Текст книги "Гостья из тьмы"
Автор книги: Тамара Маккинли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
И все же, глядя на Фина сквозь слезы и видя боль и растерянность на его лице, она не могла не подумать о будущем. Что, если только одиночество толкнуло их друг к другу? Что, если в один прекрасный день он проснется и разглядит, какая она старая? Что, если он поймет, что никогда не любил ее, и встретит молодую женщину, которая сможет нарожать ему много детей и дожить с ним вместе до глубокой старости? Ведь она тогда окажется брошенной, как старая, ненужная вещь…
Матильда вдруг почувствовала такую сильную боль, как будто кто-то вонзил ей в сердце острый нож и повернул его там. Она знала, что после этого вечера они уже не смогут остаться друзьями, стать просто его любовницей она тоже не сможет. И все же Матильда решила, что должна ему отказать и объяснить все обстоятельства, пусть даже тогда она его потеряет.
– Я не могу выйти за тебя замуж, Фин, потому что мне почти тридцать семь лет – я очень старая, замотанная работой женщина. Найди себе кого-нибудь помоложе, кто сможет состариться вместе с тобой, любимый. Кого-нибудь, кто нарожает тебе кучу детей… и будет с тобой их растить и воспитывать.
Фин не дал ей договорить. Его сильные руки схватили ее, он крепко прижал ее к себе, как ребенка.
– Я собираюсь жениться на тебе, Матильда Томас, – сказал он с нажимом. – Мы любим друг друга, и я хочу только одну жену – тебя! И я не позволю тебе отказать мне. У нас в жизни бывает только один шанс стать счастливыми, и я не собираюсь его упускать из-за того, что ты считаешь себя старой. Я не хочу из-за твоей глупости терять самое лучшее, что случилось со мной в жизни, Молли!
Слезы Матильды замочили его рубашку. Она прижалась к нему, всхлипывая, и вдруг вспомнила историю Габриэля о том, как встретились впервые черный мужчина и черная женщина и как они решили идти дальше вместе. Фин любит ее, а она любит Фина. Почему бы им не попытаться смело смотреть в будущее, не ожидая никаких гарантий, которые никто никогда никому не может дать? Если у них будет даже совсем немного времени на счастье, это все же лучше, чем ужасная долгая пустота друг без друга. Матильда посмотрела в глаза Фину, увидела там безграничную любовь и расслабилась. Наклонив его голову к себе, она ощутила чудо его губ на своих губах и поняла, что она права. Она будет беречь каждый день, каждый миг времени, которое им будет отпущено, чтобы потом хранить их в памяти, как бесценные сокровища.
– Да, Фин, я выйду за тебя замуж. Я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить уйти из моей жизни.
– Тогда иди сюда! Я приглашаю тебя на вальс, Матильда. На вальс до конца нашей жизни! – воскликнул он радостно и подхватил ее на руки.
Она крепко обняла его. Счастливые слезы градом катились по ее лицу. «Так долго, как это будет длиться, – тихо поклялась она себе. – До тех пор, пока будет жива их любовь…»
Дженни смахнула слезы и отложила дневник. Все же Матильда была потрясающей женщиной! Она выжила в таких условиях, где выживает не каждый мужчина, и чуть не пожертвовала своим счастьем, не веря, что молодой и красивый Фин может любить ее.
И все-таки у нее хватило мужества посмотреть неизвестному будущему прямо в лицо, невзирая на боль, которая может ждать впереди. Потому что поняла – жизнь никогда не дает гарантий, и счастье с Фином стоит риска.
Она вздохнула и подумала о Питере и Бене. Ее собственная жизнь казалась такой надежной и безопасной, но вмешалась судьба – и всего за один миг все круто изменилось. У нее остались только воспоминания, и все же это было лучше, чем ничего…
Первые лучи солнца упрямо пробивались сквозь грозовые тучи, и Дженни наблюдала, как они скользят по комнате. Интересно, останутся ли в ее памяти воспоминания о Брете и Чуринге, когда она вернется в Сидней? Разумеется, она никогда не забудет Матильду, потому что дневники этой женщины просто потрясли ее. Но Брет?.. Он не похож на Фина Макколи, это уж точно!
