Текст книги "Волшебница с острова гроз"

Автор книги: Тамара Крюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7
Признание

Сегодняшний день не принёс Марике ничего, кроме досады и огорчений. Накануне ей удалось незаметно проскользнуть к себе в комнату и прикинуться спящей, поэтому Агнесса не знала о том, что произошло на вечеринке. Но к полудню слухи о выходке Марики дошли до замка. Шила в мешке не утаишь. Недаром говорят, что хорошие вести идут, а плохие – на крыльях летят. События вчерашнего вечера «доброжелатели» расписали герцогине во всех красках.

Агнесса смирилась со своенравным характером приёмной дочери, и всё же очередной фортель девчонки стал для герцогини настоящим потрясением. Она была вне себя от возмущения. Вдобавок ко всему муж осыпал её градом упрёков. Он не скрывал своей неприязни к падчерице. Агнесса и сама жалела, что когда-то взвалила на себя этот крест и удочерила маленькую цыганку. Как говорится, чёрного кобеля не отмоешь добела.

Марика знала, что ей предстоит нелёгкий разговор с назваными родителями, и решила к нему подготовиться. Она надела ненавистное платье с корсетом и даже позволила парикмахеру усмирить её локоны заколками.

Когда девочка вошла в гостиную, Агнесса с мужем уже ждали её. Увидев падчерицу, одетой по последней моде, герцог с удивлением вскинул брови. Девчонка была прелесть как хороша. Будь она хоть чуточку умнее, могла бы блистать при дворе и иметь тысячу поклонников. Но эта идиотка только и умеет, что выкидывать коленца.

Агнесса вперила в Марику тяжёлый взгляд.

– Рассказывай, – велела она.

– О чём? – невинно спросила девочка.

– О том, как ты вчера повеселилась.

Марика молчала. А что тут было говорить?

– Поведай нам о своих подвигах, – всё больше распалялась герцогиня. – Ты ведь отличилась, как никто другой. Ты нас опозорила, выставив на всеобщее посмешище! Как теперь прикажешь смотреть людям в глаза?

– При чём тут вы? – понурившись, спросила Марика.

– При том, что мы тебя воспитываем и несём за тебя ответственность. Теперь при дворе хоть не появляйся! Каждое ничтожество будет хихикать у нас за спиной и тыкать в нас пальцем. По твоей милости нам никогда не избавиться от позорного клейма.

Казалось, после случившегося уже ничто не могло причинить Марике больше горя, но слова Агнессы хлестнули её больнее бича. Названая мать, которую она считала самым близким человеком, пеняла ей позорным клеймом.

Между тем Агнесса продолжала:

– Мы с мужем изо всех сил стараемся дать тебе образование и вывести в люди. У тебя целый гардероб прекрасных платьев. Я позвала лучшего парикмахера, и что мы получаем взамен? Твою благодарность? Ничего подобного! Тебе наплевать на других. Назло всем ты являешься во дворец, как босячка.

– Я не думала, что это кого-то обидит, -искренне сказала Марика.

– Потому что ты вообще ни о ком не думаешь. А ты хоть представляешь, в какое положение поставила самого принца? Своим поведением ты унизила его. Сколько же в тебе злобы! За что ты всех ненавидишь?! – воскликнула Агнесса. – Посмотри на себя. У тебя и друзей-то нет. Вечно ходишь насупленная, всех сторонишься. На девочек из приличных семей смотришь свысока. Считаешь себя умнее и лучше всех? Научись ладить с людьми, не то плохо кончишь.

Марика вспомнила, как четыре года назад разъярённая толпа чуть не сожгла её заживо. В ту пору ей было всего лишь десять лет и она любила весь мир. Почему же тогда за неё никто не вступился, почему все поверили лживому навету, а не плачу испуганного ребёнка? Слёзы блеснули в глазах девочки, как отражение давнишних костров, и она твёрдо произнесла:

– Однажды я уже чуть было не кончила плохо.

Марика вдруг вспомнила портрет юной Агнессы с жестоким взглядом и надменным изломом бровей. Может быть, когда-то она тоже не умела ладить с людьми? Девочка хотела спросить об этом, но вовремя прикусила язык. Сейчас было не самое подходящее время рассказывать о том, что она нарушила ещё один запрет и тайком проникла в заброшенный замок.

