Текст книги "Не Квадра (СИ)"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Оторвавшись, он аккуратно опустил руку и снова улыбнулся. Добрый какой. Глаза на секунду вспыхнули, как зажженный фонарик, взор буквально вперся в Дана. Продолжалось это тоже довольно долго, такая пионерская игра в гляделки, которую Дан проиграл вчистую очень быстро. Он не умел не моргать по полчаса. А вампиры, оказывается, умели. Вампирские маги – умели. Вот огонечек порой вспыхивал… нет, не огонечек. Нечто вроде того, как отражается далекий свет в глазах кошки или собаки. Красноватый амальгамный блеск. В общем, Дан ничего не чувствовал. Даже, пожалуй, полегчало слегка, только в голове искрило и взрывалось по-прежнему.

Вампир пожал узкими плечами. Все они сложены как двенадцатилетние подростки.

– Боюсь, ваши планы рухнули, – известил он. – Он защищен.

– Что? ты должен справиться. Ломай барьеры!

Вампир присел на край лавки и вздохнул.

– Не надо мне льстить. Невозможно убрать то, что сделано властителем. То есть совершенно невозможно. Я сведу его с ума, но барьеров не сломаю. Он не может говорить или писать о том, что властитель считает секретом, не оттого, что необычайно силен духом… Хотя силен. Возможно, даже не будь этих запретов, он не заговорил бы под пытками, и вы знаете, что такое случается. Я увидел многое. Могу рассказать вам о его собственных мыслях, могу описать пару картинок из его мира, чтобы вы поверили, что я все-таки проник в его сознание. Могу поведать вам о его ошибках, сожалениях, страстях, радости, боли… Но не о том, где находится Камень. Увы.

– Значит, властители умеют блокировать сознание, – задумчиво протянул третий почти с эстонским акцентом. «Знааачит, влаастители умееют…» Дан бы посмеялся, будь силы. Что ж, примета. Так говорят на востоке.

– Значит, умеют, – согласился вампир. – И что они умеют еще, сказать трудно.

– Кончать? – оживился второй. Вампир поморщился.

– Фу ты, как примитивно. Ну зачем, спрашивается, сразу и кончать? Очень хочется вывести из себя властителя? Он рассвирепеет и перевернет всю Траитию вверх дном, потому что кто-то посмел не только напасть на его людей, но и убить его любимчика. А чтобы он заодно не потряс основы мира, остальные властители ему помогут в поисках. Если я еще, пожалуй, сумею скрыться, то вы вряд ли.

Пауза подзатянулась. Неимоверно трудный вопрос решался, почти в стиле Гамлета. Быть или не быть. Странные люди, неужели они предпочитают не быть? Нафиг тогда было все это затевать? Сочли Дана очень важным для Нирута, но не подумали, что на его смерть Нирут может отреагировать неадекватно? Вампир снисходительно предложил:

– Я могу стереть из его памяти последние пару дней и унести его куда-нибудь… подальше отсюда. Ручаюсь, он ничего не вспомнит. Его найдут, доложат властителю. И все решат, что его взяли в плен враги, что-то хотели выпытать, смогли – не смогли, неважно. Но вот кто враги, никогда и не догадаются. Потеря памяти вследствие удара по голове. Какой идиот так ударил его по голове, кстати? Опасно, можно было убить.

Плохо ты знаешь Нирута Дана, подумал Дан мстительно. Он пол-Траитии взроет, вскроет, перекопает и просеет сквозь мелкое сито, но всех найдет. И прочие властители охотно помогут, чтоб никому неповадно было их милости задевать. Почему милости – они самые немилостивые персоны на Траитии. Им это чувство не свойственно по определению…

Враги все еще думали. Процесс оказался сложный и длительный. Вампир сидел не прежнем месте, покачивал ногой, скучающе смотрел на людей. Не на Дана. Ох, как же Дану хотелось именно этого варианта! Соглашались бы, дураки, потому что это все-таки шанс, не станет Нирут особенно чрезмерно копаться в голове Дана, чтоб ничего не повредить, да черт с ней, с памятью, подумаешь, пара дней из жизни выпадет, зато Аль не останется один. Ему нельзя. Он слаб, он сломается – то есть станет типичным магом и типичным эльфом, и что хуже – еще очень большой вопрос. А Шарик? Каково будет Шарику? Аль выплакаться сможет, хотя бы и Нируту, а дракончик…

– Ты гарантируешь результат? – вопросил из темного угла третий. Вампир дернул плечом.

