Текст книги "Самозванец (СИ)"

Автор книги: Тамара Клекач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что, возможно, вы в опасности.

Игорь ушел проверить, спят ли девочки, а я допивала отвар, наслаждаясь проходящей мигренью. Все-таки слова его меня зацепили. Я ведь и сама еще тогда до Славы предполагала, что что-то надвигается. Вот только как было с этим поступить, не влипнув при этом по самые уши в неприятности, ведь все-таки вероятность того, что с нами это было не связанно, все же оставалась, но один малейший шаг в неверном направлении мог все изменить.

После отвара мне спалось очень хорошо. Тело приятно расслабилось, согретое одеялом и Игорем, примостившемся рядом. Мне даже снился сон, чего уже давненько не происходило. И он даже был приятный, по крайней мере, утром мне так показалось, хотя я и не могла вспомнить, о чем он был.

За завтраком Игорь как-то странно на меня поглядывал, но завести разговор при девочках не решался. Мне показалось, что это было что-то, что определенно испортило мне бы настроение, чего мне вовсе не хотелось. Поэтому, предоставив грязную посуду ему, я сразу же после завтрака ушла вместе с девочками наверх собираться.

Планы у нас были на выходные грандиозные: нужно было съездить за канцтоварами, за обувью, за одеждой, за продуктами, при этом сводить девочек в кино, позволив им раскрутить нас на попкорн, от которого потом у всех будет болеть живот, параллельно позаглядывать по магазинам, не входящим в наши планы, и обзавестись вещами, не входящими в список покупок. И это только то, что приходило в голову сразу, не считая того, что придет в голову уже непосредственно в торгово-развлекательном центре.

Изначально я хотела позвать с нами Славу, но передумала. Частично из-за девочек, которые, как и Игорь видели в нем конкурента, частично из-за его слов. Я все еще была на стороне брата, но ссориться из-за него я устала. Это вовсе не значило, что я оставила попытки их хоть как-то сблизить, но все же небольшая передышка им не помешает.

Как я и предполагала, поход в торгово-развлекательный центр содержал больше незапланированного, чем запланированного. Игоря пришлось отдирать от мужских рубашек, которых у него и так было пруд пруди; меня пришлось отдирать от канцтоваров, любовь к которым у меня сохранилась еще со школьных лет; девочек же пришлось отдирать вообще от всего. Они, как сороки, кидались на все блестящее, и даже на пару-тройку блестяшек им удалось нас раскрутить, и то – только потому, что они согласились обменять кино и попкорн на телескоп, совершенно им не нужный, большого плюшевого кота для Веры, конечно же, большого плюшевого зайчика, само собой для Ани, и большого плюшевого поросенка, как оказалось для меня.

– Ну, и зачем мне свинья? – спросила я в полном замешательстве, выглядывая из-за розового плюша.

– Чтобы глядя на нее, ты не забывала за собой убирать, – самодовольно ответил Игорь. – Особенно пепел, окурки и грязную обувь, – добавил он.

– Тогда купи еще одну, – парировала я, вручая ему игрушку, – чтобы глядя на нее, ты не забывал за собой убирать. Особенно грязные стаканы из-под вискарика и книги. Не кисло, да? – усмехнулась я, наблюдая, как самодовольство сходит с его физиономии.

Листая на диване в гостиной "Призрачного двойника", я устало массировала пульсирующие виски. Может, менялась погода, а может, я действительно слишком нервничала по поводу и без, как и говорил Игорь. Вся эта суматоха со Славой совсем меня измотала, и главное, что цели своей – стать счастливой в кругу семьи – я так и не достигла.

Отложив книгу, я взяла планшет. Еще одну попытку нормально поужинать всей семьей я планировала на следующие выходные, поэтому с меню я хотела определиться как можно скорее, ведь еще нужно было закупить продукты отдельно для ужина, убраться в доме, наряд может купить новый себе и девочкам.

Просматривая рецепты, я думала о брате. В той жизни он вечно был голодным, что было и не удивительно, ведь наша семья, как и многие другие в то время голодали. В этой же жизни он в плане еды был капризным малым, и мне приходилось пускать в ход всю свою фантазию, чтобы угодить ему, хотя и пока безрезультатно.

