Текст книги "Жена на час: вампиров просьба не беспокоить! (СИ)"

Автор книги: Тамара Ключинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 19.1

Александр

Самолет, словно гигантская стальная птица, ревел двигателями, унося Александра и Светлану в Париж. Александр сидел у окна, вцепившись в подлокотники, его взгляд был устремлен вдаль, сквозь иллюминатор, где облака сливались с горизонтом. Он помнил, как в 1903-м братья Райт запустили свой «Флайер» на пляже Китти-Хок. Тогда он стоял в толпе и думал, что человечество окончательно сошло с ума. Теперь же эта алюминиевая банка с пропеллером казалась ему личным адом. Прогресс всегда настигал его, как навязчивый поклонник…

Светлана, сидящая рядом, заметила его напряженное состояние. Она развернулась к нему, изучая его лицо.

– Ты как будто попал в ловушку, – сказала она, мягко улыбаясь, – что тебя так беспокоит?

Он заставил себя расслабиться, хотя внутри все сжималось от тревоги.

– Просто не люблю летать, – улыбаясь, ответил он, постаравшись придать голосу нотку непринужденности, – предпочитаю поезда.

Александр действительно чувствовал себя чужим в этом мире технологий и скорости. Скользя взглядом по салону, останавливаясь на пассажирах, погруженных в свои гаджеты, он вспоминал времена, когда путешествия занимали дни и недели, а не часы.

– Может, ты просто боишься высоты? – ее голос звучал заботливо, и он постарался взять себя в руки.

– Нет, – он покачал головой, – Просто не чувствую себя в безопасности в железной машине, которая весит несколько тонн и при этом летит по воздуху.

Она рассмеялась, доставая планшет.

– Тогда тебе бы не понравился первый полет братьев Райт. Представляешь, они использовали деревянный пропеллер!

– Именно поэтому я предпочитаю более надежные способы передвижения, – пробурчал он, глядя в иллюминатор на облака.

– Ты такой бледный… точно хорошо себя чувствуешь? Тебе не нужен врач?

«Врач. Смешно. Последний, кто пытался меня лечить, верил в силу кровопускания», – подумал он, но лишь покачал головой.

В этот момент самолет попал в зону турбулентности. Александр вцепился в подлокотники, мысленно проклиная современную технику. Светлана, заметив его состояние, ласково взяла его за руку:

– Все будет хорошо. Я рядом. Мы скоро будем на месте.

Ее теплота немного успокоила его.

– Знаешь, – тихо сказал он, глядя на ее профиль, подсвеченный голубым экраном планшета, – когда-то я боялся, что прогресс сотрет все, что мне дорого. Но сейчас… – он осторожно погладил ее пальцы, – …кажется, он подарил мне кое-что взамен.

Она повернулась, и в ее глазах отразились лучи догорающего заката.

– Например?

– Тебя.

Оставшийся полет они провели за разговорами о прошлом и будущем, и даже приземление не показалось Александру таким страшным, как взлет. Ведь рядом была она – его проводник в мире современных технологий.

Когда стюардесса объявила о посадке, он едва сдержал рывок к выходу. Но настоящий ад начался в аэропорту Ле Бурже.

– Сюда! – Светлана ловко проскользнула между японскими туристами с селфи-палками и арабским шейхом, окруженным телохранителями, – Таможня через зал с фонтанами!

Александр замер, оглушенный грохотом голосов из динамиков. В 1900-м парижский вокзал казался ему вершиной хаоса, но это… Это был Вавилон, где люди с чемоданами на колесиках напоминали муравьев, несущих крошки в цифровое гнездо.

– Не отставай! – она махнула рукой, и он, спотыкаясь о рюкзак подростка в наушниках, поплелся за ней.

Светлана, заметив его замешательство, вернулась и взяла под руку:

– Расслабься, все хорошо!

Он кивнул, глядя, как она шутит с офицером паспортного контроля на ломаном французском. Ее уверенность была гипнотической – словно она родилась в этом калейдоскопе языков и QR-кодов. А когда они, наконец, вышли на улицы Парижа, он понял, что готов и не такое терпеть, лишь бы она была рядом.