– Еще один день, Риппер, и потом мы с тобой уедем, – шепнула она, доставая щенка, спящего под кроватью, и прижимая к себе. Риппер радостно лизал ей лицо, но вздрагивал от каждого порыва ветра. – Пойдем, малыш, быстро сделаешь свои дела и будешь завтракать.
Дженни отнесла его на заднее крыльцо. Щенок поспешно юркнул в траву, но почти сразу же примчался обратно. Дженни посмотрела на небо. Несмотря на жару, ее бил озноб: воздух был так наэлектризован, будто земля и небо, собравшие силы перед решающей схваткой, застыли в хрупком равновесии, готовом в любой момент нарушиться.
Дженни посмотрела на выгон и ближнее пастбище. Лошади сбились в беспокойную кучу под деревьями, которые качались и прогибались почти до земли под порывами горячего ветра. Овцы сбились шерстяными комочками вдоль ограды и жалобно блеяли.
Такие сцены повторялись здесь уже сотни лет и будут еще повторяться. Австралийская глушь не меняется, как не меняются люди, живущие здесь. Они всегда были сильными и независимыми от рождения, такими же выносливыми, как земля, на которой они работали.
Вернувшись в дом, Дженни подошла к акварели, на которую уже обратила внимание, как только приехала сюда.
Эта была Чуринга, которую знала и любила Матильда. Каждая деталь была написана с любовью и душевной тонкостью, краски подобраны с изумительным чувством цвета и поражали гармонией. Дженни был рада, что у них с Матильдой оказалась общая любовь к живописи. Это сближало ее с женщиной, с которой она никогда уже не встретится, но без которой не смогла бы пережить свое горе.
Дженни бережно сняла акварель со стены, упаковала в коричневую плотную бумагу и положила в ящик вместе с собственными холстами, красками, кистями и прочими принадлежностями. Это будет напоминанием о том, чего смогла достичь одинокая мужественная женщина в маленьком уголке огромного Нового Южного Уэльса, влюбленная в жизнь и свою землю.
«Еще один день, – грустно подумала она, глядя на опустелый дом. – Только один день – и все это превратится в воспоминание…»
Подруга спала, лежа на кровати поверх простыни. Вокруг валялись дневники Матильды. Диана во сне беззвучно шевелила губами. Лоб ее был нахмурен.
Дженни тихо прошла в свою спальню. Надо дочитать дневник: завтра она поедет в последний раз объезжать свои владения, которые успела полюбить, и времени не будет. Она должна попрощаться с этой землей, в которую Матильда вложила столько сил.
Матильда пыталась сдержать чрезмерный энтузиазм влюбленного Фина.
– Думаю, нам стоит немного подождать, Фин, – говорила она. – У тебя должен быть шанс передумать.
– Не нужен мне этот шанс! – возражал Фин. – Нет никаких причин ждать, Молли. Бог знает, как долго мы с тобой искали друг друга.
– Тогда поедем и просто зарегистрируемся в Брокен-Хилле. Мне абсолютно не хочется венчаться в церкви: не хочу оказаться в центре внимания всех злостных сплетников округи.
Фин обнял непокорную невесту и поцеловал в затылок.
– Я не стыжусь того, что собираюсь сделать, Молли. И не вижу причин, почему мы не можем получить благословение бога. И пусть на это глазеет хоть весь мир, мне все равно. Есть только ты, я и наша любовь – остальное не имеет значения.
Матильда посмотрела на него, не слишком уверенная в его правоте. После долгих лет одиночества ей было трудно разрушить защитную стену, за которой она скрывалась столько лет.
Отец Райан сильно постарел. Его длинное худое лицо выглядело изможденным, голова окончательно поседела. Правда, теперь старого мула заменила машина, но долгие годы поездок по округе в любую погоду не прошли даром.
Он улыбнулся Матильде и Фину, когда услышал о причине их появления.
– Я так рад за вас обоих! – произнес он своим напевным ирландским выговором, который не смогли истребить долгие годы жизни в Австралии. – Знаю, что жизнь не щадила тебя, Матильда, все эти годы, и с радостью совершу для тебя свадебный обряд.