– Магию, что ли применить, чтобы его накормить? – пробурчала я себе под нос. – Север, прекрати! – прикрикнула я на скребущего заднюю дверь пса. – Ты уже гулял! Иди ко мне, малыш, – позвала я. Север что-то проскулил, и подбежав ко мне, послушно лег возле ног.

– Хороший мальчик.

– Я знаю, – ответил мне Игорь, грациозно входя в гостиную.

– Знаешь, вообще девочки любят плохих мальчиков, – улыбнулась я. Он присел рядом, и я положила ему голову на плечо.

– Только детям такого не говори, – попросил он. – Но вообще, я ведь на самом деле плохой мальчик, – муркнул он, целуя меня в макушку, – поэтому ты и вышла за меня замуж.

– Я вышла за тебя замуж как раз потому, что ты хороший и далеко не мальчик. Вон, какая седина у тебя. – Я подняла голову, и провела рукой по его волосам. – Слушай, а давай тебе камуфляж седины сделаем?

– А может, давай тебе что-нибудь увеличим? – Приподняв одну бровь, он скосил глаза мне на грудь.

– Легко! – ответила я и щелкнула пальцами. – Третий? Четвертый? Пятый? – Футболка опасно натянулась.

– Впечатляет, – засмеялся Игорь, – но давай лучше твою мигрень вылечим.

– И как ты все знаешь? – выдохнула я, возвращая груди ее обычный второй размер.

– Если бы я все знал, мне бы не пришлось тебя допытывать, – заметил он, положив мне свою прохладную ладонь на лоб. Боже, как же стало хорошо! – Что-то зачастили у тебя мигрени, – с волнением добавил он.

– Просто погода меняется, – отмахнулась я. – Так что ты хотел "допытать" у меня?

– Тебе что-то снилось ночью?

– Вроде бы, – ответила я, снова положив голову ему на плечо. – А что? Я брыкалась? Или приставала к тебе?

– Если бы! – закатил глаза Игорь. – Нет, ты...

Со второго этажа послышался крик. Мы с Игорем бросились к лестнице и, в два шага преодолев ступени, ворвались в комнату девочек.

От их крика лампочка треснула, и в комнате было темно. В ладони Игоря вспыхнул огненный шар. Девочки стояли, прижавшись к стене у самой двери. Лица их были бледными и перепуганными, и они неотрывно смотрели в окно, на котором сидел едва различимый в темноте черный Бублик и протяжно мяукавший на улицу.

За окном мелькнула тень. Вдоль позвоночника молниеносно пробежала дрожь. Я оттолкнулась задними лапами и с рычанием прыгнула в окно.

Осколки стекла больно кольнули лапы, но я не обратила на это внимание, сосредоточившись на заднем дворе. Там никого не было, но в морозном воздухе едва улавливался запах ладана и розмарина.

Принюхавшись к воздуху, я уловила еще один запах, владелец которого стоял возле заснеженной беседки. Огромный черный волк повернул ко мне морду со светящимися красными глазами и кивнул на беседку.

Я подошла ближе и проследила за его взглядом до борозд, оставленных когтями. В зеленом спектре звериных глаз, так же, как и в Бабьей Выгороде, я различила на крыше беседки следы, оставленные взмахом больших крыльев, и они были не только там, но и на заборе.

Я подняла голову, и мне показалось, что высоко в ночном небе проплыл силуэт крылатого существа.

Глава 10. Руны и числа

Нежданно, негаданно появившийся Матвей пришелся очень кстати. Девочкам он нравился, и пока Игорь звонил Марку, а я разбирала бардак в детской спальне, Матвей приводил девочек в чувство.

Уж не знаю, как, ведь он был немым, но из гостиной доносился их смех, и мне оставалось лишь надеяться, что жесты его были приличными.

Стекло я поправила в первую очередь, чтобы смрад ладана и розмарина не проникал в дом с улицы. Телескоп, с которым весь вечер возился Игорь, и который я, видимо, зацепила, когда выпрыгивала в окно, валялся на полу, как символ разбившихся надежд на спокойную жизнь.

