Текст книги "Гордиев узел. Современная японская научная фантастика"

Автор книги: Такаюки Тацуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)

Осаму Макино.
Повесть о бегстве

[97]97
  Nigeyuku monogatari no hanashi by Osamu Makino
  Copyright © 2000 by Osamu Makino, © Л.Розовская, перевод на русский язык, 2004


[Закрыть]

1

Человек по имени Курата пожаловал в особняк после обеда; в воздухе стояла духота, черные тучи сплошь заволокли небо, и казалось, что уже наступили сумерки. Хозяин особняка был знаменитым коллекционером лингвокукол. Его коллекция в жанре мистери и ужасов считалась одной из лучших в мире.

В этот день коллекционер пробудился от кошмара весь в липком поту. Ему приснился сон, страшный, как его любимые романы мистери. Раздраженно стянув с себя приставшую в телу пижаму, собиратель лингвокукол выполз из спальни и направился в ванную. Принимая душ, он не нащупал на обычном месте мыла. Полез за новым куском, но, оказалось, мыло кончилось. Коллекционер вспомнил, что была еще коробка, которую он недавно получил в подарок. Пока искал ее, начался приступ чиханья, который никак не проходил. Похоже, он подхватил простуду. Озноб пробрал его. Коллекционер поскорее вышел из ванной, оделся и приступил к приготовлению завтрака. Но тут обнаружил, что кончился кофе. Пришлось довольствоваться молоком с хлебом. Микроволновая печь с грилем сломалась, так что не удалось даже поджарить тосты. Намазав масло на сырой ломтик, он уронил его на пол. Маслом вниз.

Тут у него совсем опустились руки.

В отчаяние коллекционер впал не столько из-за мелких неудач, преследовавших его с самого утра, сколько из-за известий о принятии нового закона касательно романов ужасов и порнографии.

Он узнал об этом прошлым вечером. Из программы новостей.

О том, что главной причиной роста тяжких преступлений являются романы ужасов и порно, заговорили еще несколько месяцев назад. Обычное дело, посмеивался коллекционер, да и не он один. Всего за пару дней до этого по телефону они с друзьями иронизировали по поводу вздорного, лишенного всякой логики мышления безмозглых обывателей. И не могли взять в толк, что творится у «этих идиотов» в головах, не понимая при этом, что миром правят те самые «идиоты». И вдруг в одночасье объявили вне закона лингвокукол в жанре ужасов и порно, как оказывающих пагубное влияние на молодежь. Причем критерии того, что именно подпадает под новый закон, были весьма расплывчатыми.

И вот к коллекционеру, которого мутило от съеденной на обед пиццы, отчего он окончательно впал в уныние, пришел человек по имени Курата.

Болезненно худощавый Курата произнес, поглаживая живот под пиджаком.

– Все подлежит конфискации.

– Все? Вся моя коллекция?

– Вы небось пиццу кушали?

– Что? Я?.. Ах, да...

– Лицо у вас больно кислое. Я вот тоже пиццы поел. Ужасная изжога.

Курата неприлично громко рыгнул.

– Так вы изволите говорить, что вся моя коллекция подлежит конфискации? – повторил собиратель лингвокукол свой вопрос, стараясь казаться спокойным.

Курата мученически скривил лицо и кивнул.

– По какому праву?

– Вы телевизор смотрите?

– Да, но...

– Я же показал вам визитку.

Курата начал объяснять ему, как маленькому.

– Мое имя Курата. Я инспектор из отдела нравственности при департаменте по профилактике преступности Токийского полицейского управления. Ну и, значит, решили... – скорчив болезненную мину, Курата погладил живот. – Вы уж извините. Изжога совсем замучила. Значит, постановили, мерзких лингвокукол, которые явно оказывают пагубное влияние на молодежь, уничтожить. Вот для этого и был учрежден наш отдел.

– Но это же моя частная собственность. Нельзя ее...

– Так ведь они противозаконные.

На лице Кураты появилась деланная, будто нарисованная, улыбка. Словно маску напялил на свою унылую зеленую физиономию.

– Так что любые ваши доводы бесполезны. Обращайтесь в суд, если хотите. Но имейте в виду, хорошо, если решение вынесут через десять или двадцать лет. А могут вообще отклонить иск.