Матильда беспомощно посмотрела на Фина, и тот, увидев испуганные глаза невесты, взял ее за руку. Он убедил ее венчаться в церкви, но чувствовал, что ей не по себе в этом месте.
Отец Райан пролистал свой еженедельник.
– Так много свадеб после войны, – удовлетворенно заметил он. – Я буду объявлять помолвки в эту субботу, а венчания расписаны на три недели вперед. – Священник взглянул на них. – Вас это устроит?
Матильда с Фином обменялись взглядами.
– А нельзя ли побыстрее, святой отец? – спросил Фин.
Отец Райан строго взглянул на них поверх очков, и Матильда покраснела.
– Это не то, о чем вы подумали, святой отец, – быстро сказала она. – Просто мы не видим смысла ждать так долго.
– Твоя мать воспитывала тебя хорошей католичкой, Матильда, – строго сказал отец Райан. – Мне не нравится, что-ты собираешься вступить в брак, не покаявшись в своих грехах.
У Матильды вспотели руки, и стены комнаты неожиданно надвинулись на нее. Не нужно было приходить сюда! Все равно она не сможет рассказать священнику о том, что сделал с ней отец.
– Мы с Матильдой не совершали ничего дурного, святой отец, – сказал Фин, взяв ее за руку. – Мы подождем, когда подойдет наша очередь венчаться, если нельзя иначе.
Священник закрыл еженедельник, достал карманные часы и посмотрел на стрелки.
– Если вы хотите сейчас исповедаться, у меня есть немного свободного времени.
Матильда мечтала поскорее выйти отсюда на свежий воздух. Зачем она позволила Фину притащить ее сюда, когда у нее на совести столько грехов, что ей даже стыдно просто разговаривать с отцом Райаном? Священник ни за что не даст ей отпущение грехов, узнав, что у нее было с отцом и чем все это закончилось!
– Простите, святой отец, но это займет слишком много времени, и я сомневаюсь, что стоит пытаться сейчас это сделать, – угрюмо произнесла она.
Отец Райан снял очки и помассировал переносицу.
– Я не хочу заставлять тебя, Матильда, и не буду настаивать. Но исповедь является частью обряда. Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. Это касается и вас, молодой человек.
Он встал, пожал им руки и вышел проводить их.
– Надеюсь, вы оба появитесь на публичном объявлении вашей помолвки во вторую субботу. Да благословит вас бог!
Матильда почти бегом поспешила на улицу. Слишком много лет прошло с тех пор, как она доверяла богу. И слишком много дурного случилось с ней, чтобы она могла сохранить детскую веру.
Фин догнал ее и схватил за руку.
– Подожди, Матильда! Что за спешка? Чего ты так испугалась?
Она в отчаянии посмотрела на него выразительным взглядом.
– Мне надо что-то сказать тебе, Фин. Но не здесь. Пожалуйста, отвези меня назад в Чурингу.
Фин всю дорогу молчал, озадаченно поглядывая на нее, и она была благодарна ему, что он не пристает к ней с расспросами. Матильда смотрела в окно, собираясь с мыслями перед разговором с Фином. Ей было страшно, но она не имела права умолчать о ребенке и его смерти. Она много лет хранила в себе эту тайну и сейчас чувствовала себя грязной и недостойной Фина, виновной в том, что делал с ней Мервин, и в смерти ребенка. А хуже всего было то, что она ему солгала, не рассказав об этом сразу. Как он отреагирует теперь на ее признание? Поймет ли, почему она не смогла пойти на исповедь?.. Так или иначе, Матильда знала, что не сможет жить, обманывая его.
Фин молча остановил грузовик во дворе Чуринги. Она спрыгнула и взяла его за руку. Они молча пошли к дому. Ее судьба зависела от него.
Рассказывая Фину обо всем, Матильда ни разу не заплакала, только вглядывалась в потемневшие, полные ужаса глаза.
– Теперь ты знаешь все, Фин, – спокойно сказала она наконец. – Если хочешь разорвать помолвку, не волнуйся, я пойму.