Я присела на корточки и взяла телескоп в руку. Под моим задумчивым взглядом он начал вращаться, как маятник, пуская блики по всей комнате.

– Марк сейчас будет, – сказал Игорь, тихо вошедший в комнату.

– Хорошо, – ответила я, поднимаясь. Телескоп взвился вверх и лег на подставку целым и невредимым, кроме одного маленького кусочка, который я незаметно спрятала в карман.

Я обернулась и посмотрела на Игоря. Лицо его выглядело спокойным, но разноцветные глаза были похожи на пробудившийся вулкан, готовый в любой момент разразиться огнем.

Я и сама была на грани: одно дело мы, другое дело – дети. Попадись мне тот вонючий извращенец, который так любил подглядывать, порвала бы ему глотку.

Игорь протянул мне руки, и я взялась за них, как за спасительные тросы. Сначала нужно было разобраться, что к чему, а уж потом рвать глотки.

Мы спустились вниз, как раз вовремя. Марк, хоть и брезгливо, но пожимал грязную руку Матвея, которой тот перед этим почесал не менее грязную шевелюру.

Я обняла Матвея, стараясь не думать про блох, возможно, обитавших на нем. Это была бы, пожалуй, наименьшая сейчас проблема. Игорь тоже не стал вредничать по поводу занесенной в дом грязи и, дружелюбно пожав ему руку, гостеприимно предложил выпить.

– Тоже не откажусь, – подал голос Марк, пребывавший в мрачном нетерпении.

– Кому-то пора спать, – раздавая стаканы, сказал Игорь девочкам, не отлеплявшимся от Матвея. – Если не хотите спать в своей комнате, ложитесь в нашей. У нас с мамой, – он скосил глаза на Марка, нетерпеливо переминавшегося с ноги на ногу, и уже осушившего свой стакан, – судя по всему, ночь будет длинной.

– Мы хотим остаться, – прописчала Вера. Аня согласно закивала. – Нас это тоже касается.

– Юная леди, – строго начал Игорь, – вас...

– Она его слышала, – перебила Вера, кивнув на Аню. – Правда, ведь?

– Кого ты слышала, милая? – нахмурившись, спросил Игорь у Ани. – Тот голос? – Он вопросительно посмотрел на меня, и я отрицательно покачала головой. Странно, что я ничего не слышала.

– Он звал маму, – тихо ответила Аня. – Как тогда в школе.

– Он что-нибудь еще сказал? – нахмурившись еще сильнее, спросил Игорь.

– Сказал, – кивнула она. – Он близко.

По лицам присутствующих прокатилась зловещая волна. Игорь посмотрел на меня, беззвучно спрашивая "что делать?".

Я оценивающе посмотрела на девочек. Они, конечно, были правы в том, что их это тоже касалось, но как мать, я должна была их оберегать, поэтому позволить им остаться я не могла.

– Какие мы сегодня грозные и воинственные, – сказала я, подходя к ним. Девочки заулыбались, думая, что я разрешаю им остаться, и радостно поспешили меня обнять. – Вот так, мои хорошие. – Глаза их закрылись, и маленькие тельца обмякли в моих объятиях. Какие же они у нас были худенькие.

Мы с Игорем по очереди поцеловали наших спящих принцесс, и они уплыли наверх в нашу спальню, где сейчас им было лучше всего.

– Будут свои дети, тогда и будешь решать, применять к ним магию или нет, – буркнула я в ответ на осуждающий взгляд Марка.

– Матвей, – обратился Игорь к грязному гиганту, со скучающим видом, сидевшему с пустым стаканом на диване, – не пойми меня не правильно, тебе здесь всегда рады, но что ты тут делаешь?

Матвей оживился и, подняв грязный указательный палец вверх в знак того, что он вспомнил, зачем же он действительно он явился, достал из кармана драных джинс бумагу и протянул мне.

Почерк Сережи я узнала сразу, и с до боли стучащим об грудную клетку сердцем, развернула ее. Пробежав глазами послание, я немного вздохнула с облегчением.

