Текст книги "Гордиев узел. Современная японская научная фантастика"

Автор книги: Такаюки Тацуми

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Ясуко разжала пальцы. Инструкция упала на пол.

На следующий день после работы с крошечными детальками перед глазами стоял тяжелый туман. Ясуко с трудом доползла до университета к третьей паре. Китайская литература была обязательным предметом, к тому же Ясуко нравились лекции по китайской поэзии. Она даже подумывала о том, чтобы целиком посвятить следующий выпуск своего альманаха китайской фэнтэзи.

Минут за пятнадцать до звонка с лекции дверь аудитории тихонько приоткрылась. Ясуко вся похолодела, как будто ей за шиворот вылили ведро холодной воды.

В аудиторию вошли двое студентов старшего курса, из тех, что приходят на занятия только для галочки.

Долговязый Тосио Дои, низко согнувшись, пробирался к свободному месту. Следом, уцепившись за его рукав, кралась Цуда Масами. Заметив Ясуко, она одарила ее очаровательной улыбкой и приветливо помахала рукой. В ответ Ясуко изобразила на лице дружелюбие, но на душе у нее стало скверно.

Наконец парочка уселась: длинные блестящие локоны касались широкого мужского плеча.

Ясуко показалась, что она слышит голос Ады: «Я все понимаю. Ты будешь счастлив только с принцессой Корин. Я понимаю это, потому и помогла тебе».

Нельзя сказать, что она ни о чем не догадывалась. Конечно, Ясуко подозревала, что Дои кружит вокруг нее неспроста – в расчете поближе сойтись с ее подружкой Цудой.

В прошлом году Цуда повредила ногу, катаясь на горных лыжах, и не смогла сдать зачет по физкультуре. Так они оказались в одной группе по аэробике. Ясуко с удивлением узнала, что эта красавица-старшекурсница увлекается теми же комиксами, что и она. С тех пор они частенько вместе ходили по магазинам.

Тогда же Цуда и познакомила ее с Дои, который помогал ей в организации вечера.

– Ты уж извини, что притащила этого зануду. Но я почувствовала, что еще пару минут с ним наедине – и мне крышка. А ты любишь общаться с такими «ботаниками»... Выручи, пожалуйста, пока не закончится вся эта кутерьма!

И Цуда изобразила на лице свою фирменную улыбку фотомодели. Она знала себе цену и была уверена, что ее ослепительная улыбка будет достойной наградой за любую услугу. Разве сможет кто-то сердиться на такую красотку?

Дои, спортсмен-легкоатлет, и вправду был образцом «серьезного молодого человека» и девчонок не жаловал. Только Ясуко, временами листавшая и комиксы для мальчишек, смогла найти с ним общий язык. Сколько раз в кафе, служившем местом их встреч, звучал его заразительный смех. Как-то незаметно он стал для Ясуко воплощением идеального героя.

– А Дои-то совсем не такой, каким кажется на первый взгляд... – задумчиво протянула как-то Цуда, позволяя ветру играть своими легкими волосами.

В этот момент в голове у Ясуко промелькнули сцены, которым она старалась не придавать значения: вот Дои расточает комплименты красоте Цуды, вот вздыхает, едва расставшись с ней, вот якобы невзначай, заметно смущаясь, расспрашивает Ясуко о вкусах подруги. Все это яркой вспышкой взорвалось в голове Ясуко. Страшная тяжесть навалилась на нее.

Ясуко повела себя как истинная подруга. Сообразив, что происходит, она стала потихоньку подталкивать их друг к другу, пока Дои не добился своего.

«Это я разглядела, какой прекрасной души человек Дои. Куда ей до меня, этой Цуде!» – думала Ясуко. Только это и оставалось ей в утешение.