– Зачем меня дразнят дикаркой? Я не виновата, что со мной не хотят знаться, -сказала Марика.

– По-твоему, виноваты все, а ты просто агнец. Как ты себя ведёшь, то и получаешь в ответ, – сказала герцогиня и, резко повернувшись, вышла из гостиной.

После разговора с Агнессой Марика не могла больше выносить опостылевших стен. Её неудержимо потянуло на волю, подальше от осуждающих взглядов и перешёптываний у неё за спиной. Сначала девочка хотела выскользнуть из замка незамеченной, но потом передумала. Она всё ещё надеялась, что Глеб нагрянет к ней с визитом. Предупредив дворецкого, где ее искать на случаи приезда принца, Марика вышла из дому и отправилась к озеру.

Дорога лежала через рощу и луг, по краю которого росли старые раскидистые липы. Молодая, но уже окрепшая трава покрыла землю густым зелёным ковром, в котором желтели одуванчики и синели незабудки. Для начала июня день выдался необычно жаркий. Прячась в тени лип, Марика дошла до озера. На обрывистых берегах росли сосны. В воздухе витал едва уловимый терпкий аромат смолы. На противоположном берегу в солнечных лучах красноватые стволы сосен отливали медью.

Марика скинула с себя одежду и с разбегу бросилась в озеро. Несмотря на жару, вода ещё не прогрелась. Кожа покрылась мурашками. Марика плескалась и ныряла, и вода, как по волшебству, смывала горести и печали. Тревога ушла, и душа наполнилась покоем. Наигравшись, девочка вылезла на берег. Она отжала густые волосы и накинула одежду прямо на мокрое тело. Возвращаться домой не хотелось. Марика подняла плоский камешек и, прицелившись, бросила его так, что голыш запрыгал по воде, точно лягушонок, оставляя за собой зыбкие круги.

Она научилась ловко запускать камешки ещё маленькой девочкой. Тогда ни один мальчишка не мог победить её в этом мастерстве. Где сейчас друзья её босоногого детства? Наверняка по-прежнему колесят по дорогам и думать о ней забыли. А она живёт в довольстве, но в неволе, как птица в золотой клетке. С тех пор как она встретила Глеба, у неё больше не было друзей. В таборе она была своей, а здесь все чурались её. Для дворовых ребят она была богатейкой, а для детей знати – дикаркой. Впрочем, она могла бы смириться с этим, если бы Глеб как раньше делился с ней своими тревогами и радостями.

Над озером белыми косынками летали чайки. С пронзительными криками они бросались вниз и ловили рыбу. Птицы напомнили Марике давнишний сон. Ей приснился удивительно красивый остров посреди лазурного моря, на котором жили волшебники. В этом сне было что-то ещё очень важное, но она не могла вспомнить что и наконец оставила тщетные попытки, ведь сны не подчиняются разуму.

Марике почудилось, будто её окликнули. Девочка прислушалась. Её звал Прошка. Пожалуй, только его она могла назвать своим другом.

– Я здесь! – крикнула Марика и бегом взлетела на высокий песчаный откос.

Прошка был один.

– Глеб тебя прислал? – с места в карьер спросила Марика.

– Нет.

– Нет?! – искренне удивилась девочка. -А зачем тогда приехал?

– Мне надо с тобой поговорить.

– О чём? О том, что я должна была вчера расфуфыриться, как кукла? – сердито выставив подбородок, спросила Марика.

– Я не об этом. Тут такое дело... Не знаю, как и сказать, – замялся Прошка.

– Говори, как есть. Что ты мямлишь?

– Это я сломал ногу княжичу, – единым духом выпалил парень.

– Не ври. Тебя даже близко не было.

– Я за вами тайком шёл, – признался Прошка. – Не понравилось мне, как этот хлыщ за тобой увивался. Дай, думаю, пойду посмотрю, как бы он тебя не обидел. И как в воду глядел.

– Ну ты же у нас ясновидящий, – усмехнулась Марика. – А я и не знала, что у меня есть защитник.

– Значит, ты не сердишься?

Прошка почувствовал себя увереннее.

Он побаивался, что она решит, будто он подглядывал за ней. Теперь оставалось признаться в главном преступлении.