– С Сережей все в порядке, – успокоила я Игоря и Марка, укоризненно посмотрев на Матвея, только и пожавшего плечами. Видел же, как я испугалась, и не мог сразу подать знак, что с ним все хорошо.

В Сосновке произошло несколько странных смертей. Сережа писал, что некоторые из них были ведьмами и очень сильными, от того он и был взволнован их смертью, особенно когда выяснил, что причиной было обескровливание. Тратить время на звонки было не в его стиле, поэтому он сразу отправил к нам Матвея с посланием.

Из письма было понятно, что его обеспокоила не столько смерть, а ее причина, не особо свойственная ведьмам, но вот чего не было понятно, так это почему он сразу подумал обо мне, да еще и прислал тяжелую артиллерию.

– Что там? – напряженным голосом спросил Игорь, наблюдавший, как меняется мой эмоциональный фон, а меняться ему было от чего.

– Смерти от обескровливания, – ответил вместо меня Марк.

Мы втроем удивленно посмотрели на него.

– А ты откуда знаешь? – спросил Игорь, забирая у меня письмо крестного.

Марк взмахнул рукой, и перед нами появилась карта с десятками тремя красных точек.

– Такие же смерти произошли не только в Сосновке. Я покопал немного, и нашел еще много похожих случаев, – ответил он, указывая на карту.

– Так красные точки это они? – спросила я, разглядывая карту. Внутри начинало шевелиться дурное предчувствие.

– Да. Все жертвы были обескровлены, но не все были ведьмами.

– С чего ты так решил? – спросил Игорь.

– Да хотя бы с того, что те двое, что были убиты в подъезде ищейки, таковыми не были сто процентов. К тому же, не все жертвы вписываются в схему.

– Какую схему? – одновременно спросили мы с Игорем.

Марк подошел ближе к карте и тронул пальцем одну из красных точек. Она засветилась, и от нее поползла красная полоска. Мы с Игорем и Матвеем, вставшим с дивана, заворожено следили за тем, как она набирала точки, как бусы на нить, пока не замкнулась в той точке, с которой начала, образовав, таким образом, круг. Точки же, которые остались, находились внутри его.

Матвей вопросительно ткнул пальцем в карту. Мы с Игорем тоже непонимающе переглянулись. Марк, ожидавший немного другого эффекта, разочарованно закатил глаза.

– Товарищи, учите матчасть! – Точки, через которые проходил круг, снова засветились и поползли от круга к его центру. – Так понятнее?

– Это бинду, – сказала я. Марк удовлетворенно кивнул.

– Чего? – не понял Игорь. Матвей тоже растерянно развел руками.

– Бинду, – повторила я. – Точка в круге.

– Нина, мы видим, что это точка в круге. Что это значит?

– Это оккультный символ. Я изучала такие еще до тебя, – ответила я, хмуро потирая виски. – Конкретно этот символ означает исток человеческой индивидуальности и начало первой дуальности, а так же завершенность и совершенство.

– И еще символ появления любой силы, – добавил Марк.

– Оккультизм? – с сомнением произнес Игорь. – Слабовато как-то, не находишь?

– Сначала я тоже так подумал, – ответил Марк. – Бинду широко применялся в оккультной практике и масонстве, и любой псих мог взять его за основу, но из тридцати одной жертвы, двадцать две были ведьмами. Именно на них и построен круг. Точка же в круге – номер двадцать три.

Игорь фыркнул, с еще большим сомнением посмотрев на круг. Матвей же вопросительно посмотрел на меня.

– Число двадцать три тоже из оккультизма, – объяснила я. – Обозначает тайное общество. Считается обозначением числа антихриста.

– И на это я тоже подумал, что как-то все картинно выглядит, – сказал Марк, – но мне удалось раздобыть фотографии с мест убийств. Думаю, что никто из вас не будет отрицать, что это были именно убийства? – Мы втроем отрицательно покачали головами.

– А теперь смотрите. – Марк достал из кармана кожаной куртки несколько смятых распечаток. – Сам я тоже не сразу их заметил, но лучше поздно, чем никогда.