– Пока никто не жаловался. Я не настаиваю. Хотите убить – убивайте. Могу помочь. – Он облизнул верхнюю губу и улыбнулся. Многозначительно. Ну да, хоть умереть с пользой. Как Зар. – Но разумнее сделать именно так. Никто ничего не теряет. Вы, люди, при вашей короткой жизни удивительно нерациональны. Даже странно.

Снова тишина. Дан подумал, что дошел до ручки. Ему вовсе не было страшно, хотя решали именно его судьбу. Жить ему или не жить. А жить не только хочется, жить надо. Умрет Дан – навсегда исчезнет Гай. Но страх все равно не приходил. Черт подери эту эйфорию после укуса… Самое паршивое настроение поднимается, знали б люди – вместо наркотиков бы вампиров использовали, сами бы подставлялись преохотно.

– Давай, – решил третий. – Сможешь унести его как можно дальше отсюда?

– Разумеется. Но больше сотни миль мне до рассвета не одолеть…

– Этого достаточно. Но так, чтобы его все-таки нашли. Не в глухом лесу.

– А можно ему все-таки руку отрубить? – попросил допрашивавший. И что я ему такого сделал? Впервые ведь встретились. – Какая Квадра без Меча?

Вампир передернул плечами.

– Рубите. Но это слишком яркий запах крови. Будет отвлекать, сами понимаете. В этом облике я удержусь, но когда мы трансформируемся, контроль ослабевает.

Третья серия раздумий была короткая. Вампиру велели приступать, он насмешливо поклонился и повернулся к Дану. В глазах опять зажегся фонарик ярче яркого. Сильно захотелось спать…

Он еще сознавал, как его отвязывают и выносят на улицу, еще почувствовал действительно паршивую погоду с дождем и ветром, еще помнил, как тонкие и сильные руки подхватывают его подмышки и отрывают от земли, еще слышал шум крыльев…

А потом проснулся под одеялом. Было тепло и уютно, желания шевелиться не возникало, потому что ощущения были не из приятных. Голова болела, но уже слабее, по крайней мере, артподготовка сменилась всего лишь автоматной стрельбой. Тело выло, горело и рыдало, потому что последствия допроса никуда не…

Ему же должны были стереть память. Почему он помнит?

Дан открыл глаза. Вампир улыбнулся.

– Выспался? Это хорошо. Единственное, что тебе по-настоящему требуется, – это отдых. Сейчас я принесу тебе поесть.

Он ненадолго ушел, вернулся с миской и старательно накормил обалдевшего Дана с ложечки густым супом-пюре. Кажется, куриным.

– Перевязку потом, хорошо? Чтоб не портить тебе приятное состояние. Увы, эти костоломы предпочитают травматичные методы допроса. Нравится им это.

– Почему?

Вампир усмехнулся, прекрасно поняв, что вопрос относится не к костоломам. Он взял руку Дана и повернул ее, демонстрируя голубое свечение.

– Каурати. Ты хочешь, чтобы вампир убил единственного каурати в мире? Этого самый распоследний отморозок не сделает.

– И что дальше?

– Ничего. В смысле подождем, когда твой властитель появится. Не знаю, сколько времени… ну, дня три, наверное, понадобится, чтобы он получил посланную весть, а уж с какой скоростью он сам доберется, я не знаю. Выпей. Да не бойся, это чай. Лекарственный.

– Ты лекарь?

– Нет. Но чай я купил у лекаря. Он придаст тебе сил. Я знаю, что тебе больно, но поверь, обезболивающие препараты замедлят регенерацию.

– Ты…

– Маарит. Меня зовут Маарит. Такое вот невампирское имя. Потому те, кто обо мне слышал, но меня не видел, уверены, что я эльф. Правда, смешно? Кто с тобой, каурати?

– Гай Лит, – почему-то понял его Дан. Вампир качнул головой.

– Неужели сын Киры? Да…

– Что такое каурати?