– Вот недотепа! – Ясуко достала из пачки бумажную салфетку и вытерла кляксу. Да, раскрашивать объемную модель – это тебе не на гладкой бумаге рисовать. Больше всего она намучилась с юбкой, прилагавшейся в виде отдельной детали. Мелкие узоры на подоле то и дело норовили пойти вкривь и вкось, но Ясуко твердо решила сделать из Ады красавицу. Она справилась с причудливой игрой светотени в волосах и выписала все завязочки и шнурочки на ее блузке. Когда юбка была, наконец, готова, Ясуко взялась за туловище. Кожа Ады, впитав в себя влагу, стала мягче на ощупь. Ясуко припомнила детские игры в куклы, и у нее само-собой вырвалось:

– Ну как у нас дела? Мордашка уже высохла?

Увы, краситель для пористых полимеров сох слишком долго. Благодаря этому краска ложилась ровно, но накладывать ее в несколько слоев было ужасно утомительно.

Ясуко потянулась и принялась за глаза. Это было самым сложным, но ведь Ада, в конце концов, ее собственное творение. Ясуко закрасила радужку карим, а поверх положила коричневые штрихи, будто Ада смотрит из-под длинных пушистых ресниц, затеняющих глаза.

– А что, совсем недурно.

Ясуко и самой понравилось то, что вышло. Оставалось только добавить веснушки.

И тут... Ясуко, задумавшись, совершила непростительную оплошность. Вроде бы как следует прополоскала кисточку, но в волосках все равно остались следы коричневой краски и веснушки получились неожиданно темными, почти бурыми. Но это еще полбеды. Конец кисточки предательски расщепился, и вместо маленьких аккуратных точек на щеках Ады появились жуткие кляксы, будто поросенок наследил.

Ясуко так и застыла с кистью в руке. Надо же, чтобы такое безобразие вышло именно на лице. Салфеткой тереть бесполезно – только размажешь. Ясуко решила дать пятнам подсохнуть, а потом срезать все бритвой.

– Извини, Ада. Завтра все исправлю, обещаю.

Ясуко приладила на место юбку. Сборка первой в ее жизни модели почти что закончилась.

На следующий день Ясуко вернулась в общежитие только в одиннадцатом часу.

Соседка, хорошенькая девушка с модной стрижкой, болтала по телефону с очередным поклонником. Под звуки телефонного флирта Ясуко открыла дверь своей комнаты и оказалась в темноте.

Включив свет, она замерла на пороге, как вкопанная.

На столе творилось нечто невообразимое. Разлитая краска образовала озерцо телесного цвета. Обложки учебников были заляпаны разноцветными кляксами, рядом валялась перевернутая подставка для кисточек.

Воры! Грабители! Срочно звонить в полицию! Нет, сначала надо, пожалуй, обратиться к администратору...

Вдруг Ясуко услышала едва различимый шорох, донесшийся откуда-то из-за учебников.

– Что это? Кто там?

За словарем шевелилось какое-то крохотное существо.

– А ты кто? – Из-за «Оксфордского англо-японского словаря» выглянула испуганная куколка, с головы до ног перемазанная краской. Малюсенькие губки шевелились, звенел тоненький голосок.

– Ада!

– Откуда ты меня знаешь?

Вот это да, подумала Ясуко. Ада высунулась из-за учебника, обеими ручонками вцепившись в край обложки, и уставилась на Ясуко. Перепуганная мордашка, напряженная поза, подгибающиеся от страха коленки... Просто маленький человечек! Может, это и есть величайшее открытие нашего века?.. Отныне в кукольных мультиках будут сниматься вот такие маленькие актеры.

– Где я? В стране великанов? – переспросила Ада дрожащим голосом.

У Ясуко засосало под ложечкой. ULSI, управляющая сознанием Ады, работала на все сто. Кукла вела себя так, словно только что выбралась из волшебного мира саги. Комната была для нее чужой непонятной вселенной, а сама Ясуко – великаном, зажигающим светила во тьме. Вот здорово!

– Ну... ты, в общем, не волнуйся. Я – добрая великанша.

Ясуко развела руки и стала потихоньку приближаться к Аде, стараясь выглядеть как можно дружелюбнее. Ада испуганно отступила назад. Как плавно она движется!

– Я тебя скле... то есть я хотела сказать, вылечила, Ада из деревни Теглиа!