Матвей, долго сопевший над черно-белыми распечатками фотографий, сдался быстро. Мы же с Игорем, сразу заметив то, о чем говорил Марк, с тревогой переглянулись.

– Не слабо, да? – мрачно усмехнулся Марк, скрестив руки на груди.

На черно-белых распечатках естественно первым бросалось в глаза тело, но если было присмотреться, то на каждом теле или же рядом с ним имелись довольно-таки четко нарисованные руны.

– Это не славянские руны, – изучив фотографии, сказал Игорь.

– Нет, это руны скандинавского старшего футарка. И вот, что странно, – Марк коснулся пальцем круга на карте, и напротив каждой светящейся точки появились изображения рун, – первая руна в алфавите это Феху, но первое убийство ведьмы было отмечено руной Дагаз, а она в алфавите двадцать четвертая, то есть последняя. Второе убийство уже было отмечено Феху и далее уже по порядку.

– Но здесь только двадцать две руны, – заметила я, – по одной на каждую убитую ведьму. В алфавите всего двадцать четыре руны, значит, остались еще две. Еще два убийства? Что-то не сходиться. Двадцать четыре руны противоречат магическому числу двадцать три.

– Не обязательно, – возразил Игорь, подходя к карте. – Покажи-ка другие убийства. – Еще девять точек, только светящихся синим, появились на карте. В круг или в точку в его центре они не попадали, и на первый взгляд казались хаотично разбросанными. – Когда именно произошли все убийства?

– Я понял, что ты хочешь сделать, – с энтузиазмом ответил Марк, колдуя над своей картой.

– Ага, вижу, – задумчиво произнес Игорь, рассматривая обновленную карту. – Первое убийство датировано июлем, а последнее совсем свежее.

Они пустились в обсуждения хронологии, пытаясь усмотреть в ней какую-нибудь закономерность и сопоставить даты с днями, подходящими с магической точки зрения для различных манипуляций. Матвей, отставший еще на фотографиях, видимо решил забить, и тихо похрапывал на диване.

Я же задумалась над географией. Последнее убийство произошло у нас в области, как и большинство других, но вот начало они взяли в Мурманской области.

Мысленно сделав себе пометку о том, чтобы выяснить все, что можно про нее, я снова вернулась к несостыковкам рунического алфавита с бинду.

Если убийства носили ритуальный характер, то, исходя из круга с точкой в центре и оккультного числа двадцать три, можно было предположить, что для его завершения нужно было убить еще одну ведьму, которая была бы, как и предыдущие, отмечена руной, и тогда оставалась еще одна руна, явно лишняя.

Но, если было не зацикливаться на круге и числе двадцать три, а посмотреть на круг, как на что-то промежуточное, то тогда оставшаяся руна была как раз не лишней. И, если бы я наносила две оставшиеся руны на карту, то одна из них была бы конечной точкой в центре круга, а вторая, которая вроде как была лишней, была бы отправной точкой.

Я достала телефон и задала в поиске скандинавские руны, чтобы выяснить, какие же руны остались не использованными.

– Вот черт! – вырвалось у меня. Сердце с такой силой ударилось о грудную клетку, что я невольно схватилась за грудь. Этого просто не могло быть!

– Нина, что такое? – Игорь, ощутив взрывной прилив моих эмоций, взволновано взял меня за плечи.

– Ах, ты ж скотина! – хрипло произнесла я, в упор глядя на Марка. Он опустил глаза, и на щеках его напряженно заходили желваки. – Знал ведь, но молчал. Думал, я не замечу? – Игорь нахмурился и вопросительно посмотрел на Марка, а потом на меня. – Скажи ему!

Марк поднял глаза и, встретившись с хмурым взглядом Игоря, глухо ответил:

– На карте не хватает двух рун.

– Я знаю, – ответил Игорь, и тень еще большей тревоги скользнула по его лицу.

– Первая – это руна Ингуз.

– А вторая? – Марк с горечью посмотрел на меня, и вновь потупил взгляд.

– Одал, – хрипло ответила я, и в воздухе зеленым пламенем вспыхнул ромб с двумя удлиненными сторонами, похожий на человечка с ножками.