– Ты. Единство человека и вампира. Прости, что я взял немного твоей крови. Этого захочется любому вампиру, который увидит тебя, но возьмет только тот, кому ты разрешишь. Я не удержался. Хочешь поговорить о каурати? – Дан кивнул, и вампир опять понял все правильно: не поговорить ему хочется, а послушать. – Это такая редкость… Единство. Самое настоящее единство. Знаешь, не так уж редко случаются люди, которые дружат с нами и дают нам кровь. Не так уж редко в таких случаях человек и вампир становятся очень близки. Но эта близость кончается со смертью одного из них. Вампир, увы, неспособен на чистую привязанность. Гай, вероятно, был очень молод, потому у вас и получилось… Люди искренни, а у нас все от ума. Для. Мы всегда держим на уме именно вашу пользу. Прок. Каждый надеется получить рати – человека, который избавит от потребности пить кровь. Это бывает. А вы были не просто привязаны – связаны.

– Квадра, – пояснил Дан, будто это что-то поясняло. Будто это было причиной, а не следствием. Но кровосос попался умный и снова понял. – Но ты мог и правда стереть эти два дня… или не мог?

– Не тебе, – усмехнулся Маарит. – Я и проникнуть-то в твое сознание не сумел. Такой позор при моем опыте…

Дан загордился было Нирутом, умевшим оградить его от вампирской магии, но, как оказалось, рано.

– Ничего тебе властитель не блокировал. Никто не умеет манипулировать сознанием так, как мы. Никакой властитель. Они слабые подражатели. Лучшее, на что они способны, – это закрыться, и то этому их научили мы. Ты сам такой… непроницаемый, каурати.

– Может, мне помогает Гай.

– Нет, – удивился вампир. – Он не может взять над тобой верх. Разве что ты сам его очень захочешь. Ты боишься? Голоса в голове и все такое? Не стоит. Поверь, не стоит. Вам обоим будет только лучше.

– Но ты говорил о картинках из моего мира…

Тот отмахнулся.

– У меня воображение богатое. Насочинял бы. Разве у них есть возможность проверить? Ну, ты бы понял, что я на твоей стороне. Мысли, ошибки, воспоминания? Люди однообразны, а те, что считают себя чрезвычайно умными, так и вовсе в этом уверены, и коктейль из банальных историй их бы убедил.

– Не они играют против властителя? Их наняли?

– Как и меня. Ну что, ты дозрел до перевязки? Регенерация у тебя, конечно, существенно улучшилась, но увы, ты все же человек.

Именно что увы. Он был прав. Дан вообще-то собирался героически терпеть, сцепив зубы, но не вышло, и он порой тоненько постанывал или повизгивал и искренне мечтал пытошника найти и пропустить через мясорубку. Изобрести ее на такой случай, если вдруг местные не додумались. Хотя котлеты же делают. Наверное, изобрели уже. Тем легче. Вампир продолжал, не обращая на него внимания. И правильно, и молодец. Потом он дал Дану напиться, обтер лицо влажным полотенцем и несколько виновато улыбнулся.

– Нас наняли, и я не знаю кто. Это не властитель. Они давно наигрались во власть, не нужно им ни Камня, ни абсолютизма. К тому же они умны, понимают, что и у них есть какие-то подспудные желания, которые может почувствовать Камень. Ты его видел?

– Видел, – честно признался Дан. – Камень и камень. Черный крест с серебряной вставочкой. Я, знаешь, не очень-то верю в силу предметов.

– А это предмет? – сильно удивился вампир. – Я не уверен. Впрочем, я им никогда особенно не интересовался, вот только когда работу предложили, почитал кое-что. И у меня создалось впечатление, что это не предмет, а создание.

– В смысле вроде нас с тобой?