Услышав свое имя и название родной деревни, Ада слегка приободрилась. Она медленно вышла из укрытия, склонив набок головку, будто не до конца была уверена в происходящем. Пышная челка мягко пружинила в такт шагам, словно резиновая. Волокна NNP передавали сигналы, управляя мимикой лица. Пористые трансформполимеры сокращались, создавая гримаску неловкости и смущения.

– Извините меня, пожалуйста... Я все забыла – помню только, что в лесу на нас напало чудовище... Ой, как же я могла забыть! Гару! Ты случайно не видела поблизости огромного дракона?

– Не волнуйся. За ним присматривает другой великан.

Ада затопала по столу, оставляя за собой цепочку влажных следов.

– Где он? Отведи меня к нему!

Что-то в ее словах заставило Ясуко прикусить язык. Слишком уж серьезно это сказано. Ничего кукольного, настоящий маленький человек. К тому же страдающий от несчастной любви – точно так же, как и она сама. Зря она затеяла этот разговор, поддалась любопытству...

– Не так быстро. Сначала надо договориться с тем великаном. Но с Гару все в порядке. Честное слово. Может быть, даже великан вернул ему человеческий облик.

– Гару снова стал человеком? Вот как?

Ада потупила взгляд. Эта новость явно не вызвала бурной радости. Перед тем как на них напали чудовища, Гару рассказал ей о своей любви к принцессе Корин. И о том, что, избавившись от злых чар и обретя человеческий облик, он вновь отправится в заколдованный замок. Тут и конец счастливым Адиным денечкам.

Ясуко поспешила сменить тему.

– Ну, это еще неизвестно. Лучше скажи, как ты умудрилась так вымазаться? Такую красивую юбку тебе заказала, и все насмарку.

Ада прижала к груди еще не высохшие липкие ручонки, бормоча извинения.

– Понимаешь, я проснулась в незнакомом месте. Смотрю – стоят какие-то стеклянные бочонки с разноцветными жидкостями. Подошла к одному, взглянула на свое отражение... Ужас! Веснушки потемнели и расползлись по всему лицу этакими пятнами. Разве я могу показаться Гару в таком виде?!

Обнаружив «бочонок» с краской телесного цвета, Ада решила замазать веснушки. Но когда попыталась открыть крышку, флакон опрокинулся на стол.

– Я хочу быть похожей на принцессу Корин из замка Кэй. Она, наверное, и понятия не имеет, что такое веснушки. Я видела ее портрет, она такая красавица. Мне, конечно, такой никогда не стать, но дай уж, думаю, хоть от веснушек избавлюсь. Все-таки чуть лучше будет... Прости меня, ладно?

Ада стояла, опустив голову. Ясуко сочувствовала ей от всего сердца. Стать похожей на ту красавицу... Разве сама Ясуко не мечтала о том же?

– Иди сюда, Ада. Пора тебе умыться.

Ясуко наскоро протерла стол и взялась за Аду. Салфетки, смоченной в растворителе, оказалось достаточно, чтобы отдраить пятна краски, покрывавшие весь правый бок куклы.

– Сейчас я сниму с тебя юбку. Будет больно – скажи.

Но куклы не чувствуют боли. От прикосновений лезвия Аде было только щекотно. Ясуко успокоилась и стала выравнивать поверхность шкуркой. Ада вытянулась в струнку, из-за всех сил стараясь не засмеяться. Она была невероятно трогательной. Ада сидела, напряженно глядя на Ясуко, накладывавшую новый слой краски на ее вытянутые ножки.

– А ты добрая великанша. Ясуко мягко улыбнулась.

– Меня вообще-то зовут Ясуко.

– Я-су-ко, угу.

– Эй, так дело не пойдет. Прекрати-ка дрыгать ногами. Сиди смирно. Вот так, а теперь подними лицо. Выведем твои веснушки.

– Что, правда?!

– Ну, не будешь сидеть как следует – ничего не выйдет.

Ада подняла подбородок, словно подставляла лицо для поцелуя.

Когда липкая грязь была наконец побеждена, Ада уставилась на свои ладошки и смущенно улыбнулась Ясуко. Узоры на юбке еще не просохли, так что Ясуко выдала ей носовой платок, и Ада, обернув вокруг талии цветастую ткань, весело закружилась на месте.