– Но почему? Идиотизм какой-то!

Наблюдая за раскричавшимся коллекционером, как за картинкой в телевизоре, Курата продолжал:

– Так вот, в любом случае я пришел просто поставить вас в известность.

– Не позволю! Такого произвола я не потерплю.

– Что бы вы ни говорили, мои подчиненные уже отправились на склад.

Курата посмотрел на часы.

– Уже, наверное, закончили. Все ваши лингвокуклы конфискованы. Что ж, позвольте на этом откланяться.

Курата вежливо поклонился и вышел.

Коллекционер почувствовал себя бессильным. Как только за Куратой захлопнулась дверь, он осел на пол. Его лингвокуклы. На них он тратил все свои сбережения, во всем себе отказывая. И вот он потерял их – всех до одной.

До него постепенно начал доходить смысл происшедшего. Горе словно разъедало его тело.

И тут он почувствовал чью-то руку на своем плече.

Он медленно обернулся.

– Что с вами, хозяин?

Голос принадлежал робкому на вид юноше.

Коллекционер издал глубокий вздох.

Вообще-то это был не юноша. И даже не человек. Коллекционер получил его в довесок в антикварной лавке, где на днях приобрел партию лингвокукол. Остальные, более ценные экземпляры он убрал на склад, а эту решил использовать по назначению – прочесть, привел домой и позабыл о ней.

Коллекционер вяло засмеялся.

– Ах, это ты. Как тебя там...

– «Кровавый берег».

– Малыш Кровавый. А антологию издательства «Аркам Хаус», которая приехала вместе с тобой, увели. Всех.

– И куда их увели?

– Наверное, на пункт утилизации текстопласта, куда же еще. Там их отправят в мусоросжигатель. А потом будут примешивать в сырье для нового текстопласта.

– В мусоросжигатель... Значит, их сожгут?

– Да. И останется от них один дым да немного пепла. Мою... всю мою коллекцию...

Коллекционер обхватил голову руками и беззвучно зарыдал.

– Хозяин... – начал было Кровавый, но тот криком заставил его замолчать.

Кровавый испуганно попятился.

Некоторое время стояла тишина.

– Извини, – произнес наконец коллекционер и повернулся к юноше. Достав бумажный платок, он громко высморкался. Затем поднялся с пола, направился в угол комнаты и взял с полки лежавший там кошелек. Не глядя вытащил из него несколько банкнот и протянул их Кровавому.

– А теперь уходи.

– Как это?

– Я не могу тебя здесь оставить.

– Но я же...

– Иначе придется сдать тебя тому типу, что приходил. Так что уходи отсюда. А потом беги от них. Заставь их по крайней мере как следует погоняться за тобой.

– Куда же мне бежать?

– А это уж ты сам думай. Так или иначе, уходи, чтобы я тебя больше не видел... Прошу тебя, оставь меня одного.

Он снова сгорбился, объятый отчаянием.

– Да, хозяин.

Отвесив глубокий поклон, Кровавый вышел из комнаты.

Коллекционер тяжело вздохнул и снова зарыдал.

2

Все началось с открытия нового химического элемента – фантазия (лат. Fantasium), который вызывает у людей определенного рода галлюцинации. Они отличаются от обычных видений тем, что облученный фантазием объект вызывает у всех находящихся поблизости людей одинаковые галлюцинации, и по этой причине их нельзя отличить от реальности. Но как только действие фантазия заканчивается, наваждение проходит. Тем не менее если, скажем, в галлюцинации кто-то был растерзан чудовищем, то к жизни этот человек уже никогда не вернется. Однако физические свидетельства существования чудовища исчезнут вместе с наваждением. Таким образом, с научной точки зрения чудовища вовсе не существовало. Получается, что галлюцинация остается галлюцинацией и не имеет с реальностью ничего общего.

Чтобы контролировать применение и действие фантазия, его стали использовать по большей части в крупных развлекательных комплексах. Галлюцинации превратились в новый вид информации на носителях. Лингвокуклы стали одним из таких носителей, созданных с помощью фантазия.