Руна эта была до боли знакома. Внутри ромба разве что не хватало гравировки цветка – символа Ордена Белой лилии.

Глава 11. Послание

– Невозможно, – сквозь сжатые зубы выдавил побледневший Игорь. – Мы уничтожили всех.

– Ты прекрасно знаешь, что не всех, – возразил Марк.

– Невозможно, – повторил Игорь.

– Возможно, – сказала я.

Первое потрясение прошло, и мозг начал работать с новой силой. Вернувшись к карте, я нанесла на нее светящиеся зеленые руны, поставив Ингуз в центр круга, а Одал за его пределами, то есть там, где убийства начались. Зеленая линия четко прошла через круг.

– Нина... – Голос Игоря волнительно дрожал.

– Я не думаю, что это орден, – перебила я, выразительно посмотрев на Марка, кивнувшего в знак принятия моих извинений за столь резкую реакцию.

Отбросив эмоции, я поняла, почему он сразу не сказал про руну Одал. Он просто не хотел, чтобы мы сразу же провели необъективные параллели с орденом, ведь хотя и мало все это смахивало на случайность, все же было глупо не рассматривать другие варианты.

– Не думаешь? – изумленно спросил Игорь.

– Допускаю, но не думаю, что это они, – ответила я. – Орден использовал руну Одал, но ведь она не славянская, то есть древние славяне ее тоже использовали, хотя и в другом немного смысле, но для Витольда, она ничего не значила. И если он и вкладывал в нее какой-то смысл, то скорее что-то символичное, а здесь четко используется скандинавский рунический алфавит, и используется не просто символично, а с магическим смыслом.

– Или кто-то очень хочет, чтобы так оно выглядело, – мрачно добавил Марк, показывая на синие точки, места убийств простых людей.

– Да, это немного сбивает, – согласилась я. – Может, он кровью рисует руны?

– Нет, – ответил Марк, – я проверил. На местах преступлений крови не было вообще нигде.

– Кроме ищейки, – сказал Игорь. – Там все было залито.

– Куда же девается кровь? – задумалась я. – Кровь ведьм может быть использована, ну, а остальная? Куда используется остальная кровь?

– Есть у меня одна мысль, – мрачно сказал Марк. Мы с Игорем вопросительно посмотрели на него. – Еда.

– Что? – переспросила я, очень надеясь, что я неправильно расслышала.

– Это еда. Он ее ест, то есть пьет. Кровь ведьм дает ему силу, а кровь простых людей – просто жратва.

Было бы чем, я бы струганула дальше, чем видела. Хотя, это было вполне логично. Я же собственными глазами видела две дырочки на шеях тех бедолаг в квартире, под которой мы с Марком нашли гнездо.

– И что же тогда получается? Ведьмак-вампир проводит какой-то ритуал с использованием рун? Как-то тоже натянуто, не находите? – У Игоря тоже прошло потрясение, и он с сомнением посмотрел на карту.

– Фиг его знает, – устало ответил Марк. – Но если это и ритуал, то не из стандартных. Докопаться до его сути будет очень сложно.

– Согласен, – заметил Игорь, тоже уже порядком уставший.

– Добавьте к этому еще падальщиков и непонятную смерть ищейки, – добавила я.

– И про брата своего не забудь, – любезно напомнил Марк. – Его роль во всем этом тоже как-то не ясна.

Я поджала губы, не в силах вступать в спор. И хотя умом я понимала, что Марк был прав, но сердцу было больно от того, что Слава все еще был в зоне недоверия.

– Я поговорю с ним, – только и сказала я. – Обещаю. – Обычно мрачное лицо Марка смягчилось, и на нем проступило сочувствие. – Карту оставь нам, – попросила я, обнимая его. – Может, у нас еще какие-нибудь мысли появятся.

– Конечно. – Он ободряюще похлопал меня по спине и, кивнув Игорю, исчез.

– Ты как, родная? – заботливо спросил Игорь, обнимая меня.

– Устала, – ответила я, прижимаясь к нему. – И голова снова разболелась.

– Сделать тебе отвар? – Он нежно поцеловал мою макушку.

– Я сама. Проверь лучше, как там девочки.

– А ты?