– Вроде демонов, – усмехнулся он. – Мы с тобой естественные продукты эволюции, а вот, скажем, оборотней и демонов создали маги. Они, конечно, много что создавали, да вот прижились только эти, если не считать нечисть всякую. Впрочем, нечисть – создания разовые, бессистемные. Ты не знал? Слыхал о фругах? Оборотни – это побочный продукт работы над фругами. Как-то сбился в них генетический код, они не могут быть одновременно волками и людьми, вот и трансформируются. Вымрут рано или поздно. В общем, безвредны. И бесполезны. Тупиковая ветвь, вроде черных драконов. Казалось бы, разумны, а толку – чуть. Людей становится все больше, число вампиров примерно стабильно… Эльфы не скоро восстановятся после той резни. А оборотни вымирают. Всего двести лет назад их было намного больше. Если честно, мне их немного жаль. Чем-то они похожи на нас. Склонностью к трансформации, что ли.

– Высших вампиров больше, чем я думал, – сказал Дан. Получилось одышливо, и Маарит заставил его выпить еще кружку чая.

– Примерно десять процентов от общего количества. Тех, кого вы называете магами, примерно полпроцента от высших. В общем, нас можно пересчитать… А, да, конечно, я из тех, кого вы называете магами. Видишь, получается, я тебе доверяю, каурати. Проникнуть в сознание могут многие из нас, а вот управлять им – нет. Я – могу. Можно я попробую проникнуть в твое сознание сейчас, когда ты расслаблен?

– Ну валяй, – разрешил Дан, разумно полагая, что он и без разрешения может попробовать. Несколько минут они смотрели друг другу в глаза, потом Маарит разочарованно покачал головой.

– Ничего. Вообще. Только поверхностно. Самые примитивные… даже не мысли, так, рефлексы, желания. Эх, а я считал себя довольно сильным. И что интересно – никаких препятствий я не вижу. Пытаюсь – ничего. Словно твой разум ускользает.

– Послушай, а если властитель рассердится на тебя?

– Значит, я умру, – пожал он узкими плечами. – Неужели ты думаешь, мы боимся смерти?

– Гай боялся.

– Сколько ему было лет?

– Что-то около сорока.

Маарит засмеялся.

– Конечно! Он был молод.

– А ты стар?

– Мы не бываем старыми, – серьезно ответил он. – Мы бываем юными и зрелыми. В сущности, мы вечно молоды. Телом. Но прожив не сорок, а четыреста лет, перестаешь страшиться смерти. Я не думаю, что властитель захочет меня убить. Скорее, он оставит эту возможность моим же сообщникам. А от них я, пожалуй, сумею скрыться... или отбиться. Мне кажется, каурати, тебе нравится наша раса. Ты научился понимать нас. Это дано немногим. Людям трудно перешагнуть через предрассудки. Вы же для нас и правда кормовая база. Как пастбище для овец. Я бы на вашем месте был возмущен.

– Вы не можете без нас жить. Физически.

– Не можем. Кровь животных не помогает, мы начинаем деградировать. Превращаться в зверей. Терять разум. Поспи, каурати. Ты нуждаешься в отдыхе. И прости меня, если можешь.

– За что? – удивился Дан. – Ты мне вроде ничего не сделал плохого… кроме перевязки.

Маарит улыбнулся и погладил его по щеке. Ну, в сознание он, вероятно, не может, зато усыпить – махом, успел подумать Дан, падая в глубокий и крепкий сон.

Потом ему помогли совершить необходимые физиологические процессы, накормили котлетами – есть мясорубки, напоили чаем и развлекли разговором. Маарит и не скрывал, что надеется в случае чего на заступничество Дана. Вроде как умирать не страшно, но жить все равно хочется. Какой я был идиот совсем недавно, равнодушен стал, как бревно. Старый, видишь ли, аж семьдесят лет, психология моя к долгой жизни не приспособлена… Потерял способность, видишь ли, остро чувствовать. Остыл. Пыл души растерял. Черт знает, сколько лет маме Лит – и что, она эмоции растеряла? А фиг, она Дана, например, любит. Искренне. Без всяких каурати. И до единения любила. Ну и пусть как друга сына. Мы все всех любим как кого-то. Например, Аля – как себя… нет, намного больше. И Шарика. И даже Нирута, хоть он и властитель. Тику не жаль было, потому что перегорело все, и даже генерала не особенно жалко, то есть полное равнодушие, однако Фрика вызвала вспышку гнева, однако понравился, черт возьми, Таул и даже нечто вроде маленького братишки появилось, который…

Который сходит с ума, потому что Дана захватили именно в разгар разговора с ним, и Лиар, склонный к размышлениям демон, сделал закономерный вывод: Дан думает, что именно Лиар все это организовал или хотя бы способствовал. А Дан так не думал. Наивно? Ну и пусть. Он начал расспрашивать Маарита о демонах. Он ведь, как всякий высший вампир, весьма образован. Правда, ничего особенно нового он не сказал, только подтвердил вот это: вечные дети.