При облучении фантазием информация в виде текста трансформируется в мелкий порошок. Но это не означает, что носитель текста переходит в порошкообразное состояние. В порошок превращается лишь текст. При нагревании этот порошок образует субстанцию, способную принимать любую форму подобно пластику. Эта субстанция получила название «текстопласт».

Если текстопласт побрызгать значениеобразующим растворителем (эту ярко-голубую жидкость обычно называют «голубым декодером»), он испускает тонкий аромат и снова превращается в текст. Восстановленный текст начинает непосредственно воздействовать на находящихся поблизости людей, посылая в их мозг информацию.

Ученые знали, что если слепить из текстопласта человеческую фигуру, то она каким-то образом начнет двигаться. Логического объяснения этому не было. Ведь сам текстопласт является продуктом галлюцинации. В результате получились книги в человеческом обличье. Их назвали лингвокуклами. Куклы эти – галлюцинации в облике людей, как бы живые истории.

То была эпоха, когда книги, которые столетиями были главными носителями информации, почти вышли из употребления. Во всяком случае, развлекательная функция чтения сошла на нет. Осталось только небольшое количество изданий в роскошных переплетах, сохранявшихся как предмет коллекционирования. Но постепенно и они были вытеснены лингвокуклами.

Однажды подвергнувшись текстуализации, лингвокукла уже не может вернуть свой прежний облик. Будучи прочитанной до конца, она перестает существовать. Поэтому любимым лингвокуклам дается пароль, охраняющий их от случайной текстуализации. Пока не произнесешь пароль, такие куклы не могут превратиться в текст, сколько ни брызгай их голубым декодером.

Благодаря этим своим свойствам лингвокуклы стали очень популярны среди спекулянтов и коллекционеров.

Если нужно было просто получить информацию, на то имелись электронные носители. Для коллекционирования предназначались лингвокуклы. Книги же сохранились только на полках музеев.

«Кровавый берег» был куклой из серии ужасов, рассчитанной на молоденьких читательниц. Эту серию, составленную из миловидных «юношей», похоже, распродали по дешевке большим тиражом.

Так что лингвокукла такого рода вряд ли представляла интерес для коллекционеров.

Дверь за его спиной захлопнулась.

Оглянувшись, как будто проверяя, правда ли его гонят отсюда, Кровавый побрел куда глаза глядят.

Он пересек небольшой сад и вышел за ворота. Дальше Кровавый не мог заставить себя сделать ни шагу. Он понятия не имел, куда идти.

Кровавый посмотрел на небо.

По нему медленно ползли черные тучи. Вот-вот начнется дождь.

К коллекционеру Кровавого привезли в кузове грузовика. Он был упакован в картонную коробку и плотно укутан в поролон, так что ничего не видел по дороге и не знал даже, где сейчас находится.

Время было послеполуденное. Вокруг простирался жилой квартал. Бросив на Кровавого подозрительный взгляд, мимо прошла молодая домохозяйка с ребенком. Кровавый смущенно опустил глаза. У него было доброе, красивое лицо. Другого и быть не могло, ведь он сделан как раз с расчетом на таких вот юных читательниц.

На первый взгляд лингвокуклу не отличишь от человека. Но если подойти поближе и рассмотреть ее кожу, сразу заметишь нечто странное. Дело в том, что кожа кукол лишена пор. И волосков на ней – ни одного. Совершенно гладкая искусственная кожа была дана лингвокуклам специально, чтобы можно было отличать их от людей.

Тыльной стороной ладони Кровавый вытер со лба несуществующий пот.

Лингвокуклы не потеют. Однако они чувствуют влажность и жару. И реагируют на эти ощущения.

В воздухе стояла духота.

Не то чтобы Кровавому это было физически неприятно. Просто он чувствовал тревогу. С самого рождения он ни разу не выходил на улицу один. И вообще, в одиночестве он остался впервые.

Кровавый побрел дальше, направившись в сторону, противоположную той, куда удалились женщина с ребенком. Вдоль улицы тянулись похожие друг на друга, как две капли воды, типовые домики на одну семью. Кровавый шел прямо, разглядывая надпись белой краской «Школьная зона» на асфальте у себя под ногами.

Послышались громкие голоса.

Перед Кровавым был парк.