– Знаешь, – сказал он, понизив голос, -я унёс из библиотеки запретную книгу по магии. Мне страсть как хочется стать чародеем! Вот меня и попутало. А когда этот поганец стал к тебе приставать, меня будто кто в бок толкнул: что, если сделать, как в книге писано? Ну я и попробовал. Хрясь... и нога пополам.

– Правда, что ли? – не поверила Марика.

– Вот те крест.

– А может, это случайность?

– Как бы не так! А позавчерашний ураган?

– При чём тут ураган? – не поняла Марика.

– Его тоже я наслал, – гордо сказал Прошка.

И тут его словно прорвало. Он чистосердечно признался, как обманул библиотекаря, подделал ключ и тайно пробрался в хранилище. Как случайно наткнулся на книгу и без всякой задней мысли прочитал заклинание. Как струхнул, когда понял, что произошло, и как сам удивился своему могуществу. Марика слушала его со смешанным чувством недоверия и интереса.

– Вот так всё и было, – завершил рассказ Прошка. – Я никому об этом не рассказывал. Только тебе. Ты ведь не выдашь меня?

– Ещё чего! – фыркнула Марика и неожиданно громко чмокнула Прошку в щёку.

Паренек стоял, боясь шелохнуться. Он и не мечтал, что когда-нибудь Марика его поцелует. Ради этого он готов был вызывать ураганы хоть каждый день.

– Представляю, как они все веселились. Вот это был праздник! – воскликнула Марика. – Жаль, меня там не было. Хотела бы я посмотреть, как разряженные курицы метались по дворцу, пытаясь спасти свои кружева и причёски.

– Не обращай на них внимания, они и мизинца твоего не стоят. Ты самая красивая! – искренне воскликнул Прошка.

– Ты правда так думаешь?

– Тут и думать нечего. Посмотри в зеркало. И вчера ты была лучше всех.

Марика вспомнила злосчастную вечеринку и вздохнула.

– Если я красивая, почему не нравлюсь Глебу? – с детской непосредственностью спросила она.

Прошка и сам не мог ответить на этот вопрос, поэтому промямлил:

– Наверное, он просто присмотрелся.

– Как это?

– Когда знаешь кого-то слишком долго, то перестаёшь замечать, красивый он или нет.

– Но я же не перестала! – с жаром сказала Марика.

Она и не представляла, какую боль причиняет Прошке своей искренностью. Точно так же, как Глеб не замечал её, она не брала в расчёт Прошку. Собственное безответное чувство делало её слепой к переживаниям других.

– Почему он даже не приехал навестить меня? – в сердцах продолжала девочка.

– Просто он занят, – уклончиво ответил Прошка и отвёл взгляд.

– Не ври! – топнула ногой Марика.

– Если честно, то он сильно разозлился. Он считает, что ты должна была поставить княжича на место, и тогда он не стал бы к тебе приставать.

– Так он ревнует? – Марика воспрянула духом.

– Наверное, – пожал плечами Прошка.

Марика не заметила сомнения в его голосе. Она крепко держалась за спасительную соломинку своей фантазии и не желала с ней расставаться. Грусть мгновенно сменилась радостью. Она улыбнулась и наградила Прошку ещё одним поцелуем в щёку.

– Хорошо! Это очень хорошо. Завтра я приеду. Только ты ему не говори, ладно? Пускай это будет сюрпризом. Как ты думаешь, он обрадуется?

– Конечно, – неуверенно кивнул Прошка.

Он подумал, что Глеб слепец, если не замечает такую девчонку. Ни одна из напомаженных, манерных придворных девиц не шла ни в какое сравнение с Марикой. Но эти мысли лучше было оставить при себе, а предупредить Глеба о незапланированном визите всё же не мешало.

Глава 8
Маги и люди

Недаром говорят: тайна, которая известна двоим, известна всему свету. Прошка не предполагал, что каждое слово его признания слышит не только Марика.

С тех пор как девочка покинула остров, брат Зосима не переставал следить за ней. Он был уверен, рано или поздно юная волшебница вновь проявит себя. Зосима ждал. В последнее время между ним и Верховным Чародеем возникло молчаливое противоборство, подчас переходящее во взаимную неприязнь. После ошибки с Избранником Агриппу будто подменили. Всегда выдержанный и уравновешенный, он ополчился на бедную девчушку, будто она была виновна во всех грехах.