Светлана

Мы бродили по набережной, пока он рассказывал историю старинных французских крылатых выражений. Когда зашла речь о «la douleur exquise» – боли от желания недостижимого – мне внезапно захотелось с ним поделиться, поблагодарить, наконец, за исполнение мечты:

– Знаешь, я… – я начала говорить, но не могла подобрать нужные слова, путаясь в собственных мыслях, – я всегда мечтала увидеть Париж, погулять вот так по его узким улочкам, посмотреть на Эйфелеву башню и Елисейские поля… И вот эта фраза про желание недостижимого – это про мою прошлую жизнь и мое желание оказаться здесь, – признание давалось мне нелегко, но почему-то до дрожи хотелось разделить с ним это, – я должна признаться, что была замужем и у меня два сына-подростка, им почти тринадцать… И год назад мы развелись, и дети захотели остаться с отцом… А я, которая всегда оставляла свои желания на потом, оказалась им не нужной, – ком в горле не давал мне договорить, и я отвернулась, смахивая слезы.

Он молча обнял меня, скрывая мои эмоции от любопытных прохожих. Не задавая вопросов, просто стоял и ласково гладил по волосам, прижимая к своей широкой груди, пока мои рыдания не стихли. Я подняла на него заплаканные глаза и тихо сказала, неловко улыбнувшись:

– Я просто хотела сказать спасибо за то, что исполнил мою мечту, которая казалась недостижимой…, – и в его глазах я увидела сочувствие и какую-то затаенную боль, как будто ему действительно было не все равно, как будто он в самом деле меня понимал и принимал вот такую, какую есть – почти сломленную и отвергнутую собственной семьей.

– Я рад, что оказался причастен к осуществлению твоей мечты, ma chérie, – прошептал он, целуя меня в макушку, – и очень ценю то, что ты поделилась со мной столь сокровенной и личной частью своей жизни.

Я лишь обняла его в ответ крепко-крепко, не в силах передать все те эмоции, которые испытала в тот момент.

Глава 19.2

Однажды вечером, гуляя по Елисейским полям, мы заговорили с ним одновременно:

– Знаешь, мне кажется, я где-то тебя видела. Может быть, во сне?

– Светлана, я должен кое-что сказать. Все это время я…

Я смутилась, и переспросила:

– Что ты хотел сказать?

– Только то, что все возможно, – тихо ответил он, – возможно, мы встречались раньше. Зайдем в этот ресторан? – он махнул на неоновую вывеску. Конечно, я согласилась.

– Ma chérie Светлана, позволь предложить попробовать вот этот замечательный трюфельный соус, он прекрасно подойдет к филе-миньону, который ты выбрала, – казалось, Александр разбирается во всем на свете, не рисуясь при этом, а ненавязчиво знакомя меня с чем-то новым.

– Merci, mon cher Alexandre, – мы вплетали французские словечки в разговор, и мне казалось, это придавало еще больше волшебства нашему общению. Я поймала себя на мысли, что он кажется мне скорее героем какой-то сказки, чем живым человеком – настолько органично он выглядел в этом дорогом ресторане со своей мягко грассирующей «р» и ненаигранной галантностью. А сказки имеют свойство рано или поздно заканчиваться… От этой мысли вернулась мигрень, природу которой так и не смог объяснить ни один врач.

– О чем ты задумалась? – проявил он проницательность, – что за грустные мысли посетили тебя в этот прекрасный день?

– Как ты понял, что мысли именно грустные? – удивилась я.

– Ты отвела взгляд и вращала на пальце свое кольцо, – печально пояснил он.

– От твоего внимания ничего не укрыть, – медленно вздохнула я, судорожно решая: поделиться своими настоящими мыслями или наврать, чтобы не портить атмосферу вечера, – пришло вдруг в голову, что ты… ненастоящий. Ты настолько идеальный, что кажется, будто ты герой из сказки, а не из реальной жизни. И скоро я проснусь, и окажется, что тебя не существует, а моя жизнь продолжится, но уже без какого-то волшебства. Извини, если испортила настроение своими словами, – с сожалением добавила я, заметив его погрустневший взгляд.

– Возможно, сейчас ты не поверишь, но однажды мои друзья подшутили надо мной и издали книгу, где я – один из персонажей. Эта книга стала первым камнем в лавине, которая перевернула мою жизнь с ног на голову. Когда я только узнал об этом – очень злился, но теперь – я им благодарен. Ведь в результате я встретил тебя, – не сводя с меня глаз, он медленно подошел, встал на одно колено перед моим стулом, и сказал взволнованно и торжественно, открыв коробочку с кольцом, – Светлана, я люблю тебя и прошу разделить со мной вечность! Ты будешь моей Парой?