Около огороженной заборчиком песочницы на земле сидел молодой парень. Его окружали несколько мужчин и женщин.

– Нечего тебе тут околачиваться, – сказал пожилой мужчина.

– Сюда, между прочим, дети ходят играть. Этот парк считается безопасным, – заявила женщина с маленьким ребенком на руках.

Парень только широко улыбался.

Наверное, это-то их и разозлило окончательно. Окружавшие его люди зашумели.

– Надо вызвать полицию!

– Господин Хориути уже пошел.

– Сейчас приедут.

– Надо посторожить, как бы не сбежал.

– Это же «Кишки злого духа».

– И кто выпустил такое чудовище на волю?!

«Кишки злого духа» был из той же серии, что и Кровавый.

Вдруг пожилой мужчина бросил взгляд в сторону Кровавого.

Тот поспешно опустил глаза и поскорее покинул парк.

3

Спальный район остался позади, и теперь по обеим сторонам улицы тянулись магазинчики и рестораны. Кровавый забрел сюда без какой-либо конкретной цели. Просто шел и шел.

Парило, но дождь все не начинался.

Духота липла к коже.

Сгущались сумерки. Тучи, с самого утра затянувшие небо, видно, решили так до самого заката и не пропустить на землю ни единого солнечного луча. В рестораны постепенно набивались посетители. Улицы заполонили прохожие. У всех были хмурые, измученные лица. Раздражение кружило в воздухе клубами пыли.

Подталкиваемый со всех сторон, Кровавый шел вперед, увлекаемый людским потоком.

Вдалеке послышались крики и визг.

– Дорогу! Дорогу!

Толпа разделилась на две части. Не успев опомниться, Кровавый оказался в переднем ряду. В его сторону бежали несколько женщин. За ними по пятам следовали мужчины в пиджаках.

Бежавшая последней молодая девушка упала. Ее толкнул мужчина сзади. Выбросив руки вперед, она ничком повалилась на асфальт. За это время остальные женщины успели скрыться в толпе.

Нога в кожаном ботинке опустилась на спину девушки. Нагнувшись, преследователь схватил ее за волосы и резко дернул вверх. Очень близко Кровавый увидел детское личико. Совсем еще девчушка.

Вокруг сразу собрались зеваки. «Вызовите полицию!», «Да остановите же его кто-нибудь!» – раздались обеспокоенные голоса.

– Простите за причиненное вам беспокойство, – громко сказал один из преследователей. Рукой он поглаживал живот. – Мы из полиции.

Мужчина вытащил из внутреннего кармана пиджака черное удостоверение и, подняв его над головой, продемонстрировал окружающим.

Это был Курата.

– Перед вами не человек. Это лингвокукла.

Он спрятал удостоверение обратно и вытащил, на этот раз из кармана брюк, небольшой распылитель. В прозрачном флаконе покачивалась жидкость ядовитого, приторно-голубого цвета. Курата направил распылитель на затылок девчушки и небрежно попшикал.

Девочка чуть слышно вскрикнула.

Ее голову окутал голубой туман.

Раздалось шипение, как если бы на раскаленные камни лили воду. И тут же из затылка девочки стал подниматься пар телесного цвета. Стоявший совсем рядом Кровавый почувствовал аромат с легким привкусом гари. Он не знал, что лингвокуклы испускают запах роз при текстуализации.

Появился обрывок текста.

Текстуализировавшийся фрагмент начал действовать на столпившихся зевак, при этом не только понуждая находящихся рядом людей читать текст, но и одновременно стимулируя ощущения, пробуждая все пять чувств. Впрочем, ощущения бывают разные, в зависимости от способностей субъекта к восприятию и пониманию прочитанного, а также от его эмоционального состояния и настроения. Это подобно тому, как в нас пробуждаются вдруг и принимают отчетливую форму старые воспоминания.

Восстановленный текст постепенно проникал в мозг стоявших вокруг людей.

н просунул палец в увлажнившуюся щель. Нет, нет,

не надо, – твердила она, но тело говорило обратное.

Из раскрывшегося цветка сочился сладкий некта

– Эротика. Чистой воды эротика. – объявил, скривив рот, Курата.

– Да, куда уж эротичнее! Ну и куколка, – захихикал кто-то.