Все знали, что Верховный Маг с презрением относится к женщинам, считая их низшими существами, поэтому передать посох власти в женские руки было выше его сил. Однако упорство, с каким он отвергал Избранницу, наводило на мысль, что за этим кроется нечто большее. И Зосима намеревался найти разгадку.

Апартаменты Зосимы походили, скорее, на кабинет учёного географа, чем на обитель мага, недаром он слыл повелителем дорог. Вдоль одной стены от пола до потолка высились книжные полки со множеством атласов и фолиантов, принадлежащих перу известных путешественников и первооткрывателей. В специальном шкафу хранились особо ценные манускрипты о затерянных землях. Но главной достопримечательностью кабинета был огромный глобус. Он занимал центр комнаты и представлял собой удивительное единение науки и магии.

На первый взгляд он отличался от обыкновенного глобуса разве что размерами, но при ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что в реках, морях и океанах плещется вода. На материках высятся каменистые гряды гор и желтеют песчаные барханы пустынь. Через специальное увеличительное стекло можно было разглядеть микроскопические деревья, города размером с ноготь младенца, а на лугах стада, похожие на рассыпанные маковые зёрна. При желании можно было наблюдать забавные бытовые сценки на городских улицах или подсматривать в окна и даже подслушивать чужие тайны.

Только что Зосима стал свидетелем любопытного разговора между Марикой и пареньком по имени Прошка. Теперь он обдумывал, можно ли извлечь из этого пользу.

Стук в дверь оторвал чародея от размышлений. Зосима удивился нежданному посетителю. К нему нечасто приходили гости. Дверь открылась, и в кабинет вошёл Савватий.

– Я тебе не помешаю, брат? – поинтересовался он.

– Ты всегда желанный гость в этих стенах, – заверил его Зосима, не покривив душой.

Савватий был воплощённой добротой и мягкостью, начиная с кроткого характера и кончая тучным, рыхлым телом. На его щекастом лице неизменно играла лёгкая улыбка. Савватий не единственный белый маг, но только его невозможно было представить в гневе.

Волшебники уютно устроились в креслах, и Савватий сказал:

– Я получил весточку от одного старого знакомого. Как-то раз мы случайно пересеклись в пространстве сновидений и с тех пор время от времени обмениваемся новостями.

Откровение Савватия было для Зосимы полной неожиданностью. Маги жили обособленно и не соприкасались с миром людей. Заметив, что брови повелителя дорог удивлённо поползли вверх, Савватий поспешно добавил:

– Правил я не нарушаю. Он ведь не простой смертный, а астролог. Служит при одном королевском дворе. Мне тоже бывает интересно пообщаться с теми, кто живёт в большом мире. Не все ведь путешествуют, как ты.

– О, я не имею ничего против твоего знакомства, – успокоил Савватия Зосима. -Так что сообщил тебе твой знакомый?

– Просит меня за одного парнишку. Якобы у него есть способности и ему нужен наставник.

– И что же ты решил? – поинтересовался Зосима.

– Ты ведь знаешь, я не могу никого взять на обучение. К тому же обстановка на острове и так ужасно нервозная. Агриппа ходит сам не свой. Не хватало ещё мне высунуться с этим Прошкой. Посоветуй, как бы мне повежливее отказать ему?

– Так этого паренька зовут Прошка? -переспросил Зосима.

– Вроде так. А что?

– Интересное совпадение. Уж не в этом ли королевстве он проживает? – Зосима повернулся к глобусу и показал на столичный город, где только что состоялся подслушанный им разговор.

– Верно. А ты откуда знаешь? – насторожился Савватий.

– Я хочу, чтобы ты кое-что послушал, -вместо ответа сказал Зосима.

Он произнёс заклинание, и из точки на глобусе, на которую он только что указал, выплыл прозрачный шар, похожий на мыльный пузырь. Внутри его возникла чёткая картинка. Берег озера. Двое подростков – мальчик с открытым веснушчатым лицом и красивая черноволосая девочка. Ребята стояли на песчаном откосе и разговаривали.