Фин вскочил со стула, встал перед ней на колени и обнял ее, глядя снизу вверх повлажневшими глазами.
– Моя бедная, любимая девочка! – простонал он. – Неужели ты думаешь, что моя любовь к тебе так слаба? В этом не было твоей вины – или греха. Тебе абсолютно нечего стыдиться!
У Матильды вырвался вздох облегчения. Она нежно перебирала пальцами черные завитки на его голове, уткнувшейся в колени. И когда Фин снова поднял на нее глаза, то понял, что больше никакие слова не нужны. На лице Матильды была разлита такая умиротворенность, что у него гулко забилось сердце. Они оба наконец обрели настоящий дом, который способен выдержать любые испытания.
Через три недели их обвенчали в деревянной церкви в Уэллаби-Флатс. Свидетелями были два овчара, а единственными гостями стали работники Чуринги и Вилги.
Матильда решила не надевать белое – ей не хотелось притворяться, и для нее это не было важно. Она съездила в Брокен-Хилл и после долгих колебаний выбрала шифоновое зеленое платье. Оттенка морской волны. Оно было украшено по вырезу очаровательными розочками, а пышный подол вызывал желание кружиться в бесконечном вальсе. Еще она купила подходящие бальные туфельки и срезала в саду букет свежих роз.
Платье удивительно шло ей и подчеркивало цвет роскошных медных волос, густым водопадом падающих на спину. Маленькие бутоны кремовых роз украшали фату. Матильда впервые в жизни чувствовала себя красивой.
Когда она стояла у входа в церковь, то видела только узкий проход к алтарю, где ждал ее отец Райан. Рядом с ним стоял взволнованный Фин. Заиграл орган, и она несмело, с сильно бьющимся сердцем, двинулась вперед.
Увидев Фина ближе, она почувствовала благоговение. Он был невыразимо красив в новом черном костюме. Темные густые волосы и загорелое лицо делали его голубые глаза еще ярче. Сейчас от волнения они были почти фиолетового цвета. И все же тоненький тихий голосок напомнил Матильде: «До тех пор, пока это будет длиться…»
Служба шла как во сне. Ей запомнился только запах роз, чарующий баритон Фина и его завораживающие глаза. В конце концов они обменялись кольцами, и ее новоиспеченный муж посмотрел на нее с такой гордостью, что она рассмеялась от счастья.
Фин заранее заказал свадебный завтрак в отеле. Когда они вышли из церкви, Матильда сжалась под взглядами огромной толпы горожан, собравшихся поглазеть на ее свадьбу.
– Не обращай внимания, – нежно сказал Фин, сжимая ей руку. – Они просто никогда не видели такой красоты.
Матильда с сомнением посмотрела на любопытные, ухмыляющиеся лица, на прикрытые ладошками скривившиеся рты, но ради Фина промолчала.
Отель был украшен специально для свадебного торжества. На столах, ломившихся от еды, стояли вазы с цветами, а над ними развевались разноцветные воздушные шарики. Для них играл даже маленький оркестр – скрипка, пианино и контрабас.
– Я приглашаю тебя на вальс, Молли! – улыбаясь, сказал Фин и, взяв ее за руку, повел в центр зала.
Матильда засмеялась и положила руки ему на плечи.
– Вальс до конца нашей жизни… – прошептала она.
Спустя два часа они разрезали торт, переоделись в одном из номеров в дорожные костюмы и выскользнули из отеля через заднюю дверь.
– Никто не заметил, – объявил Фин. – Я заплатил хозяину кучу денег за пиво для наших ребят. Его хватит еще на часок или два, а к тому времени нас уже здесь не будет.
– И все же, куда мы едем? – рассмеялась Матильда, усаживаясь в грузовик. – Ты так тщательно это скрываешь…
– Это сюрприз! – хмыкнул он, ничего больше не добавив.
Честно говоря, Матильду это не очень волновало. Главное, что они были вместе. «Хоть на Южный полюс», – улыбнулась она про себя, уютно пристроив голову на его плече.
Было уже темно, когда они подъехали к летному полю аэродрома в Даббо. По-прежнему не говоря ни слова, Фин подвел ее к небольшому самолету и заботливо подсадил.