– Название? – обратился Курата к девчушке, и та, залившись румянцем, ответила:

– «Горячие сестрички, или Влажная потайная комната».

Кто-то засмеялся. Этот смех, поначалу призванный скрыть смущение, скоро перешел в беззастенчивое хихиканье и распространился в толпе зевак.

Подождав, пока веселье утихнет, Курата произнес:

– Если заметите нелегальных лингвокукол, просьба сразу сообщать в полицию.

Потянув девчушку за волосы, Курата заставил ее подняться.

На лице девочки зияла дыра, как будто кусок плоти вычерпнули огромной ложкой.

«Как это ужасно!» – подумал Кровавый и уже собирался произнести эти слова вслух, как вдруг...

– Сюда! – услышал он шепот у себя за спиной, и тут же кто-то схватил его за шиворот и втащил в глубь толпы.

Опешив, Кровавый обернулся и увидел девушку, заговорщицки приложившую к блестящим розовым губам указательный палец. Девушка была одета в такой же флуоресцентно-розовый, как ее губы, неприлично вызывающий костюм. Она схватила Кровавого за руку и, не обращая ни малейшего внимания на недоумение, написанное на его лице, вывела из толпы. Незнакомка продолжала идти быстрым шагом, крепко держа его за руку. Не пытаясь сопротивляться, Кровавый семенил рядом.

Девушка шла не останавливаясь, выбирая наименее оживленные улицы.

Когда они свернули в очередной темный закоулок, Кровавого охватила тревога и он решился спросить:

– Простите, а куда мы идем?

– Ты ведь лингвокукла, да?

– А-а что... так заметно?

– Да любому понятно. Если будешь ошиваться в людных местах, сразу попадешь в лапы к сыщикам из отдела нравственности.

– Извините.

– Да что извиняться-то. Как твое имя?

– Имя? А, вы имеете в виду название. Я называюсь «Кровавый берег».

– Ну, а звать-то тебя как?

– Хозяин называл меня Кровавым.

– Хозяин...– девушка досадливо прищелкнула языком.

– Ну да ладно. Ты, наверное, ужастик. А я Криптограмма. Называюсь «Учительница-садистка». Как ни шифруй, а все равно понятно, что порно, – улыбнулась Криптограмма.

У нее была открытая детская улыбка. Кровавый тоже улыбнулся в ответ.

– Сюда.

Криптограмма потянула его за руку, и они свернули в ворота.

За воротами был узкий как щель проход. Пригнувшись, они продвигались вперед.

К стене была приделана ржавая железная лестница.

Криптограмма взялась за лестницу руками и начала быстро карабкаться вверх. Кровавый последовал за ней. Он задрал голову, и его взгляд невольно очутился под короткой юбкой Криптограммы. Переведя глаза на мокрую бетонную стену прямо перед собой, Кровавый с сосредоточенным видом продолжал подниматься.

Они оказались перед небольшим окном, проделанным в стене. Это было даже не окно, а обыкновенная дыра, изнутри закрытая фанерой.

Криптограмма постучала. Фанера ответила жалобным скрипом.

– Это я, Криптограмма.

Не успела она договорить, как фанера отодвинулась.

Криптограмма исчезла в дыре. Кровавый влез следом за ней.

Внутри пахло плесенью. К затхлости примешивался едва ощутимый аромат роз.

Они оказались в темной комнате.

– Пришел новый товарищ, – объявил детский голос.

Глаза Кровавого постепенно привыкали к темноте. В холодной сырой комнате было несколько мужчин и женщин.

Стало светлее. Это зажгли свечу на столе. Язычок пламени колыхался, как водоросли на морском дне.

– Его зовут Кровавый, – объяснила Криптограмма. – Название – «Кровавый берег».

– А, ужастик, значит, – сказал мальчик лет десяти с небольшим. Это он объявил о появлении нового товарища.

– Меня зовут Шум. От слова «шумы» то есть звуковые эффекты. Я в картинках, – мальчик протянул Кровавому руку. На руке было всего два пальца. Большой и указательный.

