Текст книги "Приют для души (СИ)"

Автор книги: Таисия Рух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Тем не менее, она на полной скорости, игнорируя красные светофоры, уже неслась в офис.

В офисе уже, видимо, тоже слышали новости, встретили ее переполошенные: «Ты слышала?»

– Хватит нести чушь! Это все неправда, это не могут быть они, я не верю.

Набрав в «гугле» их имена, уставилась в мерцающий экран. Это было совершенно что-то неправдоподобное...

Все интернет-новости наперебой кричали: «27-летние Хусейн и Хасан Джараховы были так называемыми близкими связями доктора Мухаммада, эмиссара “Аль-Каиды” на Северном Кавказе». Информация о том, что Хасан и Хусейн – российские спортсмены, а также все спортивные новости с их упоминанием куда-то исчезли. Как будто и не существовали никогда.

«Так, спокойно, фамилию переврали, наверное, это какая-то ошибка. Они с бородами все на одно лицо, может, у них паспорта украли…   Да мало ли что может еще случиться! И вообще новости порой абсурдны и не всегда правдивы». Судорожно ища в интернете оправдание этой нелепости, она набирала номер. А ноги опять стали ватными, и в голове, как будто, вырос черный ком.

– Привет. Ты когда последний раз Хасана и Хусейна видел? Ты видел новости? В интернете какие-то ужасы про них пишут, ты мне можешь объяснить, что происходит?

– Не говори по телефону. Давай через полчаса в «Двух палочках»*.

Ее трясло, и все казалось дурным сном. А он все говорил и говорил. Он был их другом и определенно не мог сейчас что-то выдумывать.

– Это правда. Он тебе не сказал, чтобы ты не испугалась. И не хотел тебя опасности подвергать, поэтому не встречался, когда приезжал в Питер. Это не шутка. Это они убиты, их родственники опознали.

Она с ужасом слушала его и все равно не могла поверить.

– Они же спортсмены! Они всю жизнь в Питере прожили! Он же ненавидел радикалов, он сам мне говорил. Они бы никогда не пошли в ваххабиты, я их знаю! Да я бы заметила, он же даже не...

– Они стали в другую мечеть ходить, там ваххабиты собирались. Знаешь, какие у них вербовщики, они же психологи. Они так по ушам ездят, а пацаны же спортсмены известные, они же авторитеты для молодежи... Знаешь, ваххабиты же имена известных людей потом говорят, чтобы новых вербовать.

– Ваххабиты в мечети? В Питере? Это невозможно! У нас менты на каждом шагу!! Почему ты не позвонил мне? Почему ты их не остановил? Он бы послушал меня! – Она не верила. В это просто невозможно было поверить.

– Они бы не стали с тобой говорить. – Друг наклонился к ней и зашептал. – Я видел Хасана, они за месяц до смерти здесь были.

Она нащупала блистер с таблетками в сумке. Она сойдет с ума прямо здесь. Или умрет. Перед глазами все плыло, а черный ком в голове, как она его называла, уже начал звенеть. Она попыталась взять чашку с кофе, но руки перестали ее слушаться.

– Они хотели из леса уйти, – голос друга доносился издалека. Она потрясла головой. – Не знаю, как Хусейн, а Хасан точно хотел уйти. Он мне сам сказал.

– И почему не ушел, – она не узнавала свой голос. Она уже не узнавала ни кафе, ни друга, и опять очутилась в неведомом мире. Она как будто видела саму себя со стороны. Стены вокруг нее плыли. Она вонзила ногти в ладонь, чтобы хоть как-то привести себя в чувство.

– У тех, кто от ваххабитов уходит, всю семью могут вырезать. Даже если бы они и хотели уйти, они бы не стали близкими рисковать. Мне Хасан сказал, там многие бы хотели уйти, через семь – восемь месяцев они уже понимают, куда встряли. Но за семьи боятся.

Таблетки помогли. Она пришла в себя. Но тут же, вдруг, подумала, что…

– Это я… – ей даже страшно спросить было. – Это потому что я…?

– Нет, ты тут ни при чем. Они сами сделали свой выбор. Ты бы ничего не смогла изменить – знаешь же, какой Хасан упертый. А еще, не дай бог, ты бы там оказалась. – Друг огляделся. – Может и хорошо, что ты не с ним, мы ж не знаем, как бы все повернулось.

– Когда?! Как я не заметила, как все друзья и родственники не заметили?? Почему это с ними именно случилось?

Как она, будучи рядом с ним, не заметила этого? Это какой-то дурной сон, все не с ней, не с братьями, этого просто не могло быть... «Господи, родители, наверное, с ума сошли. Мать их медали собирала, гордилось ими. А теперь что?»…

Город гудел как улей, обсуждая и переживая эту новость. Кто-то их ругал, кто жалел, но поверить в это было трудно всем без исключения. Она тоже не верила после того разговора в «Двух палочках».

Наткнувшись на видеозапись на “YouTube”, она поняла, что все это страшная, нелепая и абсурдная, но правда. Братья смотрели на нее с экрана, спокойные и счастливые. С автоматами в руках, среди разбросанных пистолетов, они призывали к борьбе с неверными.

*«Две палочки» – сеть японских ресторанов в СПб

Глава 46

– Пьешь?– подруга стояла на пороге с огромным пакетом. ¬¬– Ты посмотри на кого ты похожая стала, баба-яга –  красотка рядом с тобой!