Во время третьего кормления (снова протертый суп) вломился Нирут Дан во всей своей мощи. От него летели искры. Или остатки портала, который он так и не научился открывать без фейерверков? Маарит слегка сошел с лица и, наверное, потому согнулся в достаточно низком поклоне. Властитель, не обращая на него не больше внимания, чем на стул, рванулся к Дану и обнял и прижал к груди, но так бережно, словно Дан был из тонкого фарфора. Ага. Повязки увидел. Собственно, их невозможно не увидеть: весь торс обмотан бинтами, и обе руки тоже. Сплошь.

– Ребята?

– Все живы, – успокоил Нирут, не спеша его выпускать. – Мощный магический удар, неожиданный, потому Аль не успел… Да цел твой Аль, цел, отлеживается, мед лопает и уверяет, что ты жив. Этот кто?

– Ну, вообще-то спаситель и благодетель, – хмыкнул Дан. – Ты не мог бы меня положить обратно, у меня от магических ударов шишка на голове образовалась. И вообще все болит. Зверски. Лежать мне всяко лучше, чем сидеть.

Пришлось вкратце рассказывать о событиях. Маарит молча ждал. Он уже выпрямился, но глаз не поднимал и, пожалуй, демонстрировал смирение. Больше, чем требовалось.

– Каурати? Хм… – пробормотал Нирут. – Надо ж… Ну, ему виднее. А Кира мне не сказала, хитрая баба. Неужели боялась, что я ринусь тебя изучать и в лаборатории препарировать?

– Может, она боялась, что другим этого захочется, – заметил Дан. Нирут ухмыльнулся.

– А зря я тебя забирал в собственность?

– А твоим соратникам не наплевать?

– Это единственное, на что не наплевать моим соратникам. Вспомни, они от меняждали решения о Квадре. Не дергайся, он нас не слышит. Вампирских магов я не видал, что ли…

– Как же, как же, помню, ваши соратники в борьбе за правое дело.

– За левое тоже. Дан, до чего ж я рад тебя видеть! Не думал, что так привыкну.

– Квадра, – напомнил Дан. – Не совсем, но ведь очень близко, верно? Я домой хочу.

– Сейчас. Вампир, ты отправишься со мной.

– Да, ваша милость, – снова поклонился Маарит. Но не так чтоб низко.

Дома было хорошо. Главное – дома. Роскошный замок на воде – дом. Вроде и смешно, но правда. Дом – это место, где тебя ждут. А они ждали, живые, хотя не настолько целые, как хотелось бы. Бледный до синевы, тощий, как вампир, Аль, невредимый Шарик, полуживой на вид Таул, скулящий от ликования Черныш, изможденный и измученный изнутри Лиар. И даже оба эльфа, Вин и Ивин, явно рады были его видеть. Лекари немедля занялись его не смертельными, но очень досаждающими ранами, тихо матерясь на родных наречиях. Всеобщим они пользоваться стеснялись, а других языков империи Дан не знал, вот они и комментировали каждый по-своему. Аль сидел у изголовья и просто гладил его по маковке. Собственно, наверное, не просто, наверное, что-то магическое он при этом делал, потому что было вовсе не так больно, как прежде… Ну да. Регенерация у него теперь нечеловеческая. Спасибо, Гай.

Мне тоже было больно.

И за это они заплатят отдельно.

Договорились, каурати.

Он еще и издевался, подшучивал. Дан заулыбался, слегка испугав лекарей. А вот Аль просиял – понял. Почувствовал. И Шарик, наотрез отказавшийся покидать помещение, радостно запрыгал, произведя некоторые разрушения в обстановке.