– А остальные пальцы... – стал объяснять Шум, заметив, что Кровавый не может оторвать взгляда от его руки, – мизинец был гудок отправляющегося поезда, безымянный – рык льва, средний – сирена «скорой помощи». Указательный – автоматная очередь. Но до него читавший меня мальчик не дошел – надоел я ему.

Кровавый пожал протянутую руку.

– Кровавый. Приятно познакомиться.

– А это – Любимый,– Криптограмма указала на стоявшего в углу лысого мужчину. Тот широко улыбнулся и слегка поклонился Кровавому.

– Очень приятно, – сказал Кровавый.

В ответ Любимый радостно спросил:

– Хочешь почитать?

Голосу него был необыкновенно пронзительный.

– Почитать? – удивился Кровавый.

– Я тебе себя почитаю.

– Да что у тебя осталось читать-то? – пробурчал сидевший на полу коротышка. Не обращая внимания на его слова, Любимый выщипнул несколько волосков из брови. Бережно держа волоски на кончике пальца, он присел на корточки и аккуратно положил их на пол.

– В меня не попади, – надул губы коротышка.

– Да знаю я, – отмахнулся от него Любимый и достал распылитель с голубым декодером.

Пшик – и волоски превратились в текст.

Сегодня ясный день. Новый текс

– Вот, вот!

Любимый как будто ждал от него какой-то реакции, но Кровавый не знал, что сказать.

– Эти слова показывают, как отец любит меня, – объяснил ему Любимый, растянув рот в безудержно счастливой улыбке.

– С чего это ты взял? – снова подал голос коротышка, но Любимый опять проигнорировал его слова.

– Мой отец – знаменитый изобретатель. Он сделал потрясающее открытие, касающееся текстопласта. Чтобы поделиться им со всеми, он записывал свои эксперименты в дневник в виде лингвокуклы. Я и есть этот дневник. Любовь отца ко мне...

– Прекрати! – коротышка поднялся с места. – Послушай, ты. Тот мужчина, что создал тебя, тебе не отец. У лингвокукол не бывает родителей.

– Да ладно тебе, БК, – лицо Любимого по-прежнему светилось улыбкой. – Раз он меня создал, значит, я имею право называть его отцом. Как бы тебя, Бодливый Комар, ни ненавидел твой создатель, это еще не значит...

– Они нас делают себе на потеху. Нет тут никакой любви и быть не может!

– Ну, бывает и так. Твой создатель, к примеру... Разве что ненормальный мог додуматься до такого – сделать лингвокуклу из вздохов. Какая уж тут любовь! Только вот, будь так добр, не ставь его на одну доску с моим отцом.

– Да как ты смеешь?!

БК бросился на Любимого с кулаками. Он был едва по пояс рослому своему сопернику. Выглядело это так, будто ребенок дерется со взрослым.

– Прекратите! – воскликнула Криптограмма.

БК и Любимый замерли друг у друга в объятиях и повернулись в ее сторону. Смотрелись они комично, как две обнявшиеся обезьянки – ребенок и мама.

– В любом случае мы – брак. И сюда сбежали от уничтожения. Между нами нет различий. Лингвокуклы не хорошие и не плохие. Так зачем из-за такой ерунды ссориться?

Скорчив недовольную мину, БК отцепился от Любимого. По всему было видно, что он успокоился и дуется только для виду.

– Познакомься. Эти девушки, как и я, – порнография. – Криптограмма указала на старый диван у стены. На нем сидели три молодые женщины.

– Это их ты видел сегодня на улице. Одну, правда, схватили.

Все трое поклонились Кровавому.

– Гладко все прошло, правда? – радостно сказал Шум.

– Если действовать сообща, нам все по плечу.

– Правильно, – Криптограмма погладила Шума по голове.

– Вы здесь прячетесь, да? – спросил Кровавый.

– Мы не прячемся, – надул губы БК. – Мы здесь просто временно скрываемся.

– А что это значит?

БК подошел поближе к Кровавому.

– Мы собираемся в обетованную землю, – объяснил коротышка, выпятив грудь.

– Это правда, – подтвердил Шум и с гордостью добавил: – Здесь у нас временное прибежище до отправления в обетованную землю.

– Вот здесь... – Криптограмма потянула Кровавого в глубь комнаты. Там на стене висела карта. На севере было нарисовано красное пятно.