– Что происходит, Фин? – с трудом улыбнулась Матильда. Она никогда так близко не видела самолетов, а тем более не сидела ни в одном из них. – Ты что, похищаешь меня?
– Совершенно верно, миссис Макколи, – сказал Фин, наклоняясь и целуя ее. – Просто жди – и смотри.
Заработал мотор, завертелись пропеллеры, и самолет начал разгоняться по взлетной полосе.
Матильда вцепилась в подлокотники кресла, и вдруг они оторвались от земли. Это было потрясающее ощущение. Она перевела дыхание и уставилась в окно.
– Я всегда подозревала, что это красиво, но никогда не думала, что это так потрясающе, Фин! – воскликнула она в восхищении. – Посмотри на эту гору и деревья у озера!
– С этого момента, миссис Макколи, – сказал он, улыбаясь и беря ее руку в свои ладони, – вы будете путешествовать и посещать те места, о которых мечтали. Я хочу, чтобы ты теперь только радовалась жизни и имела все, что пожелаешь!
Матильда изумленно смотрела на своего мужа, прислушиваясь к собственным ощущениям.
Куда девалась грубая, резкая женщина, которая могла орать и ругаться не хуже любого мужика, способная в одиночку перегнать стадо и удержать от разорения две фермы во время засухи и войны? Матильда поразилась. Она чувствовала себя мягкой и женственной. И все благодаря этому молодому мужчине, который показал ей, какой силой может обладать настоящая любовь.
Она задохнулась от счастья. Жизнь изменилась в лучшую сторону. И она не собиралась упускать ни одного чудесного мгновения неожиданного счастья, отпущенного ей судьбой.
Самолет приземлился в Мельбурне. Они поужинали в ресторане, а потом Фин взял вещи и направился к такси.
– Мы не задержимся здесь, Молли. Но обещаю: с завтрашнего утра у нас начнется настоящий медовый месяц.
– Достаточно, мистер Макколи! – сказала она, изо всех сил стараясь не улыбнуться. – Я не сделаю больше ни шага, пока ты не объяснишь мне, куда мы направляемся.
Фин открыл дверцу такси и помахал перед ее носом билетами.
– Мы плывем в Тасманию! – сказал он, улыбнувшись. У нее от удивления не нашлось слов. Фин обнял ее и поцеловал. – Ты впустила меня в свое прошлое, Молли. Теперь моя очередь. Я хочу показать тебе, насколько красива Тасмания, и познакомить с теми местами, где вырос я.
В Мельбурнском порту кипела жизнь. Такси пробиралось среди толп пассажиров с вещами. «Тасманская принцесса» мягко покачивалась на приколе. Фин, поддерживая за локоть, провел ее через пассажирский терминал, и Матильда в изумлении осмотрелась. Покрашенные в голубое и белое палубы корабля были полны беспорядочно снующих пассажиров. Над ними возвышалась широкая труба с австралийским флагом на вершине.
– Я заказал самую большую каюту, – гордо объявил Фин. – Надеюсь, тебе понравится.
Они дождались, пока матрос в форме открыл каюту, понимающе улыбнулся и, взяв под козырек, скрылся в коридоре. Затем Фин подхватил Матильду на руки и перенес через порог.
– Эта каюта, конечно, не дом в Чуринге или Вилге, но на ближайшие двенадцать часов станет нашим домом.
Матильда обняла его за шею, прижавшись к нему изо всех сил. Наконец-то они были одни, и ее больше не смущали понимающие улыбки пассажиров и команды. И все-таки она никак не могла привыкнуть к тому, в какой безопасности ощущает себя в его объятиях, какой молодой и красивой чувствует себя рядом с ним. А самое удивительное дело – насколько все это кажется ей правильным!
Фин захлопнул дверь каюты и запер ее на ключ, потом крепко прижал Матильду к себе. Сердца их бились в унисон. Глаза его потемнели, когда он наклонился и мягко, но требовательно поцеловал ее в губы.
Матильда обнимала его, немного испуганная тем, что будет дальше, но ее тело как будто знало, что делать. Неожиданно Фин выпустил ее, и острое разочарование кольнуло Матильду в сердце.