Когда посторонние ушли, прихватив с собой осколки напольной вазы и обломки этажерки, Аль, поколебавшись, наклонился и поцеловал Дана в щеку. Дан обхватил его белобрысую башку и сделал то же самое, хотя руке было больно невероятно. Ведь и в голову бы не пришло никогда в жизни, что и мужчину можно поцеловать. Это всего лишь выражение привязанности, здесь чужих не целуют, но целуют братьев. А Аль куда больше, чем всего лишь брат.

Настроение эльфа передалось ему. Было тепло и хорошо, и наплевать, что все тело ноет и саднит. Пройдет. Причем скоро. Дан улыбнулся тихо заверещавшему Шарику и взял Аля за руку. Точнее, положил свою руку поверх его, потому что перевязанные пальцы не гнулись. Здесь это тоже всего лишь выражает привязанность. Нефиг внедрять земные традиции. На Траитии они не хуже.

Он рассказал о своих то ли при-, то ли злоключениях. Рассказывать особенно было нечего. Слово «каурати» для Аля было новым, Шарик вовсе не обратил на него внимания, ну а что Черныш решил именно в этот момент полизаться, было явным совпадением. Поведение вампира не особенно удивило Аля: «Они же не идиоты – против Нирута идти. Внедриться в стан врага? Не смешно. Это к нам внедриться можно, к Нируту – нельзя. Уж поверь». Дан уж поверил. Кто здесь начальник? Вот пусть и думает, о безопасности заботится, потому что его безопасность – это в очень большой степени безопасность Траитии. И даже то, что вампир не сумел покопаться в дановых мозгах, Аля не удивило: ему об этом и Таул говорил.

Лиар и правда страдал. Никому не жаловался, хотя Аль и попробовал его потеребить, отмалчивался, практически ничего не ел, погружался в невеселые мысли все глубже. А голова демона и правда для размышлений не приспособлена. Аль был уверен, что Лиар в этой истории никак не замешан, разве что косвенно (его все же посылали убить Дана), но ведь в суть его не посвящали, и о Кресте Судьбы он не знал. Дан тоже его не подозревал. С чего бы? Сам полоскался в ручье, а захватить его одного было проще, чем в соседстве демона. А ведь Лиару это лишний повод для страданий: ну как же, был рядом и не защитил. Переживали на пару с Чернышом. «Позови его», – попросил Дан, и Шарик, квакнув, живо развернулся и потопал на поиски. Ага, этот звук означает нечто вроде «сиди, я схожу».

Ничего изображать Дан не собирался, с эмпатом этот номер не пройдет. Да и не потребовалось, он вполне искренне выражался насчет рад видеть и так далее. Лиар снова улыбался, как грудной ребенок: не зная, можно ли, чем ответят на улыбку: тем же – или грозно нахмурят брови, поагукают – или по попе хлопнут. Дан поагукал. Черт, ну не может быть мужик в сорок, на счету которого черт-те сколько жизней, оставаться даже не подростком… Дан слушал его покаянные речи («я не успел, только закрылся инстинктивно, но был оглушен, не успел, не сумел, тебя выхватили у меня из-под носа») и чувствовал себя дураком. Полным.

Казалось бы, самое время подумать, когда больше ни на что уж и не способен. Лежишь себе, страдаешь, шевелиться особенного желания нет, потому что все болит, несмотря ни на какую регенерацию. Наверное, год назад было бы хуже… или уже никак не было бы. При очередной перевязке Дан рискнул на себя покоситься и очень об этом пожалел. Зрелище было то еще. Лекарь, правда, уверял, что два дня назад было в сто раз хуже, но это вообразить у Дана просто не получалось. Что же было, когда Маарит унес его… Самого Маарита Дан не видел, Нирут о нем не говорил, от Дана отмахивался и в конце концов пригрозил больше не заходить, если Дан будет приставать. Дан обиделся и демонстративно стал паинькой.