– ...Ну я и попробовал. Хрясь... и нога пополам, – произнёс парень.

– Правда, что ли? – не поверила девочка.

– Вот те крест.

– А может, просто совпало?

– Как бы не так! А позавчерашний ураган?

– При чём тут ураган?

– Его тоже я наслал, – гордо произнёс паренёк.

Савватий с интересом слушал разговор, пока картина не померкла.

– По всей видимости, это и есть Прошка, – пояснил Зосима. – А знаешь, кто его собеседница?

Савватий подался вперёд. Опершись руками о подлокотники, маг вытаращился на Зосиму и удивлённо выдавил:

– Неужели?

Зосима лёгким кивком подтвердил его догадку.

– Вот именно.

Волшебники помолчали.

– Ты хочешь сказать, что мальчишка в самом деле верит в то, что это он стал причиной урагана? – наконец произнёс Савватий.

– По всей видимости, так и есть.

– Святая простота! Это ведь сложнейшее заклинание. Он просто самонадеянный простак, и мне ещё прочили его в ученики. Какая вопиющая наглость! Теперь я с чистой совестью откажу своему знакомому.

– Напрасно. Мне кажется, мы, напротив, должны уцепиться за этого Прошку. Он же настоящий подарок небес, – задумчиво проговорил Зосима.

– Ты шутишь?

– Нисколько. Благодаря ему, наша юная волшебница даже не подозревает, что причиной всех несчастий явилась именно она. Разве мы не собирались до поры до времени держать девочку в неведении, что она наделена сильным магическим даром? Прошка, сам того не ведая, сослужил нам хорошую службу. Мы должны забрать его на остров.

– Зачем?! – воскликнул Савватий. – Какое нам дело до мальчишки! Нам надо вернуть на остров девочку.

– Если мы его позовём, то она тоже захочет попасть сюда, – объяснил Зосима. – Мы не откажем в её просьбе. Она будет рада радёшенька и даже не догадается, что всё это затеяно из-за неё.

– А если она не захочет?

– Вряд ли. Ты же знаешь, какова плата за магический дар. Она чувствует себя изгоем среди людей. Правда, у неё ещё остались некоторые привязанности, но это ненадолго. Так или иначе, скоро девочка будет здесь. Хотя вряд ли эта новость обрадует нашего главного мага.

– Агриппа расстроен, но мы не должны винить его в этом. Бедняга так и не пришёл в себя после роковой ошибки с Избранником. Он всё ещё не может простить себе, что отдал амулет девочке.

– Из-за его переживаний весь остров лихорадит. Не известно, кто вносит больше разлада между магами: девочка или он, – мрачно проворчал Зосима, но Савватий вступился за Верховного Чародея.

– Брат, ты несправедлив. Агриппа всегда был хорошим правителем. Он искренне печётся об острове.

– Может и так, но, как ты помнишь, на Совете мы приняли решение вернуть девочку на остров, вопреки его желанию.

Уверяю тебя, он найдёт тысячу изъянов в нашем плане, чтобы отклонить его. Лучше молчать, пока всё не будет готово к возвращению юной волшебницы.

– Не думаю, что разумно действовать тайком. Это похоже на заговор, – возразил Савватий.

– Неужели ты не понимаешь, что Агриппа не может принять беспристрастного решения!

– И всё же пока посох власти в его руках, – подытожил их беседу Савватий.

Глава 9
Разрыв

Ничто не вечно в этом мире,

лишь вечность неизменна.

Молекулы находятся в движении,

но вид и форма всех предметов постоянны.

Вот так и наша жизнь -

сплошная череда то взлётов, то падений.

Мы строим планы, радуемся и переживаем,

но всё пройдёт, а Космос не заметит перемен.

Как научиться принимать потери и успехи беспристрастно?

Увы, нам это не дано,

ведь мы – молекулы, что мечутся, толкаются и мнят,

что вся Вселенная внимает им.

Нам не понять незыблемость и постоянство.

Мы – не пустыня, а песчинки, что ветер носит над барханом.

Всё наше бытие есть суета и перемены.

Слабеют узы, крепкие вчера.

Привязанность вдруг обернётся несвободой.

А радость станет грустью,

чтоб потом сквозь облака печали

вновь радости проглянули лучи.