– Я только освежусь, родная. Это не займет много времени, – нежно сказал он. Матильда хотела задержать его и сказать, что не хочет никакой брачной ночи. На нее вдруг накатила волна дикого страха. Воспоминания о Мервине и его грубых руках были так ярки, что она даже ощутила смрадный запах немытого тела и услышала его вонючее дыхание.
Ее передернуло, а руки сами собой сжались в кулаки. Что, если интимная жизнь с Фином вернет весь ужас ее прошлого? Что, если она не сможет пересилить себя и дать мужу то, чего он так жаждет?
– О, Фин! – заплакала она, закрыв лицо ладонями. – Что же мне делать?
– Молли, что случилось? – нежный голос Фина прорвался к ней сквозь отчаяние. – Я больше никогда тебя не покину. Прости меня!
Матильда попыталась что-то сказать, но он приложил ей палец к губам.
– Ш-ш-ш, родная. Я все знаю. И все понимаю, любимая.
Он стал осыпать ее лицо поцелуями, затем завладел губами, и Матильда почувствовала, как тень Мервина растворяется под натиском этих ласковых губ и рук. Фин нежно гладил ее лицо и шею, и она уже не понимала, как могла сравнивать этот праздник чувств со своим ужасным прошлым опытом.
Фин целовал ее шею и ямку между ключицами, затем спустился к груди, прокладывая огненную дорожку к животу. Его руки ласкали ее грудь, рождая бесконечную волну желания, сметающую все сомнения и страхи. Она плавилась под его руками, и, когда ее платье воздушным облаком упало к ногам, Матильда выгнулась навстречу Фину, мечтая потушить пожар внутри.
Его тело было крепким и удивительно нежным на ощупь. Она гладила широкую грудь, погружая пальцы в темные завитки, вдыхала его запах, пробовала на вкус солоноватую кожу. Весь окружающий мир исчез. Осталось только мощное желание соединиться с ним, слиться в одно целое. И когда он медленно вошел в нее, Матильда обхватила его бедра ногами, впуская еще глубже. Их тела наконец соединились и задвигались в едином ритме, дыхание смешалось. Они поднимались к вершине в безудержном порыве, пока мир не взорвался и не разлетелся на ослепительные осколки.
Матильда лежала в уютном кольце сильных рук, чувствуя себя бездыханной, но довольной, как кошка, пригревшаяся на солнышке. Руки Фина нежно ласкали ее грудь, а потом опустились к бедрам, зарождая новую волну желания.
– Я люблю вас, миссис Макколи, – тихо прошептал он.
Тасмания поразила Матильду с первого взгляда. Она не особенно много знала об этом седьмом австралийском штате, но когда они познакомились с Фином, заглянула в свой старенький атлас. И сейчас с восторгом поняла, что никакой атлас не мог рассказать ей об этой величественной панораме гор на горизонте.
Давенпорт оказался сонным портовым городком, расположенным между рекой Мерси и Бассовым проливом. Черные скалы и желтая песчаная полоса отделяли море от зеленого берега, где среди густой травы и лиственных деревьев прятались деревянные домики в небольшой долине у подножия холмов.
Веселые соломенные крыши утопали в зелени деревьев среди лужаек и ярких цветников. Матильда с удовольствием осталась бы здесь, но Фин нанял машину, торопясь показать ей родные места, и они поехали на юг.
Мианда лежала в середине огромной равнины и немного напомнила ей Чурингу. Однако расстояния между фермами здесь были меньше, трава зеленее, а краски мягче. Она заскучала по стаям разноцветных птиц, по крикам попугаев и хохоту кукабурров.
Фин показал ей небольшой деревянный дом у подножия холма, окруженный зелеными пастбищами. Он был явно маловат для большой семьи, проживающей теперь в нем, и Матильда удивилась, почему они его не достроят.
– Наверное, нет денег, – объяснил Фин. – У большинства тасманцев мало денег и много земли. Они обычно не успевают накопить богатства для своих наследников: все деньги уходят на ведение хозяйства, – улыбнулся он. – Почти как у соседей в Новом Южном Уэльсе.