В общем, надо было бы подумать и разложить по полочкам. Но не получалось. Собственная жизнь казалась набором случайных кадров. Разрозненных картинок. не связанных даже в комикс. Вот – приморский отдых, Тика, просьба Флайта. Вот – признание Нирута, сделанное исключительно ради того, чтобы выдернуть Дана из сонного равнодушия… нет, еще не равнодушия, а оравнодушивания. Вот – Камень Судьбы и белобрысый вампир. Вот – Лиар, нелепое и никому не нужное покушение, еще более нелепое и никому не нужное появление демона рядом. Дан его вроде и не подозревал, во всяком случае осознанно, зато все кругом усердно старались рассеять эти отсутствующие подозрения, и больше всех старался сам Лиар. Вот – бред собачий с забиванием гвоздей посредством даже не микроскопа, а нанотехнологий. Посылать их на отлов полноправных членов Гильдии убийц – это странно. Кого-то Нирут хочет уверить, что принимает это все всерьез, и уж точно не Дана. Своих? Вот – святое и ничем не обоснованное убеждение, что властители здесь ни при чем. Вот – поголовное преклонение вампиров, неимоверно возросшая концентрация их магов на квадратный километр, то есть милю. Тридцать пять лет только об одном и слышал-то, а тут сразу целая толпа в реальности.

Сложить это в должном порядке было бы приятно. Только никогда его на мозаики не хватало. Отвлекался, усидчивости не хватало. Улежчивости, потому что сидеть не рекомендовали. Книжки читать не хотелось, к тому же здесь они были великоваты, раньше поставил бы на живот, рукой придерживал – и все, но это исключалось. Бабочка залетела и приземлилась в районе желудка – и то почувствовал, потому что там была снята кожа. Целиком. Видок будет тот еще, придется, оказавшись во владениях Сарена, по пляжу гулять как положено – в рубашке.

Удивительно, но около него вовсе не постоянно кто-то терся, даже Черныш не возражал погулять, Алир не просиживал часами, Лиар глаза не мозолил. Дан поинтересовался, почему так мало заботы. Аль усмехнулся и заявил, что Дан хочет побыть один, вот и пусть побудет, а если понадобится кто – звонок под рукой.

Хочет? Ну, со стороны виднее. Дан старательно был один, хотя не испытывал потребности… А ведь нет, один он не будет теперь никогда – убедили.

Каурати. Гай всегда здесь. Может, со временем и удастся полноценно сосуществовать в одном теле.

Нет. Не нужно. Будет хуже, Первый. Обоим.

Дан послушно перестал об этом думать. Раз обоим – все, вопрос закрыт. Мало ли что Маарит говорил, откуда ему-то знать.

Камень… Идеальный бы вариант – от него избавиться, но вот как… Создание? Творение? Предмет? Вообще нормальный живой организм, просто непонятной природы? Вечный? Какой-то должен быть смысл в этой золотой рыбке с безлимитным списком исполнения желаний!

Резко заболело то место, куда садилась бабочка. Дан уже попривык дышать почти неуловимо, шевелиться плавнее самого грациозного ангела, потому боль в общем была более-менее терпима, но тут уж что-то взыграло основательно. Дан немножко повыл, сначала про себя, потом в голос, хотя и негромко, но все же решил, что это странно и надо звать докторов. Выпростав руку из-под одеяла, он заметил что-то черное на белом, откинул одеяло подальше и от души выругался, сначала по-русски, потом на всеобщем, а потом даже и по-английски. Крестообразный камень лежал ровно в центре, а серебряная вставка на нем светилась. Звали тебя?

Камень не позволил к себе прикоснуться, скотина. Рука не сопротивление встретила, а просто не дошла до камня. Как магия Маарита до мозгов Дана. Зато крепко загудело в висках, голова отчаянно закружилась, и Дан банально вырубился. В обморок упал, точнее. Нет, он не падал, потому что лежал. Сомлел, короче говоря.

Он вспоминал еще какие-то синонимы, тупо глядя на камень и туго соображая, что уже пришел в себя, что адской боли нет и, собственно, никакой практически нет, слегка ноет, что вовсе можно не считать. И взять камень получилось. Он на этот раз не возразил. Дан поднес его к глазам, и держать уже было нетрудно, повертел и так, и этак, даже понюхал. Что же ты такое? Или кто ты такой? Так и будешь являться по зову и даже в отсутствие его? Почему не захотел сбежать к белобрысому вампиру? Или просто остаться с ним? Недостойная кандидатура? А Дан – достойная? Смешно.