Всё изменяется, а к худу иль к добру -

Бог весть?

Прежде Глеба и Марику связывала тесная дружба, но год от года отношения с девочкой всё сильнее тяготили принца. Детство прошло. Глеб вступил в пору возмужания. Его интересовала политика и дела королевства. Прежние приключения казались страшной сказкой. За заботами и занятиями он не замечал, как течёт время, но Марика не понимала этого. Она обижалась, когда они не виделись две-три недели, и каждая их встреча начиналась с упрёков.

Сначала Глеб стоически сносил недовольство Марики, ведь в своё время она спасла ему жизнь, и он чувствовал себя обязанным. Но, чем больше Марика пыталась усовестить Глеба и привязать к себе, тем ненавистнее ему становились эти путы. Времена, когда каждая встреча с девочкой доставляла ему радость, канули в Лету. Теперь свидания с ней превратились в неприятную обязанность.

В последнее время даже преданность Марики вызывала в Глебе раздражение. Он не замечал, как она превращается в красивую девушку, влюблённую в него со всем пылом молодости. Для принца Марика по-прежнему оставалась девчонкой-сорванцом, готовым защищать его от всех невзгод. Он и сам не отдавал себе отчёта в том, что на самом деле его пугает железный характер и неукротимый нрав юной подруги. Казалось, в мире не было такой опасности, перед которой она могла бы спасовать. Марика ни в чём не знала меры. Она была совершенно независимой и отчаянно храброй.

Глеб решил, что слишком долго потакал её капризам, и девчонка возомнила, будто может делать всё, что взбредёт в голову. Она перешагнула рамки дозволенного. Чаша терпения принца переполнилась. В конце концов всему есть предел. Дружба дружбой, но они уже не маленькие дети. Пришло время поставить Марику на место!

Узнав от Прошки, что Марика собирается нанести ему визит, Глеб хотел уклониться от встречи, но передумал, решив не откладывать неприятный разговор. Следовало расставить все точки над i.

Марика собралась во дворец ещё до завтрака. Она так нервничала перед встречей с Глебом, что от волнения кусок в горло не лез.

Раз Глеб приревновал её к княжичу, значит, она ему не безразлична. Когда-то они понимали друг друга с полуслова. А если между ними пробежала чёрная кошка, то виной тому придворные красавицы, которые так и увивались вокруг принца. В этом Марика не сомневалась. Он, наивный, не понимал, что им нужен его титул и богатство, но однажды он прозреет и увидит, что только она искренне любит его самого: богатого или нищего, знатного или безвестного.

Марика одевалась с особым усердием, чтобы ни в чём не уступать придворным модницам. Ярко-алое платье, отделанное изящным золотым кантом, оттеняло смуглую матовую кожу. В густых чёрных локонах поблёскивала нитка золотистых бус. Маленькие ножки, обутые в атласные туфельки, ступали так легко, что казалось, Марика не идёт, а парит. Горделивая осанка и стать девочки говорили о том, что она рождена властвовать и повелевать.

Даже слуги и кучер не могли скрыть восхищённых взглядов. Никто и представить не мог, что сердце бедняжки сжимается от страха. Никогда ещё Марика не волновалась так перед встречей с Глебом. Зная за собой грех употреблять просторечные словечки в моменты сильного волнения, она всю дорогу до дворца твердила себе, что должна следить за манерами и языком. Сегодня она обязана быть безупречной.

Дворецкий доложил о ней принцу. Марика наспех перекрестилась и вошла в кабинет. Глеб не поспешил ей навстречу, как прежде, и даже не улыбнулся. Он исподлобья оглядел гостью, словно она была обычной просительницей.

Холодный приём не обескуражил Марику. Она верила, что растопит лёд в их отношениях. Девочка присела в безукоризненном реверансе.

Глеб впервые заметил, что она и впрямь становится красавицей. «Если бы она явилась на вечер в таком виде, то не только Милослав потерял бы голову», – подумал он. Впрочем, сам он знал Марику так давно, что воспринимал её красоту отстраненно, как знаток живописи оценивает хорошую картину.

– Я пришла извиниться. Мне искренне жаль. Я не предполагала, что всё так обернётся, – стараясь придать своей речи изысканность, произнесла Марика.