– Не у всех, – хитро улыбнулась она. – У меня есть деньги, и я не собираюсь больше быть бедной!
Фин рассмеялся и обнял ее, целуя в макушку.
– Пойдем, покажу тебе мою старую школу.
Они посетили маленькую школу, где был всего один класс, и Фин все поражался, какой огромной она казалась ему в детстве. Потом съездили в небольшой городок в двадцати милях от фермы, куда Фин в детстве приезжал посмотреть кино и поесть мороженое.
В конце концов Матильда поняла, что Тасмания сильно отличается от австралийской глуши, и теперь ей даже не верилось, что она считается той же страной. Трава здесь была гуще и сочнее, долины между холмами украшали огромные озера. На деревьях краснели яблоки и другие фрукты, а поля лаванды и маков колыхались под теплым ветерком.
Юго-восточное побережье надежно охранялось скальными хребтами, отбрасывавшими причудливые тени на такой ослепительно белый песок, что смотреть было больно. Водопады падали с головокружительной высоты в непроходимые джунгли. Тихие укромные пляжи, застывшие под палящим небом, были идеальным местом для молодоженов, где они могли вволю поплавать и любить друг друга, зная, что, кроме редких птиц, никто не потревожит их уединение.
Матильда с Фином провели на острове две недели, путешествуя по разным местам. Они загорели до черноты, валяясь на пляжах и остужаясь время от времени в прохладной воде. По вечерам они объедались нежными дарами моря и форелью, запивая их чудесным вином местных виноградников.
Ночами Матильда нежилась в его руках после долгих занятий любовью, которой они не могли насытиться, открывая и покоряя все новые вершины. Никогда, даже в самых смелых мечтах, она не могла вообразить себе такого упоительного медового месяца.
– Хотела бы я сюда еще вернуться! – мечтательно сказала Матильда, глядя, как зеленый остров исчезает за облаками.
– Обещаю привезти тебя сюда до того, как мы состаримся и станем седыми, – сказал Фин, сжимая ее руку. Потом улыбнулся. – Это будет нашим заветным местом на земле!
Вернувшись в Чурингу, Матильда и Фин обнаружили, что аборигены ушли. Хижины стояли пустыми, а костер, на котором они готовили еду, давно погас.
Матильда расстроилась: закончилась еще одна эра ее жизни. Видимо, аборигены, как обычно, почувствовали, что больше не нужны ей.
Впрочем, огорчалась она недолго. Настала спокойная, размеренная жизнь, полная семейных радостей. Фин переехал в Чурингу, поселив в Вилге управляющего, и занялся разведением лошадей. За овцами теперь присматривали надежные работники. Через полгода Матильда и Фин съездили в Брокен-Хилл, где официально соединили две фермы в одну собственность. Матильда внесла это изменение в свое завещание, смущенно улыбнувшись Джеффри Бэнксу. Как вовремя он дал ей дельный совет! Жизнь действительно оказалась полной сюрпризов…
Вернувшись в Чурингу, они поужинали и вышли на веранду. Фин посадил Матильду к себе на колени.
– Мне надо кое-что тебе сообщить, – сказала она, пытаясь увернуться от его губ. – Видишь ли, пока ты покупал себе новые ботинки, я совершила один визит…
– М-м-мм, – пробурчал Фин, дотрагиваясь губами до ее уха.
– Прекрати сейчас же, я не могу сосредоточиться! – засмеялась Матильда, чувствуя, как ее обдает волна жара. – Выслушай меня, это очень важно.
– Что случилось, Молли? – спросил Фин, сразу став серьезным.
– У нас с тобой будет ребенок, – спокойно сказала она, наблюдая за его реакцией.
Фин долго непонимающе смотрел на нее, потом недоумение на его лице сменилось широкой ухмылкой. Он вскочил и, подхватив ее на руки, закружил по веранде.
– Ты моя умница, умница-жена! Почему ты сразу не сказала мне, глупышка?
– Потому, что хотела убедиться окончательно, – ответила, смеясь, Матильда, пытаясь вырваться. – В моем возрасте это кажется таким странным…
– Ты будешь самой молодой и прелестной матерью в мире! – воскликнул Фин, сжимая ее в объятиях. – Обещаю, наш ребенок будет иметь самую богатую ферму в Новом Южном Уэльсе и самых любящих родителей. Ох, Молли, Молли! Это самый лучший подарок, который ты могла мне сделать!
Для Матильды потекли дни, заполненные любовью и тихой радостью. Порой она не могла поверить своему счастью и мечтательно прижимала руки к животу, грезя наяву. То ей хотелось, чтобы это состояние никогда не кончалось, то она торопила ребенка поскорее выйти на свет. Она светилась от счастья и бесконечно удивлялась тому, что с ней случилось. После стольких лет одиночества и невзгод на нее свалилось столько любви и счастья! У этого долгожданного ребенка, о котором она даже не смела мечтать, будет все – любящие родители, две процветающие фермы, где он будет расти здоровым и сильным на живительном воздухе Чуринги и Вилги.
Ребенок должен был родиться зимой. Сезон стрижки закончился, и потекли последние шесть недель ее беременности. Шел бесконечный дождь, и речки вышли из берегов. Фин с работниками погнал стада на верхние пастбища, после чего он должен был заехать в Вилгу – убедиться, что там все готово к зиме.
Матильда медленно двигалась по дому. Она сильно поправилась, и ей было тяжело переносить влажную духоту. Ей хотелось закончить отделку детской, которую Фин пристроил к дому. Правда, он категорически запретил ей делать это без него, но Матильде хотелось приятно удивить его.
– К тому же тебе полезно немного подвигаться, – сказала она себе строго. – А то сидишь месяцами и ничего не делаешь, совсем обленилась.
Переваливаясь, как утка, Матильда направилась в детскую. Комната была маленькая и уютная, с большим окном, выходившим на лужайку перед домом. В ней приятно пахло свежестругаными полами. Она уже выбелила стены и хотела нарисовать красивый вид Чуринги над колыбелькой, которую несколько недель назад с такой любовью сделал Фин. «У меня как раз хватит времени до его приезда, – улыбнулась она про себя. – А то он будет охать и прыгать вокруг, мешаясь под ногами».
Но сначала надо было заняться старым комодом, который Фин привез из Тасмании в Вилгу, а теперь перевез в Чурингу. Он, конечно, знавал лучшие времена, но на первое время пригодится. Смахнув тряпкой пыль, Матильда потянула верхний ящик, но там что-то застряло и мешало выдвинуть ящик до конца. Тогда она с трудом присела на корточки и стала выдвигать нижние ящики, складывая их на полу. Потом она потянулась рукой в пыльную глубину, нащупала что-то гладкое и прохладное и, сдерживая дыхание, достала жестяную коробочку из-под печенья. На крышке были нарисованы мальчик, девочка и собачка.
Заинтригованная находкой, Матильда подковырнула скребком крышку и достала несколько старых писем, газетных вырезок и фотокарточек. Отложив письма на пол, она вгляделась в пожелтевшие фотокарточки. На одной из них возле дома в Мианде в школьной форме стоял улыбающийся маленький Фин.
Матильда засмеялась и поцеловала фотокарточку. Ну и посмеется же она сегодня над ним! Эти торчащие из-под широких шорт выпирающие коленки…
Матильда перешла к следующей фотографии – и у нее замерла рука, а ребенок в животе яростно дернулся. На ней Фин стоял между двумя людьми, которых она бы узнала где угодно и в каком угодно возрасте.
– Это невозможно, – выдохнула она.
Матильда внимательно вглядывалась в снимок и не понимала, что может делать маленький Фин рядом с Пег и Альбертом Райли – стригалем-сезонником и его женой-поварихой из Квинсленда. Они же вернулись на родину! Разве нет?..
Матильда вдруг вспомнила голос Пег и последние слова, которые она слышала от нее. Эти слова стучали в голове, заполняя комнату, дом, выгон и все мили и годы, прошедшие с тех пор: «Твой ребенок умер, дорогая… Твой ребенок умер, дорогая… Твой ребенок умер…»