– А я покурю и приду.

Дождавшись скрипа самой верхней ступеньки, я открыла окно и, достав из кармана кусочек стекла, потерла его в руках. Как говориться, попытка – не пытка. Возможно, тот, кто был здесь, оставил еще какой-нибудь след, и тогда осколок сможет пойти по нему и, вернувшись ко мне, показать, куда его это привело, и что он нашел. Осколок засветился и, поднявшись с моей ладони, тихо поплыл в приоткрытое окно.

Выкурив две сигареты и, бросив окурки в камин, я потушила свет в гостиной и, как можно тише, чтобы не разбудить спящего на диване Матвея, поднялась в спальню.

Девочки сладко спали на нашей кровати, а Игорь задремал прямо в кресле, так и не решившись их перенести в другую комнату.

Я достала из комода плед и накрыла его. Следы усталости и нервного напряжения на его лице по мере сна разглаживались. Он слегка улыбнулся, наверное, видя хороший сон. Нежно, едва коснувшись его губ, я поцеловала его и спустилась вниз.

Спать мне не хотелось и, не смотря на усталость, мысли в голове двигались четко и ясно. Достав из шкафчика чистый стакан, я налила в него воды из-под крана и кинула в него растворимые таблетки. Это Игорь был терпеливым, и мог неспеша сварить какой-нибудь целебный отвар. Я же терпением не отличалась.

– Не пей эту гадость, – зашуршал веник.

– Эта гадость мне помогает, – ответила я, залпом выпив растворившееся лекарство. Веник что-то недовольно прошуршал, но я не обратила на это внимание и, выглянув из кухни, поманила к себе светящуюся карту.

Вообще, признаюсь, я себя удивила. "Старая я" уже давно бы рвала волосы на голове, повторяя себе, что ничего не хочет, от всего устала, не ее это битва и прочий эгоистичный бред. Но, походу, я, вопреки собственному убеждению, что люди не могли меняться, все же доказала обратное. Или же я просто привыкла по уши сидеть в проблемах, и именно в них чувствовала себя комфортнее, чем когда все было хорошо, и я панически боялась все испортить, чем, собственно, все и портила.

В любом случае, сейчас все было иначе. Если меня чему-то и научила история с орденом, так это тому, что придут тебе на помощь или нет, я все равно, так или иначе, остаюсь один на один с проблемой, и так, как ее решу я, не решит никто другой, и, глядя на светящуюся руну Одал, я четко понимала, что решать было что.

– Ну, что, приступим? – Бублик, прыгнув на стол, вытаращил на меня свои большущие желтющие глаза. Я погладила его и вернулась к просмотру карты.

Значит, что мы имели по фактам: во-первых, двадцать две убитые путем обескровливания ведьмы, каждая из которых была помечена скандинавской руной; во-вторых, первое убийство ведьмы было отмечено руной Дагаз, которая в алфавите шла двадцать четвертой, то есть последней.

Вопрос: почему? Почему была нарушена нумерация рун? По незнанию? Или так изначально было задумано?

И еще вопрос: почему был использован именно скандинавский алфавит? Из-за количества и значения рун? Или просто взят отфонарно?

Одним из ответов на последний вопрос могло быть происхождение того, кто за всем этим стоял. Второй вероятный ответ затрагивал сразу и предыдущие вопросы, что подталкивало меня к необходимости изучить непосредственно сам алфавит.

– Итак, – я запустила на планшете поисковик, – старший футарк – древний рунический алфавит, тра-ля-ля... Ага!

Изучив алфавит, я сравнила его с метками на местах убийств ведьм. Марк ошибся, то есть не совсем ошибся, просто был невнимательным.

Первое убийство действительно было помечено двадцать четвертой руной, а второе первой в алфавите, но далее руны шли не по порядку, а вообще в разнобой: за первой следовала десятая, потом девятая, потом третья, одиннадцатая, шестая, четырнадцатая, девятнадцатая, тринадцатая, двадцатая, пятнадцатая, восьмая, двадцать первая, пятая, шестнадцатая, вторая, семнадцатая, четвертая, двенадцатая, седьмая и восемнадцатая.