Деревенская девочка была в полном восторге от страны великанов. Она тыкала пальцем во все, что попадалась ей на глаза и засыпала Ясуко градом вопросов. Приходилось следить за ответами, чтобы неосторожным словом не разрушить хрупкую реальность саги.

Ада словно бы разбудила в ней материнские чувства: казалось, на всем свете нет никого милей и трогательней.

«Если нам немного повезет... Если Гару забудет свою принцессу ради этой конопатой девочки... Может, тогда и моя ревность к Цуде понемногу утихнет...»

С помощью «волшебной шкатулки для бесед по воздуху» Ясуко позвонила Ямасито и договорилась о встрече на завтра. Пора было произвести разведку в стане противника.

Кондо был занят, так что увидеть Гару не удалось. Зато творение Ямаситы не могло не радовать. Ясуко приободрилась: вот это удача – то есть тьфу – неудача!

Похоже, Ямасита напутал последовательность – краска легла неровно, кожа Корин погрубела, стала шероховатой. Элегантное платье с пышной драпировкой погибло под толстым слоем неразбавленной синей краски, которая вдобавок и кожу заляпала. А уж глаза были раскрашены настолько небрежно, что Ясуко с трудом узнала созданный ею образ. Брови кривые, а рисуя ресницы, Ямасита отделался тремя жирненькими полосочками – и так сойдет.

При виде Ясуко Корин спряталась за спину Ямасито, дрожа от страха. Все-таки настоящая принцесса, в этом ей не откажешь. Но при такой внешности даже изысканные манеры не спасали положения.

– Я тоже выбрал характер из середины сценария. Теперь она каждый день ноет, где же, мол, ее рыцарь, почему не едет ее спасать. Достала. Еще и плакать повадилась. Слез-то у нее, конечно, нет. Так, скулит потихоньку.

Ямасита развлекался тем, что кончиком кисточки ставил Корин подножки и смотрел, как она плюхается на стол. Кондо, по-видимому, все еще возится с драконом, потому и не смог прийти. Модель дракона была намного крупнее остальных, и питательный раствор впитывался куда медленнее, так что Кондо только вчера удалось приступить к покраске.

– Но принц-то у него уже готов, так что давай пока сведем вместе всех троих.

– Ладно.

С такой соперницей Аде бояться нечего. Она будет счастлива.

Вечером Ясуко вернулась домой, как на крыльях.

В комнате по-прежнему горел ночник, оставленный перед ее уходом. Ада бубнила что-то себе под нос.

– Привет, Ясуко. Какая ты сегодня веселая.

– Да это же мой учебник! Ты что, китайские стихи читаешь?!

– Так мне же нечем было заняться. Открыла наугад – а тут такая красота.– А-а-а...

Согласно установкам программы, Ада была толковой девушкой, даром что никогда не училась в школе.

– Давай-ка лучше приведем тебя в порядок. Завтра ты сможешь встретиться с Гару.

– Правда?!

Ада вскочила как ужаленная.

– И это еще не все. С Гару в человеческом облике.

– Ах, вот как, – маленькие ладошки взметнулись к груди. – Выходит, он уже спас принцессу Корин? Они ведь уже вместе, так?

– Не бойся. Видела я сегодня эту принцессу, уродина, каких поискать. Ты в тысячу раз лучше. Стоит Гару увидеть вас рядом, и он сам все поймет. У Корин не останется никаких шансов.

Ясуко легонько погладила Аду по голове.

– Если бы...

– Да поверь ты в себя, наконец! Ладно, пора нам заняться маникюром.

Ада послушно положила обе руки на вытянутый палец Ясуко. Глядя, как добрая великанша тонкой кисточкой накладывает розовый лак на ее ноготки, Ада несколько раз порывалась что-то сказать, но слова так и не выплеснулись наружу.

– Мне даже не пришлось укреплять крылья, обошелся без латунной проволки. И шкура у него – что надо. Добавил светотени сухой кисточкой – получилось просто супер. Вообще-то я хотел еще и перламутром подкрасить, вот только не знал, подойдет ли мой обычный, так что решил лучше не рисковать.