– Разве? Ты хочешь сказать, что испортила всем праздник случайно? Не смеши, -резко возразил Глеб.

– Нет. Я не хотела портить праздник.

– Может, ты хотела, чтобы все веселились от души, и поэтому явилась в непотребном виде? Нет, ты старалась возвысить себя над остальными. Мол, тебе всё дозволено. Тебе чихать на правила. Сам принц тебе потакает и устраивает для тебя вечеринку. Пускай все подстраиваются под тебя. Ты особенная.

– Ничего подобного! Просто у меня не было времени переодеться, – оправдывалась Марика.

– Вот как? По-видимому, приглашение, которое я послал за две недели до торжества, застало тебя врасплох. Полмесяца тебе не хватило, чтобы надеть туфли, – съязвил Глеб.

Марика была в отчаянии. Все попытки к примирению натыкались на глухую стену. Глеб даже не пытался её понять. Ещё не выслушав, он уже вынес ей приговор. Девушка в сердцах признала:

– Согласна, я сваляла дурака, но я же за тем и приехала, чтобы извиниться.

– Сейчас ты извиняешься, а завтра выкинешь новый фортель. Дело не только в наряде. Ты вообще вела себя возмутительно. А история с княжичем и вовсе не укладывается ни в какие рамки. Не хватало ещё, чтобы после бала люди возвращались домой увечными.

– Не я же сломала ему ногу, – выпалила Марика и, вспомнив об откровении Прошки, на всякий случай добавила: -Он сам оступился. Никто в этом не виноват. Не надо было ко мне лезть.

– Если бы ты не кокетничала, он бы к тебе не полез. Я тебя предупреждал, но ты всё делаешь назло.

– Зачем ты так говоришь? Когда-то мы делили с тобой и радости, и беды, но ты всё забыл. Ты всегда слишком занят. Для меня у тебя никогда нет времени. Мне хотелось, чтобы ты обратил на меня внимание! – вырвалось у Марики.

– Тебе это удалось, – с металлом в голосе сказал Глеб.

Его тяжёлый, чужой взгляд не предвещал ничего хорошего. Девушка тотчас пожалела о сказанном.

– Я не забыл, что многим обязан тебе, но у каждого из нас свой путь. Мы уже не маленькие дети. У меня есть государственные дела, – продолжал принц.

«Дочка барона – тоже государственное дело?» – едва не сорвалось у Марики с языка, но она вовремя сдержалась и с жаром произнесла:

– Мой путь подле тебя. Неужели ты не понимаешь, что я пойду следом за тобой хоть на край света? Никто не любит тебя больше, чем я.

Неожиданное признание не обрадовало, а ещё сильнее огорчило Глеба. Всё оборачивалось гораздо хуже, чем он предполагал.

– Это пройдёт, – примирительно произнёс он, стараясь скрыть раздражение. -Повзрослеешь, и тебе понравится кто-нибудь другой.

– Для тебя я не достаточно взрослая? В таборе девушки в моём возрасте выходят замуж, – вскинулась Марика.

– Мы не в таборе. Ты ещё слишком мала, но, когда подрастёшь, узнаешь, что влюбленности проходят. На смену одной приходит другая.

– У тебя, но не у меня, – с горечью сказала Марика.

У Глеба и впрямь симпатии менялись чуть ли не каждый месяц. Ходили слухи, что до женитьбы король был таким же повесой и Глеб перенял эту черту у отца.

– Даже если так, – вспылил Глеб. – Тебе пора понять, что у меня есть личная жизнь.

– Ты гонишь меня?

На прекрасном, точёном лице девочки огромные глаза казались двумя бездонными колодцами боли. В какие бы жуткие переделки Марика ни попадала, Глеб никогда не видел её такой потерянной. Ему стало неловко за свою резкость, и он немного смягчился.

– Никто тебя не гонит. Мы останемся друзьями, но я не могу дать тебе большего, – признался он.

Марика молча помотала головой. Все слова Глеба о том, что они останутся друзьями, были лишь ложкой мёду, неспособной перебить горечь бочки дёгтя. В его личной жизни для неё места не осталось.

– Тебе придётся смириться с тем, что у меня могут быть девушки помимо тебя, -продолжал Глеб. – Во всяком случае, между нами всегда были лишь дружеские отношения, и я не давал тебе повода думать иначе.