И в эту же секунду произошло одновременно несколько вещей: браслет, который я не могла все это время снять, с тихим щелчком распался на две половинки падая на стол и исчез, буквально растворившись в воздухе, а у меня перед глазами замелькал калейдоскоп событий, словно в ускоренной съемке: вот Александр надевает мне этот браслет, вот дарит мне щенка, вот он же стоит в оранжерее на одном колене, а затем и прием с Виолеттой…

– Как ты мог… – только и успела прошептать я, замерев от нахлынувшей боли в висках и проваливаясь в темноту спасительного обморока.

Александр

Комната была залита мягким светом парижских фонарей, пробивавшимся сквозь полупрозрачные шторы. Александр сидел на краю кровати, не сводя глаз с Светланы. Его пальцы сжали край покрывала так, что костяшки побелели, но лицо оставалось спокойным – маска аристократа, за которой скрывалась буря.

Она застонала, прикоснувшись к вискам, и он резко втянул воздух, словно ее боль пронзила и его.

– Светочка… – голос сорвался на шепот. Он боялся сказать больше. Боялся, что ее снова скрутит спазм.

Она открыла глаза. Взгляд – сначала растерянный, потом острый, он промораживал его насквозь.

– Ты… – она села, отодвигаясь к изголовью, – ты мне врал, и наша встреча в парке, а затем на курсах французского – вообще ни разу не совпадение!

– Прости, – он кивнул, не отводя взгляда.

– Ты… вампир.

– Да.

– Ты воздействовал на меня своей магией.

– Только в самом начале, чтобы ты не сбежала в ужасе в первый же день…

– И особняк… Виолетта… – она машинально схватилась за горло, вспомнив клинок и кровь, текущую по ее коже…

– Никто больше не навредит тебе, – он наклонился, но не посмел приблизиться, – ты свободна выбирать: остаться со мной или…

– Свободна? – она рассмеялась резко, хрипло, почти истерично, – ты ворвался в мой мир, перевернул мою жизнь, а теперь говоришь о выборе?

Александр сжал челюсть. В его глазах мелькнуло что-то древнее и дикое – тень того, кем он был до нее.

– Я мог бы позволить тебе все забыть, отпустить тебя жить своей жизнью дальше. Но я… – он запнулся, словно слово обожгло язык, – я оказался слаб.

Тишина. Где-то за окном вдалеке аккордеон напевал известный мотив французской песни о любви и разлуке. Светлана вновь провела рукой по шее, где еще утром висел кулон с рубином – подарок «обычного парня».

– Твоя чокнутая бывшая чуть не прирезала меня! – нервно воскликнула она, – и чуть не превратила в свою низшую слугу!

– Прости… – Александр сгорбился, низко опустив голову: чувство вины гранитной плитой вновь погребло его под своим весом.

– Ты обещал мне безопасность, – прошептала Светлана со слезами на глазах.

Не вопрос. Констатация. Приговор.

– Прости, – он прикрыл глаза, – но я сделал все, чтобы она больше не смогла тебе навредить: ей вынесено наказание: сослали в отдаленную местность и в скором времени выдадут замуж за благонадежного вампира.

– Вот как? – она подняла бровь, пронзительно впившись в него взглядом, – а записка? Я видела твой почерк, ты договаривался с ней о встрече, – она вновь повысила голос, срываясь на крик – не смей мне больше лгать!

– Я клянусь тебе, этой записке почти десять лет, не знаю, зачем она ее хранила, – он смотрел ей в глаза с болью и мольбой, пытаясь отыскать там хотя бы отблеск доверия, бывшего между ними когда-то, – я никогда не врал тебе ни в чем, кроме своей человеческой биографии… – шептал он, мысленно умоляя ее поверить, – клянусь…

Пауза.

Она молча закрыла глаза, а когда вновь открыла, в них стояли слезы, и он вздрогнул, как от пощечины, увидев их.

– Я ведь знала, что могу рассчитывать только на себя, – горько прошептала она, погладив неизменное кольцо с изумрудом, – но ты просил шанс, чтобы я могла убедиться, что это не так, и что тебе можно доверять… Но в тот момент я думала, что умру. Мне не место в мире вампиров.

– Я люблю тебя, и мне не важно, в каком мире быть рядом с тобой… – перебил он, враз охрипнув, – я знаю, что подвел тебя, ты чуть не погибла… но я клянусь, я сделаю все, чтобы ты была со мной в безопасности… Прости, что допустил все это…

– Почему я вновь должна тебе поверить?

Александр медленно протянул руку. На его ладони лежали те самые помолвочные браслеты.

– За триста лет ты первая, перед кем я встал на колени. Ты моя Пара, моя любовь… – его голос стал серьезным, – я буду предлагать тебе разделить со мной вечность, пока ты не согласишься… или не прогонишь меня… навсегда.