Ясуко вошла в комнату Кондо как раз в тот момент, когда они увлеченно переговаривались с Ямасито. Журнал о сборке моделей сделал свое дело – Ясуко уже достаточно освоила их тарабарское наречие, чтобы сообразить, о чем речь.

Дождавшись, пока Ясуко протиснется в узкую щель между стопками книг, Ямасита поторопил их:

– Ну все, пора. Давайте начнем с Кондо.

Бормоча извинения по поводу недоделанной модели дракона, Кондо открыл фирменную коробку. Оттуда проворно выскочил принц.

– Ого, вот это класс...

– А вы как думали? – Кондо так и сиял. Кожа Гару отливала бронзовым загаром, придававшим ему мужественный вид. Принц немного не дотягивал до того писаного красавца, каким его изобразила Ясуко, но все было сделано с присущей Кондо основательностью. Чуть неряшливая раскраска искупалась игрой светотени, создававшей иллюзию трехмерности. Ясуко поймала себя на мысли, что принц напоминает ей Дои. Впрочем, что же тут удивительного, ведь это она рисовала эскизы...

В накинутом на плечи грубом плаще принц выглядел настоящим воякой. Бесстрашно глядя на троих великанов, он обнажил меч.

– Ого, у него и меч из ножен вытаскивается, ничего себе! Как ты это сделал?

– Что, нравится? У оловянного солдатика одолжил.

Ясуко бережно достала «Деревенскую девчонку» из тростниковой корзинки.

– Ну вот и Ада... Все, уже можно, извини, что засунула тебя сюда.

У мальчишек вырвался дружный вздох восхищения. Но Гару и бровью не повел. Немного озадаченно он разглядывал красавицу Аду.

– Ада, если не ошибаюсь? – произнес хорошо поставленный голос Канэо Сиродзавы, актера, озвучивавшего персонаж. Гару вложил меч в ножны и неторопливо подошел к девушке.

– Гару... Ваше Высочество, – голосок Ады едва заметно подрагивал.

Для трех собравшихся великанов герой, молодцевато вышагивающий между соломинками истертых татами, представлял собой весьма комичное зрелище. Но Аде должно было казаться, будто он ступает по равнине среди стеблей золотой травы. Она во все глаза смотрела на юношу, а потом застыла в глубоком поклоне, пытаясь скрыть обуревавшие ее чувства.

– Ваше Высочество, позвольте поздравить вас с избавлением от злых чар.

Все шло в точности по сценарию. Гару-дракон был для Ады самым родным существом. Но сердце прекрасного принца принадлежало, увы, не ей. Так что прежняя беззаботная болтушка теперь изо всех сил старалась ни на йоту не отойти от этикета. Так она напоминала себе, что принц ей неровня.

– Спасибо, – приветливо улыбнулся Гару. – Все благодаря тебе.

По программе принц должен был помнить о том, что своим спасением он обязан Аде. Но самой Аде об этом пока что не было известно! Она робко вложила свою ладошку в протянутую руку принца.

– Как ты похорошела. Я даже не сразу узнал тебя.

Ада смущенно втянула голову в плечи. Зато Ясуко не могла сдержать довольной улыбки. Так и сидела – рот до ушей – наблюдая за разыгравшейся внизу сценой. Ну что, Гару, хороша моя Ада? Уж куда красивее твоей разлюбезной Корин, а какое доброе у нее сердце! Ну давай же, не медли. Скажи, что Ада тебе милее.

Но в этот момент Ямасита пробормотал «Поехали!» и вытащил бумажный пакет с эмблемой какого-то музыкального магазина. Он бесцеремонно вытряхнул оттуда принцессу и поставил на татами. От пронзительного тона платья зарябило в глазах.

Гару кинулся к ней:

– Госпожа Корин!

Рука Ады, оставшись без поддержки, сиротливо повисла в воздухе. Деревенская девочка смотрела на них, не мигая, как будто эти карие, с тушевкой глаза и вправду могли видеть.