Скрипнула дверь, и Крест Рока исчез из его пальцев. Дан с умным видом еще поизучал торчащие над бинтами ногти, все еще синие после допросов. Такой древний способ – иголки под ногти. Иногда раскаленные.

– Я рад, что ты жив.

– Милорд? – обалдел Дан, увидев властителя Флайта. И обалдел еще больше, увидев на его бледных губах улыбку. Явление, более редкое, чем солнечное затмение. Впрочем, затмений Дан видел уже два, а вот улыбку Флайта, кажется, всего однажды…

– Он самый. Не веришь, что я могу этому радоваться? Позволишь?

Само собой, и Дан позволил, и он не стал дожидаться позволения, придвинул стул вплотную к постели и уселся достаточно основательно. Вообще, как правило, с Даном или Алем он беседовал исключительно стоя, если не считать тех редких случаев, когда они оказывались за одним столом. Чтоб они навытяжку стояли. Стоя почтительность проявлять легче, вот он этой почтительности от Дана и добивался… черт-те сколько лет уже добиваться, и все зря. Дан, конечно, вел себя более чем прилично, и милордом-то его звать стал после высочайшего повеления, то есть милостивого разрешения, а то ведь и был именно что милостью. Старейшина. Хозяин последней Квадры на Траитии.

– Именно вы настаивали на том, чтобы разрушить Квадру? – сладко спросил Дан. Флайт удивился, покачал головой.

– Он вам сказал? Ну что ж… именно я настаивал на том, чтобы ее не разрушать. Или в крайнем случае замкнуть на Триаду, то есть убрать только Четвертую.

– У нас был Шарик про запас.

– А вот это никому в голову не приходило. Не веришь. Впрочем, ты не веришь никому из нас по определению. Потому что мы властители? Не строй из себя застенчивую девицу, ты как раз перманентно дерзок на язык. А на самом деле уважаешь нас.

– Уважаю, – вынужден был согласиться Дан, – потому что цели у вас… уважительные. Сам способствую по мере сил. Но да, не верю. И да, по определению. Я и императору не очень верю и даже принцу Генту.

– И правильно. Не верь. Это более чем разумно.

Дан открыл рот, закрыл, поморгал и ничего говорить не стал. Это, наверное, посттравматический бред. Флайт, надменный, холодный, равнодушный, воспринимающий всю Квадру, как предметы мебели… нет, как перчатки Нирута, как его любимые игрушки, – и вдруг ведет себя так… так просто. Точно, бред. На фоне съехавшей крыши каурати мелочи вроде галлюцинаций можно игнорировать. Флайт даже выглядел иначе – потому что улыбался, и его темно-красный наряд не ассоциировался с запекшейся кровью тех, кто ему не угодил.

– Квадры не опасны для властителей? – рискнул он поинтересоваться.

– Спроси у Велира, – усмехнулся Флайт. – Опасны. В чистом виде. Вы не были классической Квадрой. Вы оставались индивидуальностями… Может, потому что ты такой индивидуалист, но мне кажется, что все куда проще. В идеальном варианте Квадра – единый организм, хотя бы по время боя. Беда в том, что мы доводили Квадры до полного слияния, собственно, они и сами к этому рвались. А полное слияние, видишь ли, штука опасная.

– Сливались, – кивнул Дан с умным видом, – и уничтожали собственных хозяев.

– Примерно. Ты помнишь, что неизменной частью Квадры был фруг? Сейчас ты чувствуешь в себе вампира, а представь себе, что это был бы жеребец? или волк? или львица? Звериное – в человеческом разуме? У вас был другой состав. Демон – искусственное создание, но не на основе животных. Более того, жизнеспособное.

– А почему вы думаете, что я чувствую в себе вампира? – старательно удивился Дан. Флайт неожиданно протянул руку и погладил его по щеке.

– Потому что ты убил властителя. Человеку было бы не успеть, а реакции вампира он от тебя не ждал. Все очень просто. К тому же я вижу печать, каурати. И не надо бояться. Нирут перестраховывается, очень боится тебя потерять. Насколько же известно мне, властители тебя недолюбливают, опасаются, однако не собираются убивать. Ни тебя, ни кого-то из вас. Ну, а каурати никак не вредит благополучию Траитии. Собственно, я хотел поговорить о другом.