Слезы катились по ее щекам, и он, замер в ожидании ее решения. Приговора. Перед его глазами мелькали воспоминания: ее смех в библиотеке особняка, их прогулки и беседы, вальс и тихие ночи, когда он читал ей стихи, делая вид, что не замечает, как ее веки слипаются…

– Ma cher… – прошептала она едва слышно.

Его пальцы дрогнули. Так она называла его в самом начале их отношений, когда еще жила в особняке и не изучала французский.

– Mon cher, – поправил он мягко и, наконец, коснулся ее руки, которую на этот раз она не отдернула.

– Ты согласна разделить со мной вечность и стать моей Парой? – несмело повторил он свой главный вопрос, вновь вставая на одно колено, – не фиктивно, не по контракту, а по-настоящему, навсегда?

В комнате стало тихо-тихо, и ему было слышно лишь ее учащенное сердцебиение.

– Oui, – шепотом согласилась она на французском.

Не веря своему счастью, он, глядя ей в глаза, медленно надел на ее хрупкое запястье помолвочный браслет, и только когда она, чуть медля и смущаясь, надела в ответ мужской браслет ему на руку, – тогда он понял, что все это время почти не дышал, боясь спугнуть что-то неуловимо хрупкое, здесь и сейчас возникшее между ними.

Он подхватил ее на руки и, закружил в вальсе, плавно скользя по номеру отеля в самом сердце города ее мечты и главной столице всех влюбленных. Она счастливо рассмеялась, цепляясь за его плечо, и ему показалось, что горькие тени прошлого покидают их, растворяясь в этом смехе.

В этот момент Александр понял, что все его усилия, все испытания были не зря. Столетия ожидания, века одиночества – все это привело его к этому моменту, к этой встрече, к возможности заново узнать женщину, которая завладела его сердцем навеки.

– Пойдем, – он осторожно опустил ее на пол, не выпуская из кольца рук, – я покажу тебе Париж таким, каким его знаю я.

И они пошли, двое влюбленных, разделенных веками, но соединенных судьбой, готовые начать новую главу своей истории.

Глава 20.1

Светлана

Сумрак теплого апрельского вечера и догорающий закат сливался с золотом обручального кольца на моем пальце, и я невольно улыбалась, сжимая руку Александра, пока такси петляло между мокрых от дождя улиц. В ушах еще звенели бокалы и звучали тосты друзей на нашем импровизированном приеме в честь помолвки в роскошном ресторане моего города, куда они пригласили только самых близких – тех, кто был в курсе запутанной истории наших отношений. Оказалось, несколько вампиров провести в мир людей куда проще, чем перенести Катерину и Алексея в особняк и объяснять им потом, что вампиры существуют в параллельной реальности, и что ни я, ни они не сошли с ума.

– Ты уверена, что хочешь въехать в новую жизнь на такси? – Александр провел пальцем по моей ладони, оставляя мурашки, – я мог бы заказать карету с фонарями и вороными конями.

– Я еще успею насладиться аристократической роскошью, поверь, – я прижалась к его плечу, чувствуя, как холод его кожи смешивается с теплом моей щеки, – а сейчас так устала, что хочется просто чаю и горячего душа.

Пока мы все еще медлили с переездом в особняк, наслаждаясь нашим уединенным общением в человеческом мире, где никто не знает графа Лунодворского, а потому соблюдать многочисленные нормы этикета совсем не обязательно. Мне доставляло удовольствие знакомить его со своей жизнью обычного человека, как он знакомил меня когда-то с жизнью местной вампирской аристократии. Катюша переехала к Алексею, который сделал ей предложение, и после долгих уговоров и споров о том, что я должна жить «на его территории», Александр и подросший Бишон переехали ко мне, в мою маленькую, но уютную двушку.

Тротуары моего двора встретили выцветшими граффити и разбитыми фонарями. Такси уже уехало, и я искала в сумочке ключи, как вдруг тень недалеко от подъезда шевельнулась, приобретая до боли знакомый силуэт.

– Светка… – хриплый голос, который я узнала бы из тысячи и через сто лет, заставил меня замереть, судорожно втянув воздух.

Валера. В помятой рубашке, с неопрятной щетиной и бутылкой дешевого пива. Его когда-то спортивная фигура уже давно осела, будто под грузом невидимых гирь, и от него доносился запах копченой рыбы. Еще совсем недавно, чуть больше года назад, я принимала его любым, но сейчас его небрежный вид вызывал у меня лишь отвращение.