– Вот здесь находится библиотека.

– Библиотека? А что это такое? – спросил Кровавый.

– Современные ужасы совсем необразованные, – фыркнул БК.

– Извините, – повесил голову Кровавый.

– БК!

Под сердитым взглядом Криптограммы задира отвел глаза.

– Библиотека – это такое место, где держат книги. Там раньше хранили множество разных книг. Ты ведь знаешь, что такое книга?

– Знаю. Я даже видел их. У хозяина было несколько штук.

– Так вот. Мы, лингвокуклы, заменили собой книги. Говорят, здесь неподалеку есть библиотека для лингвокукол. Раньше она принадлежала основателю одного крупного промышленного концерна. Этот человек хотел собрать все существующие в мире лингвокуклы. Его волю до сих пор уважают. Так что там держат даже нелегалов. Значит, и для нас там тоже должно быть приготовлено место.

– Здорово!

Кровавый представил себе место, где собраны все-все лингвокуклы. О таком можно только мечтать.

– А это... – Кровавый хотел спросить, существует ли библиотека на самом деле.

Но тут с грохотом упал прикрывавший дыру в стене лист фанеры.

Все произошло внезапно.

В воздух поднялись клубы пыли, как после взрыва.

Дыра в стене, через которую влезали Кровавый с Криптограммой, открылась. За завесой пыли маячили фигуры людей, собиравшихся проникнуть в комнату.

Все начали двигаться одновременно, как будто это было отрепетировано заранее.

БК сразу задул свечу. Снова воцарился мрак. Оттого что здесь только что горела свеча, темнота, казалась еще гуще.

Любимый поднял девушек с дивана и отодвинул его. В стене позади открылся проем.

В темноте кто-то рыгнул. Звук был отвратительный – как будто кого-то выворачивало наизнанку. Кровавый понял, что это Курата, и задрожал.

– Не двигаться! – послышался голос Кураты.

Криптограмма схватила Кровавого за руку и ринулась к проему в стене.

Кровавый увидел, как Курата поднял руку, словно куда-то показывая.

Нечто похожее на указательный палец повернулось в сторону девушек.

В то же мгновение БК, заметивший это, прыгнул к Курате и вцепился ему в руку.

Раздался выстрел.

Девушки завизжали.

Еще один выстрел.

– А-ах! – послышался долгий вздох.

Продолжая цепляться за руку Кураты, БК сполз на пол. Его тело медленно таяло. От него поднимался телесного цвета дым.

Тяжелые вздохи, вздохи, выражавшие отчаяние, лень и другие эмоции, наполняли собой комнату.

Дешевые лингвокуклы делают из текстопласта низкого качества, так что они легко текстуализируются. С БК это произошло в результате шока от выстрелов.

– Довольно! – крикнул полицейским Шум.

И в ту же секунду началась страшная пальба.

Тра-ра-ра. Тра-ра-ра. Тара-ра...

Полицейские залегли на пол.

– Скорее! – Любимый затолкал девушек в отверстие в стене.

Кровавый почувствовал густое благоухание роз.

– Значит, пальцы Шума... – начал было Кровавый, но Криптограмма потянула его за руку в проем.

– Но как же, как же...– все повторял Кровавый, следуя за ней.

За стеной была еще одна комната.

Видимо, этот дом собирались сносить. Комната была забита столами и стульями, покрытыми густым слоем пыли. Среди всего этого хлама неожиданно сверкал белизной сломанный унитаз.

– Шум, сюда! – послышался за стеной голос Любимого.

– Да они дураков из нас делают!

Это был Курата.

Значит, он понял, что звуки пальбы издавал Шум.

Послышалось еще несколько выстрелов.

Затем завыла сирена «скорой помощи», раздался гудок на железнодорожном переезде, послышался шум на строительной площадке, потом – сирена во время тумана. А затем в голове Кровавого появился такой текст:

считается необходимым для восстановления текстопласта, но в этом-то как раз и заключается особенность и одновременно важность моего открытия. Я горжусь данной лингвокуклой, хранящей всю эту информацию, но в то же

Внезапно текст оборвался. Кровавый побежал, увлекаемый за руку Криптограммой. Они бежали не останавливаясь. А за спиной у них слышались крики полицейских.