– Нет. Курю, – после тех событий она слетела с катушек. Она не появлялась ни в офисе, ни на каких-то тусовках, нигде. Она пыталась забыться. И постоянно чувствовала себя, как во сне.

Подруга прошла на кухню и стала выгружать продукты из пакета, попутно рассказывая городские новости и приводя  в чувство ее, в тысячный раз, разорванное  сознание.

– Хватит, поплакала и будет, уже все равно ничего не изменишь. Только себе хуже сделаешь. Давай, иди в душ, похомячим и едем, на Крестовском новый бар открывают.

– Мне не хочется никуда. Что я там не видела? Те же лица, те же сплетни, мне не интересно, – она закуталась в плед.

– А что? Что тебе интересно? Сидеть мусолить свою несчастную судьбу? – попутно подруга  нарезала салат и делала тосты. – Давай, умри от горя! Укурись в смерть, спейся, скатись в помойку, скоро бомжевать будешь, не хочешь поработать пойти, для разнообразия?

Слушая нотации подруги, она лишь глупо улыбалась и качала головой. Она и сама понимала, что ее несет в пропасть. За последние пару месяцев она только и делала, что тратила деньги. Большей частью, на  марихуану. Каждое утро она давала себе обещание, что начинает новую жизнь и прекращает свои стенания. После трезвого завтрака, вместо сигареты к кофе, она скручивала самокрутку с травой. В одном только подруга ошибалась – страданий не было, никаких. Скорее пустота. И неверие, говорят, ты не поверишь, что человек мертв, пока не услышишь стук от забивания гвоздей в крышку гроба. Но она бы,  наверное, не поверила, если бы даже услышала. Она вообще не верила, несмотря на то, что говорили люди и писали в новостях. Даже после той видеозаписи. Ей было не жалко себя, она вообще перестала испытывать какие-либо эмоции и опять закуталась в ватный кокон.

– Мальчишки мне снятся постоянно. Хасан, как живой, все время говорит со мной. Бред, конечно, но я его присутствие ощущаю, мне порой кажется, у меня опять крыша едет. Я даже в церкви была.

– Ты – в церкви? Хотела бы я на это посмотреть! И что, как сходила?

– Я за них свечку поставила.

– Они же мусульмане, что им проку от свечек в церкви? – подруга осеклась. – Ну, хотя... может, тебе легче, да?

– Как мне теперь с этим жить, скажи? Я хотела лишь не ломать его жизнь, а получилось ….

– Ты тут ни при чем, ты не виновата. Он мужчина, он сделал свой выбор.

– Да я понимаю все. Их дядька тоже так сказал.

– Ты встречалась с ним? Что он говорит?

– Говорит, что он слово дал Хасану обо мне заботиться. Что бы я ни делала, всю жизнь будет мне помогать, что бы я ни попросила... Что ни в чем меня не винят. – Она заплакала. – Господи, я чуть с ума не сошла, когда он мне это сказал.

– Сильно.

– Почему это случилось? Как в Питере оказались какие-то вербовщики-психологи этих выродков-ваххабитов? Они же не невидимки: как они в город попали? Уж наверняка от нормальных людей отличались? Мы живем и не думаем о таких вещах. Ужас, как страшно… И страшно, что это с такими детьми случилось, они такие добрые были… Я представить не могу, что их мать переживает сейчас, их же все ненавидят…

– Мне самой страшно. Больше в метро не спущусь, если уж в нашем городе есть такое…

– Где я так нагрешила…  Почему со мной постоянно что-то происходит?

– Говорят, Бог посылает нам испытания, чтобы мы стали сильными и мудрыми. Непонятно, конечно, какой мудрости тебе это придаст, но что ж теперь поделаешь.

– Меня, если честно, уже достало все время быть и сильной, и мудрой. Уже хочется побыть слабой дурой. Наверное, я все в жизни увидела, правда?.. она плакала навзрыд.  Не плакала. Она выла в голос, по – бабьи. – У меня больше нет сил, я больше не хочу быть сильной. Я больше не хочу ничего. Ничего, совсем.

– Понятно, что тебе в очередной раз досталось. Все пройдет. – Подруга и сама уже плакала вместе с ней. – Ты же сама говорила, что все проходит...

– Да не я говорила, а Соломон, балда… – Она пыталась улыбаться. – Проходит– то проходит, только вранье, что с годами легче. Я иногда мечтаю о лоботомии: уснула минут на сорок – и все, память стерта. Почему таких клиник еще не придумали?

– Даааа… – протянула подруга и засмеялась. – Ты бы, наверное, в этой клинике постоянным пациентом была, это точно. Давай, вытри слезы, нам морщины не нужны, у нас еще вся жизнь впереди. И иди в душ, мы едем на сеанс лоботомии.

– Я буду готова через десять минут, – она остановилась на пороге ванной. – Я одену шорты. Умирать или сходить с ума лучше с улыбкой.

Она запретила себе пить и  курить. Она вернулась к работе и к привычной для себя жизни. Неизвестно, что ее ждет впереди, но каждый день, на пути  к новому, она должна быть счастлива. Несмотря ни на что. Рестораны, путешествия, новые автомобили и туфли – она жила, казалось, с каким-то остервенением, на разрыв, на грани, опять сдерживая ком слез в горле, но сохраняя вечную улыбку на лице. Она опять шокировала друзей и знакомых своими выходками и цинизмом.

Через два года она уехала из страны и приняла ислам.

Для большинства, она так и осталась в памяти бездушной сучкой, прожигающей жизнь…