Принц подбежал к Корин и принялся целовать подол ее платья, расточать клятвы и признания; сжав ей руки, он что-то нашептывал ей на ухо, обнимал...

– Знаешь, Кондо, оставлю-ка я ее, пожалуй, у тебя, – сказал покрасневший Ямасита.

– Ада, как же так... – протянула Ясуко.

Маленькая ладошка уцепилась за подол ее юбки.

– Ясуко, пойдем отсюда.

Один глаз больше другого, ресницы застыли каплями, брови в ниточку: красотой Корин не блистала.

– Видишь, выходит, не во внешности дело. Гару любит принцессу. Он влюблен в нее уже целую вечность. Да будь она хоть последней жабой, все равно для Гару нет никого милее. Ведь я тоже полюбила его в драконьем обличье. Все ясно, – бормотала Ада, усевшись на край стола.

Ясуко места себе не находила от стыда. Идиотка! Ведь это ей взбрело в голову рискнуть. Решила создать свою копию, но чуть получше, покрасивее, в надежде, что Аду минует ее неудача. Думала, если Аде повезет, то, может, и ей самой будет не так горько. Если Аде повезет!Что же она, выходит, считала ее бесчувственной куклой?!

Сама же все прекрасно понимала. Гару не видит никого, кроме Корин. Дои не замечает никого, кроме Цуды. Как бы Ясуко ни прихорашивалась, Цудой ей все равно не стать. Как бы она ни старалась, из Ады не сделать Корин.

Все понимать и взвалить такое бремя на Аду! Самой-то небось слабо: Дои знать не знает, что кто-то дожидается его у окна, ему и дела до этого нет. Так зачем же надо было себя успокаивать такой ценой, мол, сегодня все будет в порядке, пусть не мне, так хоть Аде повезет?! А вышло в точности, как у нее, пустые фантазии...

– Ох, лучше бы я не устраивала сегодня эту встречу.

– Да что ты, – Ада беззаботно махнула рукой. – Не волнуйся за меня. Поверь, я себя люблю не меньше, чем Гару. Корин заполучила идеального принца, без единого изъяна. Но в этом-то и есть ее слабость. Для меня Гару останется Гару в любом обличье, ведь его доброта и храбрость никуда не исчезнут. Я горжусь этим, и поэтому не чувствую себя проигравшей.

– Ада...

Ясуко кончиками пальцев взяла куклу за руку. Какие маленькие у нее ладошки – целиком умещаются на подушечке пальца. Мягкие, чуть влажноватые, но такие холодные, что сердце сжимается.

– Давай поживем вместе. Мне надо тебе кое-что рассказать. Но это потом, когда мы обе немного придем в себя.

– Про любовь?

– Да. Знаешь, наши истории в чем-то похожи.

– Ой, Ясуко, расскажи обязательно. И еще...

– Что?

– Ты не могла бы снова нарисовать мне веснушки? А то мне без них как-то не по себе. Словно это и не я вовсе. Только чур не кляксы, а маленькие аккуратные конопушки!

Этой ночью Ада спала в изголовье великанской кровати. И хотя из-под маленького полотенчика, заменявшего ей одеяло, не доносилось ни звука, Ясуко уснула успокоенной.

Вечером следующего дня раздался звонок от Кондо.

– Ну как, закончил уже свое чудище?

– Ну да, копошится понемногу... А толку-то?

– Да в чем дело, случилось что-то?

Кондо выдержал странную паузу. В трубке слышался какой-то невнятный шум, доносились голоса официанток, принимавших заказ. Выходит, он звонил из кафе.

– Срочно приходи в нашу кофейню. Я уже и Ямаситу вызвал.

– Что случилось-то? – переспросила Ясуко.

Кондо вздохнул и ответил вопросом на вопрос:

– Ты когда собрала Аду?

– Подожди секунду... Да, точно, восьмого числа.

– Шесть дней назад? Значит, ей осталось от силы четыре дня. Эти их нейросетевые растения высыхают за десять дней.

Ясуко резко обернулась. Ее конопатая воспитанница стояла, отвернувшись, и увлеченно зубрила китайские стихи. Маленькая Ада самоотверженно боролась со страницами великанского учебника. «Э-эх, опа!» – подбадривала она себя.