Таким образом, из алфавита оставались только двадцать вторая и двадцать третья руны, то есть Ингуз и Одал.

Я нанесла на карту номера рун, но, как не всматривалась в них, понять смысл последовательности так и не смогла. Тогда я снова вернулась к гуглу. Номера – номерами, но ведь у каждой руны было значение. Тут-то до меня и дошло, что нумерация рун действительно была нарушена с определенной целью, но вовсе не с той, на которую мы думали изначально. Никакой это был не ритуал, это было послание, хитро замаскированное в рунах.

– Послание? – в один голос переспросили Игорь с Марком.

Игоря я разбудила, едва рассвело, и он еще, как минимум половиной мозга спал, и оттого туго соображал. Марк же, походу, не спал вообще, как и я, но соображал не многим лучше Игоря.

– Да, – ответила я, немного раздраженная их тугодумием.

– И что же в нем послано? – зевая, спросил Игорь.

– История. Его история. – Они смотрели на меня, как бараны на новые ворота. Честное слово, ни намека на мыслительные процессы. – Слушайте, может, вам еще пойти поспать, а я подожду?

– Прости, – снова зевнул Игорь. В его руках уже дымилась чашка с крепким черным кофе без сахара. – Мы все во внимании. – Он толкнул локтем стоявшего как статую Марка, и тот тоже поспешил согласно кивнуть.

– Так вот, – продолжила я, – каждая руна имеет определенное значение, и если их расположить в том порядке, в котором они идут, то получается история. Смотрите. – Я взмахнула рукой, и вместо карты появились руны, расположенные в порядке убийств, а рядом их значения.

Дагаз – символ воплощения действия, достижения цели;

Феху – символ благополучия и благосостояния;

Наутиз – символ тяжелых жизненных испытаний;

Хагалаз – разрушение, препятствия, трудности;

Турисаз – символ колоссального разрушения;

Иса – переломный момент в жизни;

Кеназ – символ очищения, получение новых знаний;

Перт – символ возрождения;

Эваз – скорость, изменение, движение;

Эйваз – символ познания, раскрытия тайн и секретов;

Манназ – олицетворение личности, эго;

Альгиз – божественный защитник;

Вуньо – олицетворение гармонии и счастья.

Лагуз – интуиция;

Райдо – символ движения;

Соулу – символ победы, могущества, целостности.

Уруз – энергия в чистом виде;

Тейваз – мужская руна, олицетворение войны и конфликтов, но также и победы и справедливости;

Ансуз – олицетворение высших сил и невероятной мощи;

Йера – гармония, объединение мужского и женского начала;

Гебо – символ партнерских любовных отношений;

Беркана – символ зачатия, возрождения, роста;

Ингуз – символ домашнего очага, супружеской любви, жизненная энергия, все то, что отличает живое от не живого;

Одал – символ рода, чувства долга, чести и достоинства.

– Сначала он типа двигался к цели, и все было хорошо. Потом были какие-то испытания, трудности и полный капец. Потом произошел переломный момент, и он типа обновился, возродился, снова начал куда-то двигаться, раскрывать какие-то тайны и секреты, познавать себя, и типа пришел к выводу, что он божественный защитник, и ему стало очень хорошо. Далее интуиция ему что-то подсказала, и он снова пришел в движение: что-то делал, кого-то победил, получил какую-то энергию и типа стал очень крут. И тогда он решил, что для полного счастья ему не хватает построить дом, посадить дерево и завести сына.

– И что тогда получается: одних ведьм он убил из мести за свои проблемы, других – чтобы что-то от них получить, а третьих – потому что они отказались с ним спать? – с сомнением произнес Марк.

– Не суди всех по себе, – возразила я. – Цель у него была и есть, и пока что он ее не достиг. Осталось еще две руны.

– Думаешь, он убьет еще? – хмуро спросил Игорь.

– Скорее всего, – ответила я, переводя взгляд на Марка. – Нужно выяснить все, что только можно про убитых ведьм. Если мы поймем, почему он выбрал именно их, то тогда, может быть, поймем и какую цель он преследует.

– И кто будет следующим, – добавил Игорь.