– Что во мне не так?! – воскликнула Марика. – Я разве кривая или косая? Ты хотел, чтобы я была образованная? Я читала книжки. Ты хотел, чтобы я научилась всем этим дурацким манерам? Теперь я умею приседать, кланяться и пользоваться десятком вилок. Что ещё мне надо сделать, чтобы понравиться тебе? Чем я хуже Лидии?

– Ничем. Ты красивая, умная, замечательная. Но пойми, мне нужна другая девушка.

– Зачем? Тебе нравятся светлые волосы? Говорят, их можно покрасить. Я это сделаю.

– Волосы тут ни при чём. Мы не подходим друг другу.

– Почему? Раньше ты так не думал. Что изменилось?

– Мы повзрослели. Посмотри на себя. Быть с тобой рядом – всё равно, что находиться на вулкане. Чуть что, ты сразу взрываешься.

– Значит, если я буду тихая и покорная, ты полюбишь меня? – с детской непосредственностью спросила Марика.

Глеб отчаялся что-либо втолковать ей. Она отказывалась его понимать. Они будто говорили на разных языках. В этот миг Глебу казалось, что ненависть Марики куда менее тяжкое бремя, чем её любовь.

– Ты тихая и покорная? Это всё равно что, мягкая и нежная сабля, – усмехнулся он.

– Не веришь, что я смогу? – вспыхнула Марика.

– Давай не начинать всё сначала. В твоём возрасте девочки часто влюбляются, но это проходит.

Ему хотелось поскорее закончить зашедший в тупик разговор. Он глянул на часы и сказал:

– Извини, у меня сейчас встреча с иноземным послом.

Не дожидаясь возражений Марики, Глеб позвонил в колокольчик. На его зов тотчас явился Прошка.

– Будь любезен, сопроводи Марику домой, – попросил Глеб и натянуто улыбнулся гостье: – Надеюсь, между нами всё будет, как прежде.

Марика знала, что в устах Глеба это всего лишь вежливые слова. Как прежде, ничего не будет. Почему он гнал её? Ради него она готова стать воплощённой кротостью, зубрить правила этикета, носить дурацкие платья, в которых нельзя ни вздохнуть, ни выдохнуть. Она столько всего ещё собиралась сказать Глебу, но её сковывало присутствие Прошки, и она лишь тихо вымолвила:

– Пожалуйста, позволь мне попытаться. Увидишь, я сумею стать другой.

В голосе девочки звучали просительные нотки, так нехарактерные для неё. Глеб понимал, чего Марике стоит переломить себя. На мгновение ему стало искренне жаль бедную влюблённую девочку, но это длилось только миг. Раздражение взяло верх над жалостью. Он решил раз и навсегда подвести черту под этим разговором. Не стоило давать Марике пустых надежд.

– Тебе не измениться. Ты никогда не покоришься чужой воле. У тебя совсем не женский характер. Ты привыкла, чтобы всё было по-твоему. Я предлагаю дружбу, но тебе этого мало. Ты хочешь полностью подчинить меня.

– Нет! Я готова ради тебя на всё. Только прикажи. Я всё сделаю! – воскликнула девочка.

– Тогда уйди. Не мучай ни себя, ни меня. Мы никогда не будем вместе.

У Марики перехватило дыхание. Слова испуганно замерли на губах. Она помолчала и после паузы тихо произнесла:

– Прощай. Больше я не стану тебе докучать.

Она медленно вышла из кабинета.

Глеб вздохнул с облегчением. Неприятный разговор остался позади. К счастью, у Марики хватило здравого смысла не устраивать сцен.

Прошка, как тень, семенил следом за девочкой. Ему хотелось утешить её, но он не мог найти нужных слов. Черноглазая дикарка всегда нравилась ему, но он не надеялся, что она обратит на него внимание. От прозорливого паренька не укрылось, с каким преданным обожанием девочка относилась к Глебу. Как верный слуга, Прошка с молчаливой покорностью принимал первенство господина, но из услышанного он понял, что между давними друзьями произошла серьёзная размолвка. В отличие от Глеба он воспринял слова девочки всерьёз. Марика разрывала прежние узы навсегда.