– Ка к же это?

Ни о чем не подозревающая Ада прижала очередную страницу, будто раскатывала тонкое тесто, и весело улыбнулась Ясуко.

Кондо не стал тянуть с объяснениями: ему неожиданно позвонил сотрудник «Хиситомо» и объявил, что производство моделей прекращено «из этических соображений». Оказывается, «Хиситомо» решилась на авантюру с выпуском моделей, рассчитанных на десять дней жизни, понадеявшись, что за это время переменчивые фанаты успеют охладеть к своим любимцам. Но когда «умерли» первые фигурки, сделанные на пробу, не по себе стало даже менеджерам, давшим ход всему проекту. Что уж тут говорить о фанатах, которые умудряются привязаться даже к неподвижным моделям. Им-то каково будет?!

– Да уж, нам не позавидуешь, – Ямасита сидел со скорбным выражением лица. Ясуко комкала в руке фирменную желтую салфетку.

– А что они с ними сделают? Отберут у нас – и дальше что? Перед смертью разберут на детали? Нет уж, если они задумали какую-нибудь гадость, я им Аду ни за что не отдам.

– Да нет же, – заверил ее Кондо, но глаза у него были потухшие, словно у снулой рыбы. – Сказал, что, мол, понимает наши чувства, ощущает свою моральную ответственность и примет надлежащие меры. Вроде бы у них уже есть экспериментальный препарат, продлевающий жизнь готовых моделей. Так что, если повезет, они еще поживут. Сенсоры, правда, будут работать все хуже и хуже, но тут уж ничего не поделаешь.

– Ну, конечно, – возразил Ямасито. – Если даже все у них получится – ладно, предположим – все равно Корин-тян и прочим уготована роль подопытных кроликов. Да уж, извините меня, скверно все вышло... Эй, не смей реветь! – прикрикнул он, взглянув на Ясуко.

Кондо начинал тихо закипать:

– А еще он сказал, что если все получится, они снова подумают о серийном запуске. Так что, дескать, оставьте нам право на патент. Вот ведь сволочи: вечно у них одно на уме, отсюда все несчастья.

– Но ведь Ада все равно умрет когда-нибудь? Ведь умрет же?!

Ямасита одним глотком втянул в себя остатки остывшего кофе:

– Знаешь, не хочу сейчас травить тебе душу, но ты сама-то что, вечно жить собралась? Нас в жизни тоже ожидают разные передряги, а потом и смерть, хотя с их участью, конечно, не сравнить. Просто мы еще молоды, здоровы, вот и не думаем об этом. А на самом деле что мы, что они – та же бодяга.

– Прекрати!

– Я думаю, все-таки лучше вернуть их «Хиситомо», – торопливо выпалил Кондо, пытаясь предотвратить надвигающуюся ссору. – Чем смотреть, как они умирают у нас на глазах, лучше уж понадеяться на новое лекарство. Так у нас хоть надежда останется: может, они еще живы, может, сидят где-нибудь, болтают друг с другом. Ямасита, я и твою Корин верну, не возражаешь?

– Да, чего уж там! Давай возвращай.

Ясуко больше не сдерживала слез. Ее Ада! Та самая Ада, которая разделила ее судьбу, спала у нее в изголовье... А она-то надеялась, что теперь они всегда будут поддерживать и утешать друг друга.

Ясуко решительно вытерла слезы салфеткой и твердо посмотрела на Кондо.

– Кондо-кун, у меня к тебе просьба. И к «Хиситомо» тоже.

– Ада...

– Что, Ясуко?

– Ты ведь недавно читала эти стихи?

– Покажи-ка. «Хуашань дзи»? Да, я люблю их. «Погрузилась в думы о милом, и в колыхании штор на миг привиделся мне его силуэт...» Но знаешь, ее возлюбленный тоже наверняка мечтает о другой. У него и в мыслях нет, что кто-то дожидается его у окна. Все– таки несладкая это штука – несчастная любовь. В любом мире.

– Я тоже люблю эти стихи.

