– Никак не берут. Запрещено... И… я же сам несвободен… хорошо, я поговорю с властителем.

Вот так логично. Просто до Дана традиционно доходило постепенно. Вин привык быть вещью, это не выбивало из колеи, и если для адаптации ему надо продолжать себя вещью, только принадлежащей заботливому хозяину, пусть так. Нирут поймет.

– Только, – добавил он, – уж извини, я не питаю склонности к мужчинам.

– Я тоже, – усмехнулся Вин. – И если ты не будешь укладывать меня в постель, я буду только благодарен. Как Раиру. Нет… больше.

В долгий ящик Дан не откладывал, в тот же вечер заявился к Нируту, и просидели они за проблемой и двумя бутылками крепкого вина едва ли не до рассвета. Заодно Дан и про Зара узнал – ну хоть с пользой для двух десятков вампиров умер, и новость нисколько не огорчила и даже не вызвала внутреннего протеста, которого, похоже, ждал Нирут. И что Маарит жив-здоров, рассказал все, что знал, покаялся, попросил прощения и прощен, естественно, был. Ему даже защита была обещана. Что семью Стамисов никто не тронул, что внутренний город не стал конфликтовать с вампирами, что вместо Фрики губернатором назначен некий Раир, и да, именно с подачи Нирута – есть возражения?

Возражений не было. Человек из окружения герцогини, способный устроить отпуск для заложника, – это не самый плохой вариант для губернатора.

Но больше всего они, конечно, говорили о Вине. Нирут не был уверен, что идея удачная, что это поможет, что это стоит делать – но сделал. Когда промаялся с похмелья. Собрал целую толпу народа и объявил, что с сегодняшнего дня эльф Вин поступает в полное распоряжение Дана, а Дан, следовательно, получает право казнить и миловать и все такое прочее. А заодно ровно те же права он получает на Лиара. (Убью гада!) Толпа, знающая о законах, обалдела, но даже не зароптала, потому что властители стоят над законами. Бурундук – птичка, и никаких зверьков. Собственность? Ну и ладно. Хозяину виднее.

Дан возложил на Вина обязанность следить за Чернышом: чтоб выгулян, вычесан и накормлен, вот тебе инструкция по уходу за псом, займись делом. И показалось ему, что Вин чуточку успокоился. Стало привычнее. Лиар искательно заглядывал в глаза, и Дан на него наорал. И этот поросенок счастливо улыбался, потому что хоть заорись, а он все равно видит, как ты к нему относишься. В наказание Дан послал его мыть щеткой Шарика, отлично зная, что эта парочка непременно превратит дело в забаву.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю