Текст книги "Жена на час: вампиров просьба не беспокоить! (СИ)"

Автор книги: Тамара Ключинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10.1

Следующие несколько месяцев прошли совершенно лениво и спокойно. В свободное время я листала книги в библиотеке и продолжала наслаждаться спа-процедурами, продолжавшими творить настоящие чудеса с моим телом. Мой начальник ввел в наш с ним распорядок дня послеобеденные прогулки с собакой по саду, во время которых мы понемногу разучивали с Бишоном базовые команды, а также обсуждали с Александром исторические и культурные различия наших миров или же спорили на какие-то незначительные философские темы. Было видно, что ему самому нравится возиться с непоседливым щенком, но то ли аристократическое воспитание не позволяет в этом признаться, то ли еще что-то… В общем, каждый раз он делал вид, что ему совершенно все равно, но мне-то было заметно, какое удовольствие он получает от наших прогулок.

Пару раз нам наносили визит его друзья, но больше неловких сцен не случалось. Несколько раз он приглашал меня на выставки и в картинную галерею, водил в театры… Однажды мы даже давали небольшой прием для друзей и знакомых Александра, пригласив для развлечения гостей театральную группу, известную в узких кругах ценителей этого искусства. Но Бишон, пользовавшийся всеобщей любовью со стороны не только обитателей особняка, но и его гостей, решил внести свои коррективы в сюжет драматической постановки, гоняясь между декорациями за актерами и отбирая у них реквизиты. Так, драма превратилась в комедийное реалити-шоу, в котором актеры с грустными репликами и серьезными лицами старательно делали вид, что не замечают, как слуги бегают по импровизированной сцене, пытаясь отобрать у виляющего хвостом Бишона очередной реквизит.

– Позвольте заметить, – иронично пояснил Александр, которому пришлось самому выходить на сцену, подхватывая под одобрительные возгласы гостей расшалившегося пса под передние лапы в самый разгар представления, – наш пес обладает несомненным талантом к драматическому искусству.

В общем, это было прекрасное время, я чувствовала себя рядом с ним красивой женщиной на курорте, где «все включено». Он ухаживал за мной так ненавязчиво, что его нельзя было упрекнуть. Я же решила больше не высказывать свое «фи» о местных нормах поведения мужчин, делая вид, что воспринимаю все происходящее как должное. Мозгами я понимала, что все происходящее укладывается в рамки этикета и нашей договоренности о фиктивной помолвке, но глупое сердце… Оно трепетало каждый раз, когда он галантно целовал мою руку, или просто оказывался так близко, что я чувствовала его запах, напоминающий мне горький шоколад. «Такой же горький, как твои слезы, когда вернешься домой, если не прекратишь так остро на него реагировать», – твердила я себе всякий раз. Но что я могла с собой поделать… Лишь держать маску вежливости и делать вид, что мне совершенно все равно.

Однако, как это часто бывает в жизни несказочных персонажей, все хорошее когда-нибудь заканчивается. Для меня это волшебство рухнуло самым неприятным образом – во время нашего совместного выхода на прием, посвященный дню рождению князя Темницкого, для которого Александр Лунодворский являлся вассалом. Я уже немного освоилась благодаря нашей активной светской жизни и чувствовала себя вполне расслабленно в начале приема. Мы засвидетельствовали свое почтение и поздравили именинника, вручили дары от нашей пары, взяли по бокалу шампанского и чинно прогуливались среди таких же гостей, раскланиваясь со знакомыми. Все пошло наперекосяк, когда к нам решительно подошла его бывшая пассия – графиня Виолетта Пронских.

Делая вид, что меня не существует, она буквально оттолкнула меня и повисла на Александре, развернув его спиной ко мне и обнимая руками за шею. Она прижалась к нему вплотную и притянула его к себе так, что со стороны казалось, как будто он ее целует. Окружающие нас дамы ахнули и начали активно перешептываться, скрываясь за веерами.

Я же в этот момент стояла рядом, чувствуя себя дура дурой и совершенно не понимая, как мне следует себя вести. На подобный случай госпожа Лукреция совершенно не оставила никаких рекомендаций… Закатить истерику с эпичным разбиванием бокала о мраморный пол посреди аристократического общества не представлялось реальным, а что еще можно сделать – не приходило в голову… не оттаскивать же мне ее самой… в этом чужом для меня мире нормы поведения для меня так и остались загадкой. И хотя умом я осознавала, что его вины в этом перфомансе нет, но и почему он ее не оттолкнул – вопрос еще тот. И вопрос, к слову, весьма актуальный.

Наконец, он взял ее за руки и, буквально сняв ее со своей шеи, повернулся ко мне, и я увидела след ее красной помады на его губах. Окружавший нас шепот стих и повисла гробовая тишина. Даже музыканты перестали играть, почувствовав щекотливость произошедшего. А для меня это уже было чересчур. Я посмотрела ему в глаза, развернулась и медленно пошла на выход, по дороге вручив свой бокал какому-то лакею. Остальные гости молча расступались передо мной, и я шла с идеально прямой спиной и гордо поднятой головой, ни на кого не обращая внимания. Мои каблуки четко и размеренно цокали по мраморному полу в безмолвном зале. «Плевать я хотела на эти их лживые правила приличия. Думаю, именинник простит, что я уйду не попрощавшись. А если и не простит, то это не мои проблемы, ведь чуть больше, чем через три месяца я вернусь домой – мысленно скрежетала я зубами, – а Александр тоже хорош, не мог ее сразу оттолкнуть? Или может не захотел?». Я была в бешенстве, и одновременно мне хотелось плакать. Но я не могла допустить подобного и поэтому просто медленно уходила.

– Светлана, подождите, я могу все объяснить, – догнал меня Александр. Я продолжала медленно идти, не просто не повернув на него голову, но и не удостоив ни малейшим взглядом.

– Светлана, мы не можем так просто взять и уйти, как минимум, нужно извиниться перед хозяевами и должным образом попрощаться, – он попытался взять меня за руку, но я лишь оттолкнула его, гневно прищурившись, и продолжила идти на выход. Видеть его губы со следами ее помады было невыносимо. И этот чело… этот вампир еще будет мне про правила приличия рассказывать?

Я знала, где стоит машина, на которой мы приехали, водитель должен быть внутри. «Я просто сейчас уеду, а он может делать что хочет, – твердо решила я для себя, – может извиняться перед хозяевами, может вернуться и продолжать целоваться с Виолеттой, все что угодно. Мне плевать!».

Александр провожал меня до самой машины, уговаривая не уезжать и повторяя, как заведенный, что я все не так поняла, что он сам ошарашен не меньше… Я не реагировала на его слова, молча села в машину, дала указания водителю и уехала. А он стоял и смотрел мне в след, обескуражено приложив руку к губам.

Глава 10.2

Александр

Только когда машина скрылась за поворотом, он отнял пальцы ото рта и, наконец, заметил следы помады. Как же он был зол на Виолетту. Этой выходкой она не только нанесла урон его репутации, выставив посмешищем в глазах общества, но и поссорила его со Светланой! А ведь между ними так все было прекрасно! Он слышал, как ее сердце билось чаще рядом с ним, и это приятно волновало его еще больше, побуждая придумывать все новые поводы для их совместного времяпрепровождения. Он давно уже не воспринимал ее как наемного работника, всерьез и осторожно ухаживая за ней, стремясь узнать как можно лучше, запечатлеть в памяти ее образ и стараясь не думать о том, что рано или поздно ему придется ее отпустить. А теперь… О, если бы глазами можно было убивать, он бы уже осыпался горсткой пепла у ее прекрасных ног. Такого разъяренного взгляда у его всегда спокойной фиктивной невесты он еще не видел.

Яростно стерев с лица остатки помады, он вернулся в особняк князя Темницкого, где нашел именинника и сразу же извинился перед ним:

– Я вынужден немедленно покинуть Ваше приятнейшее общество, в связи с недопониманием, возникшим между мной и моей Парой, – торопливо поклонился Александр.

– Видел я Ваше недопонимание, граф, – по-отечески усмехнулся князь, похлопав его по плечу – не подумайте, я не осуждаю, но Вы бы хоть до свадьбы подождали со своей amante (прим. автора: перевод. с фр. – дама сердца, любовница), а то так ведь и сбежит невеста-то.

– Я прекратил отношения с графиней Пронских еще несколько лет назад, она не является моей amante и не вхожа в мой Дом, поэтому я глубоко потрясен ее неожиданным поступком, – сжимая кулаки, сухо оправдывался Александр.

– Ну, в таком случае Вам предстоит приложить немало усилий, чтобы в эти слова поверила Ваша невеста, – пожал плечами князь Темницкий, – ступайте, я же вижу, как Вам не терпится ее догнать. Можете взять машину с водителем в моем гараже, я распоряжусь, – благородно расщедрился он.

Александр приехал в свой особняк буквально на полчаса позже Светланы. Он сразу же направил к ней слуг с просьбой увидеться, но ему пришлось довольствоваться лишь сухим отчетом, что она уже легла спать.

Бросившись к волшебному зеркалу, точно такому же, как то, что он когда-то вручил ей для контроля незваных гостей, он увидел в отражении, как выключен свет в спальне, но Светлана не спит, а сидит в кресле у окна, закинув свои изящные ступни на подоконник, и задумчиво смотрит в темноту ночного неба, крутя на пальце кольцо, с которым она никогда не расставалась.

Александр бродил из угла в угол по своему кабинету, чувствуя себя совершенно потерянным, ругая себя и проклиная Виолетту. Он никак не мог придумать, как теперь ему быть. Что же сделать, чтобы Светлана поверила ему и простила этот оскорбительный вечер. Как же вернуть то хрупкое, что между ними зарождалось…

Он в раздражении зарычал, вытянув клыки, и смахнул рукой с удлинившимися когтями со стола все, что там было – документы, книги, забытый бокал, приборы для письма… На столе сиротливо осталось лишь перо, медленно катящееся к краю стола.

Шумно дыша, вампир медленно поднял перо и начал крутить его в руке, постепенно успокаиваясь. В его голове постепенно вырисовывался если не план, то хотя бы первые шаги, которые он предпримет для того, чтобы попытаться помириться с ней.

Виолетта

Тем же вечером, только намного позже, Виолетта довольно щурилась, словно сытая кошка, лежа на плече Эмиля. Он сам приехал к ней, чтобы выяснить, зачем она полезла к Александру на глазах у всех. За этот небольшой срок их отношений, он совершенно потерял голову от этой невозможной женщины, а потому распаленный ревностью и разозленный столь неприличной выходкой, он ворвался к ней покои, куда почтительно проводили его молчаливые слуги, и остолбенел, увидев ее в одном нижнем платье, лениво расчесывающую свои длинные черные волосы спиной к зеркалу. В зеркале отражался глубокий вырез, демонстрируя белизну ее гладкой кожи. Увидев его, она медленно встала, отложив расческу, и вплотную подошла к нему.

– Какого черта ты устроила к Темницкого? – прошептал он внезапно севшим голосом, с трудом проглатывая ставшую вязкой слюну.

– Я хотела, чтобы ты ревновал, – мурлыкнула она, обвивая своими нежными руками его шею. И эмоции Эмиля нашли выход совершенно в другой плоскости.

Спустя час, когда они лежали и отдыхали, он повернулся к ней и внимательно посмотрел ей в глаза:

– Я все же думаю, ты должна перед ними извиниться. Это было слишком даже для тебя, – устало сказал Эмиль. Он был уверен, что попытки Виолетты вернуть Александра уже в далеком прошлом, ведь теперь она была с ним, с Эмилем, и в своих мечтах он уже давно примирил Виолетту с будущей четой Лунодворских, и даже иногда представлял, как в отдаленном будущем они смогут общаться семьями, а их дети дружить, также как он сам – с Александром.

– Хорошо, – покладисто согласилась она, – но, поскольку именно ты виноват, что так вышло, будет логичным, если ты организуешь мой визит в их особняк.

– Почему это я виноват в твоей выходке? – его голос чуть не дал петуха от удивления.

– Ну, а кто весь этот скучный прием даже ни разу не посмотрел, подошел, не угостил шампанским? – игриво повела она плечами, заставляя вновь затуманиться взгляд Эмиля, – это ты вынудил меня пойти на такие отчаянные шаги, чтобы привлечь твое внимание!

– Ну, что ты такое говоришь? Я весь вечер не мог оторвать от тебя взгляд! Ты была самой красивой женщиной на этом приеме! – пылко возразил он.

– Мда? Докажи! – и она вновь потянулась за поцелуем.

Доказывание затянулось, и только когда на небе уже погасли звезды, Эмиль засобирался домой. На прощание Виолетта, потупив взор, прошептала:

– Я принимаю твое наказание и извинюсь перед Лунодворским, сообщи, когда договоришься о моем визите.

Когда же он наконец-то уехал, она устало откинулась в кресле, и довольно улыбнулась, вспоминая сегодняшний прием.

Эмиль уже несколько месяцев делился с ней впечатлениями обо всем, что с ним происходило, тем самым снабжая ее обрывками информации об Александре и этой выскочке, которая поселилась в его доме.

После первого же визита к ним в гости он рассказал ей между делом, что, скорее всего, Александр с этой Светланой не так уже и давно знаком. Он также делился своими наблюдениями и после следующих своих посещений их Дома, и из его скудных рассказов, Виолетта сделала вывод, что эта выскочка такая же скучная и помешанная на правилах приличия, как и Александр.

Поэтому, зная, что на приеме у князя Темницкого, который не мог проигнорировать граф Лунодворский, соберется почти весь их круг общих знакомых, она надела свое очередное сексуальное платье, накрасила губы своей самой яркой красной помадой и приготовилась штурмовать Александра.

К ее удивлению, он не оттолкнул ее сразу, и она даже успела прикоснуться губами к его губам, что давало ей надежду на то, что эта выскочка ему уже надоела, а значит, возможно, совсем скоро он поймет, что ему нужна только она, Виолетта, страстная и непредсказуемая. То, что он впал в ступор от неожиданности, Виолетте не могло даже в голову придти.

Она знала, что за подобный поступок в обществе ее может ждать некоторое осуждение, но, по ее мнению, возможность напомнить Александру о себе и об их увлекательном прошлом, того стоила. Тем более, на глазах у этой выскочки! О, если благодаря ей у них произойдет размолвка и эта невеста от него уйдет… Она, Виолетта, будет первой, кто приедет в его особняк и утешит его. А уж, утешать, успокаивать и направлять в нужное русло мужчин она умеет, – она ухмыльнулась своим мыслям, бросив взгляд на незаправленную постель.

«Впрочем, – ядовито усмехнулась Виолетта, – если же она не уйдет сама, я с удовольствием ей помогу… Осталось лишь попасть в их особняк и уединиться с ней буквально на пару минут. А уж с тем, как получить приглашение пусть разбирается дурачок Эмиль». И коварная улыбка вновь зазмеилась по ее губам.

Глава 11.1

Утром следующего дня я не захотела выходить из комнаты, попросив Елену передать на кухню, чтобы приносили еду в мои покои. Полночи я не спала, размышляя о том, в какой же момент я перестала воспринимать своего начальника как начальника и, в общем-то, товарища свободного и имеющего право на любую личную жизнь, и что теперь мне с этим делать. По сути, я по-прежнему наемный работник, и еще в самом начале он предупреждал меня, что будет вести себя согласно нашей договоренности, как заботливый жених. Как и о том, чтобы я не строила иллюзии на его счет. И что же? В какой, интересно, момент я решила нацепить розовые очки и принять за искренние ухаживания все его джентльменские жесты?

Я смотрела на кольцо, напоминавшее мне о предательстве бывшего мужа, и понимала, что решение думать головой, а не сердцем и полагаться только на себя, не ища опоры в мужчинах – было единственно правильным. Как только я забыла об этом, расслабилась и доверилась своим чувствам, ничего хорошего не произошло.

В итоге, так и не уснув, под утро я пришла к следующему решению: если прибудет очередная девица или гости, буду вести себя так, как предполагают наши с ним договоренности. Но в остальное время я постараюсь свести к минимуму все общение с хозяином этого особняка. Хватит с меня. И так, неизвестно еще, сколько потребуется времени, чтобы вновь себя собрать.

Весь день я провела в спальне, просыпаясь только, когда слуги приносили еду. Когда на следующий день я вышла в гостиную, то обнаружила, что буквально все поверхности и пол уставлены вазами с пышными букетами цветов. Белые розы, гортензии, лаванда, фиалки, белые лилии – на языке цветов все это означало буквально «признаю свою вину, молю о прощении, мечтаю восстановить доверие». Среди цветов я обнаружила записку, написанную резким мужским почерком с сильным наклоном вправо:

Сударыня! Свой прах у Ваших ног склоняя,

Не смею чаять на прощенье право,

И мой язык немел, виной страшась, мешая,

Но все ж молю Ваш профиль величавый:

Лишь час один, успеть лишь оправдаться

За то, что боль Вам причинил,

Чтоб, встретясь вновь, смиренно, без лукавства,

Сказать: ma chère, мой мир без Вас не мил.

Как солнца свет, утраченный во мгле,

Один Ваш взгляд – как звезд небесных хор.

Без них душа – корабль на мели,

Позвольте лишь узреть мне Ваш суровый взор!

Ну, вот как, скажите мне, как не влюбиться в этого невозможного мужчину? Какая железная леди устояла бы перед такими извинениями?

Я передала через Елену, что буду готова встретиться с ним завтра. И решила не выходить из спальни еще день. Но уже потому, что от слез мое лицо опухло, и я была больше похожа на азиата, покусанного пчелами, чем на женщину, которой посвящают стихи и заваливают цветами. Весь день я посвятила массажу и косметологии, чтобы Александр точно видел перед собой богиню, а не китайского пасечника, но следующее утро внесло свои коррективы – не успела я позавтракать в своих покоях, как заработало волшебное зеркало: к нам явилась очередная девица, которая, размахивая до оскомины надоевшей мне книгой, уверенно шла к крыльцу особняка.

Ух, как я была зла! Я тут на романтическое свидание с извинениями и признаниями настроилась, а тут она! Приперлась и все испортила!

Эту барышню я успела встретить эффектной позой на верхней ступеньке лестницы.

– Кто такая? Что забыла в моем доме? – я скрестила руки и пристально смотрела, как она уверенно продолжает подниматься по лестнице.

– Милочка, приготовь мне лучшие покои, я прибыла избавить принца от проклятия, – поравнявшись со мной, бросила она.

– Милочка, здесь я – Хозяйка, – прошипела я.

– Мда? Очень хорошо, тогда поторопись, мне нужно еще подготовиться к встрече с будущим мужем, – подняла она одну бровь.

И тут я окончательно озверела. Я дважды хлопнула в ладони, и передо мной появились дворецкий и два лакея, которым я ледяным тоном поставила задачу:

– Семен, нашу гостью прямо сейчас проводить в самые комфортабельные гостевые покои в подземелье. Книгу изъять и отнести в библиотеку.

Они услужливо поклонились, лакеи взяли под белы рученьки эту наглую девицу, а дворецкий забрал книгу и пошел впереди – отпирать «гостевые покои» в подземелье.

Я же пошла к Александру, спрашивать разрешение на такое «гостеприимство». Он что-то там говорил про то, что мы должны всех накормить-напоить, ну так для этой девицы будет исключение.

Когда я зашла к нему в кабинет, он, бросив все свои дела, подлетел ко мне и, взяв за руки, хрипло прошептал:

– Светлана…

Я даже немного растерялась от такого напора. Но, взяв себя в руки, сухо сказала:

– Я по делу. Прибыла очередная навязчивая девица. Слишком наглая. Я распорядилась поместить ее в подземелье. Знаю, это решение немного противоречит концепции, о которой мы договаривались. Но она вела себя отвратительно с первой же минуты. Полагаю, ее свободное пребывание в Доме привело бы к множеству неприятных ситуаций, поэтому я считаю необходимым ограничить ее свободу передвижения.

– Делайте так, как посчитаете нужным, – Александр смотрел на Светлану и только сейчас понимал, как ему не хватало ее эти дни. Он слушал ее голос, ее сердцебиение, держал за руку и понимал – никуда он ее не отпустит после завершения контракта. Когда она решительно вошла в его кабинет, сверкая своими льдистыми глазами, он уже был согласен на все, что она скажет.

– Прекрасно, – я высвободила руку из его ладоней, развернулась и ушла. Мне предстояло организовать не только размещение нашей гостьи, но и ее увлекательнейший досуг.

Выйдя из кабинета, я позвала Семена доложить мне о размещении наглой девицы.

– Госпожа Хозяйка, гостья Дома Лунодворских размещена в подземелье в камере… в смысле в гостевых покоях номер три, поскольку там просторнее всего, а кроме того, данные покои оборудованы канализацией, – отчитался дворецкий с таким довольным лицом, как будто про номер в пятизвездочном отеле рассказывал.

– Отлично. Пришли ко мне через полчаса служанку, которая будет отвечать за комфорт этой особы. Я буду в своих покоях.

За полчаса я успела налюбоваться через зеркало на гостью, кричащую во все горло о произволе, об адвокатах и страшных карах, которые должны упасть на голову всех-всех-всех, как только она выйдет замуж за принца.

Пришла служанка, кажется, дочь дворецкого. Сделав прекрасный книксен, она замерла восковой фигурой в ожидании моих распоряжений.

– Ты ведь Мария? – припомнила я ее имя.

– Да, госпожа Хозяйка, – прошелестела она.

– Так вот Мария, пойдем со мной, я покажу тебе объем работы на ближайшие дни, – я поманила ее в спальню к волшебному зеркалу, – видишь эту особу?

– Да, госпожа Хозяйка, – все также безэмоционально согласилась она.

– Идешь к ней, поменяешь белье на постели, предложишь обед. На вопросы и крики не реагируешь. Повторяешь слово в слово вопрос насчет обеда, пока не услышишь четко «да» или «нет». Абсолютно все остальное, что она будет говорить, а она будет, поверь мне, – игнорируешь. Поняла?

– Да, госпожа Хозяйка, – все то же поразительное отсутствие интонаций.

– Возьми с собой двух лакеев, тех же, которые ее туда доставили, пусть стоят у входа в камеру, мало ли она решит выбежать. Если выбежит, пусть ловят и держат, пока ты делаешь свою работу. Если согласится на обед – принесешь ей еду со стола слуг. Насчет ужина – сходишь и спросишь в таком же формате часа в четыре после полудня, если согласится, также – со стола для слуг. Я буду отсюда наблюдать, поэтому приходить отчитываться не нужно. Перед закатом подойдешь ко мне, получишь новые указания.

– Да, госпожа Хозяйка, – у камня больше эмоций, чем у нее на лице. Я злорадно улыбнулась и отправила ее работать.