– Ну так ведь у нас все всегда одинаково.

– Но не сегодня.

– Что?!

– Сегодня Гару придет за тобой, вот через это окно... На самом деле придет.

– Да нет же. Постой, зачем ты рассказываешь мне сказки. Разве он не с принцессой?!

– Я не о принце Гару, с которым ты недавно встречалась. Я про дракона говорю, того, кого полюбила ты, того, кто любил только тебя. Теперь вы всегда будете вместе, это решено.

– Врешь!

– Нет, честно.

– Честно-честно? Терпеть не могу, когда поверишь во что-то, а потом обманываешься.

– Тут обмана не будет. Правда, здорово, Ада?

– Никуда я не пойду!

– Это еще почему?!

– А ты как же? За тобой же никто не придет, ведь так? Что же ты, останешься одна? Нет уж. Выходит, я бросаю подругу...

– Послушай, Ада. Я хочу, чтобы ты была счастлива. А со мной все будет в порядке. В моем мире тоже есть своя Корин, и я не собираюсь ей уступать. Я никогда не прощу себе, если ты останешься здесь из-за меня. Так что...

– Ясуко-о-о...

– Эй, не делай такое лицо. Красавицам это не идет.

– Ясуко, что-то странное со мной происходит. Хочу заплакать, а слез нет.

– Знаешь, Ада, ты просто не умеешь плакать в нашем мире. Тут уж я бессильна. Может, тебя сможет вылечить другой великан. Гару отнесет тебя к нему. Сначала к человеку с круглыми стекляшками на глазах, а потом... Я и сама не знаю к кому. Но ты не волнуйся. Я договорилась обо всем, так что никто не разлучит тебя с Гару. А когда выздровеешь, возвращайтесь вместе.

– Вернусь, Ясуко, я обязательно вернусь к тебе.

– Давай выключим свет. Любимых лучше ждать в темноте, тебе не кажется?

В окно падал белый свет уличного фонаря.

На заднем дворе Кондо запустил дракона, и теперь он парил в воздухе, широко расправив мягкие крылья. Это был величественный дракон, крылья и чешуя переливались в свете фонаря. Гару спикировал на темный подоконник.

– Гару! – Ада подскочила так, что закружились узоры на юбке. Сколько труда Ясуко вложила в них когда-то!

– Ну, слава богу!

«Хотя бы к тебе пришел возлюбленный», – добавила про себя Ясуко.

Усевшись на спину дракона, конопатая девчонка не отрываясь смотрела, как великанша машет ей вслед. Ясуко изо всех сил заставляла себя улыбаться.

– Ясуко, – сборная кукла казалась неожиданно повзрослевшей. – Ты только правда не дай ей победить себя, ладно? Не бодрись напоказ, а по-честному, хорошо?

Дракон улетел в темноту, туда, где его ждал Кондо.

Пораженная услышанным, Ясуко стояла, не в силах пошевелиться.

Через пару месяцев в колонке новостей мультипликационного журнала появилось сообщение продюсеров киностудии о том, что «Дакс» отошла от первоначального замысла и выпустит сагу «Дагрия» в виде обычного мультфильма.

– Ничего у них не вышло, так я и знал, – проворчал Ямасита.

А Кондо пытался изображать знатока:

– Просто «Дакс» небольшая компания, вот и хочет, не рискуя понапрасну, побыстрее окупить вложения. А с Гару и прочими все должно быть в порядке.

Ясуко решила, что лучше будет поверить Кондо.

Цепочка крохотных следов на письменном столе потихоньку таяла.

Теперь Ясуко каждый вечер садилась перед сном у открытого окна.

Ада... Конопатая девчонка, в которую я вложила столько любви и труда. Маленькое зеркало, отражающее мои самые сокровенные мысли и желания. Она знает, что я жду ее у окна – не то что те, кого я ждала до нее. Она знает, каково это – ждать, так что постарается вернуться.

Это ожидание – не пустая погоня за собственными фантазиями, как бывало раньше.

Рассеянно улыбаясь, Ясуко наблюдала, как ветер треплет разметавшиеся занавески...