– Ты где пропадаешь?! – он прикрикнул на меня, шагнув вперед, и я машинально отступила к Александру, – Дети уже полгода макароны жрут! Клава с пятого этажа сказала, ты с каким-то… – его взгляд уперся в Александра, – А, понятно. Нашла папика.

Александр чуть вышел вперед, как бы заслоняя меня от него, и воздух вокруг словно сгустился. Наощупь его ладонь нашла мою, бережно сжав в молчаливом обещании поддержки.

– Валера, мы разведены, по твоему, кстати, желанию, – я нервно выдохнула, удивляясь собственному самообладанию, – год назад его появление заставило бы меня рыдать, а сейчас ничего… держусь, – иди к своей Марине.

– Маринка? – он громко фыркнул, брызгая слюной, – Эта стерва сбежала к какому-то чеху, заявив, что не нанималась быть домработницей! А ты… – он вдруг сменил тон, голос стал маслянисто-мягким, как раньше, когда он выпрашивал прощение после грубых слов в мой адрес, – Светик, я ошибался. Без тебя все развалилось. Антошку на второй год оставляют, а Денис… – он сделал паузу, видимо ожидая, что я спрошу, что случилось с моим мальчиком. Но я вся вдруг окаменела, не в силах произнести ни слова.

Внутри меня все клокотало: сыновья. Мои мальчики. Я помню каждый их успех и каждую неудачу. Но теперь могу лишь наблюдать, как в социальных сетях они выставляют фотографии. Они ни разу не позвонили и не написали мне за этот год. Я узнавала у оператора сотовой связи, когда восстанавливала сим-карту, проверила все мессенджеры и соцсети. Тишина. Мои мальчики, которым я когда-то дула на ранки, чтобы йод не щипал, просто вычеркнули меня из жизни.

– А Денис сбежал из дома и связался с гопотой, – Валера выдержал паузу, но, не дождавшись моей реакции, продолжил, – я не справляюсь. Ты же мать, Свет. Вернись. Мы все исправим.

Он протянул ко мне руки, и мне вдруг вспомнилось, как десять лет назад он, загорелый, спортивный и улыбчивый, этими же руками подбрасывал в воздух наших сыновей на пляже в Сочи, а они заливисто смеялись, и тогда мне казалось, что счастливее момента в моей жизни не будет никогда. Слезы подступили к горлу, но я не дала пролиться ни одной слезинке. Только не сейчас, не перед ним.

– Что?! Сбежал из дома? – я едва не упала в обморок от этой новости, чудом держась на остатках самообладания, – ты не справляешься, потому что дети не управляются пультом от телевизора, им вдвойне нужно было твое внимание, раз уж ты решил создать новую ячейку общества. Вы сами вычеркнули меня из своей жизни. Отчего же сейчас ты пришел? – мой голос звучал так глухо, что я как будто слышала себя со стороны.

Валера побагровел, его рука дернулась, как раньше, перед тем, как швырнуть тарелку об стену, и я вздрогнула. Но тут Александр кашлянул, и мой бывший муж осекся.

– Светлана дала ответ, – прорычал Александр, и в его интонации проскользнуло нечто хищное, – Советую удалиться. Пока еще способен.

Валера побледнел и, спотыкаясь, отступил назад.

– Ладно… – процедил он сквозь зубы, – но знай, что в проблемах своих детей виновата только ты и твое воспитание. Ты бросила их! Кукушка!

Он развернулся и торопливо ушел, не дожидаясь ответа, и Александр тут же ласково обнял меня, стараясь утешить. Когда его шаги стихли в тишине позднего вечера, я горько расплакалась, уткнувшись лицом в его рубашку.

– Мои мальчики… – провыла я, – я никудышная мать… да за что мне все это?!

Я высвободилась из его объятий, отвернулась, закрыв лицо руками, и Александр не стал удерживать меня.

– Ты не виновата, – произнес он тихо, но в его голосе прозвучала печальная уверенность, – дети… они как птицы. Иногда приходится отпустить, чтобы они научились летать.

Я лишь сильнее разрыдалась, горько, почти истерично, и он вновь прижал меня к себе, ласково гладя по волосам.

– Лететь? Они падают, понимаешь?! Денис… я теперь даже не знаю, где он… – мой голос сорвался, превратившись в шепот, и я подняла на него глаза, чуть отстранившись. Его руки мягко опустились, но взгляд оставался пристальным, словно пытался прочитать каждую трещинку в моей душе, – он в десять лет еще боялся темноты. А теперь…побег… гопота?