4

Не выдержав собственной тяжести, черная туча, дрожа, разразилась дождем. Вернее, настоящим ливнем. Кровавый и Криптограмма шли по бетонированному покатому берегу реки. Разлившийся от дождя мутный поток то и дело накатывался им на ноги.

Они спешили вниз по реке. Там должна быть нужная им станция.

– Черт возьми! – в который раз пробормотала Криптограмма. Длинные волосы облепили ее маленькое личико, бледные щеки стали совсем белыми.

– А может... а может нам лучше вернуться на шоссе?

– Здесь самая короткая дорога. Сколько раз можно повторять?

– Извините. У меня память совсем никудышная.

– Да извиняться-то зачем? Чуть что – сразу извиняется.

– Извините.

У Кровавого дрожал голос. Не то чтобы ему действительно было холодно. Просто восприятие у лингвокукол напрямую сопровождается механической реакцией. Так что дрожь просто свидетельствовала, что вокруг холодно.

– А-а...а остальные, они тоже успели убежать?

– Конечно, успели, – не допускающим сомнения тоном ответила Криптограмма.

Ее голос настолько был преисполнен уверенности, что Кровавый сразу поверил.

– Ты бы лучше... – Криптограмма обернулась к Кровавому, – ты бы лучше о нас с тобой беспокоился. Как нам без приключений добраться до библиотеки.

На мокром лице Криптограммы, по которому нещадно барабанили струи воды, появилась улыбка. Кровавый попытался улыбнуться в ответ.

Вдруг рот Криптограммы округлился удивленной буквой О. Ее широко раскрытые глаза смотрели назад, мимо лица Кровавого. Там по реке плыло дерево. Дерево было не очень большое, однако его ветви скреблись о бетонированный берег.

Криптограмма оттолкнула Кровавого подальше от края, но в тот же миг их сбило с ног. Приземлившийся на зад Кровавый каким-то образом удержался на покатом берегу. Ноу Криптограммы не оставалось ни малейшего шанса. Она всем телом подалась вперед и плюхнулась в воду. И ее сразу же поглотил бурный поток.

На поверхности бушевавшей, как стая разъяренных драконов, реки показалась белая рука Криптограммы. Блеснула в свете луны.

Кровавый бежал вслед за уносимой рекой Криптограммой. Он бежал не останавливаясь, выкрикивая ее имя. В бурлящем мутном потоке иногда показывалось тело Криптограммы. Она не утонет. Ведь лингвокуклам не нужно дышать. Но если она ударится о камни или дерево, может начаться текстуализация. Превратившееся в текст тело уже никогда не вернет прежнего облика.

Это и страшило Кровавого.

Никогда больше он не увидит ее лица. Никогда не услышит ее голоса. Вообще никогда больше ее не увидит. Она навсегда исчезнет из этого мира. Эти мысли наполнили Кровавого ужасом. Он испугался как ребенок, впервые столкнувшийся с понятием смерти. Девушку нужно спасти. Во что бы то ни стало.

Сквозь шум лившегося стеной дождя и грозный рев реки до Кровавого донеслись слова:

красивыми пальчиками дотронувшись до ставшего твердым

Текстопласт начал превращаться в текст. Значит, она ранена.

Кровавый продолжал бежать под больно бьющими по телу струями, выкрикивая имя Криптограммы.

В его мозг проник еще один обрывок текста.

голодным языком глубоко в рот

Значит, ее опять ранило. И опять:

не выдержав насильно проникающего внутрь нее куска плоти

тпустите! Пожалуйста, пустите меня! Умоляю вас

ай! а-ай!

И тут голову Кровавого пулей пронзил большой фрагмент текста. Описание насилия над девушкой продолжалось.

А вдруг она растаяла?

Целиком превратилась в текст и исчезла?

Кровавый вызвал в памяти полную уверенности улыбку Криптограммы и отогнал от себя эти черные мысли. Нет, она не может исчезнуть.

Приободрившись, он побежал еще быстрее. И тут неожиданно совсем близко от него на поверхности реки по пояс всплыло тело Криптограммы.

Не раздумывая, Кровавый бросился в воду.